Текст книги "Международный гражданский процесс"

Более того, точка зрения законодателя сходна с вышеизложенной. Согласно п. 3 ч. 2 ст. 1191 ГК РФ «по требованиям, связанным с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, бремя доказывания содержания норм иностранного права может быть возложено судом на стороны».[103]103
  Библиотечка «Российской газеты». 2°0l. Вып. 23.


[Закрыть] При этом следует сказать, что оговорки о понесенных в связи с этим судебных расходах законодатель не сделал, следовательно, расходы возлагаются на лиц, содействующих суду в установлении содержания норм иностранного права.

Здесь будет уместным отметить неоднозначность такой позиции в связи с тем, что существует и другое мнение, высказанное М. Розенбергом, о том, что возложение на стороны бремени доказывания содержания норм иностранного права безусловно оправданно в случаях, когда их применение основано на соглашении сторон о применимом праве.[104]104
  Розенберг М. Некоторые актуальные вопросы применения иностранного гражданского права российскими судами // Хозяйство и право. 2003. № 2. С. 124.


[Закрыть]

Ни первая, ни вторая точки зрения, на наш взгляд, не бесспорны. Как совершенно справедливо заметил Д. Д. Аверин, «стороны могут обосновывать свои требования и материально-правовые возражения нормами иностранного права, но они не обязаны доказывать их существование и содержание».[105]105
  Аверин Д. Д. Положение иностранцев в советском процессе. М., 1966. С. 40.


[Закрыть] И, кроме того, поддержать одну из вышеизложенных позиций невозможно и по той причине, что от лица, участвующего в установлении содержания иностранного права, нельзя ожидать, что оно представит всю информацию: как ту, которая может позитивно отразиться на ее правах и обязанностях, так и, наоборот, негативно. Думается, суд не может доверять в таких вопросах лицу, совершающему описываемое действие, точно так же, как суд не может поручить такому лицу проведение экспертизы.

Еще одной интересной особенностью в этом вопросе является то, что применение иностранного законодательства может привести к результату, не только отличному, но и просто несовместимому с основными принципами построения экономической, политической, правовой систем собственного государства, общественными устоями.

В таких случаях говорят об ограничении применения иностранного права. Как правило, выделяют два основных ограничения иностранного права: оговорку о публичном порядке и институт императивных в международном смысле норм. Оба эти ограничения направлены на исключение применения иностранной правовой нормы в целях защиты публичных, общественных интересов, а также значимых частных прав и интересов в случаях, когда эти права и интересы могут быть нарушены в результате применения иностранного права.[106]106
  Тригубович Н. В. Ограничение применения иностранного права как способ защиты субъективных прав // Международно-правовые способы защиты прав человека. Саратов, 2003. С. 50.


[Закрыть]

Сущность оговорки о публичном порядке заключается в неприменении иностранного права, если применение противоречит публичному порядку данной страны.

Прежде всего следует все же сказать о том, что необходимо понимать под публичным порядком.

Ни известные словари, ни законодательство не раскрывают сущности указанного понятия. Однако науке международного частного права известно несколько научных концепций, посвященных этому вопросу. Так, анализ сложившихся в странах англоамериканской системы права судебных прецедентов позволяет выделить три основных элемента, раскрывающих содержание публичного порядка. Это:

1) основы правопорядка данной страны;

2) признанные обычаи и традиции этой страны;

3) правосознание населения данной страны относительно своеобразия (менталитета) этой страны.[107]107
  Волова Л. И. Применение судами иностранного права // Защита прав и законных интересов граждан и организаций. Материалы научно-практической конференции. Сочи, 2002. С. 309.


[Закрыть]

Часто встречается различное содержание, которое вкладывается в основу понятия «публичный порядок». Как правило, даже внутри одной области правоотношений встречаются разночтения. Так, например, в ст. 407 ГПК РФ и в ст. 13 Гаагской конвенции 1965 г. речь идет о противоречии суверенитету и безопасности, в ст. 256 АПК РФ – противоречии основополагающим принципам российского права и публичному порядку РФ. Статья 19 Конвенции стран СНГ содержит положение об отказе в просьбе иностранного суда об оказании правовой помощи не только при угрозе суверенитету или безопасности запрашиваемого государства, но и если оказание помощи противоречит законодательству запрашиваемой Договаривающейся Стороны.

