Текст книги "Толкование на Евангелие от Матфея. В двух книгах. Книга I"

Беседа VIII

И пришедше в храмину, видеша Отроча с Мариею, Материею Его, и падше поклонишася Ему: и отверзше сокровища своя, принесоша Ему дары: злато, и ливан, и смирну (Мф. 2, 11)

Изъяснение 2, 11–15. Что побуждало волхвов поклониться Младенцу. – Для чего они удаляются в Персию. – Бог для достижения своих целей попускает иногда врагам Своим впадать в заблуждение. – Для чего Христос посылается в Египет. – Пророчество Осии (11, 1) получает надлежащее исполнение во Христе. – Перемена, совершившаяся с Египтом, показывает силу Христову. – Пустынножительство в Египте. – Слава великого Антония. – Жизнь в миру не может служить препятствием для подражания монашествующим.

1. Как же говорит Лука, что Отроча положено было в яслях? Потому что Родившая тотчас положила Его там. По причине множества собравшихся для переписи, нельзя было найти дома, на что и указывает Лука, говоря: положи Его, зане не бе места (Лк. 2, 7). Но после Она взяла Его и держала на коленах. Она вскоре, по прибытии в Вифлеем, разрешилась от бремени. Итак, ты и отсюда можешь видеть все Домостроительство, и что все это не просто и не по случаю происходило, но по Божественному промышлению, и исполнялось вследствие пророчества. Но что заставило волхвов поклониться, когда ни Дева не была знаменита, ни дом не был великолепен, да и во всей наружности ничего не было такого, что бы могло поразить и привлечь их? А между тем они не только покланяются, но и, открывши сокровища свои, приносят дары, и дары не как человеку, но как Богу, потому что ливан и смирна были символом такого поклонения. Итак, что их побудило и заставило выйти из дому и решиться на столь дальний путь? Звезда и Божественное озарение их мысли, мало-помалу возводившее их к совершеннейшему ведению. Иначе они не оказали бы Ему такой чести, при столь маловажных по всему обстоятельствах. Для чувств не было ничего там великого, были только ясли, хижина и бедная Матерь, чтобы ты открыто видел отсюда любомудрие волхвов и познал, что они приступали не как к простому человеку, но как к Богу и благодетелю. Потому-то они и не соблазнялись ничем видимым и внешним, но покланялись и приносили дары, не похожие на грубые (приношения) иудейские; приносили (в жертву) не овец и тельцов, но, как бы были истинные христиане, принесли Ему познание, послушание и любовь. Весть приемше во сне не возвратитися ко Ироду, иным путем отъидоша в страну свою (Мф. 2, 12). Смотри и отсюда, какова вера их, – как они не соблазнились, но были благопослушны, благоразумны! Не смущаются, не размышляют в самих себе, говоря: если этот Младенец действительно велик и имеет какую-либо силу, то для чего нам бежать и тайно удаляться, и для чего Ангел высылает нас из города, как рабов и беглецов, тогда как мы пришли явно и с дерзновением предстали пред таким множеством народа и пред царем неистовым? Ничего подобного они и не говорили, и не думали, а это-то и есть особеннейшее дело веры, – не изыскивать причин того, чего не велят делать, но только покоряться повелениям. Отшедшим же им, се, Ангел Господень во сне явися Иосифу, глаголя: востав поими Отроча и Матерь Его, и бежи во Египет (Мф. 2, 13). Здесь можно иметь некоторое недоумение и касательно волхвов и Младенца. Пусть сами они и не пришли в смущение, а все приняли с верою: однако мы должны исследовать, почему и волхвы и Отроча не остаются в прежнем месте, но волхвы удаляются в Персию, а Отроча с Материю бежит во Египет? Что же? Неужели Отроча должно было впасть в руки Ирода, и, впавши, не подвергнуться смерти? Но тогда могли бы усомниться в том, что Он принял плоть, и не поверить величию Домостроительства. Если и после этих и многих других человеческих действий, некоторые осмелились назвать восприятие плоти баснею, то до какой глубины нечестия не ниспали бы они, если бы Он везде действовал так, как прилично Богу и Его могуществу? Что же касается до волхвов, то Бог вскоре высылает их частью потому, что Он посылает их учителями в страну персидскую, а частью – предотвращает неистовство тирана, чтобы этим вразумить его, что он предпринимает невозможное, и чтобы угасить его ярость и отвести его от этого тщетного труда. Могуществу Божию свойственно не только открыто преодолевать врагов Своих, но и без затруднения попускать им впадать в заблуждение. Так именно Он попустил, например, иудеям ввести в заблуждение египтян и, имея право открыто отдать богатство их в руки евреев, повелевает сделать это тайно и с лестью, – что не менее других знамений соделало Его страшным для врагов.

