Текст книги "Фальшивый муж для мамы Снегурочки"

Глава 10

– Вов, подожди меня тут. Я сейчас быстро переговорю с мужем Снегурочки и поедем домой. Пирог испечем с чувством, что выполнили и сделали все, что могли.

Они замерли перед дверями дорогого ресторана, и оба не решались сделать самый неправильный или правильный шаг в жизни забывчивой Снегурочки.

– Пап, не надо. И пирог я не хочу. Ничего не хочу. Ну он же ее не ищет. А нам она нужна. Очень нужна, – Вовка всхлипнул, заглянул в решительные глаза отца. Ему, конечно было ясно, что Снегурочка чужая, что когда-нибудь она вспомнит кем была и все равно уйдет. Но душа ребенка разрывалась от острого желания и надежды, что даже если Снегурочка все вспомнит, любить их с папой она может и не перестанет. – Она же ведь даже узнала нас. И меня тоже. И поцеловала в лобик. И сказала, что обязательно меня вспомнит. Меня, пап.

– Врач сказал, что это замещенные воспоминания, Вов. Они ненастоящие. И надеяться на то, что она нас не возненавидит, когда узнает, что мы ее обманывали, просто глупо. Нельзя лишать малышку и ее маму семьи, только потому что этого так хочется тебе. Ты ведь мужик, сын. А мужик должен чувствовать ответственность.

– А ее муж какой? – спросил Вовка, рассматривая редких посетителей заведения через кристально чистое стекло. Он сразу выхватил взглядом столик, за которым обедали двое мужчин. И они оба мальчику не понравились. Показались злыми и ненастоящими.

– Вон он сидит.

– Хмырь какой-то. Он ведь ее не любит, – вздохнул упрямо мальчик.

– Он имеет право знать, что его жена и дочь живы, – пап потрепал сына по помпону на шапке и пошел к тяжелым дверям, в которых застыл надменный и раздутый как индюк швейцар. Вовка еще раз глянул на злющего дядьку, и медленно двинулся за отцом.

– Куда? – мальчик вздрогнул, когда услышал грубый окрик. Сжался. С его папой никто и никогда так не разговаривал, и Вовке было странно слушать грубость от мужика в ливрее, похожего на мультяшного моржа.

– Мне нужно поговорить с вашим посетителем. Господином Ларцевым, – спокойно ответил папа.

– Вам назначено?

– Секретарша в офисе сказала, что я могу его тут найти.

– Не пущу. Человек обедает, а тут ты мешать ему будешь… Да и одежда у тебя не для этого места. Шел бы ты, мужик.

В это время дверь распахнулась, выпуская на улицу очень красивую тетю. Швейцар занятый спором с папой не заметил, как маленький мальчик проскользнул внутрь.

Вовка стащил с головы шапочку, бросил ее на пол, подпихнул ногой в сторону стола, за которым обедал муж его Снегурочки. Тихо двинулся в сторону стола, типа подобрать упавший головной убор, если что.

– Ты больной ублюдок, – мужчина, похожий на Нушрока из сказки ухмыльнулся и откинулся на спинку мягкого стула. На мальчика он не обратил ни малейшего внимания. – Но очень сообразительный больной ублюдок. Быстро сориентировался. И что ты думаешь делать дальше?

– Поиски уже прекращены. Формально, все погибли. Чип, ты должен был найти эту дуру, времени было достаточно, – нервно дернул щекой противный дядька. Ну не может он быть мужем его мамы Снегурочки. Он же мерзкий. Вовка сразу это понял, определил с первого взгляда. И кого этот упырь назвал дурой? Мальчик сжал кулачки…

– Так вводных мало было. Я подруг ее прошерстил, больницы, морги проверил. Такси в тот день ни одно не подбирало в вашем районе беременных баб. В полиции по своим каналам навел справки. Тамара словно испарилась. Вчера на окраине города нашли тело беременной женщины. Изуродованное, опознать невозможно. Но тому трупу не меньше недели. Да, и в один из роддомов поступила женщина потерявшая память. Она родила девочку недоношенную. Но там, вроде нашлись родственники.