Полагаем, что многогранность понятия «публичный порядок» позволяет сделать вывод о том, что его следует понимать в широком смысле.

Так, Ю. Г. Морозова под публичным порядком понимает основополагающие и продуцирующие целостность социальной общности правила, требования, нормы, имеющие морально-нравственную платформу и рассматриваемые как критерий баланса между частными и публичными интересами авторов социальной общности.[108]108
  Морозова Ю. Г. http://www.lawportal.ru/script/cntsource.asp?cntID=100344 (2003. 25 дек.).


[Закрыть]

Обозначив категорию «публичный порядок», следует сказать и о самой оговорке о публичном порядке как «механизме, относящемся к последствиям применения иностранного права, признания и исполнения решения, выполнения судебных поручений в интересах данного лица».[109]109
  Морозова Ю. Г. Оговорка о публичном порядке: причины возникновения // Законодательство. 2000. № 6. С. 47.


[Закрыть]

Н. В. Тригубович выделяет две концепции оговорки о публичном порядке. Первая – негативная, она не позволяет применять иностранные нормы, противоречащие публичному порядку.[110]110
  Тригубович Н. В. Ограничение применения иностранного права как способ защиты субъективных прав // Международно-правовые способы защиты прав человека. Саратов, 2003. С. 53.


[Закрыть] Вторая – позитивная. В ее основе лежит положение о том, что публичный порядок составляет совокупность материально-правовых норм, которые вследствие своей значимости должны применяться независимо от применения и содержания иностранного права.[111]111
  Там же. С. 54.


[Закрыть]

В Российской Федерации используется негативная концепция, и это, на наш взгляд, разумно и обоснованно. Автор полностью разделяет мнение Ю. Г. Морозовой, которая полагает, что каждое государство должно стоять на страже установленного в нем порядка и пресекать любое оказываемое на него негативное влияние, защищать публичный порядок как один из предметов своего публичного интереса. Поэтому законодатель не должен допустить применения и реализации на своей территории норм права, осуществления прав и совершения действий, которые принципиально не могут получить правовой защиты в стране, поскольку могут нарушить суверенитет, равенство, создать ущерб правам нации, граждан, их интересам.[112]112
  Морозова Ю. Г. Оговорка о публичном порядке: причины возникновения. Законодательство. 2000. № 6. С. 47.


[Закрыть]Действительно, кто, как ни государство, сможет обеспечить национальную целостность системы механизмов? Ведь только ему принадлежат исключительные полномочия по поддержанию целостности и безопасности публичного порядка.

Таким образом, речь идет не только об отличии системы иностранного права от государственной системы РФ, а о явном противоречии публичному порядку государства. При этом, если такое происходит и норма иностранного права не применяется, то применяется соответствующая норма российского права.

Ограничителем применения иностранного правопорядка является не только оговорка о публичном порядке, но и другой известный институт императивных в международном смысле норм. Под ними понимается соблюдение императивных норм национального законодательства, которые подлежат применению независимо от того, какое право выбрали стороны либо к какому праву отсылает коллизионная норма.[113]113
  Тригубович Н. В. Ограничение применения иностранного права как способ защиты субъективных прав // Международно-правовые способы защиты прав человека. Саратов, 2003. С. 61.


[Закрыть]

В первую очередь важно сказать о том, что возможны два вида императивных норм: императивные нормы национального гражданского права и сверхимперативные нормы. Первая группа норм устанавливает пределы осуществления принципа автономии воли сторон во внутреннем гражданском праве. Так, при наличии в правоотношении иностранного элемента и попадания в связи с этим в сферу действия международного частного права применение императивных норм законодательства страны может быть устранено как вследствие коллизионной отсылки, содержащейся во внутреннем законодательстве, к иностранному праву, так и в результате его прямо выраженного выбора сторонами.

