Текст книги "Эффект Массодова"

Всё закончилось. Апокалипсис ходячих трупов всё-таки не наступил. В итоге город гудел, обсуждая случившийся ужас с жертвами и стрельбой, а в новостях в любом случае не сказали всей правды.

Часть четвёртая

Волнения улеглись окончательно уже через несколько дней. Горожане вернулись в привычное состояние обычной жизни. Учёба и работа прикрыла собой память об убранных трупах, ещё недавно лежащих на улицах города.

Да и сама весна не давала скучать. Впрочем, так было не со всеми… Например, следователь УгРо Свиридов просто сидел в надоевшем кабинете, ожидая свершения чудес оперативной работы. Расследование странных самоубийств (особенно в свете последних событий) превратилось в некую неразрешимую задачу, которая никак не шла из головы следователя.

И вот к нему в кабинет заглянул Витя (оперативник лет тридцати). Поздоровались. Виктор сказал:

– Помнишь тех деток, Зуева и Ковальчук? Они в своей школе полный беспредел устроили.

– А, эти. Да, помню. – Насторожился Пётр Свиридов.

– Их в дурдоме содержат, ты знаешь?

– Знаю. Я пробовал их допросить, но ничего внятного не добился. Ни слова, они только рычали и хрипели.

– А сейчас к ним вернулась речь. Можешь поехать в психушку и сам убедиться.

Срываясь из скучного кабинета, Свиридов благодарил судьбу, подкинувшую ему хоть какой-то шанс сдвинуть расследование с мёртвой точки…

Здание психиатрической больницы за бетонной оградой внушало неизменный трепет у простых посетителей. Пётр Свиридов, предъявив «волшебные» корочки, получил белый халат (единственное, чем персонал отличался от стандартных сумасшедших) и прошёл внутрь первого отделения. Бледно-жёлтые коридоры дурдома угнетали следователя, но выполнять свою работу он собирался при любом раскладе.

Свиридова проводили до кабинета директора учреждения, коим являлась Вера Павловна – приятная старуха-психиатр. На самом деле ей было пятьдесят с небольшим, но многолетняя практика психиатрии оказала губительное влияние на внешность женщины. Впрочем, Вера Павловна старалась не унывать.

Она радушно встретила следователя, предложив ему чашку кофе, от которой Свиридов вежливо отказался. Сыщику не терпелось навестить рехнувшихся школьников…

Миша Зуев и Танечка Ковальчук пребывали в отдельной маленькой палате. Подростков пристегнули ремнями к жёстким кроватям, чтобы они не покалечили персонал клиники. Безумное бешенство не покинуло детей до сих пор. Правда, теперь они начали произносить членораздельные фразы, не означающие, впрочем, ничего конкретного.

Вера Павловна отворила дверь своим ключом, Пётр Свиридов осторожно прошёл вслед за ней в палату. И сразу услышал шипение со стороны связанных подростков, яростно заелозивших на койках в надежде освободиться.

– Здравствуйте, дети. – Торжественно произнесла Вера Павловна, после чего злобная ругань школьников-психов гулко прокатилась по палате. Но весь их мат состоял из повторения пары грубейших слов. А потом, дождавшись молчания плюс сдержанного рычания, следователь спросил деток, смогут ли они рассказать хоть что-нибудь из того дня, когда по их вине пострадало столько народу.

– Газировка… Газировка! – наперебой заорали подростки. Мальчик и девочка прорычали что-то ещё про чердак, а дальше впали в некое подобие поведения при горячке (когда человека мучает жар или приступы конвульсий).

Поняв, что больше ничего от этих пациентов не добьёшься, Свиридов покинул палату вместе с начальницей психбольницы… Уже на улице, торопливо выйдя за ограду, следователь уголовного розыска стал судорожно соображать, какой же дальше предпринять шаг в расследовании. И словно весенним ветерком в голову Петра принесло мысль о посещении той самой школы, где учились Зуев и Ковальчук (и где преподавал историю Ромка Шукшин, кстати, в данный момент устроивший Варечке Орловой расчудесные оральные ласки, пока у обоих выдался свободный денёк).

