Текст книги "Эволюция нательного рисунка"

Илья Мельников
Эволюция нательного рисунка

ТАТУИРОВКА СТАНОВИТСЯ БИЗНЕСОМ

Вероятно, читателей интересует, когда в Европе появилось стремление отдельных личностей полностью покрыть тело татуировкой и демонстрировать себя публике. До второй половины ХIХ века сведения о таких людях носили эпизодическийй характер. Они касались дикарей, привезенных из района Южных морей, а позже – тех европейцев, которые добирались на островов Океании и, живя среди тамошнего населения, поддавались татуировке, чтобы со временем получить наивысшие почести от вождей и жрецов. К числу наиболее известных европейцев, которые были татуированы жителями островов Океании, принадлежали француз Джозеф Кабри и англичане Эдвард Робертс, Джеймс Ф. 0'Коннелл и Джон Разефорд. Последний 10 лет жил среди маори Новой Зеландии, где приобрел среди прочих татуировок и «моко» – татуировку в виде спирали на лице. Свои впечатления Д.Разефорд описал в книге, которая во многих странах была бестселлером.

Робертс, который после ряда лет, проведенных на островах Южных морей, переселился в Индию и там бесследно исчез. Иначе сложилась судьба Кабри, 0'Коннелла и Разефорда, которые с целью заработать показывали свои густо покрытые татуировкой тела, разъезжая вместе с кочевыми ярмарками чудес no территории Франции и Англии. Кабри демонстрировал себя в 1817-1822 годах, Разефорд – в начале 30-х годов. Разефорд показал пример для первых, пока еще непрофессиональных европейских татуировщиков. В 1829 году два студента медицины одного из британских университетов Джон Годвин и Джон Саллан были наказаны денежным штрафом в размере 5 фунтов за то, что, применив силу, татуировали 12-летнего мальчика, чтобы представлять его как настоящего маори.

0'Коннелл был первым из татуированных европейцев, который отправился на американский континент и там демонстрировал себя публике. Его биография, как, впрочем, и биографии Кабри, Робертса и Разефорда, изобиловала множеством сенсационных и таинственных сюжетов. Он прибыл в Нью-Йорк в 1835 году. В этом же году был принят в один из американских цирков. Выступая в составе его труппы, пользовался огромным успехом вплоть до 1854 года.

Чтобы обыкновенное татуированное тело превратить в бизнес, потребовались способности Финеса Тэйлора Барнума (1810-1891 г.г.) в области рекламы, соавтора (вместе с Д.Бэйли) основ самого большого в мире циркового концерна, специализацией которого был показ публике самых удивительных "выходок природы и искусства". Барнум, мастер мистификаций, указал татуированным их место в мире ярмарок. Среди лилипутов, женщин с бородами, гигантов, женщин без нижней части живота и толстяков татуированный человек стал заметной личностью, а татуировка на теле – профессией. Американский исследователь истории татуировки Альберт Пэрри написал о способностях Барнума: "Он открыл бизнес в татуировке. Каждый музей в целях рекламы был обязан нанять какую-нибудь татуированную девушку с выдуманной биографией, говорящей о том, что ее похитили и покрыли татуировкой." Да, Барнум умел заинтриговать обывателя.

Очень известным и таинственным (может, потому и известным) человеком с татуировкой в Европе ХIХ века был некий Константин, которого также называли "князь Константин", "Капитан Джорджи Травелла", "Татуированный из Бирмы". Сам он утверждал, что сулиот (албанец из Сулы), либо один из диких, дерзких мужчин родом из суровых Балкан. Во время выступлений Константин не прошел мимо возглавляемого Барнумом цирка, в труппе которого выступал несколько сезонов в разное время, всякий раз своим необыкновенным видом вызывая сенсацию. В цирке Барнума Константин зарабатывал 1000 долларов еженедельно и держал при себе спикера, который перед началом каждого публичного выхода, на котором Константин демострировал свою галерею на теле, сообщал собравшимся: "Этот дикий татуированный мужчина всегда поражает всех женщин".