Во вторую группу гражданских норм входят такие нормы, которые применяются вне зависимости от того, какое право на них распространяется и компетентно. В этом случае ни договор между сторонами о применимом праве, ни действие коллизионных норм страны не могут повлиять на их применение.

Позиция Ю. Э. Монастырского сходна с изложенной. Он видит разрешение проблемы, связанной с правилами применения императивных норм, в «строгом различении норм частных от норм публичных».[114]114
  Монастырский Ю. Э. Пределы применения иностранных законов в целях правосудия по международным спорам // Московский журнал международного права. 1996. № 3. С. 202.


[Закрыть] При этом частные нормы, по его мнению, полностью устраняются коллизионным регулированием и не должны применяться при применении иностранного права.[115]115
  Там же.


[Закрыть] В связи с тем, что такие нормы устраняются коллизионным регулированием, их неприменение может привести к нарушению права страны суда.

Что же до публичных норм, то, так как они воздействуют не на имущественное отношение, а на его субъектов, они могут применяться вне территориальных пределов государства, их издавшего.[116]116
  – г
  Там же.


[Закрыть]

О. Н. Садиков видит решение обозначенной проблемы в указании на сверхимперативный характер норм в содержании редакции таких норм, в иных случаях вывод может быть сделан на основе общепринятых приемов толкования.[117]117
  Садиков О. Н. Императивные нормы в международном частном праве // Московский журнал международного права. 1992. № 8. С. 78.


[Закрыть]

Ученого поддерживает Н. В. Тригубович, определяя как объемное и технически трудно исполнимое решение указание в каждой норме на ее императивный характер. Возможность судебного толкования, на ее взгляд, отражает более гибкий подход.[118]118
  Тригубович Н. В. Ограничение применения иностранного права как способ защиты субъективных прав // Международно-правовые способы защиты прав человека. Саратов, 2003. С. 61.


[Закрыть]

С приведенными доводами нельзя не согласиться. Исчерпывающим образом круг сверхимперативных норм определить нельзя. В силу множества законодательных актов в настоящий момент в содержании каждой такой нормы указать на ее экстерриториальность не представляется возможным.

Анализ вышеизложенного приводит к выводу о явном сходстве позитивной концепции оговорки о публичном порядке от действия сверхимперативных норм. И все же эти институты принято различать. Так, например, Гаагская конвенция 1986 г. разграничивает эти понятия и содержит помимо оговорки о публичном порядке положения об обязательном применении императивных норм права страны суда, когда они являются императивными независимо от применимого права.

Таким образом, при выяснении вопроса о том, является ли конкретная норма сверхимперативной, необходимо принимать во внимание возможность прямого указания особой территориальной или субъектной сферы действия в содержании текста конкретной нормы, а при отсутствии такого указания – на возможность признания нормы сверхимперативной вследствие ее толкования.

Отсюда можно вывести следующее определение: сверхимперативными признаются нормы, которые являются таковыми либо вследствие прямого указания в содержании текста конкретной нормы на ее особую территориальную или субъективную сферу действия, либо вследствие ее толкования.

В заключение нужно обратить внимание еще на один вызывающий споры момент. Это возможность сторон подчинить соответствующие отношения иному праву. Этот вопрос, действительно, по сей день вызывает различные мнения и не так давно обсуждался на законодательном уровне. Так, в проекте третьей части ГК РФ в разд. VII «Международное частное право» была разработана ст. 1231 «Последствия обхода закона» следующего содержания: «Недействительны соглашения и иные действия участников отношений, регулируемых настоящим Кодексом, направленные на то, чтобы в обход правил настоящего раздела о подлежащем применению праве подчинить соответствующие отношения иному праву. В этом случае применяется право, подлежащее применению в соответствии с настоящим разделом».[119]119
  ГК РФ (проект) // Российская газета. 1996. 30 нояб.


