Текст книги "Гобелен княгини Воротынской. Часть вторая"

ГЛАВА 11 Князь Стефан Друцкий продолжает свой рассказ. И теперь это история об его приключениях во Флоренции

Спустя несколько минут, Друцкий вздохнул и сосредоточил взгляд на приятеле:

– Вот так я впервые увидел этот гобелен. Но, как ты понимаешь, Макар, это лишь начало истории.

Тот утвердительно кивнул, давая понять, что готов слушать дальше.

– Расставшись с Марией, я решил отправиться в путешествие по Европе, – продолжил рассказ Стефан. – Меня всегда привлекало искусство, философия, астрология, поэтому целью моего пути стала Флоренция!

Макар понимающе улыбнулся:

– Я сам никогда не был там, но наслышан о красотах этого чудесного города.

– О! Друг мой, Флоренция – это огромный город, который не может сравниться ни с одним из литовских!! – в восхищении воскликнул Друцкий. – Его окружают высокие каменные стены, протяжённостью никак не менее семи вёрст, с невероятным количеством высоких башен. Внутри городских стен великое множество церквей. А так же банки, дворцы и, конечно же, ремесленные мастерские, в том числе и шелкоткацкие. Сквозь город протекает река Арно. Через неё перекинуто целых четыре каменных моста, которые застроены домами и лавками. Это весьма необычное зрелище. Сама река, правда, в отличие от наших, ужасно грязная, и от воды в воздух поднимается нестерпимое зловоние. Всё это оттого, что на её берегах мастеровые моют шерсть, а дубильщики обрабатывают шкуры, и все отходы прямиком отправляются в реку.

– Это, должно быть, неприятно, – Клещ сморщил нос.

– Но я проживал в местечке, отдалённом от реки, поэтому неприятные запахи меня не беспокоили. Я провёл во Флоренции восемь лет, и имел возможность общаться с художниками, мыслителями и поэтами, о чём до сих пор вспоминаю с невероятным удовольствием! – вдохновенно продолжал Стефан. – Макар, я мог бы рассказать тебе массу забавных историй о жизни в этом удивительном городе, но в другой раз! Иначе мы отклонимся от главной темы – истории с гобеленом. Итак…

Однажды поздно вечером я возвращался в карете с очередного собрания, где был свидетелем споров о предметах искусства известных мастеров живописи. Как вдруг на одной из узеньких улиц прямо на ходу дверца моей кареты внезапно распахнулась, и ко мне ввалился человек! Упав на пол кареты, он взмолился:

– Сударь!! Умоляю! Не выдавайте меня!! – и прижался к моим ногам.

Не знаю, почему, но вид этого человека вызвал у меня жалость, и я спрятал его, накрыв своим плащом. В скором времени с каретой поравнялись всадники. Один из них наклонился к окну и вежливо осведомился:

– Прошу прощения, сударь. Не встречался ли Вам на дороге человек?

Я сделал вид, будто только что пробудился:

– О… Нет. Признаться, я задремал. Поэтому никого не видел.

– Извините, что потревожили, – любезно произнёс тот, и всадники, обогнав карету, умчались далеко вперёд.

– О, сударь! Благодарю Вас, – прошептал из-под плаща незнакомец.

– Куда Вас доставить? – поинтересовался я.

– Даже не знаю. Куда Вы сами держите путь?

– Я следую на улицу виа делла Сальвия. Я снимаю там комнату.

– Что ж. Я буду Вам очень признателен, если Вы позволите мне доехать с Вами до виа дела Сальвии.

– Что хотели от Вас эти люди? – полюбопытствовал я.

– Они хотят меня убить.

– Вы совершили что-то противозаконное?

– Нет. Что Вы! Я простой ткач.

– За что же Вас хотят убить?

– О, сударь. Лучше Вам этого не знать. Я не хочу подвергать опасности Вашу жизнь.

Я был заинтригован. Поэтому, когда мы приехали к дому, спросил:

– Вам есть куда пойти?

– Не знаю, – вздохнул он.

– Тогда я могу предложить Вам ужин и ночлег.

– Сударь! Вы невероятно добры, – настороженно ответил тот. – Не сочтите меня за сумасшедшего, но прежде… позвольте взглянуть на ваши руки?

– …Пожалуйста.

