Текст книги "Американский Ницше"

Американский Ницше
Маленькая повесть о большом человеке

Фридрих Ницше родился 21 февраля 2003 года в семье коммерсанта Карла Ницше, проживавшего в пригороде Денвера, штат Колорадо. К тому времени уже давно никто не знал точную дату рождения короля Фридриха Вильгельма IV, в честь которого был назван ребенок. Однако, родители мальчика, смутно осознавая свои германские корни, дали сыну то самое имя, которое в дальнейшем послужило знаменем для многих поколений, осваивающих окружающее нашу планету пространство.

***

Через неделю после вполне удачных родов Карл забрал Фиону из семейного центра здоровья, располагавшегося в районе Джипсон, Истсайд. Было довольно холодно, около нуля по Цельсию, снег, солнце. Карл вел минивэн марки Крайслер зеленого цвета и напевал «С Днем рожденья, дорогой Фридрих, с Днем рожденья тебя». Фиона молчала и улыбалась, глядя в любопытные глаза своего первенца. Ее муж то и дело оглядывался назад, чтобы взглянуть на ребенка, как будто желая убедиться, что он есть на самом деле. Карл был так счастлив, что все происходящее казалось ему не вполне реальным.

Они остановились около своего трехэтажного дома, из которого уже бежала к ним навстречу Мэри, сестра Фионы. Карл заглушил двигатель, вышел из машины, открыл боковую дверь и аккуратно принял сына из рук жены.

– Ах, какой красивый! – воскликнула Мэри, увидев малыша.

Фридрих, до этого спокойный, принялся орать.

– Ты напугала его, Мэри, – Фиона была напугана еще больше, чем младенец, – Незачем так кричать.

– Ну дайте мне его скорей, пожалуйста, – от восторга Мэри пропустила слова Фионы мимо ушей.

Карл передал ребенка Мэри, но Фиона со словами: «Пойдемте скорее в дом, он может простудиться», забрала у сестры младенца и направилась в сторону крыльца. Мэри почувствовала какую-то неловкость, Карл заметил это, взял ее под локоть и сказал:

– Пойдем-пойдем.

Фиона обернулась на крыльце:

– Ну, вы идете?

В этот самый момент Фридрих увидел, как прилипший к перевернутой поверхности земли минивэн что-то ударило снизу, так что его крыша прогнулась внутрь. Карл обернулся на звук удара, опасности упала на землю, а Фиона повернулась к дому, загораживая ребенка от потенциальной опасности. Впрочем, уже никакой опасности не было.

– Не надо, Карл, – Мэри увидела, как он медленно подходит к машине. Она сразу же решила, что это – атака террористов, и боялась, что будут еще взрывы.

– Это не взрыв, – как будто читая мысли Мэри, не оборачиваясь, сказал Карл, – Фиона, иди в дом, простудишь ребенка. Мэри, помоги сестре.

Мэри сначала на четвереньках, потом встав, но продолжая пригибаться к земле, побежала к крыльцу. Женщины скрылись в доме, а Карл открыл боковую дверь, и заглянул внутрь машины. Первым делом Карл посмотрел на крышу машины изнутри. В потолке была дыра размером с бейсбольный мяч. Карл медленно перевел взгляд вниз. На сиденье лежал дымящийся камень, около полутора дюймов в диаметре. «Камень» – самое подходящее слово, но это не был придорожный булыжник. Это был кусок какой-то горной породы. Карл не был силен в минералах, поэтому он не мог определить, что это за порода, но сразу догадался, что произошло. Он понимал, откуда должен был упасть этот кусок, чтобы пробить крышу автомобиля, особенно принимая во внимание, что никаких высотных зданий поблизости не было.

Страховая компания ничего не выплатила Карлу, поскольку случай не был предусмотрен полисом. Ремонт машины оплатил Денверский Музей Природы и Науки (бульвар Колорадо, 2001), которому Карл передал метеорит.

Жизнь – цепь предопределенных случайностей. Если бы что-нибудь задержало Карла в пути минут на пять, жизненный путь Фридриха ограничился бы семью днями. Если бы Карл задержался минут на десять, Фридрих бы остался жив, но, возможно, не стал бы тем, кем ему суждено было стать.

