Текст книги "Цейтнот"

Илья Ноябрёв
Цейтнот

Сцена 1

Туалет

Голос Батицкого. Я если и задавался вопросом, почему с людьми происходит то или иное, то сразу сам себе и отвечал: «Не твоего ума дело! Молчи и смотри!»

Титр: «1993 г., Москва»

Феликс стоит в туалете со спущенными штанами и смотрит в зеркало на свое отражение. Вернее, на один-единственный фрагмент своего тела, находящийся ниже пояса.

Сцена 2

Кабинет врача

Несколькими минутами раньше: Феликс сидит напротив врача и с любопытством, очень похожим на страх, пытается прочитать в глазах медика диагноз.

Врач. Ну что вы на меня так смотрите? Это опухоль! Злокачественная!

Феликс. В таком месте?!

Врач. Бывает и в таком. Надо резать!

Феликс. Совсем?!

Врач. Ну зачем же, только пораженный участок. И чем скорее, тем лучше! Времени не осталось!

Сцена 3

Квартира Феликса

Феликс говорит по телефону.

Феликс. Октай, меня не будет – я не приеду!

Голос. Ты хочешь моей смерти?! Через неделю начинается сезон. У меня контракт с отелем! Где твои люди? Кто будет отвечать за анимацию?

Феликс. Октайчик, не волнуйся, люди приедут! А у меня уже нет времени!

Голос. Что случилось, брат?

Феликс. Ты будешь смеяться – мне хотят сделать обрезание…

Голос. Я не очень понял, но лучше, чем у нас в Турции, нигде не сделают!

Феликс. Спасибо за совет! Я подумаю!

Феликс механически нажимает на кнопку отбоя.

Сцена 3б.

Феликс в гастрономе.

Феликс. Бутылку кефира, пожалуйста!..

Берет кефир. Отходит.

Идет к выходу и на секунду задерживается возле колбасного отдела.

Люди проходят мимо, толкая его, а он зачарованно смотрит, как продавщица медленно нарезает на аккуратные кусочки палку молочной колбасы.

Глаза закатываются и он начинает оседать.

Приходит в себя он уже на улице: его поддерживают две сердобольные старушки.

Феликс. Со мной все в порядке… Не беспокойтесь… Спасибо…

Сцена 4

Уличное кафе

Феликс сидит в уличном кафе. Он уже минуту безуспешно пытается налить молоко в кофе: руки не слушаются. Из-за угла появляется его старинный друг Юра Батицкий. Батицкий садится напротив Феликса и внимательно смотрит на его руки. Потом берет своей рукой руку Феликса, и молоко наконец попадает в чашку с кофе.

Батицкий. Коньяк будешь?

Феликс. Я не знаю… Мне, наверно, нельзя…

Батицкий. Что с тобой?

Феликс. Мне п… ец!

Батицкий подзывает официанта и заказывает коньяк.

Батицкий. Погоди, ничего не говори – сперва выпьем!

Они выпивают молча.

Феликс. У меня опухоль… опухоль моего мужского достоинства… злокачественная… резать нужно было уже вчера!!!

Батицкий. Ошибка возможна?

Феликс. С моим еврейским счастьем?

Батицкий. Какой врач нужен?

Феликс. Мне сказали: хирург-уролог.

Батицкий. Есть одно светило!!! Тебе, прежде всего, нужно успокоиться!

Феликс. Как?! Ты не понимаешь – ВРЕМЯ ПОШЛО!

Феликс резко встает и отходит. Через несколько секунд он возвращается, садится и продолжает.

Феликс. Сегодня мне приснилась мама. Она ничего не сказала, просто подошла к телевизору, нашему старенькому телевизору, что стоял на тумбочке, включила и указала пальцем на экран, мол, смотри, сынок, внимательно, а в телевизоре шпионский фильм из детства – что-то про атомную войну и радиацию: у нашего разведчика на лацкане пиджака висит такой радиоактивный датчик, и как только он попадает в помещение, где смертельная доза излучения, датчик начинает тикать. Как-то очень громко и страшно!

Феликс опять вскакивает и начинает ходить туда-сюда мимо онемевшего друга.

Феликс. Так вот: счетчик тикает не только там, во сне, а еще и тут (Феликс показывает на висок), сейчас!!! Тогда, в детстве, я пугался и прятал голову в большой маминой груди. Сейчас мне некуда спрятаться…

Они выпивают.

Сцена 5

Около посольства Бельгии

Феликс и Батицкий стоят в пяти метрах от длиннющей очереди, голова которой прячется в дверях посольства Бельгии.

