Текст книги "Аплодисменты октября"

Аплодисменты октября
Инна Касперович

© Инна Касперович, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

«Прыжок, удар, еще удар…»

 
Прыжок, удар, еще удар,
Он в схватках был первый.
Врагам бесстрашно горло рвал,
Он вражьи рвал нервы.
 
 
Он первым шел, он первым бил
В том вся его натура.
Не честный бой его сгубил —
Сгубила шкура.
 
 
Он звал на бой – его в петлю
И за решетку,
Чтоб не испортилась в бою
Его шерстка.
 
 
Он бился смыслу вопреки
Со злостью редкой,
Но пылью сыпались клыки,
Крошась о клетку.
 
 
Его убили не в бою —
Иглой с ядом.
А он кричал «Я не сдаюсь»
Стеклянным взглядом.
 
 
Красавица его меха
Надела белые.
Сказала «Это требуха»
На сердце смелое.
 

«Кони…»

 
Кони,
В какую броню вы закованы?
Гривами веете по ветру.
Степь дождевыми струями взорвана,
Мир обезумел от грохота.
 
 
Кони, подстегивают вас молнии
В души вгоняя страх,
А жеребята с глазами взмоленными
Путаются в ногах.
 
 
Кони, мчитесь, будто крылатые,
Будто земля не твердь.
Черная туча лапой мохнатою
Звезд на вас сыпет медь.
 
 
Кони! Куда вы мчитесь? Опомнитесь,
Дальше дороги нет.
Миг – и вы на проспекты вломитесь
Прямо на красный свет.
 
 
Может все это мне только приснилось
В снах беспокойно-цветных?
Видела – в небо стремглав возносилась
Стая пегасов живых.
 

«Помолюсь я богу Хорсу…»

 
Помолюсь я богу Хорсу,
На столе свечу зажгу
Буду слушать у оконца
Темно-синюю пургу.
 
 
Хорс, лукавый и горячий,
Властелин святой огня,
Что ж твой брат Стрибог бродячий
Шлет печали на меня?
 
 
И огонь свечи не тухнет,
И свеч шепнула тихо:
«Видно Стрибог вновь не в духе,
Разгулялся что-то лихо.
 
 
Видно мчит косматый грозный
Ветер-брат на крыльях снежных.
Этой ночью темной поздней
Задувает чью-то нежность»
 

«С рыбами играет водяной…»

 
С рыбами играет водяной.
Я когда-то видела такое.
Он своей сверкая чешуей,
Мне махал из озера рукою.
 
 
А русалки отраженья звезд
Прятали в шкатулки из ракушек.
С тихим звоном первый ландыш рос,
Чтобы всякий смог его послушать.
 
 
А когда настал рассвета час,
Сильфы в первой радуге купались.
Это было раньше, а сейчас
Все они ушли. А мы остались.
 

«Когда меня на святость обрекали…»

 
Когда меня на святость обрекали
К моим стенам пришел народ крещенный
Грехи свои он нес тяжелым камнем
К моим стенам, чтобы уйти прошенным
 
 
И я тогда в свои кресты уверовал,
Уверовал в спасенье грешных душ,
Но те, кто во мне пел и проповедовал,
Срывали говорят с той веры куш.
 
 
Кто лгал, того изгнали и забыли,
Но двери на засов мои закрыли.
Погасли свечи и иконы в пыли.
Тогда я понял, как страшно бессилье.
 
 
В моей душе утихли жизни звуки,
Я был с людскою горечью в разлуке,
Лишь небу поверяли мои муки
Мои кресты, заламывая руки.
 
 
Все то ушло. Я пережил все это.
Людские снов слышу я молитвы.
И человечьей поступью согреты
Церковные исшарканные плиты.
 
 
Спасенье грешных душ. Святое дело.
Дай Бог, чтоб люди поняли в итоге,
Что не избегнуть рабского удела
Тому, кто верит всем, а не в себя как в Бога.
 

