Текст книги "Защитница. Тринадцатое дело"

Глава 1
Москва. Ольга Викторовна Шеметова. Тринадцатое дело

Ольга открыла глаза и с удовольствием вспомнила, что сегодня может спать, сколько захочет. В контору ей не идти, никаких срочных дел нет. Значит, выспится вволю. А потом поработает безо всякой обязаловки, в свое удовольствие: почистит компьютер (уже год собирается), почитает профессиональные издания, подумает над делами.

Их, кстати, у нее уже двенадцать, одновременно в производстве. Это, конечно, не предел, у наиболее востребованных адвокатов по нескольку десятков бывает. Но и ее теперь можно смело назвать востребованной, раз в адвокатском портфеле лежит дюжина дел.

Ведь если, например, прокурор похвастает тем же самым, то будет не прав.

«Клиенты» прокурора в своем выборе не свободны. Хотят – не хотят, а прокурор ими займется. И деньги за свою работу он от государства получит.

Иное дело – адвокат.

Если ты неэффективен, если доверители и подзащитные тебя с рук на руки не передают – сидеть тебе голодному и холодному. Потому что адвокат, в отличие от прокурора или судьи, деньги получает за свою работу исключительно от тех, кто его выбрал. Причем – выбрал из многих, в столице адвокатов хватает.

Не выбрали – меняй профессию. И, бывает, меняют: уходят в юрисконсульты или даже в бизнес. Ольга знала одного бывшего адвоката, который возглавил… ритуальный сервис. Такое тоже бывает.

А вот Шеметова никогда свою адвокатскую жизнь ни на что не променяет.

И дело вовсе не в деньгах. Дело в том, окрыляющем душу, чувстве, когда идешь на работу, а сердце поет от предвкушения.

Ольга – защитница по жизни. Такой родилась, такой и останется. Так что причем здесь деньги?

Да и Олег такой же.

Адвокат сумасшедший. Трибун пламенный. Защитник униженных и угнетенных.

Вот он, рядом дрыхнет. Вчера допоздна работал.

Тоже сегодня денек выкроил, чтобы с Ольгой побыть.

То, что он ее любит – сомнений не вызывало.

То, что Багров для Шеметовой – лучший мужчина в мире, тоже было непреложным фактом.

Единственное, чего не хватало Ольге – того самого пресловутого штампа в паспорте. Нет, конечно, вслух она говорила ровно обратное. Что, мол, штамп ничего не решает, что любовь – она в сердце, а не в синей печати. Да мало ли чего умного и красивого может наговорить профессиональный адвокат?

Но на детектор лжи она бы с этими утверждениями пойти не рискнула.

Потому что не просто хочет этого самого штампа, а ОЧЕНЬ хочет.

И ей непонятно и обидно, почему такой умница и тонкий психолог, как Олег Всеволодович Багров, этого не понимает.

Почти десять лет жить вместе – запросто.

А отнести жалкую бумажонку-заявление в ЗАГС – все как-то руки не доходят. Точнее – ноги.

Эх, Олежка! В чем-то – такой умнющий. А в этом – дурак-дураком!

Негромко зазвонил домашний, стационарный телефон.

Чтобы не будить любимого, стрелой метнулась к столику с аппаратом. Большое Ольгино тело никогда не мешало ей быть быстрой.

– Доброе утро, Ольга Викторовна, – из динамика донесся знакомый голос уверенной в себе женщины. Ольга не смогла сразу его вспомнить, но точно знала, что вот-вот вспомнит. А еще – с этим голосом были связаны какие-то приятные воспоминания.

– Доброе утро, – ответила она.

– Я вас не разбудила?

– Нет, Наталья Игоревна, – наконец, вспомнила Шеметова. – Что, у вас какие-то проблемы?

– Нет, нет, со мной все нормально, – успокоила та.

– Деньги вам выплатили?

– До копеечки, – усмехнулась невидимая собеседница. – Даже расходы на поминки.

– Отлично! – искренне обрадовалась Ольга. У нас ведь уже принятые судебные решения не всегда исполняются. А тут к тому же прецедент: впервые суд согласился с тем, что виновник смерти человека обязан оплатить и расходы по его поминовению. И автор этого прецедента – адвокат Ольга Шеметова!

То есть, вообще-то, автор – решение очередного Пленума Верховного суда, в котором четко указано, что потерпевшему должны быть возмещены виновником все расходы. Но, разумеется, такие детали, как устройство поминок, в тексте перечислены не были.