Сыплет противный мелкий дождь.

Феликс. Октай узнавал: в Турции и вообще в восточных странах это не оперируют – у них нет прецедентов.

Батицкий. Как это? Ах! Ну да!!! У них у всех уже резанули!

Феликс. Твое светило берется сделать за тысячу, но мне советуют попробовать в Брюсселе, там одна из лучших клиник.

Батицкий. За сколько?

Феликс. Что «за сколько»?

Батицкий. Сколько стоит операция в Брюсселе?

Феликс. Восемь тысяч долларов!

Батицкий. Я сейчас не могу… Редакция задержала гонорар… Обещали через неделю!

Феликс. Не мучайся. Я же знаю: тебе, с твоим «выводком», самому нужна материальная помощь. У меня есть четыре. Соседка занимает мне остальное.

Батицкий. А что твой турок?… Ну, этот – Октай?… А?!

Феликс. Он сделал все: позвонил в бельгийскую клинику; получил подтверждение; заставил их выслать медицинскую поддержку в посольство. Все за три дня! Мне на сегодня назначено!

Батицкий. А я, придурок, все гадаю, чего мы сюда приперлись!

Феликс. Друг мой, посоветуй, что мне делать? Влезать в долги – лететь в Брюссель или ложиться под светило?

Батицкий. Я всегда охотно давал советы другим, а тут в первый раз… Это твоя жизнь… Я боюсь…

Феликс. Это я – воспитанный в музыкальной семье, осторожный, рассудительный и смертельно напуганный полуеврей, могу бояться, а ты не должен! Ты должен мне что-то посоветовать! Слышишь, должен!!!

Руки Феликса автоматически впиваются в воротник куртки Батицкого. Батицкий затравленно смотрит на Феликса. Венчает эту «скульптурную группу» трепещущий на ветру зонтик. Через минуту руки Феликса разжимаются.

Феликс. Ты меня понимаешь?

Батицкий. Понимаю…

Сцена 6

Коридор кассового зала аэропорта

Феликс и Батицкий быстро идут по длинному коридору кассового зала аэропорта. В нужном окошке сидит миловидная блондинка.

Феликс. Один билет до Брюсселя.

Блондинка. Только туда?

Феликс. Почему? Что вы имеете в виду?

Батицкий. Успокойся, она же ничего не знает. Нет, девушка! Конечно, туда и обратно!

Блондинка. Прямой или через Амстердам?

Феликс. Зачем – через Амстердам?

Блондинка. Рейс на Брюссель и из Брюсселя выполняется только раз в неделю, по субботам. А из Амстердама самолеты летают пять раз в неделю. Вдруг у вас что-то изменится.

Феликс. А через Амстердам дороже?

Блондинка. Немного.

Феликс вопрошающе смотрит на Батицкого.

Батицкий. Девушка, вы нам дадите пять минут на раздумья?

Блондинка. Разве ж вам откажешь. Думайте!

Феликс стоит лицом к стеклянной стене аэропорта, по которой стекают капли дождя. Батицкий стоит за его спиной.

Батицкий. Я думаю, надо брать прямой на Брюссель! Иначе у тебя будет соблазн вернуться и сэкономить деньги. Я прав?

Феликс. Скажи честно: эта блондинка в кассе… Я видел, как тебе хотелось закадрить ее. И я видел, как ты остановил себя… Ты в этот момент подумал обо мне?!

Батицкий. Да брось ты…

Феликс. «В доме повешенного не говорят о веревке!» Все правильно. Просто я еще не привык.

Батицкий. Глубоко вдохни. Выдохни. И успокойся. Это же твое любимое выражение: «Все будет хорошо! В крайнем случае, плохо!»

Феликс. Ты прав. Негоже заставлять красивую женщину долго ждать. Даже если тебе уже нечем ее удивить… Я в кассу! Встретимся у выхода!

Сцена 7

Спальня Батицкого

Батицкий сквозь сон слышит звонок телефона.

Голос Феликса. Я улетаю!

Батицкий. А как же… Я же хотел проводить тебя…

Голос Феликса. Не знаю почему, но я взял через Амстердам! Пожелай мне удачи!!!

Гудки. В другой комнате плачет ребенок.

Женский голос. Подойди к ребенку, и оба дайте мне выспаться!

Сцена 8

Кабинет врача, Брюссель

Титр: «Брюссель. День спустя»

Бельгийский доктор внимательно рассматривает рентгеновский снимок. Феликс сидит на диванчике, аккуратно положив руки на свои худые коленки.

