Текст книги "Беседы о покаянии"

Беседа вторая
О покаянии и о печали царя Ахаава, а также и о пророке Ионе

Видели вы в прошедший воскресный день брань и победу – брань дьявола, а победу Христа? Видели, как покаяние было похваляемо, и дьявол не снес поражения, но убоялся и вострепетал? «Отчего ты боишься, дьявол, когда покаяние похваляется? Отчего скорбишь? Отчего трепещешь?» – «Да, – говорит, – не напрасно я скорблю и сокрушаюсь: дорогие мои сосуды похитило это покаяние». – «Какие же сосуды?» – «Блудницу, мытаря, разбойника, хулителя». И подлинно, много сосудов похитило у него покаяние, разрушило и саму его твердыню, нанесло ему смертельный удар. Это можешь ты узнать, возлюбленный, из того, что недавно показал опыт. Но отчего же мы не любим собираться сюда и не приходим каждый день в церковь для покаяния? Ты грешник? Приди в церковь, чтобы исповедать грехи твои. Ты праведник? Приди, чтобы не потерять праведности: церковь есть пристань для того и другого.

Ты грешник? Не отчаивайся, но приди, принеси покаяние. Ты согрешил? Скажи Богу: «Я согрешил». Какой тут труд? Какое обременение? Какая скорбь? Какая тягость – сказать слово: «Я согрешил»? Если сам ты не назовешь себя грешником, то разве не будешь обвинен дьяволом? Предупреди же и лиши его этой чести; а его честь состоит в том, чтобы обвинять. Почему же не предупреждаешь его, и не исповедуешь греха, и не изглаждаешь преступления, когда знаешь, что есть против тебя такой обвинитель, который не может умолчать? Ты согрешил? Приди в церковь, скажи Богу: «Я согрешил». Ничего другого я от тебя не требую, кроме одного этого. Божественное Писание говорит: Говори ты беззакония твои первым, чтобы оправдаться (Ис. 43, 26); скажи грех, чтобы разрешить грех. Для этого не нужны ни труд, ни многословие, ни денежная издержка, ни что другое подобное, – произнеси слово, откройся в грехе и скажи: «Я согрешил». – «Но откуда известно, – скажет кто-нибудь, – что если я первый скажу грех, то разрешу грех?»

В Писании есть пример и такого человека, который исповедал грех – и загладил его, и такого, который не исповедал – и был осужден.

Каин умертвил брата своего Авеля из зависти, убийство было следствием зависти; он убил его, взяв его с собою в поле. И что же говорит ему Бог? Где Авель, брат твой? (Быт. 4, 9). Тот, Кто знает все, спрашивает не по неведению, но чтобы привлечь убийцу к покаянию. А что Он спрашивал не по неведению, это доказал Сам вопросом: Где Авель, брат твой? Каин же отвечал: Не знаю; разве я сторож брату моему? (Быт. 4, 9). Пусть так, ты не сторож, для чего же убийца? Ты не оберегал, для чего же умертвил? Но ты признаешься в том? Ты должен бы и беречь его. Что же Бог к нему? Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли (Быт. 4, 10).

Тотчас обличил его и наложил на него наказание не столько за убийство, сколько за бесстыдство, потому что Бог ненавидит не столько согрешающего, сколько бесстыдного. И когда Каин раскаивался, Бог не принял его, без сомнения, потому, что он не первый исповедал свой грех. Что говорит Каин? Вина моя больше, нежели можно оставить мне (Быт. 4, 13); как бы так сказал: «Тяжко я согрешил, недостоин и наслаждаться жизнью». Что же к нему Бог? Ты будешь изгнанником и скитальцем на земле (Быт. 4, 12); таким образом, определил ему страшное и тяжкое наказание.

«Не лишаю, – говорит, – тебя жизни, дабы истина не была предана забвению, но делаю из тебя закон, который бы могли все читать, чтобы твое бедствие стало матерью любомудрия». И Каин ходил всюду, как живой закон, как столп движущийся, безмолвный, и, однако же, издававший голос звучнее всякой трубы. «Никто не делай, – говорил он, – того же, что я сделал, дабы не потерпеть того же, что я терплю». Он подвергся наказанию за бесстыдство; осужден за грех, потому что не сам исповедал его, но был обличен в нем. А если бы он сам первый сказал свой грех, то загладил бы его.

