Текст книги "Особые заслуги"

Иоанна Хмелевская
Особые заслуги
(Яночка и Павлик – 2)

* * *

Автоматически отмахиваясь от комаров, Яночка с Павликом сидели на ступеньках крылечка летнего домика и старательно притворялись абсолютно глухими. Разговор, который вели в домике их родители, явно не предназначался для детских ушей.

– Какой же ты идиот! – кричала на мужа пани Кристина не помня себя. – Балбес, остолоп, дуралей! Да, да! Дурак – слишком мягко для тебя! Привезти семью в такое гиблое место! Я ехала купаться в море, а не тонуть в болоте! И ни минуты здесь не останусь!

Пан Хабрович неуклюже пытался оправдаться:

– Согласен, дорогая, у меня тоже возникли кое-какие сомнения. Но ведь директор…

– Директор! Дебил, маньяк твой директор! Кретин!

– Хорошо, пусть будет кретин! Так убить его за это, что ли?

– Следовало бы! На благо всему комбинату! Обществу! Всей стране!

– А, может, и всей Европе? Ну, согласен, место для базы отдыха действительно выбрано немного по-идиотски, но я-то тут при чем?

– По-идиотски – это ещё слишком мягко сказано! – продолжала бушевать пани Кристина. – Да я уверена, её построили в самом широком месте косы, а от моря нас отделяет её высочайшая вершина! Хуже нарочно не придумаешь.

– С самого начала было ясно – тут что-то не так, – пробормотала на ступеньках Яночка. – Как только папа по дороге начал задавать глупые вопросы, я сразу догадалась.

– Факт! – согласился с сестрой Павлик. – Но он побоялся признаться.

Яночка кивнула, сочувственно вспоминая неуклюжие попытки отца .разобраться в создавшейся ситуации и спасти положение. Уже в Эльблонге пан Хабрович почуял неладное. Явно обеспокоенный, он принялся допытываться о ширине косы и её высоте над уровнем моря, а также интересовался структурой образующих её геологических пород. На все вопросы дочка отвечала охотно и без малейшего труда, поскольку география всегда была её самым любимым хобби.

– Пески! – с издёвкой выкрикивала в домике пани Кристина. – Песчаные дюны! Ха-ха! Покажи мне эти пески! И дюны! Лично я вижу лишь болота и трясины!

– Вот и я удивляюсь, – подхалимски соглашался её муж. – Ты совершенно права, дорогая. Как могли образоваться болота на песчаных почвах?

Пани Кристину не так-то легко было умиротворить, она явно не желала смягчаться и продолжала бушевать.

. – И как только могло прийти в голову строить в таком месте кемпинг! Нет, для этого мало быть идиотом, ваш директор просто извращенец какой-то!

– И к тому же эгоист и прохиндей! – с готовностью подхватил пан Роман. – Пристань, видите ли, ещё построил…

Павлик на ступеньках вполголоса прокомментировал:

– Они правы, эгоист и прохиндей. Ну, тронулся человек на почве яхт, это я могу понять. Но зачем было при этом возводить базу отдыха за горкой, подальше от моря?

Оглянувшись, Яночка бросила взгляд на крутые склоны холма, поросшие лесом.

– Да, отсюда жутко далеко до пляжа. А кроме того, его здесь нет.

– Кого нет? – не понял брат.

– Да директора этого. Ведь сюда он приезжает недельки на две. И изза этих двух недель возвёл целый посёлок. Плевать ему, что Отдыхающие должны будут карабкаться по крутым склонам и тащиться до моря тысячу девятьсот метров.

– Тут и в самом деле так далеко?!

– Может, немного меньше, да какая разница?

Но и нам придётся карабкаться и тащиться, и только из-за того, что ему, видите ли, захотелось на две недели иметь свою яхту под рукой. Скотина! Павлик кивнул.

– Я слышал, их трое, этих директоров-извращенцев. И все с приветом, помешались на яхтах. Подкупили кого надо из госконтроля, те и подписали бумагу – отличное место для постройки базы отдыха. А директора уж позаботились о том, чтобы разрекламировать райское местечко для отдыха. Не уверен, что мне здесь понравится.

– Я тоже не уверена. Надо сначала осмотреться.

