Текст книги "Картошка и саксофон. Сборник фантастических рассказов"

Картошка и саксофон
Сборник фантастических рассказов
Ирина Белояр

© Ирина Белояр, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Юмористическая фантастика

Стрелочник

Начиналось традиционно:

ЕСЛИ ВЫ ОКОСЕЛИ ОТ ПОТОМСТВЕННЫХ МАТУШЕК, МАГИСТРОВ И ДОМОРОЩЕННЫХ ПСИХОЛОГОВ,

Дальше не совсем обычно:

ЕСЛИ ХОТИТЕ УЗНАТЬ ПРАВДУ О СВОИХ ПРОШЛЫХ ОШИБКАХ,

Кому она, спрашивается, нужна? Ну… мало ли чудаков.

ПРИХОДИТЕ К НАМ.

ПРЕДУПРЕЖДАЕМ СРАЗУ: НИКАКОГО ТОЛКУ С ЭТОГО ВИЗИТА ВАМ НЕ БУДЕТ. ИСПРАВИТЬ ВСЕ РАВНО НИЧЕГО НЕ СУМЕЕТЕ. И МЫ, УВЫ, НЕ ПОМОЖЕМ.

Под конец – совершенно безапелляционное заявление:

ПОТОМУ ЧТО ВЫ ОПОЗДАЛИ РОДИТЬСЯ НА СВЕТ.

Ниже – что-то вроде подписи:

НЕ ЯСНОВИДЯЩИЙ, НЕ ПРОРИЦАТЕЛЬ, НЕ ПСИХОАНАЛИТИК. ВООБЩЕ НЕ ЧЕЛОВЕК.

Не знаю, что меня дернуло позвонить. Просыпаюсь по утрам с трудом, утренние события кажутся продолжением сна, а во сне не рассуждают…

– Слушаю, – ответил вялый мужской голос.

Брат по разуму. Тоже подняли, а разбудить забыли.

– Прочитал ваше объявление…

– Я догадался, – перебил мужик.

И – пауза. Мне отчетливо представилось, как человек на том конце провода мучительно продирает глаза. Пытается сообразить, чего от него хотят. Забавное дело: клиенты нужны им, а разговор приходится поддерживать мне.

– Что значит – вообще не человек? А кто?

– Приезжайте, увидите. Мы от потенциальных клиентов не скрываем ничего. Адрес диктовать?

– Подождите адрес. Ишь ты: сразу быка за рога. А поговорить?

– Это вы начали с конца объявления. Я решил, что по остальным пунктам у вас вопросов нет.

– Сколько стоит это удовольствие?

– Посмотреть нечеловека? Бесплатно.

– А остальное?

– Консультация – бесплатно. Сеанс – сто рублей.

– Сколько?..

– У вас проблемы со слухом?

Этот менеджер способен распугать большую часть клиентов. С оставшихся – самых любознательных – берут по стольнику…

– Простите, а на какие средства существует ваша фирма?

– Не прощу. Я же не интересуюсь вашей зарплатой, сексуальными предпочтениями и габаритами тещи.

– Извините. Ясно, сто рублей сеанс. А сколько нужно сеансов?

– На ваше усмотрение.

– А сколько обычно… берут?

– Самые выносливые – не больше трех.

Знаковая цифра, е-мое.

– А сколько сеансов требуется для полного… полной…

Я запнулся: а для чего, собственно, требуется? Мужик подождал несколько секунд и благодушно ответил:

– Трех, в общем-то, за глаза. Пишите адрес.

Чувствуя себя Землемером из классического романа («Замок», Ф. Кафка – прим. авт.), я покорно записал на полях газеты адрес этого странного заведения и уточнил, как лучше добраться.

«Ну, и м…к, – подумаете вы. – Заняться нечем».

Вы правы. Если нелицеприятно, я действительно м…к.

У меня на шее бывшая жена, огромная теща (догадка таинственного незнакомца попала в точку), и дочь – молодой растущий организм в возрасте двенадцати лет (всем известно, что означает этот чудный возраст для родительского кошелька). А зарплата, которой из скромности не стал интересоваться дядька с той стороны провода, оставляет желать лучшего. Но это не все.