2. Но, чтобы убедиться тебе, что это действительно так, посмотри, как некто другой, первым исповедав грех, загладил его. Обратимся к Давиду, пророку и царю. Впрочем, я охотнее называю его по пророчеству, так как царство его простиралось на Палестину, а пророчество – до пределов вселенной; царство разрушилось в короткое время, а пророчество приносит вечные глаголы. Лучше пусть солнце померкнет, чем слова Давида предадутся забвению. Он впал в прелюбодеяние и убийство. «Он увидел, – говорит Писание (см. 2 Цар. 11, 2), – моющуюся красивую женщину и возгорелся к ней любовью»; потом свои помыслы привел в исполнение. И вот пророк в прелюбодеянии, драгоценный перл – в грязи.

Но он еще не сознавал, что согрешил, – так был усыплен страстью! Когда правящий колесницей не трезв, то и колесница несется беспорядочно; а колесница и правящий ею то же, что наше тело и душа. Если душа омрачена, то и тело погрязает в нечистоте. Доколе правящий колесницей стоит твердо, дотоле и колесница бежит хорошо; но когда он теряет силы и не может править вожжами, тогда и сама колесница является в самом худом положении. Так бывает и с человеком. Доколе душа трезва и бодра, дотоле и само тело пребывает в чистоте; а, когда душа омрачена, тогда и само тело погрязает в нечистоте и сладострастии. Что же Давид? Совершил прелюбодеяние, но не сознавал этого и ни от кого не был обличаем. Притом совершил это в глубокой старости, дабы знал ты, что если будешь беспечен, то и старость не принесет тебе пользы, и, наоборот, если будешь рачителен, то и юность не может повредить тебе. Не от возраста добрые нравы, но от душевного расположения добрые дела.

Вот Даниил был только двенадцати лет – и судил; а старцы были преклонных лет – и замыслили прелюбодеяние (см. Дан. 13, 45 и след.); и как последним не принесла пользы старость, так первому не повредила юность. И, чтобы ты узнал, что дела целомудрия зависят не от возраста, но от душевного расположения, вот Давид уже в старости впал в прелюбодеяние, совершил убийство и был в таком состоянии, что и сам не знал, что он согрешил, так как управитель, ум, был упоен невоздержанием. Что же Бог? Посылает к нему Нафана-пророка. Пророк приходит к пророку. Так бывает и с врачами: когда врач сделается болен, тогда нуждается он в другом враче. То же самое и здесь. Пророк согрешил, пророк же принес и врачевство.

Итак, приходит к нему Нафан и не тотчас, как переступил порог, обличает его, не говорит: «Беззаконник, непотребный, прелюбодей и убийца! Столько почестей получил ты от Бога и попрал заповеди Его!» Ничего такого не сказал Нафан, дабы не сделать его бесстыдным, потому что оглашение грехов вызывает согрешившего на бесстыдство. Итак, Нафан приходит к Давиду и сплетает рассказ о тяжебном деле. Что же говорит? «Царь, у меня есть к тебе жалоба. Был человек богатый и был другой – бедный. У богатого были стада и много волов; а бедный имел только одну агницу, которая пила из его чаши, ела от стола его и спала на груди у него. (Здесь пророк указывает на любовь мужа к жене.) Но пришел к богатому один гость, и он пожалел своего, и взял овцу бедного, и заколол ее» (см. 2 Цар. 12, 1–4).

