Текст книги "Дом с привидением"

5

Наконец выдался подходящий день. У Павлика и Яночки было мало уроков, и они рано вернулись из школы, Рафал же, наоборот, предупредил, что вернётся только к обеду. Бабушка прочно засела в кухне, решившись после долгих просьб всего семейства приготовить маринованные груши, а это требовало много времени. Никого из взрослых не было дома, и они просто не имели права появиться раньше обеда. Таким образом, у брата с сестрой оказалось в распоряжении, как минимум, три часа, можно приступить к операции «чердак».Ещё накануне Павлик притащил целый ящик всевозможных ключей и отмычек и поставил его в коридоре. Никто и не обратил на него внимания, дом был забит всевозможными инструментами и стройматериалами для надвигавшегося ремонта. Одним ящиком больше, одним меньше – какая разница? Ящик с непонятными железками не привлёк внимания взрослых. Теперь следовало из множества ключей попытаться подобрать подходящий к двери на грымзину половину чердака.

– С чего начнём? – спросил Павлик. – С ключей или сначала заберёмся на гараж? В принципе мы можем сделать и то, и другое, – сказал он, взглянув на будильник. – Времени у нас хватит.

Подумав, Яночка решила:

– Начинаем с ключей, ведь может оказаться, что на чердаке обнаружим ту самую дыру и уже не надо будет лезть на гараж. Только сначала надо проверить, что делает старая, грымза, вдруг услышит, что мы полезли на чердак.

– А чего ей делать? – возразил Павлик. – Как всегда, сидит в окне. Она небось уже приросла к окну, с места не сдвинется весь день и смотрит, смотрит… А чего смотреть? Ведь на нашей улице ничего не происходит, даже машины не ездят, проедет одна за целый час и снова никого. И в самом деле, упрямая старуха, решительно отказавшаяся переехать из их дома, все дни, а может, и ночи проводила в окне своей комнаты, следя за всеми входящими и выходящими из дому злобным подозрительным взглядом слезящихся старческих глаз. Дети видели её в окне, уходя в школу и возвращаясь из неё, выходя в сад, магазин, на прогулку. Старуха всегда неподвижно сидела на своём посту. Наверняка была там и сейчас, но на всякий случай следовало проверить.

Павлик с трудом приподнял тяжеленный ящик с ключами и кряхтя потащил его к выходу. Яночка распахнула дверь, собираясь выйти во двор и взглянуть на соседское окно, но внезапно попятилась, налетев на следующего за ней по пятам Хабра.

– Тссс! – прошипела она, прикрыв осторожно дверь.

– Что там? – спросил Павлик, оперев тяжеленный ящик о перила лестницы.

– Гляди-ка, наша грымза выползла из дому! Ну и чудеса!

Поставив ящик на ступеньку лестницы, Павлик поспешил взглянуть на эти чудеса.

– И в самом деле! Выползла из дому! Хорош бы я был, наскочив на неё с ящиком!

– Почтальон идёт, – не отвечая брату, сообщила Яночка, хотя Павлик, глядя над её головой в дверную щель, и сам прекрасно видел направляющегося к их дому почтальона в форменной фуражке, с тяжёлой сумкой на плече. Приближаясь к калитке их дома, почтальон полез в сумку и вынул из неё небольшую посылку или бандероль. Распахнув калитку старая грымза сказала ему что-то и, приняв посылку, распрощалась с почтальоном. Тот кивнул головой и отправился дальше, а старуха закрыла калитку и собиралась вернуться в дом.

– А ну быстро! – скомандовал Павлик.

Яночка неслышно закрыла дверь, Павлик подхватил со ступеньки свой ящик, и оба они, предводительствуемые Хабром, в жуткой спешке кинулись вверх по лестнице, чтобы успеть подняться к чердаку до того, как старуха войдёт в дом. На площадке второго этажа пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Тяжело дыша, дети прислушались. Внизу хлопнула входная дверь, значит, старуха вернулась в дом. Сейчас должна отправиться к себе и опять занять свой пост у окна. Хотя… Может, она там только поджидает почтальона и сейчас ей незачем торчать в окне?