[Закрыть]

Поскольку эта теория вызывает множество толков, следует сказать, что такие видные ученые, как Т. М. Яблочков, А. Н. Мандельштам, относились к ней достаточно критично.[120]120
  Яблочков Т. М. Курс международного гражданского процессуального права. Ярославль, 1909. С. 98; Мандельштам А. Н. Гаагские конференции о кодификации международного частного права. СПб., 1900. Т. II. С. 218.


[Закрыть]

Само понятие «обход закона» также не было однозначным. Понятие «обход закона», на взгляд А. И. Муранова, представляет собой просто образное собирательное выражение для обозначения совокупности неправомерных действий, которые заинтересованные субъекты права пытаются представить как законные. Данный термин предлагается автором для использования только в сфере теоретических изысканий по исследуемой проблематике.[121]121
  Муранов А. И. Проблема «обхода закона» в материальном и колизионном праве. Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1999. С. 7.


[Закрыть]Н. В. Рабинович в своей работе подверг его критике, обозначив вообще как бессодержательный.[122]122
  Рабинович Н. В. Недействительность сделок и ее последствия. Л., 1960. С. 22–25.


[Закрыть]

Из содержания же самой статьи ясно, что в случае, если суд должен применить к правоотношениям с иностранным элементом иностранное право, ему, кроме выяснения действия таких институтов, как императивная норма, установления содержания иностранного закона, нужно еще выяснить, нет ли в данном случае «обхода закона». Вся эта процедура будет напоминать скорее нежелание суда применять иностранное право, чем установление правосудия.

Большой интерес в этом вопросе представляет работа А. И. Муранова «К вопросу об обходе закона». Ученый не видит способа, как можно мириться с «обходом закона», если в противовес выступает принцип автономии воли сторон[123]123
  Муранов А. И. К вопросу об обходе закона // Московский журнал международного права. 1997. № 3. С. 42–76.


[Закрыть], и высказывает обоснованные сомнения в отношении статьи «об обходе закона» как ограничивающей действие принципа автономии воли.

А. И. Муранов пишет: «Может, правило о неограниченной автономии воли следует рассматривать как исключение из правила об “обходе закона”? Нет, скорее тут дело в другом. Одновременное наличие в проекте и институтов неограниченной автономии воли, и “обхода закона” говорит не об установлении общего правила и исключений из него, а о некотором неоправданном эклектизме, стремлении включить в механизм коллизионного регулирования побольше инструментов «для полного ассортимента», хотя подобный лишний инструмент может только застопорить работу такого механизма»[124]124
  Муранов А. И. К вопросу об обходе закона // Юрист. 1997. № 5. С. 5.


[Закрыть].

В связи с изложенным мы приходим к выводу о том, что на данном этапе категория «обход закона» не разработана. Кроме того, законодатель совершенно верно поступил, не включив статью «Обход закона» в третью часть ГК РФ 2001 г. Иначе это, как совершенно верно заметил А. И. Муранов, являлось бы крупной ошибкой и шагом назад в развитии российского права.[125]125
  Муранов А. И. К вопросу об обходе закона // Там же. № 6. С. 9.


[Закрыть]

Гражданское законодательство на современном этапе не нуждается в закреплении такого механизма, как «обход закона». Его наличие мешало бы судьям в квалифицированном применении иностранного права.

§ 3. Направление и исполнение судебных поручений российскими и иностранными судами

После разрешения вопросов разграничения юрисдикции, а также определения соответствующего применимого права, суд должен в стадии подготовки дела к судебному рассмотрению совершить важное действие: известить участников процесса о времени и месте рассмотрения дела. Несовершение надлежащим образом названного подготовительного действия является по российскому процессуальному законодательству безусловным основанием отмены судебного решения.

По общему правилу суд может выполнять процессуальные действия в пределах своего государства. Для совершения таких процессуальных действий в иностранном государстве необходимо согласие последнего. Обращение суда одного государства за правовой помощью в совершении процессуального действия в другом государстве оформляется путем составления судебного поручения.

