Текст книги "Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса»"

9 апреля 1918 г. анархисты угнали в Москве автомобиль, принадлежащий полковнику Реймонду Роббинсу, представителю американского Красного Креста, который осуществлял контакты большевиков с правительством Соединенных Штатов. Несмотря на выдвинутые требования анархистам, ВЧК не удалось его вернуть, ультиматум чекистов был проигнорирован[733]733
  Мальков П. Д. Записки коменданта Кремля. М., 1987. С. 260–261; Клименко В. А. Борьба с контрреволюцией в Москве в 1917–1920 гг. М., 1978. С. 158.


[Закрыть]. В этот же день окончательно было принято решение о прекращении деятельности анархистских отрядов в Москве. Ф. Э. Дзержинский вызвал к себе коменданта Кремля П. Д. Малькова, которому, учитывая его петроградский опыт подобных операций, и поручил разработку плана захвата и разоружения анархистских особняков. Вместе с командиром 4-го Видземского полка латышских стрелков Э. Берзиным и комиссаром этого же полка П. Озолом Мальков составил план мероприятий. В течение нескольких дней было изучено расположение особняков, занятых анархистами, обследованы подходы к ним, маршруты возможного отступления анархистов, произведен внешний осмотр зданий[734]734
  Известия ВЦИК. 1918. 16 апр.


[Закрыть].

Имелись и другие обстоятельства, вынуждавшие чекистов к незамедлительным действиям. Как рассказывал позднее Ф. Э. Дзержинский: «Интересно отметить, – сказал он, – что многие арестованные утверждали, что они не анархисты, а просто безработные, однако большинство из этих «безработных» оказывались с уголовным прошлым. Среди них выделяются типы явно контрреволюционные. Мы имеем определенные сведения, что вожди контрреволюции хотят воспользоваться преступными элементами, сгруппировавшимися вокруг групп Федерации, для выступлений против Советской власти. Последнее обстоятельство подтверждается также и теми своеобразными мотивами, которыми руководились анархические группы при занятии особняков: они выбирали стратегические пункты – как раз против наиболее важных советских учреждений города, поэтому мы имели основание предполагать, что якобы анархическими организациями руководит опытная рука контрреволюции. И действительно, как доказывают найденные при аресте «анархистов» инструкции, выбор тех или иных особняков был далеко не случайным. В инструкциях точно указано, в каком именно районе следует занимать особняки. Подобные инструкции были отпечатаны во многих экземплярах и найдены у многих лиц. Привожу текст одной из таких инструкций:

«1. Найти особняки в районе Мясницкой ул[ицы] и пер[еулков] Гудовского, Мал[ого] или Больш[ого] Харитоньевского.

2. Найти особняк в районе Неглинного проезда, против Гос[ударственного] Б[анка].

3. Моховая ул[ица], № 6 Красильщиковой (разузнать все насчет дома).

4. Пречистенская наб[ережная], особняк найти напротив А.Д. (против этого пункта нарисованы пушки).

Тов[арищ] Нелидов в районе Мясницкой в Мал[ом] Харитоньевском пер[еулке], особняк г[оспожи] Зуттер (напротив Политехнического Общества), второй эт[аж]. Охраны в доме нет (охрана соседнего дома). В Гудовском пер[еулке], д[ом] № 5, Пастуховой, второй эт[аж] – охраны нет, 4 квартиры, в доме не живут (гараж). Дом № 6 Высоцкий, третий эт[аж] – охрана есть немногочисленная».

В помещении одной из групп найдено предписание переменить свое местопребывание и найти особняк, который бы находился на углу улицы, чтобы тем самым обладать лучшим стратегическим положением. В ночь на 12-е апреля одна из групп анархистов в 2 ч[аса] ночи заняла особняк; на протест хозяев, требующих разрешение от Советской власти, было отвечено, что Советская власть еле дышит[735]735
  Отряд гренадер-фанагорийцев во главе с последним командиром Фанагорийского гренадерского полка полковником Викторовым.


[Закрыть]. Это свидетельство подтверждают ряд воспоминаний современников событий. Участник московского белого подполья Эраст Гиацинтов вспоминал: «Не терял я связи и с нашими гренадерами[736]736
  Гиацинтов Э.А. Записки белого офицера. СПб, 1992. С. 64.


[Закрыть], и мы все думали, как можно восстать и свергнуть большевиков. Было образовано общество анархистов, которое было очень скоро выдано из-за болтливости некоторых дам, называвших нас «анархисты-монархисты». Мы заняли ряд домов вокруг Кремля, чтобы оттуда начать действовать против правительства. Из этого ничего не получилось, только я еще раз попал в тюрьму, где сидел несколько дней просто потому, что я был кадровый офицер»[737]737
  Садуль Ж. Записки о большевистской революции. М., 1990.


