Текст книги "Сказание о живой воде"

Ирина Голаева
Сказание о живой воде

Вступление

Сегодня, мой проницательный друг, я поведаю тебе одну старинную историю, начало которой уходит в глубь столетий – историю о живой воде. Для одних она была как… Но об этом, впрочем, потом. А сейчас постарайся представить себе средневековый город с каменной мостовой, гулким эхом отдающей каждый шаг, узкими извилистыми улочками с плотно прижатыми друг к другу обшарпанными домами и толстой городской стеной, властно отгородившей Серый Город от всего мира. То, о чем я хочу тебе рассказать, произошло именно там. Слушай…

У хитрого и изворотливого сапожника Якоба жил бедный, но добрый подмастерье Ингвар. Он был до того худ и лишен всякой житейской мудрости и сноровки, что все знакомые тихонько посмеивались над ним, называя его «свалившимся с небес». Уж очень он отличался от обычных жителей Серого Города, которые никогда ниоткуда не сваливались, а в особенности с небес. Ингвар не обижался на это прозвище. Оно ему даже нравилось, напоминая, что где-то у него есть настоящая, другая родина, а все окружающее его – совсем и не его, а чужое.

Ингвар всегда простодушно улыбался в ответ, и никто не мог сказать ничего злого, встречая такой открытый и приветливый взгляд. Всем было непонятно, что этот человек делает в стесненном городе, как будто он действительно принадлежал совершенно к иному миру. Но Ингвар жил тут, и все привыкли к этому немного странному, но безобидному юноше с добрыми голубыми глазами. Вот о нем-то и пойдет далее речь.

Глава 1
в которой Ингвар находит себе необычного друга

Жить Ингвару у сапожника было тяжело. Но он, как и все другие подмастерья, даже не знал этого, считая, что только так и надо жить. Сапожник был властным и часто наказывал своих подмастерьев за малейшие провинности. Потому они жили тихо, как мыши, да и жилье у них было подходящее – пыльный подвал мастерской, разделенный на несколько маленьких каморок.

У сапожника была жена. Ее никто из подмастерьев почти и не видел, но все хорошо знали, что их хозяин во всем слушается ее. Говорили, что она имеет какое-то отношение к их властителю – Черному Князю. То ли она обучалась в его замке, то ли выросла там, но, во всяком случае, сапожник был в полной ее власти, как хорошая податливая игрушка.

С первых же дней своего появления в доме Якоба Ингвар ощутил к себе ненависть жены сапожника. Почему она невзлюбила его, бедный юноша не знал, но из-за этого он попал в немилость и к самому Якобу. Теперь он был обязан позднее всех ложиться и раньше всех вставать. Сапожник кормил его, давал кров, но ничего не давал из заработанных им денег. Ингвар всем был ему обязан и очень тяготился этой зависимостью. Как бы он хотел, чтобы у него выросли большие крылья, и тогда он улетел бы из душной мастерской Якоба туда, где нет коварства и ненависти. Но крыльев у Ингвара не было, поэтому ему приходилось молча сидеть у чуть приоткрытого потускневшего оконца и помышлять о том, что где-то есть зеленые бескрайние поля, бездонное голубое небо и зеленеющие дали лесов. Сам Ингвар никогда ничего подобного не видел, только однажды слышал об этом в одной чудной песне, которую пел проходивший мимо странствующий шарманщик. Ему так захотелось пойти за ним и слушать, слушать эту простую песню! Но сапожник редко выпускал его из дома, да и то лишь на торговую площадь, к тому же не любил шарманщиков. Он закрыл дверь на чугунный засов и приказал закрыть все окна, чтобы ни один звук не долетел до его мастерской. Так все и сделали. Ингвар боялся нарушить приказание хозяина, а шарманщик так и прошел мимо их дверей, унося вслед за собой слова дивной песни о зеленых лугах, нескошенных полях и голубых далях. Только и осталось от нее лишь несколько строк, которые запомнил и бережно хранил в себе Ингвар.