Бурный протест пани Кристины и нелестную оценку её детей вызвал кемпинг, вернее база отдыха текстильного комбината, в котором пан Хабрович случайно раздобыл путёвки. И очень гордился собой. Правда, с текстильной промышленностью у пана Романа не было ничего общего, но, будучи причастным к парусному спорту, он знал многих его любителей, в том числе и упомянутых директоров-извращенцев. Много слышал от них о кемпинге, ещё больше о том, как чудесно ходить тут по заливу под парусом. Ходить под парусом он не собирался, но, узнав, что по другую сторону косы находится море, решил, что это прекрасное место Для отдыха с семьёй.

Море оказалось труднодоступным. Место для кемпинга и в самом деле было выбрано на редкость неудачно – на берегу залива. Неудачно для всех за исключением яхтсменов. Это сколько же пришлось потрудиться, чтобы на песчаной косе разыскать такое роскошное болото – настоящий рай для комаров! Домики кемпинга, вернее базы отдыха комбината, наскоро построили в небольшой лощине между двумя высокими холмами, как раз по соседству с упомянутым болотом, за которым простирался залив. Купанье в заливе делали невозможным трясина по его берегам и столь же вязкое дно. В довершение несчастья дождливое лето ещё усугубило «прелести» этого райского местечка, подпитав болота и значительно пополнив поголовье комаров. Для того же, чтобы добраться до морского берега, требовалось форсировать две горушки и пересечь косу в её самом широком месте.

А пани Кристина продолжала гневаться, но теперь в её яростных выкриках прослушивалась деловая нотка.

– По пути сюда мы проезжали через деревню, если только можно так назвать посёлок из шикарных вилл. Уверена, там сдают комнаты, возможно, даже есть ванные с горячей водой. Делай что хочешь, выгони кого-нибудь, перекупи, хоть убей, но получи там комнату! Здесь я не останусь ни на один день!

Брат с сестрой, услышав это, встрепенулись и переглянулись. Замаячила перспектива чего-то новенького.

– Сомневаюсь, что в посёлке найдётся свободная комната, – уныло отозвался пан Роман. – Ведь я потому и взял наши путёвки, что там уже давно все позанимали. Сама видела – вся Польша двинулась к морю.

– Начиная с мая дожди шли беспрерывно, – возразила пани Кристина. – Возможно, кое-кто и уехал.

Как отреагировал отец дети не услышали, ибо в этот момент появился последний, четвёртый член их семейства – Хабр. Пёс был таким умным и так хорошо воспитан, что его никогда не держали на поводке. Он всегда пребывал на свободе, бегал где хотел и намного лучше своих маленьких хозяев знал, как следует поступить в каждом конкретном случае. Как только машина Хабровичей подкатила к злополучному кемпингу, пса выпустили на волю – ознакомиться с новыми местами. И вот теперь Хабр вернулся.

Естественно, сразу все внимание переключилось на пса. Дети оживились.

– Ну и как? – с волнением принялась расспрашивать своего любимца Яночка. – Как тут? Однозначного ответа они не получили. Похоже, Хабра обуревали противоречивые чувства. Гавкнув, он сначала отбежал немного в восточном направлении, в сторону государственной границы, обернулся к детям, пробежал ещё несколько метров и замер в классической стойке охотничьей собаки: напряжённо вытянувшись как струна и подняв переднюю лапу. Опять обернув голову к хозяевам, пёс вдруг поджал хвост и какой-то onmhjxhi вернулся к ним, причём тихонько повизгивал и скулил.

С трудом оторвав взгляд от собаки, брат с сестрой недоуменно переглянулись, но не успели и слова сказать, как пёс бросился в противоположную сторону и сделал точно такую же стойку на неведомого дикого зверя, но уже не возвращался, поджав хвост, а нетерпеливо оглядывался на хозяев, подбегал к ним, опять возвращался и снова застывал в стойке, всем своим видом приглашая немедленно последовать за ним. Поскольку дети стояли неподвижно, собака вернулась к ним, села у ног Яночки и коротко пролаяла два раза.

– Все понятно, – произнёс наконец жутко взволнованный Павлик. – В той стороне – носорог, и Хабр не решается напасть на него, а с этой – более доступная дичь.