Серое здание школы, казалось, отличалось от дурдома лишь отсутствием бетонного забора. Свиридов, поставив в известность местную директрису о новом витке в расследовании, безотлагательно направился на школьный чердак.

«Газировка, газировка…» – прокручивал в мозгу слова безумных подростков следователь, пока поднимался по лестнице. Вот уже и люк на чердак. Пётр Свиридов, стараясь не испачкаться пылью, пробрался-таки в полутёмное помещение под крышей. Мысль о том, что с фонариком всё было бы чуть проще, показалась следователю немного запоздалой.

Через узковатые «оконца» задувало. Но затхлый запах, рождаемый весенним теплом, сейчас не слишком-то волновал сыщика. Свиридов приступил к осмотру школьного чердака…

Наполовину полная бутылка газировки с красной этикеткой валялась у стены почти в середине помещения. Намотав на руку платок, следователь осторожно и трепетно поднял предполагаемую улику по делу о диких детях. От бутылки веяло чем-то по-настоящему зловещим.

С мыслью доставить содовую экспертам в лабораторию (да поскорей), Пётр Свиридов покинул чердак, довольный проделанной работой.

Эксперты нашли отпечатки пальцев, принадлежащие сразу нескольким людям. Все они моментально стали подозреваемыми. Но, к примеру, продавщица латка в школьной столовой вряд ли была способна отравить газировку так, чтобы вполне обычные подростки превратились в двух сумасшедших агрессоров, жаждущих смерти для всех окружающих.

Однако, один из этих возможных злодеев, виновных в гастрономическом терроризме, некий Массодов, являлся химиком-вирусологом по профессии. Ему-то следователь Свиридов и уделил особо пристальное внимание…

Первый допрос проходил в обстановке почти приятельской (так могли бы беседовать стародавние друзья, один из которых ведёт другого на расстрел).

– Как вы объясните тот неоспоримый факт, что ваши отпечатки были найдены на бутылке газированной воды, в которой оказался загадочный препарат, предположительно вызвавший буйное помешательство у двоих школьников?

– Если честно, всё очень просто. Недавно комиссию из научно-исследовательского института, где я работаю, пригласили для проведения некоторых экспертиз качества продукции на завод по производству газированных напитков. Я, разумеется, тоже входил в состав комиссии, вероятно, по причине богатого научного опыта.

– И конечно, вы хотите сказать, что совершенно случайно прикасались тогда к этой злосчастной бутылке?

– Да, господин следователь. Непостижимое совпадение, не более. Простой рабочий момент. Именно так.

В общем, доктор Массодов не раскололся. А в его квартире по месту прописки из самого странного было обнаружено лишь невероятное количество книг различных жанров и тематики да чёрно-синий кот, хищно шипевший на полицейских во время обыска.

Короче, доказательной базы не хватило даже для штрафа за административное нарушение. Массодов, будучи вполне благополучным гражданином, остался на свободе. Но сыщик Свиридов понимал, что только этот химик с высшим образованием мог провернуть подобное отравление содовой неизвестным науке препаратом. И сдаваться без боя никто не собирался.

Для Вари Орловой звонок от следователя уголовного розыска, которого она посетила несколько недель назад для написания статьи про череду странных несчастных случаев, оказался абсолютной неожиданностью.

Пётр Свиридов, слегка смущаясь, попросил у Орловой «исполнить свой гражданский долг», объяснив ей сложившуюся ситуацию с расследованием. Также следователь настоятельно рекомендовал, чтобы журналистка пока не покупала газировку той самой фирмы и предупредила об этом всех своих друзей и знакомых. В принципе, просьба Свиридова сводилась к тому, чтобы проследить за доктором химических наук и поймать его с поличным во время новых «опытов над людьми».

– Поймите, Варечка, этот маньяк не остановится… Ну, конечно, если это действительно он. В любом случае, вы ничем не рискуете, – заверял работник УгРо юную журналистку.

