Текст книги "Битва за Францию"

Глава 3: «Начало конца»

Утром, 26 мая 1626 года, герцога Анжуйского разбудил слуга с известием, что первый министр Франции только что прибыл в Фонтенбло и настоятельно желает засвидетельствовать свое почтение Его Высочеству. Впрочем, разрешение принца на самом деле и не требовалось, так как за спиной лакея со сладкой улыбкой стоял сам Ришелье.

Разумеется, что неожиданный визит человека, которого Гастон уже мысленно похоронил, очень обеспокоил Его Высочество. Тем не менее, он постарался взять себя в руки и даже сумел уверенно спросить у кардинала, какого дьявола тот делает в его спальне в такое неурочное время.

– Ох, Монсеньор, как Вы могли столько времени скрывать от Вашего покорного слуги то, что Вашему Высочеству так приглянулась моя скромная резиденция! – вместо ответа воскликнул Ришелье. – Если бы я только знал об этом раньше… Я просто в отчаянии, что не смогу лично поприветствовать Вас во Флери.

– Это почему же? – заплетающимся от сна и волнения языком спросил Гастон.

– Король неожиданно назначил заседание Государственного Совета, и мне необходимо быть в Париже. Но, смею надеяться, что отсутствие хозяина никак не помешает Вашему Высочеству получить удовольствие от охоты, так как мой дом, разумеется, к Вашим услугам.

– Это не совсем удобно, господин кардинал, – тут же возразил герцог, для которого охота в кардинальских владениях без присутствия Ришелье теряла всякий смысл. – Я лучше подожду того счастливого дня, когда государственные дела смогут какое-то время без Вас обойтись. А пока он наступит, я могу поохотиться и в другом месте.

– Как будет угодно Вашему Высочеству, – ответил кардинал.

Он еще раз заверил принца в своей преданности, и вышел, оставив Гастона в полной растерянности. Впрочем, принц собирался с мыслями недолго и через каких-нибудь полчаса уже был в покоях у Анны Австрийской, где застал и герцогиню де Шеврез. Королева Франции так волновались из-за предстоящего события, что накануне рокового дня оставила подругу ночевать в своей спальне, вызвав тем самым излишние кривотолки, так как такая вольность считалась грубейшим нарушением этикета.

Впрочем, напуганному до полусмерти герцогу Анжуйскому было не до церемоний.

– Кардинал все знает, – сообщил он удивленным его появлением женщинам. – Он только что был у меня.

Сраженная такой новостью, Анна Австрийская без сил упала в кресло. У герцогини де Шеврез все же хватило самообладания немного успокоить обезумевшего от страха принца, и выспросить у него подробности свидания с Его Преосвященством.

– Ну, это еще ничего не значит, – произнесла Мари, выслушав рассказ Гастона. – Простое совпадение.

– Вы думаете? – возмутился принц. – Сразу же, после ухода кардинала, я приказал слугам позвать ко мне д'Орнано. И что же? Мой воспитатель как сквозь землю провалился!

– Возможно, задержался у любовницы, – пожала плечами Шевретта. – Ваше Высочество как всегда все преувеличивает.

Прекрасная герцогиня, разумеется, была права – господин д'Орнано действительно ночевал у любимой женщины, из-за чего был арестован только через час после того, как кардинал Ришелье покинул покои короля Франции Людовика XIII, которого навестил сразу же после визита к принцу Анжуйскому.

* * *

Людовик был самым протироворечивым государем в истории Франции. Наделенный всеми талантами, кроме тех, которые бы позволили ему самому управлять государством, он все же был достаточно умен, чтобы поручить это дело кардиналу Ришелье. Тот с радостью взвалил на себя груз власти, но скоро обнаружил, что Его Величество позабыл наделить его должностными полномочиями, необходимыми для выполнения нелегких обязанностей первого министра. Его Высокопреосвященство так был расстроен этим открытием, что уже подумывал совсем отказаться от дел и съехать в свой люсонский приход, но, узнав о дерзком предприятии герцогини де Шеврез, решил воспользоваться им как тот заправский игрок, что ставит на карту настоящее, чтобы иметь будущее.