***

Фридриху еще не исполнилось два года, когда родилась его сестра, Лея. Еще через три года родился его брат Люк. Так родители Фридриха отреагировали на выход третьего эпизода Звездных Войн.

Как-то раз, летом, когда Фридриху было шесть лет, он играл со своим другом Фрэнком во дворе, на лужайке перед домом. День был довольно жаркий, на улице обливающиеся потом рабочие снимали баннеры, развешанные в честь Дня Независимости. Фридрих и Фрэнк бегали по двору и расстреливали друг друга из водяных пистолетов. «Умри, джедай», – зловеще говорил Фрэнк, копируя молодого Дарта Вейдера из третьего эпизода. «Вейдер и Оби-Ван дрались на мечах, ты что дурачок, что ли?» – недоумевал Фридрих.

– Сам ты дурачок. Тебя вообще не было, – наконец не выдержал Фрэнк. Хотя Фридрих не хотел всерьез задеть друга, Фрэнк по-настоящему обиделся. Фридрих был объективно более развитым мальчиком. В отличие от своего сверстника Фрэнка, едва начавшего читать по слогам, он не только бегло читал, но и умел писать, владел арифметикой и даже умел на начальном уровне пользоваться Супэксом фирмы Майкрософт – офисным пакетом для построения многомерных расчетных таблиц.

– Где не было? – не понял Фридрих.

– У Люка и Леи не было никакого брата, – торжествующе заявил Фрэнк. Фридрих понял, что имеет в виду его приятель, но не растерялся:

– Просто об этом в фильме не показывали. А на самом деле у них был старший брат.

– И как же его звали? – усмехнулся Фрэнк.

– Как, как. Фридрих, конечно, как меня.

– Ты врешь, – Фрэнк понял, что его попытка урезонить товарища не удалась, и разозлился, – Раз в фильме не было, то и на самом деле нет.

Фридрих не хотел доводить дело до драки (тем более что в физическом плане он уступал Фрэнку) и дипломатично перевел тему:

– Давай лучше поиграем во что-нибудь другое. У нас же все равно нет лазерных мечей, а только пистолеты.

– Ну и во что? – недоверчиво спросил все еще обиженный Фрэнк.

– Давай играть… Давай.., – Фридрих еще не придумал во что бы им поиграть, но, вскоре нашелся. – Давай играть в пришельцев-террористов. Как будто пришельцы-террористы напали на наш город.

В то время Америка все время где-нибудь проводила антитеррористические операции, поэтому дети, в основном, играли в обычных террористов, спецназовцев и заложников. Идея о пришельцах-террористах показалась Фрэнку оригинальной и заманчивой, поэтому он тут же согласился.

В голове Фридриха тут же созрел план игры:

– Мы с тобой будем пришельцами-террористами, а мой папа – ученый, которого мы должны захватить в заложники и забрать на наш космический корабль по приказу нашего вождя, чтобы он изобрел для нас супер-мега-ядерную бомбу, с помощью которой мы взорвем Луну.

– А зачем нам взрывать Луну? – радостно поинтересовался Фрэнк.

– Как это зачем? Чтобы отколоть от нее кусок. Тогда вместо Луны на небе все время будет месяц.

Больше у Фрэнка вопросов не было. Каждый ребенок знал, как выглядит знак террористов, благодаря CNN и художественным фильмам, выпускаемым Государственной Кинокомпанией в целях патриотического воспитания населения.

– Асалям масалям кирдык шашлык! – грозно сказал Фридрих, жестом призывая Фрэнка бежать к воротам во двор.

– Аллах акбар! – согласился Фрэнк, и они побежали. Ребята определенно знали, как разговаривают инопланетные террористы, благодаря тем же фильмам.

Фридрих и Фрэнк позвонили в домофон у ворот и спрятались, поджидая Карла, за новеньким Фордом Свободой, припаркованным у дома Ницше, который исполнял роль их летающей тарелки.

– А как нас зовут? – вдруг спросил Фрэнк.

– Тебя зовут…. Мублер-Швублер, – нашелся Фридрих. – А меня – Штака-Зака.

– А нашего вождя? – Фрэнк хотел составить для себя как можно более подробную картину ситуации.

