Текст книги "Любовь в иммиграции. Рассказы. Часть 1"

Заброшенная усадьба

Макс вернулся в гостиницу после казино только на второй день, зашёл в номер и, закрывая за собой дверь, вспомнил вчерашнюю сцену. Растерявшаяся рыжеволосая горничная, краснея и оправдываясь, неловко соскакивает с его кровати и исчезает за дверью. Рубины в мочках ушек и старинный особнячок, в котором она жила, интриговали и пробуждали любопытство. «По-видимому мои дела здесь ещё не закончены», – улыбнулся про себя Макс, вышел из номера и направился в ресторан гостиницы. В ожидании завтрака, он открыл кошелёк и с удовлетворением пересчитал деньги. Долго звонил телефон. Обуреваемый новой идеей, он, не вынимая телефона из кармана, дал отбой, потом съел свой завтрак и пошёл к портье. Портье уже сдал свою смену и собирался домой. Но то ли он сам не торопился домой, то ли Максу везло в этом городе, этот солидный англичанин оказался разговорчивым и общительным. За бокалом пива в пабе портье выслушал какую-то фантастическую историю от Макса об однокласснице и не только рассказал об Анечке всё, что знал, но и нашёл её номер телефона. Макс узнал главное, что, действительно, девушка живёт одна.

Он любезно распрощался с портье и позвонил горничной, представился, извинился за вчерашнюю грубость с ней, сказал несколько комплиментов. Потом пожаловался, как он одинок в этом городе, рассказал, что гулял вдоль моря, заблудился и совершенно не понимает, где находится. Анечка всему поверила и попросила описать место, где он остановился. Макс назвал её улицу, парк, заправочную станцию неподалёку. Анечка согласилась помочь ему и показать дорогу в центр. На это он и рассчитывал: немедленно взял такси и уже через несколько минут был у её дома. Он видел, как девушка вышла из дверей усадьбы и взглядом искала его. Она была очень мила. В зелёном с розовыми цветами шёлковом платье милашка напомнила ему что-то из детства, и тревожно защемило в груди. Он попытался сбросить ностальгическое настроение и ещё потоптался на заправке. Анечка так же растеряно, как в гостинице, смотрела в его сторону и не видела. Он вышел ей навстречу и поздоровался по-литовски:

– Лабас ритас! Доброе утро.

– Лабас ритас! Ответила девушка.

Это было неожиданно для обоих. После привычного общения на английском языке услышать родной язык было приятно. Сразу нашлись темы для беседы и пропала неловкость. Они вместе дошли до центра города, потом посидели в парке, потом девушка показывала ему город. Оказалось, что она тоже почти из Паланги. Только жила не в курортном месте, а неподалёку на побережье, в провинции. После годового затворничества и сиротства, бедняжка вдруг почувствовала такое облегчение и освобождение от тоски, что захотелось снова жить. Вот он, родной и близкий. К вечеру она сказала:

– А хотите я вам покажу наши знакомые места в Паланге? У меня много фотографий дома. Они вернулись к её особняку. В гостиной барышня усадила его в мягкое глубокое кресло и принесла кофе. После целого дня хождения по городу, он расслабился, и уже не хотелось ни о чём думать. Он слышал её негромкий голос, брал в руки фотографии, но почти ничего не видел. Его просто завораживало её присутствие, тишина после бесконечной суеты в Лондоне, и слова на родном языке напоминали о доме и той далёкой жизни, которая почти была забыта. Макс обнял Анечку – она доверчиво прильнула к нему, расслабилась и уже была в полной его власти. Давно забытое им чувство нежности и желание тихой ласки царапнуло сердце. Макс не любил сильных эмоций, он боялся кого-то любить, зная как больно будет потом, если придётся прощаться. Как будто задёрнул занавес на сцене, он по привычке отстранился. Поблагодарив за приятный вечер, быстро направился к двери, обронив на ходу: «Я позвоню». Как морская стылая волна ударила его в спину, так он почувствовал вслед отчаянный и разочарованный взгляд. Толчком открыл дверь и вышел. Он не видел, но знал: Анечка опустилась в кресло. Мельком взглянул в окно – на подоконнике не было куклы. Очевидно, она взяла свою подружку детства и, как маленькая девочка, прижимает куклу к груди.