Теперь он часто напевал эту песню, сидя за работой. Вот и сейчас он упоительно мурлыкал ее под нос, чиня рваные подметки. В своих мыслях Ингвар улетал к этим светлым и неведомым далям. Он даже не заметил, что стал петь почти вслух. Его хозяин, услышав какие-то странные слова, недовольно посмотрел на своего незадачливого подмастерья. Якоб с опаской относился ко всему новому и чужеземному, а песни бродячих музыкантов очень раздражали его, вызывая мигрень.

– О! Перестань! – закричал Якоб. – Перестань скулить! От этих слов у меня болит голова.

И он встал, держа свою полысевшую голову руками. Видно, она действительно заболела у него. Он пошел наверх к своей жене, а Ингвар замолчал. Он не желал злить хозяина, но и остановиться не мог, так его захватила эта нехитрая песня. «Буду я петь в себе», – подумал Ингвар, в мечтах улетая подальше от этой будничной суеты. В мастерской ничего не стало слышно, кроме громких постукиваний молотков.

Вдруг Ингвар услышал, что его потаенная мелодия играется и снаружи. Он перестал петь ее внутри, но мелодия не перестала слышаться, а даже наоборот – становилась с каждой секундой все громче и громче. Она не просто пелась, а громогласно трубилась. Все подмастерья кинулись к тусклым, маленьким окнам мастерской и увидели, что по улице идут двенадцать статных трубачей и барабанщиков. Они пели эту песню, а позади них тихо шагали белые кони, тащившие за собой большую кибитку. Оттуда выглядывало еще несколько радостных лиц.

– Эй, жители Серого Города, идите поскорей на городскую площадь! Там сегодня будет дано представление. Спешите увидеть. Спешите прозреть! – кричал кто-то из кибитки.

Прохожие оглядывались на столь необычное шествие и провожали его удивленными взглядами. Они не привыкли к таким речам и не любили, когда что-то нарушало их привычный покой. Но процессия с трубачами, словно не замечая эти недовольные взгляды, продолжала идти по улицам и звать всех на представление.

Сердце Ингвара сильно забилось. Его так и тянуло туда. Якоба нигде не было. Ингвар тихонько открыл массивную дверь и вышел из мастерской. Он вдохнул весенний воздух, выпрямился, и ему показалось, что он вырос. Здесь не надо было сутулиться и пригибаться, вдыхая едкий запах клея. Ингвар смело пошел вслед за трубадурами. Но только он сделал несколько шагов, как из открытого окна верхнего этажа послышался пронзительный крик: «Верните его скорей, верните! Он не должен идти туда! Это для всех нас опасно!» Это кричала жена Якоба. Ее черные волосы разлетелись, а миловидное лицо исказила ярость.

– Что ты так беспокоишься? – пытался урезонить ее сапожник. – Не стоит волноваться из-за какого-то глупого подмастерья. Пошляется, пошляется, а потом все равно придет. Ему ведь некуда идти. Ну, а когда появится, я устрою ему такое представление, что век помнить будет. Пусть только появится! – и сапожник грозно показал Ингвару свой увесистый кулак.

– Нельзя ему туда, нельзя! – все не успокаивалась жена. – Остановите его! Остановите!

Сапожник никак не мог понять, что так рассердило его красавицу-жену. Он не узнавал ее. Никогда еще она так себя не вела.

– Ну, я тебе покажу, мальчишка! – еще раз крикнул Якоб и крепко закрыл ставни. Он не желал поступаться своими принципами. Тем более не хотел, чтобы кто-нибудь увидел его жену в таком странном состоянии. Якоб боялся за свой авторитет и опасался сплетен. Он оттащил разбушевавшуюся жену от окна. «Что случилось с ней?» – недоумевал Якоб и решил покруче разобраться с провинившимся подмастерьем.