«Октябрь свалился листопадом…»

 
Октябрь свалился листопадом
На серый пыльный тротуар.
Клен от заката вспыхнул рядом.
В аллеях заплескал пожар.
 
 
И листья искрами сухими
Меж нами по ветру летят.
Листва горит, горит без дыма,
А ветви стонут и скрипят.
 
 
И все сгорит, но все же, все же
Я буду помнить этот клен.
Пожаром взятые березы
Как помнят все, кто в мир влюблен.
 

«Все говорят, что мир во мне…»

 
Все говорят, что мир во мне
И что в меня врывается извне
Лишь бездна. В ней не удержаться
И равновесия смешно искать.
Для Хаоса мы призваны рождаться,
Во слепоте любить и без вины страдать.
 
 
Но кто сумел понять свое предназначенье,
Кто от роду был слеп и вдруг сумел прозреть,
Изгой в толпе калек, которым в утешенье
Спокойно жизнь прожить и молча умереть.
 
 
Изгой, кто наделен невероятным счастьем
В себе самом найти и святость и восторг,
Тот, кто поняв себя, стал над собою властен
И этим на бессмертье сам себя обрек.
 
 
Он лишь за то гоним, что смел понять все это.
То, что другим увидеть не дано
И тени отвести, чтоб стало больше света
И во вселенной и в себе самом.
 

«Давай судьбу свою обгоним…»

 
Давай судьбу свою обгоним
Всего на несколько минут.
Пусть сзади жизнь летит трезвоня.
Там в буднях страсти не живут.
 
 
Ты поверни туда, где небо,
Где только солнце и эфир.
Кто не любил, в том мире не был,
Ему не ведом этот мир.
 
 
В любви мы боги. Нам подвластно
Секунду растянуть навек.
И лишь одно для нас опасно:
Обыкновенный человек.
 
 
Ему неведомы стремленья
Взмахнувшей крыльями души.
Всех окрыленных без сомненья
Он хочет просто задушить.
 
 
Но до обители свободы
Он не дотянет грязных рук.
Законы здесь иного рода
И все божественно вокруг.
 

«Прошу, отдай мне боль свою…»

 
Прошу, отдай мне боль свою
За просто так, за просто так.
Я в черном небе узнаю
Чужой печали светлый знак.
 
 
Я слышу звон колоколов.
Они поют в моей душе.
Нельзя ронять ненужных слов
На этом новом вираже.
 
 
Сам Бог талантливой рукой
Для нас из звезд сложил витраж,
И можно жизнь прожить легко
Не веря в счастье как в мираж,
 
 
Но я твою развеяв боль
Тебе сегодня говорю,
Себя ты больше не неволь.
Свободу я тебе дарю.
 
 
Мы взявшись за руки с тобой
Покинули печальный плен
Чтоб под счастливою звездой
Искать счастливых перемен.
 
 
Чтоб воплотить свои мечты,
И просто так, и просто так
Растаял в бездне красоты
Чужой печали светлый знак.
 

«Если б в мире был…»

 
Если б в мире был
Этот запах сирени,
Если б каждый любил
Эту песню свирели,
 
 
Если б росы из звезд
Нам под ноги летели
Если б крылья стрекоз
Закружились метелью.
 
 
Свечи гаснут в ночи
Пахнет мир дорогим табаком
Счастье живо, молчи
С этим счастьем каждый знаком.
 
 
Я из сказочных грез
Соберу счастливый букет
Весь в росе из счастливых слез
Вот как прост он, счастья рецепт.
 

«Расхлябанной мокрой дорогой…»

 
Расхлябанной мокрой дорогой
Мы за руку молча пройдем.
От холода оба продрогнем
Оставив за спинами дом.
 
 
Пройдем, спотыкаясь о камни,
В земле оставляя следы,
Как фразы на исповеданье,
Как грешные строки судьбы.
 
 
А воздух залитый туманом
Дорогу начнет застилать
Как будто лукавый обманом
И будем мы долго плутать.
 
