Текст книги "Оверсайз. Прятки с миллионером"

Глава 7

Герман

Сегодня вы найдете совсем не то, что ищете. Но это сокровище будет драгоценнее и восхитительнее. Хватайте удачу за хвост и больше не разжимайте пальцев. Ваша Вангелия Светлая.

Дурацкой идеей было это видео. Очередной безумный гений Огурца. Хотя, где-то он был прав. Воровку не сдадут – такой менталитет у нашего народа. Еще и скажут – от многого немножко – не грабеж, а дележка. А вот сделать счастливой бедолагу в которую влюбился миллионер все с радостью откликнутся.

– Ну что там? Объявилась красотка? – спросил я начальника охраны, появившегося в моем кабинете с видом скорбящей добродетели.

– Залегла на дно, падла. Вот зуб даю – эта овца обученная, натасканная наймитка. Ну не могла простая лохушка уйти от моих людей. Я ее из-под земли… Да я… Ничего, босс, бог не фраер.

– Головка от снаряда ты, – хмыкнул я и поморщился, – завязывай по фене ботать. Говори, Федя, на нормальном гражданском языке. Флешка нужна мне через две недели. Если она не будет лежать на этом столе. Я расстроюсь очень. Рассержусь я, Федя.

В глазах здоровяка мелькнули искры страха. Черт, неужели я настолько хорош? Настроение значительно улучшилось.

Я поднялся из своего кресла и подошел к окну. На кованном заборе, окружающем здание моей фирмы болталось нечто. Черное, развевающееся на осеннем ветру, словно Дементор из книг о мальчике-волшебнике. Нет, я не трус, но… я испугался. Какой-то сверхъестественный холод прошел по телу, ломая мою уверенность в том, что я материалист до мозга костей.

– Федя, твои люди сейчас что делают? – прохрипел я, словно проблеял. – Опять в очко режутся?

– Проводят обход вверенной территории, – глупо доложил Огурец.

– Тогда какого черта там происходит? – уже взревел, справившись с первым страхом.

– Где, босс? Все в порядке, никого там нет, – хмыкнул этот придурок, подходя со спины.

– Там, – ткнул я пальцем и замер на месте. Монстр исчез, словно испарился.

– Да расслабьтесь, у нас мышь не проскочит. Отдохнуть вам надо, Герман Арнольдыч. Может бабенку какую снять, в ресторан забуриться.

– Ты поучи меня еще, – задумчиво потер я подбородок. С тех пор, как в мою жизнь ворвалась эта наглая, беспринципная ведьма, у меня действительно произошел какой-то сдвиг по фазе. И эти ее глупые, испуганные глазюки, и нос сморщенный от злости, никак не идут из головы. Где-то этот твердолобый прав – надо отвлечься. Выместить на ком-нибудь злость и чертово напряжение.

– Машину подашь через час. Забронируй мне столик на двоих в какой-нибудь пафосной жральне, – приказал я, ослабляя узел галстука. Теперь осталось решить, кого из цыпочек я сегодня хочу – брюнетку, блондинку, может рыжую? – Эй, Огурец, эта наемница какой масти?

– Блондинка пепельная, над губой родинка, небольшой шрам на правой щеке, – принялся перечислять Федор особые приметы побегушки.

– Значит блондинка, – хмыкнул я, доставая телефон из кармана брюк. Лялька давно ноет, что я ее никуда не приглашал. Она, конечно, не похожа на эту… Но…

Я не успел набрать номер, телефон в моей руке разразился яростным звонком. Номер не определен, но я уже знал, что сейчас услышу. Мой личный номер. Интересно, как его узнала эта бандитка? Что ж, это становится интересным.

– Здравствуйте, господин миллионер, – услышал я бодрый старушечий голос и едва не взвыл от разочарования.

Огурец стоящий рядом, показал жестами, чтобы я включил громкую связь, что я и сделал.

– Добрый день, мадам, – ухмыльнулся я. – Ваши проделки? Черная тряпка на заборе меня не испугает.

– Но отвлечет, – хихикнула старая пройдоха. – А ты ведь испугался, внучек?

Федя сбледнул при этих словах, точно они не делали никакого обхода. Я провел большим пальцем по горлу, зверски глянув на начальника моей охраны.

