Текст книги "Зал снов"

Садовник

 
Садовник яму выкопал в саду,
И хвост червя лопата отрубила.
Подумал червь, попав в беду:
«Меня лопата не убила!
Любой червяк быть рад червём!
Лопата – зло, но мы живём!
Садовник, нам добра желая,
Не даст убить лопате нас.
Он многих от лопаты спас,
Сильней он, чем лопата злая!»
Стал землю рыть полуживой червяк.
«Добряк, – садовника хвалил. —
Способный! Он землю разрыхлил
Лопатой злобной!»
В земле устроил червь нору.
Подумал: «Где садовник – всё к добру!
С лопатой он справляется опасной,
Чтоб жизнь червей в саду
Была прекрасной!»
 
 
Мораль: справляться легче с бедами,
Поверив, что добро сильнее зла заведомо.
 

Цыплёнок

 
Всё знал цыплёнок: мать-несушку,
Свой двор, курятник и кормушку,
Знал, что петух-отец – семьи глава,
И знал, что во дворе растёт трава.
Всё зная, он собрался в путь-дорожку.
Сбежал он со двора и встретил кошку.
«Сестра, – пищал, – в глазах желток!
Где твой шесток – не понимаю!
Но знаю даже то, чего не знаю!
Эй, курица в пуху цыплячьем,
Давай побегаем, поскачем!»
Шипела кошка. Видя зубки,
Решил цыплёнок, что они —
Родимого яйца скорлупки.
И тут цыплёнка кошка – хвать!
И всё на этом… так сказать.
 
 
С юнцом беда,
Решившим, что он все на свете знает:
В обратном убеждает жизнь всегда
И часто беспощадно убеждает.
 

Зонт

 
Вера хрупкий зонт купила
По завышенной цене.
Под дождём его открыла.
Думал зонт: «Что делать мне?
Спицы у меня стальные,
Но их шесть! Где остальные?
Тьфу-ты ну-ты делопуты!
Был я сделан делопутами!
Вот и происходят тьфуты с нутами:
Нет их – спиц двух по полметра!
Я сломаюсь из-за ветра,
Вера вымокнет до нитки!
Скажет: «Зонт – одни убытки!»
Стыдно будет мне потом!
Быть нельзя плохим зонтом!»
От стыда и от испуга
Зонт себя раскинул туго.
Ветер тонкие гнул спицы,
Хрупкий зонт касался плеч,
Но старался распрямиться,
Веру продолжал беречь.
День закончился ненастный.
Не сломался зонт прекрасный,
Честный вдоль и поперёк…
К счастью, Веру зонт сберёг.
 
 
Делопут, хоть иногда
От стыда сиди, краснея…
К счастью общему, всегда
Стыд всех делает честнее.
 

Долговязый вяз

 
Сородичей заметив сквозь листву,
На долговязый вяз сорока села
И затрещала: «Я хотела
Сорочно поболтать по существу!»
Болтала всё утро болтундра
Про лес, про ёлки, про иголки,
Про них, про нас, про вас, про вяз:
«Вещать с него удобно ненавязчиво!
Так и не сесть на вяз чего?»
Среди ветвей раздался птичий гам:
«Сорока, слушать мы тебя устали!»
Понятно нам, что птицы усвистали.
 
 
Болтун как сел на долговязый вяз:
Часами говорить ему удобно!
То неудобно, что его рассказ
Мог утомить кого угодно.
 

Абажур

 
Комар присел на абажур торшера,
Что комнату ночную освещал.
И тень свою огромного размера
Он, на стене увидев, запищал:
«Комарики, держитесь за обои!
Вдруг со стены смахну собою?
Я как ладонь! VIP! VIP! Здоров!
Жалею мелких комаров!»
Пищали комары: «Как все – ты!
Всех больше кажешься от света.
На абажуре ты сидишь!
Но с абажура ты слетишь!»
Комар в обиде на гардину сел
И стал на той материи, как все…
Сидеть не стоит на гардине:
Проблем полно из-за гордыни.
 
