Текст книги "Боголюбово"

Боголюбово

Владимирский край очень богат памятниками архитектуры и искусства. В ближайших к городу окрестностях находятся несколько замечательных творений древнерусских зодчих, всегда привлекающих внимание путешественников.

Боголюбово. Боголюбовский архитектурный дворцовый ансамбль

На территории старинного села Боголюбово, близ Владимира, недалеко от впадения в Клязьму реки Нерль, стоял когда-то окруженный оборонительными сооружениями замок великого князя Андрея Боголюбского, который контролировал водный путь из Суздаля во Владимир. Подчиняя боярскую знать Суздаля и Ростова, князь Андрей закрыл устье клязьменской Нерли, поставив на высоком берегу Клязьмы, у самого слияния волжской и клязьменской Нерли княжеский замок Боголюбов.

В летописях Андрей Боголюбский назван гордецом, каких мало. Со всеми, кого встречал, он вел себя важно, а то и заносчиво, ни перед кем не склонял головы. Был он мужчиной видным, статным, высокого роста и могучего телосложения. Князь держал себя с достоинством и говорил уверенно и властно. Он привык быть первым и как должное воспринимал, что ему покорно повинуются, безропотно выполняя все его распоряжения.

Могила князя сохранилась, и более семидесяти лет назад при изучении его скелета было установлено, что два шейных позвонка князя срослись между собой, и потому, если бы он даже захотел, все равно бы не смог в знак приветствия нагнуть голову. Следовательно, Андрей Боголюбский казался таким неприступным не только из-за своего гордого нрава. Помимо воли он вынужден был держать голову высоко, словно подчеркивая тем самым превосходство на всеми прочими. Андрей Юрьевич – единственный из одиннадцати сыновей Юрия Долгорукого, причисленный церковью к лику святых.

Из киевского Вышгорода князь Андрей вез икону Богоматери, которая чудесным образом остановила княжеский поезд, определив «любимое богом» место постройки замка и посвященных ей храмов. Так гласило «Сказание» о чудесах этой иконы, созданное в княжение Андрея.

Заложенная в 1158 году княжеская резиденция недолго сохраняла свое великолепие – в 1175 году Андрей Боголюбский был убит заговорщиками. В посмертной биографии князя летописец отметил, что Боголюбов был построен князем для себя, что это был каменный замок, напоминавший по своему расположению киевский Вышгород. Далее летописец рассказывал о необыкновенном богатстве и красоте храмов, созданных волей князя с 1158 по 1165 год во Владимире и Боголюбове.

После смерти князя Андрея, в пору многочисленных междоусобиц, войска враждовавших князей-соседей неоднократно грабили и жгли Боголюбово, окончательно утратившее свое значение после нашествия хана Батыя. Впоследствии на этом месте возник Боголюбов монастырь.

За восемьсот пятьдесят лет время стерло с земли замковые стены и здания. В XVIII веке при крушении древнего дворцовского собора уцелела лишь белокаменная лестничная башня с переходом на хоры. Раскопки археологов и работы ученых, прежде всего Н. Н. Воронина, проводившего археологические исследования боголюбовского комплекса, вернули Боголюбову его древнюю славу княжеского города и позволили реконструировать первоначальный вид существовавшего здесь уникального ансамбля, который превзошел и легенды и хвалебные отзывы летописцев.

В восточной части села по краям небольшого четырехугольника, очерченного берегом старой Клязьмы и оврагом с запада, и теперь видны древние валы княжеского города. Со стороны речной пристани они имели белокаменные башни. Фундаменты одной из башен были открыты в обрыве к реке. Подобно Владимиру, княжеский замок сочетал земляные и каменные укрепления с искусственно обводненными рвами.

За стенами Боголюбского замка располагался сложный ансамбль небывалой красоты белокаменного княжеского дворца, где князь Андрей провел остаток жизни и где был убит своими недругами. Центром дворца был златоглавый собор Рождества Богородицы, украшенный, подобно Успенскому собору Владимира, поясом колонок, резными камнями и золоченой медью, которая оковывала западный портал собора. Наружный облик собора был богат и параден. Однако основные усилия художники сосредоточили на внутренней отделке храма.