Видишь, как Нафан здесь сплетает рассказ, скрывая нож под губкой? Что же царь? Думая, что осуждает другого, он тотчас же произнес приговор. Таковы люди! Против других они охотно и быстро составляют и произносят приговоры. И что же говорит Давид? Жив Господь! Достоин смерти человек, сделавший это; и за овечку он должен заплатить вчетверо (2 Цар. 12, 5). А что Нафан? Он не стал долго смягчать рану, но тотчас открывает ее и весьма быстро разрезает, чтобы не уменьшить чувства боли. «Это ты, царь». Что же говорит царь? Согрешил я перед Господом. Не сказал: «Кто ты такой, что обличаешь меня? Кто послал тебя так смело говорить? Как ты дерзнул сделать это?» Ничего такого не сказал, но сознал грех и сказал: согрешил я перед Господом. Что же Нафан к нему? Господь снял с тебя грех твой (2 Цар. 12, 13). Ты сам осудил себя – я освобождаю тебя от осуждения; ты принес искреннее признание – и загладил грех; ты сам подверг себя осуждению – я уничтожил приговор. Видишь, как исполнилось слово Писания: Говори ты беззакония свои первым, чтобы оправдаться? Какой это труд – сказать первому свой грех?

3. Но есть и другой путь покаяния. Какой же это? Оплакивание греха. Ты согрешил? Плачь – и изгладишь грех. Какой это труд? Ничего больше не требую от тебя, кроме плача о грехе. Не приказываю тебе ни рассекать моря, ни входить в пристани, ни путешествовать, ни отправляться в дальний путь, ни тратить деньги, ни вверять себя бурным волнам – но что? Поплачь о грехе. Но откуда, скажешь, известно, что если буду плакать, то уничтожу грех? Есть для тебя и на это доказательство в Божественном Писании. Был некто Ахаав, царь. Сам он, говорится, был справедлив; но из-за Иезавели, жены своей, царствовал худо. Он пожелал иметь виноградник одного израильтянина, Навуфея, и послал к нему сказать: «Отдай мне твой виноградник, который мне захотелось иметь, и возьми от меня или деньги, или другое место». Тот отвечал: «Не дай Бог, чтобы я продал тебе наследие отцов моих».

Ахаав, хоть и желал иметь виноградник Навуфея, однако же, не хотел взять его силой, так что от этого впал в болезнь. Но вот приходит к нему Иезавель, женщина бесстыдная и бессовестная, распутная и непотребная, и говорит: «Что ты печалишься и не ешь? Встань и ешь; я сделаю, что ты получишь виноградник Навуфея-израильтянина».

И вот пишет от лица царя к старейшинам письмо такого содержания: «Объявите пост и поставьте лжесвидетелей против Навуфея, которые бы показали, что он не благословил Бога и царя, то есть произнес хулу на них». О, пост, исполненный крайнего нечестия! Объявили пост, чтобы совершить убийство! Что же последовало? Навуфей побит был камнями и умер. А Иезавель, узнав об этом, говорит Ахааву: «Встань, овладеем виноградником, потому что Навуфей умер». Ахаав, хоть на время и опечалился, однако же, пошел и овладел виноградником. Бог посылает к нему Илию-пророка. Поди, – говорит, – скажи Ахааву: за то, что ты убил Навуфея и овладел виноградником его, прольется кровь твоя, и псы будут лизать кровь твою, и блудницы мыться в крови твоей (3 Цар. 21, 17–19). Гнев божеский, приговор решительный, осуждение окончательное!

И смотри, куда Бог посылает его, Илию? В виноградник. Где беззаконие, там и наказание. Что же далее? Увидев Илию, Ахаав говорит: Нашел ты меня, враг мой! (3 Цар. 21, 20); это значит: «Ты застиг меня виновным, потому что я согрешил; теперь имеешь случай напасть на меня». Нашел ты меня, враг мой! Так как Илия всегда обличал Ахаава, то Ахаав, зная, что согрешил, говорит: «Ты и всегда меня обличал, но теперь благовременно наступаешь на меня», – он сознавал, что согрешил.

В ответ на это Илия объявляет ему приговор. Так говорит Господь, – говорит он. – Так как ты убил, и еще вступаешь в наследство, и пролил кровь мужа праведного, то прольется и твоя кровь, и псы будут лизать твою кровь, и блудницы умоются в крови твоей (3 Цар. 21, 19). Услышав сие, Ахаав опечалился и плакал о грехе своем; он сознал беззаконие – и Бог отменил приговор, произнесенный на него. Впрочем, Бог наперед оправдал Себя перед Илией, чтобы он не оказался лжецом и чтобы не случилось с ним того же, что случилось с Ионой.

