Текст книги "Себе нужно верить. Как принцип «быть собой» сделал Индру Нуйи одной из самых влиятельных женщин в мире"

На втором курсе я выбрала в качестве электива совершенно изумительный курс по финансам и стратегии, теории игр, торговле и многосторонним организациям. В рамках курсовой работы мы анализировали книгу «Случайная прогулка по Уолл-стрит» Бертона Малкиела. Мы изучили рост Gillette, производителя бритв, и проанализировали финансовые затруднения Метрополитен-музея в Нью-Йорке и Университета Кларка в Вустере, штат Массачусетс. Мы изучали, как работают опросы общественного мнения, в том числе на политические темы, и даже общались с Эриком Мардером, который проводил такие опросы, когда работал в штабе сенатора Генри Мартина Джексона по прозвищу «Совок» (Scoop), баллотировавшегося на пост президента США в 1972 и 1976 годах.

Как бы я ни обожала академические занятия, не менее важно было социализироваться в новой для меня среде. Определенно, я чувствовала себя аутсайдером. Я прекрасно видела, что окончившие старейшие и самые престижные университеты Лиги плюща или элитные частные школы с полным пансионом на северо-востоке США юноши и девушки держались особняком. Их семьи были настолько богаты, что дети обучались в дорогих частных школах и носили модные и дорогие кожаные ботинки-топсайдеры известного американского бренда Sperry. Зимой они проводили все выходные на горнолыжных курортах, а весной и осенью на пляжах Кейп-Кода или Лонг-Айленда. Они общались между собой, никого особо не допуская в свой круг. Меня считали умной и трудолюбивой; я думаю, другие студенты относились ко мне хорошо. При этом в социальном плане они игнорировали всех иностранных студентов, особенно из развивающихся стран, подсознательно объединяя их в одну категорию. В сознании богатых коренных американцев все приезжие выглядели одинаково: социально неадаптированные, с забавным акцентом, прилежные, но не стильные. Никто явным образом не отказывался общаться с нами, но и дружеских приглашений присоединиться к их компании тоже никогда не было. Я никогда не робела в их присутствии, но все-таки постоянно взвешивала свои слова.

Мне тоже хотелось выглядеть современно и стильно, но это давалось с трудом. Перед отъездом из Мадраса я пошла к местному портному со стопкой американских журналов, и он сшил для меня пару рубашек и топов, которые, как мне тогда казалось, отражали тенденции американской моды. Но очень скоро я поняла, что те вещи сидели на мне нелепо и были просто уродливы. Тогда я отправилась в один из дисконтных магазинов корпорации Себастьяна Кресге, которые сейчас широко известны как торговая сеть «Kmart». Именно в таком магазине на Чапел-стрит я купила к джинсам три удлиненные рубашки из полиэстера с рукавами, за которыми было легко ухаживать. Через несколько месяцев в Нью-Йорк приехала Чандрика – это была командировка от Ситибанка. В универмаге «Alexander’s» в центре Манхэттена Чандрика купила мне в подарок ярко-синий пуховик, который по-настоящему спасал меня в снежные зимы.

Я очень гордилась своими рубашками из магазина Кресге и пуховиком из «Alexander’s», но они не спасли меня от того, что за моей спиной некоторые буквально издевались по поводу того, как я одеваюсь. Намного позже мне рассказали об этом друзья. В любом случае в те времена я не могла себе позволить большего.

Денег хватало в обрез. Мой грант и кредиты в общей сложности составляли около 15 000 долларов в год, которые выплачивались мне раз в месяц примерно равными долями. Почти все эти деньги уходили на оплату обучения, проживание и питание. Я устроилась работать дежурной в вестибюле нашего общежития Хелен Хэдли Холл (сегодня эту работу назвали бы «ресепшионист»). Я работала три-четыре дня в неделю с полуночи до 5 утра и зарабатывала 3,85 доллара в час. За ночные часы платили на пятьдесят центов в час больше, чем днем. Размер моей почасовой оплаты был на 1,20 доллара выше минимальной заработной платы, которая тогда составляла 2,65 доллара. За моей стойкой в вестибюле стоял телефонный коммутатор, по которому можно было звонить во все комнаты общежития. Когда кому-то из обитателей общежития звонили, я подключалась по местной телефонной сети к комнате адресата, а потом переводила звонок на телефон, стоявший в коридоре на соответствующем этаже. Всю ночь студенты бегали по коридорам в пижамах и тапочках, чтобы отвечать на телефонные звонки. В мои обязанности также входило сортировать почту и следить за тем, кто заходил в общежитие. Во время дежурства я использовала любую свободную минуту, чтобы делать домашние задания.

