Текст книги "Книга Левит из Торы"

Илья Мельников
Книга Левит из Торы

Книга Левит была первой, которая изучалась еврейскими детьми. Она содержит немало откровений относительно характера Бога, в первую очередь говорит о Его святости, но также и об избирательной любви Его и милости. Кроме того, эта книга богата уроками святой жизни – такой, какую Бог хочет видеть в Своем народе.

Название книги происходит от греческого Леуитикон – прилагательного, которое было использовано переводчиками "Септуагинты" в качестве заглавия этой книги потому, что в ней речь идет о священнических церемониях и установлениях. Это может показаться странным, потому что о самих левитах в книге упоминается лишь однажды, но поскольку священники по линии Аарона происходили из колена Левиина, и о системе жертвоприношений, осуществлявшейся ими, говорят обычно как о «левитской», то это название книги представляется оправданным. Оно взято из общепринятого латинского текста Библии. Еврейский же заголовок книги в переводе звучит просто «И воззвал Господь», с этих же слов книга и начинается.

В историческом плане Левит является продолжением Исхода, потому что система жертвоприношений, осуществлявшаяся левитами, возникла в результате Божественного откровения, данного Израилю через Моисея, и соответствовала части того круга обязанностей, которые налагались на евреев Синайским заветом.

Книга начинается словами: «И воззвал Господь к Моисею, и сказал ему из скинии собрания…» Таким образом, законы, содержащиеся в книге Левит, исторически следуют за повествованием о возведении скинии (Исх. 25-40) и предшествуют следующему значительному в историческом плане рассказу, а именно: об исчислении племен израильских, которое было проведено перед уходом их из Синая.

В богословском плане левитская система жертвоприношений была учреждена для народа, искупленного из Египта и вступившего со своим Богом в особые отношения на основании завета. Таким образом, жертвоприношения, совершавшиеся в Израиле, не были некоей человеческой попыткой обрести милость у враждебно настроенного Божества, но представляли собой ответ тому Господу, Который по Своей инициативе предложил Израилю вступить с Ним в завет. Однако когда бы ни нарушалось это общение с Господом одного человека или народа в целом по причине прегрешения или осквернения, будь то этического или церемониального (и в чем бы это прегрешение или осквернение ни выражалось), возобновлялось общение на основании завета посредством жертвоприношения. Причем характер жертвы каждый раз в точности зависел от обстоятельств и характера нарушения.

Этот принцип приближения к Богу через принесение Ему жертвы не исключал, конечно, и так называемых жертвоприношений посвящения со стороны общества в целом, не связанных с тем или иным согрешением, однако, жертвоприношения посвящения были, по-видимому, исключением из правил.

Содержанием книги Левит является Богопоклонение Израиля и все, что с ним было связано: жертвоприношения, священство, законы, объявлявшие человека нечистым и лишавшие его права являться пред лицо Божие, а также особые случаи и время для совершения Богослужений. Книга, кроме того, включает множество правил и установлений относительно повседневной жизни и соблюдения на практике святости как этической, так и церемониальной. С точки зрения жанра книгу Левит можно определить как памятник правовой литературы.

Действуя в исторических рамках завета, заключенного между Господом и Израилем, Бог решил раскрыть людям некоторые истины, касающиеся греха и его последствий, а также необходимости вести святую жизнь пред очами Его.

Итак, тема книги Левит – Богопоклонение каждого верующего израильтянина и его «хождение» перед святым Богом. В приложении к современной жизни эта тема обретает особенно важное значение. Ключевым стихом книги является стих 19:2: «Святы будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш».

Левит – это книга святости. Притом, что значительное ударение делается на соблюдении церемониальной святости, во имя которой люди, животные или предметы «отделяются», обособляются для Бога, чтобы не служить мирским целям и не подвергаться культовому осквернению, святость такого рода в конечном счете лишь символизирует этическую святость и служит ее основой. Бог Сам отделен от всего, что греховно, от всего мирского, т. е. свят моральной святостью, и возвышается над всем Своим творением, т. е. Он свят в плане величия. Войдя в среду Своего народа, Он потребовал, чтобы и народ был свят.

