Текст книги "Зябликова, не спи!"

Инга Сомс
Зябликова, не спи!

© ООО Издательство «Питер», 2023

© Серия «Вы и ваш ребёнок», 2023

© Инга Сомс, текст, 2023

© Мария Бойнова, иллюстрации, 2023

* * *

Время тянулось медленно, словно издевалось над Марусей. Урок алгебры и не думал заканчиваться. А вот Маруся заканчивалась. Ей хотелось пить, есть, в туалет, на свежий воздух, домой… Шестой урок кажется вдвое длиннее, если это алгебра, как сегодня.

– Зябликова, к доске! Давай быстрее, не спи!

Маруся подошла к столу Зои Яковлевны и, вздохнув, взяла мел.

– Вот тебе задача, Зябликова, – математичка протянула листочек. – Решишь – пять!

– А если не решит? – спросил Корнеев.

– Тогда, Корнеев, я вызову тебя, – пообещала Зоя Яковлевна.

Витя Корнеев насупился и уткнулся в тетрадку.

Мел в руках Маруси потыкался в доску, словно слепой котёнок, и, стукнувшись ребром, упал на пол.

– Ну что ты копаешься? Задача простая, – нахмурилась учительница.

– Зоя Яковлевна, я – всё! – победно провозгласила с третьей парты отличница Ира Сидоренко.

Математичка подошла к Ире, заглянула в тетрадь и кивнула:

– Да, правильно. Двумя способами решила, молодец! Второй напиши на доске, для класса.

Ира с тетрадкой выбежала к доске, отчертила свою половину и застучала мелом, изредка сверяясь с тетрадкой.

Постукивание мела словно подгоняло Марусю, стоявшую рядом. В этих звуках она слышала: «Давай, Зябликова, быстрее, не задерживай класс!»

– Зябликова, ну что ты начирикала?! – воскликнула математичка. – Три ошибки, и решение, конечно, неверное. Садись! Корнеев, к доске.

Маруся поплелась к своей парте. В проходе столкнулась с Витей Корнеевым. Он передразнивал её, вжав шею в плечи и нарочито медленно вышагивая. В классе засмеялись.

– Выходи из спячки, Зябликова! Не время спать, – заметила математичка.

Маруся вздохнула и с тоской посмотрела в окно.

Прозвенел звонок. Класс лихорадочно кидал учебники и тетради в рюкзаки и сумки.

– Куда собрались? Звонок для учителя! Запишите домашнее задание: 239 a, b, 240 a, c и 242. Теперь всё, можете идти.

Одноклассники выбежали в коридор, весело переговариваясь. Маруся, выждав, когда класс опустеет, подошла к учительнице.

– Зоя Яковлевна, – робко начала Маруся.

– Да?

– Можно мне дополнительное задание? Двойку исправить.

Учительница полистала журнал и сказала:

– Скоро будет контрольная, подготовишься – исправишь. Отстаёшь, на уроках спишь… Возьмись за ум!

– Я исправлю, Зоя Яковлевна. До свидания!

Маруся вышла из класса. В коридоре – ни души. Солнечные лучи отдыхали на полу, словно устали освещать школу. Тихо и светло.

Маруся переобулась, замотала горло серым шарфом с белыми полосками, накинула пуховик и выбежала из школы. Уши обожгло холодом. Точно, шапку забыла вытащить из рюкзака! Быстро натянула белую шапочку – так-то лучше. Сегодня музыки нет, значит, домой.

Как просто было в начальной школе… Они сидели в одном классе, учительница за ручку водила их в столовую. В той части школы, где находился второй «а», в коридоре стояли огромные горшки с цветами. Некоторые растения упирались верхними ветками в потолок, и на переменах можно было играть в джунгли. Весело! Зинаида Степановна никогда не ругала детей, называла по именам, а вместо отметок рисовала на полях улыбающихся человечков.

С пятого класса всё изменилось. Маруся перешла в гимназию. У пятого «б» появилась строгая классная руководительница по русскому и литературе и куча учителей в придачу. У каждого учителя – свой кабинет. Приходилось постоянно бегать: с первого этажа на третий, с третьего на четвёртый, с четвёртого на второй…

В столовой – очереди! Не протолкнуться! Постоянно хотелось есть и спать. А сколько домашних заданий! Учителя словно соревновались между собой, чей предмет важнее. Даже учительница физкультуры требовала вести тетрадь. Пятиклассники – как первоклассники: учителя их не знают. Неважно, что ты хорошо учился первые четыре класса и Зинаида Степановна тебя любила, в пятом классе вместо неё – толпа незнакомых учителей. Смотрят строго, оценивающе, при случае обязательно подчеркнут, что «детский сад кончился». Один раз забудешь домашнее задание, пару раз опоздаешь, путая кабинеты, – «двоечник и разгильдяй».