Выполнение поручений иностранных учреждений юстиции образует основу понятия «правовая помощь».

Таким образом, суды РФ могут обращаться к иностранным судам с поручениями о выполнении отдельных процессуальных действий (допросе свидетелей, вручении судебных повесток и т. д.) и, в свою очередь, исполняют поручения иностранных судов. ГПК РФ и АПК РФ не связывают исполнение таких поручений по гражданским делам только с наличием у РФ международного договора на этот счет с соответствующим государством, так как поручения в РФ могут быть исполнены и при отсутствии договора. Согласно Постановлению Президиума Верховного Совета СССР «О мерах по выполнению международных договоров СССР о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам» от 21 июня 1988 г. при поступлении в суд иностранного судебного поручения от государства, не связанного с Российской Федерацией соответствующими обязательствами по международному договору, поручение следует исполнить, кроме случаев, указанных в п. 2 ст. 407 ГПК РФ, где к исключениям относится отказ суда в исполнении, если исполнение поручений может нанести ущерб суверенитету РФ или угрожает ее безопасности, а также в случае, если исполнение поручения не входит в компетенцию суда. Пункт 2 ст. 256 АПК РФ к основаниям для отказа также относит случай неустановления подлинности документа, содержащего поручение о выполнении отдельных процессуальных действий. В других случаях отказ в оказании правовой помощи рассматривается как нарушение начал международной вежливости[126]126
  Звеков В. П. Международное частное право. М., 1999. С. 447.


[Закрыть].

Под правовой помощью, как считает Д. Д. Аверин, следует понимать отношения взаимного сотрудничества в области правосудия, выражающиеся в исполнении на основании международного договора либо международного соглашения или отечественного закона органами одного государства по поручению органов другого государства определенных процессуальных действий, а также по вопросам истребования, вручения документов и предоставления юридической информации.[127]127
  Аверин Д. Д. Вопросы гражданского процессуального права в договорах Союза ССР с социалистическими государствами об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам. Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 1965. С. 13.


[Закрыть]

В договорах о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам под правовой помощью, как правило, понимается выполнение процессуальных действий, предусмотренных законодательством запрашиваемой договаривающейся стороны. В частности, это допрос сторон, свидетелей, экспертов, проведение экспертиз, судебного осмотра, передача вещественных доказательств, признание и исполнение судебных решений по гражданским делам, вручение и пересылка документов и т. д[128]128
  Далее – договоры. Они опубликованы в «Сборнике международных договоров о взаимной помощи по гражданским и уголовным делам» (М., 1988); а также в «Сборнике международных договоров Российской Федерации по оказанию правовой помощи» (М., 1996).


[Закрыть].

В процессуальной теории определение понятия «правовая помощь» никогда не было предметом острых дискуссий и, как правило, означает содействие, оказываемое судами и другими учреждениями юстиции одного государства судам и иным учреждениям других государств в связи с рассмотрением гражданских и уголовных дел.[129]129
  Процессуальное право. Энциклопедический словарь / Под ред. Т. Е. Абовой, П. А. Лупинской, Т. Г. Морщаковой, Н. Г. Салищевой, М. С. Шакарян. М., 2003. С. 373.


[Закрыть]

На сегодняшний день, как и ранее, споры вызывает порядок обращения за правовой помощью, т. е. направления судебных поручений.

При обращении суда одного государства к суду другого государства могут применяться четыре исторически сложившихся порядка.

Первый порядок – непосредственное обращение суда одного государства к суду другого государства.

Второй порядок – дипломатический. Он заключается в том, что суд одного государства обращается к своему министерству иностранных дел, которое через свое посольство или консульство обращается в Министерство иностранных дел другого государства, которое, в свою очередь, направляет поручение в соответствующий суд с просьбой о его исполнении.