– А сами вы разве не можете этим заняться? – недоверчиво поинтересовалась девушка, всё же весьма заинтригованная возможностью настоящего журналистского расследования во благо общества.

– Меня он в лицо знает, я же его допрашивал, – сокрушался в трубку сотового телефона Свиридов. И в результате ему удалось-таки уговорить Орлову временно стать «героиней частного сыска»…

С молодым историком Шукшиным они пересеклись в полуденном кафе-баре. Людей вокруг почти не имелось, и можно было обсудить довольно необычную просьбу сыщика.

– Значит, он просто хочет, чтобы мы сыграли в «Холмс и Ватсон»? – парень внимательно изучал красивое лицо любимой. Варечка воодушевлённо кивнула.

– Ты со мной, как я поняла?

– Ещё бы! Упустить шанс пребывания в засаде с такой красоткой? Да ни за что…

И они чокнулись стаканами за успех предприятия.

На улицах теплело с каждым новым днём, медленно наступало лето. Слежка за доктором Массодовым взяла старт у его подъезда.

Варвара специально для «шпионского» расследования выпросила у отца старушку-машину (он всё равно ездил на ней редко, только на охоту осенью или на рыбалку летом). В ней-то и засели парень-учитель и девушка-журналистка, с ходу стараясь постичь все причуды частного сыска.

Сначала сверяли изображение с фотографии подозреваемого, которую прислал Варе по электронной почте товарищ следователь, чуть ли не с каждым человеком, кто появлялся перед домофонной дверью подъезда (будь то женщина или ребёнок).

Потом просто стали трендеть про кинофильмы. Вспоминали любимые ужастики, смеялись над весёлыми шуточками из разных комедий… Дальше у обоих стали проскакивать мысли о сексе.

Вечер плавно падал на город, зелёные насаждения и деревья во дворе, где припарковались Варвара и Роман, покрывала мягкая темнота, местные жители выходили выгуливать своих собак, радостно виляющих хвостами, местная ребятня наоборот уходила по домам, а подозреваемый объект всё никак не появлялся.

По очереди пользуясь туалетом в забегаловке неподалёку, «детективы» смогли досидеть «в засаде» почти до ночи. В том же питейно-пищевом заведении Ромка купил попить (сока) плюс несколько вполне сносных бутербродов, чтобы скрасить процесс ожидания.

Пока перекусывали, слушая музыку по радио да рассуждая о том, что к следующей засаде подготовятся намного лучше, доктор Массодов, наконец-то(!), вернулся с работы, поднялся к себе в квартиру и больше её не покидал (во всяком случае, до момента, когда Роману и Варе осточертело это «проклятое частное расследование»).

Другим днём, на том же месте, рассчитывая на то, что химик-вирусолог не станет обделывать грязные террор-дела прямо на работе, а займётся чем-нибудь незаконным в свободное от научной службы время, «суперсыщики» снова обосновали наблюдательный пункт на колёсах.

На этот раз «подследственная сволочь» появилась почти сразу: Массодов понёс куда-то своего сине-чёрного котяру, взятого в ошейник с поводочком на всякий случай.

Машина с Варечкой за рулём и Ромкой на пассажирском сиденье медленно двинулась следом за доктором. Смотрелось всё это довольно глупо и наигранно, как в дешёвом детективе про советских милиционеров. Проехав вперёд по улице, автомобиль частных сыщиков замирал, они дожидались, когда мужчина с котом на руках почти поравняется с задним бампером, после чего ненавязчивая машинёшка продолжала спонтанную «чехарду»…

– Щас этот «доктор Хаус» нас заметит, – с опаской сетовал Шукшин, но (на удивление) всё получалось очень даже удачно. Пока не выяснилось, что Массодов принёс кота в ветеринарную клинику.

– Мать его! – вымолвила раздосадованная Орлова. – Неужели этот заботливый гражданин способен травануть газировочку, чтобы свести людей с ума? Мать их так! Опять ведь вечер потерян…

Девушка-журналистка оказалась крайне права. Вечер был безвозвратно упущен, а доктор Массодов был способен на многое.