Примерно каждые четыре месяца я отправляла домой в Мадрас денежный перевод на сто долларов. Семья не нуждалась в деньгах, но мне было приятно знать, что я тоже вношу вклад в семейный бюджет. Двадцать долларов всегда предназначались персонально для Нанду. У него никогда прежде не было денег на карманные расходы, и он любил меня за то, что я присылала ему такую огромную сумму, которую он мог тратить на свое усмотрение.

В ту первую студенческую осень в Йельском университете я влюбилась в бейсбольную команду «Нью-Йорк Янкиз». Это была ничем не объяснимая и всепоглощающая любовь с первого взгляда, которая жива во мне и сегодня. В бейсболе сезон Главной лиги заканчивается решающей серией игр, которая называется Мировая серия. Право играть в Мировой серии получают только лучшие команды Американской и Национальной лиг. В 1978 году в рамках Мировой серии состоялся матч-реванш между командами «Лос-Анджелес Доджерс» и «Янкиз», которые в сезоне 1977 года заняли второе и первое места соответственно. В общежитии Хелен Хэдли Холл была большая общая комната, в которой стоял единственный на все здание телевизор. Для просмотра телепередач мы усаживались на потрепанные шезлонги или протертый до дыр диван. В те вечера, когда показывали игры этапа плей-офф Мировой серии, в этой комнате яблоку негде было упасть. В Индии моей любимой игрой был крикет, и я скучала по игре с битой и мячом, а об американском бейсболе я просто ничего не знала. Однажды вечером я очень обрадовалась, когда несколько парней пригласили меня посмотреть игру вместе с ними и объяснили мне правила. Я принялась читать все, что могла найти о легендарных игроках «Янкиз» Реджи Джексоне, Роне Гидри и Баки Денте. В том году «Янкиз» снова выиграли серию, и моему счастью не было предела, а когда летом 1979 года в авиакатастрофе погиб Турман Мансон, капитан и ловец команды, я не могла сдержать слез.

Именно тогда я поняла, что в мире бизнеса спорт занимает важное место: чтобы успешно вести дела, нужно было владеть информацией о конкретных играх и игроках. Студенты при встрече начинали обсуждать спорт, а на собеседованиях по приему на работу представители компаний говорили о спорте. Если они видели, что вы не в курсе текущих событий в бейсболе или футболе, вам отказывали.

Этот вывод согласовывался с мудрым напутствием, которое мои родители дали мне, когда провожали меня в США. Они тогда сказали: «Будь собой, но постарайся стать своей в любом окружении».

Я поняла, что в мире бизнеса спорт занимает важное место, и вспомнила напутствие родителей: «Будь собой, но постарайся стать своей в любом окружении».

Вскоре после зимних каникул началась борьба за хорошую работу на лето. Мне нужна была высокая зарплата. Я была хорошей и трудолюбивой студенткой. Преподаватели давали мне отличные рекомендации: они считали, что со мной легко работать. К тому же они понимали, что, в отличие от многих, я подходила к решению бизнес-проблем глобально, не ограничиваясь рамками одной страны. Для тогдашней деловой Америки это был новый, но очень актуальный подход.

Представители компаний, заинтересованные в привлечении студентов на летние месяцы, приезжали в Йельский университет и проводили с нами собеседования. Оставалось только произвести на них сильное впечатление.

Я была уверена в себе, но меня смущало отсутствие делового костюма. На тот момент все мои сбережения составляли пятьдесят долларов. С этими деньгами я снова направилась в магазин «Кресге», где выбрала темно-синий полиэстеровый костюм – пиджак на двух пуговицах и брюки такого же цвета. В комплект к костюму я подобрала бирюзовую блузку из полиэстера с голубыми и синими вертикальными полосками. С костюмом и блузкой я направилась в примерочную – раньше никогда не примеряла вещи в магазине – и мне было неловко раздеваться за занавеской, я боялась, что кто-то может заглянуть и увидеть меня в белье.