[Закрыть].

В пользу версии о подготовке анархистами вооруженного выступления (или стоящими за ними антибольшевистскими силами) весной 1918 г. говорит и один источник из анархической среды, – свидетельство уже упомянутого выше Александра Ге, приведенное французским посланником Жаком Садулем. 8 апреля 1918 г. он писал в письме: «Накануне вновь виделся с Александром Ге, блестящим оратором, лидером анархистов-коммунистов. Пили чай в его уютном номере в «Национале». Была обаятельная супруга и еще две элегантные и красивые анархистки. Изысканные сладости, пирожные, светские разговоры (как далеко все от спартанской простоты большевистских лидеров). Ге образован, но в голове путаница, изощренный ирреализм. Ни грамма здравомыслия. Не опасен. Ге гневно обличает большевиков. Придя к власти, они только и делают, что предают принципы, чистые принципы, они переродились в обыкновенных реформистов, рабочие от них отворачиваются и сплачиваются под черным знаменем. В руках анархистов уже многие города на Юге. Ге считает, что уже сейчас может рассчитывать в Москве на несколько тысяч бойцов. Однако для действий момент еще не настал. В движение проникли монархисты, которые пытаются использовать его в своих целях. Следует прежде всего избавиться от этих темных и опасных элементов. Через месяц-два анархисты выкопают могилу для большевиков, «царству варварства придет конец». Будет основана подлинно коммунистическая республика.

«А если большевики вас опередят и начнут наступление первыми?».

«Они не посмеют», – отвечает мне Ге»[738]738
  Карр Э. История Советской России. Кн. 1. М., 1990. С. 141.


[Закрыть].

В условиях многочисленных случаев правовых нарушений со стороны анархистов, угрозы их выступления, ВЧК переходит к решительным мерам против нарастающей волны анархобандитизма. Попытки идейных анархистов отмежеваться от уголовников окончились неудачей – эту задачу «чистки» анархистских рядов взяло на себя Советское государство в лице ВЧК. 11 апреля 1918 г. под руководством Ф. Э. Дзержинского состоялось заседание ВЧК, на котором присутствовали также представители военного ведомства, городских и районных организаций Москвы. На заседании был утвержден план ликвидации анархистских точек. Особняки, занятые анархистами, были подвергнуты наружному осмотру, установлены подходы к ним. По данным разведки был разработан план операции.

Намеченное в ночь на 12 апреля 1918 г. разоружение анархистов стало, по мнению известного британского историка, «первым согласованным действием ВЧК»[739]739
  Правда. 1918. 13 апр.


[Закрыть].

В операции участвовали чекистские подразделения, 1-й автоброневой отряд ВЦИК и 4-й Видземский полк латышских стрелков, а так же части Московского гарнизона. Отряды чекистов и красноармейцев одновременно окружили известные центры анархизма в Москве, потребовав безоговорочного разоружения и освобождения самовольно занятых помещений. Относительно незначительное сопротивление анархистов было быстро подавлено превосходящими силами чекистов и солдат.

Согласно сообщению ВЧК, вооруженное сопротивление было оказано только в нескольких местах. Отчаянное сопротивление оказали анархисты в «Доме Анархии» на М. Дмитровке, в «Доме независимых» на Поварской ул., д. 9. и соседнем д. 7, в особняке Цейтлина и на Донской улице в доме Н. Д. Банкетова.

«На Поварской улице пришлось взорвать ворота, и только тогда осаженные сдались и выдали оружие;

На Малой Дмитровке анархисты, видимо, знали о предстоящем разоружении и подготовились к обороне: были выставлены пулеметы в окнах и на крышах соседних домов, расставлены часовые и даже поставлено горное орудие. На предложение сдаться раздались ружейные выстрелы, было брошено несколько бомб. После оживленной перестрелки со стороны анархистов раздался рев пушки, тогда решено было обстрелять дома, где они засели артиллерией. Первым же выстрелом было сбито установленное анархистами горное орудие, вторым разбит подъезд дома «Анархия», – еще несколько снарядов, и осажденные сдались. В доме «Анархия» найден огромный склад всевозможного оружия от револьверов до горных орудий включительно. В подвале дома обнаружены значительные запасы продовольствия.

На Донской улице отряды чрезвычайной комиссии также встретили упорное сопротивление, и только к 12 часам дня было закончено разоружение».