В книге много внимания уделено жертвоприношению. Согласно закону жертвоприношение было единственным исчерпывающим средством, данным Богом евреям, которое позволяло им поддерживать с Ним гармонические отношения. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что откровению относительно системы жертвоприношений, данному через Моисея, не сопутствовало откровение о каком-либо символическом значении жертвы. В нем, однако, четко излагался принцип очищения посредством заместительной жертвы.

Другим важным фактором является различение между двумя типами взаимоотношений, которые израильтянин имел или мог иметь с Богом: а) он мог поддерживать отношения с Ним как лицо, принадлежавшее к теократическому народу и б) он имел (или мог иметь) отношения с Богом как переживший личное возрождение и получивший оправдание по вере. В идеале эти два типа взаимоотношений должны были сопутствовать друг другу, но на деле в израильском народе на протяжении всей его истории (за исключением короткого времени непосредственно после исхода из Египта) было немного истинных верующих. Значительная часть народа соблюдала лишь формальное почитание Господа, не питая настоящей веры в Него.

Придерживаясь традиционного взгляда, что жертвы только «покрывали» грех, нельзя должным образом оценить подлинность прощения, которое Богом было даровано. Такое искупление через жертвоприношение, которое просто «покрывало» грех, как бы не удаляя его, не находит подтверждения и в этимологии слова «искупление», как оно звучит по-еврейски. Скорее искупление через жертвоприношение подразумевало действительное удаление вины и освобождение от наказания за конкретный грех или грехи. Масштабы жертвоприношений в День искупления раздвигали рамки действия этого принципа (принципа заместительной жертвы) до включения в них «всего народа» и «всех беззаконий их», то есть происходило «очищение сынов Израилевых от всех грехов их». Полное прощение израильтянам их беззаконий, совершенных в прошедшем году, описывается как очищение от греха.

Тем не менее, левитские жертвы (так же, как и жертвы, приносившиеся от чистого сердца в долевитские времена) обусловливались целым рядом ограничений. Во-первых, они были ограничены с точки зрения их моральной эффективности. Поскольку формальные обряды ни в какие времена не могли удовлетворить Бога, желавший принести жертву, действительно угодную Ему, должен был принести ее побуждаемый искренней верой и в послушании открытой ему Божией воле. Жертвы, которые не приносились с верою, Богу они не могли быть угодны, потому что сводились к простой формальности. Следует заметить, что объект веры не связывался ни с символическим значением приносимых жертв, ни с мыслями о грядущем Искупителе. Этим объектом был Бог как таковой.

Во-вторых, не считая ритуала, совершавшегося в День искупления, приносимые жертвы соответствовали лишь определенным видам и случаям личных согрешений. В богословском, библейском смысле они не освобождали от природы греха или от греха вмененного Адаму. Они не спасали и от последствий умышленно греховных действий, которые совершались в знак демонстративного неповиновения Богу. Таким образом, левитская жертва не являлась неким полным и окончательным средством очищения от всех видов греха. Она, главным образом, снимала прегрешения, совершенные по незнанию, случайно, по небрежности и оплошности. Кроме того, она очищала в случаях обрядовых нарушений мелких преступлений против собственности. Грехами, которые не снимались индивидуальным жертвоприношением, были поступки, выражавшие демонстративное неповиновение Господу и Его повелениям, то есть сознательные нарушения десяти заповедей (исключения составляли незначительные нарушения 8 и 9 заповедей), сознательное пренебрежение обрядовыми установлениями и другие нарушения завета между Израилем и Господом. Грехи такого рода могли быть немедленно отпущены на основании милости, не ставящей никаких условий, в ответ на веру и искреннее раскаяние.

Альтернативой данному порядку было ожидание согрешившими ежегодного Дня искупления.

Единственной целью жертвоприношений было сохранение завета с искупленным народом, как бы возобновление завета вновь и вновь. Левитские жертвоприношения были неотъемлемой частью Богопоклонения искупленного народа, связанного отношениями завета со своим Богом.