Не менее взволнованная Яночка нерешительно отозвалась:

– Вот уж не знаю, дичь ли… То есть, я хотела сказать: не уверена, что она такая уж доступная.

Скорее всего, он и сам не знает, что это такое наверное, что-то очень сложное.

– Возможно. И он хочет, чтобы мы пошли с ним и сами посмотрели. Я бы пошёл.

– Я тоже, но пока мы не можем. Не знаешь на чем они остановились? В этот момент родители вышли из домика.

– Дети, вы останетесь здесь и подождёте нас, – нервно произнесла мама. – А мы с отцом отправимся на поиски нормального человеческого жилья. Вещи остаются, пока не распаковывайте чемоданов…

Не дав маме договорить, Павлик невоспитанно перебил её, обратившись к отцу:

– Папа, тут водятся какие-нибудь опасные звери?

Ещё не остывший от только что выдержанной баталии пан Хабрович раздражённо отозвался:

– Вы что, боитесь каких-то зверей? Тут вам не джунгли Амазонки, нет здесь опасных зверей.

– А какие есть?

– Лисы, косули и зайцы. И не морочь мне голову, мы скоро вернёмся.

– Выходит, непонятно, что же он такое учуял, – печально констатировал Павлик, наблюдая за тем, как отец с матерью садятся в машину. – Так что будем делать?

А Яночка уже поднялась со ступенек, приняв решение.

– Пойдём и посмотрим, что там. такое сложное. Пока они вернутся…

– Так папа же сказал – «скоро вернёмся»!

– И что из того? Раз поехали вместе, времени у нас навалом, полкосы обследуем. Будто не знаешь – раз поехали с мамой, ни одного дома не пропустят. Это прозвучало убедительно, и Павлик больше не возражал. Заперев дверь домика на ключ, он вынул ключ и спрятал его в карман. А Хабр уже устремился на запад, раньше мальчика поняв, что они отправляются в экспедицию. Дети бегом бросились следом.

Вокруг не было ни одной живой души. Видимо, проглянувшее впервые после бесконечных дождей солнце выманило людей на пляж. По соседству с кемпингом не было никаких построек, дома посёлка располагались на значительном расстоянии от него. А в лесу никто не прохаживался по чаще, даже тропинки не были протоптаны. Правда, поначалу где-то высоко на склоне мелькали отдельные человеческие фигуры, но и они вскоре исчезли за деревьями.

Хабр вёл детей к цели напрямик, не смущаясь неровностями сложнопересеченной местности, Яночке и Павлику стоило немалого труда продираться сквозь густые заросли, то и дело приходилось карабкаться вверх по склону или опять, оступаясь и падая, спускаться вниз. Какая всетаки жалость, что никто не удосужился проложить здесь тропинки!

– Нарочно они, что ли, накопали здесь эти ямы? – ворчала Яночка тяжело дыша. – Который раз уже попадаю в них! Не понимаю, мы ведь идём вдоль, а они нарыты тоже вдоль, А неровности обычно бывают поперёк!

Споткнувшись о пень, Павлик упёрся в него обеими руками, чтобы сохранить равновесие, и обернулся к сестре.

– Разве ты ещё не поняла? – удивился он. – Ведь это же окопы. В них qhdekh немцы. Под конец войны их тут миллионы скопились, и все рыли себе окопы. И огневые позиции для техники. Мы это проходили.

– Кошмар! Когда же они воевали, если все рыли да рыли? А стреляли когда?

– Вот потому и проиграли войну…

– И Хабр тоже хорош, мог бы выбрать дорогу поровнее.

– А он наверняка знает, что у нас мало времени.

Хабр вёл как по линейке, перепрыгивая через ямы и пни, и только нетерпеливо оглядывался на детей, словно подгоняя. И когда он наконец оглянулся последний раз, остановился и замер в своей классической стойке, дети были совершенно без сил. Они тоже остановились, тяжело дыша… Выдержав стойку, сколько, по его мнению, положено, Хабр пробежал несколько метров дальше и очень довольный собой сел, всем своим видом показывая, что привёл хозяев куда требовалось.

