Текст книги "Телегония, или Эффект первого самца"

Но муж был дома, и Лидия пошла открывать. Каково же было ее удивление, когда за дверью оказалась ее нелюдимая соседка! На Татьяне просто не было лица. Она стояла перед дверью в легком, не по погоде, сером пальтишке, лицо бледное, а глаза запавшие. Буквально оттолкнув Лидию от двери, она ворвалась в дом и без сил привалилась к стене.

Лидия перепугалась, позвала на помощь мужа Прохора, и они вдвоем перетащили нежданную гостью в комнату, поближе к камину. Помогли ей снять пальто, и тут…

– Представляете, весь низ ее светлого платья был в крови! Я думала, на нее напал кто-то, хотела в милицию звонить. Но она меня за руку схватила, вот так! – Лидия экспрессивно схватила себя за левую руку правой. – И быстро так лепечет: «Не надо, умоляю, только милиции не надо и врачей не надо. Никто меня не трогал, беременна я, и вот кровотечение открылось. Что делать теперь?»

Лидия пришла в ужас и стала убеждать соседку немедленно вызвать «скорую». Шутка ли, кровотечение при беременности? И сама погибнуть может, и ребенка погубить. Но бледная как смерть Татьяна наотрез отказывалась от врачебной помощи и лишь умоляла Лидию помочь ей. Ее уложили в постель, и перепуганные Лидия с мужем стали думать, что предпринять. Потом Прохор побежал в аптеку хоть за каким-нибудь лекарством, останавливающим кровотечение. Услышав стоны, Лидия подбежала к страдалице, чтобы попытаться уговорить ее все же обратиться к врачу, но та лишь прошептала в ответ:

– Мне надо дозвониться ЕМУ… Я должна у него узнать, но ОН не берет трубку!

Только тут полностью деморализованная Лидия заметила в руке беременной маленький мобильник.

Разумеется, она решила, что Татьяна пытается дозвониться отцу своего ребенка. Но, попытавшись мягко отобрать телефончик, чтобы самой позвонить ему, она наткнулась на столь яростное сопротивление, что тут же отступила. Вернулся Прохор с каким-то лекарством – в аптеке сказали, что на ранних сроках оно хорошо останавливает кровотечение. Лидия собиралась было напоить гостью лекарством, как вдруг та слабо окликнула:

– Лида!

Хозяйка в испуге подбежала к кровати: вдруг Татьяне стало хуже? Но та выглядела намного лучше, чем полчаса назад. Она уже не так тяжело дышала, и вид был не такой напуганный.

– Я дозвонилась, – правильно истолковала ее изумление беременная. – Сейчас за мной приедут. Сказали, потерпеть еще минут двадцать надо, не больше. Но у меня к тебе просьба… – Она замялась, а потом чуть слышно прошептала: – Личная. Ты никому не скажешь?

Съедаемая любопытством Лида горячо заверила, что ни одной живой душе, даже под пытками не проболтается о тайне Татьяны. Та грустно улыбнулась и продолжила:

– Я появлюсь дома через пару дней, ну, через неделю в самом крайнем случае. Я надеюсь на это. Но если ты вдруг узнаешь, что меня нет в живых… Или пройдет месяц и станет ясно, что я уже не вернусь… Тогда разорви вот этот конверт.

Глава 7

Нам все же пришлось пообедать у гостеприимной Лидии. Я сидела за богато накрытым столом в просторной деревенской кухне и, почти не замечая огромной плошки с наваристым борщом, все смотрела в боковое окно, пытаясь уловить хоть какое-то движение в заброшенном дворе Татьяны. Разумеется, там по-прежнему было тихо и пустынно. Впрочем, Лидия не видела соседку с середины апреля, так что надеяться на ее своевременное появление было, мягко говоря, странно. Аппетита не было, для полного счастья мне вполне хватало и омлета, а тут еще голова пухла от непонятной информации. Кому звонила истекающая кровью Татьяна? Отцу ребенка? Которому, не французскому же телемагнату? Его в то время не было в России, это известно точно. Но она могла позвонить и во Францию. А Дюсуан, в свою очередь, мог прислать помощь. Вполне возможно, что в России у него были свои люди.

