Текст книги "Счастье есть… Женские истории"

глава 6

Курган-Тюбе – город глинобитных и малоэтажных домов, потому что его территория практически ежедневно подвергается землетрясениям: в среднем, происходит по три землетрясения в сутки разной амплитуды.

Это, конечно же, наложило определенный отпечаток на жизненный уклад местных жителей. Все дома в основном были одно и двухэтажные, и в каждом из них, как правило, проживало не больше 6—8 семей. Все друг друга знали, все обо всех все знали. Практически жили одной семьей: вместе варили варенье и делали заготовки на зиму, вместе отмечали праздники и провожали в последний путь, вместе воспитывали детей.

Вот в таком же маленьком двухэтажном домике из двух подъездов жила семья Старостиных: Галка, Аннушка и маленькая Лиза.

Вечерами обычно, когда спадала изнуряющая жара, народ собирался во дворе под раскидистым виноградником за большим самодельным столом попить зеленого чайку и поиграть в русское лото. Последнее занятие у всех было одним из самых любимых мероприятий дня. В это время можно было и отдохнуть, и пообщаться. Но больше всего вечернее время нравилось детям, потому что они были предоставлены сами себе. Да и взрослым было проще контролировать своих чад, все они были тут же, под боком. Бегали, прыгали, задорно визжали, играли в Салки, Стариков разбойников, Двенадцать палочек. В общем, вечер и для взрослых, и для детей был самым благодатным временем суток.

Но только не для Аннушки. Вернее, это время суток ей перестало нравиться после возвращения Галки с девчонкой. Все соседи как-то резко отвернулись от нее с дочерью, перестали общаться. Самой Галке было на это наплевать, у нее были свои взгляды на житие. А Аннушка болезненно воспринимала создавшуюся ситуацию, ведь они с соседями прожили бок о бок много лет, были друг для друга почти родственниками. А все из-за этой Лизки.

Люди как-то сразу заметили, что больно уж странно относятся и мать, и бабушка к этому несчастному ребенку. Лизонька была всегда чумазая, нечесаная, сопливая. Вечно в мокрых штанишках или вообще без них, голышом. Но обе родительницы как будто этого не замечали. Дошло до того, что соседи вынудили Галку побрить Лизу наголо, потому, что та была постоянно вшивая от грязи. Люди боялись, что играя с Лизой, заразятся педикулезом и их дети.

Людмила Петровна Верютина, соседка Аннушки по площадке, заслуженный учитель Республики, не выдержала и попыталась и Галку, и Аннушку урезонить, что не дело, мол, содержать своего родного ребенка в таком виде. Однако Верютина была публично обругана Галкой, причем, в самых непристойных выражениях.

Это событие в дворовом сообществе посчитали последней каплей, и с тех пор с семьей Старостиных никто не общался, старались обходить стороной. Никто больше не пытался учить уму разуму это семейство, хотя всем без исключения Лизоньку было очень жалко. Просто тихонько обсуждали между собой эту тему, но, не более того. Как говорится, не повезло ребенку с родственниками, что тут поделаешь.

Так Лизонька и росла: ущербная, затюканная, голодная и вечно лысая. Во дворе вскоре ее так и стали называть не по имени, а просто – «Лысая».

Когда Лизоньке исполнилось четыре года, Галка наконец-то нашла себе нового ухажера, Геннадия. И не просто ухажера, а жениха из очень непростой семьи.

Геннадий стал очередным достижением Галки, ее гордостью. Но более всего ей было приятно, что Геннадий служил в одной части с Володькой. Каково ему теперь должно быть, ведь Геннадий не прапорщик, как Вовка, а настоящий лейтенант.

Стороннему наблюдателю с первого взгляда было понятно, что этот молодой человек, лейтенант Геннадий Меренков, всегда подтянутый, свежевыглаженный и аккуратный, – выходец из очень интеллигентной семьи.