«Нет. Я правильно сделал, что ушёл. Я ничего не узнал ни о доме, ни о её прошлой жизни здесь в Англии. Всё превратилось в какое-то романтическое свидание. Это сейчас ни к чему. Что эта девочка может дать мне в жизни? Ей нужна защита. А мне ещё самому надо как-то определиться. Нет ни дома, ни Родины. Нет и нет! Забыть! Только новые проблемы могут появиться. Это не золотая рыбка!

«Прощайте, Анечка», – так думал Макс, торопясь на вокзал, чтобы первым же поездом уехать в Лондон.

Ранним утром Макс был в Лондоне. Автобусом он доехал до своего дома, вошёл в свою маленькую съёмную квартирку, открыл дверь в спальню. На постели всё так же спала Лорчик, как будто и не уходила. Она открыла глаза и протянула к нему руки. Он медленно, как будто лениво, разделся, пожурил её за незваное вторжение и разрешил себя обнять. Потом обнял её, лег сверху и, наконец, разрядился. С ней было легко и просто. Не надо было ничего объяснять, уговаривать, придумывать какие-то слова, в которые сам не веришь. Она сама пошла на такие отношения и ничего не требовала. Скоро он уснул, а, когда проснулся, Лорчика уже не было, ушла на работу.

Он с облегчением вздохнул и ещё долго валялся в постели, смотрел телевизор, ходил в душ, выпил банку пива. Всё, как всегда. Вечером начиналась его смена в пабе. Паб, где он работал, был просторный, и публики собиралось много. Часто заходили друзья, постоянные клиенты заводили с ним разговоры, обсуждали футбольные матчи, посмотренные здесь же – скучно не было. О том, что было в Маргите, Макс почти не вспоминал. Да и что вспоминать? Деньги, неважно, каким путем пришли, и хорошо, если лёгким. А деньги были. И пока он мог себе позволить жить в своё удовольствие. Зачем думать о завтрашнем дне?

Ночные развлечения

В начале августа отмечали День рождения Альгиса. Сначала собрались в просторном садике во дворе дома. Приготовили шашлыки. Англичане назвали бы это «барбекю», но англичан в компании не было. Пива было выпито много. А потом все решили отправиться в ночной клуб. Выбрали клуб не в центре, а поближе к окраине города, в стороне от магистрали, чтобы поехать на машине: там меньше движение и опасность встречи с полицией. Все были навеселе, и Альгис тоже. Но как хозяин машины и праздника, он сел за руль. Доехали нормально, впятером ввалились в двери клуба и к стойке бара. Потом пошли танцевать. Танцевали всей толпой, где уже перемешались свои и чужие. Шутили, смеялись, мальчишки пытались приобнять незнакомых девушек, Лорчик кокетничала с каким-то англичанином, но оглядывалась на Макса. Он уже пристроился к двум девчонкам, и видно было, что ему весело. Альгис куда-то пропал. Он не очень любил танцевать, а больше сидел у барной стойки. Лорчик забеспокоилась, что ухаживания Макса затянулись, бросила англичанина и пристроилась к Максу. Макс её не замечал. Он упивался тем, что нравился всем. Наконец, Лорчик не выдержала, взяла Макса за руку и попыталась увести. Он недовольно освободил руку и громко сказал Лорчику:

– Хорошо. Скоро поедем домой, возьми мой телефон и найди Альгиса. Если его нет у бара, позвони ему. Между тем Макс продолжал танцевать и улыбаться девушкам. Лорчик обошла стойку бара, все столики, толпу танцующих, но Альгиса не было. Музыка играла очень громко, и трудно было найти уголок, где бы можно было позвонить и что-то услышать. Наконец, она пристроилась в конце зала за последним столиком и решила написать Альгису. Она написала: «Мы ждём тебя у машины». Открыла контакты в телефоне Макса. Первое имя, которое она увидела: Анечка. «Раньше этого имени не было. Значит, в Маргите у него есть девушка. А он говорил, что едет работать», – подумала Лорчик и нервно потёрла висок. Но месседж всё-таки отправила, метнулась с места и бросилась в толпу танцующих. Со словами: «Пойдём покурим!», она выдернула Макса из этой тусовки и повела на веранду верхнего этажа. Здесь, под открытым небом, стояли столики с пепельницами. Она завела его в дальний угол, где не было столов и толпы курящих. Почти толкнула к стене и ударила по щеке. Напряжение последних недель, когда она бегала за Максом, как собачонка, уступала во всём, подчинялась его капризам и молчала, вылилось обидой и агрессией. Лорчик вдруг поняла свою ничтожную роль в его жизни и бесполезность её терпения в попытках привязать Макса к себе. То, что раньше казалось забавным, вдруг стало унизительным и стыдным. Клубы, застолья с друзьями в пабе, игры в постели – всё было весело, но несерьёзно. Она оказалась каким– то предметом в его жизни, который нужен, но его можно заменить и другим. Он никогда ничего о себе не рассказывал и не расспрашивал её. Она подсознательно понимала, что если не придёт к нему, ничего в его жизни не изменится, но не хотела думать об этом. Сейчас, когда она увидела откровенную ложь и почувствовала свою заброшенность в шумной веселящейся толпе, вдруг взбунтовалась; капельки слёз готовы были вылиться из её глаз и покатиться тёмными от туши дорожками по напудренным щёчкам. Она быстро и с надрывом говорила:

– Зачем ты привёл меня сюда? Чтобы посмеяться! Ты совсем меня не замечаешь. Я что? Пустое место? Зачем ты мне врал о Маргите? Я для тебя вообще ничего не значу. Ненавижу! Она ещё что-то взволнованно лепетала, срываясь на крик, но Макс уже понял, что бесполезно что-то объяснять и оправдываться. Да и в чём? Он свободный человек!

– Пойдём! Макс взял её под руку, повёл вниз по лестнице, из зала к машине.

Навалившись на капот машины, лицом вниз лежал Альгис и стонал, как ему плохо. Машина была открыта. Собравшись с силами, Альгис почти вполз на водительское кресло и тут же уснул, уронив голову на грудь. Макс усадил на переднее сиденье девушку и пошёл в зал за друзьями.

Лорчик сидела в машине. Она ещё сейчас чувствовала, как больно сжимал Макс её локоть, раздраженно подталкивал к двери выхода из клуба, брезгливо морщился, глядя на неё, сумасшедшую и пьяную. Все стало гадко и унизительно. Она вспомнила, что утром это ощущение уже было. Ей приснился сон. В магазине она примеривает роскошное красное пальто. Оно очень идёт ей. Почти до щиколоток и приталенное, пальто удлиняет фигуру; классический покрой подчёркивает женственность, а красный цвет придаёт эффект её бледному лицу в контрасте с чёрными ресницами, бровями и локонами. Она уже хотела идти к кассе и платить, но поглядела в зеркало со спины. Весь подол сзади был запачкан какой-то грязью с отвратительным запахом. То ли крысы изгадили, то ли птицы? Она скинула сомнительный наряд прямо на пол и выбежала из магазина. Проснулась с чувством отвращения и недоумения, что же это значит? Теперь ясно: то же самое она переживает сейчас: было всё внешне красиво, а оказалось – противно, омерзительно и отвергнуто.

Хмель прошёл, напряжение упало. Лорчик понимала, что веселье кончилось. Она не может быть просто беззаботной подружкой для Макса, не станет считаться с его увлечениями, отсутствием, полным забвением, прибегать по первому зову снова и снова. Она ревнует, тоскует. А он – нет. И он никогда не скажет ей тех слов, что ждёт каждая женщина: я не хочу с тобой расставаться. Значит, надо уйти самой, сбросить, как пальто, то, что какое-то время ей нравилась, а теперь стало обременительно. Усталость и разбитость вдавили её в кресло, веки опустились, и глубокий сон дал отдых её телу и душе.

Вернулся Макс с двумя парнями, и втроём они перетащили Альгиса на заднее сиденье. Сами устроились рядом. Максу пришлось сесть за руль. Он плохо помнил дорогу и плутал по незнакомым местам. Случайно выехал на какую-то тихую улочку, посмотрел на освещённый знак выезда на главную и понял, что ехал в противоположную от центра сторону. Из-за невидимого поворота выскочила встречная машина. От неожиданности он растерялся, съехал с дороги, пересёк усаженную цветами клумбу, и врезался в бетонный горшок с декоративным искусственным деревом. Сила инерции подбросила Макса вперёд на переднее стекло, но он не вылетел из машины, а инстинктивно откинулся назад на сиденье, лишь поранив голову. С сидения рядом, боком, к нему на колени падало тело Лорчик. Одна рука её была подвёрнута под себя, а вторая вытянута к ручке двери, как будто она за неё держалась и не сумела уберечься. Больше Макс ничего не помнил.