Красочное описание освобожденных особняков на Поварской улице дал британский военный агент Р. Г. Брюс Локкарт в своих воспоминаниях: «На Поварской, где раньше жили богатые купцы, мы заходили из дома в дом. Грязь была неописуемая. Пол был завален разбитыми бутылками, роскошные потолки изрешечены пулями. Следы крови и человеческих испражнений на обюсонских коврах. Бесценные картины изрезаны саблями. Трупы валялись, где кто упал. Среди них были офицеры в гвардейской форме, студенты – 20-летние мальчики и люди, которые, по всей видимости, принадлежали к преступному элементу, выпущенному революцией из тюрем. В роскошной гостиной в доме Грачева анархистов застигли во время оргии. Длинный стол, за которым происходил пир, был перевернут, и разбитые блюда, бокалы, бутылки шампанского представляли собой омерзительные острова в лужах крови и вина. На полу лицом вниз лежала молодая женщина. Петерс перевернул ее. Волосы у нее были распущены. Пуля пробила ей затылок, и кровь застыла зловещими пурпуровыми сгустками. Ей было не больше 20 лет. Петерс пожал плечами. – Проститутка, – сказал он, – может быть, для нее это лучше. Это было незабываемое зрелище. Большевики сделали первый шаг к восстановлению дисциплины»[740]740
  Локкарт Р. Г. Брюс. История изнутри. Мемуары британского агента / пер. с англ. М., 1991. С. 238.


[Закрыть]. Возможно, излишне натуралистическое описание и выдает отношение британского агента к разоружению анархистов, но оно же фиксирует и жертвы среди них.

Эти сообщения подтверждают воспоминания П. Д. Малькова. Согласно им, латышскому отряду под его руководством предстояло захватить дом на Большой Дмитровке. На предложение сдать оружие анархистами был открыт беспорядочный, но интенсивный пулеметный и винтовочный огонь. Штурму здания также мешала отделявшая особняк от улицы высокая чугунная решетка примерно в два человеческих роста, с запертыми массивными двухстворчатыми воротами. Попытки издали подорвать ворота с помощью гранат оказались безрезультативными. Только после того как Мальков подполз к полуметровому фундаменту, на котором находилась решетка, и заложил тяжелую гранату рядом с замком, удалось взорвать ворота. Последовал штурм, и анархисты практически мгновенно капитулировали[741]741
  Мальков П. Д. Записки коменданта Кремля. М., 1987. С. 262–266.


[Закрыть].

Состояние особняка было опять-таки удручающим. П. Д. Мальков вспоминал: «Я вошел в особняк, где Озол с группой латышей уже производил обыск. Представившееся моим глазам зрелище производило отталкивающее впечатление. Особняк был загажен до невероятности, Здесь и там виднелись пустые бутылки с отбитыми горлышками из-под водки, дорогих вин, коньяка. Под ногами хрустело стекло. По роскошному паркетному полу расплывались вонючие, омерзительные лужи. На столах и прямо на полу валялись разные объедки, обглоданные кости, пустые банки из-под консервов вперемешку с грязными, засаленными игральными картами. Обои на стенах висели лохмотьями, обивка на мебели была распорота и изорвана в клочья. В одной из комнат на сдвинутых столах громоздилась куча ценностей и денег, обнаруженных при обыске. Здесь были и десятки пар золотых часов, и множество колец, ожерелий, колье, сережек, и массивные золотые и серебряные портсигары, и мельхиоровая посуда – одним словом, настоящий ювелирный магазин. Много было изъято оружия: винтовок, револьверов, патронов, ручных гранат. Хранились в особняке и порядочные запасы продуктов и вин, во дворе же латыши обнаружили целый винный склад»[742]742
  Мальков П. Д. Записки коменданта Кремля. М., 1987. С. 267–268.


[Закрыть].

Несколько более продолжительным было сопротивление в «Доме Анархии». К моменту захвата Мальковым особняка на Большой Дмитровке там еще продолжался бой. Среди штурмующих чекистов и красногвардейцев были раненые и убитые. Переброска части отряда Малькова в 50 латышей, а главное, два орудийных выстрела трехдюймовки изменили ситуацию. «Первым же снарядом искусные артиллеристы снесли горную пушку, стоявшую у подъезда «Дома Анархии». Второй выстрел разворотил стену, с треском полопались стекла во всех окнах. Поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления, анархисты выкинули белый флаг. Штаб «черной гвардии» капитулировал. Мы подоспели к шапочному разбору»[743]743
  Мальков П. Д. Записки коменданта Кремля. М., 1987. С. 268–269.


[Закрыть].