Соседи сразу заметили, что в семействе Старостиных что-то произошло. Во-первых, вдруг преобразилась Лизонька. В один прекрасный день этот ребенок появился во дворе в нарядном красивом платьице, в косыночке под стать платью, и, самое главное, чистым и ухоженным. Соседи были шокированы. Оказывается, Лизоньку «мама Галя поведет знакомиться с папой Геной». Так это прозвучало из уст ребенка.

Когда Галка вышла из подъезда, то увидела, что Лизу окружили соседи и внимательно слушают ее. Эта картина вывела из себя мамашу, в ярости она готова была броситься на первого встречного. Бешеным взглядом Галка обвела собравшихся во дворе соседей и заорала как потерпевшая:

– Что уставились? Ребенка не видели? А ну пошли все отсюда… – Галка резко дернула Лизоньку за руку, как бесхребетную куклу, и потащила бесцеремонно за собой. – А ты, смотрю, больно говорливая стала! – Лизонька вжала голову в плечи, ожидая, как обычно, больно получить подзатыльник. Но на этот раз его почему-то не последовало.

Соседи растеряно и недоуменно смотрели вслед Галке. А та гордо подняв голову, чинно вышагивала навстречу судьбе, «заботливо» держа Лизу за руку.

…Несмотря на свою духовную распущенность, Галка была очень разборчива в отношении потенциальных женихов. После расставания с Володей таковых было предостаточно. Но Галка понимала, что все они – не то. Ей нужен был принц – из состоятельной семьи, образованный, интеллигентный, способный жертвовать собой ради нее и ее Лизки-фашистки. Вот тогда можно будет смело считать, что она ухватила удачу за хвост.

И такой момент наступил, иначе Галка не была бы Галкой. После развода с Володей Галка преобразилась, слегка похудела, стала хорошо одеваться, сделала модную в то время прическу «каре», даже умудрилась «по дешевке» приобрести французские духи, что в принципе в то время было практически не возможно. У нее появились поклонники. В общем, Володины деньги шли Галке на пользу, впрочем, по ее уразумению, по-другому и быть не могло.

В это день Галка собралась съездить на базар, подкупить себе обновок. Вчера Володька «отвалил» ей очередную крупную сумму денег для Лизки. Но Галка посчитала, что Лизка пока обойдется – мала еще, а ей, Галине, все-таки, надо держать себя в форме.

И вот направляясь в сторону остановки, Галка увидела Его. Она с первого взгляда поняла, что это тот, кто ей нужен.

Он шел навстречу ей, видимо только сошедший с автобуса, с маленьким модным чемоданчиком, весь такой спортивный, подтянутый, красивый. Навстречу ей шел молодой лей-те-нант. Несмотря на наличие военной формы, от всего его облика веяло высшим обществом.

Видимо судьба сама решила сделать Галке шаг навстречу, потому что, поравнявшись с ней, молоденький лейтенант неожиданно остановился и заговорил, несколько смущаясь:

– Добрый день, милая девушка! Я впервые здесь, в Вашем городе, подскажите, как пройти в воинскую часть?

– Здравствуйте! Конечно, подскажу. Пойдемте со мной, я Вас провожу. – Галка вся светилась от ощущения счастья. – Давай те познакомимся! Меня зовут Галина, а вас?

– А я – Геннадий, можно просто Гена.

– Очень приятно! У Вас такое красивое имя, Гена! А меня можно – просто Галя. Ну, пойдемте, а по дороге поболтаем.

Так произошло их знакомство. А пока они шли до КПП воинской части, Галка вообще все о нем узнала. Геннадий оказался очень доверчивым человеком, наверное, сказывалась чрезвычайная интеллигентность, не позволяющая быть скрытным. Галка как могла всю дорогу подыгрывала Геннадию, изображала из себя добропорядочную девушку. Но Гена, итак, как ни странно, сразу, с первых минут привязался к Галке. Было видно, что она ему понравилась без всяких подыгрываний.

Пока шли до места назначения, Галка пригласила Геннадия на вечерний ужин:

– Гена, а знаете, приходите сегодня к нам с мамой на ужин? Она у меня настоящая мастерица в этом деле. Вам понравится!