– Что вы хотите? – спросил, понимая, что ведусь на чужую игру. А это очень и очень погано. Но мне нужна эта чертова флешка. – Вы ведь понимаете, что я вас найду рано или поздно, и чем дольше я буду искать, тем страшнее для вас будут последствия? Отдай мне девку, и просто разойдемся.

– Ой, боюсь, боюсь, боюсь. Дырку ты получишь от бублика, а не Шарапова. Я просто хочу, чтобы мы были взаимовыгодны. Кстати. У входа в здание подарок лежит, – хихикнула старуха и отключилась.

– Я иду в ресторан, – прорычал я. – Ты засек, надеюсь, откуда был звонок?

– Шеф, это невозможно было. Слушайте, они точно подготовленные. То, что я сейчас наблюдал – специальная программа. Они вас щупают. Нас в школе спецназа учили таким штукам, – залепетал Федя, наливаясь краснотой.

– Выверну на изнанку тебя и всех твоих холуев, натяну как на руку как «Хрюшу», – пообещал я спокойно, – чего стоишь, иди проверяй здание на наличие подарков, придурок, – взревел, больше не сдерживаясь. Найду эту дрянь, убью, и сделаю чучело. Нет. Я придумаю для нее более изощренную кару. Я придумаю. Вот только…

Аграфена

– Вы ненормальные, – осенило меня, и даже немножко жалко стало несчастного маньяка с глазами цвета морской дали. Да что там, сильно жалко стало. Эти две фурии ведь камня на камне не оставят, объединившись в коалицию. – Ну точно, совершенно отбитые.

– Кто бы говорил, – хмыкнула Ба, колдуя над клавиатурой. – Это не я, между прочим свистнула у парня «его прелесть». Не к моим ладошкам липнет все, что не приколочено. И не к Гелькиным, вон. Ты внуча, унаследовала гены папеньки своего. Вот же человек был, глыба. Тоже пер все, что плохо лежало.

– Мой папа был дипломатом, – вот честно, спорить сейчас совсем не хотелось. У Ба фантазий сногсшибательная. Ишь, чего удумала. Отец редко появлялся дома, и с матерью своей не очень дружил. Я была маленькой, но хорошо помню, как папа приезжал из командировок, привозил заграничные подарки. Он всегда пах сигарами, был одет в красивый костюм и очень меня любил. У меня были лучшие платья, шикарные куклы и счастливое детство.

– Ага, чемоданом он был без ручки, – как-то грустно улыбнулась бабуля. – И у тебя вон к рукам бирюльки липнут.

– К заду, – насупилась я.

– Чивой? – с интересом глянула на меня кудрявая сродственница.

– Не к ладошкам. Оно просто зацепилось случайно. Я не специально, я не воровка. Я честная девушка, – вот сейчас мне хотелось провалиться. Ну реально, только я могла так опростоволоситься, и зачем я только рассказала.

– Вот видишь, и ртом и жопой, как говорится. Нашла чем хвалиться – девушка в двадцать три года. Я в тебе не ошиблась, – гороподобно захохотала бабушка. Откуда, интересно, столько мощи в тщедушном теле?

– Так, ты ж ему играть предложила в прятки? – отмерла, сидевшая до этого в задумчивости астрологиня. – Казаки-разбойники интереснее на мой взгляд. Только вот бегать надо имея в рукаве жирненького туза, а точнее жука. Иначе это не прятки будут, а крестики нолики. Звони своей подруге, узнавай – где сейчас фургон. Пора начинать операцию «Ы».

– Ее наверное слушают, – попыталась соскочить я. – И засада там. Возьмут нас тепленькими. Зачем же совать голову в пасть льва?

– Так это же прекрасно. Тем интересней будет игра, – потерла сухенькие ладошки Ба, сейчас я настрою программу, чтобы звонить можно было с чужих телефонов.

– Старая пройдоха, – одобрительно хмыкнула Вангелия. – А ты еще меня шарлатанкой называла.

Я обреченно свалилась на диван, прижалась к теплому боку Марика. Говорят, что две стихии не могут подружиться. Врут. Сейчас я наблюдаю рождение тандема урагана и цунами.

Туська трубку сняла не сразу. И судя по ее запыхавшемуся голоску позвонила я очень не вовремя.

– А, привет, – проныла она в трубку, – Сеня, мне вообще некогда сейчас. Вот ни минуты свободной.

– Какой Сеня? Ты с глузду съехала? – проблеяла я глупо. – Это же я.