– Знаешь что, – зловещим шёпотом поделился Павлик с сестрой своими подозрениями, – она явно поджидает почтальона, чтобы перехватить его. По-моему, она способна и наши письма перехватывать. Ты как думаешь?

– Так ведь почтальон дал ей не письмо, а какую-то посылку, – возразила сестра. – Но ты прав, мне тоже кажется, что такая способна на все, уж больно она подозрительная. Надо будет предупредить бабушку, пусть тоже поджидает почтальона.

– Бабушка не сможет, её окна выходят на другую сторону дома, – резонно заметил мальчик. Яночка наморщила лоб. Брат, конечно, прав, но не может быть, чтобы не нашлось выхода из этого сложного положения. И Яночка нашла выход.

– Выдрессируем Хабра! Он такой умный, все поймёт! Приучим его сторожить у, калитки, а потом, как только появится почтальон, сообщать о нем бабушке.

– Клево! – обрадовался Павлик. – И бабушку выдрессируем, она тоже понятливая. Ну, как там?

Думаешь, можем подниматься на чердак? А вдруг ведьма услышит нас?

– А ты потихоньку иди, зачем так дребезжать ключами, аж в Аргентине слышно!

– Попробовала бы сама тащить эту тяжесть!

Тихо, на цыпочках, дети поднялись к двери, ведущей на грымзину половину чердака. Яночка подозвала Хабра и приказала ему:

Сторожи, Хабр! Сядь вот тут и сторожи, никого не впускай! Если кто станет подниматься по лестнице, приди и скажи нам. Понял? Тут лежать! Стеречь!

«Стеречь» для Хабра означало одно: неподвижным камнем лежать на указанном месте и не допускать никого, пока Яночка не снимет его с поста. Собака послушно легла на указанной ступеньке. Павлик недоверчиво перевёл с него взгляд на сестру.

– Ты уверена, что он понял?

– Совершенно уверена. Да ему и не обязательно звать нас, достаточно просто зарычать. Грымза его боится, ни за что не пойдёт дальше, даже если и услышит, что мы забрались на её чердак. Впрочем, на всякий случай давай договоримся: если что, мы с тобой просто играем на лестнице. Павлик уже успел, поставив ящик на пол, вытащить из него первую связку ключей. Услышав слова сестры, он повернулся к ней.

– Во что играем?

– Не все равно? Просто играем тут, на лестнице. Имеем право!

– Нет, мы должны все продумать, чтобы никто не догадался, что мы просто делаем вид. Так что думай, пока я тут буду подбирать ключи. И он занялся своим делом. Вздохнув, Яночка тоже занялась работой.

На просторной площадке у чердачной двери кучей были навалены доски, ящики, коробки и прочее барахло. Девочка принялась разбирать его и сооружать из досок и коробок нечто вроде двух курятников в свободном углу. Подпёрла их с одной стороны старой дверцей от шкафа, с другой – двумя хромыми табуретками, а сверху прикрыла кусками картона и фанеры. Брат с сестрой молча трудились, слышались лишь сопенье и покряхтыванье.

Бросив в ящик связку опробованных ключей и взяв новую, Павлик вытер пот со лба и окинул критическим взглядом дело рук сестры.

– Что это ты соорудила?

– Учти, мы с тобой играем в побег из Бастилии. Вот это темница, видишь, подземелье. Нет, даже застенок! Два застенка. В случае чего мы с тобой там сидим и не можем выйти. А у тебя как дела? Вилку я потом принесу.

– Да пока никак. А зачем нам вилка?

– Как то есть зачем? Ты чем собираешься делать подкоп? Узники всегда копают или вилкой, или сломанной ложкой, но у нас в доме не найдётся сломанной.

– Большое дело – сломать ложку? – Павлик с охотой переключился на подкоп, отдыхая от своего тяжкого труда.

– Сама знаю – не большое, но зачем тебе лишняя работа? – возразила сестра. – Не хватает ещё ложками заниматься! Ведь мы же только будем делать вид, что играем.

– Ты права, и вилка сойдёт…

Яночка успела украсить свои застенки ещё кое-какими живописными деталями, а Павлик все ещё, сопя и пыхтя, возился с неподатливым замком. Осталось всего две связки не испробованных ключей, а вместе с испробованными уменьшалась и надежда. Но вот неожиданно один из ключей вошёл в скважину и легко повернулся.