– С удовольствием, Галочка! Мне очень приятно Ваше общество и я хотел бы с Вами продолжить знакомство. А как я Вас найду?

– Гена, а давайте я Вас встречу со службы, так будет проще. Не зачем Вам плутать в незнакомом городе.

– Хорошо, договорились.

На прощание Гена поцеловал Галку в щечку и на этом они разошлись каждый по своим делам.

На базаре Галка решила купить обновки не только себе, но и Лизке. Она взяла несколько симпатичных костюмчиков, платьиц, носочки, нижнее белье, сандалики и другую мелочь. Причем выбрала все самое изысканное. Ведь вечером придется показывать «товар» лицом.

– Лизка вообще-то смазливая на мордочку, а если ее приодеть, так вообще будет миленькой, просто куколкой. Геннадий не устоит перед таким чудом, она ему должна сразу понравиться. – Так думала Галка, выбирая для дочери самые дорогие вещи.

Приехав домой, Галка выделила матери деньги на продукты и велела приготовить праздничный ужин. По тем материальным затратам, которые позволила себе Галка, Аннушка сразу поняла, что предстояло очень серьезное мероприятие для их семьи. Естественно и подошла к поручению дочери она со всей ответственностью. Аннушка навела в доме идеальный порядок, шикарно засервировала стол – в этом на самом деле ей не было равных. А Галка тем временем приводила в порядок себя и Лизку.

…В назначенное время Галка и Лиза уже стояли возле КПП. Геннадий не заставил себя долго ждать, появился ровно в назначенное время. Когда Геннадий поцеловал Галку, Лизонька попросилась к нему на руки и крепко обняла его за шею своими маленькими теплыми ручонками:

– Мой папа Гена! Мой папа Гена! Я тебя так ждала, так ждала! – ребенок так искренне это произносил, что Геннадий был очень растроган, и как будто бы даже не удивился, что Галина пришла с ребенком. Он расцеловал малышку в щечки, да так и нес до самого дома Лизоньку на руках.

Галка внутренне ликовала:

– Ура! Клюнул на эту куклу-Лизку, отлично!.. Но эта мартышка, какова? «Мой папа Гена! Мой папа Гена! Я тебя так ждала!» Надо же, хватило то такой малости. Ведь просто ей сказала, что пойдем знакомиться с папой Геной. Артистка!..

Вечер удался на славу. Геннадий был очарован семьей Галины, изысканными блюдами ее мамы, но особенно этой миленькой девочкой. Лизонька весь вечер не сходила с его рук. Этот ребенок у него вызвал целую бурю разных эмоций – вроде бы это чужой ребенок, но ему Лизонька сразу показалась такой родной, такой милой и непосредственной.

– Но разве может такая малышка жить с одной мамой? – размышлял Гена, сидя за столом. – Конечно, нет. У нее должен быть отец. Да и мама у нее тоже – очень даже ничего. – Было видно не вооруженным взглядом, что Геннадию Галка нравилась.

И в этот же вечер, в первый день своего пребывания в городе, Геннадий остался ночевать у Старостиных.

Несколькими днями позже, когда весь двор гудел о происходящих событиях, Аннушка напористо и с чувством говорила соседям:

– А чем моя Галка хуже других? Ни сколько не хуже, поэтому Господь и послал ей такого мужика! А то, что за Лизкой раньше не ухаживала, так это не ваше дело! Плохо ей тогда было, Галке-то. Ведь вон как она этого Володьку любила…. Зато теперь Лиза – вот какая куколка! – Аннушка искренне поглаживала по головке стоявшую рядом Лизоньку. Ведь ей было понятно, что большая часть заслуг в завоевании Геннадия принадлежала именно этому ребенку. – И вообще, Галке лучше знать, что, где и когда делать. Всем понятно? Вот и держите язык за зубами, а то мне придется вспомнить свое уголовное прошлое.

После такого «душевного» разговора во дворе, открыто в конфронтацию со Старостиными никто уже не вступал. Да и дворовое сообщество давно было по другую сторону баррикад.