2. Так и жители Аскалона и прочих городов, когда взяли ковчег завета, и будучи поражены, увещевали своих сограждан – не враждовать и не сопротивляться, то наряду с другими чудесами представляли и вышеуказанное, говоря: почто отягощаете сердца ваши, якоже ожесточися Египет и фараон? Не егда ли поругася им, тогда отпусти народ Его и отъидоша? (см.: 1 Цар. 6, 6). Говорили же они так потому, что, по их мнению, и это дело Божие, не менее других открыто совершившихся знамений, доказывало силу и величие Божие. Так и здесь, того, что случилось, довольно было, чтобы привести в ужас тирана. Представь, в самом деле, сколько должен был страдать и мучиться Ирод, обманутый и осмеянный от волхвов? Что же из того, если он не сделался лучшим? В том виновен не Тот, Кто устроил это, а чрезмерное ослепление того, кто не внимал данным ему достаточным внушениям – отстать от лукавства, а ожесточался еще более, чтобы за таковое безумие подвергнуться тягчайшему наказанию. Но для чего, скажешь, Отроча посылается в Египет? Главную причину показал сам евангелист, говоря: да сбудется реченное: от Египта воззвал Сына Моего (см.: Ос. 11, 1); а вместе с тем и предвозвещались уже начатки благих надежд всей вселенной. Так как Вавилон и Египет более всей земли были разжигаемы огнем нечестия, то Господь, показывая в самом начале, что Он исправит и сделает лучшими жителей обеих стран, и чрез то уверяя, что следует ожидать благ и для всей вселенной, посылает волхвов в Вавилон, а Сам с Материю приходит в Египет. Кроме того, мы узнаем отсюда и нечто другое, что немало споспешествует к нашему любомудрию. Что же именно? То, что мы с самого начала должны ожидать искушений и наветов. В самом деле, смотри, как все это начинается тотчас от самых пелен. Лишь только Христос родился, и тиран неистовствует, и приключается бегство в чужие земли, и вовсе невинная Мать убегает в страну варваров. После этого и ты, удостоившись послужить какому-нибудь духовному делу, если будешь претерпевать жесточайшие напасти и подвергаться бесчисленным бедствиям, не должен смущаться и говорить: что это значит? Когда я исполняю волю Господню, то мне следовало бы быть увенчану и прославлену, светлу и знамениту Но, имея пример Христа, переноси все мужественно, зная, что с духовными человеками так и должно особенно быть и что их удел – отовсюду подвергаться искушениям. Смотри, что совершается не только над Материею и Отроком, но и над волхвами: и они тайно удаляются, подобно беглецам, и Сама Мать, никогда не отходившая от своего дома, получает повеление отправиться в далекий и прискорбный путь, по причине этого чудного Отрока и духовных мук рождения. Вот еще что удивительно: Палестина строит для Него ковы, а Египет Его принимает и спасает от наветов! Таким образом сбывались преобразования не только на детях патриарха, но и на Самом Владыке: тогдашними Его делами предвозвещены были многие из последующих событий, каково, например, событие касательно осляти и жребяти. Явившийся Ангел беседует не с Мариею, а с Иосифом. И что он говорит ему? Востав поими Отроча и Матерь Его. Здесь он уже не говорит: жену свою, ко – Матерь Его. Так как рождение совершилось, сомнение кончилось, и муж был убежден, то Ангел уже открыто беседует с ним, не называя ни Отроча, ни жену его, но: поими говорит, Отроча и Матерь Его, и бежи во Египет, и показывает причину бегства: хощет бо, говорит он, Ирод искати душу Отрочате.

