Текст книги "Сети кружевницы"

Закончив разговор, баба Маша внимательно прочла написанное и протянула листок Рыбаку.

– Вот, держите. Екатеринино – там живет учительница из интерната. Она уже давно на пенсии, но на встречи выпускников каждый год приезжает. Татьяна Алексеевна ее зовут. Это Светочкин адрес, дочки Кузьминичны. А это, последний, – мой телефон. Вы уж, не сочтите за труд, позвоните мне, как Гальку сыщете. Очень уж мне интересно, как она в жизни устроилась. Позвонишь, дочка?

Баба Маша просительно посмотрела на Асю. Попроси она Ивана, тот, не моргнув глазом, сослался бы на тайну следствия. Но Ася – добрая душа, только кивнула коротко:

– Да, конечно.

После тепла бабы-Машиного дома холод показался еще более вопиющим.

– Шире шаг! – скомандовал Иван, схватив Асю за руку. Но тут за его спиной раздался крик:

– Молодые люди!

Сыщики синхронно обернулись. Презрев правила движения, по самой середине проезжей части к ним приближалась фигура в ярко-красном спортивном костюме с лыжными палками, но без лыж. Иван притормозил, покрепче прижав к себе Асю, чтобы хоть как-то защитить ее от пронизывающего ветра.

– Молодые люди! – повторила фигура. Голос явно был женским. – Это же вы ищете Гусевскую дочку?

– А вы, наверное, Кузьминична? – уточнил Иван. – Извините, не знаем вашего имени.

– Елена. Елена Кузьминична. – Женщина приблизилась настолько, что Иван понял – палки не лыжные, для скандинавской ходьбы, один из самых доступных спортивных тренажеров.

По возрасту Елена Кузьминична явно была ровесницей бабы Маши, о чем свидетельствовали глубокие борозды морщин на ее лице, но выглядела при этом она гораздо моложе.

Женщина свернула к обочине, воткнула палки в снег, высвободила руки из темляков и стащила с плеч небольшой рюкзак.

– Я с Машей поговорила, а потом вспомнила: есть у меня фотография школьная Светочкина. Есть! Хорошо, что я вас догнала. Фотографии – они вещь дефицитная. Сами понимаете – откуда им быть? Это сейчас у всех фотоаппараты, а то и просто телефоном можно наснимать. А тогда как было? В школу приглашали раз в год фотографа, а потом, у кого были деньги, – заказывали. У меня сохранилась Светочкина выпускная фотография из интерната. Только сами понимаете – отдать не могу. Посмотреть – пожалуйста, а отдать…

Она расстегнула молнию на рюкзаке и вытащила наклеенную на картон фотографию в белой рамке. Наверху пять прямоугольных портретов учителей, а ниже, в три ряда, овальные фото учеников.

– Вот она, моя Светочка, – Елена Кузьминична показала на девочку с пышной копной волос на голове.

– Леонова, – прочитал Рыбак.

– Да, сейчас она Суркова, по мужу. А вот Галя. – С медальона, подписанного «Гусева Г.» на сыщиков смотрела девушка с густой челкой и распущенными по плечам светлыми локонами. – А это – Татьяна Алексеевна, учительница.

Палец в перчатке ткнулся в один из учительских прямоугольников. Иван всмотрелся в изображение женщины: короткая пушистая стрижка, тоненькая шейка, белый кружевной воротничок, этакий одуванчик. Внизу подпись – Татьяна Алексеевна Крылова.

– Я могу сфотографировать? – Иван продемонстрировал женщине телефон.

– Конечно.

Рыбак сделал несколько снимков – и всю фотографию полностью, и отдельно каждого ученика, и Татьяну Алексеевну. А Галину Гусеву и Светлану Леонову еще и с максимальным увеличением.

Аккуратно спрятав фотографию в рюкзак, Елена Кузьминична попрощалась с ними и отправилась в обратный путь, а детективы поспешили к дому Гусевых.

– Давай так, – предложил Иван. – Посиди в машине, погрейся, а я быстренько посмотрю, может, что найду в доме. А потом поедем в Екатеринино.

– Я с тобой, – решительно заявила Ася.