 
Неплохо сесть на «абажур» начальства:
От обожания такого большая должность
У любого бывает часто.
 

Нуждная дружба

 
Бурлила щука с карасём о том, о сём:
Что нужен ей карась мясистый
Для дружбы нуждной, чистой,
Что не кончится.
Насчёт еды и в ней нужды:
Кому-кому, но щуке есть не хочется!
Карась забулькал: «Дружба! Счастье!»
И оказался в щучьей пасти.
Другой карась стал другом лучшим —
Обедом щучьим.
И не подруга щука карасю,
И поздно караси увидели пасть всю:
В три ряда зубы там торчали
И дружбы светлый дух собою омрачали.
 
 
Когда от дружбы ищет выгод друг,
Поймёшь не вдруг:
Где только ряд красивых слов —
Там зубы в несколько рядов.
 

Шашкины замашки

 
Будучи у игрока в руке,
Шашка грохотала на доске:
«Всё не так! Меня туда поставь!
Ты чудак! Меня сюда отправь!»
В дамки угодивши, шашка
Из-за игрока вздыхала тяжко:
«Нет! Меня не двигай вбок!
Нет! Меня не двигай к краю!
Вижу я, что ты плохой игрок!
Не плохой? С тобой я не играю!»
Были игроку не впрок
Эти шашкины замашки.
То и дело говорил игрок:
«Не командуй! Я играю в шашки!»
Шашке он не дал руководить:
С ней в игре пытался победить.
Победил игрок в той партии.
Что довольна шашка – нет гарантии.
 
 
Часто жён командный тон
Для мужей был не закон.
Жизнь сложнее, чем игра!
Муж всегда жене желал добра.
 

Лев и газель

 
Газель решила поменять окрас,
Доверившись совету обезьян:
«Ты рыжая, тебя съедят сейчас:
Ты, точно спелый фрукт! Имей изъян!
Зелёной будь – останешься живой.
При спелых фруктах глупо есть неспелый!
Сейчас натрём тебя листвой.
Газелей всех съедят – ты будешь целой!»
Газель зелёной стала. В цвете этом,
Весьма довольная советом,
Газель попала в лапы льва.
Увы, но никогда не ели фрукты львы!
Надежды нет, что та газель жива.
 
 
Пока не любят львы фруктовые диеты,
Мал личный опыт, чтоб давать советы.
 

Фастфуд

 
Черепаха сделала шажок,
Но подумала – прыжок:
Берег обнажил морской отлив,
До того был шаг её ленив.
Увидала черепаха грифа
И, забившись в панцирь горделиво,
Громко прошипела лиходею:
«Пребольшим талантом я владею:
Я быстрее антилопы прыгаю!
Врут, что еле-еле лапы двигаю!»
Гаркнул черепахе гриф:
«Мир несправедлив!
Стыдно перьям, но дрожу от страха!
В драку не полезешь, черепаха?
Гнаться за тобой я б не решился…
Думал, ты издохла, но ошибся».
Шевельнулась черепаха.
Тут гриф её склевал: любил фастфуд.
 
 
Не хвались там, где хвалиться нечем!
Худо в роли быть фастфуда
В нашем мире человечьем.
 

Куры бабы Шуры

 
Баба Шура спозаранку
Подселила иностранку
К русским курам, что в курятнике
Отдыхали, аккуратненькие.
Сообщила курам птичка:
«Я могу снести яичко!
Не несётесь вы. Жаль птичницу!
Пусть хоть раз поест яичницу!»
Куры наши загалдели:
«Что такое, в самом деле?
Яйца мы несём десятками!
Все в заботах, все в трудах!
Ты нас путаешь с цыплятками?
Ты совсем не куд-кудах?»
Опыт был у бабы Шуры:
Курам хлеб дала, и стихли куры.
 
 
Русь отсталою считали,
Забывая про понятное:
Даже куры бабы Шуры
Могут доказать обратное.
 