Ольга же – перечислила. И судья районного суда согласилась, разве что спиртное из перечня удалила, несмотря на шеметовские возражения о русских традициях.

Даже Олег оценил, между прочим. А уж он-то подруге-коллеге лишнего доброго слова не скажет, этакая ревность профессиональная.

– Да, спасибо вам еще раз, – поблагодарила Наталья Игоревна. – Выручили вы меня.

– Да не за что, – отмахнулась Ольга, хотя как раз было за что.

Тут Шеметова и фамилию своей доверительницы вспомнила – Фадеева. Начальница всей медицины в маленьком, километров за сто от Москвы, городке.

– Ольга Викторовна, можно я ваш телефон еще одной девушке дам? – спросила Фадеева. – Она очень просит.

– А она меня знает? – удивилась адвокатесса. (Надо сказать, что слово адвокатесса в официальном русском языке отсутствует. Но поскольку оно широко употребляется в народе, то оставим так, как хочет народ – прим. авт.)

– Вас теперь пол-города знает, – усмехнулась та. – По крайней мере, в медицинских кругах. В общем, она хочет стать вашей клиенткой.

– У нас не бывает клиентов, – мягко поправила Шеметова. – У нас по гражданским делам – доверители, а по уголовным – подзащитные.

– Да, вспомнила, – улыбнулась та. – И это правда, вы ко мне не как к клиентке отнеслись.

– Я просто люблю свою работу, – спокойно ответила Ольга.

– Вот этой девушке сейчас очень нужен адвокат, любящий свою работу.

– А что с ней случилось?

– Ее муж обвинен в убийстве, – как-то суховато ответила Наталья Игоревна. Она явно не хотела вдаваться в подробности.

– Я не занимаюсь убийствами, – слегка расстроилась Шеметова. Ольга была вовсе не против тринадцатого дела в своем активе. Но не с убийством.

– Почему? – удивилась та.

– Мне не всегда их жалко, – честно созналась адвокатесса. – Нет куража. Разве что невиновного обвиняют.

– Здесь именно тот случай, – почему-то шепотом сказала Фадеева.

– Почему вы так думаете?

– Я не могу говорить, у меня сейчас совещание начнется, – вместо ответа торопливо произнесла та. – Так можно я ваш телефон дам?

– Пожалуйста, – сказала Шеметова. Телефоны адвокатов – информация совершенно открытая. Ее мобильный и домашний висят даже на информационном стенде адвокатской конторы.

– Спасибо еще раз, – сказала Наталья Игоревна и повесила трубку.

Все это было немножко странно.

Как будто Фадеева чего-то боялась.

Чего можно бояться, давая телефон адвоката третьему лицу?

С этим еще предстояло разобраться. Если, конечно, попавшая в беду девушка позвонит. И если Ольга, при всем своем желании увеличить адвокатский портфель, возьмется за дело, связанное с убийством.

Спать уже расхотелось, странный звонок разогнал сон.

В постель ложиться не собиралась, а пришлось.

Впрочем, Ольга не сильно сопротивлялась рукам проснувшегося Багрова. Чего ж сопротивляться, если любишь?

Немножко отдохнули, полежав в обнимочку.

– Ты просто супер, – наконец, оценил подругу отдышавшийся Олег.

– Ты тоже ничего, – слегка съязвила Шеметова, а про себя подумала: “Лучше б в ЗАГС отвел”.

Но, если честно, комплимент от любимого мужчины никогда не бывает лишним.

А потому встала и пошла на кухню, готовить ему утренний омлет.

В плане приготовления пищи Ольга особо не заморачивалась, благо, и ее избранник не был избалован прежним опытом. Но, поскольку Шеметова была перфекционисткой по жизни, то и ее омлет был прекрасен.

Граждане, хоть раз его отведавшие, потом настойчиво набивались прийти на какой-нибудь Ольгин домашний праздник, дабы вкусить и прочие шедевры ее кухни.

Если это удавалось больше, чем один раз, то приглашенный испытывал сразу два противоположных чувства одновременно: первое – кайф от превосходной еды. Второе – некое разочарование от ее, скажем так, единообразия.

Короче, адвокатесса и в самом деле готовила великолепно. Однако – всего лишь четыре блюда: омлет (на завтрак), суп харчо – на первое, котлеты на косточках – на второе (настоящие котлеты – именно на косточках, это только в России котлеты делают из фарша) и обалденное монастырское варенье – из четырех сортов ягод и лимонной цедры – на десерт.