Вначале Геннадий проживал с Галкой просто, вроде как квартирант, пока они были не расписаны в Загсе. Но вскоре этот статус у Гены изменился. Галка почти сразу забеременела от Геннадия, и он стал ее официальным мужем. Так появилась новая ячейка общества – семья Меренковых.

А Светлана, невеста Геннадия из Душанбе, Светлана осталась для него в далеком прошлом. Видимо она изначально была обречена остаться без своего любимого…

глава 7

Геннадий был родом из интеллигентной семьи, семьи, в которой и мать, и отец работали в Правительстве Таджикистана и были очень уважаемыми людьми.

Геннадий только что окончил институт по специальности «Автомобили и автомобильное хозяйство», там же закончил военную кафедру и получил распределение в воинскую часть Курган-Тюбе для прохождения военной службы в качестве лейтенанта.

Родители Геннадия уделяли в свое время много внимания образованию сына. В детстве он ходил в музыкальную школу, занимался спортивной гимнастикой, плаванием. Правда, родителей сын видел очень редко – сказывалась специфика их деятельности. Но всю родительскую любовь ему компенсировали старшие сестры Ира и Люся, и нянечка Таня.

Будущее для Геннадия родители ему распланировали далеко вперед. После обязательной двухлетней службы в армии сын должен был вернуться в Душанбе, где для него уже была подготовлена соответствующая должность в Правительстве республики, новенькая черная «Волга» и ждала любимая девушка Светлана. Невеста Геннадия сразу пришлась его родителям по душе, тем более что Светлана, также как и Гена, была представительницей высших слоев общества, и, как говорят в народе, была ему ровней. Поэтому женитьба на Светлане тоже была одним из обязательных пунктов в планах на будущее.

В общем, все было разложено по полочкам, просчитано на два шага вперед. И, в принципе, ничего не предвещало в семье Меренковых катастрофы…

…Родители Геннадия долгое время были не в курсе того, как устроилась жизнь их сына в Курган-Тюбе. Они привыкли ему доверять. Но все прояснилось, когда отец с матерью впервые приехали на служебной машине его проведать.

Когда родители узнали, что Геннадий сожительствует с женщиной, имеющей ребенка, да еще пользующейся не очень хорошей репутацией в городе, разразился грандиозный скандал. Отец кричал, что сегодня же переведет Геннадия в воинскую часть в Душанбе. А мать, Нина Ивановна, горестно плакала и все твердила:

– Как ты мог так поступить и с собой, и с нами, и со Светочкой? Если бы мы с папой знали, что так будет! Лучше бы остался в Душанбе, – мать сердцем чувствовала, что отношения Геннадия и Галки зашли слишком далеко. – Повязал себя по рукам и ногам…. Это конец…

Оба родителя, конечно, теперь жалели, что разрешили Геннадию проходить службу в этом городе. Хотя в тот момент, когда Геннадия распределили в Курган-Тюбе, на эту ситуацию смотрели по-другому:

– Ну, ничего! Пусть послужит вдали от дома, это закалит его как мужчину. – Рассуждал тогда отец Николай Геннадьевич. По крайней мере, перевести его в Душанбе всегда успеем. Как ты считаешь, Ниночка?

– Да, да, Коленька, ты как всегда прав. Такая школа жизни пойдет на пользу нашему Геннадию, мы и так его все время опекаем. Не помешает пожить немножечко самостоятельно, – поддерживала отца Нина Ивановна, – после такой «школы» он будет готов работать в Министерстве, станет взрослым мужчиной…

А сейчас Нина Ивановна с ужасом осознавала, что все когда-то хорошо продуманное и спланированное для Геннадия, уже не актуально:

– Да, он влип, и влип основательно. Эта девица с ребенком крепко привязала его к себе. Скорее всего, она уже беременна и вторым ребенком, чтобы привязка была более крепкая… – так думала Нина Ивановна, пока отец метал гром и молнии.

Но больше всего она была поражена тем, что за какие-то несколько месяцев сын изменился в худшую сторону. Раньше он и подумать не мог, чтобы перечить отцу и матери, заглядывал буквально им в рот, не делал лишних телодвижений без их одобрения и совета. А сейчас – пытается затыкать отца, подбирая при этом не самые интеллигентные выражения.