В 1872 году Константин навестил Европу, в которой задержался на четыре года. Во время посещения Германии он произвел огромное впечатление не только на праздную публику, но и на представителей научных кругов, в первую очередь на антропологов, этнологов и врачей, которые неоднократно его обследовали. Константина изучали на заседаниях таких организаций, как Шленское товарищество народной культуры с центром во Вроцлаве, Антропологическое общество и Общество врачей в Вене, его видели также на съезде немецких биологов и врачей в Штутгарте. Наиболее пристальным оказалось Берлинское антропологическое общество, которое уделило подробным исследованиям Константина более 20 лет, издав много научных трудов.

Константин носил на себе 388 татуированных мотивов, в том числе 137 – на нижних конечностях, 52 – на животе, 51 – на левой руке, 50 – на правой, 50 – на грудной клетке, 37 – на спине, 8 – на шее, 2 – на лбу. Рисунки покрывали поверхность практически всего тела за исключением носа и ступней ног. На его коже красовались пантеры, тигры, газели, слоны, змеи, крокодилы, ящерицы, саламандры, жабы, раковины, улитки, орлы, павлины, жемчужины, совы, лебеди, сфинксы, драконы и другие животные и существа мифологического происхождения, фигуры женщин, оружие и т.п. Отдельные фигуры были отмечены большим искусством исполнения. Крылья птиц как бы возносились над телом.

Загадка, касающаяся происхождения Константина, его возраста, когда он показался в Европе, времени и места, где он разукрасил себя многочисленными и разнообразными татуировками, не была разгадана. После многих успехов в 1892 году он внезапно и бесследно исчез. Когда Константина – грека, албанца, турка, сулиота с американским паспортом, по профессии – контрабандиста оружием, искателя золота, пирата и мошенника считали погибшим в Средиземном море, некий человек по имени Фелисьен сообщил в Вене, что этот человеческий феномен, став богатым рантье, отошел от светской жизни и умер в нищете. Кем был тот мужчина? Последователем Константина? Его новым воплощением? На эти вопросы ответы уже не будут найдены.

Само собой разумеется, что следом за татуированными мужчинами, которые со временем уже не вызывали у публики такого интереса, нательную живопись начали публично представлять и женщины. Первой из них, рискнувшей за деньги демонстрировать покрывавшую все тело татуировку, была американка Ирэна Вудворд, названная "Красавицей Ирэной". С 1890 года на протяжении нескольких лет Ирэна Вудворд выходила к зрителям в Берлине, которые толпами набивалиь в "Паноптикум Кастанса".

Американка вытатуировала на своем теле около 400 отдельных знаков, исполнение которых, по мнению многих знатоков, говорило об "определенном художественном вкусе". К числу наиболее часто встречавшихся на коже "Красавицы Ирэны" мотивов принадлежали бабочки, цветы, индейцы, насекомые, сцены из общественной жизни и т.д.

"Красавица Ирен" получила огромную известность и жила за счет рассказов о своих татуировках, которые были сделаны в тогдашнем американском стиле. По ее словам, она сделала татуировки на Диком Западе в Техасе, чтобы избежать внимания враждебно настроенных краснокожих индейцев. Сомнительная история, но толпа ее почитателей не задавала лишних вопросов. Среди бабочек, цветов, ангелов, сонц, глаз и сентиментальных сцен, типа сцены прощания с моряками, ее тело пересекали во всех направлениях ленты с надписями, содержащими послания типа: "Ничто без чести", "Никогда не отчаивайся", "Я живу для тех, кого люблю".

По обычаю ленты или свитки текстовых татуировок располагались среди декоративных виньеток, цветов, сердец и животных. Это американский стиль татуировки.

Немецкий антрополог Йоханн Ранке, представлявший "Красавицу Ирэну" членам "Антропологического общества" в Мюнхене, нашел, что, "кожа привлекательной дамы блестит и на ощупь напоминает бархат", в то время как присутствовавшие на той презентации жалели, что "дама была слишком сдержанна, показав только обнаженные руки, шею, плечи и ноги чуть выше колен, поскольку во время показа выступала в одежде танцовщицы".

У "Красавицы Ирэны", как и следовало ожидать появились продолжатели – американская семейная пара Эмма и Фрэнк Бурги. На груди Франка был вытатуирован портрет его жены Эммы в лежачей позе. На левой руке Бурга была вытатуирована матросская пуговица, а на ногах от бедер до ступней нанесено большое количество знаков, выдержанных в индейском стиле. У Эммы Бург на теле было 250 мотивов, причем на ее грудях особенно выделялось имя ее мужа.