3. Иосиф, услышав это, не соблазнился и не сказал: что это за странность? Ты прежде говорил, что Он спасет народ Свой, а теперь Он даже и Себя не спасает, и нам нужно бежать, удалиться и переселиться в отдаленную страну? Это противоречит тому, что обещано. Но он ничего такого не говорит, потому что он был муж верный; не любопытствует даже о времени возвращения, о котором и Ангел не сказал определенно: дондежереку ти, буди тамо. Он и этим не огорчился, но, будучи готов терпеть все, с радостью оказал покорность и послушание. И Человеколюбец Бог эти скорби его растворил радостью, как и обычно Он поступает со всеми святыми, не попуская им быть и в непрестанных опасностях, и не оставляя их в совершенном покое, но устрояя жизнь праведных из совокупления того и другого. Так и здесь Он устроил. Смотри: Иосиф видел, что Дева имела во чреве; это повергло его в смущение и крайнее беспокойство, потому что он подозревал Деву в прелюбодействе. Но тотчас предстал Ангел, уничтожил подозрение и рассеял страх, и Иосиф, видя родившегося Младенца, объят был величайшею радостью. Снова эту радость сменяет немалая скорбь. Город возмущается, царь беснуется и ищет Родившегося. Но за этим беспокойством последовала новая радость – звезда и поклонение волхвов. После этой отрады опять страх и опасность, сказано, что Ирод ищет душу Отрочати, – и опять Ангел велит бежать и переселиться Ему, как свойственно человеку, потому что не настало время творить чудеса. Если бы Господь с первого Своего возраста начал творить чудеса, то Его не стали бы признавать человеком. Потому и храм не просто зиждется, но происходит чревоношение в продолжение обыкновенного девятимесячного времени; потом болезни и рождение, и питание молоком, и продолжительный покой, и ожидание возраста, приличного мужам, – и все это для того, чтобы сделать более удобовразумительным таинство Домостроительства. Для чего же, скажешь, были сначала и эти знамения? Для Матери, для Иосифа, для Симеона, близкого уже к кончине, для пастырей, для волхвов, для иудеев. Если бы и они захотели тщательнее вникнуть в тогдашние события, то немалую бы от этого приобрели пользу на будущее время. Если пророки не говорят о волхвах, то не смущайся; не все они предрекли, как и не о всем умолчали. Если бы люди были свидетелями совершившихся происшествий, о которых вовсе прежде не слыхали, то это повергло бы их в большое смущение н недоумение; подобным образом, если бы они узнали все прежде, то ничто бы уже не возбуждало их к исследованию, не оставалось бы ничего делать евангелистам. Если же иудеи и недоумевают касательно пророчества: из Египта воззвал Сына Моего, как будто бы это о них сказано, то мы им отвечаем, что пророчества, между прочим, имеют и такое свойство, что многое, сказанное об одних, исполняется и на других. Так, например, о Симеоне и Левии сказано: разделю ил во Иакове, иразсею ил во Израили (Быт. 49, 7); между тем это сбылось не на них, а на их потомках, точно так же и сказанное Ноем о Ханаане сбылось на гаваонитянах, внуках Ханаана. То же сбылось и на Иакове, как мы видим; данное ему благословение: буди господин брату твоему, и да поклонятся тебе сынове отца твоего (см.: Быт. 27, 29), исполнилось не над ним (даже и как могло это быть, когда сам Иаков страшился и ужасался брата своего, и многократно ему кланялся?), но над его потомками. То же должно сказать и в настоящем случае (о Христе). Кого вернее назвать можно Сыном Божиим? Того ли, Кто покланяется тельцу, или служил Веельфегору и приносил детей в жертву бесам, или Того, Кто по естеству Сын и чтит Родившего? Итак, если бы Христос не пришел, то пророчество не получило бы надлежащего исполнения.