Но обиднее всего Нине Ивановне было от того, что сын обвинил их с отцом во всех смертных грехах – и в неправильном образовании, и в навязывании своей родительской воли, и в незнании и непонимании того, что на самом деле нужно ему. В общем, если бы он не встретил Галину, которая раскрыла ему глаза на настоящее счастье, они ему жизнь таки и сломали бы.

В заключение Геннадий заявил, что вообще не собирается возвращаться в Душанбе: не сейчас, не через два года после окончания службы, потому, что они с Галиной решили, что свою карьеру он будет выстраивать здесь, в Курган-Тюбе.

После таких заявлений, Николай Геннадьевич поставил последнюю громогласную точку:

– В общем, Ниночка, смею тебе заметить – сына у нас с тобой больше нет! А ты, – это он уже обратился к Геннадию, – не вздумай больше появляться в моем доме! Я тебя вычеркиваю из своей жизни! Для нас с матерью – это, конечно, удар ниже пояса, но мы как-нибудь с этим справимся! А вот ты теперь попробуй без нашей поддержки встать на ноги! Все, прощай! Больше нам разговаривать не о чем!

Николай Геннадьевич решительно взял под локоть свою Ниночку и повел в машину. Через несколько секунд на месте машины остались лишь клубы густой пыли.

…Галка праздновала маленькую победу, ей удалось перетянуть одеяло на себя. Геннадий показал во всей красе, что готов пожертвовать даже своими всесильными родителями ради нее и Лизки. Именно этого она жаждала все эти четыре года, все это время, с тех пор, как она осталась одна без Володи.

Но, в то же время, Галка понимала, что им не нужна конфронтация с родителями Геннадия. Они – великолепный рычаг, с помощью которого их с Геной семья может получить такие социальные привилегии, которые другим и не снились.

– Нужно выдержать паузу. – Размышляла Галка после случившегося. – Сейчас ситуация слишком накалена. Пусть все утихнет, уляжется. А там у нас родится сыночек, и мы его, естественно, назовем Николаем – в честь такого знаменитого дедушки. И ни куда он не денется этот Николай Геннадьевич.

…Нина Ивановна по дороге домой все никак не могла успокоиться, слезы лились ручьем по ее щекам. В отличие от нее, Николай Геннадьевич был спокоен и непреклонен в своих решениях:

– Нина, успокойся. И заруби себе на носу – это отломленный кусок. Слишком он глубоко увяз в этих плебейских принципах. И больше при мне о нем даже не заикайся! Тем более, тебе есть о ком заботиться, у нас две замечательных дочери, которые, я уверен, нас никогда не предадут.

И в этом Николай Геннадьевич был прав. Жизнь позже показала, что дочки Ирина и Люся оправдали надежды своих родителей, добились и профессиональных высот, и реализовали себя в семье: и как любящие мамы, и как любимые жены, и просто как счастливые женщины.

А Геннадий, как и многие другие, был обречен судьбой по имени Галка…

…Когда у Галки срок беременности подходил к концу, в семье Меренковых начали подумывать о собственном жилье. Аннушкина однокомнатная квартира была давно тесна, а тут ожидалось прибавление в семействе. Да ко всему прочему Николай Старостин, муж Аннушки, вот-вот должен был выйти из тюрьмы. Ни Галка, ни Геннадий не хотели жить с ним, с уголовником, под одной крышей.

Буквально в течение недели командование части выделило Геннадию квартиру в только что сдавшемся новеньком доме по улице Ломоносова. Да не просто квартиру, а с учетом его семейного положения – трехкомнатную. Галка была на седьмом небе от счастья. Теперь у нее будет все по-взрослому: и дети, и муж, и квартира. Хотя, когда она размышляла про детей, Лизу она во внимание не брала.

Геннадий, как лейтенант, получал очень хорошую зарплату. Поэтому новоявленной семье удалось сделать шикарный ремонт в новой квартире, приобрести необходимую мебель. А когда подготовительные работы были завершены, решили сразу в числе первых жильцов перебраться в свою квартиру.