Но чего тогда так опасалась беременная Татьяна? Почему отказалась от врачебной помощи? Почему подозревала, что уже не вернется в С-к, и передала Лидии загадочный конверт?

Платон с удовольствием ел суп, и не похоже было, чтобы загадочная история отбила ему аппетит. Мужик, грубая душевная организация, что с него взять? Я собрала всю свою волю, чтобы проглотить пару ложек борща, попутно обдумывая вопросы, которые обязательно надо задать Лидии.

Нет, что-то в этой истории не вязалось. Странным казалось даже то, что началась история как настоящий триллер, а затем вдруг превратилась в пастораль.

Когда насмерть перепуганная Татьяна дозвонилась до своего покровителя и ее куда-то увезли, Лидия долго ждала беды. Конверт она запрятала в погреб, за банки с солеными грибами, и с трудом сдерживала желание немедленно его сжечь. Но Татьяна через неделю вернулась домой, живая, здоровая и даже не потерявшая ребенка, поблагодарила соседку и забрала конверт. Дальше все шло мирно и спокойно – Татьяна много гуляла по ближайшему леску, пока не пришел срок рожать, потом благополучно родила здоровенькую девочку, гуляла с малышкой, возила ее к врачу… Иногда заходила к Лидии поболтать, и они часами пили квас, пока девочка мирно спала в открытой коляске. Татьяна хвасталась, что отец малышки – богатый мужик из самой Франции, они расстались, но он тяжело болен и скоро помрет, и вот тогда-то она разбогатеет.

Лидия относилась к этим рассказам с явным недоверием, но Татьяна не обижалась. И правда, через год она уехала во Францию на две недели, вернулась счастливая, в новой норковой шубе до пят, с золотыми кольцами на каждом пальце. Камни в них блестели и переливались, и неискушенная Лидия поверила, что это сапфиры, аметисты и бриллианты. Теперь Татьяна заходила в гости почти каждый день, все хвасталась привалившим богатством. Рассказывала, что вот теперь она сможет пожить в свое удовольствие – купит гостиницу в Сочи, с самыми дорогими номерами, себе отведет роскошные апартаменты и будет жить в свое удовольствие. Еще и Лидочку к себе возьмет, ну, хотя бы старшим администратором.

Словом, можно сказать, что соседки подружились. И тем сильнее удивляло неожиданное прекращение добрососедской идиллии. В конце марта, примерно через месяц после возвращения Татьяны из Франции, она, вся в слезах, спешила куда-то с коляской. Лидия заметила ее через окно, выбежала во двор и подошла к калитке, чтобы окликнуть соседку и предложить свою помощь, но та сделала вид, что не услышала оклика, и быстро пробежала мимо. Вернулась домой она ближе к вечеру на машине, которая въехала прямо во двор, и, кто был за рулем, Лидия не разглядела.

И с того самого дня дружба закончилась. Татьяна, как и прежде, выходила по утрам погулять с коляской, но делала вид, что не слышит и не видит прильнувшую к калитке соседку. Лидия, не выдержав внезапного охлаждения, сама постучала к Татьяне. Но та не отперла бывшей подруге дверь.

– Платон! – тихо позвала я, когда наша гостеприимная хозяйка на минуту вышла из кухни. – Когда пропал французский генетик? Точное число помните?

– Второго апреля, – мгновенно ответил оперативник. Похоже, мы прокручивали в голове одни и те же вопросы.

В этот момент в комнату зашла Лидия, и Платон спросил ее:

– Вы не могли бы точнее назвать число, когда в последний раз видели Татьяну?

– Ой, знала бы, записала б в календаре… – растерялась та. – В середине апреля, наверное. Да-да, числа пятнадцатого-шестнадцатого, я как раз ноготки высаживала. А потом хотела еще раз к Татьяне постучаться, семена цветочные ей предложить. Уже вышла за ворота, гляжу – а у нее ставни закрыты и коляска со двора пропала. Тогда и подумала: съехала она. А что со мной не попрощалась – так чему удивляться, она в последнее время меня и знать не желала.