Пол храма был устлан толстыми плитами меди, в глубине алтаря за алтарной белокаменной преградой поднималась на тонких колонках драгоценная шатровая сень со скульптурным изображением Христа, Богоматери и Иоанна Предтечи. Великолепные круглые столбы, расписанные под мрамор, несли высоко поднятые княжеские хоры, а выше на огромные лиственные капители столбов опирались своды и светлый барабан главы.

Живописцы из Греции украсили храм фресками, зеленовато-желтая и коричневая гамма которых прекрасно гармонировала с цветными полами хор, вымощенных майоликовой плиткой. На хоры по обыкновению князь приглашал послов и гостей, показывая отсюда им пышное убранство храма, богатство драгоценной утвари и красоту богослужения. Гости удивлялись богатству драгоценной утвари и силе христианского бога русских.

По разным сторонам собора возвышались две квадратные башни с золочеными шатрами кровель. По винтовым лестницам, украшенным живописью, поднимались княжеские гости на переходы к хорам собора. Каменные ступени вели на площадку перехода, откуда сквозь тройную арку окна, открывался прекрасный вид на пристань и пойму реки. На этой лестнице летней ночью 1175 года дети московского боярина Кучки оборвали жизнь великого князя, рискнувшего покуситься на боярские вольности и привилегии.

Князь Андрей был сильным человеком. Даже в пожилом возрасте он мог посоперничать на поле боя с дюжими молодцами, которые ему годились в сыновья. Его дворец хорошо охранялся, и он был спокоен за свою жизнь. Не мог знать князь, что опасаться ему надо не чужеземных врагов, а тех, кто его окружает. Ранее Андрей взял в жены дочь московского боярина Кучки Улиту. С тех пор прошло много времени, и князь считал, что если и была у жены на него обида за смерть отца, то после стольких лет она забылась. К тому же князь приблизил к себе и окружил почетом обоих братьев своей супруги и ни в чем им не отказывал.

Однажды один из братьев совершил тяжкое преступление. И он, и его сестра надеялись, что князь Андрей по-родственному простит ему вину. Но Андрей был непреклонен и велел казнить виновного. И тогда Улита и другой ее брат, которые и без того таили злобу на Андрея за смерть отца, поклялись отомстить и стали готовить заговор. Они переманили на свою сторону ключника князя и еще двадцать человек.

Темной ночью заговорщики, вооруженные мечами и копьями, проникли в княжеский дворец и ворвались в спальню к Андрею. Он хотел схватить меч, который всегда держал возле своего ложа, но ключник заблаговременно выкрал его, и князю нечем было защищаться. Сопротивлялся он сколько мог, пока не упал, изрубленный злодеями до смерти. Рассказ об этой неравной борьбе в душной темноте княжеской спальни сохранился в летописи.

И при жизни, и после смерти об Андрее Юрьевиче шла добрая слава. На Руси его любили и почитали.

Под переходом располагались своды проездов на дворцовую площадь и небольшое помещение для дворцовой стражи. Эта аркада нижнего этажа переходов была украшена рельефами, круглой скульптурой и росписью. Горизонталь пояса колонок, опоясывая храм, башню и переходы, связывала их в единое целое с двухэтажным каменным дворцом.

Через южную башню можно было пройти и на хоры храма, и на переходы к башне южной стены замка. Князь, не спускаясь, мог пройти по амфиладам переходов через хоры собора на крепостную стену. Княжеский двор выглядел очень эффектно. На земле лежали белые плиты мостовой. Огромный и сложный ансамбль дворца, с его скульптурной и красочной декорацией поднимался словно на белом блюде площади, на которой перед южной башней стояла легкая восьмиколонная беседка-киворий, под сводами которой находилась белокаменная чаша для освященной воды.