Как мы говорили, Якоб не любил музыкантов, которые громко трубили в свои трубы и тревожно барабанили. К тому же, их кукольные представления всегда высмеивали таких как он, а Якоб ревниво охранял свое имя и никому не позволял подшучивать над ним. Сапожник не был в этом одинок, так думали и поступали почти все состоятельные жители Серого Города. Многие массивные двери и окна закрывались перед шествием трубадуров, и лишь любопытные зеваки бежали за ними по узкой улочке. Правда, в маленькие окна высовывались озорные лица детей, но заботливые родители тут же стаскивали своих чад с подоконников. Неизвестно почему, жители верили, что трубадуры, как всякие бродячие музыканты, обольщают народ, особенно неразумных детей, и ничему хорошему научить не могут. К тому же, их музыка и песни были им непонятны, а все новое и непонятное, что не поддавалось стандартному разумению добропорядочного горожанина, пугало и настораживало. Много раз городские власти пытались воспрепятствовать появлению в городе этих бродяг, но те, несмотря на угрозы и увещевания, все равно внезапно появлялись, нарушая порядок и покой жителей. Вот и сейчас открытые и радостные лица трубадуров встречали озлобленные, угрюмые и надменные взгляды горожан. Зачем здесь появляются эти незваные гости, никто не знал. Может, не знали и сами трубадуры, но что-то неизвестное тянуло их в сырые и серые города с напыщенными и невежественными людьми. Они пели, показывали представления, но их мало кто хотел слышать и видеть, а тем более понимать. Они везде встречали противостояние, однако не отчаивались, а всегда задорно улыбались в ответ. Видно, они знали какой-то секрет, который не известен был обычным добропорядочным горожанам.

Услышав гневные крики своего хозяина и его жены, Ингвар вздрогнул и остановился. Он боялся и не хотел возвращаться назад, тем более что трубадуры все дальше уходили от дома сапожника.

– Раз я уже сделал первый шаг, надо идти и дальше, не оборачиваясь назад, – подумал Ингвар и, отбросив последние сомнения, уверенно пошел за трубадурами.

Босоногие дворовые мальчишки подбежали к нему, поддразнивая: «Свалившийся с небес, свалившийся с небес!» Но Ингвар не обращал на них никакого внимания. Он слушал пение, пытаясь запомнить слова трубадуров. Так они дошли до городской площади. Несколько трубадуров стали готовиться к представлению. Праздный и любопытный люд обступил их, наблюдая, как они ловко управляют большими куклами.

Это была комедия о злом и коварном волке, который обманывал глупых и доверчивых овец, поедая их понемногу. Комедия была веселая, и люди от души смеялись над глупыми овцами и кознями хитрого волка. Никто и не заметил, как со стороны большого замка выбежал отряд стражников, закованных в железо. Они бесцеремонно стали разгонять развеселившихся зрителей.

– Что вы делаете?! – воскликнул старик из кибитки.

– Приказ Князя! Убирайтесь вон отсюда! – кричали стражники. – Наш Князь не желает слышать вашей мерзкой музыки и спокойно взирать, как вы одурманиваете своими грязными спектаклями его верных поданных. Вам не место здесь! Убирайтесь вон! – и они зло растоптали несколько беззащитных кукол.

– Когда-нибудь вы расплатитесь за свой произвол, – качая головой, произнес старик, – но как бы это не стало для вас слишком поздно.

– Я отвечу? Ха-ха, – нагло рассмеялся стражник. – Перед кем? Не перед тобой ли, глупый старик? Да я могу с вами сделать все, что захочу. Мне никогда не поздно! – и он шагнул к старику в кибитке. Двое трубадуров преградили ему дорогу.

– Прочь пошли, оборванцы! – крикнул стражник.

– Отойдите, братья, – ласково произнес старик, – это не наш день. И те отошли. Но тут к стражнику бросилась большая белая собака. Она зарычала на него, готовясь прыгнуть. Тот попытался отогнать ее своим длинным жезлом, но собака продолжала рычать.

– Уберите сейчас же этого пса! Или я зарублю его! – закричал перепуганный стражник.

К собаке подошел статный юноша, на чреслах которого был широкий алый пояс, и положил свою руку ей на голову. Та сразу успокоилась. Ингвар стоял в стороне, наблюдая за происходившим. Он не знал, чем помочь трубадурам, и всей душой сочувствовал им.

– Надо хорошенько обыскать это змеиное гнездо, – зло выдавил из себя стражник и стал вместе с другими осматривать содержимое кибитки. Из нее вышли старик и юная девушка в лиловой накидке, вслед за ними из сундуков полетели костюмы и куклы.