Когда в Египте убивали пасхальных агнцев и мазали их кровью косяки дверей, то как для общества в целом, так и для большей части индивидов, составлявших его, это было внешним средством выражения присущей им веры. Это внешнее проявление «сигнализировало», таким образом, о возрождении каждого из израильтян в отдельности и об оправдании их. Возникшая на этой основе система жертвоприношений теоретически была связана с особым характером Богопочитания у евреев и с обновлением отношений завета, которые связывали их с Богом, а не со спасением, предусмотренным от начала мира. Тем не менее, очевидно, что по мере того, как новое поколение израильтян достигало того возраста, когда молодежь подлежала исчислению, для них возникала необходимость как-то выразить свою веру, чтобы достичь возрождения и получить оправдание. Без этого они не могли поклоняться Богу так, как это было бы приемлемо для Него, и поддерживать с Ним соответствующие отношения. Такая возможность предоставлялась им в целом ряде случаев, включая ежегодные празднования Пасхи. Могло это происходить и тогда, когда молодые израильтяне приносили свои первые жертвы за грех, если они правильно понимали, что делали, и действительно веровали в своего прощающего Бога.

Если не считать ритуала, совершавшегося в День искупления, то каждая из приносимых жертв снимала только один грех.

Даровавшееся прощение было вполне реальным, хотя и временным (в том смысле, что за каждый вновь совершенный грех требовалось принести новую жертву). Таким образом, хотя Бог принимал жертвы для снятия вины в каждом отдельном случае согрешения, временная приостановка Его гнева не приводила к постоянному очищению человеческой совести.

Надо заметить, что эффективность жертвы не вытекала из какого-либо свойства жертвенного животного или из чего-то присущего ритуалу жертвоприношения.

Тем не менее, левитские жертвы были действенны как в смысле восстановления взаимоотношений евреев с Богом на основе завета, так и в смысле действительного прощения тех или иных частных согрешений. Но действенность эта носила производный характер.

Хотя жертвоприношения были ограничены определенными рамками, как в масштабах своего действия, так и в цели, их духовная ценность определялась их нравоучительным характером, через них Израиль получал уроки правильного подхода и приближения к святому Богу. Прежде всего, дело приходилось иметь с грехом, надо было совершить соответствующее приношение. Это было тесно связано со всесожжением, которое следовало непосредственно за приношением; всесожжению сопутствовали хлебные приношения (как это зафиксировано во многих случаях), и таким образом проситель выполнял взятое им на себя обязательство, обретая тем самым право на участие в последнем акте литургии. В завершающей фазе приносились всесожжения (дополнительные) и мирные жертвы, причем всесожжения включали как добровольные дары отдельных людей, так и приношения, соответствовавшие временам года, которые символизировали неизменное и преданное служение Богу со стороны народа в целом. Оно происходило на основании общинного опыта, в рамках которого Господь, священник и рядовой израильтянин, обращавшийся к Богу, все получали свою долю.

Излагая вкратце смысл ритуального акта с богословской точки зрения, можно заметить следующее: когда поклонявшийся Богу израильтянин возлагал руку на жертвенное животное, он отождествлял себя с ним, делал его своей заменой. Если это совершалось с верой, происходила символическая передача греха, имел место оправданный с точки зрения закона перенос человеческой вины на жертвенное животное. Затем Бог принимал заклание этого животного (что символизировалось сожжением его на жертвеннике) как выкуп за конкретный грех (или за грехи прошедшего года, если церемония происходила в День искупления), отвращая, как результат этого, Свой гнев от грешника.

Законы о жертвоприношениях

Божественное откровение, данное Израилю через Моисея, является обрядовым руководством по пяти основным видам приношений на жертвенник. Главная часть руководства адресована «сынам Израилевым», в ней содержатся общие правила, записанные так, как воспринимались они людьми, приносившими жертвы, и описаны ритуалы, которые следовало исполнять им, приходившим поклониться Богу, а также священникам, отправлявшим свою службу.

