Текст книги "Солнечная магия"

Глава 6

Кукса разжала пальцы, упала, ударившись коленями о пол, и граф вновь промахнулся: кривой кинжал во второй раз высек искру немного выше ее головы. Разноцветные огни, перемигивались на поверхности шкафа во все возрастающем темпе. Гул нарастал, в нем явственно слышались пронзительно-радостные нотки.

Мармадук зашатался, с удивлением приложив к затылку ладонь. Плетка выпала из его руки. Позади него Бобрик дал колдуну пинок под зад и побежал к аксе, которая, стоя на коленях и лихорадочно выуживая из волос шпильку, глядела на Сокольника снизу вверх расширенными глазами. Граф попытался схватить ее за волосы, но Заноза пригнулась, и в его руке осталась лишь темно-зеленая косынка.

Кукса ойкнула, когда Граф в третий раз занес над ней кинжал. Бобрик налетел на него сзади. Мармадук тем временем сделал два неверных шага, вращая глазами и щупая затылок.

“Вот славно!” – сказала в голове Занозы Лагуна.

Гул продолжал нарастать, пол под ногами задрожал – это внизу, в шахте с огненным озером, которую Кукса видела раньше, включался двигатель космического корабля. Кукса наконец смогла выпутать “выручалку” из волос и воткнула ее в колено Сокольника. Граф с воплем отскочил и сшиб Синего. Вдвоем они покатились по полу и исчезли в отверстии входа.

“Мы тут пообщались с Наперстком, – как ни в чем не бывало произнесла Лагуна в голове аксы. – Он извиняется, но говорит, что наконец улетает отсюда. Если не хотите отправиться в долгое путешествие вместе с ним, вам надо катапультироваться”.

“Прочь из моей головы, старуха!” – хотела крикнуть в ответ Заноза, но из стены позади нее выдвинулось кресло и сильно ткнуло под коленки, заставив присесть. От подлокотников отделились гибкие металлические ремни и обвили ее руки возле локтей, не давая подняться.

“Мальчик, садись! – громко подумала ведьма из головы Занозы. – Не то станешь яйцом всмятку”.

Бобрик потрясенно ойкнул, услышав голос, раздавшийся в его голове, но донесшийся из другой головы, и плюхнулся Куксе на колени.

– Слезь с меня, несчастье! – закричала Заноза. – Слезь, а то…

Больше ничего Кукса сказать не успела, потому что над ними что-то с шумом разъехалось, и уже знакомый запах гномьей перхоти ударил в ноздри. “Приятно было познакомиться, дети” – подумал откуда-то издалека Наперсток.

Кресло рванулось вверх со скоростью запущенного из катапульты снаряда. Бобрик душераздирающе закричал.

Кукса Пляма не закричала, но предпочла зажмурить глаза. В жизни она не переносила всего двух вещей: холодные яйца всмятку и большие ускорения, а тут ускорение было просто жутким. Ее замутило.

“По крайней мере, в данной ситуации я сделала все, что могла”, – решила Заноза и с чувством выполненного долга потеряла сознание.

* * *

Когда граф Сокольник открыл глаза, вокруг было тихо. Граф полежал немного, приходя в себя, приподнялся и обнаружил, что сжимает в руке сильно помятую темно-зеленую косынку. Сумрак, который раньше царил в подземном мире, исчез, и стало гораздо светлее. Посмотрев вверх, граф увидел, откуда взялось новое освещение: в потолке пещеры зиял пролом, такой большой, что краев его видно не было. Казалось, что теперь это не пещера, а просто обширное углубление в земле.

Где-то тихо капала вода, рядом кто-то постанывал. Сокольник огляделся. Возле него на каменном полу лежали Мармадук и парень-акс. Стоны издавал колдун – он лежал с закрытыми глазами и ощупывал затылок. Пак Ловкач пока не шевелился. У Сокольника болело все тело, но больше всего болело под левым глазом. Он коснулся этого места пальцем, охнул, пошарил по карманам и, найдя небольшое зеркальце, посмотрел в него.