А вот что случилось с Ионой. Бог говорит ему: Пойди, возвести в городе Ниневии, где живет сто двадцать тысяч человек, исключая жен и детей: еще три дня, и Ниневия будет разрушена (Иона 3, 4). Зная человеколюбие Божие, Иона не захотел пойти, но что делает? Предается бегству. «Вот, – говорит, – я пойду проповедовать, а Ты, по Своему человеколюбию, отменишь Свой приговор, и убьют меня, как лжепророка». Однако же, море, приняв его, не скрыло, но возвратило земле и спасло для Ниневии, точно так, как добрая служанка сохраняет свою сослужанку. И встал Иона, – говорит Писание, – чтобы бежать, и нашел корабль, отправлявшийся в Фарсис, отдал плату за провоз и вошел в него (Иона 1, 3).

Куда бежишь, Иона? В иную землю уходишь? Но Господня земля и что наполняет ее (Пс. 23, 1). Или в море? Но разве не знаешь, что Его – море, и Он создал его (Пс. 94, 5)? Или на небо? Но разве не слышал ты, что говорит Давид: Взираю я на небеса Твои – дело Твоих перстов (Пс. 8, 4)? Но, несмотря на это, он, объятый страхом, якобы убежал, потому что на самом деле невозможно убежать от Бога. Когда же море выбросило его, он пришел в Ниневию и проповедовал так: Еще три дня, и Ниневия будет разрушена (Иона 3, 4). А что действительно он предался бегству, имея в мыслях то, что Бог по человеколюбию раскается о зле, которое определил ниневитянам, и что он явится лжепророком, это доказывает сам он. Проповедуя в Ниневии, он вышел из города и наблюдал, что будет. Когда же увидел, что три дня прошли и нигде не случилось ничего, чем угрожал он, – возвращается к прежней своей мысли и говорит: Не это ли говорил я, что Ты – Бог милосердый и долготерпеливый и сожалеешь о бедствии? (Иона 4, 2). Итак, чтобы не случилось того же с Илией, что и с Ионой, Бог объявляет ему причину, по которой Он простил Ахаава. Что же говорит Бог Илии? Видишь, как ходил Ахаав в скорби и печали перед лицом Моим? Не сделаю поэтому по нечестию его (3 Цар. 21, 29).

Чудное дело! Господь становится защитником раба, и Бог перед человеком ходатайствует за человека. «Не думай, – говорит, – будто Я без причины простил его; он переменил свой нрав, и Я отменил и укротил гнев Мой. Но и ты не будешь сочтен за лжепророка; и ты сказал правду. Если бы он не изменил своего нрава, то потерпел бы, что назначено по приговору; но он переменил нрав, и Я укротил Свой гнев». И говорит Бог Илии: «Видишь, как ходил Ахаав в скорби и печали? Не сотворю по гневу Моему». Видишь ли, что плач заглаждает грехи?

4. Есть у тебя и третий путь покаяния. Я представляю тебе многие пути покаяния, чтобы через разнообразие путей сделать для тебя удобнее спасение. Какой же это третий путь? Смиренномудрие. Будь смиренномудр – и разрешишь узы греховные. И на это есть доказательство в Божественном Писании, в повествовании о мытаре и фарисее. Пришли, – как говорит Писание (см. Лк. 18,10), – фарисей и мытарь в церковь помолиться, и начал фарисей вычислять свои добродетели. «Я, – говорит, – не такой грешник, как все люди или как этот мытарь».

Бедная и несчастная душа! Ты осудила всю вселенную, для чего же еще оскорбила и ближнего твоего? Мало было бы тебе вселенной, если бы ты не осудила и мытаря? Поэтому ты обвинила всех и не пощадила даже и одного человека. «Я не таков, как все люди или как этот мытарь: дважды в неделю пощусь, даю бедным десятую часть моего имущества». Надменные слова произнес фарисей! Несчастный человек! Пусть ты осудил всю вселенную, для чего же уязвил и стоящего близ тебя мытаря? Ты не удовольствовался бы осуждением вселенной, если бы не осудил и стоящего с тобой мытаря? Что же мытарь? Услышав это, он не сказал: «Ты кто таков, что говоришь это обо мне? Откуда знаешь жизнь мою? Ты не имел сношений, не жил со мной, не проводил много времени. Почему столько превозносишься? Кто свидетель твоих добрых дел? Зачем хвалишь сам себя? Зачем льстишь сам себе?» Ничего такого не сказал мытарь, но, преклонившись, помолился и говорил: Боже, будь милостив ко мне грешнику! (Лк. 18, 14) Через такое смиренномудрие мытарь сделался праведным. Фарисей вышел из храма, потеряв праведность, а мытарь вышел, стяжав праведность – и слова победили дела.