Он пристально всмотрелся в мои перстни. И выдохнул с облегчением, улыбнулся:

– Что ж, я с удовольствием приму Ваше предложение, так как несколько дней не ел и не спал!!

Я привёл его в своё жилище, накормил, как и обещал, и предоставил место для сна. Целые сутки бедняга спал беспробудно. Когда он оправился от голода и усталости, мы, наконец, познакомились. Я узнал, что его зовут Паскалем, и мы с ним почти одного возраста. При свете дня я разглядел у него одну странную особенность: его кисти рук были неестественно красного цвета (он сказал, что это въевшаяся краска, которой окрашивают шерстяные нитки при изготовлении ковров). Мой новый знакомый оказался весьма приятным собеседником с хорошими манерами, и я предложил ему остаться у меня настолько, насколько он сам пожелает, и тот был очень этому рад.

– Чем я смогу отплатить Вам, Стефан, за всё, что Вы для меня делаете?

– Я не нуждаюсь в деньгах. Поэтому всё, что я попрошу: расскажите мне свою историю, – предложил я. – Мне интересно знать, кто были эти люди, что гнались за Вами, и почему они хотели Вас убить?

– Вы просите о сомнительной услуге, – предупредил он. – Имейте ввиду! Если кто-то из этих людей узнает о том, что я рассказал Вам их тайны, они станут охотиться за Вами!!

Но его предупреждение меня лишь раззадорило:

– Обожаю тайны!!

– Что Вы, сударь. Тайны бывают разные. Иные из них лучше бы вовсе не знать.

– Я уже сгораю от любопытства! Рассказывайте, Паскаль!

Он ещё некоторое время сомневался. Но, ввиду того, что я так долго и убедительно настаивал, наконец, согласился:

– Что ж. Если Вам так угодно, сударь, то извольте слушать… Но я Вас предупредил.

И он начал свой длинный рассказ.

ГЛАВА 12 История Паскаля Гренье, ткача из города Турне, пересказанная Стефаном Друцким с его слов

– Я родом из семейства Гренье, потомственных ткачей, владельцев известной ткацкой мастерской и торговой лавки в Турне. Мы занимались изготовлением гобеленов для влиятельных вельмож всей Европы. У отца нас было двое сыновей: я и Джон.

История, которая перевернула всю мою жизнь, началась десять лет назад, когда к нам в лавку пожаловал один таинственный заказчик. Он сказал, что является доверенным лицом очень влиятельного господина, желающего сделать большой заказ: восемь больших гобеленов! И для этого он подбирает ткачей из известных мастерских. Но есть одно условие! На время работы все мастера должны переехать к нему в замок, где для изготовления гобеленов, в их распоряжении будет всё необходимое: ткацкие станки, лучшего качества шерстяные и шёлковые нити, а так же картоны с композициями, которые надлежит воспроизвести. Для проживания в замке все работники будут обеспечены питанием и местом для сна. Он сообщил, что лично обязуется доставить ткачей в свой замок и после завершения работы, каждого из них вернёт обратно. И пообещал заплатить сто гривен!!

Отец тут же ухватился за это заманчивое предложение. Смущало его лишь то, что кому-то из нас придётся уехать из дома на длительный срок. Сам он заправлял делами мастерской и лавки, поэтому уехать не мог. Младшему Джону тогда было всего двенадцать лет, а мне шестнадцать. И отец решил, что именно я поеду на выполнение заказа. Он посадил меня в карету к этому человеку, обнял на прощание и отправил неизвестно куда.

Дорога заняла много изнурительных дней. Мы миновали города, сёла, двигались по широким долинам и пробирались сквозь густые леса… Так или иначе, наконец, прибыли на место. Тот самый высокий серый замок с острыми шпилями башенок, куда мы приехали, показался мне сперва очень мрачным и даже жутким. Ведь в моём родном Турине все дома невысокие и из светлого камня. Меня повели внутрь замка по длинному коридору. И там, в конце, за открывшимися дверями, моему взору предстал огромный зал с высокими сводами и целым хороводом из каменных колонн! Зал был оборудован под ткацкую мастерскую, где были и станки, и целые горы шпуль с крашеными нитками, и большие картоны, и множество ёмкостей с красками… Когда я вошёл туда, в зале уже были другие ткачи, разных возрастов и разного происхождения; кто-то говорил на итальянском языке, кто-то на французском или немецком. Я пересчитал всех: нас было шестнадцать человек.