Маруся, задумавшись, не заметила, как подошла к дому. Поставила рюкзак на асфальт, вжикнула молнией. Где же ключи? Ни в маленьком отделении, ни в большом… Может, в пенале? Нет. Куда они могли запропаститься? Мама на работе допоздна. Дома только кот Франтик, он открывать дверь не умеет. Что же делать?

– Маруся, ты чего кукуешь? Ключи забыла? – Маруся обернулась и увидела бабушку Раю с первого этажа.

– Не могу найти, всё обыскала, – пожаловалась Маруся.

– Пойдём ко мне, борщом накормлю! Пойдём-пойдём, не стесняйся! Маме своей только позвони, предупреди, ладно?

Абонент «мама» был вне зоны действия. Маруся написала сообщение:

Я у бабушки Раи, потеряла ключи.

Пикнул домофон, бабушка Рая потянула дверь на себя:

– Маруськин, не отставай!

Маруся подхватила рюкзак и смен-ку и нырнула за бабушкой Раей. Они жили в одном подъезде. Бабушка Рая часто сидела на лавочке во дворе, даже зимой, и всё про всех знала. Она выгуливала чужих собак, брала на передержку кошек и очень любила кормить живность, особенно птиц. «Наша спасительница» – так называли бабушку Раю во дворе. А она просто была добрым человеком и всем помогала.

– Проходи, не стесняйся! – пригласила бабушка Рая, открыв дверь в узкий коридор.

Маруся вошла и с любопытством стала рассматривать прихожую. Такая же, как у Маруси с мамой, а выглядит по-другому, загадочно. Может, из-за низкой скамеечки с изогнутыми ножками? Или из-за светильника-фонарика?

В квартире пахло свежей сдобой и лекарствами. Маруся поставила рюкзак, пристроила сменку рядом и разулась.

– Тапочки? Сейчас! – засуетилась бабушка Рая. – Вот, держи!

Маруся надела смешные тапочки с изогнутыми носами и осторожно сделала пару шагов. Она опасалась, что длинные носы зацепятся друг за друга, но тапочки оказались удобными. Полосатый коврик с разноцветными полосками вёл через коридор на кухню.

– Руки мой, вон там, – махнула бабушка Рая в сторону ванной. – И на кухню, борщ есть! С пирожками!

Необычная у бабушки Раи квартира. Фонарик в коридоре, в ванной – большое квадратное мыло, пахнет цветами. И шкафчик с прозрачными сиреневыми стёклами. Красиво! Вот бы сквозь дверцу посмотреть! Маруся приоткрыла одну створку и заглянула сквозь стекло: мир преобразился, стал сиреневым и волшебным.

– Маруся, ты идёшь? – позвала бабушка Рая.

– Сейчас! – отозвалась Маруся, аккуратно закрыла дверцу и поспешила на кухню.

Вкусный борщ готовила бабушка Рая! И пирожки с мясом – объедение! А ещё Марусе попался в борще лавровый лист. И она, пока ела, представляла, что лист – это лодочка, а борщ – море.

Кухня у бабушки Раи маленькая, но уютная: повсюду корзинки, коврики, даже абажур плетёный. На центральной полочке стоял деревянный медведь с большой ложкой, а рядом с ним – деревянный горшочек. «Интересно, что там – мёд?» – гадала Маруся.

Словно в ответ на её вопрос бабушка Рая сказала:

– Раньше мёд хранился, а теперь конфеты держу. Будем пить чай – достану.

После обеда Маруся решила помочь бабушке Рае, помыть посуду, но бабушка возразила, что управится сама.

– Много уроков задали? – деловито спросила она, намыливая тарелку.

– Нет, – отозвалась Маруся. – Русский и алгебра.

– Тогда располагайся здесь, я тебе стол освобожу. Уроки сделаешь – пойдём с Рексом и Пулей гулять, мне хозяева ключи оставили.