– Сень, у меня нет времени на твою глупость, – прошипела Туська, вот змея. А еще подруга называется и я было хотела поставить нахалку на место, но болезненный тычок в бок охладил мой идиотский порыв. Я посмотрела на ба, которая вертела пальцем у виска. Черт. И как я сразу не поняла, что рядом с Наташкой возможно засада, и она просто так шифруется чтобы меня не сдать. Черт. Я всегда поздно соображаю. – Говори быстро, ты со своими котами меня скоро доведешь до психушки.

– Где фургон? – вопрос, который меня беспокоил, повис в воздухе.

– А кто его знает?

Вот честно, если бы сейчас разверзлись небеса, и мне на голову свалился крылатый толстый мужик, я бы удивилась меньше. – Этот чертов кот испарился. Я теперь даже и не знаю, как работать дальше. А все ты. Вечно лезешь, куда не надо. Кто тебя просил, вообще, переться к этому зажратому Козлевичу?

– Ты, – задохнулась я от возмущения.

– Короче, все пропало, гипс снимают, клиент уезжает, еще эти бульдоги охранные, хотя один из них такой лапа. Вычту стоимость фургона из прибыли, учти.

– Туська, ты не забрала машину, что ли? Скажи, что пошутила, – заскулила я в трубку, чувствуя. Что земля горит у меня под ногами все ярче.

– Некогда мне, короче. Позвони вечером на домашний. Только обязательно позвони, я соскучилась. И еще…

– Черт, связь нестабильная, – злость в голосе Ба меня привела в чувство. Короткие гудки летели в ухо, словно тревожная сирена.

– Вот это попадос, – Вангелия потрепала меня по плечу, – не плачь, девчонка. Сегодня у нас выход в свет, ты должна быть в форме. В форме огромной Белки, – скривила губы в улыбке эта паразитка, – начинаем первую часть Марлезонского балета.

– Что вы задумали? – обреченности в моем голосе позавидовал бы приговоренный смертник. – Этот Герман же не виноват ни в чем. Надо просто найти Скарабея и ему вернуть. Все очень просто. Девочки, он ведь просто хочет вернуть свое.

– Да? Ну найди, – хихикнула ба. Права была Ваня, она похожа на ехидну. – Что ж не найдешь? Или тебе нравится бегать зайцем от наглого мужика. У меня лично психотравма. Чтобы ее вылечить нужны средства. Да и тебе бы голову подлечить.

– Я не буду участвовать в этом театре абсурда, – сказала я твердо и подняв голову вышла из комнаты, еще не зная, что игра в прятки с препятствиями уже началась.

Герман

Я нашел подарок сам. Маленькую фарфоровую кошку, сидящую у входа в офис. Фарс, чтобы показать, на что способны эти мерзавки. Но я завелся, как никогда. Еще ни разу в жизни меня так не бесили наглые курносые бабы в растянутых тряпках, скрывающих тоненькую фигурку. Не было такого, чтобы меня так перло от горячей киски, которую я и видел-то всего два раза и те мельком. Скорее всего это не мужское томление, а просто инстинкт хищника, гонящегося за жертвой. Но почему-то, вот уж чудо, она никак не хочет признать себя агнцем закланным.

– Гер, мне скучно, – заныла Лялечка, сморщив свой дорогой носик. Не то, совсем даже. И ресницы из норки смотрятся как метелки. У воришки свои густые, похожие на бабочек ресницы, и россыпь канапушек и румянец на щеках, похожих на бочки спелых яблок. Черт, ведьма.

– Ну так вали туда где весело, – ухмыльнулся я, уже понимая, что вечер не удался.

– Придурок. – взвизгнула кукольная красавица. Интересно, почему все мои малышки считают, что искусственная красота привлекает богатых дяденек? – Я, между прочим, могла бы сейчас на островах нежиться, а не смотреть на твою кислую морду.

Нет. До горячей киски ей ой как далеко. Недосягаемо.

Я бросил на стол деньги, раза в два больше того, на что наел и медленно пошел к выходу из пафосной едальни. А было невкусно все и пресно. Так же как и Лялька в сравнении с малышкой со злыми глазами. Может и вправду поехать, набить себя фаст-фудом, почувствовать разницу, так сказать. Не всегда дорого и богато лучше.