Потом нам представили хозяина замка: молодой мужчина, высокий и очень худощавый, одетый во всё чёрное. Он слегка горбился, отчего был похож на цаплю. Нам не сказали его имени, а велели называть просто «хозяин». Для выполнения работы он разделил нас на пары. Каждой паре был выделен станок и свой картон с рисунком для будущего гобелена, и по одному подмастерью в помощь. Мы рассредоточились по залу, встав к станкам. Станков было восемь, соответственно, на выходе должно было получиться восемь гобеленов. Я оказался в паре с молодым пареньком Элбаном из города Брюгге. Оба мы были чуточку моложе остальных, и, возможно, опыта у нас было меньше, но мы отлично с ним сработались.

Не стану утруждать Вас рассказами о том, как длителен и кропотлив труд по изготовлению гобеленов. Скажу лишь, что в выполнении этого заказа все мы прожили в замке два года. Хозяин не обманул в своих обещаниях; нас хорошо кормили, ежедневно выпускали перед сном на небольшую прогулку. А для отдыха нам были предоставлены лежанки, которые мы растащили по углам рабочего помещения, кто куда захотел. Одним словом, мы были всем довольны. К тому же каждого согревала надежда на обещанные по окончанию работы сто гривен!

Картоны с изображениями рисунков гобеленов были у всех разные, но на всех были изображены пейзажи. И ещё их объединяла в один ансамбль одинаковая кайма – широкая, алого цвета с белыми узорами, среди которых часто повторялись кресты скруглённой формы. Поскольку начали мы все с того, что ткали нижнюю часть этой самой каймы, то, спустя три месяца кисти рук у всех ткачей стали ярко-алого цвета. Очевидно, дело было в составе краски, которую мы использовали для окрашивания шерсти и шёлковых нитей. Хозяин заверил нас, что со временем краска отмоется. Но… вот извольте видеть, сударь, прошло уже десять лет, а руки мои до сих пор неприятного ярко-алого цвета. Из-за этого окружающие думают, что я болен проказой!

В зале, где мы трудились, с нами ежедневно находились люди из замка; они приносили и уносили еду, убирали с пола обрезанные нитки, следили за порядком, чтобы мы не бездельничали, во время заступали на работу и не стремились раньше положенного времени покидать рабочее место. Наблюдая за этими людьми, со временем я обратил внимание на то, что у них у всех на правой руке имеется перстень (у кого совсем маленький, у кого – крупнее), где в виде узора изображён крест со скруглёнными концами, такой же, как и в кайме на изготавливаемых нами гобеленах. Перстень с таким крестом я разглядел и у самого хозяина, только более внушительного размера. И все эти люди в разговоре обращались друг к другу не по имени, а употребляли слово «брат», а хозяина они называли брат Золтан. Из чего я сделал заключение, что все они принадлежат к какому-то Братству.

– Здесь я его прервал и попросил нарисовать этот самый крест, – пояснил князь Друцкий Клещу, – И, когда Паскаль начертил его углём на доске, я вдруг понял, что этот же самый крест, что я видел на медальоне у Марии!! И на кайме гобелена в её комнате! И тут я осознал, что её гобелен и есть один из тех, что десять лет назад ткали Паскаль и его приятели!! От этой догадки моё любопытство разгорелось ещё больше.

– Рассказывай, Паскаль!! Рассказывай дальше! Это очень интересно!! – велел я ему.

– Итак, я опущу все подробности нашего быта в замке. Это будет очень долго. Расскажу лишь те моменты, что будут важны в дальнейшем моём повествовании, – предложил он.

– Как ты сочтёшь нужным, – позволил я.

– Итак. Как я уже сказал, большую часть времени всё у нас шло гладко. Еда, ночлег, работа. Так прошёл год и ещё восемь месяцев. Постепенно изготовление гобеленов подходило к завершению. И тогда случилось первое странное событие – к нам в мастерскую пожаловал незнакомец. Я ведь говорил, что мы общались строго своим кругом. И никого из посторонних за всё это время мы не видели. И вот явился ОН. Средних лет, высокого роста, в дорогой одежде. Держался очень важно, ходил не спеша, размеренно и на всех поглядывал свысока. Хозяин и все обитатели замка, неустанно кланялись перед ним и с трепетом называли его «Господин». Мы все решили, что он и есть заказчик гобеленов, и приехал посмотреть нашу работу. Всех ткачей предусмотрительно выгнали из зала, пока Золтан с этим Господином внимательно осматривали гобелены. На ту пору они все были уже почти готовы – в одних оставалось доткать верхнюю часть каймы, в других и вовсе – не хватало лишь последних нескольких рядов.