Впрочем, латыши, возможно, сыграли все-таки более важную роль, о чем свидетельствует В. Ф. Клементьев: «Точной даты не помню, но знаю, что в солнечный апрельский день клуб анархистов на М. Дмитровке был ликвидирован чекистами. Я находился в большой толпе любопытных, запрудивших улицу, чтобы поглядеть на «штурм бандитской крепости», – так говорили в толпе. На удивление всем нам, милиционеры не разгоняли толпу. Свидетельствую, что анархисты упорно сопротивлялись. Отряды чекистов на подступах к клубу были встречены стрельбой, которая продолжалась несколько часов. Чтобы проникнуть внутрь здания, требовалась артиллерия. Только после нескольких взрывов гранат чекисты ворвались в клуб. Но там, как говорили в толпе, никого не оказалось. То же услышал я и в Варшаве, в 1921 году, от Б. В. Савинкова и от полковника Эрдмана. По их словам, латышские стрелки, обложившие тыльную сторону клуба анархистов, беспрепятственно пропустили через свой кордон всех анархистов. Так ли это было в действительности, не знаю. Полковник Эрдман – человек очень странный. От Савинкова в Варшаве я узнал, что во время нашей работы в Москве (1918) полковник Эрдман имел контакт с Кремлем и через него якобы сам Ленин задавал ему – Савинкову – вопросы о планах последнего; Эрдман эти вопросы передавал Бредису, а Бредис Савинкову. Тем же путем шли ответы Савинкова Ленину. То же самое рассказал мне Эрдман (в 1923–1924 годах), когда после его изгнания из СЗРиС он пригласил меня приехать к нему «отдохнуть». Все расходы дорожные он брал на себя. С одобрения и при содействии Д. В. Философова я поехал к Эрдману в Сопот. После многих долгих разговоров о никчемной деятельности СЗРиС полковник Эрдман предложил мне написать совместно с ним письмо Дзержинскому с предложением в обмен за сведения, касающиеся причин гибели Бредиса и Рубиса, дать ему (Дзержинскому) подробное описание всего, что нам известно о работе Союза в Москве. От участия в этой сумасбродной комбинации с предательством я отказался. И отношения у нас испортились»[744]744
  Клементьев В. Ф. В большевицкой Москве: (1918–1920). М., 1998. С. 139–140.


[Закрыть].

Наиболее же упорное сопротивление было оказано анархистами, засевшими на Донской улице в доме Банкетова в Замоскворецком районе. Только использование артиллерии решило исход многочасового развернувшего сражения. Верхний этаж особняка был разрушен орудийными выстрелами. Тогда осажденные из группы «Братство» перешли на нижний этаж здания и продолжали отстреливаться уже оттуда. Они сдались только в 2 часа дня. При этом именно замоскворецкие анархисты с Донской улицы отрицали свой антисоветский настрой. Незадолго до разоружения в газете «Анархия» появилась заметка следующего содержания: «За последнее время в Замоскворечье кем-то упорно распространяется слух о том, что в скором времени ожидается выступление анархистов против большевиков. Донская группа настоящим заявляет, что не только не собирается выступать против большевиков, но если бы кто-нибудь справа, – например, Белая гвардия, выступил против большевиков, Донская группа будет защищать большевиков с оружием в руках, несмотря на принципиальное расхождение с ними».

Всего при разоружении со стороны анархистов было убито и ранено не менее 30 человек, красноармейские и чекистские потери исчислялись 10–12 ранеными и убитыми[745]745
  Владимирова В. Год службы «социалистов» капиталистам. Очерки по истории контрреволюции в 1918 году. М., 1927. С. 185.


[Закрыть]. Жертвы были, в первую очередь, среди штурмовавших здания солдат. Так, при штурме особняка на Донской улице от пулеметного огня и брошенных бомб погибло несколько красноармейцев Варшавского революционного полка. При попытке преодолеть чугунные ворота особняка погиб инструктор команды разведчиков полка А. В. Гадомский и разведчик Ф. К. Барасевич, впоследствии 16 апреля они будут захоронены у Кремлевской стены. Позднее там же будет похоронен Дубнев, скончавшийся от ран, полученных 12 апреля[746]746
  Абрамов А. У Кремлевской стены. 4-е изд. М., 1981. С. 95–97, 103.


[Закрыть]. Небольшое ранение в руку получил даже руководитель ВЧК Ф. Э. Дзержинский, лично принимавший участие в освобождении одного из особняков[747]747
  Зубов Н. Ф. Э. Дзержинский. Биография. 3-е изд., доп. М., 1971. С. 193.


[Закрыть]. Среди принимавших участие в разоружении латышских стрелков, по свидетельству П. Д. Малькова, потерь не было[748]748
  Мальков П. Д. Записки коменданта Кремля. М., 1987. С. 270.