Это была последняя постройка княжеских зодчих (1165). На одном из камней пьедестала княжеский мастер вырезал свой знак. Великолепный белокаменный княжеский дворец, соединенный переходами с церковью, окружали белокаменные стены (современные, с надвратной церковью – колокольней, относят к XIX веку и проходят примерно по линии старых укреплений). Ближе к валам и в северной части замка в деревянных помещениях располагались службы дворца, склады оружия, конюшни и жилища придворных.

Нижняя часть дворцовой лестничной башни сейчас легко опознается в нижнем четверике колокольни, поставленной в XVIII веке на древнее основание. Единственная в своем роде каменная гражданская постройка домонгольского времени, башня не имеет аналогов в сохранившихся памятниках древнерусской архитектуры, свидетельствуя о ее пышном расцвете на владимирской земле. Двухъярусный аркатурно-колончатый пояс, характер и стиль белокаменной резьбы сближают боголюбовский памятник с его современниками – Успенским и Димитриевским соборами во Владимире.

Собор Рождества Богородицы, соединенный переходом с башней, воздвигнут в 1727 году на фундаменте древнего храма. Представление о богатстве отделки и архитектурном великолепии древнего собора времени Андрея Боголюбского дают экспонируемые в интерьере фрагменты обнаруженной при раскопках фасадной резьбы и открытые археологами мощные фундаменты здания XII века.

В 1866 году на территории монастыря был сооружен массивный пятикупольный собор в неовизантийском стиле. Своим тяжелым объемом он резко контрастирует с остальными зданиями Боголюбова.

Ученые считают, Боголюбовский архитектурный дворцовый ансамбль с успехом выдерживает сравнение с лучшими ансамблями западноевропейского средневековья. В замысле этого замка можно открыть некоторые общие черты феодального строительства, однако ни с чем не сравним его глубоко своеобразный облик, в котором ясно угадываются наследственные черты, восходящие к каменной архитектуре Киева и Новгорода XI – XII веков, к торжественным башням Софии и к богатому опыту строительства деревянных княжеских и царских дворцов, с их сложной живописной композицией теремов и башен, клетей и переходов. На эту глубоко национальную основу легли декоративные приемы романского зодчества, подчеркнувшие самостоятельность и прогрессивность устремлений исторического развития великорусского зодчества.

Храм Покрова на Нерли. В полутора километрах от Боголюбова находится церковь Покрова Богородицы на реке Нерли, которая является одним из самых совершенных и поэтичных творений древнерусских зодчих (1165). Она – первая в мире посвящена празднику Покрова Богородицы, который был учрежден на территории Владимирского княжества в XII веке в честь чудесного события, некогда происшедшего в Царьграде. Даже в Византии по этому поводу не было ни храмов, ни праздника.

По легенде, к городу подошли враги христианской веры, окружили его, грозя уничтожить вместе с жителями. И тогда молившейся в храме Божьем христианин по имени Андрей вознес горячую молитву, обращенную к Пресвятой Богородице, в которой просил Богородицу о спасении и избавления от нависшей беды. Святая заступница откликнулась на мольбу Андрея. Она, подняв над городом белое покрывало, сделала Царьград невидимым. В изумлении смотрели враги туда, где только что возвышались крепкие стены, виднелись дома и церкви. И вдруг все это куда-то исчезло. Пришлось завоевателям уйти ни с чем. Христианский мир не забыл о том, что произошло 14 октября – в день, когда свершилось это чудо. Богородицу славят и благодарят ее.

Как в зеркале, отражается стройный силуэт церкви в стоячей воде Боголюбовской старицы, живописно раскинувшейся среди заливных лугов.

Издалека заметный, белокаменный храм на высокой насыпи был первой вестью для судов, идущих из суздальской земли, о приближении к стольному Владимиру. Согласно летописному рассказу, поход рати Андрея Боголюбского на юго-восточного соседа – Волжскую Булгарию, где обижали русских купцов, закончился успешно, но во время боя был тяжело ранен сын князя Изяслав, скончавшийся по пути на родину. Убитый горем отец решил воздвигнуть храм Пресвятой Богородице за ее покровительство в битве, за победу и одновременно отметить место смерти наследника.