В дальнейшем тактику решили сменить. Караулили подозреваемого уже у работы.

Вход в научно-исследовательский институт представлял собой довольно унылое зрелище для издёрганных людей со стороны. Скучные сотрудники маячили в незашторенных окнах, очкастые крыски-лаборантки время от времени выбегали из дверей и возвращались, неся что-то (наверняка, съестное) в целлофановых пакетиках. Сам же химик Массодов почти не отлучался с работы: только в обеденный перерыв сходил до ближайшего ларька, где купил шоколадный батончик (ребята проследили досконально).

– Просто какой-то Ганнибал Лектер в ожидании пенсии, – пошутил Шукшин, посмеиваясь над всем происходящим. Варенька предложила парню не расслабляться всё равно.

– Ну ладно, дорогая. Удвоим бдительность, – согласился Роман.

Позднее, почти вечером, сидя в машине у подъезда дома доктора, успевшего вполне надоесть своей жилой обыденностью, Ромка отобрал у Вареньки мобильник с сенсорным экраном и уже второй час убивал свиней птицами, по-детски радуясь каждой победе. Орлова же пыталась работать над новой статьёй, которую должна была сдавать буквально на днях, подспудно продолжая вести слежку.

Но вот произошла следующая вещь: законопослушный господин Массодов вышел куда-то на ночь глядя, причём без своего драгоценного кошака.

– Куда это он? – риторический вопрос Варечки повис в пространстве автомобиля. Девушка завела мотор.

– Возможно, у него свидание? – с сомнением в голосе произнёс Шукшин. Машина неспешно тронулась по одному с Массодовым маршруту…

Через пять минут подозрительный доктор добрался до остановки, с которой перебрался в вечерний троллейбус. Пристроившись за общественным «рогатым», частные сыщики-любители вели преследование, рассчитывая хоть на какой-то результат.

Доехав почти до конечной, Массодов покинул троллейбус и углубился в темноту полузаброшенных гаражей. Чтобы не потерять доктора из виду, действовать надо было быстро. Наспех заперев машину, Варя и Роман продолжили преследовать объект пешим ходом. А места вокруг мрачнели с каждой минутой…

За кустарником, куда свернул химик-вирусолог (как оказалось, большой любитель ночных прогулок), имелась тропинка, ведущая на кладбище. Серый лёгкий плащ Массодова, чем-то напоминавший медицинский халат со спины, маячил впереди между могилами. Доктор, вроде бы, не заметил, что за ним идёт слежка.

В конце концов, преодолев жутковатое кладбище, парень с девушкой увидели, как этот странный дядечка зашёл за ограду, дырявую во многих местах, после чего остановился у какого-то склада, никем не посещаемого лет так двадцать. И отпёр висячий замок своим ключом…

Когда доктор «Смерть» скрылся внутри, Варвара и Роман явственно почувствовали, что их миссия успешно завершилась.

– Пора следователю звонить, – прошептал Шукшин, прижимаясь к замечательной журналистке. Та согласно кивнула. Звёздное небо начавшейся ночи зловеще возвышалось над кладбищем…

Молоденькая журналистка и молодой преподаватель истории ждали Свиридова у своей машины, волнуясь, что пропустят самую важную часть массодовских злодеяний.

– А может, надо было сначала в этот склад заглянуть и проверить, чем он там занимается? – посетовала Варвара на торопливость выводов в их частном расследовании.

– Как ты себе это представляешь? «Простите, мы тут мимо шли… А вы, случайно, под покровом ночи газировку не травите»? – ухмыльнулся Ромка немного нервно.

– Ну а вдруг одинокий человек со странностями просто посвятил время вполне законному хобби? К примеру, резьбе по дереву? – с большим сомнением молвила красавица (Варечка сейчас смотрелась невероятно привлекательно). Роману захотелось поцеловать её. Парень любовно обнял Орлову, которая вопреки моменту отстраняться не стала…

Пётр Свиридов примчался на такси, водитель которого сильно удивлялся – зачем этому мужику с внешностью типичного оперативника понадобился ночной визит в старый гаражный кооператив рядом с не менее старым кладбищем?