Один делами погубил праведность, а другой словом смиренномудрия стяжал праведность. Впрочем, это и не было смиренномудрие. Смиренномудрие состоит в том, когда кто, будучи великим, уничижает себя; но признание мытаря было не смиренномудрие, а сущая правда: слова его были справедливы, потому что он был грешник.

5. В самом деле, скажи мне, что хуже мытаря? Он пользуется чужими несчастиями, участвует в плодах чужих трудов; о трудах не помышляет, а в прибыли берет себе долю. Так, грех мытаря – самый тяжкий. Мытарь есть не что иное, как сделанное безопасным насилие, узаконенный грех, благовидное хищничество. Что хуже мытаря, который сидит при пути и собирает плоды чужих трудов, который, когда надобно трудиться, нисколько об этом не заботится, а, когда предстоит выгода, берет часть из того, над чем не трудился? Если же мытарь, будучи грешником, получил столь великий дар за смиренномудрие, то не гораздо ли более получит человек добродетельный и смиренный?

Итак, если ты исповедуешь грехи твои и покажешь смиренномудрие, то будешь оправдан. Но хочешь ли узнать, кто истинно смиренномудр? Посмотри на Павла, подлинно смиренномудрого, – на Павла, учителя вселенной, духовного витию, сосуд избранный, пристань необуреваемую, столп неколебимый, – на Павла, который в малом теле обошел вселенную и как бы на крыльях обтек ее. Посмотри, как он смиренно любомудрствует, он простолюдин и мудрец, бедняк и богач. Его-то называю истинно смиренномудрым, его, понесшего бесчисленные труды, одержавшего над дьяволом бесчисленные победы, проповедующего и говорящего: благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился (1 Кор. 15, 10). Он, потерпевший темничное заключение, удары и бичевания, уловивший посланиями вселенную, призванный небесным голосом, он-то смиренномудрствует, когда говорит: я наименьший из апостолов и недостоин называться апостолом (1 Кор. 15, 9).

Видишь великость смиренномудрия? Видишь, как Павел смиренномудрствует, называя себя меньшим из апостолов? Я наименьший из апостолов, – говорит, – и недостоин называться апостолом. В том-то и состоит истинное смиренномудрие, чтобы смиряться во всем и называть себя меньшим.

Подумай, кто был сказавший эти слова? Павел, гражданин небесный, хотя еще облеченный немощным телом, столп Церкви, земной Ангел, человек небесный. Люблю останавливаться на этом муже и созерцать красоту его добродетели. Не столько радует мои очи взошедшее и испускающее светлые лучи солнце, сколько освещает мою душу Павел. Солнце озаряет глаза, а Павел как бы на крыльях возносит нас к самим сводам небес и возводит душу выше солнца и луны. Такова сила добродетели: человека она делает Ангелом и душу как бы на крыльях возносит к небу. Этой добродетели учит нас Павел: постараемся стать ревнителями его добродетели.

Но мы не должны уклоняться от своего предмета. Нашей целью было показать, что смиренномудрие есть третий путь покаяния, что мытарь не смиренномудрствовал, но говорил правду, когда обнаруживал грехи свои; что стал он праведным, хотя и не тратил денег, не переплывал морей, не предпринимал дальних путешествий, не обтекал беспредельных морей, не упрашивал друзей и не потратил много времени. Нет, одним уничижением он стяжал праведность и удостоился Царствия Небесного, которое да получим мы все по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Беседа третья
О милостыне и о десяти девах