Ткачи взволнованно шептались по углам, всех интересовал только один вопрос -понравится ли заказчику их работа? А я тем временем прокрался к залу и тайком от всех приоткрыл дверь, заглянул в маленькую щёлку. Уж больно мне было любопытно узнать, какое мнение о нашей работе высказывает Золтану этот важный вельможа? И увидел, как хозяин с гостем обходят по очереди все станки с гобеленами, останавливаются возле каждого и что-то придирчиво изучают. Я присмотрелся, пытаясь понять, что же они делают. И был нимало изумлён… Этот самый незнакомец держал в руках тканевый кошелёк, он вынул оттуда камень овальной формы и приложил его к гобелену. Они с Золтаном некоторое время смотрели на ковёр, что-то прикидывая в уме, затем обменялись удовлетворёнными взглядами, кивнули друг другу, незнакомец отдал камень Золтану, и тот убрал его в другой бархатный кошелёк. Затем они передвинулись дальше, к другому станку, и проделали точно такую же процедуру. То есть всякий раз важный Господин вынимал из своего кошелька очередной камень, прикладывал его к следующему гобелену, они с Золтаном некоторое время стояли, молча, внимательно смотрели на него, затем киванием головы соглашались друг с другом, и камень вновь отправлялся в кошелёк к Золтану. Так они обошли все восемь гобеленов…

– Занятно. Что это были за камни? – заинтересовался я.

– Извините, Стефан, мне не удалось их рассмотреть. Но могу сказать, что все они были небольшие, размером с каштан, такие плоские кругляши или скорее овальной формы. И ещё я заметил, что они были разных цветов: красные, зелёные, синие…

– Хм… Это очень интересно. И непонятно… Но продолжай! Продолжай!!

– Когда хозяин с этим Господином завершили свой осмотр и покинули зал, нам разрешили вернуться к работе, – продолжал свой рассказ Паскаль. – Я в это время пошёл за новой партией шерсти, и там, у входа в ткацкий зал, в тени коридора, увидел, как этот Господин с Золтаном стоят под сводом одной из арок, и о чём-то оживлённо переговариваются. Меня распирало любопытство, что же он ему говорит? В итоге, доволен он нашей работой или нет? И я, сделав вид, что надёргиваю шерсть, подкрадывался ближе и изо всех сил старался прислушаться к их разговору. Услышал я, правда, совсем немного, лишь обрывок их диалога.

– У меня всё готово. Монеты упакованы и разложены по сундукам. Я жду только гобеленов! – нетерпеливо высказался этот Господин.

– Думаю, самые первые будут готовы уже через пару недель, – пообещал ему Золтан. – Станем вывозить их постепенно.

– Я доволен, что рисунки на коврах в точности соответствуют изображениям. Ты ведь понимаешь, как это важно.

– Разумеется! Я и братья, мы неустанно следим за их работой.

Господин поманил Золтана пальцем и произнёс внушительно:

– Надеюсь, они не понимают истинного предназначения этих гобеленов?

– Нет! Конечно, нет! Всё держится в строгом секрете!! – категорично ответил Золтан и тут же добавил. – Впрочем, если бы даже и понимали, они никому не смогут рассказать.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул тот и похлопал Золтана по плечу. – Смотри же, я доверяю тебе!

– Я не подведу, Господин.

Всё, что я услышал, вызвало во мне новую волну любопытства и некоторого волнения. Я понял, что гобелены, которые мы изготавливаем, не просто ковры! Их рисунки таят в себе какой-то секрет, связанный с сокровищами. Эти сокровища в виде монет, по словам Господина, упакованы и ждут, что их вывезут куда-то… Но, кроме всего прочего, меня насторожила фраза Золтана о том, что мы не сможем никому ничего рассказать… Это прозвучало как-то странно. Что он имел в виду?

Я осторожно ночью поделился своими тревогами с напарником Элбаном. Но тот отнёсся к этому скептически:

– То, что это какое-то тайное Братство, мы все уже давно поняли. И кольца их с необычными крестами я тоже заметил. И то, что картоны с рисунками для гобеленов выбраны у них довольно странные.