Поставил ногу на лестницу и вдруг почувствовал резкий толчок. Взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Но гравитация оказалась сильнее.

– Эй, вы живой? – приглушенный голос заставил меня открыть глаза. Хорош. Валяюсь на земле у ног, точнее лап, стоящей надо мной на карачках огромной белки. Представляете картинка, меня оседлала вырвиглазно-рыжая животина, пахнущая тонкими духами. Боже, я вроде не пил столько.

– Белка, – прохрипел я, глядя на монструозного грызуна, склонившегося ко мне. – Чего ты хочешь? Орехов грузовик?

– Вы ненормальный? – в голосе неведомой зверушки появились насмешливые нотки. – Мне не нужны орехи, я пришла за вашей душой.

Грызун поднял к небу голову и заржал, как конь Чапаева перед заплывом. Мне показалась, что морда белки вымазана чем-то красным.

– Оставьте в покое красивую девушку. Она ни в чем не виновата, – прорычала белка, а я наконец начал соображать. Страх отступил, сменившись злостью. И эта поганка видно поняла, что пора рвать когти. Вот интересно, а где мои смелые охранники? Им бы давно уже пора было явиться.

– Тебе не идет этот костюм, – ухмыльнулся я зверски. – Мне больше нравятся киски. Маленькие, горячие, и наглые. Гюльчатай, открой личико.

– Где фургон, придурок? – прошипела нахалка, вертясь на месте в надежде вырвать свой хвост из моих сведенных судорогой пальцев. – Это ведь ты его угнал? Признавайся.

– Что ты несешь, идиотка? Какой к чертям фургон? Совсем фанеру снесло? Верни мне флешку и все, – вырвался из моего горла рык. Я извернулся и ухватил неведому зверушку за волочащийся по земле хвост. Девка взвизгнула, явно поняв свою тактическую ошибку и рванулась в сторону. Бодрый топот оповестил меня, что моя охрана все же отдуплилась и несется на помощь. Как в сказке, слышу-слышу. Земля трясется. Сивки-Бурки, блин.

– Пусти, – приказала белка и притопнула ногой. Наивная. От Германа Розанова не уходила еще ни одна белочка.

– Нет, ты обещала мне показать, на что ты способна, – оскалился я. И попытался сесть. Девчонку видно не устроило такое положение вещей. Она рванулась из последних сил, как ниндзя вскочила на ноги, протащила меня метра полтора по асфальту, болтающегося на небогатом плюшевом хвосте. Господи, хоть бы никто не увидел. Чертов отросток с треском оторвался, вместе с куском беличьего зада.

– Шеф, мы ее сейчас словим, – проорал Федя, устремляясь за петляющей, словно заяц, девкой, сверкающей аппетитной попкой, через прореху в искусственной звериной шкуре.

Аграфена

Ну да, я снова накосячила. Приближаться к объекту, а уж тем более вступать с ним в контакт, мне было категорически запрещено. Просто наблюдать и докладывать диспозицию, так сказала Ба. Но костюм оказался слишком жарким, голова чесалась, да еще и страшно захотелось в туалет. Не в сапоги же мне было, простите, справлять естественные надобности. Я пошла в ресторан, в надежде, что мне позволят воспользоваться клозетом. Кто ж знал, что этот маньяк так быстро наестся, да и от таких женщин, с которой он приехал, ну не уходят так быстро. Невероятная красавица, похожая на фарфоровую куколку. Короче он не только маньяк, но и дурак.

И выскочил он мне навстречу, как черт из табакерки. Я даже не успела среагировать. Опа, он уже на земле валяется, а я барахтаюсь сверху. Господи, он красив как бог.

А я. А я БЕЛКА. Противная белка, в башке которой воняет, почему-то, как в колбасном цеху. Интересно, где эта зараза астрологиня нашла адскую шкурку? И почему я повелась на идиотизм моих сообщниц? Можно же было просто объяснить этому несносному мерзавцу, как все вышло. Или найти его вещь и вернуть. Все же так просто. И доброе имя бы вернула и не бегала зайцем, тьфу ты, белкой. Почему мне, черт возьми, не хочется слазить с этого горячего скакуна, который взбрыкивает подо мной и скалит шикарные зубы? И почему я такая неуклюжая и невезучая? Столько вопросов и ни на один нет ответа.