– Ах ты! – запричитал он, обнаружив под глазом здоровенный синячище. – Всю красоту мне испортили!

Спрятав зеркальце, граф попытался встать и снова охнул, почувствовав жгучую боль в колене. Бросив косынку, Сокольник выдернул из колена деревянную шпильку, скрипя зубами, попробовал сломать ее, не смог и отбросил в сторону.

Пак Ловкач все еще не шевелился, зато Мармадук приподнял голову и взглянул на графа бессмысленным взглядом. Было видно, что колдун пока еще слабо представляет себе, что произошло и где он находится.

– Ну, по крайней мере, акс со мной! – пробормотал граф. – Надо покрепче связать его… – Покачав головой, он опять с изумлением покосился на пролом в потолке пещеры. Через этот пролом некоторое время назад, радостно взвывая стартовыми сиренами и изрыгая из дюз струи реактивного пламени, в неведомые дали унесся Чертов Наперсток.

– Как вы, Мармадук? – окликнул граф колдуна. – Скажите на милость, ну что за вздорный человек! Ну что вы там лежите? – Мучительно скривившись, граф встал на колени… – Что, мне теперь тащить этого циркового мальчишку на своих благородных плечах, не предназначенных, между прочим, для тяжелого физического труда? Значит так, как только выберемся на поверхность, надо будет… – Сокольник начал загибать пальцы… – Во-первых, вызвать лягуша. Во-вторых, объявить о том, что отравитель старого короля найден, и что послезавтра его казнят. Да, и приказать подкрасить плаху! В-третьих… – Граф опять посмотрел вверх и увидел, что сквозь пролом в поднебесном мире виднеются кое-какие изменения. – Ого, долго же мы тут валялись. Нет, ну совершенно сумасшедшая девчонка!

Мармадук наконец уселся, взгляд его стал более осмысленным. Увидев лежащего рядом Пака Ловкача, он вздрогнул и стал рыться в своих карманах, словно выискивая там что-то, внезапно очень ему понадобившееся.

Сокольник между тем бормотал:

– Если только она осталась в живых… Ничего, у меня косынка с ее запахом… будет, чем натравить… Я немедленно… – Сокольник достал небольшой, туго перехваченный у горловины и запечатанный сургучным клеймом холщовый мешочек… – Немедленно спускаю гончих!

Мармадук тем временем нашел то, что искал – стеклянный пузырек. Открыв его, колдун поднес пузырек к носу Пака Ловкача, который как раз зашевелился. Графу показалось, что из пузырька начала выползать молочно-белая змейка, и он удивленно захлопал глазами. Оказалось, что это не змейка, а густой завиток дыма. Он втянулся в ноздри Ловкача, который громко вздохнул и после этого перестал шевелиться.

– Снотворный пар… – прохрипел Мармадук, закрывая и пряча в карман пузырек. – Теперь мальчишка два дня проспит и разбудить его будет невозможно.

Сокольник кивнул, рывком сорвал клеймо с холщового мешочка и тут же испуганно отбросил его подальше от себя. Они с колдуном одновременно вздрогнули, увидев, как мешочек, упав на камни, зашевелился и несколько раз подскочил в воздух, одновременно раздуваясь, увеличиваясь в размерах.

– Ух ты! – воскликнул Сокольник.

Одно за другим, из мешочка показалось пять вытянутых приземистых тел, обросших густыми бурыми волосами. Это было что-то среднее между крысой и собакой породы “такса” – пасти с острыми зубами, остроконечные уши, короткие хвосты и мощные кривые лапы.

– Какие милашки… – зачаровано пробормотал граф и бросил им косынку Куксы. Громко фыркая, гончие сгрудились вокруг нее, обнюхивая, потом одновременно вцепились зубами, разорвали на части и, повернувшись, стремительно умчались прочь.