Стройные пропорции храма, устремленные вверх колонки пилястр и узкие прорези окон создают впечатление невесомости. Храм словно парит в воздухе. Общему облику храма вторит изящная белокаменная резьба. На фасадах мастера изобразили царя Давида, играющего на музыкальном инструменте – псалтири, а вокруг музыканта – завороженных чудесными звуками смирных львов, фантастических животных, охраняющих от злых сил. Выразительные маски (по две в боковых пряслах и три в центральном) ритмично вторят дробному аркатурно-колончатому поясу под окнами. До полутора десятков мастеров трудились над фасадными украшениями Покрова на Нерли, найдя редкую по красоте гармонию архитектуры и декора.

Внутри храма мастера создали то же поразительное впечатление полета пространства к светлой вершине главы, легко завершающей здание. К его южной стене примыкала башня, вводившая на хоры и украшенная резными украшениями грифонов и барсов. От нее сохранилась только арка входа, пересекавшая пояс колонок. Башня располагалась ниже храма, она словно спускалась к берегу. Здесь, у стен храма Покрова, останавливали свои суда купцы и послы, ожидая вызова в княжеский замок, который сверкал вдалеке белыми стенами башен и золотом куполов.

Археологические раскопки и архитектурные исследования памятника показали, что холм на берегу старицы – искусственного происхождения. Весеннее половодье давно бы смыло храм, если бы не инженерное искусство строителей XII века и кропотливый труд многих безымянных русских людей. От портала храма к реке вела белокаменная лестница, сам холм, как панцирем, был покрыт известняковой плиткой. Иначе в прошлом выглядел и сам храм – его опоясывала по периметру открытая галерея, с которой можно было попасть на хоры.

Не только пожары, чужеземные захватчики и внутренние междоусобицы наносили неисчислимый вред памятникам зодчества – страдали они и от людского невежества. В 1784 году игумен Боголюбовского монастыря просил разрешения на разборку церкви Покрова на Нерли для того, чтобы соорудить монастырскую колокольню. Духовное начальство дало такое разрешение. И только нехватка денег спасла это чудо архитектуры от гибели. Столетие спустяпри ремонте утерялись некоторые белокаменные рельефы, со стен была сбита штукатурка с фресками, современными собору.

В наше время уникальное творение владимирских мастеров храм Покрова на Нерли вошел в мировую историю как памятник необычайного совершенства архитектурных форм, как поэтический образ в камне, созданный русскими зодчими более восьми веков назад.

Юрьев-Польский

В 70 километрах на северо-запад от Владимира расположился районный центр области – Юрьев-Польской. Характерной приметой этого уголка Владимирщины и в наши дни являются бескрайние поля. Здесь в 1152 году Юрий Долгорукий на берегу реки Колокши основал «город, ставший на поле», который получил имя в честь князя. Сохранившиеся до наших дней земляные валы очерчивают границы поселения в древности.

Богатые окраины владений великих князей владимирских в XII веке стали ареной кровавых распрей за право владеть удобными в географическом отношении и населенными трудолюбивыми крестьянами землями. В 1212 году, в ходе борьбы за наследство между сыновьями Всеволода Большое Гнездо, Юрьев-Польской становится стольным градом небольшого удельного княжества.

Нашествие хана Батыя, разного рода экономические обстоятельства подорвали благополучие Ополья. Город постепенно мельчал, и только в XVII веке, после 500-летнего перерыва, здесь возобновилось каменное строительство.

В черте валов древнего города сосредоточены самые интересные памятники зодчества города. Прежде всего, это Георгиевский собор (1230-1234), сейчас несколько теряющийся рядом с кирпичной громадой построенного в начале XX века Троицкого собора. Созданный в пору недолгой самостоятельности княжества со столицей в Юрьеве-Польском, при сыне Всеволода Большое Гнездо Святославе, Георгиевский собор – однокупольная, слегка тяжеловатая постройка – снискал себе славу уникального памятника древнерусского зодчества. Новый собор, заказчиком которого был сын князя Всеволода Юрий, строили на месте старого, обветшавшего, сооруженного еще при основании города.

