Текст книги "Практическая философия новой жизни. Рационально-эмоционально-поведенческая терапия"

Таб. 12. Сравнительная характеристика дисфункциональной и функциональной ревности

ГЛАВА 17. РЭПТ-ФОРМУЛА ЗАВИСТИ

Зависть – также эмоция агрессивного спектра, возникающая вследствие мыслей о превосходстве другого человека, которое угрожает самоуважению, зависимому от социального статуса. Формулой зависти является следующее иррациональное верование: «Достижения и положение человека, которых я хочу себе, должны быть у меня, а не у этого человека». Зависть, как правило, возникает на фоне глубинных представлений человека о себе как о «никчёмном» и является следствием болезненного сравнения с другими людьми – «успешными» и «идеальными». Такое нереалистичное и неадекватное сравнение приводит к обесцениванию собственных достижений, по причине чего человек «ощущает» себя неудачником, поскольку воспринимает чужой успех как свидетельство своего «поражения». Следует отметить, что зависть возникает в отношении только тех людей, которые обладают схожими качествами и интересами, и не может проявиться к тем людям, успехи которых не являются значимыми и ценными для человека. Зависть зачастую сопровождается гневом, презрением, ревностью, досадой, тревогой, подавленностью, стыдом, а также стремлением обесценить достижения другого человека.

С точки зрения РЭПТ источником любой нездоровой негативной эмоции является долженствование, а также одно или несколько производных от него убеждений – катастрофизация, низкая переносимость фрустрации и/или глобальная оценка (себя, других или мира). В случае с стыдом его когнитивный фундамент в схематичном формате выглядит следующим образом (рис. 35):

Рис. 35. РЭПТ-формула зависти

Таб. 13. Сравнительная характеристика дисфункциональной и функциональной зависти

ЧАСТЬ V. НАСТОЯЩИЕ
ИЗМЕНЕНИЯ

ГЛАВА 18. ПРИНЦИП ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Любой человек способен идентифицировать и изменить свои иррациональные верования и заменить их на более гибкие рациональные аналоги, что позволит ему чувствовать себя и действовать более адаптивно. В этой связи задачей рационально-эмоционально-поведенческой терапии (равно как и когнитивно-поведенческой терапии в целом) является ослабление естественной тенденции к иррациональному мышлению, ведущему к эмоциональным нарушениям, за счёт выработки и укрепления новых привычек реалистичного, логичного и практичного мышления, порождающего здоровые негативные эмоции даже в очень непростых ситуациях. Однако прежде всего человеку важно признать и понять, что он несёт ответственность за свои мысли, эмоции и действия, которые он выбирает (пусть и не всегда осознанно) в каждой конкретной ситуации. Именно в этом состоит суть общего принципа эмоциональной ответственности. В свою очередь, специальный принцип эмоциональной ответственности конкретизирует общий принцип, указывая на то, что реакции человека обуславливаются его иррациональными убеждениями, а именно долженствованием и вытекающими из него производными (установками-сателлитами) – катастрофизацией, низкой переносимостью фрустрации и/или глобальной оценкой (обесцениванием) (себя, других и/или мира).

С целью усвоения когнитивной модели вы можете понаблюдать за тем, как ваши друзья и знакомые или герои фильмов и новостных сюжетов игнорируют принцип эмоциональной ответственности («Он меня разозлил») и всякий раз мысленно перефразировать эти высказывания («Он сам разозлился, потому что, вероятно, подумал о том, что…»). При этом важно понимать, что общий принцип эмоциональной ответственности не тождественен необходимости обвинения себя в наличии нездоровых негативных эмоций. Такие самообвинения проистекают из дисфункциональных представлений о том, что человек не должен испытывать избыточных негативных эмоций (а раз они у него возникают, значит он «никчёмный»), что лишь усиливает изначальные и создаёт вторичные невротические эмоции. Как замечают А. Эллис и А. Ландж, те, «кто постоянно обвиняет себя, используют лишь около 30% жизненных возможностей и потому очень несчастны» (Эллис, Ландж, 2021). В этом отношении важно правильно понимать принцип эмоциональной ответственности, не обвинять себя в своих проблемах и не унижать себя за то, что вы являетесь источником своих эмоциональных проблем. Таким образом, ответственность не тождественна самообвинениям, о чём также пишут А. Эллис и А. Ландж: «Быть ответственным – значит отдавать себе отчёт в своих чувствах и поступках, контролировать их и управлять ими. Обвинять себя в чём– то – означает порицать себя и только себя за какой-то проступок» (Эллис, Ландж, 2021).