– М-да, убежали… – задумчиво произнес Сокольник. – По запаху они точно найдут ее?

Мармадук, постанывая и держась за поясницу, встал.

– Найдут, обязательно найдут. И растерзают на части. Ее и того мальчишку, который звезданул меня по голове. Что теперь будем делать, граф?

– Ну-ка, подтолкните его… – проворчал Сокольник, хватая Пака Ловкача за плечи.

С помощью колдуна он взвалил Ловкача себе на спину и, сгорбившись и шаркая ногами, медленно побрел в ту сторону, где была ведущая наверх лестница. Мармадук, охая, причитая и то и дело прикасаясь к своей пострадавшей голове, побрел за ним.

– Не доверяю я вашим гончим, – сказал граф. – Чепуха это все. Вы видели, как дерется девчонка? По традиции три дня после смерти короля казни в Лавериксе запрещены. Значит, акса можно будет казнить только послезавтра. А где его прятать все это время? Теперь, когда Погреба разрушены, где мне его спрятать, а?

– В нашем дворце есть прекрасные темницы… – возразил колдун.

– Какой же вы глупец, Мармадук! – поморщился граф. – Если она смогла проникнуть сюда, то сможет пробраться и туда. Нет, в городе его оставлять нельзя.

– Куда ж вы его спрячете?

Некоторое время Сокольник шел молча, раздумывая над этой проблемой, а потом остановился и сбросил Пака на каменный пол.

– Чего встали? – спросил колдун.

– Я устал, надо передохнуть.

Сокольник повел плечами и присел на корточки, рассматривая безмятежное лицо спящего акса.

– Ага! – воскликнул он вдруг. – Придумал! Лаверикс ведь стоит рядом с побережьям, правильно? А в океане недалеко от наших мест есть остров Лимбо. Вот туда мы его и отправим.

Граф опять взвалил Ловкача на спину и побрел дальше.

– Ну а если это… исчадие зла в юбке дознается, куда мы дели мальчишку, и попытается отбить его в дороге? – высказался свои соображения Мармадук.

– А мы отправим его под надежной охраной.

Мармадук покачал головой и сморщился, потирая затылок.

– Под какой охраной, граф? После смерти короля половина стражников сбежала. Их не хватает даже на то, чтобы охранять дворец. Да и вы ведь знаете про заговорщиков.

– Бывший начальник стражи Харлик, рыцарь Боден Дэвидсон и ростовщик Нилсон, – перечислил граф. – Конечно, мои шпионы следят за ними. Но эти заговорщики – настоящие шуты гороховые. Я никогда не воспринимал их всерьез.

– А все равно, если они нападут на дворец? Или вдруг горожане взбунтуются, когда мы объявим себя новыми повелителями Лаверикса? Нет-нет, сейчас нельзя оставлять замок без защиты.

То, что колдун сказал “когда мы объявим себя повелителями”, не укрылось от внимания Сокольника. Дело в том, что они пока еще не обсуждали, как собираются поделить власть. У каждого были свои планы на этот счет…

– Как вы мне надоели… Почему вы всегда со мной спорите? – проворчал граф. – Ну хорошо, хорошо, я еще подумаю, как решить эту проблему! Пока что надо добраться до дворца.

Они шли дальше, и вскоре впереди показалась каменная лестница, по которой можно было подняться на поверхность. Тени, которыми, как серым лоскутным одеялом был накрыт весь подземный город, постепенно рассеивались – начинался рассвет.

Часть вторая
На ярком солнце

Глава 1

Как всегда с приходом утра магия Госпожи-Луны слабела. Круглый, розовощекий и хорошо выспавшийся за ночь Князь-Солнце показался над горизонтом, взглянул на город Лаверикс и увидел, что за ночь тот довольно сильно изменился. На краю города теперь зиял огромный провал. Горожане, разбуженные грохотом и надсадным воем взлетевшего Наперстка, потихоньку выбирались на улицы и терли глаза, пытаясь понять, что произошло. Самые смекалистые сразу же возвращались обратно и начинали быстренько собирать вещи.