Готовили к супружескую пару Бургов к новому бизнесу два татутировщика. Груди супругов разукрасил американский татуировщик Сэмюэль 0'Рэйлли, а прекрасный английский мастер Том Райли разместил на спине Франка сцену распятия, а на спине его жены – "Тайную вечерю", взяв за образец известную работу Леонардо да Винчи.

Чтобы еще на некоторое время продлить общественный интерес к этому виду развлечений, людей с татуировками стали сопровождать все более невероятные истории.

Так, некая Кэри, появившаяся в Лондонском театре в 1907 г., преподнесла красочную историю о том, что в детстве она была похищена и насильно зататуирована. Мисс Мара называла себя похищенной дочкой фермера. Другие находили простые татуировки недостаточно интересными. Так Лилли Барнум была сделана татуировка с розовым маслом, всегда сладко пахнувшем.

Несмотря на ажиотажный интерес публики, пресса того времени оценивала гастролеров неприязненно. Х.Э. Людеке в 1907 году в журнале "Антропофитея" писал, что это были личности "с ущербной психикой, факиры, татуированные сводники, часто мужчины с развитой мускулатурой, при этом хитрые и неустрашимые, чтобы потом своей внешностью возбуждать аудиторию с дурными вкусами".

Однако индустрия развлечений, зарождавшаяся в те годы, мало обращала внимания на подобные оценки и комментарии прессы. Отметим здесь, что ее первыми идолами были и люди с татуировкой на всем теле, о которых здесь рассказано, и многие другие, которые по разным причинам не попали в анналы истории.

ВЫСШИЙ СВЕТ ЕВРОПЫ ПРИЗНАЕТ ТАТУИРОВКУ

Перелом в отношении к татуировке наступил на континенте сначала в Англии при участии принца Уэльского, ставшего позже королем Эдуардом VII (1841-1910 г.г.). Во время неофициального посещения Японии в 1881 году он зашел в студию Хори Чио, выдающегося мастера японских татуировок, который выполнил на теле принца рисунок дракона.

Этот факт узнали дотошные лондонские журналисты и, естественно, широкая общественность. С этого времени татуировка стала модной в так называемых высших кругах. Принцы, лорды, дамы и снобы-нувориши рынулись со своими заказами к объявившимся как из-под земли мастерам татуировки на изготовление так называемых художественных татуировок. Среди клиентов художников-татуировщиков были Дженни Джером, леди Рэндолф Черчилль, будущая мать премьера Уинстона Черчилля, которая носила на запястье вытатуированный узкий браслет. Не остался в стороне и король Георг V (1865-1936 г.г.), сын и преемник Эдуарда VII. За представителями высших сфер британской аристократии последовали аристократы из других европейских стран, которые также поддались этой моде.

Перечислим имена особ из высших кругов, не устоявших перед модой: австрийские эрцгерцоги Рудольф и Франц Фердинанд, Николай II и великие русские князья Алексей и Константин, князь Франц фон Тек – отец Марии, жены английского короля Георга V, королева Ольга и Король Иоанн I в Греции и князь Вальдемар в Дании, все представители правившей в Дании сонденбургско-глюксбургской династии, Оскар II Бернадотт – король Швеции, Хаакон VII Олденбургский – король Норвегии, Кедив Аббас – один из последних правителей Египта, княжна Анна Бурбон-Парма, жена бывшего румынского короля Михая из династии Гогенцоллеров, а также Альфонс ХIII – Уэттин, один из герцогов династии, которая правила в Испании еще в начале ХХ века, татуировкой были украшены регент и диктатор Венгрии Миклош Хорти и его жена Анна. Бум застал татуировщиков врасплох. Надо было быстро создавать новые рисунки, искать мотивы, чтобы подогревать возникший интерес и удовлетворять самые разные запросы. И творцы художественной татуировки справились с решением этой задачи. Они отбросили прежнюю иконографию, основанную на бессмысленном соединении традиций и стилей, которая чаще всего исполнялась небрежно, неэстетично и, кроме того, рождалась в различных средах и общественных группах. Отказавшись от этой негативно воспринимаемой тенденции и одновременно удачно реагируя на потребности новой, чаще всего высоко стоящей в общественной иерархии клиентуры, ведущие татуировщики того времени начали вдохновляться утонченной с культурной точки зрения тематикой. Они обратились к сюжетам, которые черпали в западноевропейском изобразительном искусстве, к искусству Дальнего Востока, прежде всего японскому, что как раз и соответствовало вкусам той эпохи, восхищавшейся всем японским. Они создавали уникальные композиции высокого эстетического уровня, которые в период спроса на данный тип татуировки стали знаком престижа, выделяющим поклоняющихся новой моде аристократов. Вследствие этого дело дошло до размежевания в рамках татуировки, традиционное направление которой, называемое в литературе на данную тему "подпольным", "татуировкой определенной среды" или "преступным", продолжало жить собственной жизнью и по-прежнему пользоваться спросом в соответствующей среде.