 
И много осенней дорогой
Мы сделаем лишних шагов
А верных обидно немного,
Как осенью мало цветов.
 
 
Но с чистою светлою грустью
На землю падет первый снег,
И след наш укроет навек,
И небо грехи нам отпустит.
 

«Октябрь кому-то рукоплещет…»

 
Октябрь кому-то рукоплещет.
Дню? Или миру? Или нам?
Страстям классическим и вечным?
Сюжетам новым старых драм?
 
 
Он неумолчно, даже властно
Зовет нас выступить на бис
Да знать ее бы сколько раз мы
Исполним октября каприз.
 
 
Мы не актеры, зритель шумный,
На сцене проще умирать,
Играть с талантом иль бездумно,
Чужим страданием страдать.
 
 
А здесь реальное, живое
И сердце рвется в лоскуты.
Жестоко, подсмотрев чужое,
Овации устроил ты.
 
 
Мы не играли а любили
Так горячо и сокровенно,
И как, не помню, пережили
Восторг твой слишком откровенный.
 
 
Да, все уйдет и снег укроет
То, что измучило нас зря
Но будем долго с болью помнить
Аплодисменты октября.
 

«Какую нужно дань кровавую толпе…»

 
Какую нужно дань кровавую толпе
Отдать, что бы самим собой остаться.
Зато как мало, чтобы преуспеть
И жить, и этой жизнью наслаждаться.
 
 
Кто вспомнит грезы юности своей,
Кто вдруг замрет на пол дороге к аду,
Тому быть может тысячи свечей
Поставить надо в храмах как награду.
 
 
А тем другим, найти ли то в себе,
Что продано за зыбкие утехи,
Что сожжено в горячечной борьбе
За все их триумфальные успехи.
 
 
Платить за все – своей душой в итоге
И душу на лоскутья разорвав
Спасенья ищут в водке или Боге
От пустоты в самом себе устав.
 

«Я не люблю мольбу по-христиански…»

 
Я не люблю мольбу по-христиански,
Когда судьбу вручают трепетной свече.
То милостыню Богу ставит паства
Вкусить желая ангельских харчей.
 
 
Я ненавижу грубые одежды,
Паломников бредущих череду,
Пестующих в душе своей надежду:
Авось за то на небо попаду.
 
 
Я ненавижу тех, кто призывает
Людей страдать, как и Христос страдал,
Тех, кто Христовы муки воспевает,
Забывши, кто его на муки обрекал.
 
 
Трусливые глупцы творили преступленье.
Трусливые глупцы уже две тысчи лет
Смакуют смерть в религиозном упоеньи
И молятся на лик. Он заслонил им свет.
 
 
Распяв Христа, клеймя всех тех, кто мыслит,
Устроив в этом мире сущий ад
Так хочется сбежать туда, где чисто,
Сказав, а я ни в чем не виноват.
 
 
Зачем мне понимать, откуда столько горя?
Мне велено терпеть. Мне обещали рай.
И я всю жизнь терпел, не думая, не споря,
За это мне обещанное дай.
 
 
И может быть тогда он скажет: «Ох слепые,
Да разве я хотел те муки принимать?
Ведь я же вас учил жить в радости и мире,
И царство Божие в душе своей искать.
 
 
А доведись мне вновь среди людей родиться,
Что говорил тогда для вас же повторить?
Восславите того, кто вновь распорядится
Меня на прежнем месте пригвоздить.»
 

«Голосом звездным Вэйси поет…»

 
Голосом звездным Вэйси поет
Про сказочный город-кристалл,
И духов собратьев в гости зовет
В ущелье серебряных скал.
 
 
Здесь музыка радуг и магия гроз
Сплетают волшебную сеть,
И бабочек ловят в объятия грез,
В сон похожий на смерть.
 

«Был ты чадом Света…»

 
Был ты чадом Света
А теперь ты тьма
Жалкий склеп умертвия
Вот твоя тюрьма.
 
 
Кровь людей невинных
Будешь ты алкать.
Носит князь былинный
Дьявола печать.
 