4. Смотри, как и евангелист намекает на то, говоря: да сбудется, и показывая, что это не исполнилось бы, если бы не пришел Сын Божий. Это и на Деву проливает немалый свет и славу То, чем весь народ (иудейский) хвалился, уже и Она могла Себе усвоять. То, чем иудеи непомерно хвалились и величались, говоря о своем возвращении из Египта (на что намекает и пророк, говоря: не иноплеменники ли изведох из Каппадокии, и ассириян из рова (Ам. 9, 7), составляет также преимущество и Девы. Лучше же сказать, и народ и патриарх, своим приходом в Египет и возвращением оттуда, представляли образ возвращения Христова. И они шли в Египет, убегая голодной смерти, и Христос – избегая смерти, приготовляемой коварством; но они, пришедши туда, избавились от голода, Христос же, пришедши туда, освятил всю страну Своим Пришествием. Итак, смотри, как сила Божия открывается среди уничижений! Ангел, сказав: бежи во Египет, не обещался им сопутствовать, ни туда, ни оттуда, – чтобы тем вразумить, что они имеют великого спутника – рожденное Отроча, Которое явлением Своим и все вещи изменяет, и самих врагов заставляет во многом послужить Домостроительству спасения. В самом деле, волхвы и варвары, оставив злочестие отцов своих, приходят Ему поклониться. Августово определение о переписи оказывается случаем к рождению Христову в Вифлееме. Египет приемлет и блюдет Его в бегстве от наветов, и получает таким образом случай сделать Его близким себе, – чтобы, когда услышит апостольскую проповедь о Нем, мог похвалиться тем, что он первый принял Его.

Эта честь принадлежала одной Палестине; но Египет оказался ревностнее последней. И ныне, если ты придешь в Египетскую пустыню, увидишь, что пустыня эта лучше всякого рая; увидишь там в образе человеческом бесчисленные лики Ангелов, сонмы мучеников, собрания дев; увидишь, что все тиранство дьявольское ниспровергнуто, а Царство Христово сияет; увидишь, что Египет, некогда отец и стихотворцев, и мудрецов, и волхвов, изобретший все виды волхвования и предавший их другим, теперь уже красуется рыбарями, и презирая все прежнее, всюду славит мытаря и скинотворца, и хвалится крестом. И это совершается не только в городах, но даже гораздо более в пустынях, нежели в городах. По всей этой стране можно видеть Христово воинство, и царственное стадо, и образ жизни, свойственный горним силам. И это ты найдешь там не только среди мужей, но и среди женщин: и они любомудрствуют не меньше мужей. Они не берут щитов, не садятся на коней, как повелевают славные греческие законодатели и философы, но вступают в иную, гораздо труднейшую брань. У них, как и у мужей, идет брань с дьяволом и властями тьмы, и в этой брани естественная слабость пола ничуть не служит им препятствием, потому что успех таких браней зависит не от естества тел, а от произволения души. Потому и жены часто превосходили своими подвигами мужей и воздвигали славнейшие знамения победы. Не так светло небо, испещренное сонмом звезд, как Египетская пустыня, являющая там повсюду иноческие кущи.