– Вали оттуда, – прорычал наушник в моем ухе голосом Ба. – Послал бог внученьку. Груша, хватай свои приключенческие булки в свои же очумелые ручки и делай ноги строго на северо-запад. Там ждет тебя адский всадник.

Я заозиралась по сторонам, пытаясь определить точное направление, что с моим географическим кретинизмом делом-то было практически гиблым.

– Простите, вы не скажете, где тут северо-восток? – пискнула я, чувствуя как в ту часть моего организма, которую Ба велела хватать и уносить, вцепились чужие пальцы. И вцепились уж как-то совсем не целомудренно, хотя мне ли с моим опытом судить?

– Строго на север, порядка двадцати метров, – хмыкнул этот коварный тип гражданской наружности, – детка, ты же все равно не сможешь долго бегать. Я тебя поймаю, а знаешь, что делают с трофеями злые бородатые викинги?

– Едят? – черт, даже интересно стало, что будет, если я все-таки не смогу сейчас вырваться.

– Первая и последняя буква в слове угаданы правильно, – прорычал мерзавец. – Я все равно сдеру с тебя эту рыжую шкуру, когда поймаю. Ох, что я с тобой сделаю, – как-то кровожадно-мечтательно прохрипел он и даже сглотнул. Черт, он меня убьет.

– Не разговаривай с ним, нукеры нашего викинга сейчас прибудут и сдерут с тебя шкуру даже раньше, чем этот хам, – взвыло ухо, я сорвалась с места. Маньяк повис на моем хвосте, и это не каламбур, уж поверьте. Что-то с треском лопнуло, я почувствовала ветерок, поддувающий мне в пятую точку и ломанулась не разбирая дороги, очень надеясь, что на северо-восток.

– Он не знает, где фургон, – проорала я, заскакивая в седло мотоцикла, как заправский гардемарин. Теперь я бы наверное даже «козла перескочила».

Байк взревел мотором, и сорвался с места. Адская машина. Ветром с моей головы сорвало огромную беличью башку. Кто-то закричал мне в спину проклятья, но мне было уже все равно. Попа горела, и совсем не от мотоциклетного сиденья. Я до сих пор чувствовала прикосновения маньячьих пальцев. Да нет, сердце колотится от скорости. Точно-точно. Я уверена.

* * *

– Завтра поедем туда, где ты оставила фургон, – сказала бабуля, прихлебывая чай из кружки, украшенной изображение обнаженной нимфы. Господи, где она только нашла такую пошлость. – Твоя Туська чеканько, могла перепутать место.

– Не могла, – выдохнула я вредно. Хотя, Ба права, более рассеянного человека, чем Туся еще поискать. – И вообще, вы придумали план, от которого у меня сводит зубы. Никогда. Никогда я не была мошенницей и шантажисткой. Мне нравится жить в моей квартире.

– В моей, – не преминула поправить Ба.

– Пусть. Пусть в твоей. Я люблю утром пить кофе с круассаном, вычесывать Кошмаруса, идти на любимую работу. Выставки художников люблю посещать. А не бегать от ненормального мужика, который обещал содрать с меня шкуру.

– Да, ты не мошенница, а самая настоящая ворюга. Груня, вот скажи, ну почему ты не положила в карман ту побрякушку, когда сбегала? Все же могло быть проще. Вернули бы парню цацку за вознаграждение и уже бы крем Марго кушали, – хмыкнула, похожая на ворону Вангелия. Одевается она, конечно, как на кладбище. Аж депрессия начинается от ее вида. – Так чего ты нас винишь в своих достижениях? Но из любой, даже самой большой попы, можно извлечь пользу.

– Ты вообще каким боком здесь? – нехорошо прищурилась я, вспомнив, кто виноват в моих злоключениях. Это она напела по радио, что меня ждет счастье за углом. За каким, интересно? – Приблудилась, самокат мне сломала… И жизнь.

– Ну, вы еще подеритесь, – в голосе ба смеха не было, зато ехидства хоть отбавляй. – Спорить не о чем. Возвращать тоже пока нечего. Так что брейк. Завтра поедем на место, для этого нужно взять мою машину из гаража. А там, наверное, засада. Дать дуба у дуба, мне как-то не улыбается.

