Текст книги "Малыш от мажора"

Глава 8

Соня

Утро не приносит облегчения.

С работой нужно что-то решать, ведь два дня пролетят за мгновение, но я, словно страус, прячу голову в песок. Вчера Игнат сказал, что я могу проболеть до трех дней, после чего мне придется определиться. Или выходить на работу, или увольняться.

Окончательно решу завтра вечером.

Мне повезло в том, что родители обеспеченные люди и мы с дочкой не умрем с голоду, если я временно останусь без работы. Я могу в принципе не работать сейчас, никто и слова не скажет. Ведь это был скорее вопрос реализации меня как личности, чем безысходность от отсутствия финансов. Уход от ненужных мыслей. Какие-то попытки жить самостоятельно.

Да, самостоятельность – это то, чему бы мне хотелось научиться со временем, ведь теперь я стала мамой, а это что-то да значит. На мне лежит ответственность за маленького человечка, и я хочу, чтобы у дочки перед глазами стоял достойный пример.

Да, что и говорить, в плане поддержки семьи мне крупно повезло. Но вот в остальном…

Звонок от Никиты раздается ближе к обеду, когда мы с дочкой находимся в кухне.

Тетя Лена уехала по своим делам, ведь у меня назначено свидание с Германом, и значит ей придется посвятить весь вечер Машуне.

Машунчик находится в просторном манеже, установленном у дивана, подальше от плиты, и пока она там играет, я протираю через сито вареную тыкву и кабачки. Можно было бы смешать в блендере, но порция небольшая и мне проще сделать это по старинке. Одно отделение детской тарелки положу пюре, другое наполню овощами кусочками. Маша любит попробовать и так, и этак.

Дочурка тем временем вовсю пыхтит, пытаясь присаживаться и это ей почти удается.

Из окон льется мягкий дневной свет и все так благодушно. Как раз в этот самый момент и раздается звонок.

И он сейчас более, чем некстати. Мне совершенно не хочется разрушать ленивое дневное спокойствие общением с тем, кого я категорически не хочу слышать.

Но я все же решаю принять вызов. Только затем, чтобы не возникло неприятных сюрпризов или других неожиданностей. В конце концов, это всего лишь телефонный разговор.

– Да, – произношу деловито и отхожу чуть в сторону от манежа, чтобы до ушей Никиты ненароком не долетел детский лепет.

– Ты опять не вышла на работу, – вместо приветствия говорит Никита таким тоном, будто он имеет право делать замечания на эту тему.

То есть… он имеет, конечно, раз он владелец фирмы, а я всего лишь простая сотрудница. Я помню об этом.

Но тем не менее я не собираюсь подбирать выражения. Не в этот раз.

– Никит, я не выйду на работу, пока там ты.

Он молчит, и я продолжаю, решив озвучить все как есть.

– Если у тебя нет планов возвращаться домой, а вместо этого ты намерен появляться в офисе, мне придется уйти от вас и поискать себе другое место.

– Не валяй дурака. Думаешь, я наброшусь на тебя прямо на работе?

Да, именно так я и думаю. Закроет дверь в кабинет и… что или кто сможет ему помешать? Уж точно не я, если он решит применить силу. Хотя бы потому, что у нас совершенно разные весовые категории. А обещание не трогать распространялось только на вчерашний вечер.

– Никита, нам будет тесно в одном помещении, поэтому я не выйду на работу, пока ты там.

– Я сейчас возле твоего дома. Пригласишь в гости, если я обещаю, что не притронусь к тебе и пальцем?

Что? Возле дома???

Мне кажется, я сейчас упаду в обморок. Но тут же подбираюсь и ограничиваюсь тем, что с силой впиваюсь пальцами в столешницу.

Несколько секунд уходит на то, чтобы хоть чуть-чуть восстановить дыхание и взять себя в руки.

– Никита, ты…

– Я возле ворот, – угадывает он мой вопрос, – зеленый профнастил под два метра, по периметру посажены голубые ели. Садовая двадцать четыре. Все верно? Ты ведь сейчас здесь живешь?

Мне снова нечем дышать.

– Я… я не дома, – быстро выпаливаю и непроизвольно делаю еще один шаг от окна. Хоть я и понимаю, что не увидит, он ведь по ту сторону забора.

– Не дома, – повторяет он за мной, – а где?