Правда Галка решила Лизу пока оставить у матери, объяснив Геннадию, что ребенку вредно дышать свежевыкрашенной краской. Да и обустроиться надо пока. И это «пока» в последствие затянулось на многие годы.

Аннушка была не очень рада тому, что на нее опять взвалили заботы об этом ребенке, тем более ей хотелось подготовиться к возвращению своего некогда любимого мужа. Но противостоять Галке она не могла, заранее знала, чем все могло закончиться.

глава 8

Накануне возращения Николая Аннушку переполняли противоречивые чувства. Она скучала все эти годы по нему, ведь он единственный был близкий ей по духу человек. Но в то же время она прекрасно понимала, что десять лет тюрьмы даже для самого чудесного человека бесследно не пройдут. И ее опасения оправдались.

На пороге дома появился абсолютно чужой и незнакомый человек. Он очень изменился и внешне, и внутренне. Прежний красавец-мужчина теперь предстал перед ней изможденным хромым стариком. Когда-то красивые выразительные голубые глаза теперь превратились в две злые колючки, которые беспощадно пронизывали насквозь. В первые минуты появления Николая на пороге Аннушка поняла, что по-прежнему уже не будет. Будет как-то по-другому, и будет плохо для нее. И была опять права.

Для Аннушки началась жизнь полная кошмара. Каждый день Николай ее бил, таскал за волосы, каждый день у него начинался с бутылки водки на завтрак. Каждый вечер Аннушка потихоньку собирала все колющие и режущие предметы и уносила к соседям, потому что боялась, что ночью, когда она будет спать, Николай ее прирежет.

Но больше всех от этой ситуации страдала Лизонька. Она боялась «дедушку» как огня, ночами не спала, все прислушивалась, а не подкрадывается ли он к ней или к ее бабушке, чтобы убить их. Аннушка этого тоже опасалась и поэтому Лизу стала ложить спать на ночь отдельно от себя, хотя раньше Лиза спала всегда с ней. Но теперь она решила, что когда Николай вздумает расправиться с ней, с Аннушкой, то, если Лиза будет находиться в другом месте, он ее не тронет.

Днем Лиза все время проводила на улице с ребятишками и в играх забывала о домашних проблемах. Но постепенно, к вечеру, Лизе становилось страшно, она боялась идти домой и оттягивала возвращение до последнего, пока уже Аннушка насильно за руку не заводила ее домой. Зайдя домой, Лизонька облегченно вздыхала, если дед спал после очередной попойки, а если встречал их на пороге – с содроганием пряталась за этажерку и старалась не попадаться ему на глаза. И там, сидя тихонько, как мышка, наблюдала, как он измывается над бабушкой, и беззвучно плакала, плакала, плакала…. Так проходил день за днем.

Все уговоры Аннушки, чтобы Галка забрала к себе Лизу, которая также подвергалась моральному насилию со стороны Николая, заканчивались постоянными, каждый раз новыми отговорками: то пахнет краской, то ей беременной будет тяжело с девочкой, то скоро родится малыш – будет не до Лизы. И Геннадий все Галкины отговорки почему-то поддерживал или, если вернее, занимал стороннюю позицию, считая, что «Галине виднее».

Изредка, по выходным, семья Меренковых все же брала на пару часов Лизу в новую квартиру, но вечером Аннушка обязана была ее забрать опять к себе. Лиза за последнее время сильно привязалась к Аннушке, не отходила от нее не на шаг. И Аннушка стала относиться к ребенку по-другому, как к родному дитю.

Много раз Аннушка просила Галку и Геннадия как то решить проблему со Старостиным. Ведь страдает от него не только она, но и Лиза, которая видит весь этот кошмар. Но молодожены сразу дали понять Аннушке, что Николай – это сугубо ее проблема.