Значит, Татьяна пропала уже после исчезновения генетика. А связаны ли эти исчезновения вообще? Вдруг женщина просто купила себе гостиницу в Сочи и переехала, не став заморачиваться продажей ветхого домика на окраине небольшого городка?

Кое-как мы доели борщ, и я осторожно спросила:

– Лида, а как выглядели люди, которые забрали тогда истекающую кровью Татьяну?

– Да я их не рассматривала, – растерялась та. – Вроде вообще всего один мужик был, в годах такой. Зашел в дом, помог Татьяне подняться, довел до машины, которую не стал во двор загонять, хоть я и приглашала. Усадил на заднее сиденье, сам сел за руль, и они уехали.

– А вы не могли бы рассказать, что было в том конверте?

– Ой, да что вы спрашиваете такое! – всплеснула руками девушка. – Неужто я б смотрела чужое письмо!

– Я бы обязательно посмотрела, – с улыбкой сообщила я. – Просто побоялась бы не посмотреть – вдруг там какие-то опасные вещи записаны? Вдруг через месяц какой-то теракт готовится и Татьяна об этом знает?

– Ну да, я тоже… – Она запнулась, но через пару секунд уже смелее продолжила: – Я глянула, одним глазком.

– Тогда расскажите.

– Да я слово давала – ни одной живой душе!

– Вы давали слово молчать лишь при жизни Татьяны, – сухо сказал Платон.

– Вы… Вы думаете, она… С ней что-то случилось? – Лидия даже побледнела.

– Да, именно так и думаю, – подтвердил Платон.

– Ой… Я вам сейчас записку отдам! – Лидия убежала из кухни и через минуту вернулась с небольшим листком, вырванным из отрывного календарика. – Вот, я все переписала еще тогда, когда Татьяну увезли.

На листочке был записан чей-то рязанский адрес с номером дома и квартиры, но без имени и странный набор букв и цифр: D E97ED3648789C8438298 1C4684526FFE.

Платон сунул листок в небольшое портмоне, спрятал его обратно в карман, и мы, наевшись и горячо поблагодарив хлебосольную хозяйку, вышли на улицу. До машины шли в молчании, и, лишь сев рядом с Платоном, я тихо спросила:

– Будете открывать дело?

– О пропаже гражданки Татьяны Ромашовой? – грустно усмехнулся Платон. – Вы сами верите, что такое дело кто-то откроет? Заявления о пропаже нет, никаких подозрений, что имело место похищение, тоже нет. Более того, вы сами на все сто процентов уверены, что она не уехала из города добровольно? Вот вы с такими деньгами остались бы прозябать в нашей дыре?

– Вряд ли, – покачала я головой. – И на пару месяцев не стала бы задерживаться.

– Вот и я о том же. – Платон удовлетворенно кивнул. – Нет никаких оснований утверждать, что кто-либо вынудил гражданку Ромашову покинуть С-к.

– А сами вы как думаете? – в лоб спросила я.

– Зачем вам это знать? – усмехнулся Платон. – Мои подозрения к делу не пришьешь. Ладно, мы еще куда-нибудь едем?

– Разумеется, – удивилась я. – Мне надо хотя бы Надежду Котеночкину дома застать. Иначе получается, что я вообще зря приехала.

Платон кивнул и завел машину. А я почему-то подумала, что мы едем зря. Что-то не так было с этим простым на первый взгляд делом. Немного подумав, я спросила:

– Если дела не будет, зачем же вы взяли себе записку Татьяны?

– Пригодится, – холодно ответил Платон. – Я хочу послать ее по тому адресу, который был указан на конверте. Поглядим, что произойдет.

Я с уважением покосилась на опера. Молодец, вот что означает работать не за страх, а за совесть! Платон неожиданно обернулся, затем посмотрел в зеркало заднего вида и внезапно резко свернул в какую-то подворотню. От неожиданности я повалилась вперед, ремень больно врезался в живот. И я невольно вскрикнула:

– Осторожнее!