– Холодно там. Печка остыла. Заново ее раскочегаривать смысла нет. Оставайся в машине.

Но Ася уже топала по направлению к калитке. Ивану осталось только вздохнуть и поспешить следом за ней. «Декабристка», – мысленно обозвал он подругу. И неизвестно, чего больше было в этом слове: одобрения, возмущения, раздражения, негодования или любви.

Поиски в доме ни к каким результатам не привели – ни бумаг, ни фотографий, ни писем, ни чего-либо другого, проливающего свет на судьбу трех поколений женщин, проживавших под его крышей, найти не удалось. Как будто и не жил здесь никто вовсе.

Короткий зимний день клонился к закату. Нужно было выбираться из Кулишек – не ровен час начнется снегопад. Заметет дороги, и придется ждать, когда дорожники вызволят из снежного плена. Судя по состоянию дорог, с задачей этой они справляются довольно успешно. Но ведь раз на раз не приходится. Закон бутерброда, который всегда норовит упасть маслом вниз, никто не отменял. К тому же добрая Ася, отправляясь в гости к бабе Маше, взяла с собой все съестные припасы. И если с водой проблем нет, то вопрос еды грозил вот-вот встать перед путешественниками во весь рост.

Пока ехали по деревне, Иван всматривался в окна домов, выстроившихся вдоль дороги, тщетно пытаясь уловить за деревянными ставнями признаки жизни. Кулишки напоминали медведя, погруженного в зимнюю спячку, – темные, тихие, дремучие. Выехав на трассу, Иван даже вздохнул с облегчением, прибавил газу и понесся к свету, теплу, еде. К цивилизации, одним словом.

– Наши действия? – спросил он у притихшей от усталости Аси, когда они въехали в Екатеринино.

– А какие варианты?

– Тут в двух кварталах гостиница, а чуть подальше – ресторан. Я посмотрел отзывы, хвалят их солянку по-деревенски.

Ивану нестерпимо хотелось солянки. В то же время он понимал, что замерзшая Ася мечтает о душе и теплом одеяле, а лучше о паре. В таком состоянии ей кусок в горло не полезет.

– Солянка – это здорово, – сказала она без всякого энтузиазма.

– Давай так, – наконец нашел решение Рыбак, – я высаживаю тебя у гостиницы, и пока ты заселишься, еду в ресторан, заказываю еду и привожу в номер. Думаю, одноразовая посуда у них найдется.

– Здорово! – повеселела Ася. – Устроим ужин в постели!

Прозвучало это очень многообещающе.

Когда Иван вернулся, нагруженный пакетами со снедью, теплая, румяная, ароматно пахнущая Ася в белом гостиничном халате сидела на кровати и по телефону рассказывала Кристине о результатах дня.

– Хорошо, – сказала та, хотя, по мнению Ивана, ничего хорошего не было. – Сбрасывайте фотографии, завтра с утра Федор попытается с ними поработать.

– Вот еще, – возмутился Иван, когда Ася, закончив разговор, встала и подошла к нему. – Прямо на тарелочке с голубой каемочкой этому Лебедеву все подай. Мы же поспорили, кто быстрее найдет Галину! На пиццу, между прочим!

– Куплю я тебе пиццу! Самую большую! Самую-пресамую! – пообещала Ася и звонко чмокнула Ивана в щеку. – Показывай, что там у тебя?

«И зачем мне пицца? – думал Иван, выйдя из душа и разглядывая накрытый подругой стол. – У меня есть солянка по-деревенски, бутылочка вина и еще много всякой еды. А главное – Ася! Жратва – она и есть жратва. Можно корку хлеба намазать кетчупом, сверху положить шмат колбасы – вот тебе и пицца. А Ася – она одна такая в целом свете. И она – моя! Как бы Лебедев ни старался».

Глава 7

Лебедев действительно старался. За время отпуска он успел отвыкнуть от напряженной работы и теперь испытывал явный дискомфорт. Ныла шея, болела спина, слезились глаза, но сдаваться программист не собирался.

Первым делом Федор прошелся по базам всех известных российских операторов мобильной связи и выбрал номера Галин Гусевых. По мере готовности он передавал списки Раисе Набоковой, которая должна была обзвонить всех по порядку и узнать – не та ли это Галина, поисками которой занимается «Кайрос».