[Закрыть].

Большинство погибших анархистов оказались безымянными. Есть данные, хотя, скорее всего преувеличенные, о расстрелах после ареста. Письмо анархиста Р., арестованного при разгроме 12 апреля: «Всех выстраивают в шеренгу и рассматривают… заподозренных отправляют в караульное помещение, из помещения к стенке цирка Соломонского и… трупы складывают в сарай… насчитывают около 40 трупов»[749]749
  Уралов М. Кошмар. М., Почин. 1918; Гонения на анархизм в Советской России. Берлин, 1922.


[Закрыть]. О нескольких десятках расстрелянных анархистов, «у которых обнаружили украденное, по-видимому, драгоценности, ценные бумаги, золото», писал 13 апреля 1918 г. Ж. Садуль[750]750
  Садуль Ж. Записки о большевистской революции. М., 1990.


[Закрыть].

Жертвы были и после задержания, в результате «попыток к бегству» и других эксцессов. Наиболее известна трагическая судьба идейного анархиста Михаила Сергеевича Ходунова. Член ПСР до Февральской революции (участник революции 1905–1907 гг.), рабочий Московского телефонного завода, он вступил в анархистское движение. Член «Московской федерации анархистских групп», осенью он был избран председателем завкома МТЗ. В составе «двинцев»[751]751
  Двинцы – арестованные в 1917 г. и помещенные в тюрьму Двинска (Даугавпилс) солдаты 5-й армии Северного фронта. Находились в количестве около 900 человек в Бутырской тюрьме. Осенью были освобождены, приняли активное участие в вооруженном восстании в Москве.


[Закрыть] участвовал в осенних боях за советскую власть в Москве с юнкерами. Был арестован 12 апреля и убит милиционерами на улице «при попытке к бегству» 15 апреля 1918 г.

«По наведенной справке в I Сретенском комиссариате, помощник комиссара А. Я. Берман сообщил, что в 10 час. вечера 15 апреля милиционеры Шкарин, Харахорин и Якубов явились и заявили, что сопровождаемый арестованный в Сущев[ский] арест. дом по фамилии Ходунов на углу Спасского пер. покушался к бегству и был убит»[752]752
  Уралов М. Кошмар. М., Почин. 1918.


[Закрыть].

Арестованных в результате чекистской операции в Москве анархистов насчитывалось, согласно официальным данным советских газет, около 400 человек, из них четверть была немедленно освобождена[753]753
  Правда. 1918. 13 апр.


[Закрыть]. Стремление минимизировать численность арестованных анархистов и время нахождения их под арестом становится тенденцией последующих советских работ. В работе В. Владимировой также называлась цифра до 400 задержанных анархистов[754]754
  Владимирова В. Год службы «социалистов» капиталистам. Очерки по истории контрреволюции в 1918 году. М., 1927. С. 185.


[Закрыть]. В более поздних работах эта цифра варьировалась от 400 до 600. Впоследствии именно эта цифра станет общепринятой в советской, и, отчасти, в зарубежной историографии[755]755
  Карр Э. История Советском России. С. 141; Голинков Д. Л. Крушение антисоветского кризиса в СССР. Кн. 1. С. 158.


[Закрыть]. Следует отметить, что Ж. Садуль оценивал количество арестованных в 400–500 человек. Вместе с тем данная цифра представляется заниженной. Так, согласно воспоминаниям коменданта Кремля П. Д. Малькова, к полудню количество заключенных анархистов только на гауптвахте Кремля (основное место содержания арестованных анархистов, но не единственное) уже приблизилось к 800 человек. Очевидно, что газетные данные занижали численность задержанных анархистов как минимум вдвое.

Состав остальных арестованных анархистов, по признаниям представителей советской власти, оказался самым разнообразным. Как писалось в газете «Правда», «состав арестованных весьма разношерстный – много женщин и подростков в форме различных учебных заведений. Отмечен целый ряд лиц с громким уголовным прошлым»[756]756
  Правда. 1818. 13 апр.


[Закрыть]. Учитывая тот факт, что в числе задержанных оказалось большое количество рецидивистов, была задействована процедура опознания участников налетов и грабежей со стороны пострадавших. Ф. Э. Дзержинский разместил в московских газетах объявление о приглашении всех граждан, пострадавших от вооруженных ограблений, явиться в уголовно-розыскную милицию (3-й Знаменский переулок) для опознания грабителей, задержанных при разоружении анархистских групп, в течение трех дней от 12 часов до 14 часов, считая первым днем 13 апреля[757]757
  Мальков П. Д. Записки коменданта Кремля. М., 1987. С. 272.