– Проверь чертову безумицу, перетряхни гребаный город. Тома не иголка в стоге сена.

– И что дальше. Руслик? Ты ведь уже ее похоронил? Прикинь, как шикарно будет если твоя женушка вернется и даст тебе под зад мешалкой. А она вернется, когда узнает, что ее родители и она сама, как оказалось, поют на небесах хоралы.

– Проси что хочешь, за устранение проблемы.

– Треть бизнеса, дорогой компаньон. Поверь, это совсем немного за помощь в получении такой горы бабла. Можешь отказаться, конечно, но тогда я просто найду Тому. Поверь. Найду. Она поделится за то, чтобы избавиться от тебя. И еще, я по-мокрому не работаю. Тем более младенец, ну его. И так грехов ни смыть ни отмолить. Бабу найду, а дальше сам.

– Ты что? Ты мне предлагаешь? – Вовка забыл как дышать. Ему стало очень страшно. Он аж губешку закусил, чтобы не разрыдаться от ужаса. Сковавшего маленькое сердечко. Они… Она мне нужна этому страшному дядьке, его Снегурочка и крошечка Настенька. И они почти их нашли. Надо папу остановить срочно и все ему рассказать. Он сильный и умный, и он обязательно знает, что нужно делать.

– А что? Она же и так пропала без вести, или погибла. Так что, нет тела, нет дела, Руслик. И еще, мы с тобой предварительный договор подпишем, а то вдруг ты про свои обязательства забудешь через полгода.

Вовка сорвался с места, бросился к выходу из ресторана, как раз в тот самый момент, когда в дверь вошел его отец.

– Папа, послушай. Пожалуйста, – тихо, шепотом, прокричал Вовка, и наконец дал волю слезам.

Тимофей Морозов

– Этот, Коршун, его Чип зовут. Он сейчас поедет к маме Снегурочке. Папа, он ее найдет и… – Вовка находится на грани истерики, и я не знаю, как реагировать на его рассказ. Это же просто какой-то бред. Но и придумать мой сын такого триллера сам не мог. Он просто мальчик. И мальчик честный и правдивый. Если все правда, что он рассказывает, то у нас крайне мало времени.

– Ты точно не фантазируешь? – еще раз спросил я, доставая из кармана телефон. Чертов швейцар меня впустил только для того, чтобы я забрал сына, невесть как просочившегося в ресторан. И я, честно говоря, до одури хотел отругать этого мелкого шалопая за самовольство и все же поговорить с мужем Тамары Ларцевой, которую, как я думал, по ошибке, объявили погибшей. Теперь, видимо, мне придется его хвалить за храбрость и находчивость. Мужик растет. – Вова, это ведь очень серьезно все. То в чем ты обвиняешь этих людей.

– Они уже уходят и сейчас… Папа, я тебе клянусь, ты слышишь? Я клянусь, – ужи кричит в отчаянии, почти в голос мой сын, и я верю ему. Но как же возможно такое? Это же не укладывается все в голове. – Они их убьют, па. Тот дядька так сказал, что почему-то мама уже умерла и теперь можно. Пап…

Дверь распахивается. И я не успеваю среагировать, и оттащить сына в сторону. Он стоит, открыв рот прямо перед Русланом Ларцевым, на лице которого я вижу злость и брезгливость.

– Что встал? – рычит он, глядя на меня налитыми кровью глазами. Его спутник наоборот расслаблен и, кажется, доволен. – Сопляка убери своего с дороги. Какого черта эти нищеброды тут трутся? – переводит он полный ярости взгляд на побледневшего швейцара. Муж Тамары в ярости, и если Вовка все мне рассказал правильно, он злится из-за сделки с крючконосым дьяволом.

– Простите, мы уже уходим, – хмыкнул я, подхватив сына на руки. Почти бегом бросился к машине, на ходу набирая номер врача из роддома. Он ответил не сразу. Голос заспанный и тягучий, я вырвал мужика из объятий Морфея, похоже. Рассказываю ему то, что услышал от Вовки, и понимаю, что все это как бред звучит. История в духе дурацких голливудских фильмов. Он не поверит конечно же. Я бы сам не поверил на его месте.