Бабушка Рая убрала со стола оставшуюся посуду, смахнула крошки тряпочкой, а Маруся сходила за портфелем в прихожую: русский, алгебра, дневник, пенал. Русский сделала быстро, сразу в чистовик, а вот для многострадальной алгебры достала листочек. Столько номеров! Похоже, просидит до ночи…

– Что пригорюнилась, красная девица? – улыбнулась бабушка Рая.

Она вытирала посуду полотенцем в клеточку и ставила в шкаф.

– Не понимаю я алгебру, – вздохнула Маруся.

– Трудная наука?

– Да, – ответила Маруся. – Когда учебник открываю, я будто в чужой город попадаю. Не знаю, куда идти и что делать.

– Ага, – кивнула бабушка Рая. – Это как Васильев со второго этажа поехал в командировку на деревню дедушке. Заблудился, свернул не туда и оказался в другом месте. Ему бы посмотреть заранее, куда ехать, а он понадеялся на авось.

– У него нет навигатора? – удивилась Маруся. – У мамы есть. В машине с работы.

– Не знаю я. Но с тех пор Васильев от командировок отказывается. Ой, заболтала я тебя, попадёт нам от мамы… Давай-ка подсоблю. Показывай чужой город!

Удивительно, но вместе с бабушкой Раей они быстро решили задачки. И Маруся поняла, где ошибалась. Бабушка лишь два раза подсказала, а дальше она сама.

Маруся удивлённо посмотрела на бабушку Раю:

– Вы так хорошо алгебру решаете!

Бабушка Рая улыбнулась:

– Что-то помню из школы. Ну, пойдём за Рексом и Пулей. Побегаешь с четвероногими? А то со мной им скучно.

Маруся радостно кивнула. Мама была против собаки, а тут сразу две. Повезло Марусе! Рекс – чёрный фокстерьер, а Пуля – маленькая рыженькая такса. Собаки носились за Марусей, весело лая. Иногда Пуля не успевала за Рексом с Марусей и обиженно тявкала. Тогда Маруся возвращалась к малышке, садилась на корточки и гладила по рыжей шёрстке. А потом всё повторялось.

– Ну, Маруськин, собаки нагулялись от души. Спасибо тебе за помощь! – сказала бабушка Рая, разводя Рекса и Пулю по квартирам.

Незаметно стемнело. Маруся почувствовала, что мёрзнет.

– Пора домой, пить чай! – решила бабушка Рая. – Мы хорошо потрудились.

В кухне лампа отбрасывала тёплый свет через крохотные дырочки в плетёном абажуре. На плите шумел чайник. Ритмично тикали настенные часы, как метроном на уроке фортепиано. Бабушка Рая поставила медведя с ложкой на стол и серьёзно сказала:

– Батюшка Потапыч, угости конфетами! – сняла крышку с горшочка и высыпала пригоршню конфет на стол.

– Он же ненастоящий, – удивилась Маруся. – Деревянный!

– Самый настоящий, защитник мой, – заметила бабушка Рая. – Когда ухожу, за домом следит.

Маруся с любопытством разглядывала медведя. Как такой кроха может кого-то защитить?

Внезапно позвонили в дверь. Мама! Маруся бросилась в коридор. Мама извинялась за дочку, извинялась за себя, извинялась за начальника, попросившего задержаться…

Бабушка Рая успокоила её и позвала на кухню пить чай:

– Не отпущу, пока не попробуете мой фирменный, с мятой и смородиновым листом.

Они пили чай и ели конфеты медведя Потапыча вместе, как настоящая семья с настоящей бабушкой. Маруся смотрела то на маму, то на бабушку Раю и улыбалась своему смешному взъерошенному отражению в чашке.

За разговорами время пролетело незаметно. Домой вернулись поздно, в девять вечера. В это время Маруся обычно спала.

Мам, правда бабушка Рая замечательная? – спросила Маруся, выжимая зубную пасту на щётку. – Такая добрая. У неё вокруг глаз, когда улыбается, лучики, ты заметила? И на руках – веснушки.

– Да, – согласилась мама. – Хорошая. С ней легко.

Мама договорилась с бабушкой Раей, что по вторникам и четвергам Маруся будет ей помогать с собаками. Понедельник, среду и пятницу занимала музыка: специальность, сольфеджио, хор.

В музыкальной школе Марусе дышалось, игралось и пелось. Даже когда этюды не получались. Ведь Черни специально написал их для выработки характера – так сказала учительница. И Маруся старательно этот характер вырабатывала. Но лучше всего ей удавались пьесы. Играешь и представляешь какого-нибудь человека. То танцующую стройную девушку, то старика с осторожными шагами, то расшалившегося малыша. Мелодия совсем как история, нужно лишь прислушаться.