Его голос звучит вкрадчиво и вопрос снова не из тех, что мог бы так запросто задавать бывший парень. Какую бы цель он не преследовал сейчас.

– Неважно где.

– Ты одна живешь?

– Это тоже неважно.

– Ты стала слишком скрытной. Этому есть какая-то причина?

– Никита, ты ведешь себя слишком нагло, ты…

– Сонь, я хочу тебя видеть, – перебивает он, – очень сильно. Скажи, где ты и я туда приеду.

– Никита, мне плевать, чего хочешь ты. Я не хочу тебя видеть. Или я не личность и не могу иметь своих желаний?

Он молчит.

– Пока, Никит. И пожалуйста, пойми, то, что было не вернуть. Найди себе другое развлечение. И увлечение.

Он снова молчит, а я сбрасываю вызов.

Фух.

Откладываю телефон и иду к дочке. Наклоняюсь над манежем и подхватываю медвежонка на руки. Обнимаю и обцеловываю.

Ежеминутно кошусь на телефон, но, к моему счастью, Никита не перезванивает.

После обеда я укладываю Машу спать, ненадолго приложив к груди. Уже сонную одеваю и устраиваю в коляске, утеплив со всех сторон.

Первоначальным планом являлся план поехать в парк, но после звонка Никиты прогулка за пределами участка уже не кажется мне такой хорошей идеей.

Так и думаю, что его БМВ или какая там у него сейчас машина, будет подкарауливать за углом.

Остаемся на участке и гуляем вокруг дома.

Ближе к шести мне звонит Герман и напоминает об ужине. Сообщает, что заедет через час.

Тетя Лена к этому времени успела вернуться домой, отдохнуть, и теперь она готова сидеть с племянницей. Я же принимаюсь за сборы. Это мое первое свидание с кем-то, кроме Никиты, если нашу встречу с Германом можно так назвать, и я сильно волнуюсь.

Честно говоря, я уже плохо помню лицо мужчины, только отдельные фрагменты. и чем дальше, тем больше его черты расплываются перед глазами. Я вообще уже не уверена, что хочу куда-нибудь идти. Жалею, что поддалась порыву.

Но ничего уже не поделать.

На этот раз я выбираю струящееся атласное бежевое платье в пол. В меру закрытое, но с красивым вырезом декольте, подчеркивающим мои округлившиеся формы. Наношу чуть больше косметики на лицо, чем наносила, когда начала ходить на работу. Завиваю волосы щипцами.

Вновь оглядываю себя в зеркало и мне кажется, что я выгляжу неплохо.

Ровно в семь я выхожу за ворота и тут же вижу знакомый Ниссан. Автомобиль выглядит как новенький и это меня радует.

– Соня, здравствуйте.

Герман выходит из машины, и я освежаю свои воспоминания.

Симпатичный представительный мужчина на несколько лет старше меня. Стройной комплекции и с классическими чертами лица.

Аромат его туалетной воды с древесными нотами мне вполне приятен. И смотрит с интересом, но не так дико, как это делает Никита.

Но все же смотрит, и я неожиданно смущаюсь.

– Починили машину? – спрашиваю и перевожу взгляд на капот.

– Да, еще вчера. Прошу, Сонечка.

Герман распахивает передо мной пассажирскую дверь, я благодарю мужчину и поспешно усаживаюсь в салон.

Герман трогается с места, мы выезжаем из поселка и двигаем по направлению к центру города.

– Далековато вы забрались, – начинает беседу Герман.

– Да. Детям полезен свежий воздух, поэтому решили поселиться здесь.

Тут же прикусываю язык.

В коем веке выбралась на свидание и готова зарубить все на корню такими разговорами.

Но Герман воспринимает мой ответ вполне спокойно.

– Сколько вашей девочке?

– Пять месяцев, почти шесть.

И тут же перевожу тему.

– А вы чем занимаетесь?

– Может быть мы перейдем на «ты»?

– Хорошо, – поспешно киваю, – чем ты занимаешься?

– У меня несколько строительных фирм. «Монолит», слышала о таких?

Отрицательно мотаю головой.

– В общем-то, это вполне естественно. Мы выполняем в основном государственные и оптовые заказы.

– Понятно, – киваю.

– Что еще. Живу в центре на Ломоносова, не женат.