Вокруг царили тишина и спокойствие. Склонившееся уже низко над горизонтом солнце просвечивало сквозь ветви деревьев, ветра, повидимому, не было совсем. Не меньше минуты стояли дети молча и неподвижно, чутко прислушиваясь. Тишина, и никого вокруг.

– Ну! – шёпотом проговорил Павлик. – И что бы это могло быть?

Яночка тоже шёпотом ответила:

– Наверное, оно вон там, за теми кустами.

Думаю, пока ничего опасного для нас, видишь же, сидит спокойно. Надо пойти и посмотреть. Павлик внимательно взглянул на собаку. Нет, Хабр не был спокоен, вон как напряжённо прислушивается и принюхивается, то и дело опуская нос к земле. Похоже, здесь что-то и в самом деле было необычно и это что-то следовало увидеть. И мальчик двинулся первым, осторожно раздвигая перед собой гибкие ветки какого-то кустарника. Яночка пошла за братом. Хабр вертелся рядом, всем своим видом показывая, что у него ещё не сложилось определённое мнение о сделанном им же Открытии, но кажется ему, что-то там не в порядке… Идти было недалеко. Сделав всего несколько шагов, Павлик осторожно выглянул из-за кустов и оцепенел, будучи не в состоянии шевельнуть ни рукой ни ногой. Лишь сердце отчаянно забилось в груди. Для придания себе храбрости мальчик попытался было присвистнуть, но и из этой попытки ничего не получилось.

Встревоженная Яночка поспешила выпутаться из цепких объятий гибких ветвей и, ухватив брата за руку, тоже выглянула из кустов. И тоже оцепенела.

Оба они наверняка обратились бы в позорное паническое бегство, но ноги отказались повиноваться. Брат и сестра словно окаменели и как загипнотизированные не сводили немигающего взгляда с оказавшейся у них под ногами раскопанной могилы, развалившегося гроба и валявшихся повсюду белых костей. Несомненно человеческих. На переднем плане скалил зубы череп…

– Так вот о чем он хотел нам сказать, – каким-то хриплым голосом прошептал Павлик, немного придя в себя. Ноги пока не действовали, но голос прорезался, и мальчик смог даже моргнуть, отводя глаза от страшного зрелища.

– Это что же… те самые немцы? – вся дрожа, с трудом прошептала Яночка.

Брат не сразу ответил. Какое-то время он все ещё молча смотрел на разорённую могилу. Потом взял себя в руки и, проглотив комок в горле, отозвался:

– Ну что ты! Видишь же – нормальная могила с гробом. А им, немцам, не до гробов было. Нет, это что-то другое.

И заставив себя отвести глаза от страшного черепа, который притягивал как магнитом, он вдруг вскричал ужасным голосом:

– Смотри!

И локтем ткнул сестру в бок.

И без того перепуганная Яночка нервно вздрогнула и закрыла глаза. Сами собой застучали зубы. Ещё сильнее ухватившись за брата, девочка заставила себя открыть глаза и глянуть, куда он показывал. Там виднелась вторая могила, точно так же разрытая. Рядом валялись фрагменты человеческого скелета и отдельные кости.

Сто лет прошло, пока, придя в себя, дети были в состоянии оглядеться. На поляне оказалось много разрытых могил, хотя выглядели они уже не так ужасающе, как эти первые две. А некоторые остались в нормальном состоянии, надгробные плиты не были тронуты и над ними возвышались низкие каменные кресты. Однако большинство могил были разрыты, о чем с несомненностью свидетельствовали сдвинутые в сторону и разбитые тяжёлые плиты, старые, поросшие травой, а также опрокинутые кресты. Впрочем, кусты под носом в значительной степени заслоняли общий вид.

– Это кладбище, – прошептала Яночка, все ещё будучи не в состоянии сделать более глубокое замечание.

– Странное кладбище, – неуверенно заметил Павлик. – Видишь же, очень старое. И кому понадобилось отсюда растаскивать покойников? Вот и не знаю…

– Чего не знаешь?

– Не знаю… Хабр это учуял? Такое старое?

И откуда он знал, что тут что-то не в порядке? Девочка взглянула на собаку. Яночка уже совсем пришла в себя, к ней вернулась способность не только двигаться, но и шевелить мозгами.