– Дедушка, они ведь ничего не найдут? – взволнованно спросила девушка.

– Нет. У них не получится, – спокойно ответил он ей. Они стояли совсем близко к Ингвару, и он решился подойти к ним.

– Простите меня. Я все время шел за вами. Ответьте мне, откуда вам известна песня, которую вы пели, идя по улицам?

– О, это длинная история, – улыбаясь, ответила девушка. – А зачем вам это? И кто вы?

– Да я сам не знаю, кто… – простодушно ответил Ингвар. – Одни называют меня Ингваром, другие – «свалившимся с небес». Я вырос в этом городе.

– Да, городок-то у вас не очень приветливый. Обрывают представление, устраивают обыск. Это самый настоящий произвол, – возмутился старик.

– Тише, тише! – сказала девушка. – Этот город встретил нас не лучше других. Но ответь мне, юноша, тебе нравится жить в нем?

– Нет! – воскликнул Ингвар. – Я очень одинок здесь.

– Одинок?! – переспросила девушка. – Значит, у тебя нет друзей?

– Я не знаю, что такое дружба, – удрученно проговорил он. – Наверное у меня никогда не будет друга. Я никому здесь не нужен.

Ингвару стало тяжело от собственного признания. Он впервые сказал вслух то, что камнем лежало у него на сердце. Девушка хотела что-то ответить, но из кибитки послышался чей-то пронзительный визг и страшная ругань. Из нее пулей выскочил большой белый кот. Ничего не видя перед собой, он с испуга прыгнул прямо на плечо Ингвара. Тот вздрогнул от неожиданности и прикосновения к щеке чего-то пушистого и услышал, как прямо под его ухом учащенно бьется маленькое сердечко.

– Он укусил меня! Укусил… – гудел рассвирепевший стражник.

– Вы сами сделали ему больно. Наш Кот никогда первым не укусит, – пыталась защитить кота девушка. Но стражник закричал еще громче:

– Я убью эту тварь! Убью!

Он схватил большой охотничий нож и хотел было спрыгнуть, но его плащ зацепился за торчавший внизу гвоздь.

– Беги! – крикнула девушка растерявшемуся Ингвару. – Беги быстрей!

Стражник со всей силы рванул свой плащ, и он затрещал. Теперь на нем зияла большая уродливая дыра. Стражник, увидев это, еще больше разозлился и спрыгнул с кибитки.

– Убью! – заревел он.

Ингвар со всех ног бросился бежать по извилистым улицам, прижимая к груди белого кота. Позади слышались крики и приглушенный топот, но бег Ингвара становился все быстрее и быстрее, а бег стражника, закованного в железо, все медленней и медленней. Вскоре тот безнадежно отстал и побрел обратно к городской площади. А трубадуры, воспользовавшись всеобщей суматохой, незаметно выехали прочь из города.

– Мы не можем рисковать, – сказал юноша с алым поясом, гладя плачущую девушку по голове. – Успокойся. С ним все будет хорошо. Он обязательно вернется.

– Вернется? – с надеждой в голосе повторила девушка.

– Ну конечно! Ведь недаром он – Шалун, – и юноша весело подмигнул ей.

Она улыбнулась в ответ и вытерла непрошенные слезы. Ей больше не хотелось плакать, впереди было много дел и дорог, где слезам совсем не оставалось места.

Глава 2
в которой Ингвар совершает побег

Ингвар не знал, как ему быть. Возвращаться к сапожнику с белым котом он боялся. Якоб не любил животных, особенно кошек и собак. В одной из своих банок он держал болотного ужа, которого выпускал по ночам ловить мышей. Даже мухи не залетали в его душный подвал.

– Нет, дружок, обратный ход нам закрыт, – и Ингвар сел на камень поразмыслить.

Уже начинало смеркаться, на небе появился круглый диск луны.

– Где же теперь твои хозяева? – вслух спросил Ингвар сам не зная кого, и ему показалось, что кто-то тихо ответил: «Далеко».

Он взглянул на кота. Тот сидел и внимательно смотрел ему прямо в глаза.