Следователь УгРо решительно включил фонарик (в этот раз Свиридов подготовился основательно) и двинулся к предлагаемому месту парковки автомобиля журналистки. Страшная темнота вокруг прибавляла этому месту на отшибе максимальное сходство с декорациями классического ужастика…

Однако, подобная обстановка не помешала Варе и Роману целоваться. За этим горячим занятием их и застал сыщик.

– Время несколько неподходящее, не находите? – строгий тон голоса человека с фонарём моментально вывел целующихся из любовного дурмана страсти. Парень с девушкой виновато отпрянули друг от друга.

– Значит, наш докторишка сейчас предположительно химичит на складе. Отлично. Будем брать с поличным… – и следователь решительно двинулся вперёд по тропинке. Орлова и Шукшин поспешили за ним.

Ночное кладбище будто бы стало ещё страшнее (неподдельная атмосфера жути являла ощущение присутствия нежити за каждым могильным крестом). Варенька даже начала немножко дрожать, возможно, только от холода: всё-таки весенние ночи пока что были не такие тёплые, как хотелось бы всем.

Но вот тропа вывела троих вершителей справедливости к дверям склада. Заглянув за них, они увидели липкий и слабый свет лампы, в котором тонул складской стол, а также суровое лицо доктора Массодова, пока тот «заряжал» одну из бутылок с газировкой…

Пётр Свиридов вынул из кобуры табельный пистолет и смело шагнул в помещение. Химик-вирусолог, застигнутый врасплох, заметно опешил, но затем взял себя в (крайне научные) руки.

– Проводите опыты по улучшению состава содовой? – ехидно спросил Свиридов. Его «помощники по следствию» тоже вторглись в пространство склада. Всем не терпелось прояснить наконец ситуацию.

– Вы всё равно ничего не докажете… – спокойно произнёс Массодов, глядя на троицу вошедших. – Отпечатков моих здесь нет.

Доктор химических наук продемонстрировал свои ручонки в белых хирургических перчатках.

– То есть, ты хочешь сказать, что ни в чём не виноват, сволочь? – жуткая интонация голоса следователя заставила вздрогнуть всех присутствующих. Массодов злобно посмотрел на Свиридова, который наставил дуло пистолета прямо в голову химика.

– Мы будем тебя судить по закону гор, – невесело пошутил Шукшин (сам не понимая, насколько он прав).

– Встать! – внезапно для самого себя заорал сыщик УгРо. И доктор-вирусолог встал…

– Собираешься меня грохнуть без суда и следствия, мусор? Как в старые добрые времена? – его взгляд выражал жестокое сопротивление обстоятельствам, сложившимся не в его пользу.

Свиридов злобно усмехнулся:

– Я всего-то собираюсь напоить отдельно взятого учёного газировкой… – сыщик подошёл к ненавистному Массодову и резко завернул ему руку, как при полицейском захвате. Моментально подключившись к мероприятию, Ромка Шукшин заломил вторую «культяпку» химика.

– Я требую справедливости! Я требую суда, суки! – заорал Массодов абсолютно страшно и внезапно… Никто не собирался слушать его болтовню, направленную на собственное оправдание.

– Вы поплатитесь, падлы! За всё поплатитесь!

Доктор продолжал кричать, когда журналистка Орлова, схватив со стола бутылку, стала заливать содовую в глотку Массодова.

– Попробуй сам своего зелья… – приговаривала Варвара при осуществлении карательной процедуры. А сотрудник научно-исследовательского института извивался, пытаясь освободиться, но тщетно… Скоро почти вся «генетически модифицированная» газировка из бутылки перешла в желудок создателя-химика и распределилась по его организму.