– Я тебя понял. Буду в клинике через десять минут. Отдам распоряжения о выписке вашей Снегурочки. Тимофей, ты меня подведешь под статью, если все неправильно сделаешь. Привози копию свидетельства о браке, паспорт свой и…

– У нас очень мало времени, – хриплю я. В голове гудит турбина, виски сжимает болью, душу страхом морозит. – Слышь, доктор…

– Меня Семеном зовут, – хмыкает трубка уже бодрым голосом. – Давай, подгребай прямо сейчас. Я тут живу в пяти минутах от роддома. Успею, думаю. И еще, если все что ты мне прогнал фуфло, учти я сам тебя сдам полиции, за похищение женщины, подлог и обман. Андестенд?

– Спасибо тебе, Сема, – выруливаю на дорогу, педаль газа в пол. Я дурак. Я наживаю нам с сыном проблем. Но от чего-то мне кажется очень важным, жизненно необходимым успеть.

Влетаю во двор роддома и едва сдерживаю вопль ярости. Прямо возле центрального входа стоит огромный джип, отсвечивающий хромированными боками. Тот же, что был у ресторана. Они доехали быстрее на этом агрессивном автомобиле, наверняка с мигалкой.

– Папа, мы опоздать не можем, ты слышишь? – скулит на заднем сиденье Вовка.

Не можем. Но похоже…

Глава 11

– Впервые вижу, – Семен мазнул взглядом по фото, с которого на него смотрела его пациентка. Только на снимке она была другой, холодной, надменной и, судя по всему, очень себя любящей женщиной. Ухоженной и холеной. – Это все?

– Вы уверены, доктор? – приподнял бровь посетитель. Скользкий тип с хищным лицом и слишком плавными движениями. Явно выточенными за годы тренировок. – Это важно, понимаете?

– Прекрасно понимаю, но ничем не могу вам помочь, – врач откинулся на спинку дешевого кресла и поборол желание закурить. Решил же бросить, сердечко уже начинает пошаливать, да и о вечном пока задумываться ему не хотелось.

– А женщина, которая потеряла память? Это не она? Присмотритесь?

– Я уже вам все сказал, господин…

– Меня зовут Игорь Леонидович, – ухмыльнулся крючконосый, и Семену показалось, что ему в лоб уперлось ледяное ружейное дуло, так посмотрел на него гость. – Я бы хотел увидеться с неизвестной. Вы же мне организуете встречу с дамой? А я помогу ей финансово, в случае если ее не узнаю.

– И рад бы, дорогой Игорь Леонидович, но девушку забрали родственники. Понимаете, роды – сильнейший стресс для организма. Некоторые женщины после сего действа впадают в депрессию, а некоторые… Потеря памяти была кратковременной. Малышка родилась здоровой. И я не счел нужным удерживать женщину дольше положенных дней в стационаре. К сожалению, это единственная информация, которую я могу… – врач не успел договорить, в кабинет просочилась медсестра Лиза, как всегда, без стука и не заботясь о глупых условностях. Черт. Давно надо было с ней порвать отношения. Но Семен привык к любовнице, и она была ему удобной.

– Семен Дмитриевич, я подготовила выписные документы на… – она смешалась, увидев, что Семен не один, с любопытством глянула на посетителя. Взгляд ее остановился на лежащем на столе снимке. – Так это же…

– Лиза я занят. Документы оставь и свободна, – слишком резко рявкнул Семен. Лиза смешалась и попятилась к двери.

– Вы узнали женщину? – остановил ее Чип властным окриком.

– Что? – пискнула Лиза.

– Вы сказали “Так это же…”

– А, ну да, я хотела сказать, что это же ужас какой-то. Вас кто пустил сюда без бахил? Вы понимаете, что это родильное отделение? Стерильность. – насупилась Лиза. Все таки она умная баба, сориентировалась молниеносно. В гневе она прекрасна. Жениться что ли на ней? – подумал Семен.