– Значит, тут примешано что-то ещё, – решительно заявила она. – Мы не видим, а Хабр знает. Надо бы проверить…

А Хабр по-прежнему вертелся рядом с детьми. Вот он перестал нюхать землю, поднял нос выше, понюхал воздух и вдруг, рванувшись в сторону, исчез в кустах. Дети нетерпеливо ожидали его возвращения. Вот Хабр вернулся. Поджав хвост, он подбежал к хозяевам, жалобно и как-то извиняюще повизгивая.

Павлик охнул.

– Опять этот носорог!

А Яночка. в полном отчаянии прошептала:

– Господи, уж если даже Хабр боится, то я и не знаю, что же здесь такое! Ни могил, ни скелетов он ведь не боялся.

Как бы в подтверждение слов девочки Хабр пробежался вокруг раскопанной могилы, равнодушно обнюхал кости и, опустив нос до самой земли, двинулся к дороге, идущей вдоль залива. Обернулся, увидел, что дети не идут за ним, вернулся с нетерпеливым видом и опять устремился к дороге.

Яночка внимательно наблюдала за поведением своего любимца.

– Ага, понятно, – сделала она вывод. – Значит, тут три вещи. Вот эти могилы. Потом то, чего он боится. И ещё что-то, чего он не боится и велит нам идти следом, хочет показать. А мы сейчас не можем.

– Люди! – решил Павлик.

– Что люди? – не поняла сестра.

– Наверняка он хочет рассказать нам о каких-то людях. Ведь эти могилы сами не разрылись, их кто-то должен был раскопать.

– И обязательно это сделали люди?

– А кто же ещё?

– Ну, не знаю… звери какие-нибудь.

– Ты что, спятила? Какой зверь в состоянии своротить такую тяжёлую плиту? Погоди-ка… Шагнув вперёд, мальчик наклонился и попытался приподнять сдвинутую в сторону надгробную плиту. Собравшись с духом, Яночка решилась помочь брату. Без толку, плита даже не шелохнулась.

– Сама видишь! – сказал, выпрямляясь, взопревший от натуги Павлик. – Тут разве что слон справится. А слоны здесь не водятся, вот и выходит – только люди.

– Может, ты и прав, – ответила Яночка. – Надо как следует все обдумать и прийти сюда ещё раз, когда у нас будет больше времени. А сейчас пора возвращаться, а то узнают, что мы без разрешения ушли. Хабрик, домой!

Хабр терпеливо пережидал попытки детей приподнять плиту. Его явно не устраивало такое быстрое окончание их экспедиции, он даже сделал опять попытку двинуться по тем самым, неизвестным, наверняка человечьим следам, но решительный окрик хозяйки заставил его отказаться от этой попытки. И Хабр послушно повёл к базе отдыха, опять напрямки, по чаще и aegdnpnf| . Вернувшись, папа и мама Хабровичи застали своих детей в той же позиции, в которой оставили – брат с сестрой дисциплинированно сидели на ступеньках домика, лениво отмахиваясь от комаров. Родители не заметили, что дети раскраснелись и тяжело дышали.

– Переезжаем! – радостно сообщил пан Роман. – Нашлись две свободные комнаты в одном из самых первых домов посёлка, здесь близко. Комнаты удобные, и ванная есть. Оказывается, многие не приехали из-за дождей. А нам повезло – похоже, установилась хорошая погода, месяц прибывает. Павлик, бери эту сумку!

– А что, раз месяц прибывает, так хорошая погода установится? – уточнил Павлик.

– Как правило. А кроме того, выяснилось, что здесь вообще мало дождей выпадает. В Морской Крынице – дождь, а здесь сухо.

– Раз будет хорошая погода, может, нам вообще нет смысла переезжать отсюда? – неуверенно произнесла Яночка, непроизвольно бросив взгляд в ту сторону, откуда они с Павликом только что прибежали.

Павлик дёрнул сестру за руку.

– Ты что? Ведь оттуда нам даже ближе будет! – прошептал он ей на ухо.

А пани Кристина негодующе прикрикнула на дочь:

– Тебе так понравились здешние комары? И это вонючее болото? К тому же оттуда к пляжу ведёт очень удобная дорога, всего-то перейти невысокую горку. А здесь!..