Этого я не спрашивала, но обрадовалась, что он сам заговорил на столь щекотливую тему и развеял опасения. Уж очень бы не хотелось провести вечер с мужчиной, в то время как дома его может ждать жена или даже дети.

– А… были женаты? – недолго думая спрашиваю, раз уж он завел разговор на эту тему. Ведь второй такой возможности может и не представиться.

– Да, один раз, но мы уже два года как в разводе. Детей нет.

Я смотрю в окно, пытаясь скрыть новую волну смущения.

Такой разговор ведем, словно анкеты заполняем. На сайте знакомств.

Но если бы это и правда было так, анкета моего спутника более, чем отличная.

Несколько минут мы молчим, а потом Герман тянется рукой к магнитоле и включает музыку.

Какая-то радиостанция из серии “сборная солянка”. Песни на любой вкус, но преимущественно что-то из зарубежных новинок.

– Соня, чем ты увлекаешься? – спрашивает Герман.

Я жму плечами.

– Так, всем понемногу. Рекламой, вязанием.

– Какие разнообразные у тебя вкусы.

– Ну, я работаю, то есть работала до недавнего времени в рекламной фирме. А вязать просто нравится. Я им совсем недавно увлеклась. А ты? У тебя какие интересы?

Герман сообщает, что работа занимает все его время и я прошу рассказать об этом поподробнее. Он рассказывает.

Так, мы доезжаем до ресторана, название которого я не потрудилась узнать заранее.

Теперь же, когда осматриваюсь по сторонам на парковке, земля уходит из-под ног. Я вдруг понимаю, что по несчастливому стечению обстоятельств Герман привез меня в тот самый ресторан, в котором мы были вчера с Никитой. Во «Фламинго».

Вот же черт.

Я боюсь, столкнуться здесь с Никитой, хоть понимаю, что шансов на это довольно мало. Или не мало? Вдруг он здесь ужинает каждый вечер, кто его знает.

Мне становится не по себе. Даже, если мы не столкнемся, все равно я чувствую себя не в своей тарелке.

Ненужные эмоции полезут и начнут портить впечатление от ужина, да и официант еще чего доброго узнает. Я тут же снова жалею, что согласилась на эту авантюру.

– Соня, с тобой все в порядке? – интересуется Герман, и я вынуждена кивнуть.

К сожалению, как бы ужасно я себя не чувствовала, поздно давать заднюю. А потому мне нужно пережить и это.

– Все хорошо, – киваю снова, подкрепляя жест уверением.

– Тогда пойдем, Сонечка, наш столик нас ждет.

– Да, конечно.

Мы входим в уже знакомый мне полумрак и перед нами вырастает официант. Слава богу, это совсем не тот парень, что обслуживал нас с Никитой вчера, и я несколько расслабляюсь. Хоть в чем-то везет.

В зале все также спокойно.

Нас проводят совсем не за тот столик, и даже совершенно в другую половину помещения.

Никиты тоже здесь нет, зря я так переволновалась и накрутила себя. Мы можем спокойно сделать заказ и поужинать.

Выбираем блюда, Герман приглядывается ко мне, а я к нему. Мое спокойствие понемногу возвращается ко мне, и я могу снова улыбаться.

Не скажу, что мужчина мне несимпатичен. Он приятен. И вкусы в выборе блюд у нас совпадают. И он и я заказываем семгу.

Сегодня я не за рулем, а потому могла бы выпить вина, но я кормящая мама. Поэтому не отказываюсь, когда Герман предлагает, но по факту лишь пригубляю алкоголь.

Для вида и за компанию. Но тут же отставляю бокал и перехожу на воду.

Мы разговариваем о разном. О работе Германа, и о моей работе, даже о вязании. А потом мужчина предлагает пойти потанцевать.

Я соглашаюсь, тем более, в этот раз, на площадке есть две пары танцующих, и через минуту мы стоим обнявшись, и медленно двигаемся в такт музыке.

– Ты очень красивая, Соня, – произносит Герман и мне хочется, чтобы от его слов у меня подкосились колени. Точно так, как они подкашиваются всякий раз, стоит Никите сказать что-то личное. К сожалению, этого не происходит. Да и Герман более сдержан в проявлении чувств, чем мой бывший парень.