Поэтому я решила просто приложить все предметы по очереди, не надевая их на себя. Глядя в зеркало, я пыталась понять, будут ли они мне впору и как обновки будут смотреться все вместе. Мне показалось, что брюки были моего размера, а вот пиджак немного великоват. Тогда я вспомнила, что мама советовала покупать одежду на пару размеров больше, «на вырост». Почему-то в тот момент мне не пришло в голову, что мне уже двадцать четыре года, а значит, я больше не вырасту. Я купила все выбранные вещи, потратив на них все деньги. Я гордилась собой, понимая, что это была крупная и важная покупка. На самом деле я первый раз в жизни потратила сразу такую крупную сумму.

Уже на выходе из магазина я обратила внимание на отдел обуви, но денег на туфли все равно не оставалось. Я подумала: «Неважно, сойдут и мои оранжевые замшевые лоферы на толстой пластиковой подошве». Я носила их всю зиму и решила, что просто спрячу ноги под стол, чтобы никто не обратил внимания на обувь.

В день собеседования я надела костюм. Блузка сидела хорошо, но брюки оказались намного короче, чем я думала. Пиджак висел на мне как на вешалке, и все вместе выглядело ужасно. Однако выбора у меня не было, и поменять размер я просто не успевала. В таком виде я подошла к административному зданию нашей бизнес-школы, где находился отдел организации и планирования карьеры, помогавший студентам с трудоустройством. В ожидании потенциальных работодателей там уже стояли мои однокурсники. Парни выглядели безупречно в своих костюмах идеального кроя от Brooks Brothers, девушки в шелковых рубашках, элегантных шерстяных юбках и блейзерах.

Я услышала, как все дружно ахнули, увидев мой наряд. Они смотрели на меня с плохо скрываемым недоумением на лицах. Ничего не оставалось, как притвориться, что мне все равно.

В тот день у меня состоялось собеседование с конгломератом из Коннектикута Insilco, который вел бизнес в нескольких областях, включая такие, как строительство сборных домов, производство и продажа офисных принадлежностей. Интервью прошло нормально, но я вышла из комнаты в подавленном состоянии.

Офис директора отдела организации и планирования карьеры Джейн Моррисон находился на этом же этаже. Я вбежала к ней в кабинет, бросилась на диван и расплакалась: «Только посмотрите на меня! Я пришла на собеседование в таком виде. Надо мной все смеются».

Джейн не стала скрывать: «Да, выглядишь ты странно… Довольно странно».

Я рассказала Джейн о том, что у меня очень ограниченный бюджет, о том, как я покупала костюм, на который хватало денег. «Я хотела быть как все», – объяснила я.

Джейн спросила, что бы я надела на собеседование, если бы это было в Индии. Я ответила, что надела бы сари и добавила, что привезла с собой много сари. Джейн посоветовала: «В следующий раз надень сари, и, если они не возьмут тебя такой, какая ты есть, это их потеря. Просто будь собой».

Джейн спросила, что бы я надела на собеседование, если бы это было в Индии. Я ответила, что надела бы сари. Тогда она посоветовала: «В следующий раз надень сари, и если они не возьмут тебя такой, какая ты есть, это их потеря. Просто будь собой».

В тот вечер мы узнали, что компания Insilco выбрала двух кандидатов, которым поступило предложение о работе, и я была в их числе. Я восприняла это как проявление американской меритократии, о которой я прежде только слышала, но не испытывала на себе. Меня оценили по заслугам, несмотря на мой ужасный наряд. Очевидно, представители Insilco выбрали меня на основе того, что я говорила и какой вклад могла внести в компанию, а внешний вид не имел для них решающего значения. Мне давалось три недели, чтобы принять или отклонить их предложение.

Следующее собеседование было запланировано с консалтинговой фирмой Booz Allen Hamilton. Работать в сфере консалтинга считалось престижным. Работа предполагала очень напряженный график и постоянные разъезды, но хорошо оплачивалась. К тому же считалось, что несколько месяцев работы в консалтинге давали более ценный опыт, чем три года или даже пять лет работы в обычном бизнесе. Если бы я получила предложение от этой компании, это было бы настолько ценно, что я решила пойти на собеседование, несмотря на предложение от Insilco.