– А нашего вождя…, – задумался Фридрих, – А нашего вождя зовут Зара-Тустра!

Стоило Карлу появиться на пороге дома, как дети, выскочив из-за Форда, помчались к нему, стреляя на ходу из водяных пистолетов. На бегу Фридрих отвел дуло пистолета Фрэнка от своего отца со словами «Кулдыбак кишмиш мурды!», что значило «Осторожно, не попади в заложника!».

Ребята подбежали к Карлу и Фридрих злобно произнес, обращаюсь к отцу:

– Ты есть вэлыкий учионый. Так гаварыл Зара-Тустра. Мы брать тэбя в плэн.

Карл улыбнулся и поднял руки:

– Сдаюсь.

***

– Мама, он опять меня пугает! – заплаканная Лея прибежала на кухню уткнулась в юбку Фионы. – Он говорит, что меня заберет страшный Заратустра!

Фиона взяла дочь за руку и направилась в детскую. Фридрих сидел за компьютером и конструировал трехмерную модель космического корабля.

– Фредди, поди-ка сюда! – строго сказала Фиона.

Фридрих сделал было вид, что не услышал голос матери, но Фиона сказала громче и рассерженней:

– Фридрих!

Фридрих нехотя слез со стула и подошел к Фионе.

– Сколько раз я тебе говорила: не пугай сестру, а? Сколько раз?

– А чего она мне мешает?

Лея, пользуясь тем, что все внимание матери было переключено на брата, показала Фридриху язык.

– Мама, смотри, она дразнится! – возмутился такой наглости Фридрих.

– Перестань, Лея, – Фиона строго посмотрела теперь уже на дочь. – Ну почему вы не можете жить мирно, вы же брат и сестра.

– Пусть он тогда больше не говорит про своего Заратустру. Ведь нет же никакого Заратустры, правда, мама? – Лея подняла распухшие от слез глаза на Фиону.

– Конечно, нет, милая.

– Нет, есть. Он живет на планете Зортак в системе Сириуса и скоро завоюет Землю.

– Мама, вот видишь, он снова пугает, – захныкала Лея.

– Пойдем, милая, сейчас начнется «Барби и ее друзья», а ты, Фредди, иди на кухню, мне надо поговорить с тобой, – Фиона взяла Лею за руку и вывела ее из комнаты, а Фридрих, насупившись, поплелся на кухню. Он взял со стола яблоко, залез на стул и стал ждать мать.

Фиона вернулась на кухню и села напротив сына.

– Фредди. Ты уже взрослый парень, тебе уже восемь лет. Твоя сестра младше тебя, ты не должен обижать ее. Ты же взрослее, значит должен быть разумнее.

– Но она говорит, что Заратустры нет, – уперев взгляд в стол, пробубнил Фридрих.

– Но ведь его же на самом деле нет, – начала терять терпение Фиона.

– Нет, есть, – упорствовал Фридрих.

– Хорошо, если он так далеко, то откуда ты это знаешь? – Фиона взяла себя в руки.

– Он говорит со мной, – сказал Фридрих, не поднимая глаз на мать.

– Что? – растерялась Фиона, – Говорит? Как?

– Он говорит в моей голове.

На самом деле Фридрих обманывал мать. Он не слышал никаких голосов в своей голове, просто ему казалось что только так он может доказать свою правоту. Фиона же осознала всю серьезность ситуации, и ее гнев на сына сменился обеспокоенностью за его ментальное здоровье. Она осторожно спросила сына:

– И что тебе говорит этот Зара…, как его там, Заратуста?

– Заратустра, – поправил Фридрих мать, – Он говорит, что он захватит скоро Землю. А еще, что президент Страйкер на самом деле – инопланетянин, то есть, что в нем внутри сидит инопланетянин и управляет им. А еще под Бургер Кингом в Денвере спрятан космический корабль.

– И часто он тебе рассказывает такие вещи? – спросила Фиона.

– Иногда, – ответил Фридрих, к своему удивлению обнаруживший, что упорство в откровенном вранье спасло его от неминуемого наказания.