Никита уже давно сократил бы расстояние между нами, а слова о моей красоте он бы шептал мне на ухо так, что я вмиг позабыла бы о спокойствии. С каждым новым словом добиваясь того, что мое тело размякнет в его руках, расплавится мягким горячим воском. А когда я окончательно потеряю голову и соглашусь на все, что не придет ему в голову, он без лишних слов уведет меня, чтобы приняться за осуществление теперь уже наших общих желаний.

Черт. Неужели все это должно преследовать меня даже в танце с совсем другим мужчиной?

Я не заслуживаю такого. И он, Герман, тоже не заслуживает, хоть я его совсем мало знаю.

– Спасибо, – говорю своему спутнику, а сама пытаюсь вытеснить ненужные воспоминания из головы.

Для этого отвлекаюсь на разбор парфюма Германа по нотам.

Давно я не практиковалась в таком, и сейчас мой нос сообщает мне, что здесь, именно в этом аромате, присутствуют лайм, бергамот и шалфей. Еще жасмин.

Опять же отмечаю, что сочетание довольно приятное.

Начинаю отслеживать свои ощущения дальше, сосредотачиваюсь на них.

Мои ладони лежат у мужчины на плечах, и я пытаюсь почувствовать его через одежду. Никиту я всегда чувствовала. И с ним мне всегда хотелось большего. Стянуть эту самую одежду, прикоснуться к коже.

Здесь же мне очень комфортно оттого, что на Германе надета не только рубашка, но и пиджак. Чем больше всего, тем лучше.

Но это ни о чем не говорит. Ведь возможно такое, что сначала появляется симпатия, а уже потом физическое влечение. Это естественно, что сейчас я склонна проявлять настороженность.

– Ты такая зажатая, Соня, расслабься немного, – произносит Герман, но открытие, что он слишком внимательный, совсем не способствует расслаблению, скорее наоборот.

Я еще больше зажимаюсь, и мужчина это чувствует.

– Извини. Я… давно не встречалась с мужчинами. Уже и забыла, каково это.

– Хорошо, – кивает Герман, – я не тороплю тебя. Это просто танец.

– Да.

– Мне нравится твоя скромность.

Я не знаю, что на это ответить.

– Моя жена, она… – Герман замолкает на несколько секунд, а потом продолжает, – она была несколько несдержанной в этом плане, не знала границ… Так что, я не ищу доступных девушек.

– Ты поэтому с ней развелся?

– Да. Я хочу нормальную семью с домашней женщиной, если ты понимаешь, о чем я.

– Да, конечно, я понимаю.

– И ты мне очень понравилась. С первого взгляда. Я сразу понял, что передо мной мой идеал.

Чувствую, как мои щеки заливает румянец. Герман это тоже улавливает и прекращает восхваление.

– Извини, я смутил тебя.

– Ну, не каждый день можно услышать, что ты чей-то идеал, – отшучиваюсь.

– Так и есть, Соня, это не шутка.

Герман притягивает меня ближе к себе, но тут музыка сменяется.

– Танец закончился, – говорю, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно и пытаюсь отстраниться.

– Конечно.

Мы возвращаемся к столу и ужин продолжается. Я снова приглядываюсь к мужчине, а он ко мне.

Спустя примерно полчаса я все чаще ловлю себя на мысли, что то и дело думаю о своем Медвежонке и понимаю, нам пора закругляться.

Благодарю Германа за ужин и сообщаю, что мне пора домой.

Мужчина кивает и подзывает официанта. Расплачивается, чему я не препятствую, раз это ему пришла охота приглашать меня, а не наоборот, и мы выходим из-за стола.

– Вечер был чудесным, – говорит Герман, когда мы оказываемся на улице.

– Да, мне все понравилось.

Вижу, мужчина доволен моим ответом.

Он усаживает меня в Ниссан, и везет домой.

Никита

Бесцельно гонял по городу, хотя тянуло меня только в одно место – к ее дому.

Но эти ее слова про свободную личность…

В общем, вместо коттеджного поселка, где поселилась Соня, кстати, странный выбор, поехал во «Фламинго».

Хочу хотя бы туда, где мы были с ней не так давно. Мазохизм, не иначе.

Но ничего не могу поделать. Раз к ней нельзя, значит выбор очевиден.

Хочет свободу личности, получит ее, но только на один день. Больше не выдержу теперь, когда она так близко от меня.