Третий порядок – выполнение судебных поручений специальным уполномоченным одного государства, назначенным судом другого государства. Этот порядок состоит в следующем: если суду одного государства надо допросить свидетеля, проживающего в другом государстве, то первый суд назначает кого-либо из граждан второго государства, предварительно с ним договорившись, своим уполномоченным, который и вызывает свидетеля, допрашивает его и направляет материалы допроса в тот суд, который назначил его для совершения таких действий. Но этот уполномоченный не имеет права совершать какие бы то ни было принудительные меры, обеспечивающие явку свидетеля.

Четвертый порядок – выполнение судебных поручений путем передачи их центральным органам юстиции. Суд одной страны направляет поручение центральному органу юстиции своей страны, который, в свою очередь, передает его центральному органу юстиции другой страны[130]130
  Богуславский М. М. Международное частное право. М., 1999. С. 369–370.


[Закрыть].

С целью разобраться в более приоритетном способе исполнения судебного поручения необходимо проследить эволюцию процедуры обращения за правовой помощью в другое государство, которая, бесспорно, имеет тенденции к ее упрощению, что также можно сказать и о других институтах, известных международному гражданскому процессу.

Эту проблему затронул А. Ф. Клейнман, разъяснив, что по действующему в СССР законодательству советские учреждения сносились с соответствующими органами других государств, заключивших договоры, на следующих началах:

а) Верховный Суд – по всем вопросам, связанным с деятельностью судов и органов нотариата;

б) Прокуратура – по вопросам возбуждения уголовного преследования и другим вопросам, связанным с работой органов прокуратуры, государственной безопасности и министерств охраны общественного порядка;

в) Министерство иностранных дел – по вопросам усыновления, опеки и попечительства, истребования и пересылки документов об актах гражданского состояния и в иных случаях, прямо предусмотренных договорами;

г) Юридическая комиссия при Совете Министров СССР – по вопросам действовавшего или действующего законодательства. [131]131
  Клейнман А. Ф. Советский гражданский процесс. М., 1964. С. 359.


[Закрыть]

А. Ф. Клейнман, однако, отмечал, что все судебные поручения судов нашего государства судам иностранных государств и исполненные поручения иностранных судов направляются в Министерство иностранных дел через верховные суды союзных республик.[132]132
  Там же. С. 358.


[Закрыть]

Изучение действовавших и действующих порядков вручения судебных поручений показало, что до 1972 г. направление судебных поручений производилось через Верховный Суд, а после – через Министерство юстиции.

Н. А. Васильчикова приходит к выводу, что первый порядок является более эффективным, чем второй. Рассматривая более подробно эту проблему, она указала, что восстановление прежнего порядка направления поручений позволит сократить сроки выполнения судебных поручений, а следовательно и сократить сроки рассмотрения дел в судах; обеспечить действенный контроль за своевременным и надлежащим исполнением судебных поручений в строгом соответствии с требованиями российского законодательства и международных договоров; единообразно и квалифицированно решать спорные вопросы; удешевить процедуру прохождения документов по инстанциям.[133]133
  Васильчикова Н. А. Права иностранных граждан в гражданском судопроизводстве. Автореф… канд. юрид. наук. СПб., 1996. С. 13.


[Закрыть]

В своей работе автор, совершенно верно выделяя среди правовых оснований Гаагскую конвенцию по вопросам гражданского процесса 1954 г., Конвенцию о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам стран СНГ 1993 года, а также двусторонние международные договоры о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, двусторонние соглашения об исполнении судебных поручений по гражданским делам и гражданское процессуальное законодательство РФ, все же обходит стороной один из порядков направления судебных поручений.

В Российской Федерации передача судебных поручений осуществлялась долгое время, как правило, дипломатическим путем. Такой порядок установился в 1966 г., когда СССР присоединился к Гаагской конвенции по вопросам международного гражданского процесса 1954 г. и сделал заявление о том, что документы и поручения должны направляться в нашу страну дипломатическим порядком через Министерство иностранных дел.

Изъятие из этого порядка поручения составляет процесс пересылки непосредственно через центральные учреждения юстиции. Такой порядок установлен Конвенцией стран СНГ 1993 г. о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, двусторонними договорами о правовой помощи.