Павлик на мгновенье замер, не веря такому счастью, повернул ключ в обратную сторону, потом снова два раза запирая, потом опять дважды отпирая. Огромный амбарный замок был отперт!

– Ты, гляди! Открылся! – триумфальным шёпотом позвал мальчик сестру.

От неожиданности Яночка выронила из рук старую оконную раму, сквозь которую Павлику предстояло выглядывать из своего узилища, и, запретив брату без неё открывать дверь, помчалась взглянуть, что делает Хабр. Собака спокойно лежала на той ступеньке, где ей велено было сторожить. Наказав Хабру ещё раз сторожить и никого не пускать Яночка поспешила к брату. Тот честно не открывал без сестры заветную дверцу.

– Ну, как там?

– Все спокойно, Хабр сторожит. Теперь снимай осторожно замок. Ты хоть понимаешь, что мы с тобой совершаем взлом? Уголовно наказуемое преступление.

– Какой взлом? – возразил Павлик. – Я нормально отпер замок, ничего не взламывал. И он двумя руками с трудом снял с петель тяжеленный замок.

– Все равно, мы отперли чужой замок. И теперь войдём в чужое помещение. Ничего не поделаешь, преступники мы с тобой… Придётся уж тебе с этим примириться.

Дверь раскрылась почти без скрипа. Оба преступника на цыпочках преступили порог чужого чердака и остановились. Чердак выглядел обычно, не страшно. Его даже освещало солнце, проникая через небольшое запылённое оконце. Заставлен он был, как и положено чердаку, всякими ненужными старыми вещами. В обозримом пространстве не виднелось никакой подозрительной дыры в стене.

– Фиии! – присвистнул Павлик. – Чердак как чердак, ничего особенного.

– Ничего не трогаем! Оставляем как можно меньше следов! – скомандовала Яночка. – А где тот?

– Какой «тот» ? – не понял Павлик.

– Ну, тот самый чердак, подозрительный!

– Погоди, дай подумать.

После некоторого раздумья и оживлённого обмена мнениями было решено, что тот таинственный чердак, куда ведёт железная дверца, должен находиться за стеной по правой стороне. Как раз посередине этой стены стоял большой старинный шкаф.

– Может, он провертел дыру в шкафу? – с надеждой в голосе предположила Яночка.

Подойдя к громадине шкафа и осмотрев его снаружи, Павлик ответил, что никакой дыры не видно.

– Придётся заглянуть внутрь, – настаивала Яночка.

– Но ведь ты сама только что сказала – ничего не трогать!

– В исключительных случаях можно и тронуть. Нельзя же заглянуть внутрь, не прикасаясь к шкафу. Мы только дверцу приоткроем, осторожненько…

Открыть дверцу шкафа оказалось не так просто, как они думали. Обе дверцы с трудом держались на проржавевших петлях, казалось – тронь, и они вывалятся на пол вместе с петлями. Пришлось Павлику придержать их, а Яночка осторожно просунула, голову внутрь и принялась жадно ощупывать заднюю стенку шкафа.

– Ничего нет, – разочарованно сообщила она. – Задняя стенка целая.

– Значит, он проникал не отсюда. Помоги мне закрыть эти дверцы, того и гляди сорвутся с петель. Яночка так легко не сдавалась.

– Тогда что же они здесь волокли по полу? – спросила она. – Я собственными ушами слышала, по чердаку что-то волокли.

– Волокли по полу, – раздражённо отозвался Павлик. – Старуха выстирала бельё и стала развешивать его для просушки на чердаке, а волокла по полу тяжёлую корзину с бельём. Может, влезала на неё, видишь, верёвки высоко натянуты, могла не достать.

Яночка с сомнением поглядела на огромную плетёную корзину, стоявшую у противоположной стенки. Подойдя к корзине, девочка осторожно приподняла крышку. Корзина доверху была забита стеклянными пустыми банками и бутылками. Попытавшись сдвинуть её с места, девочка с сомнением покачала головой:

– Вряд ли старуха в состоянии сдвинуть с места такую тяжесть. Подумай, что ещё может быть? Но Павлику уже наскучило на чердаке, где ничего интересного не оказалось, и он недовольно проворчал:

– Не знаю. И вообще, пошли отсюда. Дыры в стене здесь нет, это мы проверили, а больше тут делать нечего.