– Ты, может, и не станешь музыкантом, но обязательно будешь понимать и любить музыку, – говорила учительница Нонна Викторовна.

Она регулярно выдвигала Марусю с пьесами на концерты. Сначала Маруся боялась выступать, но потом привыкла. Главные секреты: забыть о публике, играть с удовольствием. Ну и подготовиться, конечно! Марусина фотография висела в музыкальной школе на доске почёта: карие глаза, ямочка на левой щеке и смешные косички с белыми бантами.

Мама гордилась.

– Вот видишь, Маруся, если работать – каждый день работать, – появляются результаты, правда?

Маруся кивала и говорила:

– Да, мама.

Маруся ни за что бы не призналась, что музыка не работа, а спасение. Вот катится обычный серый день: подъём, завтрак, уроки. Катится клубком пыльной шерсти – апчхи! – и Марусю за собой тянет. Но музыка превращает его в тысячу волшебных клубочков с разноцветными нитями. Каждый ведёт в музыкальную сказку. И у каждого – неповторимый голос. Разноцветные нити вытягивают Марусю из лабиринтов страха, грусти и одиночества. С утра она ползёт в школу беззащитной маленькой улиткой, а после школы бежит на урок музыки человеком, которому подчиняется пианино. Клавиши чёрного великана послушно поют под маленькими пальцами.

А утром Маруся опять ползла в школу. Она и сама не понимала, почему так происходит: ноги передвигаются медленно-медленно, будто к каждой привязана тяжёлая гиря. Может, потому что Маруся в школе скучала? Единственный урок, на котором интересно, – музыка. Там можно слушать, как играет Наталья Николаевна на пианино, и петь.

Когда класс пел, Марусе казалось, что они вместе. Как мушкетёры: один за всех и все за одного! Маруся, Ира, Вова, Алёна, Витя, Коля… Но урок музыки заканчивался, и иллюзия дружбы таяла. Алёна с Ирой убегали, стуча маленькими, но похожими на взрослые каблучками. Они везде ходили вместе, даже в туалет.

Однажды Маруся собралась было с ними, но девочки сказали: «Извини, мы вдвоём дружим. Третьего не берём». И ушли дружить.

Вова, Витя и Коля постоянно зависали в телефонах, обсуждая игры. Остальные примерно так же: общие кружки, игры, секреты…

Маруся как-то пожаловалась маме, что всё время одна, а мама ответила раздражённо:

– У вас в классе двадцать семь ребят, неужели среди них нет ни одного хорошего человека? Надо уметь общаться, Маруся. Иначе не выжить.

Наверное, мама права. Если бы существовала золотая медаль по выживанию, мама бы её выиграла легко, играючи. Мама работала на двух работах и воспитывала Марусю одна, ей никто не помогал. Не считая детского садика и школы. Бабушек и дедушек у Маруси не было, а папа далеко. Они с мамой сами справлялись. Привыкли.

Иногда мама работала в субботу и брала Марусю с собой. Настоящее приключение! Маруся укладывала в рюкзак раскраску, альбом с карандашами, книжку, ушастого кролика с грустными глазами. Мама в сумку – перекус номер один (яблоко, сушки, йогурт), перекус номер два (банан, сок, печенье), вместительный контейнер с обедом на двоих, две шоколадки, столовые приборы, ноутбук с мультиками, телефон с аудиосказками и наушники.

– Мы как полярники, да, мама? Идём в поход, – радовалась Маруся.

– Ага! – без особого энтузиазма отзывалась мама.

Мыслями она уже была на работе.

Мама садилась за большой стол в центре кабинета, а Марусю усаживала за соседний, сбоку. И рабочий день начинался. Мама звонила, писала сообщения. Маме звонили, писали сообщения. А Маруся сидела тихонечко и рисовала. Или слушала аудиосказки в наушниках.

«Хорошая у мамы работа, – думала Маруся. – Интересная».

Но больше всего Маруся ценила воскресенья. Они оправдывали своё название. Мама спала до десяти утра и воскресала к жизни.

– Марусь, я у тебя сурок! – смеялась мама, наливая кофе.

Они, не торопясь, ели любимые мюсли с молоком, обсуждая, куда сегодня пойдут. У мамы имелся список интересных мест: театры, зоопарк, музеи, аттракционы (если позволит погода).