* * *

Еще не успев толком прийти в себя, Заноза поняла, что ее голова пребывает на чьих-то коленях. Глаза распахнулись сами собой, и она увидела лицо склонившегося над ней Бобрика. Кукса резко села и, не обращая внимания на легкое головокружение, рывком повернулась к воришке. Некоторое время они глядели друг на друга, а потом Бобрик потупил взгляд.

– Ты это… – начала Кукса и запнулась. – Зачем пошел за мной?

Бобрик хрипло вздохнул.

– Кажись, я в тебя влюбился, – констатировал он и вытер рукавом нос. – Нашел в кого…

– Что значит, “нашел в кого”? – возмутилась Кукса, услышав такое излияние в чувствах.

– Ты ж акса… да еще и циркачка. Раз – и нет тебя…

– Это так, – вынуждена была согласиться она. – А потому попробуй перебороть себя. По опыту знаю, что это трудно, но мое сердце отдано другому… – С этими словами Заноза решительно встала и огляделась.

Они находились на той же самой каменной полке, с которой начиналось путешествие в погреба. Кресло, забросившее их сюда, лежало под стеной, перевернутое. Теперь здесь было гораздо светлее: вверху зияла огромная прореха, через которую внутрь проникал рассеянный утренний свет, окрасивший крыши подземного города в розовые тона. Акса подошла к краю полки.

– Я, когда еще снаружи стоял, то услышал, как ты назвала колдуна “Синим”, – вспомнил мальчишка. – Почему так?

Кукса пожала плечами.

– Все колдуны и колдуньи делятся на категории. Эта ваша Лагуна была Лиловой, потому что черпала свою силу у Госпожи-Луны…. – Заноза вдруг хлопнула ладонью по своему затылку. – По-моему, ее магия засела в моей голове… Я вначале не поняла, а потом разобралась – Мармадук-то на самом деле Синий. Его колдовство связано с повышенной влажностью, туманом…

– Как связано? – удивился Бобрик. – Что это значит?

– Откуда я знаю? Просто так нас так учили в школе.

– А! – сказал мальчишка с плохо скрываемой завистью. – А я сроду в школе не учился. Вот еще, зачем она мне нужна? Меня и звали туда, просили: иди, Бобер, к нам, в школу, будешь там учиться, но я им говорил… Зачем, говорил, мне ваша школа? Не нужна мне… – он заморгал и умолк под насмешливым взглядом аксы, некоторое время молчал, а потом воскликнул, будто вспомнил что-то новое: – А Желтый? Ведь был еще такой колдун – Желтый! Очень знаменитый. Но о нем в последнее время что-то ничего не слышно…

– Да, был, – согласилась Заноза. – Он и сейчас есть…

Неожиданно ее сердечко похолодело, и она новым взглядом посмотрела на провал в потолке пещеры.

– Наперсток! – ахнула Кукса. – Он улетел! Как же Ловкач?

– Тоже улетел, – заметил Бобрик. – А тебя здесь бросил.

– Это в тебе говорит ревность, – Кукса стала поспешно вытягивать пружинный шнур, до сих пор висевший на том же месте, где она его оставила. – А я уверена, что граф успел вытащить его оттуда. Ловкач очень нужен Сокольнику – только не пойму, зачем. Идем искать графа.

Бобрик возразил:

– Он наверняка давно во дворце. Там его не достанешь.

Кукса, как раз обматывающая шнур вокруг талии, замерла с поднятой рукой, потом обернулась к мальчишке и с такой уверенностью, которая может быть присуща, допустим, большому айсбергу или, скажем, набирающей ход горной лавине, заявила:

– Я доберусь до него, где бы он ни был!

Из-за поворота каменной полки донеслось яростное тявканье и топот. Потом оттуда вынеслось пять приземистых тел.