Попугай

 
В семье назвали попугая Попкой
И оскорбили Попку-какаду!
Хвост распушив из-за обиды горькой,
Подумал он: «С ума я здесь сойду!
Я – Попка какаду… Фу! Как обидно!
Фу – я?! Пускай вам будет стыдно!»
И… попугай стал пачкать шторы.
Из-за чего? Не поняла семья.
Но думал Попка: «Не фу – я!
Обидели! К чему тут разговоры?»
Обидно, что на шторах пятна.
Из-за чего? Лишь Попке и понятно.
Ведь попугая все любили!
И никогда б его не оскорбили.
 
 
Люби семью и уважай, обидами не обижай!
Семья… Здесь повод для обиды чёрной
Всегда был в сущности никчёмный.
 

Мирный кактус

 
Мирный, но колючий кактус
Как-то получил садиста статус.
В шип его, что острый, как иголка,
Ткнулась носом нежная болонка.
Воя: «Проучу я крокодила!»
Хлопнув кактус, лапку повредила.
Зарычала: «Проучу бандита!»
И, оскалившись сердито,
Искусала нежная колючего.
Больше кактус не проучивала…
Плохо из-за кактуса болонке:
По квартире ходит, вся в зелёнке.
И обходит кактус, так как помнит:
Первая не трогай – не уколет.
 
 
Мирный вывод нашу жизнь улучшит:
Не проучивай и не проучат.
 

Ёжик и бес

 
Посреди глухого леса
Скромный ёжик встретил беса.
Рявкнул бес: «Пенёк колючий,
Подойди – в друзья возьму!»
И глядел мрачнее тучи
В глазки ёжику тому.
Распростился с жизнью ёжик,
Видя беса грозный вид,
Пропищал: «Боюсь я рожек,
Шкуры Вашей и копыт!»
Как юла, бес закрутился,
Всеми членами дрожа,
Моментально превратился
В очень доброго ежа.
Ежик, думая: «Ага!
Видел я твои рога!»
От ежа сбежал в финале.
Дальше что? Да ничего!
Дальше птички щебетали.
 
 
Делать выводы пора —
Птички всё не замолчат…
В нашей жизни из добра
Иногда рога торчат.
 

Редька редкая

 
Редька, услыхав от лейки,
Что и всюду, и всегда редьки
Стоили копейки,
Морщилась на грядке две недели
Средь подруг, что с ней рядком сидели.
Говорила всем: «А я другая!
Редкая я редька, дорогая!
Фуникум: хоть плох мой запашок,
Я сытней, чем сахара мешок».
Редьку сморщенную выбросили.
Зря и вырастили.
Но подружек оценили:
За особый вкус хвалили.
Похвалы слаще пахлавы. Всем милы.
 
 
Человек, что нос свой задирает,
Ценность для людей свою теряет.
 

Аркан

 
На узкий мост заехали машины.
«Баран!» – вдвоем водители решили.
Ругнулись оба, тормозя,
На мост глядели:
Вдвоём разъехаться нельзя!
И сдать назад не захотели…
Водителям был разум дан,
Покуда не покинули стоянку.
Кричали оба: «Эй, баран,
Сдавай назад! Крути баранку!»
На мост пришёл баран с рогами,
Заблеял в общем шуме-гаме:
«Крути у носа хоть баранкой,
Хоть даже хлебною буханкой,
Стоим мы! Дух такой в баранах!
С моста всегда нас тащат на арканах!»
Разъехались водители упрямые:
Не нравились двоим намёки эти самые…
 
 
Водитель иногда упрямиться любитель,
Баран – всегда, поскольку не водитель…
 

Запеканка

 
В тарелке творог огорчался,
С изюмом горькой горкою общался:
«Кефиром был я! Вот досада,
Что высох, бедный я, пропащий!»
Услышал:
«Потерял и я сок винограда!
И к лучшему: я стал намного слаще!»
Ответил творог: «Ты неосторожный!
В тарелке сахар, что ужасно,
Ведь намекнули нам предельно ясно:
Несладко в запеканке быть творожной!»
Хотя хозяюшка трудилась,
С горчинкой запеканка получилась.
Из-за тревожных дум творожных
Изюм весь спекся: вспомнил лозы
И плакал до потери сахарозы.
Семейство запеканку ело
И тоже не повеселело.
 