Знаете ли, откуда у нас началось недавно слово и где кончилось, или с какого предмета и до какого доведена прежняя беседа? Вы, думаю, забыли, где у нас остановилось слово; а я знаю и не виню вас в этом, не осуждаю. Каждый из вас имеет жену, печется о детях и заботится о делах домашних; одни заняты службою в войске, другие – ремесленники, словом, каждый из вас озабочен различными нуждами. А мы с этим [проповедничеством. – Ред.] имеем дело, этим занимаемся и в этом проводим свое время. Стало быть, вас нельзя порицать за непамятование прежней беседы, но должно хвалить за ревность, за то, что вы ни в одно воскресенье не покидаете нас, но, оставляя все, приходите в церковь. Это-то и составляет величайшее украшение нашего города – не шум его, не предместья, не позлащенные дома и столовые комнаты, но жители, ревностные и бодрые.

И добрую породу дерева мы узнаем не по листьям, но по плодам. Тем-то мы и отличаемся от бессловесных животных, что имеем дар слова, изъясняемся словом и любим слово. Человек, не любящий слова, гораздо глупее скотов: он не знает, для чего он почтен даром слова и откуда получил такую честь. Хорошо сказал пророк: Но человек, будучи в чести, не уразумел (сего), сравнялся с несмысленными скотами и уподобился им (Пс. 48, 13). Ты – человек, одаренный словом, и не любишь слова? Скажи же, какое будешь иметь извинение? Потому из всех вы для меня самые незаменимые, что, как на крыльях, слетаетесь к слушанию слова о добродетели и поставляете все ниже Божественных речений.

Так вот и мы возьмемся за предмет и продолжим беседу о том, о чем говорили недавно: я должен вам, и охотно плачу долг, потому что это приносит мне не бедность, но доставляет богатство. В делах мирских должники бегают от заимодавцев, чтобы не отдать долга; а я гонюсь за вами, чтобы отдать, и весьма справедливо, потому что в мирских делах отдача производит бедность, а в слове отдача рождает богатство. Например, я должен кому-нибудь деньги; если возвращу их, они не могут быть и у него, и у меня; нет, от меня они ушли, а к нему пришли. Но, если заплачу слово, оно и при мне находится, и вы все его имеете. Если задержу слово и не сообщу его, тогда я беден, а, когда заплачу, тогда становлюсь богаче. Если не заплачу слова, тогда я один богат; а если заплачу, то получаю плод вместе со всеми вами.

Итак, отдадим долг. Что же это за долг? Недавно рассуждали мы о покаянии и сказали, что есть многие и различные пути покаяния, чтобы легко было для нас спасение. Если бы Бог дал нам один путь покаяния, мы стали бы отговариваться так: не можем идти этим путем, не можем спастись. Но вот, чтобы отнять у тебя этот предлог, Он дал тебе не один только путь, и не два, и не три, но многие и различные, дабы через это множество сделать для тебя легким восхождение на небо. Сказали мы также, что покаяние не трудно и что нет в нем никакой тяжести.

Ты грешник? Войди в церковь, скажи: «Я согрешил» – и загладишь грех. В пример представили мы и Давида, который согрешил и загладил грех. Потом предложили и другой путь, то есть плач о грехе, и говорили: «Какой это труд? Не нужно ни потратить деньги, ни пройти длинный путь, ни сделать что-либо другое подобное, а надобно только поплакать о грехе». Тут привели мы из Писания то, что Бог переменил свое определение об Ахааве, потому что он заплакал и опечалился; и это Сам Бог сказал Илии: Видишь, как ходил Ахаав в скорби и печали перед лицом Моим? Не сотворю по гневу Моему (3 Цар. 21, 29).

Затем указали мы и третий путь покаяния и представили из Писания фарисея и мытаря, то есть, что фарисей, надменно похвалившись, лишился праведности, а мытарь, показав чувство смирения, вышел с плодом праведности и, не употребив никакого труда, сделался праведным – дал слова, а получил дела. Теперь пойдем дальше и представим четвертый путь покаяния. Какой же это путь? Это милостыня, царица добродетелей, весьма скоро возводящая людей в небесные своды, наилучшая защитница. Великое дело – милостыня; посему и Соломон восклицал: Многие хвалят человека за милосердие (Притч. 20, 6). Велик полет у милостыни: она рассекает воздух, проходит луну, восходит выше лучей солнечных, достигает до самых небес. Но и там она не останавливается; напротив, проходит и небо, обтекает и сонмы Ангелов, и лики Архангелов, и все высшие силы и предстает самому престолу Царскому.