– Я вижу, Вы, Ваше Преосвященство уже проснулись, – меланхолично поприветствовал Людовик своего первого министра. – А я, вот, совсем не ложился.

И, правда, у короля был какой-то помятый вид, а его покрасневшие глаза красноречиво свидетельствовали о бессонной ночи.

– Ваше Величество, – серьезно проговорил кардинал. – Мой доктор очень обеспокоен состоянием моего здоровья и настоятельно рекомендует мне удалиться в провинцию, подальше от столичной…да и от мирской суеты. Я склонен, как никогда, согласиться с ним, тем более, что на службе у Вашего Величества, я нажил немало врагов, и одно мое присутствие в Париже нарушает мир и покой в королевской семье…

– Я знаю, почему Вы хотите уйти от дел, – перебил его Людовик. – Против Вас составлен заговор, и Вашей жизни грозит опасность. Я даже могу назвать Вам имя человека, который дерзнул покуситься на Вашу жизнь. Это граф де Шале. Вопиющая неблагодарность, если учесть, что именно Вашей протекции он обязан своим местом при дворе! Я уже отдал приказ арестовать его.

– Я умоляю Ваше Величество не делать этого! – воскликнул Ришелье, крайне удивленный такой осведомленностью короля. – Этот человек – всего лишь исполнитель, и за его спиной стоят другие, куда более могущественные люди, чем он.

– Кто же?

Кардинал со скорбной улыбкой протянул Людовику бумагу, где Шале изобличал герцога Анжуйского и месье д'Орнано, описывая план принца по устранению Ришелье.

Прочитав письмо, ошеломленный король долго не мог сказать ни слова.

– Чем же Вы так помешали моему брату? – удивленно спросил он. – Не беспокойтесь. Я сейчас же повидаюсь с ним, и потребую объяснений.

– Ах, Ваше Величество, – кардинал был само милосердие. – Я бы с радостью пожертвовал жизнью ради мира и спокойствия в королевской семье, но, боюсь, что все намного серьезнее. Вы видите, господин де Шале упоминает здесь лорда Монтегю. Этот англичанин входил в свиту герцога Бэкингема, когда тот приезжал во Францию.

Желтоватое лицо Людовика покрылось пунцовыми пятнами. Он хорошо помнил прошлый визит английского министра, который дерзнул украсить голову французского монарха великолепными рогами.

– Вы считаете, в этом деле замешана королева Анна? – спросил король прерывающимся от гнева голосом.

Ришелье довольно улыбнулся. Удар, без сомнения, попал в цель.

– Чтобы узнать это, нам необходимо задержать господина Монтегю…

– Это исключено, – резко прервал его король. – Впрочем, я думаю, англичанин уже успел покинуть Париж.

– Видя такую осведомленность Вашего Величества, я действительно могу со спокойной совестью уехать в Люсон, – изумленно проговорил Ришелье.

– Я никуда Вас не отпущу! – испугался Людовик. – Если Вашей жизни грозит опасность, удвойте количество телохранителей! Пусть слуги пробуют Вашу еду и питье, даже если я сам приготовлю их на Ваших глазах. Как Вы можете требовать отставки сейчас, когда Вы так нужны мне… и Франции?

– Ваше Величество, – кардинал низко склонился перед королем, – моя жизнь принадлежит Вам. Но могу ли я узнать, откуда Вашему Величеству известно о заговоре?

– В моем королевстве, Ваше Преосвященство, новости первым узнаю я, – Людовик внушительно поднял палец. – Что же касается источника информации…

Король замялся, решая, говорить о нем или же промолчать. Но цепкий взгляд Ришелье уже успел обнаружить письмо, лежавшее на столе, и даже рассмотреть герб отправителя на сломанной печати.

– Королева Генриетта поступает как любящая и преданная сестра, если предупреждает Ваше Величество о грозящей опасности, – осторожно заметил он.