В добавочном разделе даны правила, касавшиеся ритуалов принесения жертвы, которые следовало исполнять священникам. Это правила в основном о том, как распорядиться различными частями туши. О каждом из пяти видов жертвоприношений говорится дважды: в главном разделе, обращенном к народу, и в добавочном разделе, адресованном священникам.

Хотя общие правила жертвоприношений изложены так, как они должны исполняться рядовыми членами общества, приносившими Богу жертвы, их следовало изучать и священникам. Им нужно было знать то, что адресовано народу, в интересах правильного исполнения предписанных ритуалов.

Пять видов жертвоприношений – это всесожжение, хлебное, мирное, за грех и за вину. Это соответствует не тому порядку, в каком жертвы обычно приносились, а скорее логическому или нравоучительному порядку их. Жертвы группировались по принципу понятийных ассоциаций. Так, хлебное приношение предлагалось после приношения всесожжения, которому оно обычно сопутствовало, и перед мирной жертвой, которой оно сопутствовало всегда. Приношения за грех и за вину группировались вместе потому, что имели много общих черт и предписывались как средство исправления зла.

Первые три вида приношений часто назывались «приношениями приятного благоухания», потому что часть, сжигавшаяся на жертвеннике, производила «благоухание, приятное Господу». Соответственно, приношения за грех и вину обычно называют «приношениями не благоухающими", но это выражение – небиблейское, и против него говорит следующий факт: ту часть приношения за грех, которая сжигалась на жертвеннике, тоже называли «благоуханием, приятным Господу». От приношения за грех Господь получал на жертвеннике столько же, сколько от мирной жертвы, и оба приношения определялись как «благоухание, приятное Господу». Таким образом, это выражение относилось, по-видимому, к сжигавшейся на жертвеннике части любой жертвы.

Первые три вида жертв назывались «добровольными», а последние два вида – «вынужденными», т. е. приносимыми не добровольно, а по требованию закона. Это определение более точно, хотя было немало случаев, когда жертвоприношения делались не добровольно, а именно «по требованию». В частности, это случаи особых очистительных ритуалов, а также ежегодных праздников, когда всесожжения, хлебные приношения и даже мирные жертвы требовались от народа, а не приносились людьми добровольно.

Более правильно было бы классифицировать приношения всесожжения и хлебные как посвятительные, а мирные жертвы (и производные от них – приношения благодарения, по обету и добровольные) как общинные. Приношения же за грех и вину – как очистительные.

Закон о приношениях всесожжений.

В деталях ритуал жертвоприношений был расписан после того, как Господь воззвал к Моисею, и сказал ему из скинии собрания (т. е. из святого места в скинии). Таким образом, изложение руководства по жертвоприношениям начинается тотчас после исторического повествования о возведении скинии и предшествует следующему историческому повествованию – о назначении священства. В остальной части книги Левит зафиксированы дальнейшие откровения относительно Богопоклонения сынов Израилевых и их хождения перед святым Богом. Историческая часть повествования возобновляется затем лишь с началом исчисления колен Изралиевых, которое понадобилось произвести прежде, чем стан двинулся от Синая.

В первом стихе говорится: когда, кто хочет принести жертву Богу, приносите из скота крупного и мелкого. Есть и упоминание о птицах, так что перед нами официально сформулированные основные принципы закона о приношении всесожжения, причем жертвенные животные перечислены в нисходящем с точки зрения их ценности порядке.

Заслуживают внимания несколько общих наблюдений относительно приношения всесожжений. Приношение всесожжения обозначалось еврейским словом олах, которое буквально означает «поднимается кверху». Особенность этого приношения состояла в том, что оно полностью сжигалось на жертвеннике, за исключением шкуры и зоба птиц. Вероятно, о приношении всесожжения говорится в первую очередь потому, что оно – первое из установленных жертвоприношений, и евреи чаще всего приносили именно всесожжения. На практике оно часто предварялось приношением за грех или за вину. Виды животных и особенности совершавшегося ритуала были весьма схожи с таковыми при принесении мирной жертвы. Как и при всех левитских жертвоприношениях, главной целью приношения всесожжения было получить очищение от грехов, хотя цель более непосредственная состояла в том, чтобы выразить полную свою посвященность Господу. Хотя приношение всесожжения предписывалось народу как ритуал ежедневный, еженедельный и ежемесячный, и как составная часть жертвоприношений по случаю многочисленных ежегодных праздников, отдельным людям оно предписывалось при очищении и совершении других церемоний. Кроме того, всесожжение мог приносить любой член общества как посвятительную жертву или как приношение после приношения за грех.