– Марусь, а хочешь, сходим в кино?

– Давай! – радовалась Маруся. – На мультики.

Что бы мама с Марусей ни выбрали, потом всегда шли в кафе. Обычно мама покупала несколько разных пирожных и разрезала на половинки – себе и дочке. Такая мама, перемазанная кремом, улыбающаяся, очень нравилась Марусе. Она занималась не работой, а Марусей. И говорили они не про работу и уроки, а про разные интересные вещи. Мама рассказывала, какой Маруся была маленькая, вспоминала забавные истории: про то, как Маруся теряла соску, как первый раз увидела море, как в детском саду выступала лисичкой…

Однажды Маруся спросила про папу: где он?

Но мама сказала, что не знает. Он уехал давным-давно и с тех пор не звонил. Может, потерял их адрес? Поверить в это было совершенно невозможно. Ведь нельзя забыть, что где-то в мире есть жена и дочка, правда? Нельзя. И Маруся решила, что папа – супергерой, поспешно уехал для выполнения секретного задания.

Наверное, папа превосходно с ним справился. За первым заданием последовало второе, третье, четвёртое… Не из каждого получится супергерой. Из папы получился. Папа умеет стрелять, фехтовать, плавать, ходить по стенам (у него специальные ботинки с присосками), знает пять иностранных языков – фантазировала Маруся. Что ни день, у папы приключение. То он с аквалангом преследует подозрительную подводную лодку, то выслеживает неуловимых преступников высоко в горах, то спасает людей с тонущего корабля, то ищет украденное из музея золото… Спасает мир!

Конечно, папа помнит о Марусе с мамой. Просто он далеко, работает над очередным заданием, очень опасным. Но когда все задания выполнит, обязательно вернётся!

У каждого дня есть что-то хорошее: вкусные завтраки, время, когда мама приходит домой, музыка. Но вторники и четверги Маруся любила из-за бабушки Раи. Когда Маруся спускалась на первый этаж, она словно попадала в другой мир. Здесь были пирожки, чай с мятой, прогулки с собаками.

– Бабушка Рая, а у вас есть дети? – спросила как-то Маруся, листая синий альбом с фотографиями.

– Нет, Маруськин, я одна, – сказала бабушка Рая и тут же весело добавила. – Но я не одна!

– Это как? – растерялась Маруся.

– Вокруг люди, всегда. И большинство хорошие.

Маруся удивлённо посмотрела на бабушку Раю и спросила:

– А меньшинство?

– И они хорошие, просто об этом забыли.

Маруся закрыла тяжёлый альбом. Он её разочаровал. Маруся надеялась увидеть фотографии бабушки Раи, когда она ещё не выросла в бабушку. Но со страниц альбома с замусоленными уголками улыбались незнакомые люди.

– Бабушка Рая, а ваших фотографий нет?

– Немного имелось, но они потерялись при переезде.

– А в альбоме кто, ваши родственники?

– Нет, Маруськин, просто знакомые. Я – сирота.

Маруся широко раскрыла глаза:

– А где же вы жили, когда были маленькой?

– В детдоме. Выросла, государство мне комнату выделило. Потом уже, когда на заводе работала, мне дали эту квартиру.

Маруся пыталась представить маленькую бабушку Раю без мамы и не смогла.

– А игрушки у вас были?

– Были, конечно, – улыбнулась бабушка Рая. – Помню куклу. Пластмассовую, со спутанными волосами – никак не удавалось их расчесать. Смешнючая, с длинными ресницами, и глаза не закрывались. Я её Ласточкой назвала.

– Почему? – спросила Маруся.

Бабушка Рая посмотрела на неё лукаво, отчего морщинки-лучики вокруг глаз стали глубже, и ответила:

– Мне очень нравилась сказка про Дюймовочку. Я и куклу хотела так назвать, но воспитательница сказала, что Дюймовочка крохотная, с мизинец. А моя кукла вот такая была, – и бабушка Рая показала руками расстояние в половину маленького журнального столика, стоявшего перед ними.

Маруся не знала, сколько там сантиметров, – примерно с учебник алгебры.

– Бабушка Рая, но почему Ласточка?

– Я любила эту сказку, а женских имён там больше не было – только Дюймовочка и Ласточка.

– А у меня жила кукла Наташа. Я и не знала, что можно имена из книг куклам давать, – расстроенно сказала Маруся.