Доктор (на хорошем английском). Положение несколько хуже, чем мы предполагали, поражены некоторые лимфоузлы. Но не надо волноваться. Это можно оперировать!

Феликс (на хорошем русском). Можно-то можно, вопрос в том, хватит ли денег. (На плохом английском.) Сколько это стоит?

Доктор. Вместе с содержанием – двенадцать тысяч долларов.

Сцена 9

Квартира Батицкого

Батицкий, затаив дыхание и прижав к уху телефон, слушает Феликса.

Феликс. Твое светило – последняя скотина, он даже диагноз правильно поставить не может! Звони ему – пусть готовит операционную на завтра!

Батицкий. А что случилось?!

Феликс. Времени и денег мало!!! Через три часа самолет из Амстердама. Я на электричку. Тут недалеко – пятьдесят минут езды. До завтра!

Сцена 10

Аэропорт, Амстердам

Титр: «Амстердам. Три часа спустя»

Служащая амстердамского аэропорта медленно и терпеливо пытается объяснить Феликсу, что произошло.

Служащая (конечно, на английском). Вы немного опоздали! Расписание несколько изменилось – следующий самолет, на котором вы можете улететь, только послезавтра.

Феликс. Но мне сказали, что самолет летает пять раз в неделю?!

Служащая. Совершенно верно: пять раз, кроме вторника и воскресенья!

Феликс (на русском). Суки! Если б вы знали, что вы наделали!

Служащая (на английском). Я могу вам чем-то помочь?

Феликс (на русском). Я бы тебя послал, но, в связи с моим диагнозом, не на что!

Сцена 11

Квартира Батицкого, туалет

Батицкий сидит в туалете – не по нужде, а просто курит и читает газету.

Голос жены (из дальней комнаты). Тебя к телефону! Выйдешь или пусть перезвонят?

Батицкий встает, бросает сигарету в унитаз и демонстративно спускает воду. Выжидает для достоверности еще несколько секунд и выходит.

Сцена 12

Квартира Батицкого, разговор по телефону

Голос Феликса. Ты уже звонил врачу?!

Батицкий. Конечно! Как ты просил!

Голос Феликса. Катастрофа! Они поменяли расписание, и я опоздал! Самолет в среду. Что делать?

Батицкий. Я им сейчас перезвоню. Ты только не психуй! Они же люди! Поймут!

Сцена 13

Аэропорт, Амстердам

Феликс, волоча за собой сумку, идет к справочному окошку. Голова в окошке встречает его улыбкой.

Титр: «Там же. Час спустя»

Феликс (на русском). Посмотри на нее. Блин, я пятый раз объясняю, что для меня это дорого! (На английском.) Я вас очень прошу: посмотрите еще разочек!

Голова в окошке: Сэр, поверьте, я предлагаю вам самый лучший вариант: отель в тихом месте, двадцать минут на автобусе, номер стоит всего шестьдесят долларов в сутки и… там говорят на русском!!!

Феликс (на русском). «Всего шестьдесят долларов…» Падло!

Сцена 14

Ресепшн/Лобби отеля в Амстердаме

Портье – молодой человек с кудрявыми черными волосами, учтиво прощается с пожилой немецкой парой, долго и терпеливо объясняя им, каким транспортом можно добраться до вокзала, потратив минимум денег. За окном отеля «тихо громыхает» проходящий мимо поезд. Наконец немцы удаляются, и портье обращает свой взор на Феликса.

Портье (на чистом русском). Вы Ставников? Нам звонили из аэропорта. Давайте паспорт! Я тоже из России. Из Кемерово. Однажды потянуло посмотреть, как живут местные наркоманы, увидел и остался. Можно сказать, попал случайно. А вы?

Феликс (протягивая паспорт). А я просто «попал»!

Портье. Смешно! Вы знаете, тут почему-то мало шутят. Курят много, а шутят мало. У нас сегодня «выезд». Вы – единственный гость. Вот ваши ключики. Это все ваши вещи?

Феликс. Это моя любимая, проверенная сумка. Она всегда при мне! Тут все, что мне нужно!

Портье. Завтрак с 7 до 10. Сегодня вы его уже «проехали».

Феликс. Сегодня день вообще складывается неплохо. Спасибо!

Сцена 15

Номер в отеле в Амстердаме

Феликс входит в крошечный гостиничный номер. Не снимая пальто, садится на кровать. Пытается дышать ровно и медленно, чтобы успокоиться. На тумбочке звонит телефон.

Голос в трубке. Алло, это Боря – портье!

Сцена 16

Ресепшн/Лобби в отеле в Амстердаме

Феликс и Боря сидят в малюсеньком гостиничном лобби. Перед ними кофейник и тарелка с булочками.