– Терпите, будет немного трясти, – спокойно ответил опер, снова резко поворачивая, и, разогнавшись, пролетел узкую арку проходного двора. – Я уверен, что за нами следят.

Глава 8

Алена Румянцева привычно проверила сумочку. Так, электрошокер на месте, травматический пистолет «Оса» тоже. Она запустила руку поглубже, убедилась, что круглый булыжник размером с кулак мирно лежит на дне. Ну что ж, оружие к бою готово, можно идти в магазин за продуктами. Затариться на три дня вперед, а потом снова запереться в съемной квартире, уже пятой за прошедшие два года.

Много раз она хотела обратиться за помощью в милицию. Но останавливало то, что вся история казалась совершенно неправдоподобной, поверить в нее представители власти вряд ли могли, зато спокойно могли отправить ее в психушку, чтоб не отвлекала зря занятых людей. Иногда ей самой казалось, что она сошла с ума и опасность существует лишь в ее больных фантазиях.

Она все сделала так, как было уговорено со Стасом. Тот тоже прилетел в Париж, но другим рейсом и жил в другом отеле. Они договорились встретиться уже после того, как она побывает у мсье Дюсуана.

Интервью прошло отлично, она из отеля послала отснятые кадры в Москву, и репортаж действительно показали по центральному каналу. Правда, из получасовой беседы на большой экран попало всего полторы минуты, зато ее улыбающееся лицо крупным планом показывали не реже, чем самого медиамагната. Со Стасом она встретилась сразу же после того, как вышла из поместья. Попросила телеоператора Сеню подождать ее в машине, быстро перебежала дорогу и подошла к пластиковому столику маленького уличного кафе, где Стас задумчиво пил вино. Алена отдала ему то, что обещала, и потребовала перевести на свой счет вторую половину гонорара.

– Разумеется, ты все получишь, – спокойно сказал Стас. – Сейчас ты из отеля отправишь мне все, что отсняла, заказчики убедятся, что ты задала все нужные вопросы, и гонорар поступит на мой счет. А я переведу обещанную сумму на твой. Спокойно лети в Москву, через пару дней деньги будут.

– А разве ты не летишь со мной? – удивилась Алена.

– Увы, моя девочка, – мягко улыбнулся Стас. – Дела. Мне надо задержаться в Париже еще на пару дней. Как только я прилечу домой, сразу же тебе позвоню. А ты пока подбери себе квартирку получше, желательно поближе к центру. На цену внимания не обращай, я человек не бедный. И готов платить столько, сколько нужно, чтобы жить вместе с тобой.

Обрадованная Алена согласилась подождать и денег, и Стаса, хотя первая тень недоверия легким облачком коснулась одурманенного удачей сознания.

Она впервые задумалась: а кто такой, собственно, Стас? Студент, подпольный миллионер, агент ФСБ или ЦРУ? Как получилось, что она, такая разумная и рассудительная, позволила втянуть себя в авантюру совершенно незнакомому, по сути, человеку?

Но, как говорится, поздно пить боржоми, когда печень отвалилась. Дело сделано, какая теперь разница, кого представляет ее возлюбленный? Она получит остаток гонорара, переведется в МГУ и снимет квартиру рядом с университетом. А там, глядишь, удастся и на один из центральных телеканалов устроиться. Все идет по плану.

Она прилетела в Москву, на такси приехала в общежитие, долго рассказывала восхищенным соседкам по комнате про Париж и про роскошное поместье богача, те ахали и выспрашивали все новые подробности. Репортаж они уже видели накануне и теперь были уверены, что у Алены большое телевизионное будущее. Поэтому совсем не удивились, когда Алена сказала, что собирается снимать отдельную квартиру. Еще бы, телезвезда не должна жить в убогом студенческом общежитии!

Вечером позвонил Стас и велел ей срочно писать заявление об уходе с работы.

– Не хотел заранее говорить, но уже все решено, – радовался он. – С понедельника ты работаешь на том канале, для которого делала интервью. Главное, чтоб твое заявление об увольнении подписали до пятницы.