Теперь пришел черед короля удивляться.

– Королева Англии советует мне отправить Вас в отставку, пока Вас не отправил на тот свет некий господин де Шале. А господин Монтегю – это личный секретарь Ее Величества и явился в Париж с письмами к королеве-матери. Генриетта рекомендует мне тоже воспользоваться его услугами, чтобы ответить ей на это письмо. И я уже последовал ее совету.

Ришелье даже привстал от неожиданности. Перед визитом к королю он поручил своим людям арестовать опасного англичанина, и не сомневался в том, что его поручение было исполнено.

– Но, возможно, господин Монтегю смог бы кое-что рассказать нам о заговоре, – растеряно проговорил кардинал. – Если в этом деле замешана Англия, то мне совершенно ясно, что речь идет не о обычной семейной склоке, которая иногда затмевает взаимопонимание государей и их подданных, а о международном заговоре, затеянном, чтобы нарушить мир и порядок в стране.

– Ну, поговорите с ним, если Вам так угодно, – ответил король. – Но лучше узнайте подробности у господина д'Орнано. Он мне до смерти надоел! А Шале…

– … будет на свободе, пока мы не доберемся до остальных заговорщиков, – примирительно закончил министр.

Если в покои короля Ришелье входил смиренным слугой Его Величества, то из них он, по собственному признанию, вышел уже господином. Король обещал кардиналу полное содействие и поддержку в борьбе с его врагами даже в том случае, если бы они принадлежали к королевской семье. Но и этих полномочий Его Высокопреосвященству было мало. Поэтому, он с утроенным волнением и надеждой ожидал возвращения своей агентуры с Брюсселя, куда доставлялись письма от адвоката Лапьерра. Сам же адвокат, к большому неудовольствию Ришелье, успел исчезнуть в неизвестном направлении.

Некой компенсацией этой неприятности послужил арест Уолтера Монтегю. Но, к удивлению кардинала, англичанин оказался крепким орешком и, не сообщив ничего нового о похищении Фанкана (о чьей судьбе он действительно ничего не знал), грозил Его Высокопреосвященству если не войной, то значительными осложнениями дипломатических отношений с Англией. И был так убедителен в своем негодовании, что перепуганный кардинал, не решаясь ни отпустить неудобного узника, ни предъявить ему официальные обвинения, приказал выделить милорду парадные апартаменты в Бастилии, предназначавшиеся для принцев крови. Ришелье собирался держать Монтегю в тюрьме тайно, до тех пор, пока не придут известия из Англии, куда министр собирался отправить надежного человека.

Поступая так, Его Преосвященство серьезно рисковал. Но, чувствуя, что находиться на правильном пути, и, слепо доверяя своей интуиции, кардинал собирался и дальше следовать ее советам.

Глава 4: «Отпущение грехов».

В то же время, когда кардинал Ришелье беседовал с королем, самый знаменитый дуэлянт Франции Франсуа де Монморанси, граф де Бутвиль[29]29
  Франсуа де Монморанси-Бутвиль (1600 – 21.6.1627), французский дворянин, заядлый дуэлянт. Был участником 22 дуэлей.


[Закрыть], сидел в постели, и, протирая глаза, изучал письмо, доставленное сегодня утром посыльным из кардинальского дворца. Поскольку голова раскалывалась от выпитого за ужином вина, очевидный смысл послания не сразу дошел до его сознания.

«Его Высокопреосвященство кардинал де Ришелье приглашает господина де Монморанси, графа де Бутвиля в пять часов вечера во Флери.»

– Черт возьми! – воскликнул Бутвиль. – Его Высокопреосвященство так добр ко мне, что вспомнил о моем существовании. Но какого дьявола? Неужели, из-за той пустяковой дуэли, где я был секундантом у графа де Шале?

Первый бретер Франции слишком хорошо знал, что не может рассчитывать на любезный прием. Граф перевел взгляд на часы. Они показывали половину двенадцатого. Оставалось еще довольно много времени, чтобы придумать предлог уклониться от встречи. Но Бутвилю было скучно, вечер был свободным, и он решил пойти.