[Закрыть].

«Следственными властями было выяснено, что среди арестованных 70 человек были ранее уголовными каторжанами, судившимися неоднократно за грабежи и убийства, и несколько десятков белогвардейцев»[758]758
  Владимирова В. Год службы «социалистов» капиталистам. Очерки по истории контрреволюции в 1918 году. М., 1927. С. 185.


[Закрыть]. Вместе с тем уголовное прошлое анархистов, очевидно, некоторым образом ранжировалось, и 18 апреля, согласно Владимировой, задержанными оставалось уже только 50 лиц с уголовным прошлым[759]759
  Владимирова В. Год службы «социалистов» капиталистам. Очерки по истории контрреволюции в 1918 году. М., 1927. С. 185.


[Закрыть]. Незадолго до этого в интервью газете Дзержинский давал немногим большие цифры: 66 человек: «За нами числится в настоящее время не 126, как указано в газете «ВПЕРЕД», а всего 66 человек, и сидят они не в подвале, а в сухом хорошем помещении; все они допрошены и всем предъявлено обвинение»[760]760
  Известия. 1918. 16 апр.


[Закрыть].

Характерно, что выпущенными в этот день оказались и ранее обозначенные белогвардейцы. Вместе с тем отметим, что 4 мая 1918 г. газета «Анархия» разместила следующее сообщение:

«ОТ МОСКОВСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ АНАРХИСТСКИХ ГРУПП:

Третий день голодают арестованные 12-го апреля и заключенные в тюрьму рабочие-анархисты. Московская Федерация анархистских групп требует от советской власти освобождения или немедленного предъявления арестованным обвинения. Арестованными подано во Всероссийскую Чрезвычайную следственную Комиссию по делам анархистов следующее заявление: «Мы, анархисты, арестованные при разоружении анархистов 12-го апреля с.г. и содержащиеся в настоящее время в Бутырской тюрьме, требуем немедленного освобождения всех нижеподписавшихся, как не имеющих ничего общего с уголовными преступлениями, в противном случае мы продолжим голодовку»: Заключенные 13, 14, 15 и 17-ой камер». Далее следовало 25 подписей.

Вместе с тем, 18 апреля 1918 г. действия ВЧК были одобрены ВЦИК, который констатировал, что они «…имели целью преследования не идейного анархизма, а борьбу с бандитизмом, независимо от тех названий, которыми этот бандитизм прикрывается»[761]761
  Декреты Советской власти. Т. II. С. 130.


[Закрыть]. Приветствовалась эта мера и населением и даже представителями иностранных государств, также страдавшими от разгула преступности в Москве. «Интересный факт зафиксировала газета М. Горького «Новая Жизнь», согласно сообщению которой «Консулы иностранных держав сообщили Советскому Правительству, что ответом на радиотелеграмму о победах советской власти над анархическими элементами явилось заграницей возвышение курса русского рубля»[762]762
  Новая Жизнь. 1918. 14 апр.


[Закрыть]. Очень четко и образно охарактеризовал эти события и их смысл впоследствии в 1919 г. приехавший в Советскую Россию известный английский писатель Герберт Уэллс: «Бандитизм был поставлен к стенке в Москве весной 1918 г.»[763]763
  Уэллс Герберт. Россия во мгле. М., 1958. С. 31.


[Закрыть]. Даже спустя год отношение московских собеседников Уэллса из числа иностранных граждан, проживающих в столице, к апрельскому разоружению анархистов было восторженным. Схожие настроения фиксировал и Ж. Садуль: «Троцкий сияет; население, включая буржуазию, приятно удивлено тем, как неожиданно быстро была подготовлена и проведена эта решительная операция по наведению порядка».

Несколько иная позиция по отношению к разоружению анархистов была у оппозиционных партий, которые опасались, что данные репрессии лишь начало общего наступления большевиков против иных партий, дальнейшее укрепление коммунистической диктатуры. Характерна публикация в меньшевистской газете. «Да стоит ли порядок, который обещают нам большевики, той страшной цены полицейского произвола, бессудных расстрелов и произвольных расправ, которой он достигается? И не во много ли страшнее для пролетариата этот режим полицейщины, боящейся света и гласности, нежели те несколько десятков преступников, от которых, быть может, и избавит нас большевистская расправа с анархистами», – говорилось в статье «Полицейщина против анархии», посвященной разоружению анархистов в Москве[764]764
  Павлов Д. Б. Большевистская диктатура против социалистов и анархистов. 1917–середина 1950 х годов. М., 1999. С. 25; Вперед! 1918. 21 апр.