Покончив с мобильными операторами, Федор принялся за единую электронную базу ЗАГС. Кристину в свои планы он посвящать не стал – за взлом базы, если узнают, по головке не погладят, и в первую очередь достанется ей, как генеральному директору. Информацию можно было получить у Щедрого, уж он-то точно не откажет. Но, во-первых, будет это не скоро, а во-вторых, Федору ужасно хотелось «сделать» Рыбака. Да, он бывалый оперативник, но Федор тоже кое на что способен.

Однако все ухищрения Лебедева оказались напрасны. Запись о рождении Инги могли еще не внести в базу, что вполне вероятно: база эта – вещь относительно новая, работает недавно, и старые записи вносятся в нее по мере возможности кадров на местах. Или же Галина к моменту появления на свет дочери действительно поменяла фамилию и имя. Проверить это можно было все в той же базе, но только за другой период – с 1990 года, когда Галина окончила школу, по 1996 год, когда, ориентировочно, родилась Инга.

К концу дня результатов не было. У Раисы, обзвонившей уже больше сотни Галин Гусевых, с трудом поворачивался язык, а Федор, устало сгорбившись в своем удобном рабочем кресле, вдруг поймал себя на мысли, что поиски иголки в стоге сена и в самом деле штука сложная.

Поэтому, когда утром следующего дня Кристина переслала ему на почту фотографию Галины, полученную от Аси с Рыбаком, Федор ощутил что-то вроде второго дыхания. Он запустил программу распознавания лиц, которая позволяла найти человека, стоило ему хоть раз засветиться в интернете. А пока компьютер решал поставленную задачу, попытался состарить фотографию, чтобы узнать, как должна выглядеть Галина сегодня. Получилось три изображения, довольно-таки заметно отличающихся друг от друга. Федор добавил их в уже работающую программу. Оставалось ждать и надеяться. Рабочий день закончился, но Федор не собирался никуда уходить. Он верил – еще чуть-чуть, и ему удастся решить поставленную перед «Кайросом» задачу.

Когда утром Кристина пришла на работу, Лебедев спал, воспользовавшись клавиатурой вместо подушки. По экрану монитора плавали золотые рыбки.

– Федя! – тихо, чтобы не испугать программиста, позвала Кристина. Тот даже ухом не повел.

Тогда она тихонько тронула его за плечо.

– Федор! Просыпайся!

Лебедев вздрогнул, открыл глаза и уставился непонимающим взглядом на рыбок. Затем, сфокусировавшись, схватил мышку, повозил ею по столу, чтобы убрать заставку, и разочарованно взвыл – надпись на экране категорически заявляла: «Поиск не дал результатов».

– Ничего, – философски заметила Кристина, глядя на привычно мятую толстовку сотрудника и непривычную щетину на щеках. Впрочем, последнее обстоятельство нисколько не придавало его облику мужественности. – Отсутствие результата – тоже результат.

А еще подумала, что, наверное, пора прибегнуть к помощи майора Щедрого. Вдруг Галина совершила что-нибудь противоправное и теперь находится в местах лишения свободы.

И мысленно добавила: «Будем надеяться, что Асе с Иваном повезет больше».

Глава 8

– Интересно, что это за Шуйский такой? – спросил Иван, забивая в навигатор название улицы, где проживала бывшая интернатская учительница Татьяна Алексеевна. Вечером Ася позвонила ей по продиктованному Еленой Кузьминичной номеру. Планов на утро у той никаких не было, и она пригласила детективов к себе домой, заранее предупредив, чтобы особо на ее память не рассчитывали, возраст, все-таки.

– Шуйский – это, наверное, имеется в виду воевода при Иване Грозном, – предположила Ася.

– Думаешь?

– Может, какой-то свой местный герой. – Она неуверенно пожала плечами.