Альгис так и не проснулся. Он сидел в позе, как учат в самолёте перед крушением, обхватив колени руками и спрятав на них голову. На нём не было синяков и ран. Двое парней рядом с ним вытирали кровь под носом и непонимающе смотрели друг на друга.

Лондонский госпиталь

Макс лежал, закрыв глаза, на больничной койке с перебинтованной головой в одиночной палате. Его подташнивало, хотелось спать. Он то приходил в сознание, то проваливался. Из капельницы в вену сочился раствор, возвращая его к реальности.

К вечеру следующего дня после аварии Джокер окончательно проснулся и открыл глаза. Память не изменила ему, но во всём теле ощущалась слабость, и эмоции отсутствовали. Не было и никаких размышлений по поводу случившегося. Физическая боль и немощь тела заглушили чувства и мысли. На следующий день ему уже было лучше.

Пришёл Альгис. Авария не отразилась на его внешности и здоровье, но некоторое смущение выдавали голос и суетливость. Он, взял стул, сел, вытащил зачем-то телефон, спрятал его, что-то передвинул на прикроватной тумбочке, потрогал одеяло, опустил глаза и сказал:

– Ну вот!…

– Не тяни! Расскажи, что было после аварии, что с ребятами, с Лорчик?

– На заднем сидении никто не пострадал. Ребята вызвали скорую помощь и полицию. Тебя и Лорчик забрали в больницу. У вас обоих случилось сотрясение мозга. Тебе зашили рану на голове. У неё сломано ребро. Она лежит в соседней палате. Друзья посадили меня в такси и отправили домой, а полиции сообщили, что я покинул клуб раньше всех, оставив машину тебе. Стражи порядка составили протокол, записали фамилии ребят, их адреса, сообщили, что их вызовут в суд как свидетелей.

– А чем это мне грозит?

– Это решит суд. Он замялся и продолжал. По протоколу меня в машине не было. Друзья не выдадут. Ты был за рулём в нетрезвом состоянии, и пассажирка пострадала – могут посадить в тюрьму, лишат прав на вождение, обяжут выплатить штраф и компенсацию пострадавшей. Надо откупиться от малышки и просить, чтобы она не предъявляла иск.

– Ладно. Я поговорю с ней. Не хочу садиться в тюрьму. Принеси мне какую-нибудь одежду: джинсы, майку, свитер. Может понадобиться. Они попрощались до завтра. Макс обдумывал случившееся. Нет, он не сядет в тюрьму. Надо бежать в Литву; девочку отправить домой: здесь пострадавший свидетель не нужен. Что чудачке ещё придёт в голову на суде? Вон, как она распалилась в клубе? С ней надо расстаться. Домой – и каждый в свой город! До свидания, дорогая подружка. Альгис сам разберётся с судом. Деньги? Альгису надо отдать какую-то тысячу фунтов, столько же и Лорчику. А с чем ехать домой? Надо найти Ольгу Павловну. У неё деньги есть!

После обеда к Максу в больницу пришли из полиции. Пожилой полицейский уточнил его имя, адрес и предъявил обвинение. Макс обвинялся в угоне чужой машины (у него не было доверенности на вождение), плюс – вождение в нетрезвом состоянии; плюс – дорожная авария и травма пассажирки. Все вместе тянуло на тюремный срок. Полицейский оповестил, что в ближайшее время Макс получит извещение на суд, а также о санкциях в случае неявки. Он оставил «Положение с правами и обязанностями подсудимого» и удалился. Визит полицейского ещё больше укрепил убеждение в том, что нужно бежать. Но паники не было. Макс умел собраться в нестандартной ситуации и просчитать ходы. Он встал с постели и пошёл в соседнюю палату. Лорчик не спала, просто тихо лежала.

– Здравствуй, моя хорошая. Как ты? Макс улыбнулся, поцеловал ее в щёку и сел на стул рядом с постелью.