Еще у меня, увы, есть подружка. Длинноногая и волоокая. Потрясающее создание: через месяц общения с ней я усомнился в известной истине, что женщину интеллект не красит… В больших количествах может и не красит. Но хоть бы капелька! Капелька дегтя в этом море совершенств… А спустя две недели после моего постыдного бегства волоокое чудо позвонило мне и сообщило, что у нас будет бейби.

Если кто-то еще сомневается, что я – на букву «м», вот вам окончательный аргумент: после этих трабблов я сорвался и высказал своему боссу все, что о нем думаю. И теперь активно занимаюсь рассылкой резюме по знакомым и незнакомым фирмам.

Так что я действительно на букву «м», и терять мне нечего.

***

Я думал, это окажется подвал в жилом доме. В лучших традициях городской экзотики: вывеска над лестницей, разбитые ступеньки. А в подвале, кроме моих таинственных знакомых, еще кто-нибудь. Например, прикормленные хозяевами неформалы-маргиналы в возрасте от пятнадцати до тридцати. Вопят, потрясают кольцами, продетыми в нос, и занимаются групповым сексом прямо в прихожей… Солидное офисное здание, напичканное фирмами под самую кровлю – нет, не может быть. Не тот антураж.

Выяснилось: и не подвал, и не бизнес-центр. Большой ухоженный особняк с единственным подъездом и без вывесок на входе. В холле конторка. За конторкой скучающая дама лет тридцати.

– Вы записаны?

Это – мне. Ни «здравствуйте», ни «милости просим».

– Надо было записаться?

– Первичный, значит. На второй этаж.

– А там куда?

– Все равно.

– Здесь кроме вашего заведения никого нет?

– Нет, – дама зевнула. – Не выдерживают.

– Почему?

– Хрен их знает.

Вспомнилась подозрительно низкая плата за услуги. Что это за авантюра, в которую меня втягивают? Я вообще-то отсюда выйду?

– Кто же содержит этот особняк? Почему вас квартирные хозяева до сих пор не выставили, если вы разогнали всех арендаторов?

Вот, сейчас последует дежурная фраза: «Я же не интересуюсь вашей зарплатой…»

Дама опять зевнула:

– Вы из налоговой? Так бы и сказали. Первый этаж, направо по коридору.

– Нет, я… клиент.

– Тогда не морочьте голову, – вахтерша демонстративно повернулась ко мне спиной и включила маленький переносной телевизор.

На втором этаже – та ж фигня, что и на первом. Длинный коридор, обходящий, должно быть, здание по периметру. В коридоре – никаких признаков жизни… Я побрел наугад – и угадал: в одной из боковых комнат впереди открылась дверь, вышел человек. Приблизился ко мне, близоруко сощурился:

– Я вас не видел раньше.

– Плохо смотрели, – огрызнулся я.

– Ну, и зачем пришли?

Мне надоело удивляться. Пусть все идет, как идет. По законам жанра, придуманного Кафкой.

– Где можно нечеловека посмотреть?

– Там, – махнул рукой визави. – Двадцать седьмая.

И отправился дальше. Через несколько шагов обернулся, рассеянно добавил:

– Руками не трогать.

Я добрел до цифры двадцать семь, толкнул дверь, вошел.

Небольшая комната. Несколько столов вдоль стен, пара компьютеров по углам. Посередине – диван, приподнятый на метр от пола. На диване… нечто.

Человеческая голова. Двойной подбородок. Жирный торс, одетый в линялую майку. Грудь тяжело вздымается, дыхание шумное, как обычно у грузных людей… А из прорезей майки (которых существенно больше трех) во все стороны торчит не меньше десятка щупальцев. Два щупальца заняты делом: наливают пепси-колу из бутылки в стакан. Другие вяло шевелятся, беспорядочно перепутавшись на лежбище. Некоторые безжизненно свисают на пол.

Существо полулежит, опершись на диванный валик. Уныло созерцает бутылку и стакан. Важнее пепси-колы в этом мире, похоже, ничего не существует. Подумаешь, зашел в помещение какой-то на букву «м».