– Я уже ухожу, – улыбнулся мужчина, поднимаясь с уродливого стула. – Только, доктор, будьте так любезны, я бы хотел получить адрес вашей роженицы. Ну так, на всякий случай проверить, мало ли. Вы понимаете, кто это? Дочь одного из богатейших людей страны. И ее разыскивает муж. Ваша помощь будет неоценимой и хорошо вознаграждённой.

На стол перед Семеном упала пачка крупных купюр. Доктор растянул губы в улыбке и посмотрел прямо в глаза, пытающегося его купить, человека.

– Я не нуждаюсь, уважаемый. Зарплаты у нас нынче хорошие. Деньги заберите, я вам не помог. А адрес… Простите. Но эту информацию мы не даем. Всего доброго. Больше не могу вам уделить внимания. В родзале женщина. Дети не ждут, чтобы родиться.

– Ты ведь понимаешь, лепила, что если меня обманул, я тоже не сатану ждать, чтобы тебя убить?

– До свидания, – Семен резко поднялся со своего места, давая понять, что аудиенция закончена, и пошел к двери. Его трясло. Мысли о ыечном все таки стали реальностью. Черт, и сигареты он все выкинул. Но показывать страх этому зверю он посчитал позорным. Теперь он точно был уверен, что все сделал правильно. Главное сейчас безопасно вывезти из клиники женщину и малышку. То, что за выходами из здания будут следить неустанно, он даже не сомневался. Семен набрал номер Тимофея и пошел по коридору в сторону подземного гаража.

– Не суйся сюда. Я сам вывезу посылку. Тим, бога ради, уезжайте, пожалей сына. Не хватало еще, чтобы вас увидел этот бандит. Ждите…

Тамара Ларцева (Леднева)

– Что за спешка, я не понимаю, – выдохнула я, глядя на суетящуюся вокруг Настеньки, миловидную медсестру. – У меня кормление скоро. Послушайте.

– Ничего, дома покормите уже, – натянуто улыбнулась женщина, завязывая под подбородком моей доченьки тесемки от смешной розовой шапочки. Дурацкая шапка. Где она ее только откопала? И одеяльце казенное, хоть и в белом пододеяльнике, казалось мне сейчас от чего-то каким-то сиротским что ли. Не так я представляла праздничное воссоединение семьи. – Доктор распорядился. Как королева поедете. На нашей “буханке”.

– Не понимаю. Мой муж что, не приедет на выписку? Что происходит, вообще? Так. Мне нужно к вашему доктору. Срочно.

– Нет. Не нужно выходить в коридор. Просто… Карантин у нас с сегодняшнего утра. По дифтерии. Точно. Поэтому срочность такая. Мы всех, кого уже можно, развозим по домам. И мужу нельзя заходить в здание. Да. Карантин. Болезнь очень опасная для младенцев. Ничего, фотки потом наделаете. Нарядите принцесску как вам понравится. Главное, чтобы здоровенькая была, а праздник можно в любое время организовать. А муж ваш ждет уже, и сынок. Ой, они такие у вас замечательные.

Я чувствую, как странные тиски, сжимающие мою душу расслабляются. Врач то точно знает, что правильно. А я, глупая, напряглась, стала искать какой-то тайный смысл в его действиях.

– Ну и славно. Я тут вам одежду принесла. Она чистая. Просто у вас то кроме шубки и тапочек нет тут ничего, – сунула мне в руки пакет медсестра.

– Спасибо, улыбнулась я натужно, чувствуя брезгливость. Одежда и вправду чистая, добротная. Но… Очень дешевая. Я такую никогда не носила, как мне кажется. Интересно, откуда такие амбиции? Судя по всему, что я видела, наша с Тимофеем семья среднего достатка. И Вовка был одет в хорошие вещи, но они были средней ценовой категории.

Шубку я вынимаю из пакета в последнюю очередь. Она пахнет тонкими духами, мех шикарный. Я зарываюсь в него пальцами, но не чувствую ничего. Даже удовольствия. Интересно, откуда у меня такая дорогущая доха? Наверное муж подарил на какую нибудь годовщину, может копил на нее, я наверняка была в восторге. Я ни черта не помню. И мне от этого стыдно и почти физически, больно.