Научись этому из самого Писания, которое говорит: Корнилий, молитвы твои и милостыни твои пришли на память перед Богом (Деян. 10, 4). А слова перед Богом значат вот что: хотя у тебя много грехов, но так как милостыня твоя защитница, то не бойся; ни одна из вышних сил не останавливает ее; она требует должного, имея в руках собственное рукописание. Это глас Самого Господа, что кто сотворил одному из сих братьев Моих меньших, тот Мне сотворил (Мф. 25, 40).

Таким образом, сколько бы ни было у тебя других грехов, твоя милостыня перевешивает все.

2. Разве не знаешь в Евангелии притчу о десяти девах, пять из которых, как не имеющие милостыни, хотя и подвизавшиеся в девстве, остались вне брачного чертога? Были, как говорит Писание, десять дев, пять глупых и пять мудрых; у мудрых был елей, а у глупых не было елея, поэтому их светильники стали гаснуть. Придя к мудрым, глупые сказали: «Дайте нам елея из ваших сосудов» (см. Мф. 25, 1–8).

Стыжусь я, и краснею, и плачу, когда слышу о деве глупой; краснею, когда слышу, что они названы так после столь великой добродетели, после подвигов девства, после того, как они возлетели телом на небо и соревновали вышним силам, – перенесли жар и одолели пламя сладострастия. После этого они названы глупыми – и справедливо, потому что, сделав великое, побеждены были малым. И пришли, сказано, глупые, и сказали мудрым: «Дайте нам елея из сосудов ваших». А эти отвечали: «Не можем дать вам, чтобы не случилось недостатка и у нас, и у вас» (см. Мф. 25, 8–9). И сделали они это не по жестокости и не по злобе, но по тесным обстоятельствам времени, потому что ожидали пришествия жениха.

Были у глупых светильники, но в светильниках мудрых был елей, а у тех не было. Ведь девство есть огонь, а милостыня – елей. Потому, как огонь гаснет, когда не будет для него подливаться елей, так гаснет и девство, когда не имеет милостыни. «Дайте нам елея, – сказали глупые, – из сосудов ваших». А мудрые в ответ им: «Не можем дать вам». Это сказано не по злобе, а от страха: «Чтобы не случилось недостатка и у нас, и у вас, как бы нам, когда все мы стараемся войти, как бы всем не остаться вне брачного чертога. Пойдите лучше и купите у продающих». Кто же продавцы этого елея? Бедные, ради милостыни сидящие перед церковью. А за сколько продается он? За сколько хочешь: цены не назначаю, чтобы ты не ссылался на бедность. Сколько у тебя есть, за столько и купи. Есть у тебя овол? Купи небо, не потому, что небо дешево, но потому, что Господь человеколюбив. Нет у тебя и овола? Подай чашу холодной воды. И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды… ради Меня… не потеряет награды своей (Мф. 10, 42).

Предмет купли и продажи – небо, и мы не заботимся! Дай хлеб – и возьми рай; дай малое – и возьми великое; дай смертное – и возьми бессмертное; дай тленное – и возьми нетленное. Если бы была ярмарка и на ней продавались бы дешево и в большом количестве съестные припасы, и многое можно бы приобрести за малую цену, – не распродали ли бы вы имущества, и, оставив все в стороне, не приняли ли бы участие в том торге? И вот, где тленное, там вы показываете столько ревности; а где идет дело о бессмертном, там вы настолько нерадивы и беспечны?

Дай бедному, и пусть сам ты будешь молчать, тысячи уст заговорят в защиту тебя, потому что милостыня восстанет и защитит тебя: милостыня есть выкуп души. Поэтому как перед дверями церковными стоят сосуды, наполненные водой, чтобы ты мыл руки, так вне церкви сидят и бедные, чтобы ты омывал руки души. Омыл ты чувственные руки водой? Омой руки души милостыней. Не ссылайся на бедность. Вдовица и в крайней бедности ввела в дом свой Илию, и бедность не была для нее препятствием, но с великой радостью она приняла его; потому и получила достойные плоды и собрала жатву милостыни.