Дать дуба, у дуба. Я стояла под чахлым дубком в знакомом до боли дворе, поддергивая на голове парик, похожий на убиенную в муках кошку, и борясь со рвотными спазмами от накладок за моими щеками. Гараж Ба, судя по наличию возле его ворот двух мордоворотов, охранялся как сокровищница Аль Рашида.

– Эй, ты чего там трешься?

Я вздрогнула и посмотрела по сторонам. Один из амбалов расслабленно направился в мою сторону, и что-то мне подсказало, что не с очень добрыми намерениями. Блин, меня обнаружили как-то очень уж быстро. Хотя, чего удивляться? Нарядили меня как девушку с низкой социальной ответственностью. Тут слепой бы не увидел.

– Кукуфка кукуфонку купила капюфон, – вякнула я, и только что слюни не пустила. – Я тут гуляю. Бабуфка сказала, фто тут воздух чистый и люди приятные.

– Не соврала, – загоготал нукер Германа, разминая кулаки. От хруста его пальцев меня вынесло. Терпеть не могу этот звук, с детства. Мама всегда заламывала руки, находясь в состоянии душевных терзаний. То есть каждый день, по сто раз. – Мы приличные и любвеобильные.

– Чего тут делаете? – обнаглела я в шишки. – Приличные тут не ходят. Я, лично, не приличная, – хмыкнула, борясь с желанием сломать дураку пальцы. – там есть просвет между гаражами, пойдем. Я тебе покажу, что означает неприличная.

– Я на службе, бабу пасем одну. Но ты не она, та фря жуткая, а ты пэрсик сладкий – в глазках-пуговицах кандидата в кавалеры, заплескалось разочарование.

– Ну так пойдем. Мы по-быстрому, – напустив в голос томления простонала, и юбочку слегка на ляжке приподняла. Господи, все мужики животные.

– Я не умею по-быстрому, – хмыкнул обреченный мужик, и пошел за мной, как козлик на поводке. – Через пять минут вернусь, – крикнул своему коллэге, противореча себе. Тоже мне, мачо-скорострел.

– Раз, – хмыкнула Ба. Нет, не так. Сначала я услышала за спиной полухрюк галантного джентльмена, а потом уже вышла Ба, сжимающая в руках биту.

– Вот я не пойму, ты вроде не увлекаешься бейсболом, откуда дровишки? – хмыкнула я.

– От шамана вуду, откуда. Пойдем. Дружка его снимем. Гелька одна не справится.

Гелька справилась. Когда мы появились возле бабулиной собственности, наглая шарлатанка стояла возле поверженного врага, поставив ножку обутую в берц прямо на… В общем Вангелия ела шоколадку и смотрела вдаль задумчиво.

– Там, под капотом жучок, – равнодушно доложила она, – и Джи-Пи-Эс в багажнике.

– Прэлэстно, – хмыкнула Ба, вдергивая «начинку» из пепелаца голыми руками. – Джульбарс, ком цу мир.

Дворовый пес бодро подбежал к своей подружке. Подкармливающей его и даже подарившей от щедрот ошейник, обозначив его блохастую принадлежность.

– У меня подарки для тебя, – оскалилась бабуля. И тут я поняла ее коварный план. Бедный, бедный Герман. Джульбарс очень подвижный и любвеобильный. Коварная старушка прицепила маячки к ошейнику пса и радостно улыбнулась. – Поехали, девочки.

Герман

– Аграфена Феофановна Кошкина. Единственная дочь медвежатника по кличке Дипломат. Он погиб при невыясненных обстоятельствах, когда девчонке лет десять было. Ее воспитала бабушка – фигура одиозная, в честь которой девку и назвали. Старшая Аграфена работала на очень известную карательную контору, пока ее не поперли. Сынок испортил ей биографию своими умелыми пальчиками. Аграфена Феофановна занималась бизнесом не очень успешно. Цветочный магазин за прошлый год принес одни убытки. Стрижка собак была успешнее, но тоже не апгемахт. Короче. Случайности не случайны, Герман Арнольдович. Скорее всего флешку с информацией поперли у вас с определёнными намерениями. Я думаю девка просто решила срубить бабла.