Как будто предчувствуя, что создаваемый ими собор будет последним в ряду шедевров владимирской архитектуры (через считанные годы по Руси прокатится огненный смерч Батыевых орд), мастера не поскупились на обработку фасадов белокаменными рельефами. По количеству их Георгиевский собор далеко превосходит храмы Владимира. Резьба сплошным ковром покрывает основной четверик и притворы, причем поражает обилие человеческих фигур и ликов, представленных в других памятниках более скупо.

В нынешнем состоянии, однако, резные блоки не составляют, и это заметно сразу, единой композиции, напоминая рассыпанную и неудачно собранную мозаичную картину. В середине XIV века храм рухнул. Для его восстановления приезжал известный московский зодчий В. Д. Ермолин, в 1471 году заново собравший орнаментированные блоки, что было первым опытом архитектурной реставрации на Руси, но не совсем удачно. Путаница усилилась при перестройках XVIII-XIX веков.

Первоначальную композицию рельефов Георгиевского собора удалось разгадать только в наше время. Много лет известный ученый Г. К. Вагнер потратил на исследование фасадных рельефов Георгиевского собора. В результате удалось выяснить первоначальную композицию фасадных рельефов. Внутреннее пространство храма разделено широко расставленными столбами. Благодаря стрельчатым окнам двух ярусов оно кажется огромным. Даже в дошедшем до нас виде скульптура и фрагменты белокаменного убранства Георгиевского собора вызывают изумление перед красотой и грандиозностью замысла древних зодчих.

Рядом с Георгиевским собором располагается ансамбль построек Михаило-Архангельского монастыря, каменные сооружения которого относятся к XVII-XVIII векам.

В середине XVII века вокруг монастыря была выстроена оборонительная стена, частично сохранившаяся на западной стороне нынешней ограды, относящейся к XVIII веку. Надвратная пятиглавая Богословская церковь (1670) и редкой красоты колокольня, опоясанная "под звоном" несколькими рядами выложенных в кирпиче орнаментальных полос и сплошь покрытая квадратами неглубоких киотов, представляют интерес как произведения местного зодчества XVII века.

Колокольня строилась в 1684 году – в годы регентства царевны Софьи, управлявшей страной за малолетних братьев Ивана и Петра. От имени всех троих монастырь получил богатый вклад, позволивший возвести колокольню.

Михаило-Архангельский собор (1792-1806), богато, совсем не в духе господствовавшего в эту пору стиля классицизм, декорированный в древнерусской традиции, хорошо вписывается в ансамбль построек. Может быть, архитектор конца XVIII века взял за образец центрального храма пятикупольную надвратную церковь, а на богатую декоративную отделку был вдохновлен эффектным фасадом колокольни, но, во всяком случае, он следовал не столько за веяниями века, сколько за местными традициями.

В Юрьеве-Польском имеется филиал Владимиро-Суздальского музея-заповедника. В Михаило-Архангельском соборе организована экспозиция "Художественная резьба по дереву". Среди образцов этого старинного искусства представлен редчайший памятник древнерусской деревянной скульптуры – Георгий на коне.

В архимандричем корпусе монастыря (1763) можно ознакомиться с уникальным комплектом личных вещей героя Отечественной войны 1812 г. П. И. Багратиона. Смертельно раненный при Бородине, военачальник был перевезен в принадлежавшее его родственникам село Симы под Юрьевым-Польским, где и скончался. В 1839 году прах П. И. Багратиона был перенесен на Бородинское поле. Среди представленных реликвий имеется карета, доставившая раненого Багратиона из Москвы во Владимирскую усадьбу. Интересны также материалы, рассказывающие об участии владимирцев в боях с армиями Наполеона.