Важно также заметить, что, усвоив когнитивную модель и общий принцип эмоциональной ответственности, человек иногда начинает использовать их с целью «отбеливания» своего дисфункционального поведения в обществе: «Другие люди сами расстраиваются, поэтому если кого-то не устраивает моё плохое поведение, это их проблемы». Будучи формально правым, человек не учитывает того факта, что хотя он не является источником негативных реакций других, он, тем не менее, способствует этим реакциям, поскольку его антисоциальное поведение становится для окружающих активирующим событием, за что (за которое) он, естественно, несёт прямую ответственность. К тому же другие люди могут не иметь искажённых мыслей по поводу такого поведения человека и, тем не менее, испытывать здоровые негативные эмоции. На самом деле за таким подходом скрывается требование того, чтобы другие люди принимали дисфункциональное поведение человека и не осуждали его как личность. И если человек не осознаёт этого требования, это ещё не значит, что когнитивная модель в его случае перестаёт работать (или продолжает работать только для других).

Равным образом общий принцип эмоциональной ответственности отнюдь не исключает ответственности других людей за своё деструктивное поведение, независимо от того, как это поведение воспринимает человек, по отношению к которому оно направлено. Например, как замечает У. Драйден, «насильник несёт ответственность за совершение изнасилования независимо от того, как себя чувствует лицо, подвергшееся изнасилованию, и независимо от любых так называемых смягчающих обстоятельств» (Драйден, Нинан, 2023). В этом случае человек, подвергшийся насилию, отвечает за то, как он будет относиться к насилию и, следовательно, какие эмоции он будет испытывать по поводу насилия. Говоря иначе, насильник не отвечает за эмоциональную реакцию объекта насилия, но целиком и полностью отвечает за тот вред и урон, который наносит своей жертве.

Как замечает Д. В. Ковпак, зачастую люди, преодолевшие собственные эмоциональные проблемы (или считающие, что они их преодолели), начинают усердно «лечить» других людей по принципу «у меня было то же самое, поэтому делай, как я, и избавишься». И хотя когнитивно-поведенческая терапия направлена на то, чтобы человек со временем мог стать психотерапевтом для самого себя, вера в то, что после решения своих проблем человек может быть терапевтом для других, является иллюзией, во-первых, потому, что языки описания новоиспечённого «терапевта» и его «подопечных» могут не совпасть, а главное, потому, что без знания методологии проведения терапии именно в качестве специалиста качественную помощь осуществлять невозможно. Помимо этого, некоторые люди настолько хорошо усваивают важнейшие принципы когнитивно-поведенческой (и, в частности, рационально-эмоционально-поведенческой терапии), что начинают жить только психотерапией, постоянно замечая когнитивные искажения и иррациональные верования у своих друзей, знакомых и незнакомых людей и поправляя их без их на то согласия. Поиск в высказываниях других людей иррациональных верований может быть полезным упражнением, служащим закреплению когнитивной модели, но когда человек фанатично занимается этим, то начинает воспринимать других людей не как интересных собеседников, а как ходячий набор когнитивных искажений, что влечёт за собой риск утраты интереса к окружающим. В этой связи важно помнить о том, что психотерапия создана для человека, а не наоборот. Помимо этого, как пишут А. Эллис и К. Макларен, часто люди «бывают так сосредоточены на решении какой-то проблемы, что теряют связь с другими сферами жизни. Проблема, таким образом, становится определяющим элементом их существования» (Эллис, Макларен, 2008).