В общем-то Яночка была согласна с братом, если бы… Если бы не тот подозрительный звук, который она своими ушами слышала. Он доносился явно с чердака. Казалось, тут что-то тяжёлое передвигали или волочили по полу. Нет, нельзя отсюда уходить, не попытавшись выяснить причину шума. Надо как следует поискать, и они с Павликом обязательно обнаружат эту причину.

– Послушай, надо все-таки поискать источник шума, – сказала она брату. – Останемся тут ещё ненадолго. Погоди, я только пойду посмотрю, как там Хабр. Подожди минутку.

И не дожидаясь согласия брата, девочка на цыпочках стала спускаться с лестницы. Оставшись один, Павлик не стал ждать сложа руки. Выяснять, так выяснять! Он попытался приподнять корзину с пустой стеклянной посудой, но корзина даже не шелохнулась. Тогда он ухватился за плетёную ручку и потянул корзину к себе. Она проехала по полу с громким скрежетом. Этот скрежет услышала возвращающаяся Яночка и взволнованно подбежала к брату.

– Тот же самый звук! – громким шёпотом воскликнула девочка. – Выходит, я слышала, как здесь, на чердаке, передвигали корзину. Павлик, поскорей поставь корзину на место и сматываемся! Там внизу что-то происходит!

Опасность придала мальчику сверхчеловеческие силы. Он навалился на корзину и передвинул её на прежнее место, причём днище корзины, перевигаясь по полу, опять издало тот же самый продолжительный скрежет. Дети выскочили из чердачного помещения, захлопнули дверь. Дрожащими от волнения руками Павлик опять повесил замок и повернул в его скважине ключ. Яночка с громким шумом протащила по лестничной площадке какой-то ящик, влезла в один из застенков и жестами торопила брата занять второй. Тот послушался и, лишь оказавшись в своей темнице, поинтересовался:

– А что происходит?

На ответ не было времени. Надо было ещё призвать сюда собаку. Высунув голову из своего застенка, Яночка громко позвала:

– Хабр, сюда! Хабр, быстренько ко мне!

Через мгновение пёс был уже рядом, а девочка приказала ему:

– А теперь ложись вот сюда, видишь, я для тебя припасла ящик. Лежать, Хабр! Собака послушно улеглась в ящик рядом с Яночкиным застенком. Павлик сердился в соседнем:

– Что за глупости? Зачем нам залезать в эти клетки вместо того, чтобы нормально спуститься вниз и посмотреть, что там?

– Когда я спустилась к Хабру, он уже не лежал, а стоял, насторожённо поглядывая вниз. И так, знаешь, чутко насторожил уши! Потом посмотрел на меня, и я поняла: там кто-то есть. Наверное, грымза попыталась подняться к чердаку, а он её не пустил. Хороший пёсик, умный пёсик! Ах ты, мой золотой! – добавила девочка, лаская собаку. – Так я считаю, пусть старуха поднимется сюда, раз уж она что-то заподозрила, пусть убедится, что мы с тобой тут устроили игру и больше ни о чем не думаем.

Павлик одобрил решение сестры и внёс свои коррективы в план:

– Классно! Старуха поднимется сюда, видит – мы с тобой сидим в подземельях и разрабатываем планы побега. А верный пёс поддерживает связь с оставшимися на свободе друзьями.

В этот момент Хабр тихонько зарычал. Это было совсем не то рычанье, грозное и настораживающее, которое дети слышали у железной двери. Нет, на сей раз собака просто предупреждала – кто-то посторонний поднимается сюда.

– Тихо, Хабр! Лежать! Спокойно! – крикнула Яночка.

На лестнице сначала показалась словно вынырнувшая из-под земли голова, а затем и верхняя часть тела пожилой женщины. Вот уже можно было рассмотреть её морщинистое лицо. И лицо, и все тело застыло на лестнице, не поднимаясь выше. Старуха внимательно оглядела понастроенные на лестничной площадке странные убежища, в которых сидели двое детей и их собака.