На мне было мое любимое бирюзовое шелковое сари с кремовыми цветами и бирюзовая блузка. Собеседование проводил партнер компании Booz Allen из Техаса, с которым я сразу же почувствовала себя спокойно. Он задавал много глубоких вопросов и использовал бизнес-кейсы. Я видела, что он оценивает мои способности, ничуть не заботясь о том, как я одета или как выгляжу.

Booz Allen пригласили меня на летнюю работу в Чикаго вместе со стажерами из Гарварда, Стэнфорда, Северо-Западного и Чикагского университетов. Я стала частью команды, которая разрабатывала стратегию для компании из Индианы, производившей пищевые ингредиенты. Это была замечательная группа мужчин, которые включали меня во все обсуждения, тренировали и во всем поддерживали меня.

Каждый день я ходила на работу в сари, но визиты к клиентам всегда проходили без меня. В то время прийти на встречу с клиентом в Индианаполисе в сари было слишком смело и могло произвести неоднозначное впечатление. Я хорошо понимала причины и полностью принимала решение коллег не брать меня на встречи с клиентами. Это казалось небольшой ценой за свободу ходить в удобной мне одежде.

Я была в восторге от своего нового американского статуса работающей женщины.

Работа. На самом деле у человека нет выбора – работать или не работать. И вряд ли кто-то станет оспаривать, что у оплачиваемой работы есть свои преимущества, например, люди развиваются благодаря сложным задачам, которые они решают по работе; работа позволяет гордиться хорошо выполненным делом и общаться с людьми, стремящимися достичь тех же целей. К тому же всем нужны деньги, чтобы жить.

Я считаю, что для женщин выбор работать или не работать вне дома напрямую определяет, насколько хорошо будет чувствовать себя сама женщина и ее семья. И даже в высокоразвитых обществах до сих пор почему-то стоит вопрос: насколько женщинам целесообразно выполнять какую-то оплачиваемую работу вне дома. Противники утверждают, что страдают дети, если работа отвлекает матерей от домашних забот. На самом деле люди просто консервативны по природе и предпочитают традиции прогрессу, что особенно характерно для общественного уклада некоторых стран.

Я считаю, что есть еще одна причина, по которой женщине лучше работать: женщина получает свободу распоряжаться собой, когда не зависит от денег других людей.

Я готова поспорить и не считаю, что для детей лучше, когда их мать ничто не отвлекает от воспитательного процесса и заботы о них. По факту дети работающих женщин, как правило, лучше учатся в школе, более независимы и воспринимают своих матерей как пример для подражания. Кроме того, научно доказано, что присутствие женщин на рынке труда стимулирует процветание экономики в целом. Чем больше женщин в составе рабочей силы, тем выше уровень благосостояния нации: прослойка бедных становится меньше, заработные платы повышаются, а валовой внутренний продукт увеличивается.

Я считаю, что есть еще одна причина, по которой у женщин должна быть возможность легко найти оплачиваемую работу. Эта причина проста и очевидна: «власть кошелька». Я имею в виду, что женщина получает свободу распоряжаться собой, когда не зависит от денег других людей. Полное признание женщин в качестве наемных работников – это признак прогресса человечества в целом. Таким образом, женщины менее зависимы от мира, в котором доминируют мужчины.

Когда наш самолет только приземлился в Чикаго, я радовалась предстоящей летней стажировке, тем более что у меня не было еще мыслей о том, где я буду работать после окончания школы бизнеса, и стажировка могла помочь определиться.

Мы вместе с Кимберли Руперт – моей однокурсницей из Йельского университета, которую тоже пригласили сюда на летнюю стажировку – взяли в субаренду квартиру с одной спальней в Сандберг-Виллидж в высотном здании. Квартира принадлежала баскетболисту команды «Чикаго Буллз». Внутри мы увидели давным-давно немытый аквариум, забитую огромными мужскими кроссовками кладовку и раковину, доверху заполненную грязной посудой. Парень, казалось, был счастлив, когда заключал с нами договор субаренды, что нашел надежных арендаторов, которые могли сделать генеральную уборку, потому что без этого жить в квартире было просто немыслимо. На парне была рубашка, открывавшая его грудь со множеством золотых цепочек, и общался он с нами в несколько фамильярной манере. Сначала это даже напугало меня, но со временем я стала относиться к нему с симпатией и уважением. Он всегда был готов помочь в том, что касалось квартиры, а мы были образцовыми арендаторами и содержали квартиру в идеальной чистоте.