5. Кто знает древний Египет, богоборный и беснующийся, раба кошек, страшившегося и трепетавшего пред огородным луком, тот вполне уверится в силе Христовой. Впрочем, нам не нужно особенно прибегать к древним сказаниям, потому что и доныне еще сохраняются остатки неразумия, свидетельствующие о прежде бывшем безумии. И однако, все те, которые прежде доходили до такого безумия, ныне уже любомудрствуют о Небе и о небесных вещах, смеются над отеческими обычаями, горюют о своих прародителях и ни во что ставят своих мудрецов. Они самым делом узнали, что учение их мудрецов представляет лишь болтовню безумных старух и что, напротив, истинная и достойная Небес премудрость есть та, которая им проповедана рыбарями. Вот почему они, со всею тщательностью сохраняя учение, особенно стараются оправдать его своею жизнью. Отрекшись всех стяжаний и распявшись всему миру, они идут еще далее, употребляя свои телесные силы в пользу нищих. Несмотря на пост и бодрствование, они не хотят быть праздными даже и в продолжение дня; но, проводя ночи в священных песнях и бдениях, дни проводят в молитвах и вместе в рукоделии, подражая апостольской ревности. Если апостол, рассуждают они, когда устремляла на него взоры вся вселенная, трудился, работал, занимался ремеслом и проводил без сна целые ночи в таковых подвигах для пропитания неимущих, – то тем более нам, живущим в пустыне и удалившимся от всякого городского шума, часы спокойного досуга должно употреблять на духовное делание. Итак, должно стыдиться всем нам, и богатым и бедным, когда они, решительно ничего не имея, кроме рук, всеми силами стараются трудиться для того, чтобы неимущие обрели от их трудов прибыток, а мы и при бесчисленном нашем имении жалеем употребить в пособие неимущим даже наших избытков. Какой мы дадим ответ, скажи мне? Чем извинимся? Подумай, как эти аскеты были прежде любостяжательны и вместе с другими пороками угождали чреву? Там были котлы мяс, о которых воспоминали иудеи, там было великое чревонеистовство; и однако лишь только захотели, тотчас изменились и, приняв огнь Христов, устремились к Небу Прежде они были всех невоздержнее и склоннее к гневу и сладострастию, а ныне уже кротостью, бесстрастием и прочими добродетелями подражают силам бестелесным. Кто был в этой стране, тот согласится с тем, что я говорю.

А если кто никогда не входил в те кущи, тот пусть вспомнит, что Египет произвел славнейшего после апостолов мужа, блаженного и великого Антония, о котором все доныне говорят непрестанно, и пусть поразмыслит, что и он был в той же стране, где и фараон. И однако эта страна нисколько не послужила ему во вред, а еще он сподобился и Божественного созерцания, и вел такую жизнь, какой требуют Христовы законы. В этом уверится всякий, кто прочтет со вниманием книгу, содержащую повествование о его жизни, в которой найдет и многие пророчества. Так он предсказал и о недугующих Ариевым зловерием, и о вреде, который имел от них произойти. Тогда Бог все ему показал и будущее представил пред его очи. И то обстоятельство, что ни одна из ересей не имеет подобного мужа, служит, наряду с прочим, величайшим доказательством истины нашего учения. Но чтобы не рассказывать вам об этом, прочитайте сами то, что написано в его книге, узнайте все подробно и научитесь из нее многому любомудрию. Только, прошу вас, чтобы вы не ограничивались одним чтением, а старались и самым делом подражать тому, что написано, не извиняясь ни местом, ни воспитанием, ни нечестием предков. Если мы решимся обратить на себя должное внимание, то ничто подобное не послужит нам препятствием. И Авраам имел нечестивого отца, но не наследовал его беззакония; и Езекия был сын Ахаза, но сделался другом Божиим; и Иосиф жил в Египте, и украсился венцем целомудрия; и три отрока, живя в Вавилоне, в царском доме, при роскошнейшей трапезе, показали величайшую мудрость. И Моисей был в Египте, и Павел в миру; но никому из них ничто не послужило препятствием в подвигах добродетели. Так и мы, помышляя о всем этом, бросим неуместные отговорки и предлоги и решимся на добродетельные подвиги. Тогда мы привлечем к себе и большую Божественную любовь, и умолим Господа споспешествовать подвигам нашим, и сподобимся вечных благ, которые и да получим все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

Беседа IX

Тогда Ирод видев, яко поруган бысть от волхвов, разгневася зело, и послав изби вся дети сущия в Вифлееме и во всех пределех его, от двою лету и нижайше, по времени еже, известно испыта от волхвов (Мф. 2, 16)

Изъяснение 2, 16–23. Для чего Бог попустил избиение младенцев. – Страдания и бедствия, претерпеваемые несправедливо, или заглаждают наши грехи, или служат к получению больших наград на Небе. – В жизни человека все совершается по действию Божественного Промысла. – В доказательство Своей силы, Бог исполняет Свои намерения средствами противоположными. – Почему Иосиф приходит в Назарет. – Пророческие писания не все сохранены евреями. – Не должно гордиться ни отечеством, ни предками, ни богатством, ни другими внешними преимуществами. – Богатство не доставляет безопасности и приводит к погибели души.