– Узник, а узник? – вдруг страшным голосом прокричал мальчик, – Слышишь ли ты меня, друг по несчастью? Направление подкопа – восток-север-восток!

– Ну и чего ты разоряешься, дурак? – так же громко ответила девочка. – Ты не кричи, а стучи! Узники всегда переговариваются стуком! Разве твой крик услышишь сквозь каменные стены? Возьми камень и стучи азбукой Морзе! Вот так!

– А я не знаю азбуки Морзе! – отозвался растерявшийся. Павлик, забыв, что весь этот крик они подняли напоказ.

– Ну так что! Узники брошены в сырые подземелья на долгие годы! У нас много времени! Научимся. Даже ты сумеешь выучить. А пока стучи как попало.

И вместо оглушительных криков раздался на лестнице не менее оглушительный стук. Павлик принялся колотить по днищу большого деревянного ящика, который отвечал мощным резонансом. Неизвестно, что было хуже. Павлик с таким усердием пытался установить связь с другом по несчастью, что, казалось, на лестнице сидят сотни Павликов изо всей силы колотят по деревянным ящикам. Только минут через пять сестре удалось докричаться до энергичного узника.

– Хватит! Перестань стучать. Старуха уже ушла.

– Ушла? – огорчился Павлик. – Жаль, я только разошёлся. Так здорово барабанить по этому ящику! А она не стала подниматься сюда?

– Не стала, только посмотрела, поняла, что происходит, и спустилась вниз.

– Ты думаешь, она сюда поднималась только для того, чтобы узнать, чем это мы тут занимаемся?

– Не знаю, может, только поэтому. Видишь, как здорово мы придумали, не надо было ничего объяснять, сама все поняла. А мы зато поняли, что передвигали на чердаке.

И что из этого? Передвигали корзину, ну и что из этого?

Яночка удобнее расположилась в своём застенке и ответила:

– Пока не знаю, надо подумать. Одно знаю твёрдо – на гараж не старуха лазила. Ты заметил, на неё Хабр рычал совсем по-другому? Ты что? При упоминании гаража Павлик стремительно выскочил из своего убежища и помог выбраться сестре. Взволновало его не открытие сестры. Тоже мне открытие! И без помощи Хабра можно было бы догадаться, что вряд ли старухе под силу вскарабкаться на крышу полуразвалившегося гаража, с него перелезть на террасу, а затем взобраться по наклонной крыше, скользкой от мха, к зарешеченному чердачному окошку. Просто мальчик вспомнил, что они сегодня собирались пока не вернулись взрослые, ещё при дневном свете рассмотреть все там, на гараже. Он напомнил об этом сестре.

– Очень хорошо! – сказала Яночка. – Только из дому нам надо выйти так, чтобы старуха нас не заметила. Пусть думает, что мы до сих пор играем здесь в узников.

Не так уж трудно было выбраться из дому незаметно. Подумаешь, спустились по лестнице бесшумно, на цыпочках, так же бесшумно проскользнули в дверь, мимо окна грымзы пробрались на четвереньках. Хабр был собакой неразговорчивой, послушной и необычайно умной, его и вовсе никто бы не увидел и не услышал. Не прошло и пяти минут, как вся компания из-под чердака переместилась к гаражу. Здесь было тихо, ни одной живой души, кроме них.

– Совсем не понятно, зачем кому-то потребовалось сооружать эту крышу над террасой, – недовольно заметила Яночка. Задравши голову, она рассматривала позеленевшую от времени наклонную крышу, возвышающуюся над террасой. – Ведь эта терраса предназначалась для того, чтобы на ней загорали. Кому нужна дурацкая крыша?

– Наверное, когда-то в доме жило много народу, вот и решили террасу сделать закрытой.

– И вместо того, чтобы её застеклить, прикрыли вот этой дурацкой наклонной крышей? – удивилась Яночка.

– Что тебе не нравится? – в свою очередь удивился брат. – Не будь её, мы бы не смогли влезть на ту часть чердака, к которой ни с какого конца не подберёшься. А крышу при ремонте ликвидируют, ещё успеете с мамой назагораться. Если нас тут кто застукает, скажем, хотели помочь при разборке развалин гаража и этой самой крыши. А пока я попробую забраться, погляжу, сможем ли мы влезть.

