Текст книги "Деньги на смерть"

– Сейчас я тебя чаем напою сынок. Спасибо ещё раз, что помог доковылять старой. Проходите пока в зал. Мариша тапочки одень пол холодный.

Она скрылась за углом и тут же начала греметь посудой.

–Да кружка горячего чая это здорово. – сказал Сёма внимательно осматриваясь.– Сумку вам на кухню принести?

– Да пускай там стоит в коридоре, потом приберу.

Маришка прыгнула ему на ботинок, удерживая равновесие, обняла руками его ногу и стояла, запрокинув голову, с улыбкой разглядывая неожиданного гостя.

–А что у вас в пакете?

Семён усмехнулся, спустил её на пол и разулся. Пол и правда, был очень холодный. Он расстегнул куртку, снимать её он не собирался. Шапку засунул в карман.

– А что у вас в пакете?

– Еда там.

В квартире было прохладно, скорее всего, где то было приоткрыто окно. И не боится ведь бабка, что внучка простудится.

– А хотите пианино посмотреть?

Сёма засмеялся.

– Конечно, хочу. Давай тапочки одевай, слушайся бабушку.

Ему было срать на пианино, необходимо было удостовериться, что дома кроме них никого нет, всё разведать пока старая хлопочет на кухне.

–А ты такая маленькая и на пианино уже играешь?

Сёма прошёл в зал, попутно заглянув в одну из комнат. Это наверняка была спальня родителей. И их не было. Огромная кровать занимала большую часть комнаты. Кровать была застелена. Тёмные шторы покачивались от сквозняка – вот где было приоткрыто окно.

– Или мама с папой играют? Мама-папа где? – спросил он тихо.

– Мамы и папы нет, они улетели. – ответила девочка подбежала к пианино и беспорядочно стала нажимать на клавиши. От звуков Сёма поморщился.

–Сейчас я вас вкусным чаем напою.– раздался голос из кухни. – Мариша ты там не балуйся. Оставь пианино в покое!

Зал был обставлен громоздкой очень красивой мебелью. Сёма приметил шкаф, деньги они должны держат здесь. Странно всё это смотрелось в таком доме как этот. Такие вещи не должны стоять в хрущёвке.. Окно в зале тоже было приоткрыто, и он поёжился от холода. Маришка, кривляясь, увлечённо колотила по клавишам пианино.

Надо действовать. Время пошло, как только он переступил порог. Сейчас он быстро согреется.

– Посиди пока тут. – сказал он девочке, и та послушно прыгнула в одно из кресел, болтая ногами в воздухе.– Я тебе сейчас кое – что принесу. Вкусненькое.

–Хорошо дяденька.

Семен, тихо ступая, шёл к кухне, рукоять молотка уверенно легла в ладонь. Очень удобная штука. В первый раз у него будет двойное убийство. Может быть, следовало начать с девчонки, но что– то подсказывало, что сперва надо заняться бабушкой, пока она в другой комнате, и совсем ничего не подозревает. Он доверял своим инстинктам. Молоток сидел в руке как влитой. Прошёл мимо спальни, шторы всё так же приветливо колыхались. Когда он их сделает – закроет окна. И свернул за угол на кухню.

Бабушка стояла у плиты, возилась с большой кастрюлей и не слышала его. На газовой плите стоял чайник. Обычный металлический чайник со свистком, стоял даже не на огне. Она ещё даже не включила газ. Какого хрена она здесь делает.

Он замахнулся и ударил её по затылку. Получилось сильнее, чем он рассчитывал, хрустнула черепная коробка. Сквозь жиденькие волосы он увидел как появилась трещина, словно в земной коре, в том месте куда он ударил. Старуха упала, увлекая за собой кастрюлю. Это было чересчур шумно та, громыхая, покатилась по кухне. Она попыталась закричать, удивлённо смотря на него, но из горла вырвалось только едва слышное «оооооооой».

– Бабушка! – это Маришка позвала из зала.

Семён подскочил к ней, молоток уже был не нужен, он снова оказался в кармане куртки, им он наносил только самый первый удар для дезориентации жертвы, и присел, наступив коленом на её впалую грудь. Не давая возможности подняться, навалился на неё всем своим весом и обхватил тонкую шею руками, утопив большие пальцы в том месте, где была гортань.