Очевидно, что и визит Эдуарда в Японию пришелся на период, когда энтузиазм по отношению ко всему японскому в Европе достиг апогея, что проявлялось в японских мотивах женской одежды, ношении кимоно, переоборудовании жилых помещений в японском стиле, в "японских" приемах и т.д. Японская татуировка попала на благодатную почву, почему так быстро и распространилась в Европе.

Очень быстро татуировка как факт жизни нашла свое отражение в художественной литературе. Описания эффектных японских татуировок кочуют из одного произведения того времени в другое. Пьер Лоти в повести "Мадам хризантема", описывая экзотическую для европейцев Японию, рассказывает о том, что во время своего посещения страны восходящего солнца дал себе нанести татуировку. Он выбрал для татуировки грудь в месте, находящемся "на противоположной от сердца стороне", во время выполнения которой он, сжимая от боли зубы, терпел полтора часа. Эту операцию выполнил хори (так называют японских художников-татуировщиков).

А вот популярный американский писатель Герман Мелвилл только красочно осписал красивые татуировки обитателей Маркизских островов, хотя сам не допустил того, чтобы на его теле осталось навечно украшение, объясняя, что татуировщик хотел начать свою работу с его лица.

Можно, сказать что литература содействовала укреплению престижа татуировки и расширению моды на нее. Сначала это произошло в в западноевропейских странах, а позже пришло и в Соединенные Штаты Америки.

ПЕРВЫЕ САЛОНЫ ТАТУИРОВКИ

В ответ на растущий спрос наиболее ловкие татуировщики Англии по примеру своих японских коллег стали открывать специальные салоны татуировки.

Татуировщики открывали салоны по всей Европе и в Великобретании, обеспечивая себе почетное положение, и начинали сами себя величать "профессорами", как в Америке. Этот титул они носят и по сей день.

Профессор Д.У.Пурди, например, разрекламировал свой бизнес, издав трактат, в котором отмечал, что абсурдно мужчине или женщине самим наносить себе татуировки, поскольку это исказит их плоть, а затем продолжал: "У меня была такая большая практика и опыт в татуировании, что я взял на себя смелость написать эту книгу. И у меня есть право печатать и продавать ее", – гордо хвастался профессор и тут же предлагал сюжеты татуировок вроде здания британского парламента и других достопримечательностей Лондона. "Все они могут быть аккуратно нанесены на плоть, но только, если вы делаете это не сами, потому как это невозможно, и вы только все испортите," – заключал Пурди свои наблюдения.

Разумеется, некоторые из читателей Пурди, искушаемые способом, который он им открыл, пренебрегали его советами и делали сами себе татуировки, чтобы позже появиться по его адресу для "исправления экспертом их грубой работы".

Почему именно в Англии зародился этот бизнес?

Татуировка в Англии ХIХ века по сравнению с континентом просто процветала. Объясняется это в значительной степени традицией татуирования в Британском военно-морском флоте, заложенной еще во времена капитана Кука. Из дальних странствий моряки возвращались домой, покрытые экзотическими татуировками. Практически в каждом Британском порту работали профессиональные мастера, готовые разукрасить кожу желающего. Их бизнес особенно поднялся, когда сам Принц Уэльский сделал себе на руке татуировку. Позже король Эдвард VII сделал еще несколько татуировок. Когда его сыновья в 1882 году посетят Японию, они по наказу отца посетят студию Хори Чио, который исполнит на их руках драконов. На обратном пути они сделают остановку в Иерусалиме и разыщут мастера, который татуировал их отца 20 лет тому назад, и он продемонстрирует свое мастерство им, в том числе на коже будущего короля Георга V.