Боря. Я подумал, что человеку, тем более «нашему человеку», без завтрака никак! Я правильно подумал?

Феликс. Правильнее и не подумаешь.

Боря. А если честно, смертельно хочется поболтать с соотечественником!

Феликс. Если «смертельно», то это вы в точку попали.

Боря. За время работы в отеле я научился неплохо разбираться в людях. У вас что-то случилось! А что? Понять не могу.

Феликс. Кому нужно чужое горе?!

Боря. Я так тоже думал. Раньше!!! Раньше – это когда я по-взрослому увлекался травкой. Я тогда много читал. Читал все без разбору. Мне стыдно признаваться, но я даже воровал книги в библиотеках. Однажды я взял книгу, даже не посмотрев на название, – это оказался Хемингуэй «По ком звонит колокол»! Тогда я впервые узнал слова: «Не спрашивай, по ком звонит колокол, – он звонит по тебе». В моей жизни все поменялось. Надеюсь, к лучшему! Теперь я уверен в том, что чужого горя не бывает! А вы думаете по-другому?

Феликс. Я не знаю… Мне тридцать девять лет. У меня ничего и никого: ни жены, ни детей, ни домашних животных. Если меня вдруг не станет, думаю, никто и не заметит.

Боря. Вы собираетесь покинуть этот благословенный мир?

Феликс. Я бы немного задержался, но от меня, к сожалению, уже ничего не зависит!

Боря. Вам нужно покурить!

Сцена 17

Кладовая в отеле в Амстердаме

Сквозь дым в маленькой кладовой почти ничего не видно.

Боря. А вы, я смотрю, раньше не курили! Ведь правда?

Феликс. Никогда! Я занимался всем, чем угодно, только не этим: не хотел огорчать маму, она точно знала, что это очень вредно. Вот я и не курил. Не помогло!

Боря. Вы больны? Что у вас?

Феликс. С ходу и не выговоришь…

Дым почти затягивает фигуру рассказчика, а грохот проходящего поезда почти заглушает слова.

Спустя несколько минут Феликс умолкает. Боря гасит сигарету.

Боря. Я не умею утешать… Простите…

Сцена 18

Номер в отеле в Амстердаме

Утро.

Феликс лежит на кровати в одежде. Он так и спал. Звонит телефон.

Голос (на русском). Это Боря – портье! Но не тот, что был вчера. Я – его сменщик. Вы можете спуститься вниз?

Сцена 19

Ресепшн/Лобби в отеле в Амстердаме

Феликс стоит перед новым портье, как двоечник, не знающий ни одной строчки из стихотворения, заданного на сегодня.

Новый Боря – рыжий высокий парень с оттопыренными ушами, наверно, чтобы хорошо слышать.

Боря-2. Мы со вчерашним Борей тезки. Я тоже из России, только из Кисловодска.

Феликс. И вы тоже попали сюда из любопытства?

Боря-2. В каком смысле?

Феликс. Ну… Посмотреть, как они курят…

Боря-2. Вы о ком?

Феликс. Не обращайте на меня внимания – я плохо спал.

Боря-2. Я понимаю. Я вас очень хорошо понимаю – мне Боря все рассказал. Это ужасно!

Феликс. Спасибо за сочувствие. Вы меня позвали… От меня что-то нужно?

Боря-2. Нужно, чтобы вы рассказали еще раз и подробнее.

Феликс. Зачем?

Боря-2. Я все понимаю – это тяжело, но поверьте – это нужно! Кофе хотите?

Феликс (после большой паузы). Все началось так: сперва я и моя девушка почувствовали легкий дискомфорт…

Сцена 20

Ресепшн/Лобби в отеле в Амстердаме

Феликс сидит на диванчике в лобби и тупо смотрит на дно чашки, где в причудливом узоре застыла кофейная гуща. Слышно, как Боря разговаривает по телефону. Явно не на русском. Через минуту он возникает перед Феликсом.

Боря-2. Когда вы хотите улетать?

Феликс. Завтра.

Боря-2. Вам нужно сдать билет!

Сцена 21

Квартира Батицкого

Батицкий, прижав плечом к уху телефонную трубку, одной рукой держит на весу маленького мальчика, а второй пытается равномерно мешать кашу.

Феликс. Он сказал, что пока он не волшебник, а только учится, и все же попытается сотворить для меня маленькое чудо.

Батицкий. Феликс, что происходит? Вы что там, обкурились?! Я дважды переносил твою операцию! Они, в конце концов, плюнут и будут правы!