На завороте перед рестораном перестраиваюсь в левый ряд и включаю поворотник. Смотрю перед собой, постукивая пальцами по рулю, и жду, когда пешеходы уберутся с дороги и загорится нужный сигнал.

Какая-то крашеная с интересом поглядывает на меня через стекло и замедляет шаг. Растягивает губы в улыбке, а потом чуть совсем не останавливается.

Давай уже, проходи быстрее, здесь тебе ничего не светит.

Отворачиваюсь от блондинки, давая понять, что ей не стоит рассчитывать на знакомство, и лениво наблюдаю за выезжающим со стоянки Ниссаном.

И замираю.

Какой-то мужик за рулем, а на переднем пассажирском моя Соня.

Ниссан пропускает пару машин и выезжает на проспект, чтобы тут же затормозить на очередном светофоре.

Что за хрень.

Она что-то там лепетала на эту тему, но я не верил. Не хотел верить.

Отказывался принимать тот факт, что у нее может быть личная жизнь, ведь прошло всего несколько месяцев.

Так это и есть он? Тот, про кого говорила в кабинете, когда я прижимал ее к стене?

Конечно, это он.

Прошло не “всего”, а “уже” несколько месяцев, Ник. Почувствуй разницу.

Почему бы Соне не завести кого-то другого. Тем более если такой вот кто-то был у нее, даже будучи в отношениях с тобой?

А ты придурок Ник. Долбанный и ненормальный, раз все равно хочешь ее.

Куда он повез ее? К себе домой?

Не дожидаясь, пока загорится зеленый, я разворачиваюсь и еду за ними.

Не собираюсь устраивать скандала или что-то в этом роде, свобода личности, мать ее. Но мне жизненно необходимо знать, кто этот тип и насколько далеко у них все зашло.

Глава 9

Никита

Ниссан едет по уже знакомому мне маршруту и жесткий невидимый обруч, стискивающий грудь последние десять минут, слегка ослабевает.

По крайней мере этот тип, кем бы он ни был, везет ее домой. Или рассчитывает остаться у нее?

Авто притормаживает у калитки, мужик выходит из машины и помогает выйти Соне.

Окидываю ее всю жадным взглядом.

Завила волосы, нацепила длинное платье в обтяг, подчеркивающее изгибы. Круто нарядилась, да, Ник? Не то, что на встречу с тобой.

Горькая усмешка трогает губы, а руки с силой сжимают руль.

Уверен, он хочет ее не меньше, чем я. Просто невозможно не хотеть.

Склоняется над ней и начинает что-то говорить.

Прикасается к ее талии, а мои пальцы в этот момент стискивают руль до боли. Едва сдерживаюсь, чтобы не выскочить из машины, не оттащить его от нее. Не набить морду, чтобы дорогу забыл к ее дому.

Не могу так сделать, ведь она не моя.

Так и сделаю, если позволят себе что-то большее, чем поцелуй в щеку. И плевать на свободу личности и прочую хрень.

Разберусь с ним, а потом заставлю ее… уговорю… соблазню. Я еще не решил точно, с чего начнем. Воображение зашкаливает и я не могу выбрать. Слишком много всего того, что мне хочется с ней повторить.

Не целует ее ни в щеку, никуда, а через секунду Соня уже исчезает за забором.

Мужик загружается обратно в Ниссан, некоторое время сидит в нем, пока, наконец, не выезжает на дорогу.

Скользит мимо моей машины и двигает в сторону шоссе.

Разворачиваюсь и еду за ним.

Держусь на некотором расстоянии, впрочем, не особо скрываюсь. Уверен, в этом нет необходимости и его мысли заняты сейчас совсем не тем, что за ним может кто-то наблюдать.

Еще по дороге сюда я позвонил приятелю, который трудится в ГИБДД и попросил пробить номера, теперь же хочу посмотреть, где живет этот тип на самом деле. Официальные данные могут сильно расходиться с фактическими, а меня больше устроит достоверная информация.

Пока стоим друг за другом на светофорах, ловлю себя на мысли, что дико хочу хотя бы слышать ее. Настолько, что не могу удержаться.

Тянусь к телефону и, недолго думая, набираю Соню.

Ответом мне служит довольно агрессивная мелодия, которая все длится, длится и длится.