Мы потратили на уборку целый день, и после этого наша гостиная с видом на большой город стала настоящим центром общественной жизни семи стажеров, которые работали тем летом в компании Booz Allen.

В Иллинойсе состоялась встреча с еще одним человеком. Мой индийский друг, учившийся в Далласе, настоял, чтобы я познакомилась с парнем по имени Радж Нуйи, молодым инженером из индийского города Мангалор, только что получившим степень магистра в Техасском университете. «Он поможет тебе устроиться на новом месте», – сказал мне друг.

Радж работал в промышленной компании Eaton в одном из многочисленных пригородов Чикаго. Он жил один в скудно обставленной квартире с одной спальней. Она находилась недалеко от его офиса в местечке под названием Кэрол Стрим на окраине Чикаго, штат Иллинойс. Я пригласила Раджа в нашу компанию, и вскоре мы не могли себе представить наши веселые собрания без него. Мы либо проводили время в нашей квартире в Чикаго, либо ехали в район, где жил Радж, там можно было поплавать или поиграть в теннис. Радж был невероятно умный, начитанный и коммуникабельный парень. Кроме того, красив, обладал прекрасной улыбкой и находил со всеми общий язык. А еще он повсюду нас возил на своей машине.

К концу августа почти все члены нашей дружной компании разъехались по университетам, а я осталась еще на неделю, чтобы доделать работу. В пятницу вечером мы с Раджем отправились в старый кинотеатр «Сандберг», который находился в квартале от дома. Мы посмотрели американский комедийный триллер «Серебряная полоса» о приключениях в одноименном поезде с Джином Уайлдером и Ричардом Прайором в главных ролях. Фильм нам понравился, мы от души посмеялись над эксцентрической комедией.

Потом мы пошли в ресторан и, поужинав, решили пожениться.

Кто кому сделал предложение? Кто вообще первым заговорил на эту тему? Как мы обошлись без долгих месяцев свиданий до того, как парень сделает девушке предложение, как это полагалось согласно обычаю? Не знаю. Прошло уже сорок два года, как мы вместе, и мы по-прежнему не знаем ответы на эти вопросы!

Еще до того, как я улетела обратно в Нью-Хейвен, Радж познакомил меня со своей родней – тетей Джайей и дядей Рамешем. Они жили примерно в часе езды от Чикаго в городе Флосмур, штат Иллинойс. Рамеш Адига был сосудистым хирургом в больнице Южного пригорода, обслуживающей Южный Чикаго, а его жена Джайя работала семейным врачом. Они эмигрировали в США в 1960-х годах, когда индийские врачи массово переезжали на Средний Запад. Сестра и мать дяди Рамеша, приехавшие из Индии, также были в доме в тот день, когда я познакомилась с Рамешем и Джайей.

Честно говоря, семья Раджа встретила нашу радостную новость о предстоящей свадьбе несколько настороженно. Родные давно подыскивали Раджу невесту. Он был завидным женихом: высокий, с прекрасным образованием, живущий в США. И вот перед ними стояла незнакомка, которая говорила на тамильском, а не на его родном языке каннада, к тому же они даже не могли заранее изучить и сопоставить наши гороскопы.

Я была из трудолюбивой, солидной, высокообразованной индуистской семьи среднего достатка – по этим параметрам все было хорошо. К тому же, когда они услышали от Раджа, что он женится на мне в любом случае, некоторые возражения семьи сразу рассеялись. Вскоре его родные поняли, что мы хорошо дополняем друг друга, и всей душой приняли меня.

Тем временем по телефону я сообщила своим родителям, что выхожу замуж за человека по имени Радж Нуйи. Я рассказала о нем и его родных. По понятным причинам мои родители тоже были обескуражены таким стремительным развитием событий, тем более они даже не были знакомы с моим избранником и ничего не знали о его семье. Так же как родные Раджа, мои родители поняли, что у них нет выбора. К тому же они доверились моему решению и согласились.