– Почему «странные»?

– Известно ведь, что вельможи любят заказывать гобелены с библейскими сюжетами! – пояснил он. – А тут деревья, да цветы. Так что, не удивлюсь, что сюжеты их гобеленов – это зарисовки, сделанные с каких-то настоящих мест.

– А что ты скажешь про фразу этого Господина о монетах, разложенных по сундукам, которые ждут только гобеленов? – не унимался я, и вдруг сам озарился догадкой. – Что, если гобелены – это карты, согласно которым они хотят закопать свои сокровища??!

– Вот, что я тебе на это скажу: даже, если это так, это не наше дело! – пресёк мои рассуждения Элбан.

– Про сокровища, согласен, это не наше дело. Но Золтан сказал, что мы никому ничего не сможем рассказать? Это меня беспокоит! Что думаешь?

– Нам обещали заплатить за работу очень хорошие деньги, – напомнил он мне. – А это значит, что и наше молчание тоже будет оплачено! Поэтому я советую тебе не лезть в их тайны!! Чем меньше мы будем знать, тем безопаснее будем себя чувствовать! Понял?

Однако, я не разделял мнение Элбана, и с этого дня стал относиться с подозрительностью к брату Золтану и его людям. Может, они что-то затевают против нас? Я прислушивался, приглядывался, следил за их передвижениями по мастерской, ожидая каких-то подвохов. Но, однако, ни в чём таком скверном не смог их заподозрить. Все строго и неукоснительно выполняли свои обязанности. И к нам относились вежливо, без придирок. А, тем временем, работа по изготовлению гобеленов подходила к концу.

И вот наступил день, когда первая пара ткачей завершила свой гобелен! Золтан очень торжественно при всех вручил им по бархатному кошельку со ста гривнами, и заверил, что вечером их будет ждать дорожная карета, которая отвезёт их по домам! Ох, как же мы все за них радовались!! Счастливчики! Закончили работу, получили деньги и сегодня поедут по домам. Но, к вечеру выяснилось, что это были ещё не все радостные новости. Когда настало время ужина, Золтан оповестил всех, что окончившие работу ткачи сегодня будут трапезничать отдельно от остальных, потому что их ждёт не обычный, а праздничный ужин, после которого они сразу отправятся в дорогу!! Известие о праздничном ужине всех нас несказанно обрадовало! Мы, с восторженными возгласами попрощались с приятелями; обнялись, расцеловались, пожелали им доброго пути. И, вернувшись в мастерскую, расположившись на ночлег, не уставали радоваться тому, что каждого из нас вскоре ждёт то же самое! Мы до поздней ночи обсуждали друг с другом, какой же всё-таки пан Золтан благородный и порядочный человек! Ведь он сдержал все свои обещания: выплатил ткачам по сто гривен каждому и завтра доставит их домой. А то, что он распорядился их вкусно накормить перед дорогой, и вовсе возвышало его в наших глазах! Все эти новости нас невероятно приободрили! И на следующее утро мы взялись за работу с новым приливом сил!!

Спустя неделю, закончила свой гобелен другая пара. Мы проводили их с такими же почестями, что и первых. Потом мы простились с третьей парой, с четвёртой… Мастерская постепенно пустела. Мы же с Элбаном, поскольку были самыми молодыми, значительно отставали от других мастеров, и уже смирились с тем, что закончим работу последними.

Мои подозрения относительно Золтана и его людей, совсем было развеялись. Как вдруг однажды во время вечерней прогулки я, в нарушение правил, позволил себе зайти на задний двор, и неожиданно увидел там дорожную карету. И был очень удивлён. Ведь не далее, как три дня назад она выехала из замка, чтоб доставить домой очередную пару ткачей, закончивших работу с гобеленом. А я точно знал, что эти ребята были из городов, куда путь совсем не близок. Так как же могло случиться, что сегодня вечером карета уже вернулась назад?… Я озадачился. Что-то здесь не так!

Я рассказал об этом Элбану. Тот выслушал меня и покачал головой:

– Неужели ты думаешь, что у такого богатого человека, как этот Золтан, в хозяйстве одна карета?

Его довод показался мне вполне разумным. Однако я не ограничился этим суждением, и захотел проверить, так ли это? Подумав, я решил… пометить краской карету, в которой отправятся домой следующие ткачи, и затем проследить, через сколько дней она вернётся в замок? Элбану я не стал рассказывать о своих планах, чтобы не выслушивать новую порцию нравоучений.