 
И доколь ты сеешь
Слезы зло и страх
Света зреть не смеешь
Не распавшись в прах.
 

«Изыди тьма, падите цепи…»

 
Изыди тьма, падите цепи,
Отверзнитесь уста умертвий,
Прощу вам выпитую кровь,
Дарую вам свою любовь.
 
 
Проклятье магии холодной
Нависло над душой свободной.
Открою вам все ваши тайны
Про мир магический кристальный
 
 
И больше крови вам не пить.
В могиле больше вам не гнить.
Освобождаю вас от чар,
Свободу приношу вам в дар.
 

«Встань, очнись дитя проклятья…»

 
Встань, очнись дитя проклятья.
Черной магии заклятье
Я с тебя пришла сорвать.
Ты не будешь больше спать.
 
 
Не страшны твои мне грезы,
Осушу твои я слезы,
Как туман развею боль,
Я несу тебе любовь.
 
 
Твои мрачные виденья
Черной магии творенья
От тебя я отведу,
В свет над миром возведу.
 
 
Возвращу твои я силы,
Будешь ты как прежде милый
Взор свой к звездам обрати.
Ты свободен. Так лети.
 

«Где взять мне непорочного судью…»

 
Где взять мне непорочного судью,
Который оправдает и накажет
За правоту и за вину мою?
Где взять мне непорочного судью,
Который мне одну лишь правду скажет?
 
 
Нет высшей Истины. Идея
Ее у каждого своя.
Одна она у прохиндея,
Другой не ищет – он без денег.
Нам не по чем себя сверять.
 
 
И лишь в тиши уединенья
Нас совести терзают угрызенья.
И эта совесть – истина и я
Сам Бог себе, палач и судия.
 

«Слепые бескрылые души прозревших…»

 
Слепые бескрылые души прозревших
Оковы надежды смахнувшие разом
Метались в холодных телах присмиревших
Не в силах понять, что диктует им разум.
 
 
Пытались вернуть ароматы и краски,
И нищих искали на всех перекрестках,
Но сдернуть с лица не сумели повязки
И старые истин жестоких обноски.
 
 
Кресты на груди – это шаг от могилы?
Спасенье в огне, что сжигает пороки?
Кто вылечит ваше слепое бессилье,
Когда умирают седые пророки?
 
 
И смерть раздвоилась на до и на после.
Глаза – будто свечи по вымершим чувствам.
Пульсирует кровь и шевелятся кости
На кладбище веры добра и искусства.
 
 
И город как сон мертвецами запружен.
Лишь в темном квартале спасенья искали.
Но Боги убиты. Завет их задушен
Тех трупов незрячих больными руками.
 
 
Как мне вознести вас со дна этой бездны?
Как вырвать из лап кровожадного тлена,
Коль каждый из вас убежден, что он бездарь,
Достойный убогого рабского плена?
 
 
Как равенство дать вам, когда на колени
При гласе моем вы встаете смиренно,
Пытаясь возвысить меня умаленьем
Меня же, живущего в вас сокровенно?
 
 
Я ВАША мечта, благородство и святость,
Меня не ищите в преданиях старых.
Не кару несу вам, свободу и радость,
И веру в могущество вашего дара.
 

«Когда вы снимете меня с креста?»

 
Когда вы снимете меня с креста?
Когда отринете сей символ изуверства?
Я обещал вам вечное блаженство,
Когда на нем сомкнули мне уста.
 
 
Зачем мой храм вы обратили в склеп?
Ведь я являлся вам воскресшим и свободным.
И в этом суть мой подвиг благородный,
А кто не видит этого, тот слеп.
 
 
Идите в храм мой, мудрость обретайте.
Вам суждено мой подвиг повторить.
Вам суждено презреть свое распятье
И всем воскреснуть, что бы вечно жить.
 

«Моя любовь не всепрощенье…»

 
Моя любовь не всепрощенье,
Ей не умерить ваших бед.
Она лишь зов мой к возвышенью
В тот мир, где слез и горя нет.
 