Феликс. Не ори на меня!!! Я сойду с ума!!! Что мне делать?!

Батицкий (после паузы). Извини! По-честному, я бы тоже… Рискнул и остался… Так хоть надежда есть!

В тишине слышно, как на обоих концах телефонного провода плачут.

Сцена 22

Номер в отеле в Амстердаме

Боря-2. Он пришел!

Рыжий Боря стоит у распахнутой двери гостиничного номера. Феликс мигом вскакивает с кровати и никак не может попасть ногой в туфлю.

Боря-2. Пойдемте! Говорите медленно – я буду переводить!

Феликс. Опять все рассказывать?

Боря-2. Конечно! И подробнее!!!

Сцена 23

Ресепшн/Лобби в отеле в Амстердаме

Человек, одетый во все черное, кажется абсолютно безразличным к тому, что говорит Феликс и переводит Боря-2.

Боря-2 (Феликсу на русском). Рассказывайте, рассказывайте! Так нужно!

Феликс. Я уже гребу по дну. Мой несчастный член не так прекрасен, чтобы о нем столько говорить!

Боря-2. Не кипятитесь, сейчас я узнаю – все ли он понял.

Боря-2 осторожно задает несколько вопросов человеку в черном. Тот отвечает Боре-2, не отрывая глаз от Феликса.

Боря-2. Он спрашивает: настоящий ли вы еврей…

Феликс. По маме… Да!!!

Боря-2. Он спрашивает: а как вы можете доказать…

Феликс. Пусть приходит после операции – я буду вылитым евреем!

Боря-2. Может, у вас есть какие-нибудь документы, подтверждающие…

Феликс. Результаты анализов его устроят?

Боря-2. Каких анализов?

Феликс. Мочи!!!

Боря-2. Феликс, что вы говорите?!

Феликс. Стоп!!! Погодите! Я вспомнил – сумка… Моя сумка…

Феликс бежит, перепрыгивая через ступеньки, на второй этаж.

Сцена 24

Номер в отеле в Амстердаме

Феликс влетает в номер, хватает свою старенькую дорожную сумку и вытряхивает из нее все содержимое прямо на пол. В ворохе вещей белеют два листочка бумаги. Феликс хватает их и несется назад в лобби.

Сцена 25

Ресепшн/Лобби в отеле в Амстердаме

Феликс. Вот!!! Я же говорил, что таскаю эту сумку повсюду: еще год назад я положил в нее бумаги от сестры из Германии. Приглашение на ПМЖ!!! Тут все написано!!!

Все происходит в замедленном темпе.

Сцена 26

Около входа в гостиницу в Амстердаме

Машина, принадлежащая «Центральному онкологическому центру», останавливается у входа… Два голландских служащих подкатывают сверкающие голландские носилки и укладывают на них Феликса. При этом он неубедительно пытается объяснить, что может идти сам…

Сцена 27

Коридор госпиталя в Амстердаме

Вот он, уже в белых одеждах, «плывет» по длинным коридорам госпиталя в операционную в сопровождении «ангелов-служителей»…

Сцена 28

Коридор госпиталя в Амстердаме

Вот он уже в «лучах славы» на операционном столе… Вот он закрывает глаза…

Сцена 29

Коридор/Выход госпиталя в Амстердаме

Титр: «Десять дней спустя»

Феликс открывает глаза – все это уже было, только в обратном порядке: «сияющие медики» толкают «сверкающую коляску» по бесконечным коридорам клиники к «парадному выходу».

Машина, принадлежащая «Центральному онкологическому центру», везет очумевшего пациента в амстердамский аэропорт.

Сцена 30

Аэропорт, Амстердам

Сопровождающий подводит Феликса к стойке регистрации.

Сопровождающий (Феликсу). Вот ваш билет. А это – ваша медицинская карта и гарантия…

Феликс. Гарантия на что?

Сопровождающий. Гарантия на медобслуживание в течении трех лет в нашем госпитале.

Феликс. Спасибо! А…

Сопровождающий. Вас что-то тревожит?

Феликс. Я все хочу спросить… Каким образом… В общем, все это за чей счет? Сколько все это стоит, и кто должен платить?

Сопровождающий. Вам была проведена резекция пораженного участка и удаление семи лимфаузлов, плюс содержание и обслуживание в течение десяти дней. Общая стоимость оказанных услуг – двадцать пять тысяч долларов. Вы должны расписаться в акте о том, что все перечисленные пункты соответствуют действительности. Вы практически здоровы!!!

Феликс. Понимаю… Все соответствует… Кто должен платить?

Сопровождающий. Уже за все заплатили! Вам нужно только подтвердить подписью!