Н. А. Васильчикова, к сожалению, затрагивает только один порядок пересылки поручения через центральное учреждение юстиции, т. е. через Министерство юстиции РФ, рассматривая его как единственно существовавший, и не упоминает о дипломатическом порядке. Вместе с тем следует изучить оба порядка с целью прийти к определенному выводу и выработать соответствующие предложения по дальнейшему развитию теоретической и нормативной базы.

Проведенное исследование показало, что дипломатический порядок является громоздким и сложным механизмом по следующим причинам. Кроме того, что поручение суда одного государства через министерство иностранных дел и соответствующее посольство этого государства направляется в министерство иностранных дел государства, на территории которого предполагалось совершение процессуального действия, необходимо соблюдение другого порядка, согласно которому между запрашивающим судебным органом или непосредственными исполнителями судебных поручений и министерством иностранных дел в соответствии с требованиями внутреннего права должны действовать промежуточные контрольные инстанции, например в лице судебных или правительственных учреждений, для обеспечения надзора за тем, чтобы направляемое за границу поручение или исполнение поручения иностранного суда не наносило ущерб безопасности государства, не вступало в противоречие с его публичным порядком и соответствовало нормам международных соглашений.[134]134
  Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. М. А. Викут. М., 2003. С. 735 (автор комментария – Н. Г. Елисеев).


[Закрыть]

Следующий аргумент в целях определения наиболее благоприятного порядка направления судебных поручений приводит Л. Ефремов, указывая, что для передачи поручения через Министерство юстиции РФ требуется около 4 месяцев, при оказании правовой помощи в дипломатическом порядке – до 6 месяцев.[135]135
  Ефремов Л. О некоторых вопросах применения международных договоров о взаимном оказании правовой помощи в работе арбитражных судов // Хозяйство и право. 1998. № 3. С. 97.


[Закрыть]

В связи с тем, что дипломатический порядок по своей процедуре зарекомендовал себя как более сложный и занимающий больше времени, а порядок передачи через центральные органы юстиции – как более упрощенный, Россия некоторое время обдумывала реальные возможности и перспективы присоединения к Гаагской конвенции о вручении за границей судебных и внесудебных доказательств по гражданским и торговым делам от 15 ноября 1965 г., а 12 февраля 2001 г. присоединилась к указанной Конвенции.

Присоединение к Конвенции 1965 г. было не стихийным, а спланированным, обдуманным, взвешенным мероприятием.

Россия, несомненно, была в этом заинтересована.

Во-первых, для России вполне естественно продолжить отношения с другими странами – участницами Конвенции 1954 г. на более совершенной основе.

Во-вторых, в Конвенции 1965 г. участвуют такие страны, как США, Великобритания, с которыми у России ранее не было заключенного договора о правовой помощи. Присоединение России к Конвенции способствует налаживанию правового сотрудничества в рассматриваемой области отношений не только с европейскими, но и с другими странами.

В-третьих, бесспорна важность участия в Конвенции, так как, несмотря на то, что в мире сложилась практика исполнения иностранных судебных поручений на началах международной вежливости, все же только международный договор обеспечивает обязательность исполнения поручений, предписывая выполнение необходимых процессуальных действий при соблюдении установленных в этом договоре правил.[136]136
  ^{1 6} Марышева Н. И. Присоединение России к Гаагским конвенциям 1965 и 1970 годов по вопросам гражданского процесса // Журнал российского права. 2001. № 6.


[Закрыть]

Что же нового содержится в правилах Конвенции 1965 г., имеющих в конечном счете важное значение для более быстрого, правильного и надежного рассмотрения гражданских дел?

Как положительное следует отметить, что в связи с присоединением России к Конвенции 1965 г. были устранены дипломатические и консульские посредники, а правила сношения по вопросам оказания правовой помощи с государствами-участниками установлены через определение того центрального органа, в который должны направляться судебные поручения. В России таким органом осталось Министерство юстиции РФ. Также на центральные учреждения, через которые сносятся между собой компетентные учреждения, может быть указано прямо в международном договоре.[137]137
  Договор между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой о правовой помощи по гражданским и уголовным делам от 26 февраля 1993 г. Статья 2 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. Специальное приложение. 1999. № 3.