Она явно не стремится к общению, в то время как меня, словно наркомана со стажем, ломает хотя бы без минимальной дозы общения с ней.

Соня

Разговор с Германом во время танца немного смутил меня, но пока едем до дома, напряжение значительно спадает.

Мы снова болтаем о пустяках и когда Ниссан тормозит у калитки, я прихожу к выводу, что вечер удался.

Прошел на удивление хорошо. Я вышла из зоны комфорта, узнала много нового о госконтрактах. Да и Герман мне вполне нравится.

Правда, когда он собрался поцеловать на прощание, непроизвольно отстранилась. Но он воспринял спокойно и не настаивал. Пожелал спокойной ночи и попросил разрешения позвонить снова.

Я разрешила, после чего заспешила к дому.

– Как ты быстро вернулась, Сонечка, – замечает тетя Лена, едва я вхожу в комнату.

Застаю их с Машуткой в детской.

Дочка снова кряхтит, пытаясь присесть, а тетя Лена тем временем достает из шкафа полотенце.

– Купаться собираемся, – сообщает она с улыбкой, – а Машенька наша смотри, вот-вот научится сидеть.

– Да, еще пара дней и у нее получится.

Я запретила тете Лене усаживать малышку насильно, придерживаясь мнения, что это должно произойти естественным путем. Пусть позвоночник укрепится, а форсировать события нам ни к чему. Рада, что она не спорит и выполняет все мои пожелания.

Тянусь к дочке, достаю ее из манежа и начинаю обцеловывать, прижав к груди.

Малышка лепечет, улыбается почти беззубым ртом и тянется к моей груди, почуяв запах молока.

– Нет, зай, сначала куп-куп, – произношу с нежностью.

– Я сама искупаю и уложу, – улыбаюсь тете Лене.

– Хорошо, как скажешь.

Тетя смотрит на нас с умильным видом, сложив руки на груди, а потом уходит по своим делам сообщив напоследок, что ванна уже почти наполнена.

– Так, идем купаться, – командую и уношу Мишутку из комнаты.

Вожусь с дочкой около полутора часов, купаю, кормлю. Вплоть до момента, пока она не засыпает в своей кроватке. Такая сладкая, душистая и упитанная, все еще в детских перевязочках.

Какое наслаждение возиться с ней в свое удовольствие и ни о чем не думать.

Я могу только позавидовать ее крепкому глубокому сну, потому что несмотря на усталость и переживания, а может как раз из-за этого, сон ко мне самой не идет.

Беру телефон, с намерением немного посидеть в интернете, как вижу уведомления о нескольких входящих.

Никита звонил, два раза. Буквально через десять минут после того, как я вернулась со свидания. Мы с Машей как раз зашли в ванную комнату и телефон я с собой не захватила.

А если бы и захватила, неужели поспешила отвечать?

Как хорошо, что телефон остался в комнате и не пришлось ломать голову над тем, как поступить.

– София Андреевна, – произносит Игнат в трубку, – так что вы решили? Ждать вас завтра на работе или нет?

– Я не…

Звонок застает нас за завтраком, и я пытаюсь собрать мысли в кучку после бессонной ночи.

– Имейте в виду, если решили увольняться, вам все равно придется отрабатывать две недели. Хотите вы того или нет. Но признаться, я буду разочарован, если вы так поступите и бросите нас. Я дал вам шанс, понадеялся на молодого специалиста. Пошел вам на встречу, так сказать. Очень бы не хотелось, чтобы вы меня так подвели.

* * *

Наверное, я слишком слабая и слишком сильно поддаюсь внушению других, потому что вместо того, чтобы заявить, что ухожу из фирмы и не буду ничего отрабатывать, я стою перед дверью офиса, одетая, как обычно, в деловой костюм и собираюсь с силами, чтобы зайти внутрь.

– Наконец, пришла, – радуется моему возвращению Алена.

– Надеюсь, ты как следует пролечилась, не хотелось бы подцепить простуду, – добавляет Наталья.

Алла только поджимает губы.

Все трое, включая “старую деву”, одеты нарядно, будто на праздник. Может быть я пропустила что-то такое, о чем мне следует знать? Чей-то День рождения сегодня? Репортеры заглянут, чтобы написать о нас в местной газете?

Но тогда бы Игнат уже давно сообщил мне об этом.

Еще раз осматриваюсь по сторонам.