На следующее утро Алена съездила на свой телеканал, написала заявление об уходе, а потом, забив на учебу, до полудня читала объявления о сдаче квартир, а днем ездила по указанным адресам. И когда вечером позвонил Стас, она уже решила, куда переедет.

– Я такую квартирку нашла! – похвасталась она. – Обещала завтра же привезти залог, и можно переселяться. Тебе наверняка понравится!

– Отлично! – обрадовался Стас. – Я уже в Москве, помогу с переездом. Собирай вещи, я тебя завтра сам перевезу и залог отдам. Кстати, твой гонорар уже переведен!

Эту ночь Алена почти не спала. В мечтах она видела, как Стас переселяется в ее замечательную квартирку в центре Москвы, как делает ей предложение руки и сердца, как они устраивают роскошную свадьбу на пол-Москвы, где будет гулять вся ее родня из Дубровска, как везет ее в роддом… Параллельно в сознании мелькали кадры новостей Главного канала, где Алена работала диктором. А почему бы и нет? Ведь каким-то чудом ей удалось ухватить и прочно привязать к себе удачу.

Назавтра Стас заехал за ней, вместе с девчонками они собрали все Аленины вещи. Попрощались с завистливо вздыхающими соседками и сели в новый «форд» цвета «мокрый асфальт». Алена ехала словно в полусне. Наверняка сегодня осуществится многое из того, что грезилось ей ночью. Они доехали до Останкино, где должна была находиться ее новая работа. Стас остановил машину и повернулся к Алене:

– Здесь стоять запрещено, но я включил аварийку, минут десять нас не тронут. Давай мне паспорт, зайду в отдел кадров, пусть сразу копию снимут и начнут документы оформлять, – сказал Стас. – А ты посиди в машине, если что, объяснишь, что у нас внезапная поломка.

Алена полезла было в сумочку за паспортом, но Стас выдернул сумку из ее рук и быстро скрылся на проходной. Вернулся он минут через двадцать, сунул сумочку обратно в руки Алене, и они поехали дальше. Погруженная во сны наяву, она не сразу сообразила, что машина едет совсем не в центр Москвы, а приближается к ее окраине. Опомнилась она лишь тогда, когда они выехали за МКАД на какое-то шоссе. Стас все набирал скорость, они летели вперед, а вокруг массивной стеной стоял лес.

– Стас, куда мы едем? – стараясь говорить беззаботно, спросила она, но голос предательски дрожал.

– За моими вещами, конечно, – спокойно ответил он. – Разве ты не хочешь, чтобы я сегодня же остался у тебя?

Алена на пару минут замолчала, пытаясь понять, почему ей стало так страшно. Стас мог погрузить свои вещи в машину заранее, еще до того, как заехал за ней. Но не в этом суть. Куда они все-таки едут? Где живет Стас – не в лесу же?

Тем временем они давно уже выехали за город и на огромной скорости неслись по шоссе. За очередным поворотом Стас внезапно чертыхнулся и притормозил. В кустах скромно стояла полосатая машина ГИБДД. Засада!

– Ваши документы! – вежливо попросил молодой лейтенант ГИБДД, подходя к ним.

Второй гаишник, старше первого раза в два, курил рядом с патрульной машиной.

– Я что-то нарушил? – нервно спросил Стас.

– Превышение скорости, – заметил гаишник. – Тут разрешено не больше сто десяти, а вы ехали под сто восемьдесят, никак не меньше.

– Давайте договоримся, – предложил Стас, протягивая гаишнику сложенную вдвое зеленую купюру.

Алена сидела молча, отмечая, что ее возлюбленный уж слишком сильно нервничает. Намного больше, чем требует ситуация. Вдруг какая-то сила словно вытолкнула ее из машины. Она не понимала, что с ней творится, но твердо знала одно: она не хочет ехать со Стасом дальше в лес.