Пан Роман, внезапно о чем-то вспомнив, остановился и обернулся к детям:

– Да, забыл сказать, чтобы приглядывали за собакой. В этих местах водится много кабанов…

– Ох! – вырвалось у Павлика.

Брат с сестрой переглянулись. Так вот оно что! Теперь понятно, чего боялся Хабр. Одна .загадка разгадана.

– …а Хабр – охотничий пёс, – закончил пан Роман. – В стычке может пострадать…

– Да знаем мы! – высокомерно перебила отца Яночка. – И Хабр тоже прекрасно все о них знает. И нам сказал. Так что приглядывать за ним нет необходимости.

Слова Яночки не удивили родителей. Они уже давно уверовали в необыкновенную мудрость собаки, привыкли к тому, что Хабр давал ценные советы не только детям, но и всей семье.

– Возможно, и знает, – кивнул пан Роман. – Сумеет их выследить, но нападать на кабанов ему нельзя. На кабанов охотятся с собаками, специально натасканными на них. А Хабру с ними не справиться, загрызут и затопчут.

Павлик встревожился.

– А кабаны сами не нападут на него?

– Нет, не тронут, если он сам не полезет к ним. Разве что будут настроены слишком агрессивно…

– А с чего они могут быть такими агрессивными? – хотела знать Яночка.

На пана Романа вдруг нахлынули воспоминания его детства. В те далёкие годы он много общался с дядюшкой-лесничим. Поставив на землю очередную сумку, которую с трудом запихивал в переполненный багажник, он с готовностью переключился на милые сердцу впечатления тех беззаботных лет.

– Агрессивными они могут быть в состоянии голода, – оживлённо принялся он рассказывать.

– Голодными даже на человека нападают. Очень опасны матки с детёнышами. От них надо держаться подальше, те на всякий случай бросаются на всех, кто им подвернётся. Но в это время года молодняк уже подрос, а кабаны не испытывают недостатка в корме. Я покажу вам их следы, наверняка их здесь встретится немало.

– А где встретятся? И вообще, где эти кабаны?

– Днём обычно залезают в чащу. Или забираются в трясину…

Тут пани Кристина с раздражением перебила этот интересный разговор:

– Ради Бога, давайте поскорее уберёмся подальше от этой трясины! Смотрите, меня всю заели комары! Не могу больше! Садитесь же и едем!

– … а с наступлением темноты выходят на кормёжку, – с разбегу закончил пан Роман. – Впрочем, могут кормиться и в трясине.

Захлопнув багажник, отец сел за руль. Дети вместе с Хабром кое-как уместились на заднем сиденье. Пани Кристина все не могла успокоиться и, покидая гиблое место, мстительно перечисляла его недостатки.

– Смердящее болото под носом, рассадник комаров. От залива отгораживают гнилые камыши, от моря – настоящие Альпы! Изумительное место для базы отдыха, вряд ли найдётся хуже, даже если очень долго искать. А все из-за того, что какому-то кретину захотелось на две недели в году держать поблизости свою яхту. Чтобы, не дай Бог, не пришлось пройти до неё несколько лишних шагов! Так боится растрясти свой жирок!

– Трём кретинам захотелось, – подлил масла в огонь пан Роман. – А жирок у всех водится, факт. Меж тем зажатый сумками на заднем сиденье Павлик не переставая восхищался мудростью их собаки и восторженно шептал сестре:

– Надо же, какой умный наш Хабр! Первым делом сообщил нам о кабанах!

– Так и быть, на обеды мы можем ходить на базу отдыха, – милостиво согласилась пани Кристина. – Но завтраки и ужины ты будешь привозить нам сюда! Не для моих нервов трижды в день любоваться на тамошнюю мерзость!

Очень довольный тем, что конфликт удалось разрешить благополучно, пан Хабрович покорно соглашался на все. Две комнаты на втором этаже новой виллы вполне удовлетворили его жену, не вызывая никаких придирок. Быстренько выгрузив вещи, пан Роман умчался на машине разузнать относительно возможности брать питание на вынос.

– Если немного поспешим, то до темноты ещё успеем смотаться на море, – заметил Павлик, не очень аккуратно заталкивая в шкаф своё имущество. – Раз ужин привезут домой, можно и опоздать.