– А если бы знала, как бы назвала? – поинтересовалась бабушка Рая.

– Мальвина… или Суок… Нет, лучше – Багира! Такая пантера в «Маугли», быстрая и гибкая.

– Прямо как ты! – заметила бабушка Рая. – На прогулке за тобой не угнаться.

Маруся вздохнула.

– Это на прогулке. А в школе постоянно говорят: «Зябликова, не спи!»

– Не может быть! – возмутилась бабушка Рая. – Неужели так и говорят? Ты же не спишь!

– Не сплю, – согласилась Маруся. – Просто я фантазировать люблю. Математичка объясняет новую тему, пишет на доске… Мы сейчас дроби проходим… Ну вот, пишет, а я представляю, что я в высокой башне, а меня дракон стережёт, зелёный. Математичка часто в зелёном платье в школу приходит… Я в окно смотрю, не идёт ли рыцарь меня спасать, а учительница снова: «Зябликова, не спи!»

Рыцарь, конечно, не появляется, у него там дела, наверное… Турниры, походы… А потом через два дня контрольная – бац! Знаете, как трудно без рыцаря контрольную писать?

– Знаю, – кивнула бабушка Рая.

– Ну вот, вы понимаете. А мама говорит, что я выдумываю.

Бабушка Рая погладила Марусю по волосам, поправила косички.

– Давай-ка с тобой чай попьём, – предложила бабушка Рая. – С крендельками! Я чайник поставлю, сейчас… И она ушла на кухню.

Послышалось позвякивание чашек, шум наливаемой воды. Маруся с любопытством рассматривала комнату. В углу – старенький шкаф, на стене у двери – книжные полки, а под ними круглый столик со швейной машинкой и ворохом пёстрых лоскутков.

Маруся подошла к столу и потрогала металлическую ручку машинки – холодная. Рядом стояла изящная туфелька: прозрачная, с тоненьким каблучком. «Туфелька Золушки!» – обрадовалась Маруся, но внимательно рассмотрев, поняла: это игольница. Внутри туфельки лежала поролоновая вставка по форме подошвы, куда втыкали иголки.

– Бабушка Рая, вы умеете шить? – спросила Маруся, заглядывая на кухню.

– Немного, – кивнула бабушка Рая. – Могу и тебя научить, если хочешь. Садись, будем чай пить, угощайся! – и показала на рогалики.

Маруся откусила один, а там абрикосовый джем. Вку-у-усный! Марусе даже мурлыкать захотелось от удовольствия. Бабушка Рая и маме отложила несколько.

– Придёт мама после работы, чай с рогаликами попьёт, порадуется, меня добрым словом вспомнит, – сказала бабушка Рая, укладывая выпечку в контейнер. Потом они долго болтали о котах и собаках, о приключениях, о разных вкусных вещах… Казалось, бабушка Рая забыла про Марусины проблемы со школой. Но позже, убирая со стола, она сказала:

– Ты «спишь», потому что тебе в школе неинтересно. Но ты обязательно проснёшься, Маруся, вот увидишь!

На ботанике рисовали строение листа. Маруся старательно срисовывала схему с учебника, но неожиданно на нарисованном листочке появилась маленькая бабушка Рая. Свесив крохотные ножки, она преспокойно смотрела на Марусю, улыбаясь. Бабушка-Дюймовочка. А под листочком, как под скамейкой, спрятались Рекс и Пуля.

– Зябликова, чем ты занимаешься? – возмутилась Александра Семёновна, заглянув в тетрадь. – По-твоему, так выглядит строение листа? Ты перепутала ботанику с рисованием!

– А что, что она нарисовала? – с любопытством спросила Ира.

Александра Семёновна захлопнула Марусину тетрадь и сухо ответила:

– К строению листа рисунок не относится, – и вернувшись к учительскому столу, добавила: – Дома переделай, пожалуйста. Жаль, что до сих пор не нашли учителя рисования, дети уже на ботанике рисуют…

– Зябликова с луны свалилась, вот и рисует. Они там, на луне, куку… – ехидно заметил Виктор Корнеев с последней парты.

Александра Семёновна посмотрела на него пристально и отчеканила:

– Корнеев, займись своими делами!

Правда в том, что Маруся действительно чувствовала себя в школе чужой. Может, Корнеев прав, про луну? Сидела Маруся на луне, сидела, стало ей скучно – бумс! – свалилась. А здесь ей не рады. Не любят земляне из пятого «б» лунатиков.