С момента возращения Старостина из тюрьмы Галка так его ни разу и не видела, не хотела видеть и знала о нем только то, что рассказывала мать. Отчим ей был не интересен, общение с ним она считала выше своего достоинства. Геннадий тоже всего лишь несколько раз встречался с Николаем, когда приходил за Лизой. Но, в первую же встречу, дал тому понять, что для их семьи – он пустое место. В следующие разы лейтенант даже не здоровался с бывшим зеком, проходил мимо, как будто того вообще не было в помещении. Естественно, это Николая раздражало, и вечерами он вымещал все свое зло на Аннушке и Лизоньке.

Так и жили, разделившись на две социально разных семьи: одна счастливая, обеспеченная, ожидающая прибавления в семействе, и вторая, перебивающаяся с копейки на копейку, живущая в вечном страхе перед завтрашним днем и мечтающая о чудесном избавлении от Николая.

В августе Галка наконец-то родила мальчика. Геннадий был счастлив – появился на свет его первенец. По настоянию Галины малыша назвали Николаем, Николашей, в честь отца Геннадия. Николаша и на самом деле был как две капли воды похож на своего высокопоставленного дедушку. И это сходство было явным уже с первых дней от рождения. Галка посчитала данный факт неслучайным. Ведь предстояло важное мероприятие по налаживанию родственных отношений со звездной семьей из Душанбе.

Когда Николаше исполнилось три месяца, Галина сказала Геннадию, что надо бы съездить к родителям:

– Гена, я думаю, пора помириться с твоими родителями. Не дело это – дуться и им, и нам. Вроде, как маленькие. Тем более первый внук родился у Николая Геннадьевича и Нины Ивановны. – Галка с любовью смотрела на сынулю, который беззаботно лежал в кроватке и усиленно мусолил во рту свой кулачек.

– Галочка, ты думаешь? Я как то не уверен. Ты же помнишь, как мы расстались. А отец – он очень жесткий в своих решениях.

– Геночка, не переживай. Раньше, может быть, и бесполезно было бы делать попытки к примирению. Но не сейчас. У твоего отца появился внук, похожий на него как две капли воды, и которого зовут так же, как его знаменитого дедушку.

– Да, Галочка, ты как всегда права! Когда поедем? Что думаешь?

– Поедим в ближайшие выходные. Закажи в части служебную машину, чтобы наш приезд выглядел солидно. А командиру скажи, что нам надо ребенка показать в республиканской больнице и на автобусе ехать в Душанбе с таким малышом не сподручно. Вот увидишь, даст машину и ни куда не денется.

– Галчонок, ты – гений! Я тебя обожаю! – Гена с любовью обнял жену и от удовольствия зажмурился. Теперь он был уверен, что сможет наладить отношения с родителями.

…Служебную машину, как и предполагала Галка, командир части для поездки в Душанбе выделил без проблем. Тем более что начальник Гены никогда не забывал, кто родители этого молодого и перспективного лейтенанта. Было бы просто не благоразумно отказать Геннадию Меренкову в просьбе свозить грудного ребенка на консультацию к докторам.

Галина и Гена к поездке подготовились основательно и всем членам семьи старших Меренковых приобрели небольшие, но подобранные со вкусом подарочки.

В Душанбе они приехали почти к обеду. Геннадий заметно волновался, а Галка вела себя, как ни в чем не бывало. Она взяла Николашу на руки и решительным шагом направилась к подъезду. Гена поплелся за ней, понимая, что уже ничего не изменить, и весь трусился от страха.

Дверь открыла няня Таня. Увидев Геннадия, она всплеснула руками и заголосила на весь дом. На ее голос выбежали все домочадцы. Николай Геннадьевич даже не успел разозлиться – его взгляд сразу остановился на маленьком существе, которое внимательно и серьезно его разглядывало. Да, к тому же, этот малыш так сильно кого-то ему напоминал. Николаша, словно чувствуя всю серьезность момента, потянулся к дедушке своими пухленькими ручками, тем самым совсем его обезоружив. Так был пройден, казалось бы, совершенно непреодолимый барьер непонимания.

Дед сразу взял на ручки внука:

– И как нас зовут, молодой человек? – дед нежно обнимал малыша.