В отличие от брата, Яночка укладывала свои вещи аккуратно.

– До ужина нам ещё нужно обследовать дом и окрестности, – напомнила она Павлику. – То есть, я хочу сказать – Хабр должен все обнюхать, не то на новом месте будет нервничать.

– Ладно, подождём его. Хабр обнюхивает быстро.

А Хабр уже успел ознакомиться с домом. Больше всего ему понравилось помещение внизу, служащее одновременно гаражом, кладовой для сетей и местом для чистки рыбы. Вот это помещение он обнюхивал прямо-таки с наслаждением, задержавшись здесь намного дольше, чем в других комнатах. Потом выбежал во двор и управился с ним одним махом. Пёс собрался продолжить свои изыскания, но ему не позволили.

– Умная у вас собачка, – похвалил Хабра старый рыбак, чинивший во дворе сеть. – Просто на редкость воспитанная и послушная. И кошек не гоняет, странное дело.

Комплименты по своему адресу Хабр выслушал, дисциплинированно, хоть и с видимым нетерпением сидя во дворе у крылечка. Высунувшись в окно из своей комнаты, Яночка пояснила:

– А он у нас привык к кошкам. В нашем доме живёт бабушкина кошка, и Хабр знает, что нельзя её обижать. Он и в самом деле очень умный.

– А раз такой умный, то почему же заставляете его сидеть во дворе, хотя по всему видно – псу не терпится побегать на новом месте? Пусть бы побегал, не заблудится.

Убрав голову из окна, Яночка через минуту оказалась во дворе.

– А из-за диких кабанов, – пояснила она. – Мы не хотим, чтобы он встретился с ними один на один, без нас.

Рыбак удивился.

– Так вы кабанов боитесь?

– Мы – нет. Мы за Хабра боимся. Ведь сеттер – охотничья собака, любого зверя выследит. С кабанами же ему не приходилось иметь дело, и мы боимся, как бы кабаны ему чего плохого не сделали.

– Что ж, кабаны тут и в самом деле водятся. И ещё сколько! Да только они не совсем дикие.

– А какие же?

– Приручённые.

Тут во двор выбежал Павлик, только что получивший у мамы разрешение на прогулку перед ужином.

– Можем отправляться! – крикнул он сестре.

– Минутку! – остановила его Яночка и повернулась к старому рыбаку: – Как это – приручённые?

– Кто приручённый? – не понял Павлик.

– Этот пан говорит, что кабаны здесь приручённые. Неужели все? – спросила она рыбака.

– Любанский я, – представился старый рыбак новым жильцам и дал исчерпывающий ответ: – Не все, но многие. Я сам их и приручал.

Услышав такое, дети решили ненадолго отложить немедленный поход к морю. Очень уж интересные вещи рассказывал старый Любанский! И брат с сестрой попросили рассказать им поподробнее, как же он приручал диких кабанов.

– Кормил я их, – стал рассказывать рыбак, не переставая работать над сетью. – Вторую зиму уже подкармливаю. Прошлая зима была суровая, так они привыкли ко мне, почитай, каждый вечер приходили. Сначала молодняк, тот посмелее, а за ними и матёрая свинья явилась. И уж она так осмелела – из рук у меня ела. Выношу я, значит, ведро с кормом, не успею на землю поставить, а она уже полрыла в него сунула. И вот те, в последнем доме, тоже кормили, туда другое стадо приходило, с другой маткой.

– А как теперь? – заинтересованно расспрашивал Павлик. – Вы их и сейчас подкармливаете?

– Нет, сейчас у них и без меня есть пища. Да и людей в посёлке стало слишком много, распугивают их. Нет, сейчас они из лесу не выходят.

– А как можно их увидеть?

Быстро и ловко протаскивая челнок с бечёвкой сквозь ячейки сети, рыбак рассказывал:

– А вы спрячьтесь в тростниках, как стемнеет. Или, ещё лучше – ночью. Ночью кабаны выходят на кормёжку. Сейчас луна светит, так все хорошенько разглядите. Они и в тростнике кормятся, и в лесу, в земле роются. Вон в той стороне. И рыбак махнул челноком куда-то в сторону кемпинга. Яночка с Павликом обменялись быстрым взглядом. Они уже знали, что им предстоит делать в ближайшее время.