Теоретически Шеметовой еще следовало изучить приготовление какого-либо фантастического салата, и перфекционистская программа повара-минималиста на этом могла быть завершена.

– Кто тебе поутру названивал? – поинтересовался тоже поднявшийся – на шкворчание омлета – Олег.

– Ревнуешь? – уточнила Шеметова.

– Вот еще, – смутился тот.

«Ревнует, конечно», – с удовлетворением отметила адвокатесса.

– Помнишь дело с ДТП в Подмосковье?

– Где ты поминальный ужин включила в расчет?

– Ага. Все деньги получены с виновника аварии.

– Ничего сработала. Поздравляю.

– Спасибо, – усмехнулась Ольга.

Мог бы, конечно, и более развернуто поздравить. Все-таки не каждый день любимая-адвокат создает судебные прецеденты.

Ну да куда ж деть соревновательный азарт в творческой профессии? Теперь Олежка будет горы сворачивать, чтоб на ее прецедент ответить своим прецедентом. Так уж устроены хорошие адвокаты, даже если они почти что муж и жена. “Пусть и без штампа в паспорте”, – вновь с обидой вспомнила Шеметова. Вот дождется когда-нибудь, что теперь уже она не захочет. Найдет себе помоложе – Олег был на двенадцать лет старше ее.

– А чего звонила-то – поблагодарить?

– И поблагодарить, – кратко ответила Шеметова. Пусть спрашивает дальше, ему же интересно.

– А еще зачем? – до чего ж легко разгадывать линию поведения мужиков! И до чего трудно ею руководить…

– Спрашивала, можно ли дать мой телефон другой женщине.

– Конечно, можно, – рот Олега Всеволодовича уже был занят вкуснющим и горяченным омлетом, но, видать, утренние звонки любимой все-таки его волновали. – Чего звонить-то?

– У этой женщины муж обвиняется в убийстве.

– И ты не хочешь браться? – усмехнулся Багров. Он не одобрял ее привередливости. Назвался груздем – полезай в кузов. На всех адвокатов кристально честных подзащитных все равно не хватит.

– Не знаю.

– Тогда мне отдай, – ухмыльнулся Олег. – Все равно тебе меня не догнать. – У Багрова в портфеле на данный момент было двадцать одно дело.

– Не отдам, – разозлилась Шеметова.

Олежка, конечно, гениальный защитник. Можно сказать, ее кумир в начале карьеры. Но сейчас и она кое-чего стоит.

– Как хочешь, – рассмеялся Олег. Похоже, он тоже читал ее мысли, как раскрытую книгу.

После завтрака села было за компьютер, но чистить его от старых ненужностей оказалось необыкновенно скучным занятием.

А еще захотелось в контору. В ее сладковатый, “архивный” воздух. К друзьям.

Сегодня там все соберутся. И старик Гескин, который после своей онкологической операции не каждый день выходит. И Волик Томский, которого неделю не видела. И их бессменная секретарша-контороуправительница Валентина Семеновна. И даже шустрый Тошка Крымов, бывший их стажер (см. «Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони» – прим. авт.), а теперь полноценный адвокат, также выйдет из отпуска.

– Олежка, а, может, съездим в контору? – предложила она.

– Давай, – сразу согласился Багров. Ему там тоже было комфортно.

Поехали на трамвае.

Он в это время не переполнен, можно посидеть, поглазеть в окно на постоянно меняющуюся и всегда любимую осеннюю Москву.

Впрочем, в этот раз мысли текли по руслу, заданному утренним звонком.

Дело тогда и вправду было нелегким.

Наталья Игоревна – не последний человек в своем Городке, начальница департамента здравоохранения – попала в настоящие жернова судьбы.

Ее муж, успешный индивидуальный предприниматель, инженер-архитектор, погиб в дорожно-транспортном происшествии. “Шкода-Октавия” мужа в результате лобового столкновения превратилась в кусок мятого и рваного железа.

Во втором автомобиле – роскошном огромном английском джипе – водитель отделался ушибами и испугом.

Поначалу знакомые гаишники объяснили Фадеевой, что виновник аварии – однозначно джип. Но уже через день все изменилось. Куда-то исчезли записи с видеокамер наружного наблюдения. Более того, пропал видеорегистратор из автомобиля мужа.

И теперь тот же самый гаишник, краснея, бледнея и запинаясь, объяснял Наталье Игоревне (только что вернувшейся с похорон мужа), что сделать ничего нельзя, что нужно смириться, и что все эти манипуляции уже не в его, майора, власти.