– А нас зовут Николай Геннадьевич, так же как любимого дедушку! – в тон главы семейства ответила Галка и хитро ему улыбнулась.

И мать, и отец Геннадия были окончательно повержены. Все обиды сразу ушли на задний план. Галка и Геннадий тут же всем преподнесли подарочки.

– Папуль, а это тебе! – Гена вручил отцу шикарный кожаный портфель производства Англии. – С таким портфелем карьерный рост тебе обеспечен и конкуренты, наверняка, будут далеко позади тебя.

– Спасибо, дети, – расчувствовался старший Меренков, – для карьеры я, пожалуй, уже староват, но насчет конкурентов прав, прав…. Будут всегда позади меня!

– Нина Ивановна, а это Вам, от всего сердца. – Галка подала свекрови маленький флакончик французских духов и смиренно склонила головку. – Это сейчас самый модный запах, надеюсь, что Вам понравится.

– Какая прелесть, Галочка! Ты неподражаема! Спасибо, дорогая! – Нина Ивановна была верна своим изысканным манерам.

Сестрам были подарены красивые супермодные сумочки.

– Генка, ты чудо! – Люся и Ирина поблагодарили брата и одарили Галину благодарным взглядом, понимая, что это ее выбор.

В гостиной по случаю приезда сына с семьей накрыли праздничный стол, сестры Геннадия наперебой нянчились со своим маленьким племянником. То и дело возле праздничного стола с изысканными блюдами суетилась няня Таня. Все были искренне счастливы. Ведь наконец-то в большой семье Меренковых воцарилось спокойствие, благополучие и настоящее семейное счастье. Так в тот момент думали все без исключения.

Только «судьба» тихонечко сидела в стороне, посмеивалась, наблюдала за всем происходящем и понимала, что идиллия призрачна. Просто больному всегда перед смертью кажется, что он выздоравливает. А на самом деле это начало конца. Как говорится в калмыцкой поговорке: «Светильник, перед тем как потухнуть, вспыхивает»…

После поездки к родителям Галка стала главным человеком в жизни Геннадия. Ведь благодаря её смекалке и расчетливости, у него наладились отношения с родителями. Она каждый шаг четко продумала и просчитала, когда и как им надо было действовать. И он был своей любимой очень благодарен за все: и за ребенка, и за родителей, и за себя. Он был счастлив.

Галка тоже была счастлива. Но содержание ее счастья было иным в отличие от Геннадия. Для нее самым главным было – утереть нос Володе, которого она по-прежнему любила и где-то в глубине души когда-нибудь надеялась вернуть. Она хотела ему доказать, что и без него может всего добиться, всего, чего только пожелает. И, как казалось ей, она доказала.

Теперь у нее есть все: и дети, и квартира, и муж, которому Володя не чета, и родители мужа – «большие» и важные люди. Правда Геннадия Галка совсем не любила, а просто позволяла ему себя любить. Да и хлюпиком он выглядел в ее глазах, пусть интеллигентным, но хлюпиком. Хотя Галка эту отрицательную черту характера Геннадия считала в определенной степени тоже полезной для себя. Ведь жизнь показала, что мужем можно вертеть, как хочешь. Генка заглядывал ей только что не в рот и выполнял все мыслимые и не мыслимые указания.

Но вдруг, неожиданно для себя, Галка поняла, что Володю ее судьба совсем не волнует, и не волновала в принципе никогда. А она, почему-то, наивно полагала, что ему должна быть интересна ее личная жизнь ну и, конечно, судьба Лизы. Выходит, что ее погоня за престижным мужем, погоня за красивой жизнью оказалась напрасной? Он так и не оценил ее достижений. А тут еще случайно Галка узнала, что Володя уехал служить в Германию, да еще и с семьей. Оказывается у него еще и семья была. Галка была в ярости:

– Каков, мерзавец?! Оказывается, переплюнул меня, пока я нянькалась тут с семейством Меренковых и их сынком! Черт, побери! Почему не я поехала с ним в Германию? – Галка бесновалась.