– Нормально. Я ждала тебя.

– Что говорят врачи? Когда тебя выпишут?

– Через неделю.

– Теперь надо думать, как выпутаться из этой истории. Ты поможешь мне?

– Когда меня выпишут, я уеду домой.

– Надеюсь, что ты понимаешь: я не хочу в тюрьму? И мне тоже придётся бежать в Литву. Только у меня тут ещё остались дела, значит, я смогу уехать через две недели, не раньше. А тебе я куплю билет на самолёт в ближайшее время. Хорошо?

– Хорошо, возьми билет.

– Вот и договорились. Ты пока отдыхай, а я ещё буду заходить. Мы погуляем с тобой в парке, когда ты встанешь.

Макс вернулся в палату, голова ещё немного кружилась, он лёг на постель. На подушке лежал его телефон. В нём было два сообщения. Первое сообщение от Анечки: «Здравствуйте, Макс! Я чувствую с Вами что-то случилось. Позвоните мне, пожалуйста». Второе сообщение пришло от Ольги Павловны: «Джокер! Через две недели в Лондоне будет Большая игра. Я приглашаю Вас своим консультантом и сопровождающим. Сообщите, куда прислать приглашение, если согласны». Он тут же написал свой адрес Ольге Павловне и добавил: «Спасибо за приглашение. В это время я буду в Лондоне и сразу позвоню. До встречи. Целую».

Неужели, это золотая рыбка? Всё-таки я везунчик. Сама позвала! Вот они и деньги! Пусть подождёт – созреет. Хорошо, что я ответил так обещающе и в то же время неопределённо. Он был доволен собой, но что-то тревожило. «Анечка!

Почувствовала, что мне плохо! Значит, запомнила, думает обо мне. Вот, где я отсижусь, пока Лорчик улетит домой и надо будет ехать в Лондон к Ольге Павловне. Да и девочка хорошая, милая, доверчивая, родная, просто ангел», – подумал Макс и набрал уже знакомый номер.

– Здравствуйте, Анечка.

– Здравствуйте, Макс. Что с Вами?

– Я лежу в больнице со швами на голове и с сотрясением мозга.

– Знаете, я помню о Вас и ждала, что позвоните, но пару дней назад поняла, что с Вами что-то плохое и решила написать сама.

– Я хотел позвонить, но уже неделю в больнице. Меня завтра выписывают. Можно я приеду к Вам? На работу мне только через две недели.

– Конечно! Конечно! Вы можете это время побыть у меня.

– Спасибо! Вы ангел. Завтра я буду в Маргите к вечеру и позвоню. До встречи.

– До встречи.

Макс ещё позвонил Альгису, рассказал о следователе, о Лорчике, попросил его купить для неё по интернету билет на самолёт в Литву на рейс через неделю и приехать завтра утром на машине в больницу с его вещами. С врачом проблем не было. Максу уже было лучше. Врач выписала какие-то лекарства и согласилась его отпустить.

Утром следующего дня Альгис принёс для Лорчик билеты в Литву. Они вместе вошли в её палату. Натянув на себя одеяло до подбородка, она тихо лежала на спине с открытыми глазами. Взгляд её был направлен куда-то в пространство, но, на самом деле, Лорчик прислушивалась к себе. Уже ничего не болело, только сильно стучало сердце, и, казалось, ударяется в левую руку, готовое выпасть из тела. Как сжатая пружина открытой двери она лежала, прижав кулачки к побледневшим щёчкам, в ожидании перемен в своей жизни. Надо только войти в эту открытую дверь, и тогда пружина внутри неё разогнется, расправится, а дверь за ней захлопнется. Но она сама уже будет другая, и жизнь у неё будет совсем новая. Какая? Она не знала, но ясно поняла, что Англия и все её приключения останутся в прошлом. Она войдёт в эту открытую дверь, где должны быть настоящие, не сиюминутные радости, где её будут любить, беречь, ждать.

– Здравствуй, Лорчик, – несколько нерешительно и тихо сказал Макс. Мы принесли тебе билет в Литву. Ты там отдохнешь, поправишься. А потом и мы приедем.

– Да, конечно.