Ритуал всесожжения, как и всех левитских жертвоприношений, предполагал непосредственное участие в нем. Это имело важное значение для того, кто приходил поклониться Богу. Он сам приводил животное, возлагал на него руки, затем убивал его, снимал кожу, рассекал тушу на части и омывал ее. Однако те стороны ритуала, которые так или иначе были приурочены к жертвеннику, осуществлялись священником. Он кропил кровью, раскладывал дрова и соответственные части жертвы на жертвеннике для последующего сожжения их. Полностью весь ритуал исполнялся священником в тех случаях, когда в жертву приносилась птица, либо когда священник приносил жертву за себя самого или весь народ.

Поклоняющийся приводил животное к дверям скинии собрания. Некоторые толкователи понимают под «дверями» вход во внешний двор и только его, но поскольку в строгом смысле скинией собрания являлся собственно шатер, то под входом в скинию, вероятно, подразумевалась вся передняя часть двора и, прежде всего, тот участок его, который непосредственно примыкал к жертвеннику для всесожжений.

Приношение жертвы происходило, скорей всего, у входа во внешний двор, после чего священник и человек с жертвенным животным, направлялись к северной стороне жертвенника для совершения жертвоприношения.

Когда жертвователь представлял приведенное им животное, священнику полагалось внимательно осмотреть его, чтобы установить, отвечает ли оно в каждом случае следующим требованиям: оно должно было быть в отличном состоянии, без пятна или порока, здоровое, без недостатков; в качестве добровольной жертвы (в виде исключения) разрешалось приносить животное с деформированными конечностями. Жертвой всесожжения, как и при большинстве других приношений, должно было быть животное мужеского пола (но в мирную жертву позволялось принести самку), самки же требовались в жертву за грех, совершенный кем-либо из народа. Хотя возраст жертвенного животного мог колебаться от одной недели до трех лет, при совершении многих ритуалов требовалось обязательно годовалое животное. Что до общих особенностей, то левитские жертвы были: а) чистыми с обрядовой точки зрения, б) годными для употребления в пищу, в) это были домашние животные (дичь позволялось есть, но не приносить ее в жертву) и г) в соответствии с уровнем благосостояния израильтянина для него это животное должно было представлять ценность. Другими словами, в зависимости от состояния приходившего поклониться Ему, Бог требовал, чтобы приносимая им жертва была как можно более высокого качества.

За предложением жертвы следовало возложение на нее рук. Поклоняющийся Богу должен был положить свою руку на голову животного, чтобы оно было принято от его имени в очищение грехов его. Через этот акт поклонявшийся Богу, отождествляя себя с животным, делал его заменой себе.

Концепция искупления посредством принесения жертвы не подразумевала лишь приношения за грех и вину, ибо и приношение всесожжения явно предназначалось для искупления того, кто пришел поклониться Богу.

Из ветхозаветных текстов явствует, что искупление или примирение предполагали не только собственно очищение от греха, но и умиротворение Божественного Законодателя. Хотя совершение преступления требовало очищения совершившего его, принесение жертвы в большей степени диктовалось тем, что оказывались нарушенными личные отношения между Богом и согрешившим человеком. Итак, очищение имело своим результатом умиротворение, отвращая Божий гнев посредством принесения достаточной заместительной жертвы.

Следующим шагом должно было быть заклание тельца перед Господом. Поскольку приводимые для приношения всесожжения овн или козел подлежали закланию на северной стороне жертвенника, там же закалывали и тельцов. Смерть жертвенного животного являлась (в богословском смысле) самым значительным моментом во всем ритуале жертвоприношения, потому что жизнь (символизируемая кровью) изливалась при наступлении смерти и приводила к искуплению.