Дело оказалось гораздо сложнее, чем представлялось на первый взгляд. С крыши разрушенного гаража добраться до террасы было довольно просто, а вот позеленевшая от мха наклонная крыша террасы была настолько скользкой, что вскарабкаться на неё не представлялось возможным. Съезжать с неё – пожалуйста, замечательно можно было скатываться, а вот забраться вверх… А забраться надо было обязательно.

Некогда террасу перекрыли односкатной наклонной крышей, тянущейся от балюстрады к стене дома наподобие шатра. Замшелая и скользкая, она представляла собой серьёзное препятствие на пути заветной части чердака. Над этой крышей виднелось окно старой ванной, по неизвестным причинам украшенное мощной замысловатой решёткой. Над этим окном вдоль всего фасада тянулся декоративный карниз, и уже над ним располагалось небольшое окошко чердака – цель экспедиции. Это окошечко тоже было забрано решёткой. Добраться до него было бы не так уж трудно, если бы не скользкий мох.

Сделав несколько безуспешных попыток взобраться по замшелой наклонной поверхности и неизменно скатываясь вниз, Павлик наконец пришёл к выводу:

– Придётся сюда что-нибудь вбить, лучше всего крючья. Видел я такие в прихожей, целый ящик, рядом с длинными палками, на которых развешивают оконные шторы. Сбегаю принесу.

– И не забудь прихватить молоток, – напомнила Яночка. – Мы с Хабром тебя подождём. Будешь пробегать мимо окон, обязательно нагнись. Крюки, на которых предполагалось закрепить карнизы для оконных штор, оказались идеальным средством для восхождения на крышу. Павлик вбивал их постепенно, один за другим, по мере восхождения, не отдавая себе отчёта, что занимается скалолазанием или альпинизмом. Яночка взбиралась следом за братом, собаку дети оставили внизу, велев сторожить и дать им знать в случае какой опасности. Хорошо, что папа с мамой не видели сейчас своих деток…

Преодолев скользкую трассу, брат с сестрой оказались под декоративным карнизом. Справиться с этим препятствием было намного проще. Помогая друг другу, подсаживая и подтягивая, оба пыхтя взобрались на него. Яночка шёпотом сердилась на брата:

– Ну что стоишь, прирос к месту, что ли? Интересно, а мне куда влезть? Весь карниз занял. Куда ни ткнись – везде твои ноги. Сколько их у тебя? Свою некуда поставить. Подвинься!

Осторожно подвинувшись, мальчик помог сестре взобраться на карниз, а сам подобрался к заветному чердачному окошку.

– Гляди! – крикнул он, забыв, что следует соблюдать тишину, но спохватился и перешёл на громкий шёпот. – Фиговая решётка! Не решётка, а прямо фотомонтаж, для красоты сделана. Открывается вместе с окном.

Яночка осторожно добралась до брата, и оба они убедились, что решётка и в самом деле крепилась не к оконному косяку, а к раме, и открывалась вместе с окном. Причём открывалась снаружи, а не изнутри. Павлик потянул за решётку, и она легко подалась вперёд. Одностворчатое окошко открылось, причём рама со стеклом и решёткой не отошла в сторону, а поднялась вверх. Путь на чердак оказался открытым.

– Придержи раму! – приказал Павлик сестре, – а то ещё свалится и меня пополам разрежет, когда буду влезать. Я первый лезу!

И мальчик сделал попытку просунуться в раскрытое окошко головой вперёд.

– Ты что? – поддерживая раму, крикнула на брата девочка. – Зачем голову суёшь? Залезай вперёд ногами, а вдруг там высоко!

Она, конечно, права, но очень непросто на узком карнизе, расположенном так высоко над землёй, изменить позицию. Извиваясь всем телом, как змея, упёршись одной рукой и одной ногой в стену дома, а оставшимися конечностями в карниз, запутавшись, где у него руки, а где ноги, Павлик наконец занял позицию вверх ногами и просунул ноги в окошко. Яночка изо всех сил поддерживала раму в поднятом положении.

– Порядок! – услышала она после мягкого шлёпка голос брата, доносящийся с чердака. – Здесь невысоко, лезь головой вперёд, я тебя подхвачу. Отпусти раму!