Первым профессиональным татуировщиком в Англии был Парди, открывший в 1870 году магазин на севере Лондона. Парди не был сторонником использования трафаретов при татуировании. Он считал, что перед началом работы надо покорпеть над эскизами, а рисовать на теле личности – очень тяжелая работа. Строго подходил Парди и к теме нательного рисунка, достойными он считал изображения Тауэрского моста, Дома Парламента и Британского флота.

В течение ХIХ века татуировка утвердила свои позиции и даже поощрялась в армии. Был издан указ, согласно которому каждый офицер должен быть татуирован полковым крестом.

Наиболее значительным мастером татуирования в последней четверти века в Англии был Том Рэйли. Он был профессиональным военным. Наделенный природным даром к рисованию, Рэйли развил его применительно к татуированию в годы Южно-Африканской войны и Суданской кампании. После увольнения из армии Рэйли еще более развил свои способности в качестве мастера татуировки в Лондоне. Его американский кузен Самюэль О'Рэйли занимался татуировкой в Нью-Йорке. Именно ему принадлежит патент на электрическую машинку для татуирования, зарегистрированный в 1890 году Самюэль вступил в долю с Томом и тот первым в Британии использовал электрическую машинку в своей работе и достиг высот мастерства. Том не ограничил свою деятельность островом, он часто посещал материк, демонстрируя свой класс аристократии.

Эти два знаменательных факта – открытие первых салонов и создание электрической машинки для татуирования – вызвали серьезные общественные последствия. Используя салоны, которые чаще всего открывались в оживленных местах города, мастера обеспечивали тем самым значительный приток клиентуры. Благодаря введению в практику электромашинки татуировщик, с одной стороны, облегчал себе работу, делая ее менее кропотливой, с другой, значительно ускорял ее, достигая большей производительности и в конечном счете получая большие доходы. В свою очередь для клиента процедура становилась менее болезненной и более дешевой. Кроме того, новая аппаратура для татуировки обладала приспособлением, регулирующим глубину вхождения иглы в кожу и равномерность распределения красителя. Все это позволило выполнять на коже сложные многокрасочные и изысканные композиции. Появление салонов татуировки и, прежде всего, машинки для татуировки способствовало тому, что художественная татуировка перестала быть зоной, отведенной лишь для посвященных и привилегированных общественных групп, а обладание подобными украшениями перестало ассоциироваться исключительно с позорящим нанесением клейма. Так выполнение художественной татуировки превратилось в бизнес.

Наиболее прославленным среди европейских художников-татуировщиков, был Уильям Мак Дональд, которого современники называли "Рафаэлем татуировки".

Фешенебельная студия татуировки Мак Дональда находилась в Лондоне в здании турецких бань. Она называлась "Хамман", что вызывало экзотические ассоциации и привлекало публику. Свидетельстом высокого престижа, которым пользовалось творчество Мак Дональда, может служить тот факт, что представители Королевского морского флота в Плимуте восприняли его весьма важной особой и выслали за ним в Лондон флагманский офицерский барк с целью устроить художнику посещение нескольких военных кораблей, пришвартованных в Плимуте, и сделать татуировку адмиралу Монтгомери.

Высшее общество посещало по записи такого почитаемого татуировщика, как мистер Мак Дональд. Окруженный роскошью и комфортом, со своей собственной запатентованной татуировочной машинкой, используя большой спектр красок и педантично дезинфицируя иглы перед каждым новым посетителем, Мак Дональд наносил рисунки вокруг шеи, на руки и торсы многим представителям королевских семей и знаменитым клиентам, которые сами могли угощаться сигаретами во время процесса.

Многие из сцен, изображаемых Мак Дональдом, были навеяны японскими рисунками, которые он видел на Востоке. Но, кроме них, он использовал сцены из спорта и охоты по собственному вдохновению. Очевидно, он не был лишен чувства юмора: среди его работ была татуировка на спине, изображавшая охоту с лошадьми и наездниками в алых одеждах, разгоряченных преследованием лисы, у которой был виден только хвост, потому что она спряталась в земляную нору.

Темы большинства работ Мак Дональда были взяты из жизни животных: змеи, ящерицы, пауки в паутине, лягушки, драконы и птицы. Он изображал их в своем знаменитом сочетание зеленого и коричневого цветов. Но, кроме этого, в его альбомах было много крестов, полковых эмблем и оружия, а по специальному заказу он обещал сделать специальную татуировку в единственном экземпляре, продав ее эскиз клиенту.