1. Без сомнения, Ироду следовало не гневаться, но возыметь страх, смириться и познать, что он предпринимает дело невозможное; однако ж он не смиряется. Когда душа бесчувственна и неизлечима, она не принимает никакого врачевания, даруемого Богом. Смотри, как Ирод снова подвизается в прежних делах своих, прилагает убийство к убийству и безумствует Объятый гневом и завистью, как некоторым демоном, он ни на что не смотрит, неистовствует над самою природою, и гнев свой, возбужденный посмеявшимися над ним волхвами, изливает на неповинных младенцев, и таким образом совершает теперь в Палестине злодеяние, подобное бывшему некогда в Египте: послав избы вся дети сущия в Вифлееме и во всех пределех его, от двою лету и нижайше, по времени, еже известно испита от волхвов (Мф. 2, 16). Будьте здесь внимательны к словам моим. Многие очень неразумно судят об этих детях и возмущаются несправедливостью их избиения, причем одни выражают свои сомнения довольно скромно, а другие с большою дерзостью. Итак, чтобы остановить дерзость одних и разрешить сомнение других, выслушайте с терпением краткое мое размышление об этом предмете. Если порицают то, что избиение детей попущено Промыслом, то пусть порицают его и за смерть воинов, которые стерегли Петра. Как здесь, после бегства Отрока, избиваются другие дети вместо искомого, так и там, когда Ангел освободил Петра от темницы и уз, точно такой же – и по имени и по нравам – тиран, не найдя Павла, вместо него предал смерти стерегших его воинов. Но что это, скажешь ты? Это не решение, а только усложнение вопроса. Я и сам это знаю; но для того и предлагаю это, чтобы на все такого рода вопросы дать одно решение. Итак, в чем состоит это решение? Какое можно дать решение удовлетворительнее того, что не Христос был причиною смерти детей, но жестокость царя; равно и не Петр был причиною смерти воинов, но безумие Ирода? В самом деле, если бы этот последний нашел подрытую стену, или разломанные двери, тогда он, пожалуй, имел бы право винить в беспечности воинов, стерегших апостола. Но раз все оставалось в надлежащем порядке, – и двери были заперты, и оковы остались на руках стражей (ведь они были связаны вместе с Петром), то он мог бы без сомнения заключить отсюда, если бы только здраво рассудить мог о происшедшем, что это не есть дело силы человеческой или какого-либо обмана, а дело Божественной и чудодейственной силы, и благоговеть пред Соделавшим это, а не восставать на стражей. Для того все это Бог и совершил таким образом, чтобы не только не подвергнуть наказанию стражей, но чтобы чрез них и самого царя привести к истине. Если ж он оказался нечувствительным, то разве небрежность больного падает на премудрого Врача душ, Который все употребил для его блага? То же самое можно сказать и здесь. Для чего ты, Ирод, будучи поруган волхвами, разгневался? Или ты не знал, что рождение было Божественное? Не ты ли призвал архиереев? Не ты ли собирал книжников? Не приводили ли призванные с собой пред твое судилище и пророка, давно уже о том предсказавшего? Не видел ли ты, что древнее согласно с новым? Не слышал ли, что и звезда служила волхвам? Не устыдился ли ты ревности варваров? Не удивлялся ли их дерзновению? Не ужаснулся ли пророческой истины? Не мог ли заключить от прошедшего к последующему. После всего этого, почему же ты не размыслил, что это произведено не обманом волхвов, но силою Божиею, которая все устрояет надлежащим образом?

Но если ты и обманут волхвами, то чем же виноваты дети, нимало тебя не оскорбившие?