 
Так пессимист
Сел с нами горькой горкою и, ноя,
Порой всем портит изумительный настрой:
Всё к лучшему, но чудится иное…
 

Окунь и рыбак

 
Рыбак блесной крючок свой нарядил.
Сидел, удил он и зевал.
Проныра-окунь мимо проплывал,
Всплыл окунь возле поплавка
И речью озадачил рыбака:
«От голода я умираю!
Поэтому блесну я не глотаю…
Мечтаю хоть о мелком червячке!
Повисну на крючке
Счастливый, сытый…
Зачем мне умирать из-за блесны-то?»
От мыслей этих стал рыбак невесел,
Червя большого на крючок повесил,
Жалея окунька. Но обманул он рыбака:
Сорвал червя, уплыл и был таков.
Смех вызвал случай тот у рыбаков:
«Поймала рыба рыбака!
Перехитрила, съела червяка! Как так?
Умнее рыб любой рыбак!»
 
 
Жизнь, как река: и всю не выучишь,
И ничего без хитрости не выудишь.
 

Бычок

 
В пепельнице рассуждал бычок:
«Ты, курильщик, – простачок…
Про меня забыл? Задал задачку!
Я ведь продымил тебе всю пачку!
Гений никотиновых отравлений!»
В мусор угодил бычок, сердился:
«Вспомнишь обо мне, дружок!
Я тебе чуть палец не обжёг:
Всесторонне вредным уродился!»
Но ответил мусорный бачок:
«Вряд ли вспомнят о тебе, бычок!
Слишком мелкий ты и все твои проделки…»
 

Замок

 
Дверь перекосилась и слегка
Придавила язычок замка.
И замок, обидевшись, сломался.
Стали в нём ключом крутить —
Магазин не дал открыть!
Механизм замковый разболтался,
Тарахтел: «Сказать хотел:
Дверь плохая! Дверь меня ломает:
Стружку с язычка снимает!
Я уже не раз сказал ключу:
Оскоблён! Работать не хочу!
Ключ плохой: меня не понимает!
Где директор? Покупатель ждёт!
Дверь пусть сменит,
Ключ другой найдёт!
Не поступит так – пошло всё к счёту!
Больше не поддамся я ремонту!»
Был директор: по его приказу
Тот замок на новый заменили.
Магазин открылся сразу.
Время – деньги! Время все ценили.
 
 
На работе – без обид —
Многих, кто с людьми
Вступал в конфликт,
Проще заменить,
Чем приструнить.
 

Коровий бок

 
Напился крови комар коровьей
И полетел то в бровь, то в глаз, то в рог,
Уселся на коровий бок.
И, удивившись покорённой мощи,
Вдруг запищал комарик тощий:
«Вот я каков: мал, но корову забодал!
Ведь я сильнее всех коров!
И завтра бык моё узнает жало!
Подумаешь, какой-то бык!»
Но тут на бок корова – брык! —
Спать улеглась и комара прижала.
Погиб комар тот, что пищал,
С быком сразиться обещал.
Попал он под коровий бок
И сделать ничего не смог…
Комарики другие живы:
Ни с кем тягаться не хотели
И с бока вовремя взлетели;
Боялись этой перспективы…
 
 
Тот под коровий бок и попадает,
Кого нимало не тревожит,
Что сделать то он обещает,
Что сделать никогда не сможет.
 

Опытный Митя

 
Вёз Митя в магазин в бутылках пиво,
Страдая за рулём пикапа:
«Растяпа! Опаздываю! Некрасиво…
Тут холм есть: весь зарос травою.
Махну с него – путь срежу вдвое…»
Махнул. Поехал с ветерком.
Поцеловалось колесо с пеньком.
Пикап скакнул —
Бутылки к небу взвились,
Упали в кузов и разбились.
Тот Митя злился и ругался:
«Нет на холме пеньков – по опыту!
Ведь бегал по холму я смолоду…
Я не пойму: откуда этот взялся?»
Он дал пинку пинка,
Пинок с пинком стоял пеньком.
И не разжился магазин пивком.
 