Фиона позвонила к детскому психологу, доктору Валентайну. Она вкратце описала ему ситуацию, и он назначил ей встречу на следующей неделе, во вторник, в пять после полудня.

Во вторник Фиона отпросилась с работы пораньше. Она вышла из здания муниципалитета, села в свою маленькую электромоторную Тойоту, и через полчаса, избежав вечерних пробок, уже была дома. Фридрих к тому времени вернулся из школы и делал домашнее задание по математике. Фиона вошла в детскую и немного неестественно, как будто что-то скрывая, улыбнулась:

– Милый, сейчас мы поедем к одному человеку, помнишь, я тебе рассказывала, который очень хочет узнать про твоего… Заратустру.

– Он не мой, – сказал Фридрих.

– Ну хорошо, хорошо, я не то хотела сказать… Ну, ты готов?

– Да, мам, поехали.

– Да, возьми еще свои рисунки с этим Заратустрой, этот человек хочет посмотреть на них.

– Мам, а он что, правда, секретный агент? – спросил Фридрих.

– Ну, что-то вроде того, – сказала Фиона.

– Круто, – обрадовался Фридрих. Перспектива обмана секретного агента немного пугала Фридриха, но отступать было поздно, к тому же сама возможность пообщаться с ним… Его одноклассникам и друзьям такое и не снилось.

Они вышли из дома. Светило яркое весеннее солнце, снега уже давно не было. Мать с сыном прошли по выложенной плиткой дорожке от крыльца до калитки и вышли на улицу. По обеим сторонам от улицы стояли такие же обычные для американского среднего класса дома, частично скрытые довольно высокими заборами, мода на которые пришла с эпохой постоянных антитеррористических операций. Рядом с домом напротив стоял недавно установленный плакат. Изображение на нем было разделено надвое. На левой стороне, под словами «Your neighbor outside» (Ваш сосед снаружи), был изображен улыбающейся мужчина в джинсах и клетчатой рубашке, на лужайке перед своим домом угощающий соседей барбекю. На другой же стороне плаката, под словами «Your neighbor inside» (Ваш сосед внутри), тот же самый мужчина, но теперь с демоническим выражением лица, у себя в подвале мастерил бомбу из пластида. Такие плакаты не были теперь редкостью и ровесники не то что Фридриха, а даже его шестилетней сестры понимали их смысл. Бдительность стала всеобщей необходимостью.

Когда они подъехали к дому доктора Валентайна, Фридрих был слегка разочарован. Он ожидал увидеть огромное правительственное здание или военный бункер. На худой конец, он рассчитывал, что разговор с агентом состоится в здании муниципалитета Денвера, где работала Фиона, принимая и сортируя жалобы населения.

Открылись автоматические ворота, и Тойота Фионы въехала во двор. На пороге появилась горничная и, когда Фиона с Фридрихом вышли из машины, сказала:

– Прошу вас, доктор Валентайн ждет вас.

– Доктор? – сомнение закралось в голову Фридриха. – Ты же сказала, что он – секретный агент.

– Милый, ты же знаешь, что секретные агенты всегда работают под видом кого-нибудь другого, – Фиона подмигнула горничной, которая вернула ей понимающий взгляд. – Он – доктор так, для прикрытия, а на самом деле он – агент.

Доктор Валентайн принимал клиентов у себя дома в большом кабинете, который напомнил Фридриху кабинет директора частной школы, куда он ходил. Как и в кабинете директора школы, в углу кабинета стояли флаги Колорадо и Соединенных Штатов.

– Прошу вас, садитесь, – Валентайн широко улыбнулся и указал Фионе и Фридриху на широкий кожаный диван, а сам сел в кресло напротив.

На вид доктору было около пятидесяти лет, он был немного полный, уже достаточно поседевший мужчина. Одет он был в голубую рубашку и голубые джинсы. Вид маститого психоаналитика дополнял светло-коричневый вельветовый пиджак.

– Тебя зовут Фредди? – спросил Валентайн у Фридриха.

– Да, сэр, – ответил мальчик.

– То есть, Альфред?

– Нет, сэр. Фридрих, сэр, – по-военному ответил Фридрих.

– Хорошее имя. Не обязательно звать меня «сэр». Ты можешь называть меня Джек.

– Хорошо, сэр.