– Стас, ты поезжай за вещами один, я тут подожду, – сказала она, стоя возле гаишника и прижимая к боку замшевую сумочку с паспортом и банковской карточкой «Visa», на которой лежал ее гонорар за поездку.

– Что за фигня! – Стас побагровел. – Ты с ума сошла? Здесь же только лес! Быстро садись в машину!

– Нет! – вскрикнула она, чуть ли не прижимаясь к представителю власти. – Тут не только лес, тут еще и милиция. Меня никто не обидит!

– Лейтенант, помогите ее уговорить, – взмолился Стас, обращаясь к гаишнику. – Мы сегодня съезжаемся, а у девчонки вдруг капризы начались. Ну не могу ж я в самом деле ее здесь оставить!

– Почему бы нет? – внезапно вмешался второй гаишник. – Девушка погуляет тут, а вы на обратном пути ее заберете.

– Спасибо огромное! – торопливо сказала Алена. – Стас, поезжай быстрее. Я буду ждать.

Еще раз чертыхнувшись, Стас на огромной скорости уехал. Алена провожала его глазами, пока «форд» не скрылся вдали.

– Девушка, что ж вы так? – добродушно спросил пожилой гаишник, едва достававший ей до подбородка. – Расстраиваете своего парня. А мужчины создания хрупкие, их беречь надо.

– Да я сама не знаю, что на меня нашло, – покраснела Алена. Ей было стыдно за свою выходку, и она не могла ее объяснить даже себе. В самом деле, чего она испугалась? Наверное, Стас живет не в Москве, а в небольшом подмосковном городишке и действительно поехал туда за вещами. Она никогда не спрашивала, где он живет, а он, вероятно, стеснялся признаться, что не из Москвы.

– У меня девчонка такая же норовистая, – со вздохом поведал молодой гаишник пожилому. – Что не по ней, сразу заявляет, что могу катиться на все четыре стороны. Я вот думаю ее на курсы послать водительские. Получит права, куплю ей машину, а потом подкараулю на дороге и права на год отберу! – мстительно проговорил он.

Алена невольно засмеялась.

– Так и она твои права отберет, – усмехнулся пожилой.

– Да я женюсь на ней уже, так что никуда не денется, – самодовольно возразил молодой.

Слушая их забавную беседу, Алена совершенно расслабилась и, когда минут через 20 за ней вернулся Стас, спокойно села в машину, попрощавшись с милыми гаишниками. Уже не нарушая скорости, они поехали обратно.

Через какое-то время Стас резко свернул налево. Алена снова напряглась – вроде они ехали другой дорогой? Но снова устраивать истерику ей не хотелось. Она молчала и лишь внимательно смотрела по сторонам. Между тем шоссе все сужалось, переходя в узкую асфальтированную дорогу.

– Куда мы едем? – спросила она.

– В центр, просто более короткой дорогой, – спокойно ответил Стас. – А что, ты опять хочешь выйти?

– Да! – крикнула она.

– На здоровье! – Стас притормозил у обочины. – Лес большой, можешь гулять сколько угодно.

Она снова вышла из машины и растерянно остановилась. Вокруг был только осенний лес – густой и какой-то зловещий. Чуть дальше асфальтовая дорога переходила в проселочную тропу. Неужели Стас оставит ее тут одну?

– Тебе просто надо успокоиться. – Стас тоже вышел из машины. – У тебя ПМС, наверное?

– Не знаю, – растерянно ответила Алена, вновь не понимая, права ли она в своих опасениях.

– Давай погуляем по лесу, расслабимся и поедем дальше, – предложил Стас, подходя к ней и обнимая за талию. – Сегодня так тепло, одно удовольствие пройтись. И потом, в лесу мы ЭТОГО еще не делали, верно?

Он озорно подмигнул ей, увлекая в густую чащу. Она послушно пошла, снова поверив, что сама придумала себе все тревоги.

– Ну что, скидываем одеяния? – обаятельно улыбнулся ей Стас, когда они зашли достаточно далеко. Теперь их никак нельзя было увидеть с дороги.