Жаль, что первые четыре года в школе быстро пролетели. Зинаида Степановна разговаривала тихо, называла их «ребятки». Когда класс шумел, она говорила:

– Там, в шкафу с книгами, живёт фея Тишина. Она любит читать сказки. А когда шумно, как читать? Будете шуметь – она нас покинет.

И «ребятки» тут же умолкали: кому понравится, если волшебная фея уйдёт? Класс был дружный. Когда Маруся забывала ручку, к ней на парту передавали сразу три запасные. А ещё в Марусином классе училась Наташа, они сидели вместе за первой партой. Только Маруся у окна, а Наташа прямо перед учительницей. На переменках вместе гуляли по коридору. Даже в столовой устраивались рядышком. Маруся выпивала Наташино молоко, потому что подруга его не любила. А Наташа спасала Марусю от ряженки.

Обе ходили в музыкальную школу. Но Маруся на фортепиано, а Наташа училась играть на скрипке.

Хорошо, когда есть подруга. Настоящая. Они почти никогда не ссорились. Только раз, когда Лёва подарил Марусе на Восьмое марта тюльпан, а Наташе не подарил. Конечно, Наташе было обидно. Но девочки быстро помирились и уже после праздников снова ходили вместе, как ни в чём не бывало.

После третьего класса Наташа уехала с родителями в другой город. Далеко. Конечно, они переписывались через соцсети и переговаривались по скайпу, но это не то. С Наташей нельзя было вместе гулять, да и секреты по скайпу не расскажешь.

А после четвёртого класса мама перевела Марусю в престижную гимназию. Девочку охотно взяли – одни пятёрки! Да и мама шепнула директрисе, что с удовольствием поможет школе.

И началась учёба в чужой гимназии с незнакомыми детьми… Они дружили, но не с Марусей. Сначала, бегая по этажам из кабинета в кабинет, Маруся ничего не замечала. Но позже стало ясно: ей не рады.

Вдобавок ко всем бедам начались проблемы с алгеброй. То ли Маруся плохо слушала на уроке, то ли учительница непонятно объясняла, но в дневнике прописались двойки. Красные жирные двойки-лебеди нахально тянули шеи к Марусе, как к родной. И маму огорчали. И Марусю.

Как оказалось, алгебра – не единственный сложный предмет. Внезапно всё стало сложным: ботаника, литература, русский… Даже физкультура. Там приходилось прыгать через козла. Как Маруся ни пыталась приручить «дикое животное», ничего не выходило. Страшно!

– Бежишь, подпрыгиваешь с опорой на руки и – оп! – перепрыгнула! – инструктировала Эльвира Валерьевна, энергично размахивая руками.

Маруся подбегала и останавливалась растерянно у козла под смешки одноклассников.

– Попробуй ещё раз! – настаивала учительница. – Ты неправильно ставишь руки. Надо вот так!

Эльвира Валерьевна подбегала к козлу и показывала правильное положение. Маруся пробовала и падала.

Кажется, первым дразнить Марусю начал Корнеев. В классе он играл роль своеобразного шута. Часть учителей называли его выскочкой, часть – клоуном, а Вите Корнееву просто нравилось, когда на него обращают внимание.

– Ха-ха, зяблики с козлами не дружат! – как-то сострил Корнеев.

Одноклассники оценили шутку и довольно загоготали. А Маруся заплакала. Она бы сдержалась, но до этого на третьем уроке получила тройку по изложению и язвительный комментарий классной о том, что Маруся портит показатели замечательной гимназии. Ещё раньше, на втором, накричала математичка. Она высказала предположение, что в старой школе Марусе рисовали пятёрки. Иначе как объяснить двойки и тройки сейчас – удивлялась Зоя Яковлевна. Для одного дня неприятностей было более чем достаточно. Конечно, плакать не стоило. Это раззадорило одноклассников.

– Зяблик сопли распустил, сопливый зяблик, ха-ха!

– Зяблик, не перелетай козла, козлёночком станешь…

Эльвира Валерьевна вмешалась, прикрикнув:

– А ну тихо! Устроили балаган! Двадцать минут до звонка: играем в баскетбол. Разделились на команды! Остальные – на скамейку запасных.