– Осторожно! – завопил Бобрик. Первое из нападающих существ, оттолкнувшись короткими кривыми лапами, стремительно прыгнуло на нее.

Кукса присела, и гончая, пролетев над ее головой, исчезла за краем полки. “У-у-у-уй!!!” – разнесся над подземным городом разочарованный вой. Не обращая внимания на Бобрика, четверо других тварей засновали вокруг Занозы, которая выставила перед собой руку с предпоследней “выручалкой”.

* * *

После смерти старого короля городской палач, всеобщий любимец, весельчак по имени Бурун Тавот скрылся в неизвестном направлении. Но такой крупный город, как Лаверикс, просто не может обойтись без палача, и на эту должность Мармадук временно назначил единственный родственник Буруна, его племянника, которого звали Заклад Тавот. Даже Мармадук, отличающийся житейской непрактичностью, вряд ли смог бы найти более неудачного кандидата на должность палача.

Есть люди, которые боятся змей, есть те, что не переносят пауков или, допустим, как маленькие дети, пугаются темноты. Заклад Тавот страдал редкой болезнью под названием остробоязнь – его страшил любой острый, колющий и режущий предмет. А еще он не переносил вида любой жидкости красного цвета. Он даже не пил красного вина. Пока что Закладу Тавоту еще не приходилось выполнять свои непосредственные обязанности, чему он был очень рад.

Итак, новый городской палач проснулся от громкого стука в дверь. Сладко потянувшись, Заклад выполз из-под одеяла, обул тапочки и прошлепал к двери. Стоящий снаружи дворцовый служка выпалил ему в лицо:

– Велено прибыть к камерам с наивозможной поспешностью… – и убежал.

– Что же это такое?.. – недовольно забормотал Заклад. – С утра суматоха!.. – Он поспешно натянул халат и выскочил из комнаты, отведенной ему в дворцовых покоях.

Чтобы добраться до камер, надо было преодолеть пять пролетов узкой служебной лестницы и миновать два охранных поста. Стража, заслышав шаги нового палача, вытягивалась по стойке “смирно” и замирала, выпучив глаза. Среди дворцовых служащих Заклад Тавот считался еще большим подлецом, чем даже Сокольник. Хотя, конечно, палач имел куда и меньшее влияние. С виду он был добродушным, толстеньким молодым человеком, разговаривал всегда вежливо и не скупился на улыбки. Но за спиной мог устроить тебе такую пакость, что оставалось лишь качать головой (если, конечно, еще оставалась возможность качать ею).

Под лестницей тянулся каменный коридор. Шлепая задниками тапочек по пяткам, Тавот пронесся через него и у решетки одной из камер увидел стражника-тюремщика и графа Сокольника.

Граф выглядел странно. Всегда щеголяющий в модных нарядах, тщательно причесанный и с напудренным лицом, он сейчас был похож на пугало в одежде, состоящей исключительно из дыр и прорех. Волосы были всклокочены, лицо расцарапано, а под глазом темнел синячище.

– Гляди сюда! – озабоченно приказал Сокольник, заприметив палача. – Видишь это?

Заклад посмотрел. В камере возле стены спал какой-то мальчишка.

– Вижу, – подтвердил Тавот, заранее холодея от ужаса. – Вроде, это акс…

– Да, акс! – рявкнул Сокольник, пронзительно глядя на Тавота. По мнению графа новый палач был даже хуже колдуна Мармадука – совсем уж жалкая, ничтожная личность.

– Именно он отравил нашего любимого короля, ты понял? – спросил граф. – Сейчас ты должен проследить за тем, чтобы привели в порядок и покрасили плаху. А через два дня ты отрубишь ему голову. Что с тобой, тебе плохо?