Нет, вроде все как всегда, но что-то витает в воздухе. Что-то такое… неуловимое.

Решаю не ломать над этим голову. Усаживаюсь за стол и включаю компьютер.

У меня есть вопрос поважнее, чем тот, почему атмосфера в кабинете больше напоминает атмосферу праздника, а не обычных рабочих будней.

Нужно решить, увольняться или нет. Продолжать работать как ни в чем не бывало или писать заявление и отрабатывать эти несчастные две недели.

Пока что мысли совершенно не о работе, а только о том, здесь ли Никита или нет. Если здесь, то не зайдет ли сюда. А если нет, появится или можно на сегодня выдохнуть.

– Сонь, а у нас тут такое, – шепчет Алена, перегибаясь через стол и округляя глаза, как только завершает разговор по рабочему телефону с кем-то из клиентов.

– Что? – шепчу в ответ, подражая приятельнице.

Наконец, хоть что-то прояснится.

– Начальство зачастило. Каждый день приходит.

– Никита…

– Ага, он, – кивает она, не дожидаясь, пока я назову отчество.

– Так вы поэтому одеты, как на парад? – ахаю я.

– А то. Парень он холостой, свободный, а уж какой привлекательный. Впрочем, ты сама видела.

– И что? Он… поощряет?

– Какое там, – морщится Алена, – вообще ни на кого из нас не смотрит. Да что там, придет, посидит с час, спросит, кто на месте, а кого нет, да и умотает. Но мы все равно не теряем надежды. Когда еще такой случай представится.

– Да уж.

Через полтора часа нервотрепки не выдерживаю и строчу «По собственному желанию…». Иду с этой бумагой к Игнату, но тот заявляет, что сейчас все подобные решения принимает только начальство.

– Вот, когда появится…

– Беляева, – пройдите в кабинет к Никите Борисовичу, вы что-то там хотели, – зовет администратор ближе к обеду, а у меня холодеют пальцы.

– Ого, – играет бровями Алена, – и ты решила попробовать свои силы.

Беру в руки лист с заявлением и иду с ним по знакомому уже маршруту, в самый конец коридора.

Стучусь, а когда слышу негромкое «Заходи», делаю несколько вдохов и выдохов. Успокаиваю разбушевавшееся сердце и только после этого вхожу в кабинет.

Никита не брился, наверное, пару дней, как раз с тех пор, как мы в последний раз виделись. Об этом свидетельствует легкая щетина, которая, впрочем, ему необыкновенно идет. Выглядит мега сексуально, даже несмотря на еле заметные круги под глазами.

На нем очередной дорогущий костюм, как обычно без галстука. Локти на столе, пальцы сцеплены в замок.

Взгляд внимательный и, кажется, не упускает ни одной детали.

Я подхожу быстрым шагом и решительно кладу заявление на столешницу.

– Вот.

– Что это? – спрашивает Никита, даже не посмотрев на бумагу. Все его внимание по-прежнему сосредоточено на моем лице.

– Прочитай, – пожимаю плечами и усаживаюсь в кресло. Закидываю ногу на ногу.

Никита расцепляет пальцы, протягивает руку к заявлению, а потом пробегает по нему глазами.

Слегка морщится и тут же откладывает лист в сторону.

– Подпиши, – говорю я.

– Нет.

– Что значит, нет? Ты не имеешь права.

Зная, что он может так ответить, я просмотрела законы и…

– Ты обязан принять!

– Сонь, как твои дела?

– Не об этом сейчас речь. Но если это поможет сократить наш разговор, то отвечаю: хорошо.

– Как провела вчерашний вечер?

Я хмурюсь, но все же отвечаю.

– Отлично провела.

– Да?

– Да, – киваю, а сама присматриваюсь к Никите.

Что он может знать о моем вечере?

И тут меня осеняет смутное подозрение. Что если… Но тогда…

– Ты ведь не следишь за мной? – спрашиваю осторожно.

– Нет.

Я выдыхаю. Слава богу.

Он мог бы отказаться отвечать, но, если ответил, значит, скорее всего, это правда. Обычно если он не хочет говорить, не говорит, но не врет.

– Но я кое-что выяснил о твоем приятеле.

– О Германе? – охаю я, но тут же прикусываю губу.

– Да, о нем. Если тебе интересно.