– Много думаешь. Тебе вредно, – поморщился я. Что-то не сходилось у меня. Ну ладно, девка пришла в мой дом, сразила меня наповал своим чемоданом, несла пургу какую-то про плетки, я уже не помню. Но скарабей лежал в сейфе, я точно это знаю, помню как положил его в хранилище и закрыл. Как она могла спереть флешку, даже не проходя в дом? Не телепортировала же она ее в конце концов. В доме больше никого не было кроме охраны и моего родного братца, который, как я думал, прислал мне малышку для развлечения. Он появился уже тогда, когда эта глупышка сбежала. Словно чертик из табакерки выскочил из ниоткуда, пока я пытался продрать глаза от перцовки. Что она там несла про фургон, кстати?

– Прочеши местность. Ищем фургон, – приказал я Федору, который тупо смотрел в телефон, и кажется был в ступоре.

– Шеф, чуть позже. Засаду во дворе бабки перебили, – промямлил бравый охранник, подмигивая правым глазом.

– Ты шутишь? Потому моргаешь? – спросил я спокойно, хотя хотелось хорошенько втащить этому придурку.

– Тик у меня, босс, – растерянно промямлил чертов Огурец. – Я их выловлю и… маячки работают. Но они как-то странно передвигаются. Найду и понатягиваю им зенки на…

– Фу, Федя. Ищи фургон, мать твою. Нет, я с вами пойду, хочу посмотреть, как натасканных псов, мордуют как щенков девчонка и бабка.

– Их трое было, – буркнул Федя.

Аграфена

День грядущий сулит заботы и хлопоты. Но главная встреча в вашей жизни перечеркнет все остальные дела. Расслабляться сегодня не стоит, да у вас это вряд ли и выйдет. Отдайтесь судьбе и плывите по течению. Всегда ваша, Вангелия Светлая.

– И когда ты только все успеваешь? И здоровяков за гаражами мочить, и советы идиотские по радио раздавать – хмыкнула я вредно, вертя ручку допотопного приемника.

– Я тебе тайну открою, – совершенно спокойно ответила шарлатанка, – мои предсказания записаны на год вперед, оплачены и переработаны. Так что я бы на твоем месте не верила всему, что говорят по радио. А хочешь, я тебе предскажу ближайшее будущее, совершенно бесплатно.

– Да? Правда? Хочу. А ты как его видишь? На картах или по руке читаешь?

– Просто информацию из космоса получаю. Вот сейчас например вижу, что тебя ждет лютая смерть…

Я замерла. Жаль. Обидно-то как, я ведь еще даже мужчину-то не познала, да и дела не все закончены.

– Если не заткнешься и не прекратишь идиотничать, – закончила чертова ведьма. Ах. Как мне захотелось ее придушить.

– Сидеть, – рявкнула Ба, явно прочтя мой порыв, – а ты за языком следи, тоже мне оракул комнатный. Внуча моя хоть и блаженная, но моя. А ты балласт, по большому счету, приблудилась, понимаешь. Не серди меня, девочка. Выкину из машины, будешь псам дворовым свои фантазии Веснухина продавать за бесплатно. Я тебе еще ехидну не простила.

Надо же, Ба за меня заступилась. Впервые в жизни. У меня аж слезы на глаза навернулись.

– Хотя толк с тебя есть, как ты этого быка уработала, чудо. Он так мечтательно смотрел в набрякшее небо. Как, кстати? – поинтересовалась ба, отпустив руль, чтобы набить трубку. У меня волосы встали дыбом, машина мчалась в лоб огромному грузовику. Водитель фуры, определенно тоже очканул, судя по непрерывающимся звукам клаксона.

– Каком к верху, – фыркнула Ваня, на которую дорожная ситуация не произвела впечатления. Она даже позы не сменила, как сидела, расслабленно вытянув ноги поперек салона, так и осталась сидеть. – Да он слабенький оказался. Упал с первого удара, там кастетик-то малюсенький был, первый номер.

– Табак дрянной продают, – пожаловалась бабуля, резко вывернув руль. – Даром что буржуйский. Ни в голове, ни в пескоструйке, чтоб его.

Машина вылетела из-под колес автомонстра как раз в тот момент, когда я прикрыла глаза, все больше убеждаясь в правдивости предсказаний Светлой. – И мужики все нервные стали. Вот чего сигналит? Я ж вижу все, за ситуацией слежу. Да, внуча? Понавыдают прав идиотам. И этот тоже, мильянер. Я б на его месте уже давно отловила Груню и такое небо в алмазах ей показала. А он… Нет, обмельчал мужик нонче. Скоро рожать не от кого станет. Помяните моё слово. Чего молчишь-то, Груша?