– Хороший ты кот, – сказал Ингвар и почесал его за ушком. – Надо нам где-то устроиться на ночлег.

И он побрел дальше по опустевшим улицам. Все двери были закрыты, да и стучать было не к кому. Так Ингвар дошел до городской стены в конце тупиковой улицы. Там стояла большая повозка с соломой, в ней он и решил устроиться на ночь вместе с котом. Ингвар с головой спрятался в ворохе соломы, а кот, свернувшись калачиком, бархатно замурлыкал. От этого стало даже теплей и уютней. Уже засыпая, юноша услышал голоса. Прямо у самой повозки стояли двое и разговаривали.

– Ты слышал сегодняшние новости?

– Новости? А что нового могло случиться здесь?

– Да была шумиха на городской площади. Там какой-то кот оцарапал стражника нашего Князя. И это так взволновало его, что за поимку кота обещано щедрое вознаграждение.

– За какого-то обычного кота?

– Да нет. Было сказано – за Белого Кота.

– Ну, я не могу понять. Зачем нашему Князю понадобился кот?

– Я тоже этого не знаю. Да и не собираюсь знать, не мое это дело. Но каким же счастливчиком станет тот, кому повезет, и он поймает такого кота. Хотел бы я оказаться на его месте.

И говорившие пошли дальше, даже не подозревая, как близко они были к своему «счастью». Сердце Ингвара забилось очень сильно, а сон как рукой смахнуло. Он посмотрел на белый клубочек, и ему стало жалко и страшно за него. Мысли в голове Ингвара судорожно мельтешили. «Я не отдам его, я никому его не отдам!» – говорил сам себе Ингвар. Оставаться в городе было опасно, он знал, как злы и алчны в нем люди. Утром наверняка разберут солому, а ходить по городу с Белым Котом глупо… Ингвар от собственного бессилия и незнания заплакал.

– Что же делать? Где выход? – тихо воскликнул он, и тут рядом опять послышался чей-то негромкий голос: «Не плачь, выход всегда есть».

Ингвар от неожиданности даже вздрогнул. Он высунул голову из вороха соломы, но поблизости никого не было. «Наверное, мне показалось», – подумал он.

– Не показалось, – лукаво произнес голосок.

Тогда Ингвар посмотрел на Кота. Тот не спал, а смотрел прямо ему в глаза. Можно было подумать, что это говорит именно Кот, и подмастерье допустил эту мысль.

– Ну наконец-то, – проговорил Белый Кот. – Как человеку трудно поверить в невероятное! А ведь если бы он почаще верил, то и жизнь его изменилась бы, став такой же чудесной, ну прямо сказочной.

– Ты умеешь разговаривать? – удивленно спросил Ингвар.

– И не только это, – произнес Кот, лукаво улыбаясь.

Хотя обычные коты не умеют улыбаться, они не умеют и разговаривать, а потому это был необычный Кот.

– Милый Кот, нам надо срочно уйти из этого города.

– И ты не хочешь продать меня за сто золотых? – спросил Кот.

– Да что ты! Разве друзей продают?! – возмутился Ингвар.

– Ну, тогда в дорогу! Ворота уже закрыты, и нам придется воспользоваться щелью. Как раз тут, вон за той старой липой, есть брешь в стене. Она только с виду прикрыта кирпичами. Иди туда скорей и разбери ее. Нам надо торопиться, пока не рассвело.

Ингвар побежал туда и действительно нашел заделанную брешь. Он быстро раскидал кирпичи. Они еле держались, лишь создавая видимость стены. За ними показался узкий просвет. Ингвар легко протиснулся сквозь него, а снаружи его уже поджидал Белый Кот.

– Ну вот, теперь ты на свободе. Хочешь, иди налево, хочешь, иди направо. Все пути перед тобой! – весело сказал Кот.

– Пути-то пути. Но я совершенно не знаю, куда идти… – и подмастерье почесал затылок.

– Ну, коли так, можешь положиться на меня. А? – и Кот с хитрецой посмотрел на него.

– Знаешь, как-то непривычно разговаривать с котом. Но ты мой друг, и я доверяю тебе. Веди меня правильной дорогой.