 
Наш опыт до первого пенька хорош —
Проблемы из-за пустяка,
Что там всегда торчала, где не ждёшь.
 

Муха

 
Муха ворвалась через окно,
В офисе жужжала людям в уши:
«З-з! Живу я здесь!» Но…
Муху вообще никто не слушал.
Муха, залетев в плафон,
Зажужжала, точно в микрофон:
«З-з! Живу я здесь!»
Смолкла мушка: оскорбилась…
Как ни билась, но жужжания,
В коих не менялось содержание,
Люди оставляли без внимания.
 
 
Зря и муха не жужжит, не кружит:
Кто одно и то же говорит —
Тот людей вниманье не заслужит.
 

Змея

 
В гости к людям приползла змея
И свинью увидела на блюде,
И смотрела, зависть не тая,
Как едою насыщались люди.
Но завидовала всем
Из-за собственных проблем:
Мелкою добычею питалась,
Крупная в неё не помещалась.
Зашипела змея: «Господа,
Вам свинью не жалко, да?
Я добрей! Глотаю яйца птичьи.
Страха нет в них. Я блюду приличия.
Есть свинью, познавшую страдание,
Мне не позволяет воспитание!»
Отвечали люди: «Извините…
Странные Вы вещи говорите!
Вы добры? Шипите, жалом водите!
Вы – змея! Зря к людям в гости ходите…»
Уползла змея: была она
Всё-таки ума не лишена.
 
 
Все мы гостя ждём дорогого,
Но не любим гостя такого,
Кто на нас завистливо глядит,
Но, что мы ему неровня, твердит.
 

Енот

 
Была работа у енота:
Носки стирал и фыркал в цирке
На представленьях из-за стирки:
«Работаю, а в клетке тесно —
Нечестно!»
Сбежал енот на улицу с тоски,
Подумав про работу и носки:
«Мне прогуляться интересно.
А в клетке тесно!»
Едва не помер с носками номер.
Нашли худого обормота.
В программе месяц не было енота…
Кормили и лечили, и учили:
«Сбежал ты зря! Но это не поймёшь!
Енот ты! Что с тебя возьмёшь?»
Поправился енот. И целый год
Всё думал: «Я – енот! Обидно даже:
Работаю, а клетка та же…»
 
 
Раз безответственным
Работником считаешься,
Зарплата будет та:
Не разгуляешься.
 

Бобик непонятый

 
Бобика не поняли с утра:
Вместо мяса накормили гречкой.
Не являясь тихою овечкой,
На хозяйку рыкнул, чтобы знала:
«Мясо дай! Даёшь мне мяса мало!»
Получив «медаль» из сервелата,
Недовольно тявкнул: «Маловата!»
Вредный Бобик выстроил оскал,
Но его хозяин приласкал.
«Мало ласки!» – зарычал из комнаты
Бобик тот… с утра не понятый…
Чтоб все знали при любом скандале:
Бобику всё мало, что б ни дали!
 

Мир-мир

 
Кота загнал под куст дворовый пёс
И забрехал: «Везде суёшь свой нос,
Прохвост домашний,
Жирный, бестолковый!
Как терпят все тебя такого?
«Мир-мир» мурлычешь? Почему ты врал?
Из-за тебя прикован цепью к будке!
Не я, а ты из сумок мясо крал!
Обманщик, вор! Сиди без пищи сутки!»
Кот зашипел: «Ты псих и пустобрёх!
Не зря тебя на цепь-то посадили!
Я выйду из куста на лапах трёх,
Чтоб палкою тебя со мною помирили!»
Кот вышел из куста с поджатой лапкой.
Был пёс с котом. И пса побили палкой.
 
 
Как не помиришь псов с котами палками,
Так в мире мир не восстановишь танками.
 