–Подыхай сука.– Семён облизнул пересохшие губы.

Она засучила ногами, силясь скинуть его, слабо била руками ему по бёдрам. На полу под её головой образовалась кровяная лужица.

– Бабушка.– снова позвала Маришка.

Услышав голос внучки, бабушка будто обрела второе дыхание, она, хрипя, стала извиваться под ним. Вцепилась одной рукой ему в лодыжку, он почувствовал, как ногти через носок впиваются в кожу и плоть. Семён зарычал и, приподняв её голову – ударил затылком о кафельный пол, и ещё раз и ещё раз, расплёскивая кровь. Что – то хрустнуло, либо кафель, либо трещина в черепе увеличилась. Сопротивление стало утихать. Сёма наклонился над её лицом, изо всех сил сдавливая шею. Надо отдать ей должное она действительно сражалась за свою жизнь, или за жизнь внучки, не как остальные, которые на самом деле не хотели жить. Эта хотела, ещё как.

Он хотел посмотреть – что прочитает в её глазах, что в них будет, явно не облегчение и благодарность. Ниточка слюны из его рта опустилась ей на побагровевшее лицо.

Её глаза источали ненависть и бессилие, она поняла, что внучке тоже не жить и ей ничего с этим не поделать. Она сама привела его в дом, и теперь бессильна что– либо изменить, или помешать ему. Он не пощадит никого.

Сёма рассмеялся её лицо, изборождённое морщинами, с оскаленным в ярости беззубым ртом было забавным.

–Умри.– Семён продолжал заглядывать ей в глаза, хотя и знал, что дальше там будет только пустота.

По её телу прошла волна конвульсий, тело мелко затрясло, и она затихла.

– Бабушка!

Семён поднялся на ноги, почувствовал, как заныла щиколотка, увидел капельки своей крови на её ногтях. Немного прихрамывая, он направился в зал. Таких глаз он ещё никогда не видел. Интересно, что можно будет прочитать у ребёнка.

Мариша была там же, где он её оставил, только она уже не сидела в кресле, а стояла, спрятавшись за ним, словно оно могло её защитить, и робко выглядывала. Она, конечно, всё слышала, и бабушка не отзывалась. Слёзы беззвучно катились по её лицу. Конечно, она из – за возраста не понимала, что именно произошло, но чувствовала, что случилось плохое. Теперь она знала – перед ней плохой человек и ей было страшно.

– Где бабушка? – спросила она тихо.

–На кухне твоя бабушка сейчас придёт.

Он сам не понял, зачем соврал. Девочка дрожала и смотрела на него, а он смотрел на неё.

–Почему окна открыты? – спросил он

– Бабушка болеет. Ей плохо, когда дома жарко.

– Подойди сюда.

– Неа.

Семён хохотнул. Маришка оскалилась, словно какой то зверёк. . Загнанный зверёк. Инстинкты берут своё, а под страхом смерти они всегда вырываются наружу. Её тельце напряжённо дрожало готовое к прыжку или к бегству, вот только бежать было некуда. Входная дверь захлопнулась, и так быстро ее не открыть, а из окна прыгать слишком высоко

–Больная бабка на голову. Где она деньги прячет? Знаешь?

Маришка покачала головой, но Сёма готов был поклясться, что она бросила взгляд на тот самый шкаф, который он изначально приметил для поисков старухиных денег. Он распахнул дверцы и стал выбрасывать вещи из шкафа, краешком глаза наблюдая за девчонкой, с ней не должно быть проблем. Надо было кроме денег ещё найти хороший кусок ткани, чтобы затереть все свои следы, перед уходом.

–Зря вы ищите, у нас этого нет.

– Рот закрой.

Он продолжал лихорадочно шарить по шкафу. Ладони его чесались, денег на смерть будет столько, что ему хватит очень и очень надолго, Сёма верил приметам. Денег будет столько, что можно будет положить их на счёт в банке и жить на проценты. Купить свою собственную квартиру. Припрятать молоток в ящик для инструментов. Хотя через несколько лет захочется снова увидеть чьи-нибудь предсмертные мысли в глазах. Возможно, когда необходимость в деньгах уйдёт, он будет душить детей вместо старух. Это ведь будет так быстро, с их цыплячьими шеями.