Вопреки ожиданиям, Ришелье принял его довольно любезно.

– Вы храбрый человек, господин де Бутвиль, – протянул кардинал, пытливо рассматривая молодого красавца, что бесстрашно стоял перед ним.

– Ваше Преосвященство, все, имевшие наглость считать меня трусом, уже в аду.

– Я хочу сказать, что было очень смело с Вашей стороны прибыть сюда.

– Вы сами, Ваше Преосвященство, меня пригласили, и я не припоминаю за собой ничего, что могло бы вызвать Ваше неудовольствие.

– А как же с эдиктами, сударь мой?

– Я предполагаю, что Вы позвали меня не за тем, чтобы прочитать проповедь о спасении души?

Лицо у Ришелье перекосило от гнева.

– Несколько месяцев назад на поединке Вами был убит маркиз де Порте!

– Он посмел претендовать на ту же придворную должность, что и я.

– Вы убили де Кугни и де Вая!

– Они отказались просить помилования.

– Вы ранили Понжибо в День святой Пасхи!

Упоминание о дуэли, которая в свое время вызвала особое раздражение духовенства и Парижского парламента, из-за чего все ее участники были приговорены к смерти, нисколько не порадовало господина де Бутвиля. Он с сожалением взглянул на кардинальское облачение собеседника, которое лишало его возможности бросить вызов.

– Я был амнистирован особым королевским указом по случаю бракосочетания принцессы Генриетты[30]30
  Генриетта-Мария Французская (25 ноября 1609 – 10 сентября 1669) – младшая дочь французского короля Генриха IV и Марии Медичи, выданная замуж в 1625 году за Чарльза I Стюарта, короля Англии, Шотландии и Ирландии. Мать двух английских монархов (Чарльза II и Джеймса II).


[Закрыть], и Вашему Преосвященству это хорошо известно, – отрезал он.

Кардинал понял, что нужно сбавить тон. Господин де Монморанси отнюдь не был тем человеком, которого можно было легко запугать.

– Вы тоже собирались принять участие в сегодняшней охоте Его Высочества герцога Анжуйского? – мрачно спросил Ришелье, бросая мимолетный взгляд на портьеру из тяжелого лионского бархата, которая подозрительно зашевелилась, выдавая присутствие посторонних. Его Преосвященство был слишком осторожным человеком, чтобы принимать такого гостя наедине.

Бутвиль ничего не заметил, и только пожал плечами. Входя в число ближайших друзей принца Гастона, он, конечно же, слышал об охоте в окрестностях Флери, и даже о каком-то заговоре, но, будучи крайне легкомысленным человеком, пропускал все мимо ушей. Из-за этой особенности характера своего друга, герцог Анжуйский побоялся заранее довериться ему, и рассчитывал сообщить истинную причину визита в кардинальские владения только на самой охоте. Впрочем, он действительно рассчитывал на присутствие друга, и господину Монморанси пришлось проявить чудеса изворотливости, чтобы отделаться от приглашения. Вот почему Бутвиль только безразлично зевнул, когда Ришелье еще раз повторил свой вопрос.

– Нет.

– Почему?

– Мне не доставляет удовольствия Ваше общество, Ваше Преосвященство. Именно этим я и объяснил Монсеньору свой отказ.

Вопреки его ожиданиям, кардинал нисколько не рассердился, и только облегченно вздохнул. Господин Монморанси совершенно не умел притворяться, поэтому, Его Преосвященство не сомневался, что тот ничего не знает о заговоре. Но от этого опаснейшего человека, который один стоил сотни солдат, и пользовался огромной популярностью в армии, накануне возможного государственного переворота нужно было срочно избавляться. И с наибольшей для себя выгодой!

– Я хочу предложить Вам сделку, месье, – министр решил сразу взять быка за рога. – Вы отправитесь в Англию в качестве посла к Ее Величеству. Вы передадите королеве Генриетте мое письмо, и привезете ответ. Вот этой услуги я жду от Вас. Что скажете?