2. Все это так, скажешь ты; но, показав ясно, сколь неизвинителен и кровожаден был Ирод, ты не разрешил еще вопроса о несправедливости самого события. Пусть он действовал несправедливо, – но почему, скажешь ты, Бог попустил это? Что же нам ответить на этот вопрос? Укажу вам на то самое правило, о котором я непрестанно говорю и в церкви, и на торжище, и во всяком месте, – правило, которое, желаю я, чтобы и вы тщательно соблюдали, поскольку оно дает нам решение на все подобные недоумения. Что же это за правило? В чем оно заключается? То, что обижающих много, а обижаемого нет ни одного. Чтобы такою загадкою не смутить вас еще более, я сейчас же и разрешу ее. Обиды, несправедливо претерпеваемые нами от кого бы то ни было, Бог вменяет нам или в отпущение грехов, или в воздаяние награды. Чтобы мои слова были понятнее, я объясню их примером. Положим, что какой-нибудь раб должен своему господину большую сумму денег; допустим далее, что этот раб обижен бесчестными людьми и какая-нибудь часть его имения отнята. Итак, если бы этот господин, имея возможность удержать похитителя и лихоимца, вместо того, чтобы возвратить рабу похищенные у него деньги, зачел их за долг свой, то обижен ли был бы раб? Никак. А что, если бы господин отдал ему еще более похищенного? Не приобрел ли бы он еще более, чем потерял? Это для всех очевидно. Точно так же и мы должны думать и о своих страданиях: этими страданиями мы или заглаждаем наши грехи, или же, если не имеем грехов, получаем за них блистательнейшие венцы. Послушай, что говорит Павел о блуднике: предайте таковаго сатане во измождение плоти, да дух спасется (1 Кор. 5, 5). Но к чему это, скажешь? Речь идет о обижаемых другими, а не о тех, которых исправляют учители. На самом деле, однако, здесь нет никакого различия, потому что у нас вопрос был о том, действительно ли в страданиях нет обиды страждущему? Но чтобы более приблизить слово к предмету нашего исследования, напомним о Давиде, который, видя Семея, нападавшего на него, издевавшегося над его несчастием и осыпавшего его бесчисленными ругательствами, удержал военачальников, хотевших убить его, говоря: оставите его проклинати мя, дабы видел Господь смирение мое, и возвратил ми благая, вместо клятвы этой во днешний день (2 Цар. 16, 11, 12). И в псалмах воспевая, сказал: виждь враги моя, яко умножишася, и ненавидением неправедным возненавидеша мя, и остави вся грехимоя (см.: Пс. 24, 19, 18). И Лазарь достиг покоя потому, что в настоящей жизни претерпевал бесчисленные бедствия. Итак, те, которые кажутся обиженными, не обижены на самом деле, если только все несчастия переносят с мужеством; напротив, еще более приобретают, получают ли удары от Самого Бога, или от дьявола. Но какой грех имели младенцы, скажешь ты, который должны были смыть своею кровью? Вышесказанное справедливо ведь можно применять только к людям возрастным, которые много согрешили; но те, которые претерпели столь безвременную смерть, какие грехи загладили своими страданиями? Но разве ты не слыхал сказанного мною, что если нет грехов, то за здешние страдания там воздается награда? Итак, какой урон понесли дети, умерщвленные по такой причине и скоро достигшие покойной пристани? Ты скажешь, что они совершили бы многие, а может быть, и великие дела, если бы продолжилась их жизнь. Но Бог не малую предлагает им награду за то, что они лишились жизни по такой причине; иначе Он и не попустил бы ранней их смерти, если бы они имели соделаться великими. Если уже Бог с таким долготерпением попускает жить и тем, которые всю жизнь проводят во зле, то тем более не попустил бы умереть так этим детям, если бы предвидел, что они совершат что-либо великое.