Он прикинул, сколько времени уже здесь находиться – не меньше десяти минут. Времени оставалось мало, одно из золотых правил – всё делать быстро. Главное сейчас найти семейную заначку.

И он нашёл. Один из выдвижных ящиков, скрывал в себе все ценности семьи. Это был настоящий Клондайк. У Сёмы перехватило дыхание столько денег, он видел первый раз в жизни. Доллары лежали аккуратными стопками, словно в каком– то фильме с криминальными сделками, будто их только недавно переложили в этот ящик из чёрного гангстерского чемоданчика.

Он стал набивать ими карманы. Не прошло и минуты как его вместительные они оказались заполнены, а денег в ящике как будто и не убавилось.

Сёма бросился в коридор за клетчатой хозяйственной сумкой, которую помогал нести, вариант с пакетом его не устраивал. Расстегнул замок и вытряхнул содержимое на пол. Это был мусор, какие то обрывки тряпок, журнальные страницы, пожелтевшие от времени, газеты с рекламой которые оставляют в почтовых ящиках.

Бабуля вкусненькое принесла! Бабуля вкусненькое принесла!

– Что за хрень…

Он вернулся в зал и стал бросать деньги из шкафа в сумку. Подумал, что из карманов лучше тоже, переложить их туда.

– Ты вор!– крикнула сзади Маришка.

Сёма вздрогнул, на какое – то время, в порыве всепоглощающей алчности, он и забыл о её существовании. Лучше бы она сидела тихо и не бесила его. Сумка была уже наполовину наполнена. Можно уходить, этого более чем достаточно. Ещё минутку…

– Рот закрой свой.– сказал Семён, не оглядываясь. Он уже даже не следил за ней, что она может сделать.

Пора было убираться из этой холодной квартиры. Этих денег на смерть ему хватит до конца жизни. Он доберётся до своего угла и надолго заляжет на дно, очень надолго. Семён понимал, как двойное убийство всколыхнёт весь это сонный город, бабушка и внучка, такого ещё никогда не было. Надо будет прикупить еды и взять пару ящиков пива, можно даже заказать всё через интернет, чтобы не выходить лишний раз. Ещё он непременно пересмотрит свои правила насчёт домашнего дзена, по такому случаю, внесёт некоторые коррективы – перерывов в несколько дней больше не будет. По крайней мере, пока шум с этим делом не утихнет. Несколько месяцев вечернего домашнего дзена, это будет круто. А позже, когда какой ни будь бедолага с отбитыми почками сознается в убийствах можно будет расслабиться.

– Ты педик и вор!

Семён медленно повернул голову. Его подбородок предательски задрожал. Дерзкая маленькая дрянь. Он ощутил, как подрагивают пальцы. Это снова началось. И теперь он не будет держать себя в руках, или хоть как то ограничивать свои силы. Маришка всё так же стояла за спинкой кресла, но что– то изменилось в её лице. В нём больше не было страха. Она будто перестала его бояться. Тем хуже для неё. Никто не смеет с ним так разговаривать.

Сёма подбежал к креслу, чувствуя как наполненные карманы, стесняют его движения. Маришка взвизгнула и юркнула вниз, в надежде проскочить у него между ног, но его цепкие пальцы, зарылись в её волосах. Сёма намотал волосы на кулак и рывком поставил её на ноги.

– А ну повтори!– крикнул Сёма.– Повтори кто я?

Девочка закричала, начала брыкаться, пытаясь освободиться и лягаться худыми ногами, но кричать ей он позволить не мог, и от души приложился, заехав кулаком ей по лицу. Девочку тряхнуло, если бы не волосы, намотанные на его руку, она наверняка отлетела бы в сторону, как тряпичная кукла. Её крик мгновенно захлебнулся, и она снова оскалилась, на этот раз зубы были окровавлены. Ударом ей сломало курносый носик, и теперь он смотрелся не так симпатично, разбитая верхняя губа мгновенно набухла. Пришло время душить её, больше она молчать не будет. Шум может привлечь лишнее внимание.