– Скажу, что я удивлен. Я никогда не принадлежал к числу Ваших друзей.

– Вы были другом Генриетты Французской. Я ошибаюсь?

– Нет, Ваше Преосвященство, и, поскольку я был другом Ее Величества, я никогда не сделаю ничего, что могло бы ей повредить.

– Мои предложения не причинят неприятностей королеве.

– Тогда изложите мне их, Ваше Преосвященство, и, если это так, то я исполню ваше поручение!

Рука кардинала уже несколько раз тянулась к шнурку звонка, чтобы вызвать охрану для ареста наглеца, но Ришелье сдержал себя. Бутвиль не был тем человеком, который без сопротивления отдаст себя в руки правосудия. К тому же, шум, неизбежный при аресте представителя знатнейшей фамилии Франции, да и сам арест господина де Монморанси был кардиналу сейчас не нужен. Его Преосвященство хорошо помнил беспорядки в Париже, когда был оглашен очередной смертный приговор Бутвилю, его противнику Понжибо, а также, секундантам де Шанталю и де Салю, которые, к тому времени, благополучно сбежали за границу. Тогда, не имея возможности наказать самих дуэлянтов, судейские торжественно повесили их чучела на Гревской Площади, и те той же ночью были похищены друзьями Монморанси. Они же грозились поджечь Париж, если судебные исполнители дерзнут разрушать дома преступников, как это было предписано судом…

– Я знаю, граф, что Вы – человек чести, – как можно мягче произнес кардинал. – Англия и Франция находятся в состоянии войны, а я хочу мира. И, кто, как не французская принцесса может мне помочь сохранить добрые отношения между нашими странами?.. Я не хочу отправлять в Англию официальное посольство … во всяком случае, пока не выясню, могу ли я ждать помощи у Ее Величества.

– Письмо можно доверить простому курьеру, – возразил Бутвиль.

– Мне не нужен гонец, мне нужен посредник, которому королева могла бы доверять. Вы, как никто знаете, что Генриетта меня ненавидит, и отклонит любое мое предложение, только потому, что оно исходит от меня.

Против этого довода было трудно возражать, и Франсуа не стал этого делать еще и потому, что ему не терпелось поскорее отправиться в Англию.

– Я выполню Ваше поручение.

Кардинал вознаградил его самой милостивой улыбкой, которую был способен изобразить.

– Но это еще не все. Я хочу, чтобы в Англии Вы встретились с герцогом Бэкингемским…

– Как? – Бутвиль был разочарован, – но Вы же говорили, что я встречусь с королевой?

– Не спешите, – успокоил его Ришелье. – Вы скажете милорду герцогу, что лорд Монтегю, его близкий друг, находиться в Бастилии. Вы не будете описывать Бэкингему мрачное будущее, ожидающее этого английского шпиона, а просто предложите герцогу самому нарисовать картину в своем воображении, и пусть не боится переборщить с красками – какими бы мрачными они не были – он не ошибется. Вы также скажете, что я предлагаю ему обмен: Монтегю на аббата Фанкана…

Кардинал подумал, и, с сомнением глядя на графа, добавил:

– Я не уверен в том, что Бэкингем знает о судьбе Фанкана, и, если он скажет Вам об этом, Вы предложите милорду спросить о нем английскую королеву.

Глаза Бутвиля задорно блеснули. Он был уверен в том, что похищение священника – дело рук Генриетты.

– Я дам Вам письма и для Бэкингема, и для Ее Величества, – помолчав, добавил Ришелье. – Это все. Так Вы едете?

– Да,– после некоторого колебания, ответил Бутвиль, который мог бы вполне продать душу дьяволу, лишь бы еще раз увидеть Генриетту.

Ришелье знал это, и теперь довольно усмехнулся, поздравляя себя с успехом. Он протянул графу довольно увесистый кошелек.

– Я полагаю, что должен оплатить Вам дорожные издержки.