Феликс. А кто заплатил?

Сопровождающий. Спонсор! (Заглянув в бумаги.) Йохан Ван Ривз!

Феликс. А кто он?

Сопровождающий. Я не знаю! Это не имеет значения! Подписывайте, иначе опоздаете на самолет!!!

Сцена 31

Квартира Батицкого

Батицкий открывает входную дверь и замирает от удивления: на пороге стоит Феликс с дорожной сумкой в руках.

Феликс. А вот и я!!! Правда, уже не в «комплекте»! Зато мне теперь ничего не мешает стать хорошим танцором! Ха!

Сцена 32

Кафе

Феликс и Батицкий сидят в затемненном зале маленького кафе.

Феликс. Ну, скажи мне – что это? А?

Батицкий улыбается и молчит.

Феликс. Ты меня знаешь с детства. Я перестал верить в сказки еще в восемь лет, когда во время новогоднего представления побежал в туалет и по ошибке заскочил в женский, а там увидел писающую Снегурочку. Этот «волшебный образ» преследовал меня долгие годы. Я старался жить очень реально, не ожидая чуда: под девизом – «Мы рождены, чтоб сказку сделать болью!» И вот тебе! Это урок?!

Батицкий. У меня нет слов! Я ведь уже оплакивал тебя… Прости!

Феликс. У меня у самого уже опускались руки, особенно, когда я должен был бесконечно рассказывать свою историю. А теперь скажи – кто послал мне всех этих людей? Какому богу я должен по ставить свечку?

Батицкий улыбается и разводит руками.

Феликс. Поставлю всем! Ты не знаешь, у нас в городе мечеть есть?

Батицкий и Феликс молча смотрят друг на друга.

Феликс. Поеду к Октаю и там поставлю!

Батицкий. А что теперь? В смысле: что принимать, что можно, чего нельзя?

Феликс. В документах написано: «Практически здоров». А на деле. Я – инвалид! Чем я должен жить дальше? Зачем мне такое спасение?

Они долго сидят молча.

Феликс. Пока не хочу об этом думать! Немного денег есть. Поеду в Турцию догонять своих. Недельку отдохну и поеду.

Сцена 33

Квартира Феликса

Феликс. Октайчик, дорогой! Спасибо тебе! Ты сделал все, что мог. Если бы я не поехал в Брюссель, то не попал бы и в Амстердам…

Октай. Я сделал так, как должен сделать друг…

Феликс. Спасибо. Не волнуйся. Все в порядке. Я совсем здоров, и я хочу приехать и продолжить работу.

Октай. Феликс, приехать можешь в любой момент… Встречу и приму, как родного… Но… Работа уже ушла… Хозяева так долго ждать не могли… Сам знаешь – сезон!

Сцена 34

Квартира Феликса

Феликс, не торопясь, передвигается по комнате в старой родительской квартире.

Комната большая и старомодная, подернутая пылью многих десятилетий затхлой жизни – типичная комната в коммуналке.

На стенах висят семейные фотографии: мать и отец – со скрипками в руках на сцене Большого театра, маленький Феликс с мамой у новогодней елки в Кремле, папа во время исполнения концертного номера и т. д.

Кто-то звонит в дверь.

Феликс. Кто это?

С этой мыслью он и открывает дверь: сильный удар в переносицу вышибает все из головы.

Ноги, ноги, ноги – это все, что видит Феликс, с трудом открыв глаза.

Голос. Все!!! Пошли, пошли!

Шум удаляющихся шагов. Хлопает входная дверь. Становится очень тихо. Феликс лежит на полу лицом вниз. Он пытается пошевелиться – ничего не получается. Руки и ноги связаны, причем руки связаны каким-то чудным узлом за спиной. Все попытки развязаться ни к чему не приводят.

Феликс проваливается в дрему.

Открывает глаза и по солнечному лучу, медленно ползущему по полу, понимает, что прошло уже несколько часов.

В очередной раз открыв глаза, Феликс долго не может понять, где находится – вокруг темно и тихо.

Где-то вдалеке слышится звук открываемой входной двери, затем на полу появляется узкая полоска света…

Женский голос. Феликс! Ты дома?

Напряжение спадает, и Феликс вновь проваливается в сон.

Сцена 35

Квартира Феликса

Феликс сидит на диване и монотонно растирает онемевшие руки. Ноги его находятся в тазике с горячей водой. Под глазом большой синяк; из ноздрей торчат ватные фитили, окрашенные кровью.

В комнату входит женщина с чашкой чая. Это соседка Тамара.