– А вот теперь мы тебя оставим в полном покое, – следователь Свиридов отпустил (как и Ромка) руку отравленного бедняги, взял со стола ключ от складского замка и пошёл на выход. – Радуйся, если сможешь, поганец…

Варечка и Роман, посмотрев друг на друга, перевели взгляды на доктора, который часто и натужно дышал, после чего двинулись вслед за сыщиком. Полутьма вокруг сидящего на полу человека постепенно сгущалась, а он сам словно таял, уступая место чему-то кошмарному. Массодов получил свою порцию «эликсира смерти».

Закрыв склад на замок, следак Свиридов продолжил орудовать фонарём, тщательно освещая всем путь.

– А это ничего, что мы его вот так бросаем? – тон голоса Варвары был перенасыщен сомнением. В отношении участи злобного доктора-маньяка девушка не ощущала больше правоты воздаяния по заслугам.

Свиридов сначала долго молчал, потом сказал:

– Всё то, что случится с этим уродом после употребления его же препарата, произойдёт по воле Бога. Такая у него судьба, значит. Нельзя травить людей газировкой безнаказанно… Утром я пришлю сюда оперативников, чтобы изъять все бутылки. Попробуем довести дело до суда. Посмотрим, что к этому времени останется от нашего мерзкого докторишки…

Трое людей шли по кладбищенской ночи среди могил, а луна, очень хотевшая лечь набок, почти прикрылась звёздами, утонув в черноте. Лучик фонарика сыщика тускловато освещал дорогу, темнота же цеплялась за ветки деревьев, почти стараясь поцарапать прохожих или притвориться жутко страшной фигурой, выглядывающей из-за очередного креста…

Уже у машины Шукшин остановил Вареньку, развернул её к себе всем телом и, трепетно обняв, произнёс вполне сакраментальные слова:

– Давай жить вместе… Согласна?

– Почему ты мне это сказал прямо сейчас? Более подходящего случая не мог подождать? – лицо красавицы журналистки залил приятный румянец, не слишком видимый в темноте.

– Более подходящего случая я мог бы не дождаться. – Роман улыбнулся любимой; девушка этой весенней ночью рождала неимоверно нежные чувства.

– Я согласна… – сладко сказала Варя Орлова, обнимая своего парня нежно и эротически жадно. Затем девушка открыла дверь автомобиля, будто приглашая вовнутрь. Ромка выглядел как самый счастливый человек на Земле.

– Рад за вас, – радушно сообщил Пётр Свиридов, стоявший рядом всё это время. – Надеюсь, вы меня подвезёте?

Автомобиль с глуховатым рычанием двигателя покинул площадку перед заброшенными гаражами и выехал на дорогу, пустовавшую в этот поздний час. Редкие уличные фонари в этом районе города являли слабоватый свет, но тьма теперь не казалась такой уж пугающей. Трое простых людей – следователь уголовного розыска, журналистка и преподаватель истории – возвращались в свою привычную жизнь, которая их полностью устраивала.

А с доктором химических наук Массодовым уже вовсю происходили превращения, необратимые и страшные.

АхахахахаааааааААААААА!!!!!!!!!!!!..………..

Я выбираюсь из своей «гробницы». Мой напиток создал меня заново. Тяжёлая дверь для меня теперь не помеха. Расколотив её к чертям, я выхожу на свежий ночной воздух, передо мной лежит кладбище, которое кажется мне милым садиком камней.

Я превратился в монстра, требующего множество жертв для себя. Первой стала проститутка…

Шалава стояла на окраине дороги, ожидая путёвочку в наилучшую жизнь, но я в два счёта угробил все её бестолковые надежды.

Подбежал и без жалости (она было хотела осведомиться насчёт предложения своих изысканных услуг, открыла рот и тут же) ударом срубил ей нижнюю челюсть. Рабочий язычок выпал/свесился почти что до сисек. Обыденная кровь плеснула мрачным ручьём на асфальт, безразличный и тёмный.

Она заверещала. Очень естественно.

Я ударил снова, чуть сильней. Череп шлюхи треснул, из него вылетели хиленькие ошмётки мозга и с хлюпаньем попадали на дорогу, как анатомический дождь…

«Напарница» погибшей, вернувшаяся из кустиков, в которых пребывала по нужде, увидела подружку, потом меня. И заорала на всю округу, но никто не мог её сейчас услышать.