– Конечно, – кивнул граф, и, взяв деньги, положил их в карман камзола. – Но что я получу взамен, если выполню Ваше поручение?

– Полное отпущение грехов, – рассмеялся кардинал, который и сам не верил в такую возможность…

Глава 5: «Француз».

Итак, де Бутвиль отправился в Англию. Путешествие прошло гладко, несмотря на то, что страны находились в состоянии войны, и благодаря тому, что граф пребывал в прекрасном расположении духа в ожидании встречи с английской королевой. Он легко нашел роскошный Йорк-Хауз – дворец Бэкингема, и теперь стоял в приемной, требуя встречи с всемогущим министром.

– Как прикажете доложить о себе? – спросил его герцогский секретарь Патрик Роджерсон, не решаясь ни прогнать, ни впустить опасного посетителя.

– Франсуа де Монморанси, граф де Бутвиль, чрезвычайный посол его Преосвященства кардинала де Ришелье.

– Тогда предъявите вверительные грамоты, – не сдавался Патрик.

Бутвиль с презрительной усмешкой вытащил письмо, адресованное Бэкингему, и указал на печать.

– Хорошо, – после минутного раздумья, произнес Роджерсон, – я сообщу герцогу.

* * *

Первый министр Англии – Джордж Вилльерс герцог Бэкингемский был необыкновенным человеком. Выходец из бедной дворянской семьи, он сумел обратить на себя внимание короля Джеймса[31]31
  Джеймс VI Шотландский, он же Джеймс I Английский (19 июня 1566 – 27 марта 1625) – король Шотландии (с 24 июля 1567 года – под опекой регентского совета, с 12 марта 1578 года – единолично) и первый король Англии из династии Стюартов с 24 марта 1603 г. Джеймс I был первым государем, правившим одновременно обоими королевствами Британских островов.


[Закрыть], и, сделавшись его фаворитом, добился не только герцогского звания, которое до него носили только принцы, но и ряда высших государственных должностей. Но если прекрасная внешность помогла Бэкингему взобраться на самую вершину власти, то острый ум позволил с нее не упасть. Молодой король Англии – Чарльз I[32]32
  Чарльз I (19 ноября 1600 – 30 января 1649) – король Англии, Шотландии и Ирландии с 27 марта 1625 года. Из династии Стюартов.


[Закрыть] относился к Джорджу Вилльерсу еще лучше своего покойного отца, и, позволив ему сохранить все прежние звания, добавил к ним еще несколько прибыльных должностей и монополий, что позволило герцогу Бэкингемскому стать фактическим правителем королевства.

Когда Патрик доложил министру о необычном посетителе, герцог находился в своем кабинете, и изучал длинный список депутатов нового парламента, и собственноручно вычеркивал из него тех строптивцев, чей несговорчивый нрав был способен омрачить мирный характер заседаний. Полюбовавшись на результат своей работы, Бэкингем тяжело вздохнул: врагов, как всегда, получалось больше, чем друзей. Выделив из этого списка пятеро наиболее злостных личных недоброжелателей, министр протянул бумагу секретарю.

– Этих людей нужно немедленно назначить шерифами в отдаленные графства, – приказал он. – Приготовь соответствующий приказ, и я сам отвезу его на подпись Его Величеству. Жаль, что смутьянов в Англии больше, чем свободных государственных должностей. А ведь это пока единственно законный способ закрыть рот оппозиции, не прибегая к насилию и крайним мерам… Так кто там желает меня видеть?

– Граф де Бутвиль, – повторил Патрик.

Бэкингем был храбрым человеком, но сейчас, услышав о необычном посетителе, он удивился и встревожился:

– Ришелье вздумал отправить ко мне послом первого бретера Франции? Хорошо, я приму этого человека.

– Нужно ли так рисковать, милорд? – запротестовал осторожный Роджерсон. – Может, арестовать его или хотя бы позвать охрану?

– И ославить себя трусом на всю Европу? Никогда! – воскликнул министр.