И Кот уверенно повел куда-то Ингвара. Было еще темно, и тот не знал, куда же его ведет Белый Кот.

– А почему ты умеешь разговаривать? – спросил его Ингвар в пути.

– А чего тут особенного? – лениво произнес Кот. – Я всегда умел говорить, только надо уметь слушать.

– А как это – уметь?

– Очень просто. Надо постараться услышать непонятное и поверить в невозможное. Скажу тебе по правде, это далеко не каждому дано.

– А почему?

– Потому что умные и разумные все очень, деловые, занятые и самоуверенные. Они уверены в себе, а это глупо. За такой глупостью они никогда не смогут понять самого важного. Очень уж много в их жизни главного, которое в сущности является второстепенным.

– Ну вот меня все зовут глупым или свалившимся с небес. Почему же я смог услышать тебя?

– Потому что допустил верную мысль и смог поверить в невозможное. К тому же запомни хорошенько: глупые не сваливаются с небес, таких там просто нет. Подлинные глупцы населяют землю.

– Значит, все в нашем городе, включая моего хозяина и даже самого Князя – глупы? – спросил Ингвар.

– Это ты должен сам увидеть и решить. А я тебе скажу лишь одно: никогда не будь мудрым в своих глазах – это одна из первейших глупостей.

Ингвар больше не стал ни о чем спрашивать Кота. Он шел молча, обдумывая то, что услышал. Вскоре рассвело.

Ингвар в первый раз встречал рассвет в открытом поле. Вокруг был безграничный простор, и ему вспомнились строки из любимой песни. Он громко запел ее. Никто не шипел на него и не запрещал петь. Ингвар был свободен, сам еще не осознавая этого. Что делать с этой свободой, Ингвар не знал.

– Как все удивительно, как все прекрасно! – радостно воскликнул он. Кот со свойственной ему деловитостью заметил:

– Не удивляйся этой малости, иначе тебе придется удивляться еще многому, всему тому, что ждет тебя впереди.

– А что ждет меня? – наивно улыбаясь, спросил Ингвар.

– Немало интересного, а главное – новая жизнь.

У Ингвара даже перехватило дыхание от радости. Неужели теперь у него начнется новая, другая жизнь, о которой он мечтал, глядя по ночам на звезды? И все это после встречи с Белым Котом. Как он любил его, как был благодарен! Кот помог ему сделать то, о чем он даже боялся помышлять – навсегда расстаться с этим холодным Серым Городом. Раньше ему казалось это невозможным, но теперь стало так легко, как будто с его плеч упал тяжелый груз.

– Я свободен! – громко закричал он, и тут же далекое эхо отозвалось ему – «день, день».

Юноша в первый раз был по-настоящему счастлив. Он зажмурил глаза, чтоб убедиться, что это не сон – ни Кот, ни открытое поле, ни он сам. Ингвар открыл глаза, но ничто не исчезло. Только на небе все уверенней и уверенней поднимался пылающий шар в алых облаках. Это было солнце. Оно показалось Ингвару огромным – наверное, потому что раньше он никогда этого не замечал.

– Ну вот, пока и все, – грустно проговорил Белый Кот и замолчал.

Днем, когда светило солнце, Кот не разговаривал до тех пор, пока оно не зайдет.

– Кот, а куда мы идем? – спросил Ингвар, но его спутник молча шел рядом и с виду походил на самого обыкновенного белого кота.

Так они дошли до перепутья. Тут дорога разделялась. Одна шла через поля, другая сворачивала в густой лес. Ингвар посмотрел на зеленеющие поля. Ему хотелось идти туда, но Кот свернул на дорогу, ведущую к лесу. «Там, наверное, много злых и голодных зверей», – с ужасом подумал Ингвар и стал уговаривать Кота идти через открытые поля, но тот упрямо указывал на лесную дорогу.

– Ну ладно. Коли ты хочешь туда, то я послушаюсь и пойду за тобой. Может, мне действительно еще рано идти по полям. К тому же, я обещал тебя слушаться и во всем на тебя полагаться.

И они пошли в сторону темнеющего леса.