Фадеевой было жалко бело-красного майора, всю его семью она лечила, еще будучи больничным врачом, да и сейчас нередко помогала, но гораздо больше ей было жаль – своих маленьких детей, пяти и девяти лет. Они не только остались без любящего и любимого папы. Они еще и попали в группу риска по материальному признаку.

А над Натальей Игоревной замаячила страшная мысль о том, что с ними станет, если, не дай бог, что-то случится с ней самой.

Вот почему она не была готова прекратить борьбу, несмотря на советы многих умных людей, в том числе – мэра их Городка.

Тот честно пытался помочь Фадеевой, и даже договорился с истинным виновником аварии – большим московским чиновником из элитного коттеджного поселка за речкой – о довольно солидной разовой материальной компенсации.

Наталью не устроила разовость.

Пока она в норме, детей и сама прокормит. Но ей хотелось подстраховаться именно на случай, если она будет не в норме.

Именно поэтому в ее жизни появилась Ольга Викторовна Шеметова.

Вот уж кому было глубоко наплевать на чины ее процессуальных противников!

Используя все дозволенные законом средства – от дополнительных экспертиз, жалоб и ходатайств до вынесения истории на суд читателей популярной московской газеты – Ольга добилась своего. Суд первой инстанции стал на сторону истицы – дети Фадеевой получили осязаемую материальную поддержку, сравнимую с половиной заработка покойного отца, до их совершеннолетия.

Кстати, это был не уголовный суд. Наталья Игоревна вовсе не стремилась загнать чиновника за решетку. Она билась за гарантии для своих детей, только и всего.

Возможно, поэтому виновник аварии не стал подавать кассационную жалобу, после того как Ольга выиграла и апелляционный процесс. Ну и потому еще, что столкнувшись с неистовой Шеметовой и понеся изрядные репутационные потери, крутой москвич счел более правильным платить деньги, чем воевать дальше.

Был и отрицательный результат.

Отношение коллег из городского руководства к добившейся справедливости Фадеевой заметно ухудшилось.

Пожалуй, ухудшилось – не то слово. Коллеги по Вертикали насторожились.

Вертикаль не любит, когда какое-то ее звенышко начинает проводить самостоятельную политику, пусть даже и верную. А тем более – спорить с другим, вышестоящим звеном. Это как бы нарушает стройность рядов…

Вот почему Наталья Игоревна ныне старалась особо не высовываться. В том числе – и помогая Жанне Клюевой в поисках безбашенного адвоката.

Впрочем, все это Ольга Шеметова поняла гораздо позже, уже вполне погрузившись в атмосферу милого Городка.

В конторе их ждало полное разочарование. А именно – пустота. Даже дверь пришлось открывать своим ключом.

На столе нашли записку, сильно облегчавшую положение.

Оказывается, народ разошелся по делам на пару часов, после чего обещал вернуться с тортами и прочими радостями жизни.

Зато не успели войти в кабинет, как следом за ними – даже не вошла, а влетела – молодая женщина.

Короткая стрижка, красивое, самую малость грубоватое, лицо. Дорогие, ладно сидящие джинсы.

– Вы – Ольга Викторовна? – спросила она, глядя адвокатессе прямо в глаза.

– Я, – согласилась та.

– А я – Жанна Клюева. Мой муж в тюрьме. Называйте ваши условия, я согласна.

– А я вот пока не знаю, – осторожно начала Ольга.

– Разве адвокат не должен помогать всем? – удивилась гостья. Шеметовой почему-то стало неуютно от этих прямых резких глаз.

– Я не занимаюсь убийствами, – попыталась объяснить она. – У каждого адвоката своя специализация.

– Вы не можете мне отказать, – подумав, заявила та. – Марья Викторовна сказала, что вы не испугаетесь.

– А кто такая Марья Викторовна? – машинально спросила Ольга.

Разговор завязался.

Через пару минут ситуация прояснилась.

Марья Викторовна – главврач городской больницы. Именно у нее работает Мадина Ибрагимовна, мама Жанниного мужа, сама Жанна, да и братья тоже работали с ней. Да так работали, что отпускать их не хотели ни в какую.

Когда Коля Клюев попал в переплет, умные люди объяснили семье, что на местных адвокатов, тем более – назначенных, можно не рассчитывать. И живым парень из тюрьмы не выйдет.