Она стала торопливо расстегивать короткий плащик, удивляясь, почему руки так дрожат. Все в порядке, Стас ее хочет, и ей только кажется, что он нервничает все сильнее.

Она сняла плащ, небрежно кинув его на толстый сук, повесила сверху сумочку, спустила с плеч бретельки тонкого платья и замерла в ожидании.

– Холодно, моя маленькая? – ласково спросил Стас, подходя к ней сзади.

Она сама не понимала, почему резко обернулась на его голос. Уловила что-то странное в тоне? Сдали напряженные до предела нервы? Или это сработала интуиция?

Стас уже заносил над ее головой руки с натянутой леской-удавкой. Она едва успела увернуться и резко бросилась в сторону. Туфли на небольшом каблучке мешали бежать, но она боялась остановиться, подпустить к себе Стаса. Тот бежал по пятам, немного отставая. Лишь через пару минут Алена сообразила, что изо всех сил бежит не к дороге, а все дальше в лес. Но повернуть теперь было уже невозможно.

Почва под ногами становилась вязкой, ноги проваливались почти по щиколотку, и Алена поняла, что бежать ей некуда. Она остановилась и обернулась – Стас, оскалив зубы в неприятной усмешке, не торопясь шел к ней. Другая девушка, вероятно, снова побежала бы, теряя последние силы, но кандидат в мастера спорта по тяжелой атлетике Алена Румянцева решила принять бой.

Торопливо оглядевшись, она увидела то, что могло ее спасти. На кочке в десяти метрах от нее лежала огромная коряга. Надо остановить Стаса, чтобы выиграть хоть пару минут!

– Стой! – выкрикнула она. – Я расскажу тебе, где мои деньги! Ты хочешь получить мой гонорар?

– А что, деньги не на счете? – От изумления Стас действительно притормозил.

– Нет, я их сняла! – делая шаг в сторону, торопливо сказала она. – И спрятала… Отойди на пару шагов, а то ничего не скажу!

Похоже, Стас поверил, что она в панике готова рассказать ему про деньги. По крайней мере, сопротивления он больше не ожидал. Усмехнувшись, он остановился и даже сделал небольшой шажок назад.

– Давай облегчай душу, – предложил он. – И я оставлю тебе жизнь.

– Да-да, я все расскажу, – заверила она, прыгая в сторону и поднимая с земли корягу.

Стас подобрался для броска, но она опередила его на полсекунды. Пущенная мощной рукой спортсменки коряга попала мужчине точно в лоб. Он покачнулся, сдавленно вскрикнул и медленно опустился на влажную землю. Алена, замерев, несколько минут в шоке глядела на него – он так и не пошевелился.

Она не стала проверять, жив ли ее преследователь. Быстро пробежала мимо, пытаясь понять, как найти в лесу свой плащ и сумочку. Там мобильник, она позвонит в милицию и вызовет помощь. Ее быстро найдут, она запомнила их маршрут. Да и вообще, ориентировалась в пространстве она неплохо и до сих пор прекрасно находила дорогу в лесу.

На какое-то мгновение ей показалось, что она заблудилась и теперь навсегда останется в чаще, но тут увидела яркое красное пятно – свой висящий плащ. Она ускорила шаги, затем побежала, спотыкаясь. Резко сорвала сумочку с сука, плащ упал на землю, но ей было уже плевать. Она раскрыла сумку, достала мобильник и в ужасе уставилась на мертвый темный экран. Разрядился? Но вчера она, в ожидании звонка Стаса, заряжала его всю ночь! И она не расставалась сегодня с сумочкой… Хотя нет, она отдавала Стасу сумочку, чтобы оформиться на телестудии! Алена дрожащими руками открыла заднюю панель – там не было ни симки, ни аккумулятора. В ее руках был лишь бесполезный корпус телефона.

Дрожа от нервного напряжения, она подняла плащ и дошла до стоящего на дороге «форда». Разумеется, он был заперт, а ключи находились в кармане джинсов Стаса. Впрочем, водить машину она все равно не умела. Она постояла немного, собираясь с силами, и медленно двинулась по направлению к большому шоссе.