Но, может быть, слушатель скажет: «Дай мне Илию». Что ищешь Илию? Господа Илии даю тебе – и не питаешь Его: как же ты принял бы Илию, если бы нашел его? Христос, Господь всяческих, сказал: «Кто сотворил одному из… братьев Моих меньших – Мне сотворил» (Мф. 25, 40). Если бы царь позвал кого-нибудь на вечерю и, когда бы предстали слуги, сказал им: «Возблагодарите его много за меня; он пропитал и принял меня в дом свой, когда я был в бедности, он оказал мне много благодеяний во время нужды», – не каждый ли бы употребил и потратил все свои деньги для того, кому царь изъявил благодарность? Не каждый ли бы постарался сблизиться и подружиться с ним?

3. Видели вы силу слова царского? Если же у царя – человека – оно имеет такую честь, то представь себе, что Христос в тот день взывает перед Ангелами и всеми Силами и говорит: «Этот человек на земле ввел Меня в дом свой, он оказал Мне множество благодеяний; он принял Меня – странника». Затем представь себе дерзновение этого человека среди Ангелов, радость среди чинов небесных. О ком Христос свидетельствует, тому как не иметь дерзновения перед Ангелами? Итак, братия, великое дело – милостыня. Возлюбим ее: ей нет ничего равного, она может и загладить грехи, и избавить от суда. Ты молчишь, а она стоит и защищает; или лучше: тогда как ты молчишь, тысячи уст благодарят за тебя. Столько-то благ от милостыни, а мы нерадим и не заботимся? Дай, по возможности, хлеба. Нет у тебя хлеба? Дай овол. Нет овола? Дай чашу холодной воды. Нет и этого? Поплачь с несчастным и получишь награду, награду не за вынужденное, но за свободное дело.

Но вот, беседуя об этом, мы забыли о девах; возвратимся же к предмету. «Дайте нам, – говорят, – елея из сосудов ваших». – «Не можем дать вам, чтобы не случилось недостатка и у нас, и у вас; пойдите лучше и купите у продающих». Когда же пошли они покупать, пришел жених, и те, у которых были светлые лампады, вошли с ним на брачный пир, и двери брачного чертога затворились. Пришли и пять глупых и начали стучать в двери чертога, восклицая: отвори нам; а в ответ им глас жениха изнутри: «Отойдите от меня, не знаю вас» (см. Мф. 25, 8-12). Итак, после столь великих трудов, что они услышали? Не знаю вас. Это значит, – как я сказал, – что они напрасно и без пользы приобрели себе великое достояние девства.

Подумай, они отвержены после столь великих трудов, после того, как обуздали невоздержание, после того, как имели состязание с небесными силами, после того, как посмеялись над житейскими делами, перенесли великий зной, переступили через преграды, после того, как возлетели от земли на небо, не разломили печати тела, приобрели великую красоту девства, вошли в состязание с Ангелами, попрали требования плоти, забыли природу, в теле совершили свойственное бестелесным, после того, как приобрели великое и необоримое достояние девства, после всего этого они услышали: «Отойдите от меня, не знаю вас».

Не подумай, будто я считаю маловажным достоинство девства: девство таково, что из древних никто не мог сохранить его. Потому-то и велика благодать, что страшное для пророков и для древних ныне стало весьма доступно. Что, в самом деле, было всего тяжелее и невыносимее? Девство и презрение смерти. Но их не страшатся ныне и слабые девы. В самом деле, соблюдение девства было так тяжко, что из древних никто не мог хранить его. Ной был праведен и имел свидетельство от Бога, но жил с женой. Равным образом Авраам и Исаак, сонаследники ему в обетовании, жили с женами. Целомудренный Иосиф отказался сделать великий грех прелюбодеяния, но и он жил с женою, потому что тяжко было состояние девства. Девство утвердилось с тех пор, как вырос цвет девства.