Кто-то вспомнил про Ольгу, которая не побоялась влезть в крайне неприятное дело и выиграла его. Координаты знала Фадеева.

Наталья Игоревна Фадеева совсем не хотела встревать в не свою войну, но отказать старой подруге Марье Викторовне не смогла.

И вот Жанна Клюева в кресле напротив, ожидает Шеметовского решения. Да с таким видом, как будто Шеметова не адвокат, а судья.

– А вы сами как думаете, он убил того мента или не он?

– Не знаю, – пожала плечами Жанна. – Мне без разницы.

– Но он мог убить?

– Конечно мог, – удивилась она наивному вопросу. – Он горячий очень. Вспыльчивый.

Ольга чувствовала, что увязает все глубже, однако уже не могла остановиться.

– А мог полицейского кто-то другой убить? – спросила она, чтобы что-то спросить. И вновь услышала необычный ответ.

– Конечно. Его пол-города с удовольствием убили бы. Такая сволочь была!

Чтобы не сидеть молча – а что говорить, пока было непонятно – Ольга связалась по телефону со следователем, ведущим дело Клюева. Нынче это не сложно, имея интернет, телефон и некоторые навыки.

Следаки, кстати, которые умные и опытные, никогда не отказываются общаться с адвокатами. Лучше начинать разговаривать с ними на следствии, чем потом, в зале суда, когда подсудимый разом откажется от показаний, не закрепленных присутствием его адвоката.

Следователь Клюева оказался из умных и опытных. Любезно зачитал необходимые выдержки из следственного дела. В том числе сообщил точное время смерти полковника – десять часов вечера плюс-минус тридцать минут, необходимая экспертиза уже была в его руках. Попытался убедить Ольгу, что дело ясное, и самое лучшее для ее подзащитного – искреннее признание. Уже даже веревка найдена, которой Николай Клюев задушил своего оппонента.

– А почему задушил-то? Какие мотивы? – поинтересовалась Шеметова.

– Да сколько угодно мотивов, – рассмеялся тот. – Он при свидетелях говорил, что ненавидит ментов.

– Их многие не любят, – не согласилась Ольга. – Не убивают же.

– А вы знаете, что у него рак? – теперь уже спрашивал следак. – Ему жить осталось пару месяцев. Вот и позволил себе осуществить мечту детства.

Про рак Шеметова пока не знала. Но это лишь запутывало ситуацию.

– Короче, у вас против моего подзащитного только веревка и слова, – спровоцировала она собеседника.

Провокация удалась.

– Не только. Он еще из гранатомета стрелял, по дому начальника криминальной полиции. Есть такая оперативная информация, сейчас отрабатываем. И коммерсанта сжег вместе с автомобилем. Два года назад.

– А чего ж два года ждали? – резонно поинтересовалась Ольга.

– Ну, сейчас начали всех шерстить, пошла информация. Вы же понимаете, сколько всплывает в таких ситуациях.

Шеметова понимала.

К концу разговора следователь припас главный аргумент.

– А вы его вообще вживую видели? – спросил он адвокатессу.

– Пока нет, – ответила та.

– Увидите – перед сном не вспоминайте, – заржал тот. – Ночью кошмары будут сниться. Да такому убить – что пива выпить.

– Понятно, – вздохнула Ольга. Шестое чувство подсказывало, что тринадцатое дело все-таки может появиться в ее портфеле. Уж очень напорист и неубедителен был следак.

Положив трубку, она в лоб сказала Жанне.

– Мне для себя важно знать, убивал он или нет. Где он был в тот вечер, в десять часов?

– В десять часов? – непонятно отчего просияла жена потенциального подзащитного. – Этот козел склеил ласты в десять часов?

– Плюс-минус полчаса. А что вас так обрадовало? – не поняла Шеметова.

– Это не Колька! – громко сказала Жанна. – Точно не Колька!

– Откуда такая уверенность? – Ольга почему-то проникалась ее напором.

– Потому что в это время шел «Голос». Знаете, передача такая?

– Знаю, хорошая передача, – Шеметова уже не пыталась скрывать свое недоумение. – И что?

– А то, что когда идет «Голос», мой Коленька не то, что мента убивать, он меня трахнуть откажется! Фанат он «Голоса»! Это все знают! Любого в компании спросите. Жизнь прекращается, когда идет «Голос». Понятно?

– Теперь понятно, – деловито ответила Ольга. – Тогда давайте начинать работать.

И достала пустую папку для бумаг. Тринадцатое дело начало обрастать первыми документами.