Преуспевающие трансатлантические бизнесмены в то время увлекались татуировками, изображавшими трех обнаженных женщин, символизирующих Богатство, Индустрию и Процветание. Среди клиентов Мак Дональда было несколько священников и монахов, которые обычно выбирали религиозные изображения. Один священник, например, дал своему воображению большую свободу самовыражения и украсил свою руку змеей, обвивающейся вокруг креста.

Восторженно писала о Мак Дональде и пресса. Одну из первых публикаций на тему творчества Мак Дональда опубликовал журнал "Скетч" в январе 1893 года. В статье утверждалось, что "Мак Дональд не только перегнал в области художественной татуировки японских мастеров иглы и красителя, но и принадлежит сегодня к числу неоспоримых авторитетов этой профессии во всем мире".

Мак Дональд специализировался на композициях, опирающихся на старую европейскую живопись. Так, на груди одного американского артиста он запечатлел "Весну" Боттичелли, а на груди знаменитой английской актрисы Эллен Элайс Терри – портрет Шекспира.

Мак Дональд поднимал престиж татуировщика не только тем, что обслуживал высший свет. Так, он ввел в английский язык слово "tattooist" (татуировщик), заменив им существовавший ранее термин "tattooer", имевший практически то же значение. На взгляд Макдональда, слывшего во всех отношениях человеком с утонченными манерами, окончание "-еr" в литературном английском языке характерно для названий таких обыденных профессий, как, например, сантехник (plumber) или каменщик (bricklayer), в то время как термин "tattooist" отводит место этой профессии среди культурных и изысканных родов деятельности. К заслугам Мак Дональда надо отнести и то, что он боролся за профессиональные права татуировщиков, помещая их в обществе наравне с представителями иных профессий, которым полагаются охрана труда и социальные гарантии.

Мак Дональд, как и любой другой известный татуировщик в Англии имел постоянную клиентуру, состоящую из лиц высшего света. Он работал в своем салоне либо посещал замки и дворцы, где его принимали с соответствующими гонорарами. Так, еще один заметный татуировщик того времени Альфред Саус утверждал, что сделал татуировку 15 тысячам человек, в том числе 900 англичанкам, среди которых большинство составляли дамы высокого происхождения. Татуировщиков вызывали "на дом" словно авторитетных лекарей. Тот же Саус был вызван в Египет прославившейся своей экстравагантностью княгиней Чимей.

Родители Тома Рэйли были ирландцами. Со временем вместе с семьей он оказался в Равалпинди (город, расположенный на территории сегодняшнего Пакистана), где его отец служил офицером в британской колониальной армии. Во время англо-бурской войны 1899-1902 годов сержант Рэйли во время перерывов в военных действиях частей британской армии татуировал офицеров и их подчиненных, нанося им на кожу полковые символы и памятные знаки военной кампании. К выполнению татуировок, которые в случае смерти того или иного солдата облегчали его идентификацию, Рэйли поощрил главнокомандующий британской армии во время англо-бурской войны лорд Ф.С.Робертс. (Предшественником в выполнении татуировки в таком качестве был немецкий эмигрант Мартин Хильдебрандт, осевший в Соединенных Штатах в 1846 году. Во время гражданской войны (1861-1865 г.г.) Хильдебрандт наносил при помощи татуировки идентификационные знаки на тела многих ее участников.)

После прохождения военной службы Рэйли вернулся в Англию. Но прежде чем открыть в Ливерпуле собственную студию татуировки, он учился на курсах живописи в Лидсе. Когда его известность достигла должного уровня, Рэйли перебрался в Лондон и состоял на службе в Королевском аквариуме, а свою студию татуировки разместил на Стрэнд-стрит. Рэйли много путешествовал, поскольку его клиентами были как эксцентричные европейские аристократы, представители американских финансовых кругов, так и богатые индийские махараджи. В случае необходимости они вызывали мастера к себе, щедро оплачивая гонорар и расходы.

(О стоимости татуировок в то время говорить затруднительно по вполне понятным причинам. Особенно "дорогими" были знаменитые татуировщики. Некоторое представление об их доходах можно составить, благодаря, скажем, такому известному факту. Уильямс, один из известных и модных в то время английских специалистов татуировки, просил за выполнение самого маленького мотива на теле клиента 50 фунтов стерлингов. (В то время это были весьма значительные деньги.)