По периметру лежбища – разнокалиберные медицинские приборы. Там же, наверно, угнездилась сигнализация – на случай, если клиент попадется невменяемый и захочет потрогать это руками.

Я, конечно, невменяемый, коль скоро притащился сюда. Но не до такой степени, простите.

Вышел из столбняка и из комнаты – не помню, откуда раньше. Захотелось посмотреть на какого-нибудь человека.

Повезло: практически одновременно со мной в коридоре появился высокий бородатый мужчина. Подошел, расплылся в улыбке:

– Впечатляет? Ничего, поначалу многие теряются.

– Что… это такое?

– Стрелочник, – в голосе мужчины промелькнули благоговейные нотки. – Вершина генной инженерии. Выведен в далеком прошлом, путем множественных мутаций вида хомо сапиенс.

– В прошлом? А почему никакой информа…

– Я же сказал: в далеком, – перебил собеседник.

В тот момент я, наверно, поверил бы даже в гостя из будущего. В прошлом – значит, в прошлом.

– Откуда он здесь?

– Откуда и мы. Это… не объяснишь в рамках вашей мировоззренческой системы.

– Ясно, – пробормотал я, не в силах избавиться от ощущения, что меня сверхквалифицированно разводят.

– Ну, и замечательно, – улыбнулся бородач. – Тогда к делу. Зачем вы пришли?

Хороший вопрос. Что еще было в объявлении, кроме нечеловека?.. Ага: обещали правду о прошлых ошибках, которые я все равно не смогу исправить.

Вот так, наверно, стоял буриданов осел промеж двух стогов гнилого сена. На хрена мне бесполезная правда? Сейчас меня загипнотизируют, погрузят в виртуальный транс или еще как. И отдадут на забаву этому… из двадцать седьмой комнаты. А то и на съедение.

Но с другой стороны – фантомный шанс. Дурацкое чувство, до боли знакомое любому лузеру на букву «м». Жизненно необходимо купить именно этот лотерейный билет, приобрести акции именно этой финансовой пирамиды, заполучить в личное пользование именно эту панацею от всех бед… Если сейчас развернусь и уйду – визит окажется сном. Исчезнут телефоны фирмы, адрес, газетное объявление. И до конца жизни я буду мучиться ощущением тайны, к которой малодушие не позволило прикоснуться…

Собеседник будто прочел мои мысли.

– Не каждому дано увидеть один и тот же сон дважды, – задумчиво произнес он. – Наш путь – одноколейка… Простите, что вы сказали?

– Я не понял, что значит: «Вы опоздали родиться на свет».

Бородач вздохнул:

– Долгий разговор… – и вдруг спохватился:

– Что ж мы в коридоре торчим? Идемте ко мне в кабинет.

Он представился «Диспетчер». Пояснил:

– Когда-то у нас были личные имена, но их никто не помнит. Главное в человеке – функция.

– Ясно.

Не фига, конечно, не ясно. Но я продолжал считать, что сплю. С содроганием подумал: кошмарная цивилизация. От людей не осталось ничего, кроме функций… Бородач опять угадал мои мысли и обескуражил еще больше:

– Мы не цивилизация. Мы ее отсев. Помойка, если по-вашему.

– И Стрелочник тоже?

– Нет. Стрелочник прикомандирован к нам. Пользуясь все той же помоечной аналогией – как дворник к мусорному баку… Да. Сумбурный у нас с вами диалог получается. Это потому, что я вообще-то не занимаюсь первичными консультациями, – он отвел глаза, нахмурился:

– Тот специалист отбыл… по личным делам. Когда вернется – неизвестно.

– То есть, сеансов не будет?

Накатило раздражение пополам с облегчением. Раздражение оттого, что у меня попусту отняли время. Облегчение – ну… понятно, почему.

– Сеанс – пожалуйста, – обрадовался Диспетчер. – Это в компетенции Проводницы, а она на месте. Пойдемте, я вас провожу.

Появилось неодолимое желание бежать отсюда сломя голову.

– Подождите! Я пока что ничего не понял. Как они вообще выглядят? Сеансы эти.

– Очень просто. Берете билет, садитесь на поезд, и Стрелочник отправляет вас по нужной ветке. На месте выходите, и…

– Какой поезд?