– Я ухожу из больницы сегодня и уезжаю на время из Лондона. Тебя проводит Альгис. Он даст тебе в дорогу деньги от меня. Встретимся в Литве. Лорчик поднялась, присела на край кровати. Они ещё немного посидели вместе молча, держась за руку, и попрощались. Лорчик снова легла в постель, полежала в той же неподвижной позе, потом сбросила одеяло, сходила в душ, высушила волосы, подвела глазки, переоделась в лёгкое платье и спустилась в больничную библиотеку, где был интернет: надо написать всем друзьям в её родном городе на Родине. Скоро она улетит домой.

Десять дней любви

Через час друзья покинули больницу. Альгис сидел за рулем. Его машина была в ремонте, а сервис дал ему на время другую машину. Макс решил заскочить домой, взять какие-то вещи, документы, деньги. На это ушло немного времени. Потом Альгис подкинул Макса к вокзалу. Они попрощались, договорившись созваниваться каждый день и встретиться снова в Лондоне. В поезде было комфортно: колёса не стучали о рельсы, почти невидимое затемнение стёкол не пропускало летних лучей солнца, мягкие, с высокими спинками, как в самолёте, кресла, позволяли расслабиться. Между креслами были столики, можно было положить портативный компьютер и подключиться к интернету. Что Макс и сделал. Он посмотрел стоимость билетов в Литву в сентябре, но пока не заказывал. В течение месяца, суда не будет точно, но и долго англичане с такими делами не тянут. Скоро он получит извещение на суд с указанием дня и часа. Времени у него осталось мало, чтобы добыть денег и уехать, но пару недель у него есть. Он посмотрел ещё новости в Англии, в Литве и позвонил Анечке. Она ответила сразу, и понятно было, что только и ждала этого звонка. Она в этот день работала в гостинице до восьми вечера. Макс сказал, что приезжает в полвосьмого и подойдёт за ней на работу к окончанию смены.

Полвосьмого он вышел из поезда, но к Анечке не торопился. Во-первых, надо было посмотреть, какие в городе есть казино. До сих пор он был удачлив и надеялся, что фортуна от него не отвернётся и на этот раз, в Маргите. Может и не придётся просить денег у Ольги Павловны? Он сел в такси, спровоцировал шофёра на разговор – тот был не прочь поболтать и подкинул нужную информацию о различных игровых залах в городе. В маленьком магазинчике Макс купил несколько билетов на футбольный тотализатор и заполнил. Предполагаемые выигрыши были небольшие, но это не так важно: ещё не время рисковать! Главное – проверить удачу! Теперь можно ехать в гостиницу, где работала Анечка. А как там себя вести? Ведь он эту девушку почти не знает. Как его встретят? Он прекрасно помнил, когда уезжал отсюда, что вряд ли вернётся. Но теперь других вариантов нет. Судьба сводит? Нет, не следует бросаться в объятия, надо держать дистанцию. Его мысли прервал телефонный звонок

– Макс, я вас жду уже пятнадцать минут. Что случилось?

– Анечка, поезд задержался. Я скоро буду. До встречи.

Макс, как игрок в карты, знал, что, когда человек долго ждёт, он начинает нервничать и проявляется иногда самым неожиданным образом. Падает маска закрытости, осторожности – и вот уже его настоящее лицо со всеми слабостями и эмоциями. «Ну, посмотрим на Вас, Анечка, какая вы?», – подумал Джокер. Он вышел из такси, но не пошёл в вестибюль, где она его ждала, а с чёрного хода поднялся на несколько этажей выше. Отсюда в широком лестничном пролёте просматривался весь первый этаж. Макс стоял невидимый снизу и наблюдал за девушкой. Почему-то он помнил её в том форменном халатике в его номере, неброскую и обыкновенную. Сейчас она была в узких светлых джинсах, коротком оранжевом топе, в цвет распущенных длинных волос. Открытая полоска тела между джинсами и топом со спины подчёркивала плавный переход от узкой талии к женственным округлым бедрам. И так захотелось прикоснуться к этой сверкающей белизной коже, не тронутой ни редким солнцем, ни солярием; обнять за талию и прижаться к такой же жемчужной щёчке. Анечка ходила взад и вперед по вестибюлю, держала телефон в руке, не отрывая глаз от телефона, присаживалась на стул, набирала номер, но не звонила. Прошло уже полчаса, а Макса не было. Она порывалась к выходу из гостиницы и возвращалась снова, перекидывала телефон из руки в руку, подносила зачем-то к уху, а он не звонил.