Отпустив раму, девочка поспешила нырнуть головой вперёд. Рама наподдала сзади, Павлик подхватил спереди, и Яночка благополучно приземлилась на мягкий пол. Окно с лёгким стуком закрылось, и наступила тишина.

На старом чердаке царила полутьма. Поначалу глаза ничего не видели, но вот постепенно в серой однородности окружающего пространства стали проступать контуры отдельных предметов.

– Темновато здесь! – вполголоса осмелилась нарушить тишину девочка.

– И никакого повешенного не видать, – разочарованно подхватил Павлик.

– За столько лет никакой повешенный не сохранится! – возразила благоразумная сестра. – Остался бы только скелет. Поищем, может, и валяется где-нибудь в углу. Я уже немного вижу. Глаза Павлика тоже привыкли к темноте, доказательством чего явилось восклицание, в котором слышались и изумление, и восторг:

– Надо же, какая пылища!

Пыль и в самом деле впечатляла. Она таким толстым слоем покрывала все окружающее, что трудно было различить, какие же предметы под ней скрывались. Зато на её толстом ковре отчётливо выделялись чьи-то следы, тоже шедшие от окна.

– Гляди! – взволнованно схватила Яночка брата за рукав. – Он тоже шёл отсюда, значит, влез через это же окно. И шёл как-то странно, вроде еле ноги волочил. Может, специально, чтобы замазать следы? Чтобы не определили рисунок подошвы, ты как думаешь? И шёл туда, вон в тот угол.

– Тогда мы должны идти так, чтобы не наступать на его следы. По стеночке пройдём, я с той стороны, ты с этой.

Дети осторожно двинулись в глубь мрачного, таинственного чердака, туда, куда вели следы неизвестного злоумышленника. Но хотя чем дальше от окошка, тем было темнее, видели они все лучше. Похоже, их глаза совершенно освоились с темнотой.

Внутренность чердака уже не представляла собой однообразное серое пространство. Оказывается, он буквально забит множеством самых интересных вещей. То и дело слышались полные восторга возгласы:

– Фантастическое старьё! Гляди, старинные часы!

– А вот рыцарь в латах и с мечом! Отпад!

– Оставь рыцаря в покое, гляди – что это?

– Вроде бы гладильная доска, только вместо доски корыто, – сказал Павлик. – И отверстие внутри. Он заглянул в отверстие, потом заглянула Яночка, – Там какие-то железки торчат, острые…

– Как поломанные ножи! – подхватил Павлик. – Слушай, это не иначе как средневековая пыточная машина! Красота!

– И правда! – согласилась сестра. – Вот в это отверстие всовывали руку или ногу, потом поворачивали ручку… И по кусочку отрезали… Стало страшно. Вот какие жуткие тайны хранил, оказывается, старый чердак! Брат с сестрой не сговариваясь поспешили подальше отойти от страшного орудия пыток. Мальчик ткнул сестру в бок:

– Смотри, а это что?

Вздрогнув от неожиданности, девочка с трудом удержалась от крика, потом шёпотом обрушилась на брата:

– Мог бы предупредить! Чего путаешь? И без того страшно! Ты про что?

– А вот про это.

– Вроде бы старинный колокол.

– Внутри пустой, – доложил брат, исследовав внутренность .непонятного предмета. – А вот, гляди! Что бы это могло быть? Старинный аккордеон? Да нет…

И оба принялись с интересом рассматривать какой-то кожаный предмет, сложенный гармошкой. Павлик нажал на торчащую вверх ручку, предмет издал вздох и выпустил струю пыли.

– Осторожно! – вскричала Яночка. – Дует!

– Откуда дует?

– Когда ты нажимаешь ручку, вот отсюда дует. Пыль летит.

– Значит, это старинный пылесос, только наоборот – выпускает пыль, вместо того, чтобы её втягивать. Надо же, как интересно! И Павлик принялся энергично нажимать ручку, подняв тучи пыли. Оба расчихались. Может, с этой стороны сюда что-нибудь заталкивали по кусочку, – предположил он между двумя чихами, – а с другой стороны выдавливалось?