– Ты не против, если мы с тобой побеседуем с глазу на глаз, хорошо? – не переставая улыбаться, спросил Фридриха доктор.

– Конечно, сэр, – сглотнув слюну, и про себя пожалев, что ввязался во всю эту историю, ответил Фридрих.

– Прошу Вас, Фиона, оставьте нас на час. Джейн проводит Вас, Вы можете попить чаю или кофе, почитаете или посмотрите СВ, – с этими словами Валентайн встал, и нажал на кнопку на своем столе, и через несколько секунд на пороге кабинета появилась горничная.

Фиона встала, и, чувствуя некоторое беспокойство, взглянула на Фридриха. Убеждая себя, что ничего страшного с ее сыном не произойдет, она вышла из комнаты.

Джейн проводила Фиону в другую комнату и жестом предложила ей присесть на диван.

– Что-нибудь хотите, мэм? Чай, кофе, сок? – спросила Джейн.

– Кофе, если можно, пожалуйста. Со сливками, – Фиона нашла в себе силы улыбнуться.

Перед ней стояла современная модель сетевизора фирмы «Сони». Фиона машинально нажала на кнопку включения на дистанционной консоли. Она выросла в двадцатом веке и поэтому, как многие ее ровесники, не любила пользоваться голосовым управлением. Фиона кликнула на баннер CNN и принялась пить кофе. Шла передача с анонсом новостей, но Фиона не выбрала ни одной из них. Она не слушала диктора, а все думала о том, как там Фридрих.

Когда Джейн пришла за ней, Фионе казалось, что прошло часа три. Фиона вошла в кабинет Валентайна, увидела, что с сыном все в порядке, но все равно ей было немного не по себе. Фридрих же был совершенно спокоен. Прощаясь, он больше не называл Валентайна «сэр». У выхода из кабинета доктор придержал Фиону за локоть и сказал ей:

– Приходите ко мне в субботу, и после второго сеанса я, возможно, все вам объясню.

В субботу Фиона уже не так волновалась во время сеанса, и время прошло значительно быстрее. Как и в прошлый раз, в конце концов, пришла горничная, привела ее в кабинет Валентайна, и увела Фридриха.

– Ну, что я Вам могу сказать, – начал Валентайн. – Довольно интересный случай.

– Насколько это серьезно, скажите, доктор. Он очень болен? – Фиона снова начала сильно нервничать.

– Он вообще не болен. Он – симулянт. Он не слышит никаких голосов, с головой у него все в порядке. Однако это не значит, что у вас нет проблем. Возникает вопрос: зачем он обманывает Вас, придумывает некоего Заратустру, пугает им сестру? У меня есть ответ на этот вопрос: недостаток внимания, и отсюда ревность к сестре и брату.

– Недостаток внимания с чьей стороны? – не поняла Фиона.

– С Вашей, мэм, с Вашей стороны. Фридрих – очень необычный мальчик. Он очень умен и потенциал у него, видимо, огромный, он себя еще покажет. Такие дети, как правило, эгоцентричны и особенно сильно переживают недостаток внимания со стороны родителей. Более талантливый ребенок требует больших затрат ваших душевных сил. Он больше склонен ставить под сомнение, пускай даже не всегда осознанное, мотивы поступков и высказываний родителей.

– Но кто такой Заратустра, и откуда он взял это имя? – спросила несколько обескураженная словами доктора Фиона.

– Мне это тоже было интересно, и я кое-что выяснил. Как-то раз, когда Вы с Вашим мужем ругались на кухне, Фредди подслушивал вас. Впрочем, ругались вы довольно громко, поэтому он прекрасно слышал вас из детской, и правильнее сказать, что он случайно услышал вашу ссору…

– Но я не помню, когда мы последний раз ругались, – смутилась Фиона. – Последнее время мы…

– Это было более трех лет назад, мэм, поэтому неудивительно, что вы не помните. Зато Фридрих это прекрасно запомнил.

– Может быть… Да, действительно, тогда мы иногда ругались. Дело в том, что Карл, мой муж, занимается оценкой произведений искусства и оформлением сделок по их купле-продаже. В то время ему приходилось часто уезжать по работе, иногда даже за границу. Я упрекала его, что он практически не живет дома и не видит детей.