[Закрыть]

Приведем пример. В арбитражный суд обратилось российское акционерное общество открытого типа с иском, вытекающим из договора подряда, к немецкой строительной фирме, производившей работы на территории Росиийской Федерации.

Истец представил в суд среди доказательств своих требований и копии учредительных документов с заверенным официальным переводом, содержащим адрес фирмы в Германии.

По этому адресу арбитражный суд направлял почтой извещения ответчику о времени и месте судебного разбирательства. Ответчик в суд не явился. Арбитражный суд вынес решение по существу спора в пользу истца.

Ответчик обжаловал решение в апелляционную инстанцию арбитражного суда, сославшись на то обстоятельство, что он не был надлежащим образом извещен о времени и месте судебного разбирательства, и в силу этих обстоятельств не смог присутствовать при судебном разбирательстве и не представил опровержение предъявленных к нему требований.

В соответствии с АПК РФ нарушение порядка извещения о времени и месте заседания является основанием к отмене решения.

Порядок вручения судебных и внесудебных документов на территории иностранных государств определяется международными договорами с участием Российской Федерации.[138]138
  Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 декабря 1996 г. № 10. Обзор практики рассмотрения споров по делам с участием иностранных лиц, рассмотренных арбитражными судами после 1 июля 1995 года // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. № 3.


[Закрыть]

По действующему законодательству этот спор необходимо разрешить следующим образом. У Германии с Россией нет заключенного международного договора о правовой помощи, но они являются участниками Конвенции о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам.

Статья 2 этой Конвенции предусматривает назначение каждой страной-участницей Центрального органа, призванного принимать просьбы о вручении, поступающие из других стран-участниц, и распоряжаться об их исполнении.

В соответствии с постановлением Президиума Верховного Совета СССР «О мерах по выполнению международных договоров СССР о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам» от 21 июня 1988 г. обращение арбитражного суда к российским дипломатическим службам за рубежом оформляется через Министерство юстиции Российской Федерации.

Кроме того, следует отметить, что согласно п. 1 ст. 10, если государство места вручения не заявит возражений, конвенция не препятствует пересылке судебных документов почтой непосредственно лицам, находящимся за границей. Несмотря на то, что такой порядок теперь разрешен Конвенцией и соответственно Россия и Германия могут воспользоваться и таким способом вручения документов, исходя из соображений процессуального порядка вручения документов в нашей стране, необходимо отметить, что использование данного порядка является нежелательным. К материалам гражданского дела должны прилагаться доказательства надлежащего извещения о времени и месте судебного заседания. Так, в ст. 123 АПК РФ указано: «Лица, участвующие в деле, и иные участники арбитражного процесса считаются извещенными надлежащим образом, если к началу судебного заседания, проведения отдельного процессуального действия арбитражный суд располагает сведениями о получении адресатом направленной ему копии судебного акта».

В случае же направления судебных документов в Германию по почте, никакого извещения об уведомлении в материалах дела не будет, а, соответственно, такой порядок вручения судебных документов нельзя считать надлежащим.

На наш взгляд, такое извещение иностранному ответчику о времени и месте судебного разбирательства следует направлять в Германию через Министерство юстиции в порядке, закрепленном Конвенцией на формуляре запроса о вручении или уведомлении за рубежом о судебном или внесудебном документе, установленном приложением № 1 к Конвенции. Самостоятельное же извещение о времени и месте судебного заседания нами предлагается использовать как дополнительное. Такое направление, естественно, наиболее предпочтительно, но процессуальные правовые последствия оно будет иметь только при направлении ответчиком ответа в адрес истца, так как в этом случае ответ можно будет расценивать как надлежащее извещение ответчика и прикладывать в качестве доказательства о надлежащем извещении. В ином случае ответчик будет иметь право на обжалование судебного решения в связи с неизвещением его о времени и месте судебного заседания.