– Простите. Жаргон… Но вы удивитесь, насколько сеанс похож на реальную поездку по железной дороге.

– Так это – виртуал?

– Виртуал? Симулятивные впечатления, созданные программистами? Нет. Сеансы скорее имеют нечто общее с вашими техниками регрессивного гипноза. Только вместо психотерапевта – Проводница. Ее обязанность – высадить вас на нужной станции. И подобрать, когда вы будете готовы вернуться.

– А Стрелочник?

– Определяет маршрут.

– То есть – решает, что мне нужно вспомнить?

– Да.

– А почему я сам не могу это решить?

– Вы же не Стрелочник.

– Он лучше меня знает мою жизнь?

– Ему не нужно знать вашу жизнь. От него требуется правильно перевести стрелку. Мелочь… если не считать того, что стрелок – огромное множество. Знаете, почему он такой необщительный? Ежесекундно у него под контролем тысячи развязок, и…

– Не понял. Клиента нет, а ваша сеть все равно работает?

– Конечно. Наш клиент – человек с билетом до определенной станции. Не-клиенты тоже ездят, только не покидают свой вагон.

– Вот как, – я криво усмехнулся. Образно-жаргонный стиль разговора начал действовать на нервы. – Это хобби у них такое – прокатиться в поезде туда-обратно?

– Древнейшее человеческое хобби – вспоминать прошлое и фантазировать о будущем. Так понятнее?

– Хм. А что я выигрываю, если выхожу на станции? Тоже всего лишь воспоминание.

– Не совсем. Для вас, – Диспетчер пару секунд помолчал, – это возможность оглядеться и увидеть ситуацию именно такой, какой она была на самом деле. А не такой, как запомнилась… Повлиять на нее вы, разумеется, не сможете. Для тамошних людей вы – галлюцинация. Любой встречный забудет о вашем существовании, как только отвернется… Но ведь те, кто не покидает вагон, в принципе не видят ничего нового. Лишь то, что уже проезжали раньше.

– Ага. И видят исключительно потому, что им позволяет Стрелочник. Не будь Стрелочника, никто бы ничего не вспоминал.

– Разумеется.

– Как же раньше без него обходились?

– Стрелочники были всегда… ну, для вас – все равно, что всегда. Стрелочников вывели в смутные времена, когда человечество стояло на грани гибели. До этого в мире жили совсем другие люди. Другая структура мышления… Воспоминания о Стрелочниках, кстати, дошли до ваших времен в виде мифов. Шива Тысячерукий, например.

– Бог-разрушитель.

– Увы. Молва часто переиначивает смыслы. Коль скоро Стрелочники появились во время умственной эпидемии, в разгул хаоса – кому ж, как не им, приписать этот хаос. Вот вам и Разрушитель.

Ощущение сна улетучилось. Чего здесь больше – лапши для повернутых на мистике легковеров, или реальной шизы?..

– Я подожду брать билет. Обдумаю наш разговор.

– Конечно.

– А за это время, может быть, вернется ваш специалист по консультациям. Как его зовут?

– Кассир, – пожал плечами собеседник. – Только он вряд ли вернется. Надумаете – звоните мне. Появятся вопросы – тоже звоните.

Я взял у него визитку: психов лучше без нужды не расстраивать. Вышел в коридор.

Чего-то еще надо сделать, чтобы уйти с чистой совестью и забыть это нелепое приключение. Впрочем, зачем забывать? Пойдет как анекдот – в кругу друзей, под кружку пива… Ага, нужно снова заглянуть в двадцать седьмую комнату, посмотреть внимательнее на это чучело Франкенштейна и убедиться, что передо мной обычный маскарад.

Туда я и направился.

– Не советую! – крикнул вслед Диспетчер. И тут же передумал, стоило мне обернуться. Махнул рукой:

– Ладно. Идите.

Я вошел в двадцать седьмую. Стрелочник все так же поглощал пепси-колу. Несметные щупальца вяло шевелились на диване. Переводит стрелки чужих воспоминаний… ну, да.

Вдруг поднялось одно из щупальцев, свисающих на пол. Устремилось ко мне. Развернутое во всю длину, оно оказалось чуть ли не трехметровым… Остановилось сантиметрах в тридцати от моего лица.