Тамара. Боже мой! Я все не могу успокоиться: а если бы ты жил один, без соседки? А если бы швы разошлись? А?! Попей, легче станет!

Феликс молчит – он все еще пребывает в шоке.

Тамара. Бедная Берта Яковлевна! Слава богу, что она не дожила до этого дня – она бы получила разрыв сердца. Что они вынесли?! Феликс, ты меня слышишь? Кто это был? Зачем ты их впустил? Надо вызвать милицию!!!

Феликс. Не надо! Ничего не надо! Я сам разберусь…

Тамара. Пока, я вижу, «разобрались» с тобой. И разобрались крепко!

Феликс. Я знаю, кто это был!!!

Сцена 36

Скамейка в сквере

Феликс и Батицкий сидят на скамейке в скверике. Они кого-то ждут. Батицкий все время оглядывается по сторонам.

Батицкий. Ты не волнуйся. Он обязательно придет. Люди такого уровня дорожат своим словом.

Феликс. От его слова мне легче не станет. Хотелось, чтобы он что-то сделал!

Батицкий. Вот он идет! Я же говорил: по нему можно сверять часы!

К сидящим подходит мужчина лет шестидесяти, худощавый (может, даже излишне), в очках и с газеткой в руках.

Батицкий (вставая). Здравствуйте, Григорий! Это мой друг – Феликс!

Григорий (садясь рядом с Феликсом). Добрый день, ребята!

Батицкий. Григорий, извините, что побеспокоили в воскресенье. С моим другом стряслась…

Григорий (глядя на Феликса). Я догадался!

Батицкий. Феликс, расскажи…

Феликс. Это было вчера днем: я был дома один… В дверь позвонили… Я открыл…

Григорий. Что было дальше, я представляю. Много взяли?

Феликс. Магнитофон, видеокамеру и почему-то мамин чайный сервиз.

Григорий. А деньги?

Феликс. Что?

Батицкий. Григорий спрашивает про деньги! Деньги нашли?

Феликс. А! Деньги?!

Григорий. Если не секрет, где вы их прятали?

Феликс подозрительно смотрит на спрашивающего. Батицкий мельком бросает взгляд на Григория, затем на Феликса.

Батицкий. Не бойся, Феликс. Григорию можно!

Григорий. Не можно, а нужно! Иначе я, при всем желании, помочь не смогу!

Феликс (секунду поколебавшись). Они были… в мамином сервизе… Но денег было немного…

Батицкий. Что ж ты молчишь?

Феликс. Я не молчу… Мне стыдно, что я такой дурак…

Григорий. Каждый из нас, рано или поздно, оказывается в роли лоха! Вы что-нибудь видели? Вспомнить можете?

Батицкий. Напрягись… Вспомни…

Феликс. Одного из них я знаю!

Григорий. Это уже интересно!

Феликс. Мой старый знакомый – Серега Насонов, из балетных! Как вы считаете – можно будет что-то сделать?

Теперь оба – и Феликс, и Батицкий – смотрят на Григория.

Григорий. Вы должны знать: если и удастся что-то вернуть, то только половину! Преступники, в отличие от мирных граждан, живут по законам: воры товар «берут», взятый товар сдается «барыгам», «барыги» отдают «реализаторам» и т. д. Ворами работа уже сделана – они своего не отдадут!

Батицкий. Ну, может, хоть что-то?

Григорий. Как, вы говорите, его зовут?

Феликс. Сергей Насонов!!!

Григорий. Погуляйте немного! Через часик встретимся тут же!

Титр: «Час спустя»

Григорий говорит тихо и медленно.

Григорий. Ваш старинный «друг» – Сергей задолжал «братве». Они его прижали – вот он и расплатился за ваш счет! Я нечто похожее и предполагал!

Батицкий. Так пусть он за все и ответит!!!

Григорий. «Братва» этим заниматься не будет – это не в их интересах; в милиции вы ничего не докажете, это понятно. Да и к тому же ваш знакомый оказался не дураком и сбежал.

Батицкий. Куда?

Григорий. В Таиланд! Вчера же вечером и улетел, говорят, по контракту. Вот так, ребята!

Батицкий сочувственно смотрит на опустившего голову Феликса.

Батицкий. Все равно, Григорий, вам большое спасибо!

Григорий. Не за что! Хотел помочь, да не все в наших силах! Вы, ребятки, сильно не огорчайтесь – смотрите на происходящее философски: за все в жизни приходится платить! До свидания!

Фигура Григория еще долго находится в поле зрения Феликса и Батицкого – уходит он медленно, с достоинством.