– Когда Фредди услышал, как вы ругались, он занимался с детским компьютером для развития чтения. Он стал набирать слова, которые доносились с кухни. Там была такая последовательность: Музей Искусств, Юта. От «Музея Искусств» он взял только второе слово, – Валентайн достал ручку и лист бумаги и записал: «ARTS». – Затем он набрал следующее слово – «Юта», – Валентайн приписал к слову «ARTS» слово «UTAH». – В это время на вашей кухне работал сетевизор, шел какой-то фильм, в котором звучала русская песня. В этой песне неоднократно повторялось одно и то же слово – «раз». В конце последовательности он набрал и это слово. В итоге, посмотрите, что получилось.

Валентайн протянул Фионе лист, на котором было написано: «ARTSUTAHRAZ». Фиона постепенно стала понимать, «откуда взялся Заратустра», а Валентайн, тем временем, продолжал:

– Фредди еще не умел читать и писать как следует, поэтому букву «H» в слове «UTAH» он поставил не на то место и получилось «UHTA». В результате, последовательность букв получилась следующая, – Валентайн перечеркнул предыдущую надпись и сделал новую «ARTSUHTARAZ». – Дети, да и не только, любят читать надписи задом наперед, что Фредди и сделал в тот раз. Вот откуда он взялся, – Валентайн сделал новую надпись «ZARATHUSTRA». – Этот Заратустра в его сознании стал прочно связан с вашей ссорой, и вообще со всем негативным, что есть в ваших отношениях с мужем и с самим Фредди. Это – персонификация его страха потери семьи, пугало которое он себе выдумал, и которым он пугает других. Этим Фредди пытается добиться его расположения, показать ему, что он с ним заодно.

– Но ведь Вы сами сказали, что он его намеренно выдумал, что он сам не верит в его существование, – Фиона начала уставать от психологических сложностей.

– Он не верит в него сознательно, однако по какой-то причине он говорит о нем, пусть даже сознавая свой обман. Значит какая-то часть его личности, пусть и подавленная, верит.

– И что же мне делать?, – спросила Фиона.

– Уделяйте больше внимания сыну, а если у вас есть какие-то проблемы в отношениях с мужем, я могу порекомендовать вам своего коллегу, семейного психолога, очень хорошего специалиста. Но самое главное, повторяю, уделяйте Фредди больше внимания.

***

Фридрих еще в средней школе обнаружил выдающиеся способности к гуманитарным наукам. В семнадцать лет он без особого труда поступил в Йельский Университет, а к 2026 году уже имел две магистерских степени – по философии и политологии. Поэтому его решение пойти в армию добровольцем, да еще и принять участие в военных действиях вызвало оправданное непонимание среди университетских знакомых. Только его друг Фрэнк, дослужившийся за пять лет до сержанта, одобрял это решение.

В то время учащиеся и выпускники колледжей не подлежали обязательному призыву в вооруженные силы, который был введен в связи с десятилетней программой «Порядок в доме», направленной на окончательное искоренение активного и потенциального терроризма во всем мире. Однако правительство приветствовало добровольное желание не являвшихся военнообязанными граждан отдать долг Родине. Как правило, добровольцев не использовали на передовой, если они сами не изъявляли такого желания.

Фрэнк обрадовался еще больше, когда узнал, что командование удовлетворило просьбу Фридриха о зачислении в его подразделение. Прошли семь месяцев подготовки, и Фридрих прибыл в расположение 430 пехотной дивизии в Дакке, Бангладеш.

Во время поездки по городу от аэродрома до сектора, в котором находился его гарнизон, Фридрих заметил, что на улицах практически нет местных жителей. Они выделялись редкими пестрыми пятнами на практически однотонном фоне заполнивших город американских военных. Чуть ли не половина ста пятидесяти миллионного населения страны скрывалась в тропических лесах. Жители этого Богом забытого уголка Земли уже два года проявляли бессмысленное упорство в нежелании прекратить поддержку террористов и заставить свое правительство присоединиться к программе «Порядок в доме», приняв Опеку США. Всего же таких стран, тормозивших социальный прогресс в планетарном масштабе, по всему миру было около двадцати.