Я вскакиваю с места, не в силах усидеть, и отхожу к окну. Но тут же возвращаюсь к столу.

– Ты все же следил за мной!

– Нет, я следил за ним. Случайно вас увидел. Не хочешь, чтобы вас заметили, лучше выбирай рестораны.

– Я не знала, что мы поедем туда.

Никита пожимает плечами, мол, говори, что хочешь, мне плевать. Меня это злит. Да что там, просто выводит из себя.

Мне сложно устоять на одном месте и снова хочется двигаться. Но я сдерживаю себя.

– Ты что же, думаешь, это я стала инициатором того, что мы с Германом отправились во «Фламинго»? В надежде, что столкнемся там с тобой и я продемонстрирую, что у меня кто-то есть?

– А это так?

– Что? Нет, конечно!

Отбегаю к окну, а когда разворачиваюсь, вижу, что Никита поднялся из-за стола и теперь приближается ко мне.

– Не подходи, – произношу поспешно и сглатываю. А тело дрожит, словно осиновый лист.

– Сонь, не истери.

– Не буду, если подпишешь заявление. А еще лучше, отмени отработку. Просто выдайте мне трудовую и расстанемся в нормальных отношениях.

Он все подходит и подходит, а у меня от недостатка кислорода спирает легкие. Потому что я едва дышу.

– Сонь, мне плохо без тебя.

– Никита, не надо…

Он в один шаг оказывается рядом со мной и встает рядом. Прижимается щекой к моей щеке, чувствительно покалывая кожу щетиной. Глубоко втягивает воздух, зарываясь носом в мои волосы.

В меня ударяет сразу столько всего. Жар, трепет, волнение, точно у нас первое свидание, и желание. Жгучее дикое желание, от которого темнеет в глазах, улетучиваются все мысли, а мое тело подается к нему.

– Сонь.

Чувствует. Он чувствует это, быстро переносит меня от окна к стене и вжимает в нее так, что я ощущаю каждый миллиметр его тела, его дрожь и его желание.

– Соня, – шепчет прерывисто.

– Никита, нет.

Его губы скользят по моему лицу.

Лоб, скулы, подбородок, шея. Легкие и невесомые прикосновения к уголкам моих губ.

Мой рот непроизвольно приоткрывается, а откуда-то изнутри вырывается стон.

Он смотрит и мне кажется, только и ждет этого. Он ближе, еще ближе.

Стоп. Соня! Ты в своем же уме! Ведь дверь кабинета даже не закрыта, любой может войти!

Мысль, что меня волнует лишь дверь, а не то, что Никита вытворяет сейчас, отрезвляет и я пытаюсь его оттолкнуть.

Хорошо понимая, что не получится, разве он сам позволит.

Он позволяет.

Ослабляет хватку и отходит на шаг. Дышит тяжело, но, кажется, все же пытается взять себя в руки.

Я начинаю поправлять волосы. Зачем-то проверяю, все ли в порядке с наглухо застегнутой блузкой, хоть это и ни к чему.

Пока я делаю это, Никита приходит в себя и теперь выглядит точно так, как до моего прихода.

– Извини, не удержался. И не стану врать, что этого больше не повторится. Особенно когда вижу, как ты реагируешь на меня.

– Я не…

– Что ты там говорила по поводу этой своей бумажки? Увольняешься? – перебивает Никита, а я вспоминаю, что он тяжело переносит вранье. Несмотря на то, что сам…

А я сейчас собиралась нагло соврать ему прямо в лицо.

Он присаживается на край стола и вновь берет в руки заявление.

– Хорошо подумала?

Я киваю.

– Ладно, нет проблем.

В его руках блестит ручка и Никита ставит на заявлении свою подпись.

– Отдашь Игнату, он позаботится об оформлении.

– Хорошо, спасибо.

Подхожу, тянусь к бумаге, но в последний момент Никита отстраняет лист и мои пальцы ухватывают воздух.

– Имей в виду, Соня, две недели никто не отменял. В течение этого времени ты обязана будешь появляться на работе, хочется тебе того или нет. Точнее, если тебе нужна нормальная запись в трудовой и хорошая характеристика для последующих мест работы в этой области. А дальше… как знаешь.

Хмурюсь и буквально вырываю заявление из его пальцев.

Ни слова больше не говоря, вылетаю из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.