– Ой, ну красивая вы. А теперь, пойдемте. Машина в гараже. Доктор уже отдал распоряжение. И муж вас заждался. Звонил доктору сто раз.

Я прижимаю к груди, раздувшейся от молока, странно молчащую, Настеньку, сейчас похожую на окуклившуюся бабочку. Только крошечный носик кнопка торчит из странного кокона, да губешки бантики. Она звука не издает, наверное чувствует торжественность момента. Она едет домой. Домой? А какой он этот дом? И как он нас примет? Мне становится до ужаса страшно. До дрожи. Я почти бегу за медсестрой, которая как-то странно по сторонам оглядывается как воришка. Хотя, это наверняка снова моя паранойя.

– Все будет хорошо, – улыбаюсь я спящей доченьке. Хотя в большей степени говорю это, чтобы успокоить себя. – Мы скоро будем дома, и все вспомним. Я тебе обещаю. И папу вспомним, и Вовку. И будем счастливыми, ты слышишь?

Глава 12

Тимофей Морозов

Меня уже потряхивать начинает от нервов, когда наконец в чертов двор колодец въезжает, натужно гудя мотором, УАЗ “буханка” с красным крестом на боку. Вовка молчит все это время. Напряжен, аж кончик носа у него побелел. Я смотрю на сына и думаю, что то, что я делаю, неправильно. И что я подвергаю опасности наши с ним жизни. Моя то, черт бы с ней. Я бы даже париться не стал. Но он такой маленький и уязвимый. И я его отец, который должен бы его оберегать и спасать, а не лезть в авантюры, способные разрушить наши с ним жизни.

– Папа, мы их спасем. Обязательно должны, слышишь? – голосок Вовки отдается эхом от кирпичных стен. Будто он мысли мои читает. Он сильнее и умнее меня, и, наверняка храбрее. Смешно. – Они же наши, понимаешь? И Настенька наша. Ты ей родиться помог. Значит ты за нее отвечаешь. Ты сам меня так учил. Помнишь?

Помню. Все я помню. Все постулаты, которые я закладываю в голову сыну. И вроде я правильным вещам его учу. Но… Правильно ли это все правильное? Насколько проще ему было бы жить, без вот этих всех умных сказок про ответственность?

– Они чужие, Вов. Но ты прав, мы должны защищать тех, кто слабее, – подхватываю сына за руку и иду к машине.

Я все делаю правильно. И сомневаться то уже поздно. Дело сделано, каша заварена. Подгоревшая такая каша воняющая жареным и горелым. Горькая и ядовитая.

– Привет? – Снегурочка улыбается. И в ее зеленоватых уставших глазах, я вижу искорки радости. Странная. Ощущение, что мы и вправду семья и знакомы сто миллионов лет. И варежки эти… Она и вправду похожа на Снегурочку, замерзшую в своей памяти, как снежинка в кусочке льда. – Возьмешь Настюшку? Тимофей, ну что ты? Ты же не в первый раз отцом стал? Вот так. Она спит. Хочешь посмотреть?

– Я хочу, – подскакивает вокруг Вовка, как возбужденный щеночек. Помпон на его шапке того и гляди оторвется. А у меня все поджалось, что только может поджаться, от напряжения. Я все жду, что сейчас тут, в этом проклятом дворе, похожем на каменный мешок появится бандит с пистолетом. Вдруг Семену все же не удалось отправить девочек незаметно? Вдруг… И мне до одури страшно. Да. Я огромный, бородатый, тоже умею бояться. Не за себя. Нет. За моего мальчика. За чужих девочек. За всех. Я ответствен за всех.

– Холодно. Застудим не дай бог. Успею еще наглядеться. Быстро в машину. Печку включим и домой, – стараюсь не смотреть на Тамару. Боюсь, что мой нервоз она раскусит и он ей передастся, а этого нельзя допускать. Она кормящая мать. Я вспоминаю, как Ленка мучилась, не было у нее молока. Вовка на смесях рос. У него постоянно были колики, в я… Черт. Да хреновым я отцом был. – Пойдем… Это… Дорогая.