–Бааауб… шкаааа. – Маришка, всхлипывая, отвернулась. И тут же изловчившись, зарядила ногой Сёме по яйцам. Он на секунду согнулся, отпустив её волосы, чувствуя в промежности тупую боль. Это было неожиданно. Сработал именно эффект неожиданно, удар был не настолько силён, чтобы свалить его на пол.

Девочка ловко взобралась на подоконник, пока он приходил в себя, на это ушло лишь несколько секунд, но этого времени ей хватило. Она хотела прыгать и открыла окно ещё шире, а это совершенно не входило в его планы. Он медленно пошёл в её сторону, готовясь к рывку.

– Отойди от окна!!!

Она прыгнула в темноту.

Сёма почувствовал как яички сжались до размеров копеечной монеты. Это был конец. Совсем не тихое убийство, как это у него обычно получается и теперь его единственный шанс уходить прямо сейчас. Независимо от того выжила она или нет. Он прислушался, никакого звука упавшего тела, или страшных детских криков боли внизу.

Хотелось выглянуть из окна и посмотреть вниз, но что-то остановило его. Нехорошее предчувствие. Темнота за окном была слишком густой. Вечер просто не может быть таким тёмным. Даже ночь не может быть такой тёмной. Словно не существовало никаких источников света за пределами этой квартиры. В такой темноте лучше не выглядывать, чтобы посмотреть вниз. Можно просто не увидеть земли.

Раздался резкий хлопающий звук, с таким звуком полощется выстиранная одежда на сильном ветру. Что-то большое пролетело мимо окна, и Семён отпрянул назад. Раздался детский смех, звук доносился издалека, и было непонятно откуда, снизу или сверху. Это без сомнения была Маришка.

Мамы и папы нет, они улетели.

Существо неуклюже, с грохотом, чуть не выломав оконную раму, залетело в открытое окно и село на подоконнике, словно какая-то горгулья, сложив перепончатые крылья, все в синих прожилках вен, за спиной. Со звоном в комнату падали осколки стекла. Семён закричал.

– Папа! Папа! – закричала Маришка из темноты. И снова засмеялась.

Папа спрыгнул в комнату, испуская низкий животный рык. Следом за ним залетела Маришка, её крылья с хлопком сложились, и она подбежала к отцу, чтобы обнять его мохнатую ногу, утопив в волосах своё лицо. Она больше не была миловидной девочкой, Сёма увидел её чёрные без белков глаза и острые кривые зубки.

Он почувствовал что обмочился, мокрое пятно проступило, даже через две пары штанов.

– Папа, а он меня ударил.

Папа с любовью потрепал свою дочурку за щёчку когтистой лапой и, отодвинув девочку в сторону, тяжело дыша, стал приближаться к нему. Сёма попятился, не переставая кричать, его колени тряслись, как в безумном танце. Всё тело трясло, и в этот раз не от злости. И как же тонко сейчас звучал его голос. Словно кричал не он, а девушка, которую насилуют в темной подворотне. Кто-то обязательно должен услышать его. Когда так страшно кричат по соседству – люди просто обязаны вызывать полицию. Так кричат когда убивают жутким способом.

Он бросился в коридор к входной двери. Рывок был не таким резким, как он рассчитывал, ватные ноги, и набитая деньгами куртка, сделали его неуклюжим, будто он двигался в кошмарном сне. В таком сне бежать трудно и вязко, а преследователи всегда двигались немного быстрее. Сильные руки схватили его со спины, когти пропороли всю верхнюю одежду на нём и вонзились в плоть. Он дёрнулся, высвобождаясь от куртки, и одновременно доставая молоток, почувствовал, как образовались кровавые борозды от когтей на от плеч до самой поясницы. Было совсем не больно. Куртка осталась в лапах у папы.

Входная дверь была, закрыта старухой, на все три замка, он знал об этом и всё равно подбежал к ней. Протянул руки к замкам, они открывались только ключами. Семён взвизгнул и несколько раз ударил по двери кулаком. Ключи были у старухи, и искать их сейчас, не было возможности.

Папа шёл к нему по коридору, он уже почти принял человеческое обличие – мужчина средних лет и высокого роста, с вытянутым бледным лицом, голый с болтающимся членом и с неестественно длинными пальцами на руках, с которых капала его, Семёна, кровь. Он смотрел ему прямо в глаза, будто пронизывая насквозь. Чёрные глаза.