ГЛАВА 19. ПРОШЛОЕ VS. НАСТОЯЩЕЕ

Представленная ранее модель психологического здоровья ABCDEFG (которая ещё будет подробно рассматриваться далее) наглядно показывает, каким образом человек может эффективно решать свои эмоциональные, поведенческие и, в целом, жизненные проблемы в настоящем. Однако человек может верить в то, что для того чтобы избавиться от своего эмоционального расстройства, ему необходимо тщательно проанализировать своё прошлое, обнаружить детские психотравмы или найти и разрешить бессознательный внутренний конфликт. Практика показывает, что такие действия избавляют только от регулярной работы по изменению иррациональных верований, работа над которыми в настоящем и приведёт человека к тому, чего он хочет, – спокойной и счастливой жизни без эмоциональных проблем. Несмотря на то что причины и источники эмоциональных расстройств кроются в прошлом, решение беспокоящей человека проблемы возможно только в настоящем, ведь никто не в силах поменять прошлое. Суть второго инсайта РЭПТ как раз и состоит в том, что иррациональные верования сформированы в прошлом, но в настоящем человек самостоятельно подкрепляет их за счёт постоянного повторения и многократного воспроизведения этих безумных идей, которые и являются причиной его текущих эмоциональных проблем и страданий.

Опытные РЭПТ-терапевты знают о том, что постоянное обращение человека к прошлому и попытки разобраться в причинах возникновения проблем во время психотерапевтических сессий могут являться формой избегания, поскольку зачастую говорить о прошлом людям проще, чем решать проблемы в настоящем. Действительно, как пишут А. Эллис и У. Драйден, «несмотря на понимание того, что проблемы людей в большей степени определены их взглядами, они могут отвлечься и таким образом закрепить свои проблемы, отыскивая исторические предтечи этих воззрений вместо того, чтобы целенаправленно изменять их в том виде, в котором они есть на текущий момент» (Эллис, Драйден, 2002). Обсуждение с психотерапевтом прошлого хоть и может быть важным, но не приводит к изменениям в настоящем: если вы заболели ангиной, то как знание того, где и когда вы ей заболели, поможет вам вылечить её? Тот же психоанализ, как отмечает А. Эллис, как правило, «побуждает клиента сосредоточиться на огромном количестве не относящейся к делу информации о себе, поощряет его продолжительную зависимость от аналитика и внушает ему ряд очень сомнительных утверждений по поводу оснований и причин его поведения» (Эллис, 2002).

Однако многие до сих пор верят в то, что их текущие неадаптивные эмоции и действия обусловлены прошлым травматическим опытом, в связи с чем либо убеждены в том, что не могут измениться, либо считают, что для изменений нужно найти причины проблем в прошлом, либо полагают, что преодоление тех или иных эмоциональных расстройств – вопрос десятилетних обсуждений детских событий с психоаналитиком. В этой связи сразу вспоминается анекдот: «Психоаналитик умер, но успел принять ещё трёх клиентов». Посему, как замечает Д. Бернс, «сама мысль, что можно попытаться достичь своих эмоциональных целей достаточно быстро, пользуясь структурированной программой обучения, может казаться трюкачеством, а основанный на ней терапевтический подход – поверхностным» (Бернс, 2023c). Е. А. Ромек приводит следующие слова А. Эллиса: «Меня ненавидели практически все психологи и психиатры. Они считали меня поверхностным и тупоголовым. И всё потому, что я заявил, что терапия не обязательно должна продолжаться годы…» (Эллис, Макларен, 2008).