Я отшатнулся.

Стрелочник поднял от стакана невидящий взгляд и гнусаво произнес:

– Двенадцать километров от вокзала, ага. На двадцать пять градусов левее… Конкистадоры.

И опять вернулся к своей пепси. Щупальце безжизненно повисло.

Только тут я понял: моя бравада – чистой воды самообман. На самом деле страшно. Панически. Психи, мошенники или таинственная раса из неведомого прошлого – все одно страшно.

Галопом проскочил коридор, слетел по ступенькам вниз и выбежал во двор, не оглянувшись на Вахтершу (или как ее там).

***

В аутлуке меня дожидались два ответа на отправленные резюме. Не сейчас. Я совершенно не в той кондиции, когда можно вести беседы с работодателями… На определителе телефона – номера жены и волоокой пассии. Первая хочет денег, вторая – меня целиком… Тоже не сейчас. Свободных денег нет. Меня целиком – нет и не надо, весь вышел.

…Сколько можно откладывать этот разговор? Давно следовало объяснить леди, что дела так не делаются, решение о браке с кондачка не принимается. И детей, между прочим, нормальные люди с кондачка не заводят. Завести дите я ей, конечно, помешать не могу – ну, так ограничимся материальной поддержкой в будущем, сейчас все равно денег нет…

После. Пока монстр из двадцать седьмой комнаты тянет щупальца к ошибкам моего прошлого – никаких моральных сил расхлебывать ошибки настоящего.

Как они это называют? Регрессивный гипноз?

Я запустил поиск.

«Регрессивный гипноз – метод, позволяющий человеку узнать о прежних воплощениях его души»… Тьфу, бред.

Вспомнился монотонный голос Стрелочника: «Двенадцать километров от вокзала, ага. На двадцать пять градусов левее… Конкистадоры». Какие конкистадоры, в двенадцати километрах от вокзала? С ума сойдешь. Ну их к лешему, вместе с поездами и кармической дребеденью…

Что-то шевельнулось у меня за спиной. Я вздрогнул. Обернулся.

У стены торчит столбом незнакомый тип в средневековом камзоле. Рука болтается в перевязи.

Я протер глаза. Ничего не изменилось.

– Эй!

Молчание было мне ответом.

Прошел через комнату, огибая изваяние. То есть – никакое не изваяние, живой мужик, просто я ему глубоко безразличен… даже взглядом не удостоил. Тяжко вздохнул, сел на табуретку.

Меня разобрал истерический смех, но гость и тогда не обернулся.

– Слу… шай, – всхлипывая, поинтересовался я. – А тебя тоже нельзя руками трогать?

Скомкал подвернувшийся бумажный листок, швырнул в пришельца. Тот вскочил на ноги, начал озираться. Пытался определить, откуда прилетело. Меня не заметил.

Я облокотился на комод. Одно из двух: либо схожу с ума – тогда нужно предъявлять иск сегодняшней фирме, их работа; либо это – мистификация, то есть – опять же их работа, кому еще в голову придет?..

Схватил мобильник, нашарил в кармане визитку Диспетчера.

– Алло? Это сегодняшний посетитель, мы с вами беседовали два часа назад… Ничего не надумал! Звоню узнать – какого черта?..

Сбивчиво, кое-как изложил суть претензии. А заодно вообще все, что думаю об их лавочке. Меня не интересует регрессивный психоз… тьфу, гипноз, и ваша сраная карма. Забирайте отсюда своего ублюдка, иначе пойду в милицию, сообщу собственной крыше, подам иск, не отмоетесь…

– Подождите, – озадаченно проговорил Диспетчер. – Как он, говорите, выглядит?

– Как пугало из учебника истории!

– Вы перед уходом заглянули к Стрелочнику. Он вам что-нибудь сказал?

– Мне – ничего. Он сам с собой разговаривал. Поминал конкистадоров, если интересно. А сейчас это самое торчит у меня в квартире!

– Понятно, – вздохнул абонент, кажется – с облегчением. – Фантом. Дайте-ка ему трубочку.

– Как же я дам ему трубочку, если он меня в упор не видит?