–Зря ты трогал мою дочь!– сказал он. Этот мягкий голос не предвещал ничего хорошего.

Мимо них громко смеясь, пробежала Маришка.

– Уйди!

Он хотел ударить её молотком, но промахнулся, Маришка прошмыгнула под его рукой, и хищно клацнув зубами в ответ, скрылась на кухне.

Папа продолжал не спеша подходить. Он смотрел ему прямо в глаза и улыбался, показывая острые зубы. И говорил с ним.

– Она бы просто усыпила тебя. Ты бы уснул и ничего не почувствовал, а теперь будет намного больнее.

Сёма отмахивался молотком, целя в лицо, не подпуская его слишком близко. Другой рукой он неистово колотил в металлическую дверь. Надо поднять шум на весь дом. Он совсем не намеревался сдаваться.

– Можешь не шуметь. Никто не придёт.

–Уйди от меня!

Папа с лёгкостью перехватил его руку и вместе с тремя пальцами вырвал из неё молоток. Швырнул всё на пол. Пальцы полетели по коридору. Сёма широко открытыми глазами смотрел, как мизинец, отскочив от его ботинка, закатился под обувницу. Папа нежно взял его за горло, одной рукой и поднял в воздух, с брезгливостью на лице. Наверное, потому что тот обоссался. Сёма, тщетно пытался сделать хоть глоток воздуха, болтаясь в воздухе и разбрызгивая кровь по прихожей. Он продолжал бороться за жизнь. Его обязательно должны спасти он поставил на уши всех соседей! Главное продержаться до прихода помощи!

В глотке хрустнуло.

Что– то зашевелилось за шторами в спальне, когтистые волосатые лапы пытались раздвинуть их, искали просвет. Это была мама, и она не хотела портить декор.

Перед глазами Сёмы заплясали чёрные точки. Целой рукой он хотел вцепиться папе в лицо и выдавить ему глаз, но тот, смеясь, отстранился и оказался вне досягаемости.

Из-за угла показалась голова бабушки. Она медленно ползла к ним из кухни, на вывернутых руках подтаскивая своё тело, всё ближе и ближе, как будто у неё отказали ноги. Когти скрежетали о паркет, оставляя небольшие царапины, и её беззубый рот – он больше не был беззубым.

Сознание Семён не потерял, хотя был очень близок к этому. Папа перевернул его вверх ногами, и теперь легко, будто куклу, держал его за ноги. Сёма жадно вдыхал обжигающий кислород и кашлял. Кричать он больше не мог, даже дышалось с трудом. Выходил лишь хрипящий свист, что то было передавлено у него в горле.

Всё семейство собралось в прихожей. Мама и папа, в чём мать родила, стояли бок о бок, бабуля, ползла нему, к доброму парню который любезно предложил проводить её до квартиры и выпить кружечку чая, Маришка, с синяками, но счастливая отдуваясь, несла большую кастрюлю, ту самую с которой возилась бабка, когда он вошёл на их кухню. Как же это было давно.

Он сильно зажмурил глаза и замотал головой. Всего этого просто не могло быть.

– Кастрюлю поближе ставь.– услышал он властный и красивый голос мамы.– А ты милый, к соседям.

Семён услышал, как звякнули ключи и как открываются замки на входной двери. Дверь открылась. Он собрался с силами, надо было звать на помощь.

Папа крикнул на лестничной площадке, громко и на незнакомом языке и в ту же секунду стали с лязгом распахиваться двери и из квартир на всех этажах выскочили соседи. Некоторые бежали вверх по ступеням, а те, кто жил этажом выше неслись вниз. Бежали, весело перекрикиваясь друг с другом, громко топая и шелестя кожаными крыльями за спиной. В свете галогеновых ламп лихорадочно плясали тени. Их ждало пиршество.

Сёма почувствовал на своём лице смрадное дыхание старухи и он едва слышно ухмыльнулся, вонь у неё из пасти была невыносимой. Она приблизилась к нему близко, словно подползла для страстного поцелуя.

– А ведь у тебя тоже всё пошло немного не по плану сука ты старая.

Семён говорил едва тихо, так и не разжимая глаз. Он не хотел смотреть.

09.03.2017