Следующий акт ритуала совершал священник, который собирал кровь в чашу и затем кропил ею все четыре стороны жертвенника. Это проделывалось, по крайней мере, в более поздние времена посредством выплескивания крови на два противоположных угла жертвенника, в результате чего она растекалась по всем сторонам его.

Сам человек, пришедший поклониться Богу, а не священник, должен был приготовить жертву всесожжения, т. е. снять с нее шкуру и рассечь ее на части. Он также должен был вымыть внутренности животного и его задние ноги в то время, когда священник раскладывал дрова, а затем части туши, включая голову и жир, предавались огню на жертвеннике.

Об уникальности приношения всесожжения свидетельствует то, что священник должен был целиком сжигать животное на жертвеннике.

Понимать всесожжения как благоухание, приятное Господу, следует в том смысле, что Господь одобряет и принимает полностью завершенное жертвоприношение.

В случае всесожжения овна или козла предъявлялись те же требования (мужской пол, без порока), и производилась такая же ритуальная процедура, хотя о ней говорится с меньшими подробностями. Единственное дополнительное уточнение: заклание животного должно было происходить на северной стороне жертвенника. Приношение голубки (горлицы) или молодого голубя разрешалось беднякам – для всесожжения и в жертву за грех. Кроме того, оно предписывалось в определенных случаях для очищения. Малые размеры птицы требовали упрощения ритуала, так что весь он должен был выполняться священником. Священник, откручивая голову птицы, сильно нажимал ногтем у ее затылка, так что ломалась шейная кость и рвались дыхательное горло и пищевод. Затем кровь птицы отцеживалась до последней капли у жертвенника. Зоб ее с перьями выбрасывался в пепел, после чего птица, частично вскрытая, сжигалась в жертвеннике в благоухание, приятное Господу.

Итак, отличительной чертой приношений всесожжения было то, что животное целиком (за исключением шкуры или в случае птицы – зоба) сжигалось на жертвеннике. Этот акт символизировал полную отдачу Богу со стороны того, кто пришел поклониться Ему, в процессе принесения им жертвы за грех или вину, с целью получить очищение. При всесожжении Бог получал все, а поклоняющийся Ему – ничего.

Хлебное приношение, помимо левитских приношений, могло обозначать любые дар или приношение, обычно состояло из муки, смешанной с оливковым маслом и покрытой благовонием. В ней не должно было быть ни закваски, ни меда, однако, ее следовало солить, как и все, что приносилось на жертвенник. Муку, приготовленную таким образом, можно было предлагать от себя как особое приношение, но чаще оно сопутствовало или всесожжению, или мирной жертве.

Еще одним дополнительным приношением было возлияние (состоявшее из вина или крепкого напитка). Оно возливалось Господу «на святом месте. Этот вид приношения предлагался наряду с хлебным, которое сопутствовало всесожжению или мирной жертве. Объем как хлебного приношения, так и возлияния, зависел от того, какое животное приносилось на алтарь в качестве основной жертвы.

Если всесожжения приносились за первосвященника или за народ в День искупления, когда совершался особый ритуал искупления, хлебное приношение не сопутствовало им.

В числе особых ритуалов, при которых предписывались хлебные приношения, были: а) очистительный ритуал по исполнении назорейского обета, либо по исцелении от проказы; б) «ритуал ревности», при совершении которого полагалось принести десятую часть ефы ячменной муки, без масла и благовония. Приношение потрясания первых плодов, которое состояло из двух кислых хлебов, испеченных из зерна нового урожая, не было хлебным приношением, поскольку оно не возлагалось на жертвенник. Приношение же десятой части ефы муки без масла и благовония в качестве жертвы за грех, что разрешалось только очень бедным людям, формально также не было хлебным приношением, потому что было приношением за грех.

Законом о хлебном приношении было предусмотрено подразделение его на виды в зависимости от методов приготовления его: один вид непеченого приношения, три вида печеного и особый вид – растолченных зерен, «высушенных на огне», как приношение хлебное и первых плодов.