Спустя месяц родители и другие родственники с обеих сторон встретились в Мадрасе и провели официальную церемонию помолвки. Мы с Раджей на церемонии помолвки не присутствовали. Мои родители убедились, что родные Раджа – замечательные люди, и решили, что мы будем хорошей парой.

На втором курсе в Йельском университете я жила ожиданиями больших перемен: очень скоро мне предстояло выйти замуж и найти постоянную работу. Я мечтала о должности в ведущей консалтинговой компании по вопросам стратегии Boston Consulting Group (BCG), которая как раз открывала новый офис в Чикаго. Мне казалось, что это было бы идеальным решением. К середине осени, после серии из шести или семи жестких собеседований, я получила от компании заветное предложение о работе и трудилась там еще долгое время после окончания Йеля.

Благодаря летней стажировке мой авторитет среди сокурсников повысился. Очень многие студенты стали относиться ко мне по-дружески, но при общении с ними я все равно чувствовала себя настороженно. Я все еще не была своей в этой среде.

Мы с Раджем разговаривали по телефону и виделись по выходным каждые несколько недель. Я прилетала в Иллинойс и делала проекты и университетские задания в его маленькой квартирке. В эти месяцы мы тщательно продумывали организацию свадьбы. Празднование решили провести на цокольном этаже дома дяди и тети Раджа. Рассчитав стоимость, мы поняли, что можем себе позволить только маленькую по индийским меркам свадьбу. Учитывая, сколько предстояло заплатить за цветы и услуги священника, у нас была возможность пригласить всего сорок гостей и ни одним гостем больше.

В конце мая из Индии в Нью-Хейвен приехали мои родители и Нанду. Вместе с Чандрикой и Раджем они хотели присутствовать на моем выпускном. День был яркий и солнечный. Я радовалась: вся моя семья в сборе, они впервые встретились с моим будущим мужем и сразу полюбили его.

В моей жизни начинался новый удивительный этап, и все-таки было немного грустно прощаться с Йельским университетом и студенческой жизнью. Школа бизнеса оправдала все мои ожидания: теперь я знала гораздо больше о том, как частный сектор, государственный сектор и неправительственные организации совместно могут создавать гармоничное общество. Я многое узнала о Соединенных Штатах Америки, поверила в свои силы и в то, что готова внести свой вклад в развитие американского бизнеса. Мне пришлось нелегко, но я чувствовала, что нашла свое место. На этом пути мне встретились замечательные, умные, преданные своему делу и мыслящие люди. Многие из моих однокурсников сделали невероятную карьеру, и мы до сих пор можем рассчитывать друг на друга. Со дня нашего выпускного прошло уже более сорока лет, и я могу твердо сказать, что те дружеские связи, которые возникли в годы учебы в Школе организации и управления Йельского университета, со временем стали только прочнее.

По окончании выпускной церемонии все родные расселись в две арендованные машины. Нам предстояло преодолеть 850 миль до Чикаго, где через несколько дней мы должны были пожениться. Мама привезла мне свадебное сари и некоторые украшения, которые она собирала для меня всю мою жизнь.

Свадебная церемония состоялась в обшитой деревянными панелями зале с низким потолком на цокольном этаже дома дяди Рамеша и тети Джайи во Флоссмуре. Обряд длился около часа. А после мы с гостями пошли в местный ресторан на ужин-фуршет в индийском стиле. Среди приглашенных были Роб Мартинес – мой сосед по общежитию Хелен Хэдли Холл и Ларри Исааксон – мой профессор.

Если бы мы женились в Индии, свадьба длилась бы как минимум полтора дня. Родители и многие родные с обеих сторон сожалели о том, что наша свадьба прошла не совсем по индийским канонам, но мне было все равно. Я была очень счастлива, а источником большой радости были наши семьи, которые находились здесь и сейчас все вместе, хотя ради этого многим из них пришлось преодолеть огромные расстояния.

Вскоре после свадьбы отец Раджа Н. С. Рао попросил нас уделить ему несколько минут. Он обратился к нам с настоящей напутственной речью. Отец Раджа говорил о нашем будущем, желал нам удачи и советовал усердно работать. Он заверил, что наши семьи всегда будут рядом, чтобы вместе преодолеть все трудности.

Затем он обратился только ко мне: «Индра, не бросай работу. Ты получила прекрасное образование и пользуйся им, а мы поддержим тебя всем, чем только сможем».