Не узнать Татьяну Алексеевну было сложно – казалось, фотография, которую Ася с Иваном увидели в Кулишках, была сделана только вчера. Та же женщина-одуванчик – пышная копна коротких волос, тоненькая шейка. Даже воротничок был словно тем же самым. Насчет возраста бывшая учительница явно слукавила. Иван предполагал увидеть согбенную старушку лет под сто, а Татьяне Алексеевне на вид было не больше шестидесяти, а может, и не только на вид. Галина получила школьный аттестат в 1991 году. Могло в тот момент Крыловой быть тридцать? Вполне.

– Ой, ну что вы, не надо было, – смутилась Татьяна Алексеевна, принимая из Асиных рук торт, специально приобретенный для этого случая. – Мои ученики постоянно норовят привезти чего-нибудь вкусненького. Наверное, я у них ассоциируюсь с полуголодным интернатским детством.

– Галина тоже привозит? – поспешил обозначить направление беседы Иван.

– Нет, что вы, я ее после выпускного только один раз и видела, – ответила бывшая учительница, составляя с подноса на стол чашки, блюдца, сахарницу, тарелочку с печеньем, вазочку с конфетами. – У нас каждый год, в первую субботу февраля, проходит встреча выпускников. Никого специально не приглашаем, но ребята всегда приезжают. Это так трогательно – для меня они еще дети и всегда останутся детьми. На самом деле у них уже свои дети растут, а сами они достигли в жизни каких-то высот. Наш выпускник, Городецкий Олег Дмитриевич, – директор крупной фирмы в Рослани. А Яночка Пахомова работает медсестрой в процедурном кабинете. Знали бы вы, какая у нее легкая ручка! В вену с первого раза попадает, не то что девочки из больницы. – Татьяна Алексеевна начала было приподнимать рукав, чтобы продемонстрировать следы неумелого действия больничных медсестер, но передумала.

– Впрочем, вас, наверное, больше интересует Галя Гусева?

Иван кивнул, а Ася замотала головой:

– Нет, что вы, мне очень интересно. Я ведь когда-то тоже была учительницей. Вернее, пыталась.

– И что?

– Не вышло. В какой-то момент почувствовала, что боюсь своих учеников.

– Это бывает, – кивнула Татьяна Алексеевна. – Дети – они разные бывают. Особенно в интернате. Причем чем тише и спокойнее ребенок, тем страшнее могут оказаться живущие в нем демоны. Дебошир посумасбродничал, выпустил пар и какое-то время на человека похож. А у тихони не знаешь, в какой момент рванет. И хорошо, если никого из стоящих рядом не ошпарит.

– А Галя Гусева из каких была?

Из кухни донесся призывный свист закипевшего чайника, и Татьяна Алексеевна поспешила на его зов.

– Вань, ну куда ты гонишь? – прошептала Ася. – Дай человеку поговорить.

– Как скажешь, – ответил Рыбак и взял из вазочки конфету. – Будем надеяться, что это не с прошлогодней встречи выпускников подарки.

Конфета оказалась свежей, с вкусным шоколадом и хрустящими вафлями, выбранный Асей торт – на редкость удачным, а чай – крепким и без добавления различных трав типа ромашки или зверобоя, чего Иван категорически не приветствовал. А потому он целиком отдался процессу чаепития, предоставив право двум учительницам – состоявшейся и нет – предаваться воспоминаниям о днях работы в школе.

– Галя была девочкой сложной, противоречивой. С одной стороны, она чувствовала в себе большие возможности, с другой – мать навязала ей осознание полной никчемности. Иногда Галина с этим смирялась, а иногда в нее вселялся дух противоречия. В такие моменты она готова была на все, лишь бы доказать собственное превосходство.

– Например? – спросил Иван.

– Однажды она на физкультуре залезла на канат и висела на нем минут двадцать. Или залезла на крышу и села на самый край. Все внизу бегают, директор на грани сердечного приступа. А ей хоть бы хны – сидит, ногами болтает. Но в основном все сводилось к дракам с мальчишками, в которых она была зачинщицей, – дракам ужасным, их участники иногда даже попадали в больницу.

– То есть отношения с одноклассниками у нее не складывались?