И вот настал черёд прощаться с очередной парой наших товарищей. Когда «братья» их увели на прощальный праздничный ужин, я, на свой страх и риск, на цыпочках прокрался за ними следом. И, спрятавшись за колонной, через открывшуюся дверь комнаты, куда проводили мастеров, увидел накрытый внутри помещения стол, который ломился от кушаний! Эх, как же я им тогда позавидовал… «Братья» завели ткачей внутрь, а сами закрыли дверь комнаты и удалились. Я притаился в тёмном углу коридора и стал ждать. В кармане у меня уже лежал кусочек ткани, выпачканный той самой алой краской, которой я и собирался «пометить» карету, что увезёт ткачей из замка.

Прошло некоторое время. Сперва из-за дверей слышались радостные голоса и смех; ребята-ткачи от души веселились, наслаждаясь трапезой. Но постепенно их голоса становились тише и раздавались всё реже, и, наконец, совсем смолкли. Мне это показалось подозрительным. Я опять-таки не удержался от любопытства, подкрался и чуть приоткрыл дверь. В узкую щель я увидел обоих, развалившихся на лавках, покрытых мягкими коврами. Очевидно, приятели наелись до отвала и перепили вина, что уснули! Счастливчики, подумал я…

Вскоре пришли «братья». Они на руках выволокли обоих ткачей и понесли в приготовленную во дворе карету. Я прокрался тихо за ними во двор, и, спрятавшись в темноте, аккуратно испачкал заднюю стенку кареты подготовленной тряпкой, оставив краской заметный алый след. Тем временем спящих ткачей погрузили на сиденье. «Братья» уселись на козлы. И карета выехала со двора.

Я, довольный тем, что всё продёлал незаметно, вернулся в мастерскую и лёг спать. А к вечеру следующего дня, когда нам позволено было выйти на прогулку, я сбежал от всех и тайком пробрался на задний двор. И там, к моему удивлению, я обнаружил карету!! Она была в точности такая, что увезла вчера по домам наших приятелей!! Но, чтобы развеять всякие сомнения, я решил обойти её сзади, и проверить, есть ли на ней моя метка? Обойдя карету, я неожиданно нос к носу столкнулся… с конюхом! Тот сидел на корточках и тщательно тёр пучком травы стенку кареты в том самом месте, где я вчера оставил след краской… Увидев меня, он грозно сдвинул брови и выругался:

– А ну, пошёл прочь! Ходите везде, краснорукие пачкали, я мне за вами оттирать!! Вот я тебе!

Я, путаясь ногами в траве, поспешил убраться назад. Я бежал, а сердце у меня так и ухало! Ночью я опять рассказал обо всём Элбану. Но этот прусский парнишка был не прошибаемый!

– Вот ты чудак, Паскаль! – зевнул он в ответ. – Ну, сам подумай, какой резон для пана Золтана в том, чтобы карету из его хозяйства гнали куда-то в неведомую даль, а потом возвращали назад порожняком?

– А как? – не понял я.

– Пан Золтан рачительный хозяин, и он поступает расчётливо. В его личной карете наших ребят, наверняка, довозят только до ближайшей станции. А там их пересаживают в дорожные тапканы, которые дальше везут их по домам. Вот и всё!

Я в очередной раз подивился его практичности и рассудительности. Но не желал чувствовать себя посрамлённым:

– Тогда скажи, почему всякий раз ткачей увозят из замка поздно вечером?! А не после обеда? И не утром? – продолжал я. – Ведь ехать в темноте крайне неудобно!!

Но у Элбана и на это был готов ответ:

– Значит, так выгодно хозяину замка. Наверняка, в дневное время, карета нужна ему самому! Вот и все секреты.

Я лишь почесал в затылке:

– Н-да… С тобой не поспоришь.

– Спи, Паскаль!

И он повернулся на бок и засопел. Я же уснуть так и не мог, и до утра терзал себя вопросами, всё ли благополучно у тех приятелей-ткачей, что едут сейчас домой?… Почему-то перед глазами у меня стояли их безвольно болтающиеся руки в тот момент, когда «братья» тащили их тела по коридору. И то, как небрежно они потом закидывали их в карету. Тогда на мгновенье я даже подумал, а живы ли они?… Но в страхе тут же прогнал эту мысль!! Однако, она засела в моей голове, и не давала покоя. Но делиться ею с Элбаном я не стал, чтобы тот снова не поднял меня на смех.