Вид местных жителей вызывал у Фридриха смешанное чувство жалости и омерзения. Они были одеты в какие-то разноцветные дурацкие лохмотья, совершенно не приличествующие современному цивилизованному человеку. Даже в странах Четвертого Уровня невозможно было встретить что-нибудь подобное. Фридрих поймал себя на мысли что если поместить такого аборигена на улицы его родного города, то среди стерильно чистых пешеходных дорожек, прозрачных трубок магнитобусных линий, белых, идеальной формы юнистайловых зданий, наконец, среди людей, одетых согласно коду профессии в стандартное рабочее время или в простых и удобных костюмах в стандартное не рабочее время, он вряд ли вообще сошел бы за человека, скорее за какое-то животное; да и животные, которых Фридрих видел в зоопарках или в охранных зонах были, пожалуй, почище.

Электроджип въехал в автоматические ворота мобильного гарнизона и остановился. Фридрих открыл дверь и увидел Фрэнка – здоровяка в сержантской форме, идущего ему навстречу огромными шагами.

– Ну, наконец-то! Приехал наш умник, – Фрэнк крепко стиснул Фридриха в объятиях. Друзья не виделись больше пяти лет. – Теперь мы с тобой наиграемся в террористов.

Фрэнк произнес это с такой детской радостью, как будто они были во дворе родительского дома, а не в нескольких тысячах километрах от американского континента, в самом сердце одного из источников мирового терроризма. Эта радость Фрэнка вызвала прилив дружеской теплоты в сердце Фридриха, и он сам искренне и по-детски улыбнулся.

– Пойдем, провожу тебя в твои, точнее, наши апартаменты, – Фрэнк обнял своей огромной рукой спину друга и повел его в сторону казармы.

Войдя в довольно просторную комнату с четырьмя кроватями и встроенным шкафом, Фридрих сказал:

– А что, почти не хуже, чем в Йельском кампусе.

– Только кормят лучше, – засмеялся Фрэнк, – на убой.

Фридрих еще не привык к новому циничному чувству юмора друга и невольно вспомнил об официальных данных о потерях в Бангладеш.

Через пару дней Фридрих принял участие в первой боевой операции. Перед выездом на место, Фрэнк еще раз провел отдельный «брифинг» для новобранцев:

– Вы должны запомнить три самые главные вещи: во-первых, не снимать шлем, перчатки, а также другие части кевларинового комбинезона. Эта тонкая на вид ткань спасет вас от их древнего оружия, – Фрэнк указал на висящий на стене в качестве трофея автомат Калашникова. – Во-вторых, – продолжал Фрэнк, – использовать только парализующие патроны – проверьте переключатели на своих карабинах. Боевые патроны использовать только в крайнем, повторяю, в крайнем случае. Это – полицейская операция, мы не хотим никого убивать. Старайтесь целиться в открытые части тела – через плотную одежду парализующие патроны могут не пройти. В-третьих, самое главное: все делать, особенно стрелять, только по приказу капрала Буша, если нет капрала, тогда по моему приказу. Я повторяю вам все это уже пятнадцатый раз, и надеюсь, что вы запомните то, что я сказал, до конца своих дней, который в этом случае наступит еще очень нескоро. Все ясно?

– Сэр, да, сэр, – проорал Фридрих вместе с остальными новичками.

По законам того времени, террористам полагалась смертная казнь, однако для этого Международный Уголовный Суд должен был заслушать дело и вынести вердикт. Поэтому убивать террористов на месте запрещалось, за исключением ситуаций, связанных с опасностью для жизни гражданских лиц или военнослужащих.