[Закрыть]. «Оппозиционные партии подавлены. Такая же безжалостная расправа, по сути, грозит всем, кто попытался бы чинить препятствия правительству. Своим энергичным выступлением против наиболее сильной, наиболее организованной, наиболее популярной в пригородах партии оно заставляет остальных задуматься и сплачивать свои ряды», – писал Ж. Садуль.

Среди арестованных в «Доме Анархии» был главный редактор газеты «Анархия» В. В. Бармаш. Следственным отделом Комитета публичного обвинения Бармашу было предъявлено официальное обвинение в укрывательстве бандитов и погромщиков, но суд над ним и другими членами Секретариата Федерации не состоялся, и вскоре он был освобожден. Уже 6 мая он участвовал в собрании Совета ФАГМ с докладом «Совет и группы на местах».

Разоружение анархистов в Москве послужило толчком к проведению подобных акций и в других городах: Витебске, Воронеже, Курске, Н. Новгороде, Петрограде, Самаре, Таганроге, Тамбове, Туле, Царицыне и т. д.[765]765
  Рассказов Л. П. Карательные органы в процессе формирования административно-командной системы в Советском государстве (1917–1941 гг.). Уфа, 1994. С. 96–103; Клименко В. А., Морозов П. М. Чрезвычайные защитники революции. С. 15.


[Закрыть] В зависимости от конкретной обстановки разоружение происходило по различному сценарию, в разные сроки. В Таганроге большая часть отряда Маруси Никифоровой перешла на сторону советской власти к 17 апреля 1918 г., и дело ограничилось передачей Маруси и еще нескольких анархистов под юрисдикцию трибунала, который вскоре их выпустил из-под ареста[766]766
  Известия Витебского губернского и городского совета. 1918. 21 апр.


[Закрыть].

В Петрограде разоружение анархистов произошло 23 апреля 1918 г. Обыску и аресту были подвергнуты основные анархистские точки города: штаб на Волковской улице, анархистский клуб на Коломенской улице, редакция газеты «Буревестник» и другие анархистские адреса[767]767
  Наш Век. 1918. 24 апр.


[Закрыть]. В операции принимали участие сотрудники Петроградской ЧК и местных районных советов. Заблаговременно подготовленная акция закончилась без эксцессов. В общей сложности в Петрограде было арестовано около 500 человек. Состав арестованных, как и в Москве, был разношерстным. В числе задержанных анархистов было до 30 человек белогвардейцев и 70 человек бывших каторжан-уголовников, вновь уличенных в преступлениях. Сознавая, что их ожидает, часть анархистов предприняла попытку к бегству, при этом было расстреляно 3 человека[768]768
  Петроградская правда. 1918. 3 мая.


[Закрыть]. По завершении операции в Петрограде М. С. Урицкий на заседании Петросовета 23 апреля 1918 г. охарактеризовал подобных анархистов следующим образом: «Эти темные элементы, приютившиеся в анархистских клубах, вооруженные под видом защиты анархии идейной, творили преступления, приводящие к анархии в чисто обывательском смысле – к разрушению советской организации, разложению дисциплины, угнетению и насилию над имуществом и жизнью частных лиц»[769]769
  Канев С.Н. Петроградские большевики – организаторы борьбы рабочих с анархистской контрреволюцией в 1917–1918 гг. //Питерские рабочие в борьбе с контрреволюцией. М., 1986. С. 146–148; Петроградская правда. 1918. 25 апр.


[Закрыть].

Большинство задержанных анархистов вскоре были выпущены на свободу, а часть оставлена для выяснения степени участия в совершенных преступлениях и была выпущена уже после амнистии 1 мая 1918 г. Влияние анархистов в Петрограде в результате проведенной акции резко упало. 29 мая 1918 г. съезд моряков в Кронштадте отказался выслушать пытавшегося выступить перед собравшимися анархиста И. С. Блейхмана и вынес резолюцию, в которой говорилось, что «анархия не встретит сочувствия в широких матросских кругах»[770]770
  Владимирова В. Год службы «социалистов» капиталистам. Очерки по истории контрреволюции в 1918 году. М., 1927. С. 186.


[Закрыть].