Моя сверхнакаченная рука сдавила горло сразу захрипевшей шлюшке. Девка пыталась вывернуться, но я сломал ей кадык и шейные позвонки могучим локтевым захватом. Многократно пользованное задёшево тело падает в грязный кювет. Довольно ухмыльнувшись, я направляюсь к центру города…

Ночной клуб работает до рассвета.

Парочка полночных охранничков на входе закипешилась, завидев меня-монстра. Но убежать они не смогли. Не успели.

Мощный пинок по урне – железный снаряд, полный мусора, бьёт в спину первого мужика, он, хрипло вскрикнув, валится мордой в землю, несколько выбитых при ударе зубов рассыпались вокруг его бритой башки как бусинки. Позвоночник, похоже, сломан…

Что до второго: в хорошем темпе я легко настигаю этого говнюка и роняю на тротуар подсечкой (которая переломала ему обе голени). Фэйсконтрольщик начинает пронзительно визжать, понимая незавидность собственной участи.

Мой неимоверно убойный кулак вбивает кости черепа орущего охранника в землю, на чёрную поверхность которой выливаются хлёсткие литры крови. Путь свободен. Я захожу в клуб.

Роскошное помещение будто создано для развлечений изначально. Всё прям-таки «начинено» богатством.

Толпа на танцполе, поначалу пропустив моё появление, продолжала расслабляться в танце под оглушительный музон. Но стоило мне разрубить пополам ди-джея, в дискотечном угаре не ожидавшего подобного развития веселья, как все сразу же обратили на меня своё рассеянное от алкоголя плюс таблеток внимание.

Пока толпа молодёжи в ужасе спешно покидает уютный клуб, я беру за шкирку самого понтового парня из здешних, прихватив подмышку его подружку, и волоку обоих в женский туалет. Почему бы и нет? Там я заставляю этого паренька обосраться на глазах у его девчонки, а затем (самое страшное) – подтереться её и своим паспортом, без которых в этот мажорский суперклуб просто не пускают… Дальше без малейших сожалений уничтожаю обоих, приложив их треснувшими головами о стену.

Всё, клубешник зачищен. Мне здесь больше делать нечего.

Уличная ночь почти безмятежна. Сирена полицейского патруля немного назойливо нарушает тишину весны. Менты мчатся по вызову об убийстве в клубе для местной элиты, но Массодова там уже нет.

Маньяк-монстр крадётся по улице, высматривая подходящих жертв. Двое бомжей спешат к очередной по счёту помойке. Им обоим не терпится поживиться чем-нибудь действительно стоящим (например, куриными объедками или хлебом почти без плесени).

Первый бомж пошустрей: спеша к бакам в подворотне, он уже держит наготове потрёпанный целлофановый пакет. Второй ковыляет следом, когда чья-то быстрая тень пересекает его скорбный путь. Монстр Массодов бьёт бездомного своим чудовищным кулачищем…

От удара бомжара развалился, как трухлявый пень. Его «коллега», обернувшись, словно во сне увидел страшнейшее существо, которое только что играючи прикончило хлипкого человечишку. Кровавые куски плоти разлетелись во все стороны, усеяв полутьму перед детской площадкой.

Пока ещё живой первый бомжик, выронив от волнения драгоценный пакет, припустил мимо помойки по спящему дворику. Элементарно догнав этого шустрика, «доктор Массовая Смерть» схватил его за макушку, сжал пальцы без особого напряга и оттяпал половину черепа у бездомного. Кровища хлынула из дыры, обнажился мозг, оставшаяся часть башки бомжа издала порцию нечленораздельных звуков через раззявленный рот, из которого тоже заструилась кровь.

Убойный пинок в корпус отделил от него ноги и руки. Чудовище Массодов добил бомжищу (теперь совсем не шустрого), наступив ему на грудную клетку. Вдавленные рёбра треснули и сломались во множестве мест, а лёгкие конвульсивно лопнули, как и сердце. Никчёмное существование бездомного бедолаги закончилось.