Рэйли, который первым начал широко использовать машинку для нанесения татуировки, подвел 1911 году итог своей деятельности: он украсил рисунками 2500 дам из высших слоев общества. Как худижник, Рэйли испытывал не простые чувства к своим творениям. Так, после выполнения татуировки на коже одной из английских аристократок он оставил запись: "Этот диковинный побег королевской крови разгуливает теперь с несколькими наиболее тщательно выполненными и оригинальными рисунками на белой коже, но миру не дано будет лицезреть их".

В 1900 году начал свою профессиональную деятельность, ставший впоследствии знаменитым, Джордж Барчет. Рэйли и Мак Дональд были в то время на вершине славы. В детские годы Барчет увлеченно слушал рассказы бывших моряков о морских путешествиях, демонстрировавших благодарному слушателю свои татуировки. Нательная "живопись" настолько поразила воображение подростка, что он в уже в 11 лет начал практиковаться в татуировании на своем школьном приятеле, используя сажу и обыкновенную штопальную иглу. Этот первый в жизни самостоятельный шаг Барчета был "оценен" круто – мальчика отчислили из школы. В 13 лет подросток завербовался в Королевский военно-морской флот, где подружился со старым моряком, занимавшимся татуировкой, и тот обучил мальчика своему ремеслу.

Пытливость юного Барчета не имела границ. Когда его корабль причалил в порту Иокогамы, Джордж посетил студию Хори Чио, который продемонстрировал ему свое мастерство – исполнил молодому британцу татуировку.

12 лет Королевский военно-морской флот показывал Джорджу мир. Накопив достаточный опыт, 28-летний Барчет открывает в Лондоне свою первую студию. Фортуна улыбнулась молодому человеку – в скором времени он был назван "королем татуирования".

Барчета можно считать основоположником японского стиля в европейской татуировке. Кроме эффектных композиций в чисто японской манере, которые стоили очень дорого, он выполнял также стандартные мотивы за куда меньшие гонорары. Барчет со временем открыл в Лондоне и второй салон татуировки. В одном он принимал представителей высшего света, в том числе принца Генриха, брата немецкого кайзера Вильгельма II, Фридриха IХ – короля Дании и мать Уинстона Черчилля, которые и нарекли его "королем татуировщиков". А второй салон предназначался прежде всего для моряков. В этом салоне Барчет провел много дней за выполнением одной из нашумевших и курьезных татуировок, которая в окончательной версии стала композицией, состоящей из многочисленных полос различных форм, увековеченных на теле человека с псевдонимом "Великий Оми", о котором говорили, что он "прибыл из иных миров" и воплощал тайну будущего.

Свою профессию Барчет сделал семейной. Из пяти сыновей и двенадцати внуков он привлек к ремеслу татуировщика семерых.

Наследство Барчета оказалось значительным – это и большое количество документов, и масса учеников. Среди покровителей его искусства были король Испании Альфонсо, король Фредерик IХ в Германии, король Англии Георг V.

Из Англии мода повальное татуирование публики, как простой, так и великосветской, перенеслась сначала в Германию, в другие европейские страны, а потом и в США. Немецкий анатом, патолог и антрополог Рудольф Вирхов отмечал в 1897 году, что люди просто сходят с ума, увлекшись художественной татуировкой. Мода особенно и в первую очередь поразила слабый пол. Очевидцы свидетельствовали, что в берлинском пассаже дамы возле столиков бирманских татуировщиков толпились, заказывая "выполнение на коже таинственных знаков". Не теряла свой шанс и пресса. Привлекая внимание читателей, газеты знакомили немецких женщин с татуированными украшениями американских дам: бабочками, цветками, вытатуированными под правой грудью, на животе, пауком под сердцем, змеями на предплечье и т.д. и т.п. Публикации щедро сопровождались иллюстрирациями татуировок, а все это делалось для того, объясняли газетчики, чтобы познакомить женщин с новым видом и техникой современного макияжа, а также чтобы сделать их жизнь более приятной.

Мода украшать тело татуировками не ограничилась европейским континентом. Татуировщики Европы стали совершать турне по Америке, а некоторые и вовсе остались в Новом Свете, где были благоприятные условия для работы.