– Я бы не сказала. Девочка она была видная, симпатичная. Мальчишки в шестом-седьмом классе начали обращать внимание. Вы же знаете эти подростковые заигрывания – за волосы дернуть, толкнуть, кличку какую-нибудь придумать обидную. Уж не помню, кто первый обозвал ее курицей, но кличка прицепилась. Сидят, идиоты малые, на уроке и тихо так шепчут: «Ко-ко». Она вскочит, раз – книгой по голове обидчика и на место. А потом директор наша, педагог была высочайшего класса, рассказала ей, что Коко – это всемирно известная законодательница мод. И, представляете, Галя стала носить это имя, словно корону. К концу учебы ее иначе, как Коко, и не называли. Да ей и шло это имя – больше, чем Галина. Ведь Галина в переводе с древнегреческого – спокойная, тихая, безмятежная. А она скорее напоминала воду – как ни старайся, в пригоршне не удержишь.

– То есть вы предполагаете, что она могла поменять имя? – спросил Иван, разворачивая очередную конфету.

– Нет, ну что вы, конечно же, я такого и в мыслях не держала. На моей памяти никто из учеников желания сменить данное родителями имя не высказывал.

– Вы говорили, что после выпускного видели Галину всего один раз? – напомнила Ася.

– Да, на встрече выпускников. Это был пятилетний юбилей, их класс собрался почти в полном составе. И Галя приехала. Со Златой Вальковской и Светочкой Леоновой.

– Пятилетний? То есть это произошло в феврале 1996 года? – уточнил Рыбак.

– Да, именно так, – подтвердила учительница.

Рыбак и Ася переглянулись. Согласно свидетельству о рождении Инги, она родилась в марте 1996 года. Понятно, что документ чужой, но вполне может быть – на празднике Галина была уже беременной.

– И как она выглядела? – спросил Иван.

– Да как? – Татьяна Алексеевна плечами. – Уж точно не счастливой. Нет, она, конечно, была нарядной, при маникюре, локоны по плечам, макияж. Все честь по чести. Но при всем при этом какая-то усталость в ней чувствовалась, надломленность. Сутулилась, словно старушка. Девчонки выпили, разошлись, а Галя так до конца вечера и не освободилась от своей ноши, не поделилась своими печалями. Больше я ее не видела. Когда все позаводили аккаунты в «Одноклассниках», я ее искала, надеялась увидеть нашу Коко во всей красе, но не нашла. А вы?

Ася сокрушенно покачала головой:

– Нет.

– Послушайте, если вдруг найдете… Запишите мой электронный адрес, пожалуйста. Вам, молодежи, звонить недосуг, легче написать. Пришлете ссылку на страничку?

Глава 9

Разговор с Татьяной Алексеевной занял гораздо больше времени, чем изначально планировал Иван. Конечно, если бы Ася не поддержала ее экскурс в историю Росланского интерната, они успели бы навестить еще и Светлану Суркову, в девичестве Леонову. Хотя, если повезет, еще можно успеть. В принципе что он теряет? При любом раскладе ночевать придется в гостинице. Случится это до встречи со Светланой или после – какая разница? Главное – Аська рядом. Иван краем глаза посмотрел на соседнее сиденье – точно рядом, сидит сосредоточенная, задумчивая. Лоб перерезала морщинка. Иван ужасно не любил эту морщинку: стоит ей появиться – жди неприятностей. Наверняка в голове у спутницы засела какая-то мысль, которой она по природной своей деликатности не спешит делиться.

– Ну что? – не выдержал Иван, когда Екатеринино осталось далеко позади. – Какие мысли?

– Думаю, со Светланой мы все-таки встретимся сегодня. Я сейчас ей позвоню, уточню. И еще, мне кажется, – тут голос Аси дрогнул, – нужно Федору позвонить, попросить, чтобы он поискал вторую подругу Галины, про которую сказала Татьяна Алексеевна. Помнишь?

– Я пока еще склерозом не страдаю, – не удержался Иван. – Злата Вальковская. А вот ты, наверное, забыла, что у нас с Лебедевым пари. С какой радости я буду с ним делиться своими наработками? Сами найдем эту Злату!

– Ну Вань… – жалобно простонала Ася.

– Ну что «Вань»? Дело не в пицце! Для меня – это принцип!

– А мне кажется, для нас главное – не наши принципы…

– А что? Что главное?