Сцена 37

Квартира Феликса

Феликс. Я знаю, он прав, этот Григорий – за все нужно платить! Он прав тысячу раз, но мне от этого еще хуже! Я не понимаю, чего от меня хотят. Меня словно к чему-то подталкивают. Там, наверху! Мне подают какие-то знаки, а я не могу их расшифровать.

Феликс стоит у подножия стремянки, смотрит вверх, и со стороны может показаться, говорит сам с собой.

Где-то под самым потолком Батицкий, переминаясь с ноги на ногу, ждет, когда можно будет вставить хоть слово.

Феликс. Когда мне поставили диагноз, первое, что пришло в голову – слово «конец». Я представил себе, как на истории болезни напишут: «Дело с концом». Смешно?! Я стал готовиться: наводить порядок в своих мыслях, делах, знакомых. И, конечно, прощаться! Труднее всего мне было распроститься с моей свободой. Например: с милыми моему сердцу, ни к чему не обязывающими, любовными приключениями…

Батицкий. Извини, что перебиваю; как клеить – вплотную к стенке или оставлять зазор?

Феликс. Я понимаю – тебе не интересно!

Батицкий. Не дури! Мне интересно! Продолжай рассказывать и держи стремянку крепче, б… Если не хочешь, чтобы я навернулся!!!

Феликс. Успокойся, я не из тех, кто тащит за собой в могилу «невинных».

Батицкий. Дурак!!!

Феликс. Теперь я «практически здоров», но я не вижу «света в конце тоннеля». Последние деньги вынесли. На какие шиши мне жить?

Батицкий. Я тебе помогу. А потом тебе дадут пенсию…

Феликс. Нашу пенсию? Тебе самому не смешно?

Батицкий. Мы что-нибудь придумаем…

Феликс (машет рукой). А-а-а! Ну тебя! Не тошни! Клей быстрее!

Сцена 38

Квартира Феликса

Раннее утро.

Феликсу не спится.

Феликс (самому себе). Что ты лежишь и воняешь? Нужно что-то делать! Нужно! Нужно!

Он резко встает и направляется на кухню.

Сцена 39

Квартира Феликса – кухня

Входит и останавливается как вкопанный… В центре коммунальной кухни стоит отгороженная легкой прозрачной занавеской ванна, а в ней плещется… незнакомая девушка. Увидев Феликса, она ойкает и уходит с головой под воду. Феликс инстинктивно отворачивается… и, извиняясь, пятится к себе в комнату.

Сцена 40

Квартира Феликса

Ничего не понимая, Феликс ходит по комнате. За дверью слышится какая-то возня и женские голоса. Наконец в дверь стучат.

Тамара. Можно?!

Феликс. Да!

Тамара (смеясь). Извини, ради бога… Я не успела тебя предупредить… Думала: еще рано, ты спишь, а она с дороги успеет умыться… А ты… (И она зашлась смехом.)

Феликс (улыбаясь). А я подумал, что помер… и уже в раю…

Тамара. Тю! Типун тебе на язык…

Феликс. А кто это?

Тамара. Сашка – моя племянница! Сестра моя, Нина, в Белоруссии… Ты ж ее помнишь… В Полоцке… Городок с ноготок… Она одна, без мужа… А Сашка выросла… Нужно определяться… Хочу помочь…

Феликс. Так это Нинина дочь?

Тамара. Да! Извини еще раз! (Смеется.) Больше такого не повторится!

Феликс. Нет, ну почему же… В моей ситуации бесполезно… Но все равно, приятно…

Сцена 41

Продуктовый рынок

Батицкий толкает перед собой коляску, в которой сидит маленький ребенок. За ним следом тащится Феликс с корзинкой в руках.

Феликс. Как в анекдоте: «Думать нечего – нужно трясти!!!»… Тут я просто подохну с голоду. А там «социал». Там страховая медицина, знаешь какая. Там я как раз и могу рассчитывать на пенсию. Сестра все разузнала. Эта спасительная мысль пришла мне в голову, когда я перебирал вещи и снова наткнулся на приглашение. Так что: «Дойчланд, Дойчланд – юбер алес!!!»

Батицкий. Тебе, конечно, виднее, но… Ты же не прагматичный человек… Как ты будешь жить среди немцев?

Феликс. Не рви мне «сэрдцэ»! К немчуре душа не лежит. Но тут у меня все равно никакой перспективы! Я пропаду! Это единственный выход…

Батицкий. И когда ты хочешь ехать?

Феликс. Завтра…

Батицкий резко останавливается. Феликс налетает на него.

Батицкий. Как это?! Завтра?!