К этому моменту анархистское движение лишилось своих баз не только в обеих столицах, но и в большинстве регионов России. Ввиду того, что система чрезвычайных комиссий на местах была еще слабо представлена, их роль в разоружении анархистских отрядов взяли на себя различные военные органы. Большую роль в подавлении анархистского движения в Курске сыграла Высшая Военная Инспекция (ВВИ) во главе с Н. И. Подвойским. Схожая ситуация в Витебске не потребовала вмешательства центральных военных органов, дело ограничилось применением местного латышского и польского отряда. В каждом из городов имелись более чем тысячные вооруженные отряды анархистов, принимавших участие в антисемитских погромах, налетах и самосудах. Фактически оба города: Курск с 10 апреля, а Витебск с 30 апреля – находились под их временным контролем. Были приняты жесткие меры подавления, включая военную поддержку латышских частей, для восстановления порядка в этих городах. Так, в Витебске в ходе боев, по официальным советским данным, было убито 7 человек и 20 ранено[771]771
  Владимирова В. Год службы «социалистов» капиталистам. Очерки по истории контрреволюции в 1918 году. М., 1927. С. 186.


[Закрыть]. События в Курске разворачивались не столь драматично, но и там после завершения разоружения анархистов принят ряд карательных мер. Для восстановления дисциплины в воинских частях и гарнизоне города Подвойскому пришлось прибегнуть к расстрелам[772]772
  Степанов Н. Т. Подвойский. М., 1918. С. 253–254; Борман А.А. Москва-1918 (из записок секретного агента в Кремле) //Русское прошлое. 1991. № 1. С. 126.


[Закрыть]. Согласно советской прессе, расстрелянных в этих городах было немного. Анархисты же говорили о массовых и необоснованных расстрелах. Впоследствии анархисты организуют целый ряд ответных террористических акций в этом районе, а в сентябре 1918 г. – крушение поезда Высшей военной инспекции, в котором находился Н. И. Подвойский (виновник массовых расстрелов)[773]773
  ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 45. Д. 5. Л. 91.


[Закрыть]. Под одной из версий, организатором крушения был известный анархист матрос Железняков.

Разоружение анархистов не ограничивалось рамками одного месяца, в целом ряде губерний разоружение анархистов происходило в мае 1918 г. Например, в Тамбове 12 мая, а в Самаре 19 мая 1918 г.[774]774
  Известия Воронежского совета. 1918. 21 мая.


[Закрыть]

К этому времени в Москве ВЧК были подготовлены обвинительные документы по уголовной деятельности отдельных задержанных анархистов.

После тщательного отсева идейных анархистов и изучения дел арестованных ВЧК были приговорены к расстрелу 11 анархистов:

1. Слон И. Д.

2. Зильберман И. Т.

3. Данилин А. С.

4. Спаков В.

5. Бойцов А. А., кличка «Следователь».

6. Цудукидзе И. Г.

7. Андреев А., кличка «Зюдик».

8. Кузин С. Г.

9. Захаров С.

9. Матейчик В. А.

11. Баранов И. Е.

Еще один анархист Лапшин-Липковиц, главарь группы «Граком», был расстрелян несколькими сутками раньше. Это был бандит, известный своими садистскими наклонностями. Стремясь получить признание о спрятанных ценностях, он практиковал скальпирование жертв с дальнейшим поливанием одеколоном, и другие виды пыток. Подобное поведение он считал нормой по отношению к представителям бывших привилегированных сословий и требовал, чтобы все группы анархистские разных наименований признали своим кредо безграничное право реквизиций и конфискаций[775]775
  Известия ВЦИК. 1918. 31 мая.


[Закрыть]. Все вышеперечисленные случаи расстрелов анархистов, с подробным изложением их вины, были опубликованы в советской прессе.

Несмотря на то, что расстрелянные анархисты сознались в совершенных преступлениях, чрезвычайными комиссиями в ходе дознания был допущен ряд перегибов. Достаточно частым явлением были расстрелы при попытке к бегству: уже упомянутые три расстрела в Петрограде, два в ходе разоружения в Москве, еще несколько уже в заключении[776]776
  Анархия. 1918. 21 апр.; Известия ВЦИК. 1918. 27 апр.


[Закрыть]. Чрезвычайные комиссии зачастую не делали различий между идейными анархистами и примкнувшими к ним уголовниками, считая всех анархистов контрреволюционерами: прямыми или по недомыслию. «Работа Чрезвычайных комиссий так и разделяется – на борьбу с прямыми контрреволюционерами и с контрреволюционерами по недоразумению», – писал о методах работы ЧК М. Я. Лацис[777]777
  Лацис М. Я. Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920. С. 14–15.


[Закрыть]. К последним чекисты отнесли идейных анархистов, оправдывая их превентивное заключение и возможные будущие акции. Поэтому, несмотря на дальнейшее освобождение большинства анархистов, события 12 апреля обозначили разрыв между коммунистами и анархизмом, усилившийся впоследствии по мере укрепления диктатуры большевиков.