Тем не менее, Патрик предусмотрительно протянул ему шпагу, а сам, вооружившись до зубов, встал за дверью, предварительно пропустив внутрь господина Монморанси.

При виде гостя, герцог непроизвольно положил руку на эфес шпаги, поскольку бравая внешность посла совсем не вязалась с привычным обликом дипломата.

– Так значит, Вы тот самый граф де Бутвиль? – все же любезно спросил он. – Я много слышал о Вас, когда был в Париже. Чем могу быть полезным Вам и Его Преосвященству?

В двух словах граф изложил милорду суть дела, вручил письмо, и, ожидая ответа, принялся рассматривать фамильные портреты семейства Вилльерсов, украшавшие собою стены герцогского кабинета. Подозрения Бэкингема еще более усилились. Ему казалось невероятным, что Ришелье мог послать такого человека в качестве посла. На всякий случай, герцог отошел в дальний угол комнаты, подальше от посетителя, и принялся изучать послание кардинала.

– Монтегю арестован? – возмутился он, прочитав письмо. – Черт возьми, да я даже не предполагал, что он в Париже! И потом, этот господин состоит на службе не у меня, а у английской королевы. Уверен, Ее Величество будет не в восторге, узнав, как Франция обошлась с ее секретарем.

Бутвиль только пожал плечами. Его совсем не интересовала судьба какого-то англичанина.

– Ну, хорошо, – вздохнул герцог. – Я сегодня увижусь с королевой и расскажу ей о предложении кардинала. У Вас есть еще письма?

– Да, к Ее Величеству.

– Дайте его мне.

Бутвиль усмехнулся.

– Это письмо, милорд, адресовано не Вам.

– Вы хотите увидеться с королевой?

– Я уверен, что Ее Величество захочет видеть меня. Вы, милорд, в этом убедитесь, когда сообщите ей о моем приезде.

Бэкингем сжал кулаки, испытывая жгучее желание проучить самоуверенного француза. Впрочем, граф де Бутвиль так действовал на всех окружающих.

– Хорошо, – герцог заставил себя говорить спокойно. – Я сейчас же поеду в Уайтхолл, а Вы останетесь здесь и отдохнете с дороги…

– Но я совершенно не устал! – запротестовал Бутвиль.

– Вы отдохнете, а мы с Ее Величеством обсудим предложение господина кардинала, потому что мне неизвестна судьба аббата Фанкана.

Милорд улыбался, но что-то в его взгляде подсказало графу, что спорить бесполезно.

– Хорошо, – сдался он. – Надеюсь, мое заточение продлиться недолго?

– Вы – мой гость, а не узник, – любезно возразил Бэкингем.

Тем не менее, уезжая, герцог поручил Патрику не спускать глаз с подозрительного француза, а сам отправился к Генриетте Французской…

Через некоторое время, в Йорк-Хауз прибыл еще один посетитель – Джон Вилльерс, виконт Пурбек[33]33
  Джон Вилльерс (1590–1657) виконт Пурбек – брат герцога Бэкингемского.


[Закрыть]. Это был красивый и изящный молодой человек, который в силу своего ума и природного обаяния мог бы сделать впечатляющую придворную карьеру, но, не желая утруждать себя лишними заботами, предпочитал вести праздную жизнь, пользуясь теми льготами, какие ему предоставляли родственные узы с всемогущим министром, который нежно любил своего брата.

Спешившись, виконт бросил поводья сопровождавшему его слуге, и легко взбежал по ступенькам герцогского дворца. Увидев господина Роджерсона, он приветственно помахал ему рукой.

– Патрик, Джордж у себя?

– Милорд герцог только что отбыл в Уайтхолл.

– Ах, черт возьми! Ну да ладно, подожду.

Чтобы как-то скрасить ожидание, Джон велел слугам принести бутылку вина, и, прихватив ее с собой, вышел в сад, где, как раз, соскучившись сидеть взаперти, прогуливался граф де Бутвиль. Неугомонный забияка даже подпрыгнул от неожиданности, столкнувшись лицом к лицу с человеком, с которым как-то дрался на дуэли в Париже, и убить которого ему помешал тогда некстати появившийся патруль.