– Ну… поднесите поближе к его уху. Не бойтесь, не укусит.

Я и не боялся. Я был в ярости. Подошел к своей галлюцинации вплотную, даже задел больную руку гостя. Вполне материальную руку, между прочим… Гость сморщился от боли, огляделся в поисках причины.

Трубка рявкнула:

– Fuera! (– Прочь! – исп.)

Конкистадор вздрогнул и исчез.

Я взглянул на молчаливую пустую стену. На мобильник. Опять на стену. Еще раз на мобильник. Наконец, сообразил, что Диспетчер пытается до меня докричаться:

– …не вешайте трубку!

– Не вешаю, – ответил я ледяным тоном. – Больше того: жду объяснений.

– Вы – очень пластичный человек. Побочные эффекты обычно проявляются после сеанса, а вам оказалось достаточно повидаться со Стрелочником. Хороший знак. Вы – наш клиент.

– Еще что? – процедил я.

– Еще – никакой кармы не существует. Вернее, карма – это условность. Попытка объяснить нелинейное при помощи линейных понятий.

– Какого черта это нелинейное понятие забыло у меня в квартире?

– Оно имеет прямое отношение к поворотному моменту вашей жизни. Там и нужно искать ошибку. Семейные и производственные неудачи, к примеру – не есть ошибки. Это всего лишь декорации той колеи, по которой вы движетесь… Наш путь – одноколейка, – со вздохом закончил он.

Я взорвался:

– Пойдите к дьяволу вместе с вашим детализированным бредом! Еще один фокус вроде этого фантомного урода – и я… я вас на скамью подсудимых отправлю! За преследование, вымогательство, запугивание и мало ли еще за что.

– Побойтесь бога, какое вымогательство? – чуть ли не умоляюще произнес Диспетчер.

Я выключил телефон. Вытащил из холодильника бутылку водки и отправился к соседу. Успокаивать взвинченные нервы.

***

Ночью мне приснились три огня.

Хотя – фиг его знает, что приснилось, а что нет. С вечера надрался до чертиков. Вот, добрая половина «сновидения» – из контекста тех самых чертиков.

…Первый огонь – костры индейского стойбища.

Большое поле, в отдалении – горные пики. Вигвамы. Чумазые дети. Размалеванные взрослые. Ну, и все такое.

Индейцев я, помнится, любил…

Потом все исчезло. Как в ускоренной съемке, промелькнули какие-то другие картинки, я не уловил. И тоже стерлись.

Открываю глаза. Башка тяжелая. Вспоминаю: на столе – аспирин. С вечера выложил, на автопилоте. Знаю же, как оно утром будет… Пытаюсь встать. Что-то отбрасывает меня обратно.

Зудящее чувство: я в комнате не один.

На столе сидит иссушенный временем шаман с пером в волосах. С любопытством изучает пачку аспирина. Вытаскивает таблетку, пробует на зуб.

…Дальше – провал и второй огонь.

Горящее стойбище. Тот самый шаман лежит на земле с рассеченным горлом. А я пьян. Мы все пьяны от крови пополам с жадностью и творим беспредел…

Мореплавателей я тоже любил. Раньше. После этого побоища возненавидел.

Потом мне стало все равно. Индейцы – тоже не ангелы, со своими зверскими обрядами, скальпами и кровавыми богами… Сейчас-то мне подавно все без разницы, я взрослый.

…Поодаль, на холме – нечто. Сидит, вяло пошевеливает несметными щупальцами…

Я подскочил, как ошпаренный. На столе – никого, лишь недопитая бутылка пепси.

…и опять провал. Третий огонь.

Засиженный голубями чердак хрущевской пятиэтажки. Дышать нечем, дымовуха страшная. На улице вопят: «Пожар!» А я все не удираю отсюда, лишь бочком подтягиваюсь к выходу, к лестнице на пятый этаж. Мне надо убедиться, что книга сгорела. Сгорела чертова книга про конкистадоров, навсегда развеявшая иллюзии.

…А ведь мог бы стать путешественником, профессиональным авантюристом…

Двенадцать лет.

Двенадцать километров от вокзала.

Ошибка.