Шмель и пташка

 
Шмель собирал нектар из кашки
И вдруг услышал щебет пташки:
«Кошмар! Цветок ты выбрал жалкий:
Обломки вместо длинных лепестков.
Ты будешь мёд клевать несладкий!
Я и сама ем пауков.
Сломались лапы их – так все плохие:
Сухие! Откуда сладость в них появится?
Я мёд не ем, но кашка мне не нравится!»
Шмель зажужжал: «Чудесный кашки мёд!
Но кто меды не ест —
В них сладость не найдёт!»
Тут пташка на шмеля крылом махнула
И упорхнула.
 
 
Мы в людях многое не находили,
Когда о них на свой лишь лад судили.
 

Удав и жираф

 
Был жираф знаком с удавом,
Связан дружбою старинной.
Тот удав привык к забавам:
Обнимался с шеей длинной.
Кольца, скрученные туго,
Часто мучили жирафа,
Но жираф терпел и друга,
И его понятье кайфа.
Бедолага зря старался
Доставлять удаву радость.
К шее раз удав прижался…
Хрусть! А шея-то сломалась!
С шеи быстро сполз удав
И забыл, что умер друг-жираф.
Жаль жирафа… Ничего:
Мы переживём его.
 
 
Не давай себе на шею сесть!
Тех, кто ловко пользуется ею,
Нелегко заставить с шеи слезть.
 

Череп и гость

 
На погосте червь явился в кости.
В череп просочился через глаз,
Полз, болтая, к челюсти отвислой:
«Вот те раз!
В черепе нет ни единой мысли!»
В полной тишине, набравшись смелости,
Бормотал червяк уже на челюсти:
«Думал пообщаться – выходной!
Эй, земляк – пустой костяк,
У тебя нет мысли ни одной!»
Череп челюсть вдруг закрыл,
Придавив червя, заговорил:
«Слушай мысль: я челюсть не открою!»
Выжил червь, но неспроста
Потерял он часть хвоста
И имеет голову с дырою…
 
 
Не болтай о том, чего не знаешь, —
Многое на этом потеряешь!
 

Спящий кабан

 
Кабан покушал желудей,
Уснул он крепко у коряги.
Не видел с ружьями людей —
Охотников-врагов в овраге.
Кабан был не замечен спящий —
Тот соня, как бревно, лежащий.
Отправил он охотников в болото.
Успешно завершилась их охота:
Убили кабана бегущего;
Охотников кабан увидел
И, зла пугаясь вездесущего,
Он побежал, да тем себя и выдал.
Но наш кабан, во-первых, спасся
И, во-вторых, отлично отоспался.
 
 
И нам, и кабанам порой везло:
Спасались мы от бед,
Не видя в людях зло.
 

Подушка

 
Порою из-за слёз горючих
Подушку плющило в ночи,
И думала она: «Молчи!
Страдаю из-за перьев я колючих:
Они в наперник мой втыкаются!
Все заняты собой! Но мной, хорошей,
Пушистой, белой и промокшей,
К несчастью, вообще не занимаются!
Претензии должна скрывать теперь я?
Измучили меня те перья!
Во мне их ворох, я – подушка!
Уход им нужен и просушка!
Терплю обиды! Ах, как я добра!
Меня не жаль: нет в людях ни пера!»
Подушку просушили перьевую:
Жалели все её как таковую.
 
 
Ко всем у эгоиста
Претензий, как в подушке перьев,
– ворох,
Жалея лишь себя из-за которых,
Он думал, что он белый и пушистый.
 

Барабан

 
Барабан с оркестром спорил:
«Инструменты, кто вас так настроил?
Тихо, скрипки! Флейта, не шуми!
Что это за до-ре-ми? Бах – я!
За оркестр весь бахать стану!
Зря не скажут: всё по барабану!»
В спор труба вступила: «Кто ты?
Музыка! И главное в ней – ноты!»
«Барабан, – сказал рояль, – жаль,
Что гремишь, оркестр перебивая!
Публика из-за тебя сидит, зевая.
Скука смертная!
Не один ты музыка концертная!»
 
 
Спорь, но слушать прояви умение:
Смысл теряет спор,
Где звучит одно лишь мнение!
 