Серийный убийца Массодов продолжил ночную прогулку.

Я шёл по ночному городу, едва ли не впервые в жизни не опасаясь вообще ничего. У меня появилась потребность обдумать своё прошлое. «Мусоромобиль» полицейского патруля не мог навредить мне. Люди с оружием и в форме, возбуждённые, враждебные, выбирались из машины, чтобы попытаться пресечь всю мою веселуху… Мои мысли возникали словно в параллельной вселенной, размещённой у меня в голове.

[Я всегда себя считал невероятно уродливым, а мне много раз пытались доказать обратное.]

Один из полисментов, толстый плюс явно самый тупой, первым ринулся в бой. Остальные-то трусливо опешили, рассмотрев меня получше.

[Любая часть лица, которая ниже глаз, мне кажется излишней. К чему некрасивые носы или безвольные подбородки, если из-за них многие люди мучаются чуть ли не всю жизнь, комплексуя по поводу своей внешности?]

Молниеносным ударом сбоку, как молотом, я срубаю толстяку с пистолетом всю нижнюю часть его туповатой рожи. Кровь, зубы, хрящи, кусочки кожи – телесный материал всего лишь стал размазнёй на асфальте. Повторным ударом я выколачиваю мозг из черепушки полицейского кретина без лица.

Сержант и парень, что был за рулём, видя, какой кошмар приключился с их павшим товарищем, орут и открывают беспорядочный огонь. Однако пули полицейских отскакивают от меня, не причиняя вреда. Я словно из кевлара.

[Да и зависть к чужой красоте не слишком помогает в успешной жизни… В юношестве у меня возникала мысль закрыть своё лицо. Любая подходящая мне маска меня бы полностью устроила. Просто тогда надоело со всеми лицами мериться. А в маске этого бы делать уже не пришлось.]

Поняв, что меня нельзя даже ранить, менты ретируются в ускоренном режиме. Но я не только неуязвим, ещё я чертовски быстр. Им не уйти…

Ближайшего к себе я убиваю, проломив пареньку спину (позвоночник с хрустом ломается под моими костяшками). Другой блюститель закона/порядка уже почти залез в машину, открыв водительскую дверь. Патронов в табельном оружии у него, кстати, не осталось… Я запросто отрываю дверь патрульной машины и, замахнувшись над повалившимся на спину от страха перед лицом судьбы полицейским, обрушиваю её вниз. Точно большой железный нож, часть государственного автомобиля разрубает тело сержанта на две примерно равные половины. Последний мент умирает в муках, хоть и не долгих.

Я начинаю громить машину полицейских, стёкла сыплются на асфальт весёлыми осколками. Оторвав задние колёса от моста, вскрываю капот, как банку консервов, и принимаюсь изображать из себя рехнувшегося автослесаря. Двигатель, работающий всё это время, дымит, потом глохнет, искореженный от моих ударов, из него летят искры, но скоро «фейерверк» заканчивается, ночь по-прежнему темна и тиха.

Ну всё, хватит на сейчас веселья… Я отправляюсь домой.

Убив по дороге ещё парочку патрульных расчётов и угробив их авто так, что они больше не подлежат восстановлению, добираюсь до своей квартиры (ночная тишина в тёмном подъезде ломается под звуками моих шагов). Мой кот всё также ждёт меня. Но я уже не такой, как прежде.

Сине-чёрный зверёк поначалу пугается своего заботливого хозяина, а потом радуется моему возвращению. В принципе, теперь это его квартира (я запросто найду себе любую, куда как лучшую).

Есть незачем. Пить пока не хочется. Слегка клонит в сон, но соблюдение даже этого правила существования теперь необязательно… Я засыпаю быстро. Сплю легко, совсем без снов. Я счастлив по-настоящему.

Проснувшись, оставляю коту немало корма, чтобы не навещать его несколько дней, и открытую дверь на балкон, чтобы он смог выбираться на улицу, если захочет (мой кот мастерски умеет лазать по карнизам и всяческим выступам).