Макс сбежал по лестнице вниз, обогнул здание и вошёл в вестибюль. Она кинулась ему навстречу, обняла и прижалась, как будто они были знакомы вечность. Ни о какой-либо дистанции уже не было речи.

Был вечер, бокалы с вином «Мартини Брют», какие-то редкие слова на родном языке, поцелуи, нежная и длинная ночь в объятьях друг друга. В открытое окно спальни вплывал с туманом утренний воздух, и он уже не пах асфальтом набережной, чужим курортным городом, а щекотал ноздри, как капельки горьковато-солёных брызг прибоя. Воздух холодил разгорячённые тела, как прибрежные волны родного моря, когда бросаешь в них своё тело, разогретое июльским солнцем над Балтикой. Следующие десять дней пролетели, словно во сне. Они вместе гуляли по берегу моря за городом, возвращались в центр, сидели в каких-то кафе или пабах, катались на всех каруселях и без конца говорили о родных местах. И каждый всё отчетливее понимал, как они хотят жить в Литве, иметь там свой дом, всё родное и быть вместе. Макс забыл об игре, суде, деньгах. Это новое состояние взаимной близости, необходимости доверия было настолько оглушительно и неожиданно, что Макс впервые ничего не рассчитывал, не планировал, только смотрел в эти полные обожания и преданности глаза.

К действительности его вернули два звонка. Альгис сообщил, что назначен день суда через две недели. Если Макс не явится, его начнут искать и арестуют. Ольга Павловна сообщила о дне игры в самом престижном казино Лондона. У него оставалось пару дней. Надо было возвращаться. Ситуация осложнилась тем, что хотелось забрать и Анечку в Литву. Без неё – там уже не жизнь. А на что жить в Литве? Последняя ночь с ней была бессонной.

– Анечка! Я должен скоро уехать и вернуться в Палангу.

Она испуганно посмотрела на него. Макс рассказал ей всё. Только об Ольге Павловне, как-то неопределённо и о том, что ему надо сначала уехать в Лондон. Он и сам не понимал, как будет теперь вести себя с Ольгой Павловной. Лишь у неё он достанет деньги. Но как? Теперь, когда в его жизни появилась Анечка, он не может её обмануть и флиртовать с другой женщиной. Но о денежных делах Анечке знать не надо. Это мужское дело – достать деньги.

– Анечка, как только я освобожусь, я приеду, и мы вместе улетим домой.

– Я не могу улететь домой. У меня дом и земли. Надо разобраться с этим наследством родителей. Это большие деньги. Мы таких денег никогда не заработаем. И всё бросить? Анечка рассказала о том, как погибли её родители. Что она совсем одна в этой стране. Она не может продать землю, так как на земле стоит старинный дом и разделение невозможно. Дом аварийный, но входит в список исторических ценностей: государство обязывает хозяев его реставрировать и только потом разрешит продажу.

– И сколько же может стоить дом с угодьями?

– По кадастровой стоимости земля стоит пять миллионов фунтов стерлингов.

Но рыночная цена может быть до десяти миллионов или больше, так как это курортная зона, и цены все время растут. Нужно выставлять недвижимость на аукцион. У меня таких денег нет, чтобы всем этим заниматься. Государство готово инвестировать средства в реставрацию дома, но это по плану города только через пять лет. Придётся ждать. Надо ещё платить налоги, страховые взносы, а деньги, оставшиеся от матери, кончились. Я работаю, беру сверхурочные, но всё равно не хватает. Скоро будут долги. Ну можно продать какие-то драгоценности, но и это не решит проблему. Я не вижу выхода, просто жду. Макс ждать сейчас не мог и не хотел. План созрел мгновенно: нет дома – нет проблемы. О казино в городе Маргит он уже не думал. Надо ехать в Лондон. И Анечка, и её дом – это, может, теперь его золотая рыбка? Но рыбка только мелькнула в волнах его запутанной жизни и не исполнит авантюрных желаний Макса. Придётся всё организовать самому.

– Анечка! Я подумаю, чем могу помочь. Ждите меня. Я буду звонить. Очень часто. Каких-то две недели, и мы будем вместе.