О Марусе забыли. Она села на край скамейки, вытерла слёзы, но они продолжали капать на синие физкультурные штаны. «Сейчас наплачу море солёное, – представляла Маруся. – И уплыву от вас на физкультурном мате. Вскарабкаетесь на шведскую стенку… Корнеев, наверное, на козла залезет быстрее всех… А Эльвира Валерьевна на подоконник… Будете просить, чтобы я вас спасла… Я, конечно, спасу, но потом всё равно уплыву… Эльвира Валерьевна будет кричать вслед: „Маша Зябликова, вернись!“ А я наплачу много-много, чтобы до моря хватило, и уплыву. Отправлюсь в плавание вокруг света. Установлю новый рекорд… И в гимназию не вернусь!»

Ни маме, ни бабушке Рае Маруся не рассказывала о школе. С мамой хотелось поговорить, но не получалось.

Она приходила поздно, заносила продукты и уставшую себя в прихожую и буквально падала от усталости. Маруся разбирала пакеты и разогревала ужин. И спать… А во время торопливого завтрака какие разговоры? Мама с дочкой передавали друг другу короткие будничные фразы: «в школе всё нормально?» – «да»; «передай, пожалуйста, сахарницу» – «держи»; «покорми Франтика» – «хорошо»; «не забудь сменку» – «ладно…»

С бабушкой Раей хотелось говорить о хорошем, а о школе не хотелось. Они гуляли с собаками, слушали по радио музыку, бабушка Рая учила Марусю шить.

Однажды, когда Маруся заглянула к ней после школы, бабушка Рая поманила её с хитрым видом в комнату:

– Смотри, что покажу!

На столе лежали куски тканей жёлтого, красного, голубого, оранжевого и сиреневого (бабушка Рая его обожала) цветов.

– Мои сокровища! Нашла в шкафу. Выбирай! Какой цвет тебе нравится? Будем шить маме подарок.

Маруся погладила ткань в оранжевые цветочки:

– Оранжевую! Можно?

– Конечно, можно, Маруськин. Смотри внимательно, как будем работать: вот так сложим, рисунком внутрь, видишь? Наметим мелом…

Работа закипела. Маруся аккуратно собирала ниткой детали будущего фартука, высунув от усердия язык. А потом они по очереди строчили на машинке. Холодная железная ручка швейной машинки нагрелась от их рук и старания. Иголка быстро-быстро опускалась на ткань, сшивая половинки, а машинка смешно тарахтела: тр-тр-тр. Маруся шила и радовалась оранжевым лоскуткам, ниткам в цвет, машинке и фартуку, появляющемуся на глазах.

– Ты что притихла, Маруськин? – спросила бабушка Рая. – О чём задумалась? О рыцаре?

Маруся покачала головой:

– Нет, я представила, что мы – белошвейки, шьём золотыми нитками волшебный фартук королеве.

– А зачем ей фартук? У королевы есть слуги.

– Её заколдовала фея. Сказала: не видать королеве счастья, пока не накормит всё королевство… блинчиками. А королева готовить не умеет: молоко у неё разливается, мука рассыпается… Вот мы и шьём волшебный фартук. Наденет королева фартук, испечёт блинчики, накормит королевство и станет счастливой.

– Ну ты, Маруся, и фантазёрка! – восхищённо протянула бабушка Рая. – Придумала сказку на пустом месте! А ты расскажи её в школе, на литературе, а?

– Нет, бабушка Рая, что вы?! В классе смеяться будут, никто сказок не читает… У них вместо сказок этот, как его? Тик-Ток.

– А что это? – удивилась бабушка Рая.

– Ну это ролики такие, как короткие фильмы.

– Ясно, – кивнула бабушка Рая, развернула готовый фартук, с удовольствием рассмотрела и надела на Марусю.

– Ну как тебе, Марусь? Королеве бы понравилось, да?

Маруся улыбнулась и смущённо кивнула.

Маруся бегала по парку наперегонки с собаками и чувствовала себя счастливой. Ну почему она не родилась собакой? Жизнь была бы проще: никакой школы, алгебры и одноклассников… Грызёшь вкусную косточку и бегаешь за мячиком. Не жизнь, а сказка! Маруся посмотрела на подопечных и остановилась: а вдруг не все они собаки? Что, если часть из них школьники, превратившиеся в собак? Познакомились со школой, побегали по этажам и решили: не-е-ет, бегать лучше в парке, на свежем воздухе. Раз! – и превратились. Теперь живут не нарадуются. Обросли шерстью, обзавелись хвостами. Привыкли к хорошей жизни.