Ритуал хлебного приношения совершался в четыре приема: приходивший поклониться Богу заранее готовил его и приносил его, вероятно, в чаше священнику в святилище. Священник отделял горсть муки и сжигал эту часть приношения на жертвеннике в «благоухание, приятное Господу».

Основное хлебное приношение должно было состоять из пшеничной муки, смешанной с елеем и благовонием (добавлением последнего единственно и отличалось приготовление зерна для приношения от того, как готовили его в пищу).

Священник брал хлебное приношение у предлагавшего его и отделял горсть муки с елеем и со всем Ливаном (благовонием) и сжигал это на жертвеннике как некую часть в память – в знак того, что все отдается Богу. Когда хлебное приношение предлагалось священником, оно полностью подлежало сожжению на жертвеннике.

В отличие от жертвы всесожжения, которая полностью сжигалась на жертвеннике, остатки от приношения хлебного отдавались священникам в пищу, либо когда хлебное приношение сопутствовало мирной жертве, священнику отдавалось что-нибудь, остальное же шло в пищу поклоняющемуся Богу и его семье. То, что оставлялось священнику, называлось самой святой частью приношения.

Хлебное приношение печеное. Жертвователь либо выпекал в печке лепешки, смешанные с маслом или помазанные им, либо жарил на сковороде что-то вроде оладий, смешанных с маслом и помазанных им, либо делал своего рода масляную кашу.

Характер ритуала при принесении печеного хлеба был тем же самым, что и в отношении непеченого. Священник сжигал часть в память на жертвеннике, а остальное откладывал в пищу жертвователю.

Были и дополнительные инструкции относительно хлебного приношения. Закваска и мед объявлялись несовместимыми с любым из хлебных приношений. Они разрешались при принесении первых плодов, но это хлебным приношением не было, ибо им считалось лишь приносившееся на жертвенник, в приятное благоухание. Все приношения на жертвенник должны были включать и соль, видимо, символизировавшую отношения Израиля с Богом на основе Завета (соль завета Бога твоего), на каковых отношениях и зиждилась вся левитская система. Поскольку на Ближнем Востоке считалось в древности, что соль не может быть уничтожена огнем, словосочетание «соли завета», по-видимому, выражает вечность Завета.

Необходимы особые пояснения в отношении приношения хлебного из первых плодов, предлагавшегося в дни сбора урожая. Оно состояло из первых плодов – колосьев, растолченных и высушенных на огне, с добавлением елея и Ливана. Часть, предназначенная в память, сжигалась на жертвеннике, остальное шло в пищу священнику.

Особенностью хлебного приношения являлось то, что оно не было связано с ритуалом пролития крови, хотя это приношение и сопутствовало обычно приношениям всесожжения или мирным, предполагавшим пролитие крови.

Поскольку хлебное приношение соответствовало обычной пище израильтян и приготовлялось теми же методами, оно символизировало посвященность повседневной жизни народа Богу и осознание евреями Его забот об их насущных нуждах и благодарность за это. В ритуале принесения первых плодов особенно заметны признательность Богу за Его милости на основании Завета и подтверждение народом его лояльности по отношению к Господу.

Закон о приношениях мирной жертвы толкует о третьем виде так называемых приношений благоухания приятного. Мирная жертва во многом параллельна всесожжению: не только в отборе жертвенных животных, но также и в характере ритуала. Хотя об искупительной функции мирной жертвы не упоминается, ее можно подразумевать, исходя из особенностей ритуала: возложение рук, заклание животного, священнодействия с кровью и предание огню на жертвеннике жира ("тука"). Ритуал этот был фактически идентичен ритуалу приношения за грех, искупительный характер которого выражен наиболее четко. Во всяком случае, приходящий к Богу не мог принести Ему мирной жертвы, предварительно не очистившись через принесение жертвы за грех или за вину.

Мирная жертва и ее виды должны быть отнесены к категории общинных приношений, потому что в этих случаях завершением ритуала была общинная трапеза, в процессе которой большая часть жертвы съедалась. Такие трапезы были для народа временем веселья, когда приходившие поклониться Богу, члены их семей и левит их общины делили между собой большую часть жертвенного приношения.