 
Моя любовь не подаянье.
Ее не вымолить слезой,
Она святое воздаянье
Тому, кто стал самим собой.
 
 
Тому кто крылья смел расправить
И взлетом собственной любви
Ваш гордый дух сумел прославить,
Чтоб взгляд вы к небу подняли.
 
 
Что хуже, если не покорность,
К земле склоненное лицо?
Мой дар божественная гордость
Тому кто стал любви творцом.
 

«В подземном полумраке…»

 
В подземном полумраке
Волшебный хоровод
Пускай ведут русалки
Волшебных вод,
 
 
И землю оживляя
Волшебная вода
Как провозвестник рая
Вернется в города.
 

«Не иссякнут эти воды…»

 
Не иссякнут эти воды
В холода и в непогоду
В засуху и в летний зной
Будет здесь вода живой,
Будет чистой и прозрачной
На здоровье и удачу.
 

«Славный Хорс…»

 
Славный Хорс,
Светлый конь
Нам в печи творит огонь.
Не остынет в печке жар,
Не займется здесь пожар.
Без угара и без чада
Твоему теплу мы рады.
Славный Хорс,
Светлый конь
Нам в печи творит огонь.
 

«Наряжаю елку по волшебному…»

 
Наряжаю елку по волшебному
Для зверей и птиц в лесной глуши.
Ствол украшу инеем серебряным,
Иглы белый снег припорошит.
 
 
Звезды с неба заплету гирляндами.
Серпантином Млечный путь завью.
Заблистает елочка нарядами.
То-то будет радости зверью.
 

«Смотри на этот мир…»

 
Смотри на этот мир
С высот своей мечты
Ведь этот мир таков,
Каков для мира ты.
 
 
И верой и мечтой
Развей и боль и тьму
И рай себе построй
Презрев свою тюрьму.
 

«Еще пожаром не пылает…»

 
Еще пожаром не пылает
Тайга на сопках Сихотэ
Еще листва не опадает
Кружася вихрем меж ветвей,
 
 
И холод инеем белесым
Не застывает на траве
Нет лета, но еще не осень
Дрожит утрами в сентябре.
 
 
Еще не осень, лишь зарницы
Блистают робко средь листвы
И солнце нежно золотится
На чудной росписи коры
 
 
По шумной ветке скачет белка
Комар пищит, шумит река,
И вся в шиповнике поспелом
Как будто в бусинах тайга.
 

«Заря стекла по склонам сопок…»

 
Заря стекла по склонам сопок
Испачкав листья листопада,
Иду навстречу ей без тропок
Из залитой туманом пади.
 
 
Из-за тумана солнца бубен
Звенит пичуг многоголосьем.
Листва кружит над свежим срубом —
Свои роняет перья осень.
 
 
Иду навстречу ей без просек
Меж сваленных в тайфун деревьев,
А вслед несется отголосок
Полу заброшенной деревни.
 

«Дождливый день, холодная погода…»

 
Дождливый день, холодная погода
Я жду тебя наверное полгода
Полгода я тебя сегодня жду
И вторить готова уже дождю.
 
 
Ты Бог весть где, за серой пеленою
Пропитанной дождем и тишиной.
Ты Бог весть где, но только не со мною.
Ну почему ты снова не со мной?
 
 
Дождливый день. Холодная погода.
О чем грустит июньская природа?
Полгода я тебя сегодня жду
И слезы отдаю свои дождю.
 

«Мне бы только свои ладони…»

 
Мне бы только свои ладони
Утопить в твоих
Чтобы космос черно-огромный
Сжался в комнату для двоих.
 
 
Мне бы только бессонной ночью
Пульс твой пересчитать,
И порвать бы прошлое в клочья,
И отправить бы время вспять.
 

«Нет совершенней моего творенья…»

 
Нет совершенней моего творенья.
Ах как мои приятны наважденья
И уготован здесь звериный лик
Тому, кто поддаваясь искушенью
И предавая истину забвенью
В мои владения проник.
 