Ответить я не смогла. Парализованные связки не желали производить звуков, не удивлюсь даже если я онемела до конца жизни. А то бы я ответила, что рожать не собираюсь в ближайшее время, да и вообще наверное никогда не смогу, после таких стрессов.

Фургона, там где я его оставила, не было. Даже следов колес не осталось, их смыл прошедший ночью, веселый дождик. Ну не богатеи же, населяющие окрестность, свистнули полумертвого «коняшку». Хотя, с них станется. Один Герман Арнольдыч чего стоит. И я снова лезу в петлю, приперлась почти в самое логово, в компании двух сумасшедших тетенек. Нет, я своей смертью не умру.

Мое внимание привлек блик в близлежащих кустах. Видно солнце попало на что-то валяющееся в колючих ветках. И почему-то мне показалось, что это очень важно. Я полезла в дебри, не сводя взгляда с того места, где что-то блестело. Ввинтилась между шипастых коряг, не обращая внимания на ехидные комментарии, несущиеся в мою многострадальную «мадам сижу», обтянутую коротенькой юбчонкой.

Мир вдруг перевернулся. Что-то резко дернуло меня за ногу и я почувствовала, что взлетаю. Чертова юбчонка, подчиняясь закону гравитации, завернулась на бедрах бубликом, в попу впились шипы. Я взвыла, даже не от боли, а от осознания того, что болтаюсь в воздухе в разодранных трусишках.

– Любопытство сгубило кошку, – раздался снизу насмешливый голос. – Точнее горячую киску. Я ждал тебя, моя красавица. Знаешь, я не сторонник садо-мазо, но твоя ободранная булочка будит во мне зверя.

– Какого, интересно? Павиана, наверное, – вредно вякнула, очень переживая, что у меня оторвется нога. Веревка впилась в щиколотку и жутко натерла кожу.

Я посмотрела по сторонам. Ба, невозмутимо жевала свою трубку, сделанную лет тридцать назад, где-то в колымских лагерях, рукодельными заключенными, наслаждаясь компанией здоровяка с мордой бородавочника. Вангелии не было в зоне видимости. Чертова ведьма наверное заглянула в будущее и успела смазать лыжи. Предательница, я так и знала.

– Висит Груша, нельзя скушать, или можно? А малышка? Ты же мой трофей охотничий теперь, – веселился этот синеглазый бог, не сводя глаз с… – Я буду нежным.

Вот это его последнее предложение меня заинтересовало. Черт бы его побрал, этого нарцисса. Но мне так захотелось его нежности, аж голова закружилась. Ох, просто кровь к голове прилила, наверное поэтому меня посещают такие идиотские фантазии. Не иначе.

– Ты куда это смотришь, паразит? – вдруг отмерла Ба. – Я тебе глаза сейчас выем. Надо же, извращенец. Ты права была, внуча, он маньяк. А если бы я полезла смотреть, что там в кустах, красавчик? Я тоже Груня.

– Не люблю сухофрукты, – вздрогнул Герман. Амбал, не сводящий глаз с Ба весело хрюкнул.

– А зря. Они дюже пользительные. Сейчас, погоди, я тебе покажу кое-что, – пробухтела Ба и полезла в карман. Охранник напрягся. И я поняла, старушка моя отвлекает наших церберов.

– Сгруппируйся, – прошипело из кустов. – Черт, сосредоточься, а то башку свою ослиную свернешь, а потом мне твоя Ба отгрызет мою.

– Шеф, их должно быть трое, – отмер амбал, тревожно заозирался по сторонам.

– Да хоть десятеро, – хмыкнул маньяк, – периметр оцеплен, мышь не проскочит. Так что вы хотели нам показать, уважаемая? Надеюсь искомую вещицу? Я, почему-то, ни на минуту не сомневался, что именно вы вернете мне флешку. Правильно, здоровье и счастье внучки дороже каких-то там грязных, ничем не пахнущих бумажек. – Может не надо, шеф, – предостерег амбал. Надо же, у него еще и проблески сознания случаются.

– Пфф, ты плохо меня знаешь. Одни проблемы от этой Буратины, – пробурчала Ба, как раз в тот момент, когда я вытянув над головой руки, пыталась сгруппироваться под чутким руководством валяющейся в грязи Вангелии Светлой. И мне обидно стало, кстати. Очень и очень.