Услышав последние слова, Заклад Тавот отступил к стене и, привалившись к ней, закрыл глаза. Ему действительно стало плохо, закружилась голова и задрожали ноги. Ведь для того, чтобы выполнить приказание графа, Закладу пришлось бы взяться за топор, а топор палача города Лаверикса был очень, очень острым.

* * *

Лягуш по имени Топ-Ганка, тот самый, что этой ночью на площади помог стражникам справиться с мальчишкой-аксом, проснулся в своей водной постели. Кто-то несмело постукивал в дверь комнаты, отведенной для него в дворцовых покоях. Лягуш состоял как бы из двух частей, из пары, вроде бы, отдельных, но живущих вместе существ – жаба Топа, и его наездника, похожего на маленькую злую обезьянку существа по имени Ганка. Про жаба говорили “он”, а про Ганку – “оно”, потому что Ганка не относилось ни к самкам, ни к самцам. Пока Топ тяжело ворочаясь и булькая зеленой водой, продувал дыхательный пузырь, Ганка просеменило тощими лапками к двери, с трудом дотянулось до замка и отомкнуло его. Стоящий снаружи дворцовый служка почтительно склонился и прошептал в мохнатое ушко:

– Граф Сокольник вызывает к себе, уважаемый… – и поспешно ретировался, испуганно оглядываясь через плечо.

Ганка скептически скривило мордочку и, все перекособоченное, противное и липкое со сна, проковыляло обратно к бассейну, из которого как раз выбирался жаб.

– С каких это пор Сокольник имеет право вызывать, а не приглашать нас к себе? – возмущенно спросило оно, не ожидая, впрочем, ответа. Ведь, помимо Ганки, единственным живым существом в комнате был Топ, а он особым умом не отличался и потому предпочитал молчать.

– Ну, ладно… – Ганка извлекло из ящика стола огромный деревянный гребень и стало расчесывать свалявшуюся за ночь бурую шерстку. Жаб выбрался из бассейна и натянул широченные шорты на лоснящиеся нижние конечности, а затем приступил к самой ответственной утренней процедуре. Каждый палец желто-зеленой перепончатой лапы он увенчал наперстком-когтем с узким тонким лезвием, на могучие покатые плечи натянул перевязь с тремя томагавками и двумя дюжинами дротиков, в кожаные ножны поясного ремня всунул короткую кривую саблю, а к бедру пристегнул пару беруч. Затем надел на левое плечо детское бархатное седло, которое пристегнул подпругами под мышкой.

Ганка, покончившее к тому времени с прической, залезло в это седло, после чего лягуш покинул комнату.

Граф ждал в своих покоях. Он успел принять душ, надеть пурпурный халат и покрыть синяк желтой пудрой. От графа разило духами “Нежность пастушки”, и чувствительный пятачок Ганка сморщился.

– Вы знаете, что найден отравитель короля? – начал Сокольник, как только лягуш переступил порог.

– А разве он не был известен раньше? – пропищало Ганка, тонко намекая на то факт, что даже самый распоследний дворцовый олух был в курсе того, кто именно подлил яд в молоко старика.

– Нет, не был, – отрезал граф. – Помните акса, которого вы схватили прошлой ночью?

Топ кивнул пупырчатой головой, а Ганка промолчало, ожидая продолжения.

– Именно он и отравил короля, – сделав честные глаза, заверил Сокольник. – Скоро его казнят… если конечно этот олух Заклад Тавот сможет удержать в руках топор. Но есть кое-кто, кто хочет спасти акса. Не буду пока вдаваться в подробности. Я использовал гончих и, возможно, они ее закусают… а, возможно, и нет. Мы с Мармадуком посоветовались, и я решил, что преступника-акса надо спрятать за городом. Лучше всего для этого подходит остров Лимбо. Он недалеко от побережья, но все же попасть туда без корабля невозможно. Наймете корабль, пересидите некоторое время на острове и после этого вернетесь. Теперь слушайте внимательно. Сейчас пойдете на задний двор и возьмете себе фургон. Стражников я отрядить не смогу, так что едете только с Мармадуком…

Граф не успел договорить, как дверь открылась и в покои вошел колдун.