 
В оковах смерти в Царстве льда
Угаснет Истины звезда,
И покорятся мне народы
Забыв о прави и свободе,
Они отныне смерти рать,
Чье назначенье умерщвлять
И в Ледяную цитадель
Заманивать живых людей
Искать покоя и забвенья
В моих магических владеньях.
 
 
Так грезит злобный маг о власти.
Свободы дух ему претит,
И на беду всех тех, кто счастлив,
Лик смерти втайне он творит.
А с нею сонм исчадий ада,
Которым в Яви воплотиться надо,
И тайные заклятия шепча,
Зовет к себе Хранителей ключа,
Кто ведает, как двери в Явь открыть
И в Яви всех людей поработить.
 
 
Уснет ведизм, и дьявола обманет,
И истин дьяволу изведать не дано,
И уготовано ему уйти на дно,
Откуда он уж больше не восстанет.
 
 
Он алчно ищет ключ от заповедной двери,
Соблазном искушая всех и вся,
Но веды спят, а в их обличье звери
За ним бегут, восторженно вопя.
И будет сон их не нарушен.
И до момента пробужденья,
Князь тьмы, заглядывая в душу
Свое лишь видит отраженье,
Но истинной любви сиянье
Покров зеркальный не отринет.
Очнутся вещие созданья
И свой печальный плен покинут.
 

«Ему издревле поклонялись и молились…»

 
Ему издревле поклонялись и молились.
Оно над всеми властвовало вечно.
И под его лучами злобно бились
И жили радуясь, красиво и беспечно.
 
 
Но постоянства в мире не отыщешь,
От любопытства ничего не спрятать,
И кто-то первый пред народом вышел,
Сказал, что и на солнце тоже пятна.
 
 
Тот, кто испачкан, это взял как лозунг,
Провозгласил: безгрешного нет в мире.
А кто-то вдруг не принял жизни прозу,
И это солнце тщательно намылил.
 
 
И гибнут люди в этой вечной дрязге,
Не находя правдивого ответа,
Друг друга поливая смрадной грязью,
В лучах его живительного света.
 

«Над лугами, над рекою…»

 
Над лугами, над рекою
И над сопкой-черепахой
Ярко-розовой струею
Льет заря, щебечет птаха,
 
 
Пальцы мягкие тумана
На траве росу ласкают,
У дороги под бурьяном
Одуванчик расцветает.
 
 
И беседуя с пчелою
Дуба лист шуршит от ветра
Там, где черепаха-сопка
Окунулась мордой в реку.
 

«Я видела: падали звезды…»

 
Я видела: падали звезды
На маленький луг у реки.
Ночною охвачены грезой
Метались в траве светляки.
 
 
А звезды до солнца лежали
На листьях и мягкой траве
И светом небесным сияли,
Привет посылая заре.
 

«По белой лестнице побед…»

 
По белой лестнице побед
Я поднималась к облакам.
Оттуда светит Прави свет,
Ведь правда ближе к небесам.
 
 
Быть может Небо мне доверит
Своих законов строгий кодекс?
Оттуда проще будет верить,
Оттуда проще будет спорить.
 
 
Но шаг за шагом неудачи
Меня на землю опускали,
Сомненья дух, мертвец незрячий
За мной ходил и зубы скалил.
 
 
Ведь с правдой высшей поднебесной
Из грешных мало кто знаком,
Нас учат с низкопробной лестью
Прощенья клянчить у икон.
 
 
Как мне униженной до червя
Над облаками вознестись,
Коль червь, не ведая о небе,
Стремится вниз?
 
 
И вопреки советам ближних
Себе искала я крыла.
И в мире мрачном и униженном
На помощь ангела звала.
 
 
И в скалах злых, у края бездны
Свое перо он мне вручил.
И долго о любви небесной
Меня писать учил.
 
 
И презирая все невзгоды
Меня учил летать.
И Храм Божественной Свободы
Стихами созидать.
 