Кроме поисков причин своего эмоционального расстройства в прошлом люди часто обвиняют в своём плохом самочувствии других людей и внешние события и упрямо настаивают на бесполезности или несправедливости изменения своих дисфункциональных привычек мышления и поведения (ведь «измениться должны другие люди!»). Как пишут А. Эллис и К. Дойл, «вы также можете ложно утверждать, что ваши мысли имеют мало общего с вашими чувствами… и что эти чувства не имеют под собой иррациональных убеждений», в случае чего «всякий раз, когда вы будете отрицать, что это вы сами огорчили себя, подумайте, почему вы так защищаете свою позицию, и поищите какое-то скрытое обязательство2626
  Под «обязательством» здесь имеются ввиду требования (к себе, другим и/или миру), являющиеся источником практически любых эмоциональных и поведенческих расстройств – прим. авторов.


[Закрыть]» (Эллис, Дойл, 2021). В этой связи Д. Бернс замечает, что некоторых людей «крайне оскорбляет сама мысль, что они несут ответственность за свои чувства: они не считают, что должны упорно работать, чтобы исправить сложную ситуацию» (Бернс, 2023с). Однако такие обвинения других людей и обстоятельств в собственном стрессе ведут лишь к усилению «чувства» беспомощности и усугублению эмоционального состояния. Посему любому человеку полезно чаще напоминать себе, что ответственность за его эмоциональные страдания несёт не кто-то или что-то вовне, а только он сам, и что он является не жертвой прошлых или текущих событий и обстоятельств, а свободным творцом собственной жизни.

Нередко человек винит в собственных эмоциональных проблемах своих родителей. Как в анекдоте, когда торопящийся по своим делам психоаналитик предлагает клиенту сразу обвинить во всех его бедах «холодную» мать и закончить сеанс пораньше. А для ещё большего эффекта, как шутит Д. В. Ковпак, «хорошо бы воскресить прабабушек и прадедушек, принести их останки на психоаналитический сеанс и хорошенько постучать костями по столу. Ещё лучше стереть их в порошок и принимать лекарство три раза в день» (Ковпак, Качай, 2020). Сам А. Эллис, обучавшийся психоанализу и практиковавший его на протяжении шести лет (равно как и основатель когнитивной терапии А. Бек, честно пытавшийся доказать эффективность психоанализа, но в итоге доказавший его неэффективность), пришёл к ясному пониманию бесполезности ярых раскопок прошлого для решения текущих проблем человека. Вот как Эллис пишет об этом: «К своему удивлению, я обнаружил, что психоанализ слишком много внимания уделяет детскому опыту и практически полностью игнорирует сложившиеся у людей убеждения относительно их дальнейшей жизни» (Эллис, 2022b). Как замечают А. Джоши и К. Пхадке, возражения Эллиса против психоаналитической теории и терапии можно свести к трём базовым аргументам: «Во-первых, традиционный психоанализ необоснованно акцентировал внимание на инсайтах… Во-вторых, помогая клиентам, психоаналитики избирают слишком пассивную линию поведения… И наконец, его методы интерпретации ответов клиентов были ненаучными» (Джоши, Пхадке, 2021).

Психоаналитический тезис о том, что прошлые события влияют на избыточные негативные эмоции, которые человек испытывает сегодня, противоречит реальному положению дел, поскольку человек, по большей части, самостоятельно создаёт свои болезненные эмоции. Какие бы травматические и трагические события ни пережил человек в детстве, он, во-первых, их уже пережил, а во-вторых, прошлое остаётся всего лишь прошлым – оно не способно волшебным образом определять настоящее и будущее. Сегодняшний день уже завтра станет прошлым, но это не значит, что он содержит в себе ответы на все беспокоящие человека вопросы. Время идёт, обстоятельства меняются, и человек тоже меняется вместе с ними. В этой связи А. Эллис и Р. Харпер пишут: «Вы сами, а не ваше прошлое, создаёте своё „завтра“. Воспринимайте наследие прошлого лишь как некое затруднение, а не нечто, что может блокировать вашу волю» (Эллис, Харпер, 2021b). Более того, переживания человека по поводу его прошлого создаются и поддерживаются его текущим отношением к этим прошлым событиям, иными словами, иррациональными верованиями и, прежде всего, требованиями в отношении, например, событий и условий детства или действий родителей.