– Дьявольщина! – радостно протянул господин де Монморанси. – Милорд, Вы ли это? Право же, стоило посетить Англию хотя бы для того, чтобы иметь удовольствие встретиться с Вами.

– Неужели, это Вы, господин де Бутвиль? – тут же откликнулся виконт. – Вижу, Вы бегаете лучше кардинальских гвардейцев, от которых умчались как заяц во время нашей последней встречи.

– К счастью, мы в Англии, и здесь нет ни гвардейцев, ни Ришелье с его эдиктами! – вспылил граф. – И, будьте уверены, сударь, на этот раз ничто мне не помешает проткнуть Вас насквозь. Вытаскивайте шпагу, и сейчас же!

У Джона и самого чесались руки проучить забияку, но, заметив господина Роджерсона, наблюдающего за ними, он недовольно поморщился:

– Сейчас сюда сбежится охрана. Право же, было бы удобнее где-то в Вестминстере…

– Вы трусите и хотите оттянуть время, – Бутвиль даже подпрыгивал от нетерпения, так ему хотелось проучить самоуверенного англичанина. – Повторяю: я весь к Вашим услугам.

– Хорошо, – вспыхнул виконт – пойдемте со мной.

* * *

Джон провел француза через ряд роскошно обставленных комнат дворца, и остановился, дойдя до оружейного зала, вход в который охраняли двое солдат.

– Входите, – он кивнул Монморанси, приглашая его войти. – И Вы, господа тоже.

Ничего не понявшие охранники все же выполнили его приказ. Пропустив всех внутрь, Джон вошел сам, и запер дверь на задвижку. Увидев впечатляющую коллекцию оружия, украшавшую стены, Бутвил, который сам держал дома открытый фехтовальный зал для всех желающих, одобрительно присвистнул.

– Можете выбрать себе любую из этих вещичек, – предложил виконт, указывая на рапиры с эфесами удивительно тонкой ювелирной работы.

– Благодарю Вас, – церемонно поклонился Бутвиль. – Меня вполне устроит моя боевая подруга.

Он любовно положил руку на эфес шпаги.

– Как Вам будет угодно, – согласился Джон. – А эти господа устроят Вас в качестве секундантов? – Он кивнул на солдат.

– Вполне, – согласился Франсуа.

Испуганные гвардейцы попробовали протестовать, но виконт велел им замолчать.

– Начнем? – обратился он к Бутвилю.

– Начнем, – согласился Франсуа.

Он отстегнул перевязь, сбросил камзол, развязал шнурки на рубашке, затем вытащил шпагу из ножен и отбросил их в сторону. То же проделал и Джон. Став в боевую позицию, дуэлянты осторожно скрестили шпаги, пробуя друг друга. Поскольку, оба были мастерами клинка, и, притом, многоопытными, дуэль обещала продлиться довольно долго. Де Бутвиль соскучился первым, и решил начать разговор.

– А Вы, милорд, чувствуете здесь себя вполне свободно.

– О чем это Вы? – не понял Джон.

– Вы хорошо знаете дом.

– Еще бы, – усмехнулся виконт, – он принадлежит моему брату.

– Черт возьми! – Бутвиль от неожиданности допустил ошибку, и, шпага противника чуть было не зацепила его. – Отчего Вы не сказали об этом раньше?

– Это что-то меняет?

– Думаю, Бэкингем будет не в восторге, когда вернется домой и застанет братца в весьма плачевном виде.

– Скорее гостя. Кстати, а что Вы сами делаете в Англии?

– Я – посланник кардинала де Ришелье.

– А?

Джон так удивился, что только чудо помешало Бутвилю проткнуть его насквозь.

– Но, если мне не изменяет память, – продолжил виконт, придя в себя, – раньше Вы не были сторонником кардинала?

– Я и теперь им не являюсь…