– Мам, идем, а дома мы Настеньку развернем и посмотрим. Ты ей пальчики же пересчитала? – боже, откуда у моего сына такие познания в младенцах и новоиспеченных мамочках? Надо ему родительский контроль, что ли, установить на планшете. – Обязательно надо было.

Я почти бегу, прижав к груди сопящий сверток. Легкий и драгоценный.

– Куда? – почти рычу я, глядя, как Снегурочка дергает на себя дверцу “штурманской” дверцы. – Ты ведь понимаешь, что ехать впереди с младенцем на руках опасно и безответственно?

Нет, ну не дурак? Безответственно, боже. Я веду себя не просто безответственно, а самоубийственно, и учу женщину, потерявшую память правильно жить. Парадокс. Хотя, любой бы рехнулся на моем месте. Шутка ли, мы с Вовкой почти похитили чужую жену и ребенка. Не важно, чем мы руководствовались. Для суда наши объяснения, наверняка, вряд ли станут смягчающими.

– Мама Снегурочка, садись назад, со мной. Тут места до фигищи. И Настеньке будет удобнее тут. А еще у меня есть здесь вот смотри, кресло такое специальное. Мы и сестренке купим, да пап?

– Вовка, что мы говорили о словах паразитах? – о, да, я еще и на старого ворчуна похож сейчас. Смотрю, как Тамара громоздится на сиденье, которое я так и не сжег почему-то, после того, как она на нем… Как она в него… Аааааа!

– Оставь мальчика в покое. Дети должны развиваться. И эти слова помогают им приспособиться к жизни, я читала в книжке. Вроде читала. Не помню, – улыбается “жена”. Надо же, воспитательница, блин. Еще будет меня учить, как моего сына воспитывать. – Ой, слушай, а я… Эту машину я помню, там вон на потолке должно быть пятнышко и…

Мне кажется я вмерзаю в проледеневший насквозь асфальт. Даже дар речи пропадает. Вот сейчас… Она все вспомнит сейчас, и как я буду оправдываться перед этой холеной девкой? Как? И как буду ей объяснять, что ее родителей нет больше. И что ее муж подонок задумал избавиться от нее от крошечной девочки? Она не поверит же, она любит его наверняка. Меня посчитает маньяком шизофреником. И точно не пощадит.

– Тимофей, а ведь ты так ни разу не назвал меня по имени, – она смотрит мне прямо в душу. Я передаю ей на руки малышку, начинающую недовольно покряхтывать. – Есть хочет. Я не успела покормить из-за того карантина. Жуть, правда?

– Ужасная жуть… Лена, – выдыхаю я имя моей бывшей жены. Она распахивает свои глазища, в которых сейчас удивление и снова этот чертов страх.

– Лена, – шепчет чужая женщина. Боже, что же я творю? – Представляешь, я не чувствую ничего. Думала, что имя свое узнаю и все вспомню. Никаких проблесков. Тим, а вдруг я…

– Настеньку надо кормить, – спасает меня Вовка. Я оббегаю машину. Нужно домой. Срочно. Домой, где ничего не готово к появлению в нем младенца. И как объяснить эту странность “жене” я даже примерно не представляю. Ведь обычно к приезду малыша в дом родители готовятся заранее. А у нас с Вовкой дома из младенческого только старый мобиль из медвежат, подаренный Ленкиной теткой на рождение моего сына. Вовка его любит, поэтому этот замусоленный музыкальный ужас до сих пор не на помойке.

Я стартую с места, будто за нами стая волков гонится. Смотрю в зеркало заднего вида на Снегурочку. Она, определенно, недовольна моим лихачеством.

– Ничего, солнышко, сейчас приедем домой, покушаешь, – шепчет “Лена” Тамара. – И спать ляжешь. Папа же нам собрал кроватку? Тим, у нас же все готово? Тимофей? – в ее голосе появляются стальные нотки. Властные и сейчас она похожа на женщину с фотографии в интернете.

– Хммм, – мычу я невразумительно.