Даже применяющийся в некоторых современных течениях когнитивно-поведенческой терапии метод так называемого рескриптинга («переписывания» прошлого опыта) на самом деле основан на изменении текущего отношения человека к прошлым событиям. Да и сами по себе травматические события прошлого стали травматическими в том числе потому, что человек уже тогда имел иррациональные представления о происходящем (и продолжает лелеять эти безумные идеи): «Родители не должны так со мной поступать!», «То, что они так поступают со мной, – ужасно!», «Такое отношение ко мне родителей просто невыносимо!», «Раз они так обращаются со мной, то они – отвратительные люди!», «Я не должен позволять им так действовать, а иначе я – ничтожество, слабак, неудачник!» и т. п. Действительно, как пишут А. Эллис и Р. Харпер, «даже если человек пережил глубокую травму (насилие в детстве, инцест и т.д.), проблемой будет не только само событие», поскольку «важна реакция, под воздействием которой формируются самоустрашающие убеждения относительно произошедшего» (Эллис, Харпер, 2021b). В этой связи А. Эллис подчёркивает: «Как только вы разберётесь со своими основными „я должен“, поймёте механизм развития своего беспокойства и узнаете, как всё это можно изменить, вам больше не понадобится копаться в прошлом!» (Эллис, 2022b).

Важно подчеркнуть, что когнитивно-поведенческая терапия и, в частности, рационально-эмоционально-поведенческая терапия периодически обращаются к прошлому опыту, но делает акцент не на самих неблагоприятных событиях, а на том, как человек относился к ним тогда и как он продолжает относиться к ним сейчас (а также помогает изменить это дисфункциональное отношение в настоящем моменте времени). Например, для преодоления тревоги может быть полезным прояснение источников того или иного страха, но только для того, чтобы понять, что в настоящий момент эти детские переживания, по большей части, неразумны и неактуальны. Как замечает Д. В. Ковпак, анализ прошлого в когнитивно-поведенческой терапии важен не как история, а для понимания того, как внешняя и внутренняя среды влияли на становление и развитие системы дисфункциональных убеждений человека и как эти убеждения активировались в стрессовых для человека ситуациях и продолжают приводить к актуальным проблемам, симптомам и расстройствам. Неспроста даже Фрейд писал о том, что прошлое важно только потому, что человек продолжает везде и всюду таскать его с собой в настоящем. В этом и состоит суть второго инсайта РЭПТ: нездоровые негативные эмоции обуславливаются иррациональными верованиями, которые (даже если были сформированы в прошлом и некритически переняты от тех же родителей) человек в настоящем времени воспроизводит с завидной регулярностью, что и приводит его к незавидным эмоциональным (и поведенческим) последствиям.

Соответственно, для избавления от последних важно не просто осознать свои иррациональные верования, но и регулярно оспаривать их, а также корректировать своё поведение. И если в нежном детском возрасте человек был неспособен критически осмыслить свои иррациональные верования, которые он сам же и создал, то сегодня, будучи уже взрослым человеком, он точно может пересмотреть свои взгляды, которыми сам выносит себе мозг. Вот что на одной из терапевтический сессий Р. Харпер спросил у своего клиента, которого описывал как «собирателя несправедливостей»: «„Когда вы были ребёнком, вам было плохо. Но теперь вы выросли, вы помните об этом? Зачем же страдать о том, чего вы не получили в прошлом? Почему бы не сделать что-то интересное, конструктивное и приятное с вашей жизнью в настоящем?“» (Эллис, Харпер, 2021b). Равным образом А. Эллис замечает, что «даже если меня в детстве убедили – или я сам убедил себя – в правильности… идиотских представлений, я всё-таки могу приложить определённые усилия и изменить свои взгляды» (Эллис, 2021).