– Опять приспособление для пыток? – с сомнением произнесла Яночка, перестав чихать. – Ты думаешь, наши предки оборудовали здесь, на чердаке, камеру пыток? Ведь обычно людей пытали в застенках подземелья. Я не читала, чтобы на чердаках.

– Да нет, это не для пыток, хватит и одной пыточной машины. Погляди туда!

– Нет, это ты гляди сюда!

Оставив в покое старый патефон с погнутой трубой, ручку которого уже начал было накручивать, Павлик поспешил к сестре, так как по голосу понял: она увидела нечто из ряда вон выходящее. И в самом деле. У стены виднелся прямоугольник чистого пола. Без пыли! Прямоугольник небольшой, здесь мог стоять средних размеров чемодан или небольшой шкафчик. И взяли этот чемодан отсюда совсем недавно.

– Видишь! – взволнованно толковала брату Яночка. – Тысячу лет здесь стояло, а он совсем недавно забрал отсюда.

– И в самом деле, – согласился Павлик. – И паутина на стене, видишь? Вся порвана. Только вот каким образом он мог это вытащить в окно? Не пролезло бы. А, может дверь какая есть? Как ты думаешь, что бы это могло быть?

Сокровища, что же ещё! Сокровища в чемодане или ящике. Или шкафчике…

– Да нет, это наверняка были старинные пистолеты! Или другое какое оружие, может, и не очень старинное. И боеприпасы к ним! факт, преступник явился за ними, и теперь примется грабить и разбойничать. Слышала, ведь в этом доме во время войны бабушка Агаты прятала оружие! Вот этот хмырь его и похитил! Надо же, из-под носа увёл! Яночка поморщилась. Оружие и боеприпасы её не устраивали, она предпочитала сокровища. Дети внимательно осмотрели прямоугольник незапыленного пола и убедились, что они правы – тут и в самом деле до самого недавнего времени стояло что-то – мебель, чемодан, сундучок, которые забрали неизвестные злоумышленники.

– Неужели найдётся такой дурак, который из-за каких-то пистолетов станет забираться в чужой дом? Ведь столько намучается, чтобы вынести их отсюда! – удивлялась вслух Яночка.

– Сама ты дура! – возразил брат. – Пистолеты и боеприпасы почище твоих сокровищ будут! Решив, что сейчас не время ссориться, Яночка сказала:

– Ладно, времени у нас в обрез, давай посмотрим, не забрал ли он отсюда ещё что. И оба осторожно двинулись дальше по мягкому ковру пыли. Осторожно не только потому, что следовало соблюдать тишину, но ещё и потому, что каждое резкое движение взбивало кверху целые тучи пыли. Оба были уже с ног до головы покрыты этой пылью.

Увидев старинную шарманку, Павлик остановился как вкопанный. С криком «Потрясная штуковина» он кинулся к шарманке и, прежде чем Яночка успела его остановить, повернул торчащую сбоку рукоятку.

От звука, который издала старая шарманка, кровь заледенела в жилах. Павлик выпустил рукоятку и отскочил как ошпаренный. Утробное глухое завыванье, сопровождаемое гулом, скрежетом и тяжкими вздохами, потусторонним ужасом наполнило чердак и эхом пронеслось по всему дому. Явно повеяло чем-то зловещим, загробным. Бабушка в кухне замерла от ужаса. Всепроникаюший звук был ей слишком хорошо знаком и мог означать только одно. Побледнев и задрожав всем телом, бабушка поставила на стол банку с маринованными грушами, которую судорожно прижимала к груди, и выбежала из кухни. Из дверей своей квартиры выглянула старуха соседка.

– Ваши милые детки играют на чердаке, – сообщила она и ядовито добавила:

– Странные у них игры, в арестантов…

Ничего не ответив, бабушка побежала к лестнице, ведущей на чердак, и поднялась по ней. На площадке у чердачной двери царили тишина и спокойствие. И жуткий беспорядок, несомненно свидетельствующий о том, что дети здесь действительно играли, вон и понастроили что-то, наверное, камеры для арестантов.

Бабушка вернулась к себе и накапала в рюмочку валериановых капель, чтобы успокоиться, решив позже вернуться и к вопросу об арестантах, и отложить на вечер все проблемы – и ужасных звуков, и арестантов.