– Максимально полное удовлетворение запросов клиентов… – скороговоркой выпалила Ася.

– Чего? Кого удовлетворение?

– Клиентов, – смущенно повторила Ася.

– Кто это такую чушь сказал?

– Кристина… Но я тоже так считаю.

– То есть, по-твоему, клиенты – это наше все? А собственные чувства можно засунуть куда подальше? Пусть полежат, пока до них время дойдет.

– Ты это сейчас о чем? – Ася хитро улыбнулась, и морщинка разгладилась. – Я же как раз о своих чувствах и говорю. Чем быстрее мы найдем родителей Инги, тем скорее у нас появится хоть немного времени для них.

– Предлагаю альтернативный вариант: ты звонишь Федору, затем мы выделяем время для чувств – тут как раз рядом отличное место, а утром…

– Э нет! Я звоню Федору, затем едем к Светлане, и потом уже все остальное.

– Как скажешь, – тяжело вздохнул Иван, провожая взглядом промелькнувшее придорожное кафе с прямо-таки упоительным названием «Борщ с пампушками». Он присмотрел его в приложении для смартфона, еще когда строил маршрут в Екатеринино. Знал, что у Аси дело на первом плане, но попробовать-то стоило. Вот и попробовал.

Лебедев, ясное дело, обрадовался такому подарку. Ивану даже с водительского места было слышно, как он радостно верещит в Асином смартфоне. Ну ладно. Посмотрим, кто кого.

Со Светланой Сурковой детективы договорились встретиться в магазине спорттоваров, где она работала менеджером.

«Вот откуда ноги растут, сиречь палки для скандинавской ходьбы, подаренные матери», – подумал Иван, припарковываясь возле торгового центра. Правильно они поступили, не купив тортик, – выглядела Светлана живым олицетворением здорового образа жизни. Чистое, ни морщинки, лицо светилось здоровьем, свободная водолазка не скрывала тонкой талии.

Светлана сразу дала понять, что ни какой-либо информацией, ни свободным временем она не располагает.

– Галя всегда была себе на уме. Я понятия не имею, где она жила, сбежав из Кулишек. Знаю только, что приютил ее какой-то мужчина. Кто – она тщательно скрывала. Я лишь поняла, что он возрастной. Такой себе папик. Он давал Галине деньги, покупал шмотки, поселил ее в своей квартире.

– Адреса не называла? – уточнил Иван. – Имени папика?

– Нет, что вы! Я поняла только, что дело происходило не в Рослани.

– Почему вы так решили?

– Не знаю, – Светлана пожала плечами.

– А она, случайно, не говорила об отце своей дочери? Кто он? Может, тот самый мужчина?

– Подождите! – Светлана удивленно воззрилась на Ивана. – Какой ребенок? Не было у нее никакого ребенка.

– Ну как же? Дочка, родилась в 1996 году.

– Ну… – Светлана задумчиво потерла указательным пальцем переносицу. – Я последний раз Галину видела в том же 1996-м, в феврале. Тогда она ни о каком ребенке даже не заикалась. Может, сразу после встречи выпускников забеременела? Тогда точно бы успела до конца года родить.

Иван для верности посчитал на пальцах и подтвердил:

– Успела бы.

Тут Светлана выразительно посмотрела на часы.

– Могу вам посоветовать поговорить со Златой. По-моему, она позже пересекалась с Галей. Телефона ее у меня нет – я свой старый утопила, и контакты пропали. Но у нее есть аккаунт на «Одноклассниках». Злата Вальковская, она там одна с таким именем.

– Думаю, Лебедев с твоей легкой руки уже отыскал Злату Вальковскую, которая одна такая, – сказал Иван, когда они, поблагодарив Светлану за уделенное время, вернулись в не успевший остыть «Форд».

– Отлично, – улыбнулась Ася. – Значит, мы со спокойной совестью можем поесть борща. Доставай свой смартфон. Уверена, поблизости найдется какая-нибудь уютная столовка.

Иван осторожно тронулся с места, чувствуя, как теплая волна радости смывает с души налет раздражения от вынужденной уступки Федору перспективного направления в расследовании.