– Что я слышу?! – закричал он. – Вы собираетесь выслать меня из города, выслать меня?

Сокольник недовольно скривился, будто у него заболел зуб.

– Один лягуш может не справиться с аксой… (тут Ганка и Топ недоуменно переглянулись). Им понадобится ваша магия.

– На остров Лимбо, где живут эти мерзкие друиды? Да еще и нас с лягушем будет всего двое… то есть, всего трое против этого маленького чудовища? – не унимался колдун. – Даже и не думайте, граф, что я соглашусь на эту авантюру!

Сокольник повысил голос:

– Но мы же уже все обговорили! Не начинайте спор заново. Пока мы тут ссоримся, маленькое чудовище уже, наверное, приближается ко дворцу…

Это заставило Мармадука вздрогнуть и тревожно оглянуться, словно он испугался, будто Кукса Пляма появится сейчас откуда-нибудь из-под дивана, на котором сидел лягуш, или вдруг спрыгнет прямо с потолка.

– Во всяком случае, без дополнительной охраны я не поеду! – отрезал он.

Колдун и Сокольник с ненавистью уставились друг на друга. Топ-Ганка молчали, пытаясь понять, что это за “девчонка” – “маленькое чудовище”, которого так опасаются граф с колдуном.

– Ну хорошо, хорошо… – сдался наконец Сокольник. – Акс ведь до сих пор спит? Вы можете положить его в фургоне и по дороге заехать на рынок наемников. Наберете отряд, какой захотите. Я оплачу… то есть, королевская казна оплатит расходы.

Через полчаса из небольших ворот позади королевского дворца выехал фургон. Внутри на полу лежал спящий Пак Ловкач, а рядом с ним сидел лягуш. Топ сразу же задремал, а скучающий Ганка забавлялся тем, что щипал за щеку Ловкача и веселился, глядя, как тот во сне морщится и дергает головой. В фургон были впряжены два больших черных жеребца, а на козлах сидел Мармадук. Им предстояло выехать из Лаверикса через восточные ворота, преодолеть небольшое расстояние до портового города под названием Улов, нанять там корабль и доплыть на нем до острова Лимбо. Но по дороге Мармадук собирался завернуть на рынок, где тот, кто отправлялся в поход, всегда мог нанять себе в помощь нескольких отважных сорвиголов.

Выпроводив лягуша с колдуном, Сокольник с облегчением вздохнул, позавтракал и потом быстренько написал указ. Он вызвал к себе королевских глашатаев, вручил им указ и приказал немедленно огласить, а затем развесить на всех улицах Лаверикса. В указе сообщалось, что убийца короля найден, и ему отрубят голову послезавтра ровно в полдень на главной городской площади.

Мармадука, основного конкурента графа, претендующего на королевский трон, удалось выпроводить из города. Сокольник надеялся, что за время отсутствия колдуна успеет договориться с дворянами и баронами, у которых были поместья вокруг Лаверикса, и настроить их против колдуна.

Глашатаи вскоре вернулись и сообщили, что указ-то они огласили и развесили, но слушать и читать особо некому – судя по всему, население Лаверикса уменьшилось за эту ночь примерно втрое, все разбежались. “Ничего, вернутся” – решил Сокольник и вышел на балкон проветриться.

С третьего дворцового этажа открывался вид на окруженную домами широкую площадь, где сейчас не было видно ни одного человека. Вдруг совсем недалеко что-то рвануло с оглушительным шипением. Граф прищурился, удивленно оглядываясь, и увидел, что из-за крыш домов вверх ударил сноп густо-лилового света. Вся площадь содрогнулась.

Был бы здесь Мармадук, он бы смог растолковать Сокольнику, что это похоже на действие магии ведьмы Лагуны, но граф ничего не смог понять. А на самом деле произошло вот что…