Лом и кувалда

 
Стали спорить лом с кувалдой:
Кто из них сильнее бьёт?
И, разбив, дыша прохладой,
Возле дома гололёд,
Раззадорились, вспылили,
Дом Надежды развалили
И беседку, и забор.
Прекратили жаркий спор:
Мёрзли – судя по погоде —
Во саду ли, в огороде.
Дом оплакав, мать Надежда
У детей живёт с тех пор.
 
 
На беду любой надежды,
Как кувалды и ломы,
Рушат всё, что строим мы,
Грубияны и невежды.
 

Жизнь хорошая

 
Божия коровка уползла
На сучок берёзы от ствола,
Где её чуть не убил щелчок.
Думала о пальце: «Злой сучок!
Хороша жизнь! Знают все жучки,
Что есть очень добрые сучки!»
Ввысь взлетев с сучка легко и ловко,
Размышляла Божия коровка,
Прочь летя от клюва воробья:
«Хороша ты, жизнь моя:
Выдумала птичий клюв короткий,
Чтобы жили Божии коровки!»
Уцелела крошка, сев в траву,
Поняла она: «Не зря живу!
Хороша жизнь! Ползаю. Приятно!
Всё жучкам про жизнь понятно!»
И… коровку скушала корова.
Услыхала прежде – слово в слово:
«Очень страшно всем, кто видит челюсть!
Но жизнь у жучков – сплошная прелесть!»
 
 
Тот, кто мало ценит жизнь хорошую,
Вспомнит пусть коровку Божию.
 

Копилка

 
Думала свинья-копилка:
«Деньги я люблю. Деньги я коплю.
Вот что значит деловая жилка!»
Накопила, размышляла: «Здорово,
Что мне деньги лезут в голову:
Не пустая голова, я – умница!
Счастье не в деньгах, а в накопительстве:
Вытряхнуть деньжата не получится
Из меня при их большом количестве!»
Взяли ту копилку и разбили.
Деньги страшно многие любили!
 
 
Не годятся денег обожатели
Ни в мужья, ни в жёны, ни в приятели!
Денежки до ужаса любя,
Многие любили лишь себя.
 

Рыбка гуппи

 
Как-то, видя рыбу в супе
На тарелке средь стола,
Вдруг в аквариуме гуппи
Заметалась у стекла.
Скрылась в допотопной трубке,
Там, где воздух пузырил,
Чтобы повар в мини-юбке
Рыбку в супе не сварил.
Жалко рыбку: задохнулась
И из трубки не вернулась.
 
 
Многих чаще губит мнительность,
Чем реальная действительность.
 

Неправильная рыба

 
Рыбак плотву поймал,
Сварив уху, плотву ругал:
«Плохая рыба: вся, как вата!
Поэтому уха не получилась!»
Хотя плотва та
Из-за него переварилась.
Раз щуку изловил. Уху сварил.
«Неправильная рыба! – говорил. —
Фу! Запах от ухи противный!»
Сам щуку не помыл: забыл!
Поэтому уха и пахла тиной.
Сварив уху из краснопёрки,
Рыбак ужасно огорчался:
«Дрянная рыба! Кости, как иголки!
Мне ёжик на крючок попался!
И это не уха – костей тарелка!»
Хоть… сам порезал рыбу слишком мелко.
Рыбак и до сих пор рыб лучших ловит,
В своей ухе о них злословит.
 
 
Для многожёнца
Жена по вкусу не найдётся!
Ругает всех, как рыб тот рыболов…
Выходит лов, но не выходит love!
 

Барбос

 
Дворнику Барбос порвал сапог:
Сапоги терпеть не мог.
Бегуна за пятку укусил:
Беготню Барбос не выносил.
Дам Барбос всегда облаивал:
Почему-то вид их не устраивал.
Рвал он сумки и пальто:
Не терпел ни это и ни то.
Хлопали его кто в лоб, кто по лбу!
Вызывал порой он в людях злобу.
Как-то, получив ботинком в нос,
Обходить решил людей Барбос:
Никому теперь не доверяет
И, людей увидев, удирает.
 
 
Тот, в ком нетерпимости порок,
Часто в жизни одинок.