«Как много мы изведали с тобой…»

 
Как много мы изведали с тобой,
Как много неизведанным осталось.
И у Черты, и даже за Чертой
Всегда с тобой мы рядом оставались.
 
 
Мы смеем нам лишь ведомой тропой
Идти, презрев молву пустую.
Покуда я жива, и ты живой.
Мы знаем эту истину простую.
 
 
Пусть вновь и вновь твердят нам «Никогда»
Мы знаем: то разлука на года.
 

«Будто в храме гаснут свечи листопада…»

 
Будто в храме гаснут свечи листопада.
Я их искры в тихом воздухе ловлю.
И растроганная осень очень рада,
Что дары ее я щедрые люблю.
 
 
Для меня ее чертоги золотые,
Дым костров, и неба синева.
Облака, как лики ангелов святые,
И стихов божественных слова.
 
 
Как неподвижен, как безмолвен мир,
Мир в ожидании обожествленья.
Он спит. И ждет с момента сотворенья
Когда его спрессованный эфир
Вдруг всколыхнет волною вдохновенья.
 

«Мир размыт. Он без вкуса, без запаха…»

 
Мир размыт. Он без вкуса, без запаха.
Почему я его не люблю?
Мир, дорогами расцарапанный,
Здесь приют лишь дождю и гнилью.
 
 
Силуэты любви развеяны,
Обещания не сбылись.
Замолчали все те, кто верили.
Вверх не смотрят, все смотрят вниз.
 
 
Плачет небо огнями янтарными.
Слезы сохнут на полпути,
Радость, где ты? Кому подарена?
И куда за тобой идти?
 
 
Профиль Бога на эшафоте.
Погребенье мечты о рае.
Ангел, сбитый стрелой в полете
На глазах моих умирает.
 

«Зачем ушел ты в мир забвенья…»

 
Зачем ушел ты в мир забвенья,
Коль знал, как я тебя люблю?
За счастья жаркого короткие мгновенья
Кого теперь я отблагодарю?
 
 
Вернись, молю, мою развеяв горесть.
Нет мира в этом мире без тебя.
А за окном колотит в стекла морось,
Со мною вместе о любви скорбя.
 

«Зима, и белые метели…»

 
Зима, и белые метели
Запорошили города.
Но к нашей свадебной постели
Не проберутся холода.
 
 
Пусть лунный свет безмолвно льется
На нас с космических высот
И сердце с такта не собьется
В медовый час под Новый год.
 
 
Горячим медом с губ струится
Хмельных и жадных ласк ручей,
А кровь вином оборотится
Едва коснусь твоих плечей.
 
 
Часы скатившиеся на пол
Ночи выщелкивают пульс.
А рано утром горьким залпом
Трезвона их я похмелюсь.
 
 
Судьбой назначено иное
И я тебя не удержу.
Что ж, пусть короткое, хмельное
На память в сердце я сложу.
 
 
Когда-нибудь они мне вспомнятся
И твой трагический уход,
Мои медовые бессонницы
И черный час на Новый год.
 

«Сегодня Боги падают с небес…»

 
Сегодня Боги падают с небес
И гибнут, не имея парашютов.
Моя мечта утратила свой блеск
И будет им могилою уютной.
 
 
На эту дверь навесили замок.
Стучать туда, я знаю, бесполезно.
И звук чужих шагов за ней замолк,
И по стеклу царапало железо.
 
 
Мне от порога надо уходить.
Теряться в суете огней бегущих,
Но где, какую дверь теперь открыть,
Где жалуют, мечтаний неимущих?..
 

«Снег как белой сирени цвет…»

 
Снег как белой сирени цвет
Осыпается мне на ладони,
Шлет мне свой холодный привет
От туч мягких и темных.
 
 
Я люблю, когда снег кружит,
И поет колыбельные песни,
Когда все замирает и спит
Под высоким сводом небесным.
 
 
И средь снежного вальса вдруг
Мне видится образ твой.
И все теплеет вокруг.
И мир уж полон весной.