3. Таковы наши основания; впрочем, это не все, но есть и другие, сокровеннейшие, которые совершенно знает только Сам устрояющий это. Итак, предоставив Ему совершеннейшее ведение об этом, обратим внимание на последующее, и из несчастий других научимся все переносить мужественно. Подлинно, немалые скорби постигли Вифлеем, когда детей отторгали от сосцов матерей и предавали неправедной смерти. Если же ты еще малодушествуешь и не в силах возвыситься до такого любомудрия, то узнай конец того, кто дерзнул на такое злодеяние, и немного успокойся. В самом деле, суд весьма скоро постиг Ирода за его поступок, и он за свое злодейство был достойно наказан: он кончил жизнь тяжкой смертью, и даже более жалкою, чем та, на которую он осудил младенцев, потерпев при этом бесчисленное множество и других страданий. Об этом вы можете узнать из истории Иосифа, которую передавать здесь мы не считаем нужным: с одной стороны, чтобы не удлинить нашего слова, с другой – чтобы не прерывать порядка. Тогда сбыстся реченное Иеремием пророком, глаголющим: глас в Раме слышан бысть, Рахиль плачущися чад своих, и не хотяше утешитися, яко не суть (см.: Мф. 2, 17, 18). Так как евангелист повествованием об этом насильственном, несправедливом, лютом и беззаконном избиении исполнил ужасом слушателя, то он же и утешает его, говоря, что это не потому случилось, чтобы Бог не мог воспрепятствовать или не предвидел этого, но что Он предвидел и предвозвестил об этом устами пророка. Итак, не смущайся и не падай духом, когда взираешь на Его неизреченный Промысл, который ясно можно усматривать как в Его действии, так и в попущении. Это самое и Христос дал разуметь ученикам, когда однажды, в беседе с ними, предвозвестив им о судилищах, узах, о вражде всей вселенной и о непримиримой брани, сказал для их воодушевления и утешения: не две ли птицы ценятся единым ассарием? И ни едина от них падет на земли без Отца вашего, иже на Небесех (см.: Мф. 10, 29). Этими словами Он хотел показать, что без Его ведома ничего не бывает, но что Он знает все, хотя и не делает всего. Поэтому, говорит, не смущайтеся и не бойтеся. Если Тот, Кто знает ваши страдания и может отвратить их, однако ж не отвращает, то без сомнения потому, что промышляет и печется об вас. Так должны мы рассуждать и в собственных искушениях, и мы отсюда получим немалое утешение. Рахиль, сказано, плачущися чад своих. Но, – скажет кто-нибудь, может быть, – что общего имеет Рахиль с Вифлеемом? Что также Рама имеет общего с Рахилью? Рахиль была мать Вениаминова, и по смерти погребена на пути ипподрома (см.: Быт. 35, 19) близ Рамы. Итак, поскольку и гроб ее был близ Рамы, и это место досталось в удел Вениамину, сыну ее (Рама была в колене Вениамина), то и по родоначальнику, и по месту погребения евангелист справедливо называет избиенных детей – детьми Рахили. Потом, показывая, что приключившееся горе было тяжко и неутешно, – говорит: нехотяшеутешитися, яко не суть. И отсюда мы научаемся опять тому же, о чем я выше говорил, именно – что не должно смущаться, когда обстоятельства кажутся несообразными с обетованием Божиим. Смотри вот, какое было начало, когда пришел Господь для спасения Своего народа или, лучше, – для спасения всей вселенной. Мать бежит, отец подвергается несносным страданиям, совершается убийство, всех убийств тягчайшее; всюду плач, рыдание и вопль многий. Но не смущайся! Господь, в яснейшее доказательство Своей силы, обыкновенно исполняет Свои намерения средствами, всегда противоположными. Так и учеников Своих Он воздвиг, научил и предуготовил ко всяким подвигам, совершая это ради большего чуда средствами противоположными. Потому и они, будучи истязаемы, гонимы и претерпевая бесчисленные бедствия, остались победителями над теми, которые истязали и гнали их. Умершу же Ироду, се Ангел Господень во сне явися Иосифу, глаголя: востав поими Отроча и Матерь Его, и иди в землю Израилеву (см.: Мф. 2, 19, 20). Теперь уже не говорит: беги, но – иди.