– А что они едят? – продолжал расспрашивать Павлик. – Что едят кабаны?

– Да все жрут. Кормил я их кукурузой, а если случался, и хлеб подбрасывал, и картошку, и рыбу они тоже любят. А вот хлеб так просто обожают.

– А в лесу они чем кормятся? В лесу ведь нет ни хлеба ни картошки.

– Да что попадётся, то и жрут. Разрывают землю и вытаскивают корешки растений, личинки всякие, побеги тростников едят, мышь подвернётся – они и мышь, и лягушку слопают. Больше всего им по вкусу побеги тростника, вот почему они часто в тростнике кормятся.

Павлика очень заинтересовала сеть, которую приводил в порядок рыбак. Ему очень хотелось порасспросить старика о том, как ловят рыбу, какие бывают сети и о многом другом. Мальчик уже раскрыл рот, чтобы порасспросить обо всем этом, но тут спохватился, что времени у него с сестрой на знакомство с окрестностями мало, скоро стемнеет. Рыбак же никуда не денется, успеют они ещё с ним пообщаться. Яночка поняла брата с полуслова. Вежливо поблагодарив старого рыбака за интересный рассказ, дети сняли Хабра с поста и отправились на разведку местности.

– Теперь мы все будем есть с хлебом, – тяжело дыша говорила Яночка, взбираясь вслед за Хабром на очередную песчаную горушку. – И первое, и второе. Ко всему просим кусок хлеба, понял? Надо насобирать его для кабанов.

– Мама удивится, – буркнул в ответ Павлик.

– Ну так что? Пусть удивляется. Подумает, у нас тут развился аппетит. А насчёт кабанов нам признаваться нельзя, сразу же крик поднимут – опасно это. А кабаны-то приручённые, можно сказать, ручные, что же тут опасного? Мне очень хочется их увидеть.

– И мне тоже. И надо придумать, как выйти из дому ночью, дверь они наверняка запирают.

– Есть веранда. И та вонючая комната внизу.

– И много окон на первом этаже, они низкие, я специально проверял. Придумаем что-нибудь. Дети перебрались через песчаную гору и оказались на дороге, бегущей вдоль косы. Дорога их не устраивала, поскольку не вела к морю. Пришлось путь продолжать напрямик, через лес. К счастью, здесь вилась чуть заметная тропинка. Сделав по ней несколько шагов, Яночка вскричала в полном восторге:

– Смотри! Какая красота!

Прибавив шаг, Павлик поспешил к сестре.

– Что там? Вот это да! Да это целая галактика!

Прямо перед ними, впритык к тропинке, возвышался грандиозный муравейник. Сквозь листву деревьев пробился и осветил его последний луч заходящего солнца, и в его свете как бешеные сновали мириады муравьёв. Мало сказать, что Яночка была в полном восторге, она прямо-таки впала в настоящую эйфорию. Муравьишек она всегда любила, ей нравилось наблюдать за их неустанными хлопотами, она восхищалась транспортными возможностями этих миниатюрных созданий, пыталась разгадать их намерения. К тому же вот эти, конкретные муравьи относились к разряду чёрных и крупных, так что проследить за их, передвижениями не составляло особого труда. Присев на корточки, девочка не сводила зачарованного взгляда с хлопотливых муравьишек.

– И что они носятся туда-сюда? – спрашивал Павлик, наклонившись над муравейником. – Гляди, гляди, какую громадную головешку волочёт вон тот! Зачем она им? Забыл я, чем питаются муравьи.

– Как это чем, сахаром, конечно! – ответила всеведущая сестра. – Сам слышал, все только и говорят о том, что в сахар понабились муравьи. Помнишь, в прошлом году, на Мазурских озёрах, у всех в сахаре оказались муравьи?

– Правда, вспомнил. Но у тех муравьёв был под носом кемпинг, а эти где возьмут сахар? В лесу?

– Придётся им принести, – не задумываясь решила Яночка. – Попросим Хабра запомнить дорогу. К морю мы ведь будем ходить каждый день, вот и станем ходить мимо муравейника и приносить им понемногу. Много им не съесть.

– Слушай, пошли, наконец, к морю, а то скоро стемнеет.