По команде Фрэнка его взвод разместился в трех электробронетранспортерах и маленькая колонна, к которой пристроился электрогрузовик для перевозки заключенных, выехала из ворот гарнизона. Они двинулись на север в сторону небольшого селения Тонги, округ Газипур, в котором, по данным осведомителей из местных жителей, были замечены «Лесные Тигры», как называли себя местные террористы. Окружив деревню с трех сторон, пехотинцы высадились из машин. Из громкоговорителей, установленных на электробронетранспортерах раздался приказ на бенгали: «Всем жителям немедленно собраться перед зданием сельской Управы. Двери в домах оставить открытыми. Не подчинение приказу является нарушением статьи 342 Международного Уголовного Кодекса и согласно статье 583 Международного Уголовного Кодекса расценивается как акт терроризма». Чтобы приказ звучал лаконичнее и возымел максимальный эффект, в запись решили не вставлять упоминания об исключениях из 342 статьи, касающихся случаев физической неспособности исполнения распоряжений военных гражданскими лицами, оказавшимися в зоне проведения антитеррористических операций. Приказ был повторен несколько раз, и через полчаса около ста пятидесяти человек собрались на площади перед древним, имевшим такой же жалкий, как и жители деревни, вид, двухэтажным зданием. До наведения «Порядка в доме» здесь жило гораздо больше народу.

Электробронетранспортеры и грузовик подъехали к зданию Управы, отделение капрала Буша образовало периметр вокруг толпы, а два других отправились зачищать покинутые жителями дома. Минут через сорок послышалось несколько выстрелов, и вскоре показались пехотинцы, несущие бесчувственные тела террористов. Фридрих, стоявший в оцеплении подумал, что большую опасность для солдат представляли не пули, а инфекция от этих грязных тел, но, к счастью, кевлариновый комбинезон и шлем с фильтром воздуха защищали от нее не менее хорошо, чем от пуль. Одеты террористы были в потертую форму вооруженных сил Бангладеш, и среди них была одна женщина.

После того, как тела упаковали в электрогрузовик, Фрэнк, стоявший перед толпой, включил транслятор, и синтетический голос произнес на бенгали:

– Кто тут главный?

От опасливо поглядывающей на военных толпы отделился седоватый пожилой мужчина в потрепанном старомодном костюме и осторожно подошел к Фрэнку, сохраняя дистанцию в пару метров. Этот костюм, состоявший из темно-серых брюк и такого же цвета пиджака, показался Фрэнку забавным – он был как будто ненастоящим, даже каким-то театральным. Фрэнк хмыкнул и подозвал по радио капрала отделения, которое занималось погрузкой террористов: «Гарри, покажи этому щеголю дом». Капрал жестом позвал «главу местной администрации» за собой, и они скрылись за поворотом улицы в сопровождении группы пехотинцев.

Минут через пятнадцать они вернулись. Капрал, сопровождавший «щеголя», подтолкнул его к Фрэнку. Из динамика на шлеме раздался резкий голос сержанта, преобразованный транслятором:

– Теперь скажи, чтобы сюда вышли хозяева.

– Я не понял Вас, сэр, – с боязливой улыбкой и слегка кланяясь, сказал пожилой мужчина.

– Укрывательство пособников террористов расценивается Международным Уголовным Кодексом как акт терроризма, – спокойно сказал Фрэнк.

– Но в этом доме живут только дети, – казалось, что лицо мужчины было серым от страха, что было вполне объяснимо, поскольку стать бледным при его цвете кожи оно никак не могло.

– Дети? Одни? Без взрослых? Тогда это не дети. Тогда это – маленькие пособники террористов, – Фрэнк был невозмутим.

«Капрал», – сказал Фрэнк по радиосвязи, не выключая транслятор, – «уведите подозреваемого». К трясущемуся мужчине подошли двое солдат, но в этот момент из толпы вышел парень, на вид лет семнадцати, и закричал, обращаясь к Фрэнку:

– Сэр! Сэр! Это я хозяин того дома.

Фрэнк указал солдатам на парня, и они направились к нему.

– Что ж, хорошо, – сказал Фрэнк в транслятор, обращаясь к пожилому, – Но Вас все равно придется арестовать. Вы же пытались скрыть личность пособника террористов.

Фрэнк посмотрел в глаза пожилому, и тут ему стало страшно. В глазах слабого, раздавленного и униженного, почти старика, этого теплого вялого маслянистого южанина он увидел такую жуткую холодную ненависть, что на мгновение пришел в оцепенение, которого, к счастью, не было видно за непроницаемой, отделявшей его от окружающего мира кевлариновой стеной. В этот момент странное и очень тяжелое предчувствие серой тенью промелькнуло перед глазами Фрэнка.