Тем временем почти все ткачи закончили работу и съехали из замка. Нас осталось две пары: я с Элбаном и Лоренцо с Джузеппе. Ввиду того, что я последнее время почти не спал, терзаясь разными страхами и тревожными мыслями, руки у меня дрожали, и работа не спорилась. Поэтому Лоренцо с Джузеппе закончили свой гобелен раньше, опередив нас на три дня. И после обеда, как полагается, они получили от пана Золтана долгожданные кошельки с деньгами. Я подошёл к Лоренцо, чтоб его поздравить. И увидел, как тот старательно и весьма причудливо завязывает шнурок на кошелке.

– Что ты делаешь? – не удержался я от вопроса.

– Хочу уберечь свои денежки от чужих рук, – сказал он. – Это особый узел. Если не знать секрета, то ни за что не развяжешь!

– Да, ну?

– Не веришь? Сам попробуй! – и он протянул мне кошелёк.

Я подёргал шнурок так и сяк. Потянул сильнее, и даже зубами попробовал – безрезультатно. Лоренцо торжествующе усмехнулся, взял кошелёк и показал:

– Так и быть, расскажу тебе, в чём тут секрет. Надо потянуть вот за эту петельку…

И он продемонстрировал мне то, как узел распался прямо на глазах. После чего он вновь затянул его тем же хитрым способом. Мне стало интересно:

– Полезная штука. Научи меня!

– Почему, нет? Давай какую-нибудь бечёвку. И я тебя в два счёта научу!!

Вечером настал час прощания. Мы обняли наших приятелей и проводили их на прощальный ужин. Перед сном, по традиции, мы с Элбаном вышли на прогулку. Меня опять одолели мрачные мысли и подозрения. И я под предлогом, будто у меня скрутило живот, оставил Элбана в саду, а сам вернулся в замок. Там, терзаемый любопытством, я снова пробрался к комнате, где ткачей потчевали последним ужином, в надежде ещё раз взглянуть на приятелей. Но заглянуть к ним не успел, услышав приближающиеся по коридору шаги. Я спрятался за каменную колонну, и увидел, как «братья» вошли в трапезную комнату и вынесли из неё спящих Лоренцо с Джузеппе. Затем погрузили их в карету и уехали из замка.

Признаться, я опять заволновался не на шутку! Ведь не может быть, чтобы все наши ребята, как один, напивались до забытья и засыпали после ужина! И что удивительно: «братья», которые приходят за ними, даже не удивляются этому. Они, молча, выносят их, и сгружают в карету, будто дрова… Словно, так и должно быть… Нет! Всё-таки, здесь что-то не так!! И я снова рассказал о своих страхах Элбану.

– Вот через три дня закончим свой гобелен. И сами узнаем, что там и как, – рассудил он. – Кто знает? Может, и мы с тобой, Паскаль, от радости напьёмся до беспамятства?!

И вот настал тот день, когда мы завершили работу. Дело было к вечеру. Мы собрали свои нехитрые пожитки, готовясь в дорогу. Золтан, как и полагалось, выдал нам по бархатному кошельку со ста гривнами, и «братья» тут же проводили нас в комнату на последний праздничный ужин и оставили там одних наслаждаться угощением.

Стол ломился от разных вкусностей. Чего там только не было! А какие ароматные стояли запахи! Во главе стола возвышался кувшин с красным вином. Элбан разлил его по кружками:

– Ну, Паскаль, давай выпьем за завершение работы! Мы, наконец, с тобой богачи!! И скоро будем дома! Это ли не веселье?!

– Я не стану пить, – отказался я. – Не хочу уснуть, как все другие.

– Как пожелаешь, – пожал он плечами. – А я выпью всего кружечку. С одной кружки я уж точно не захмелею и не усну!

Он опрокинул в себя вино и вытер губы рукавом:

– Отличное вино!! Ты точно не хочешь попробовать?

– Нет, – я был не преклонен.

– Ах, да! Давай уже полюбуемся на наши заработанные гривны!! Большое счастье – подержать в руках звонкие монеты!

– Давай, – согласился я.

Мой кошелёк развязался быстро, и я с удовольствием высыпал в ладонь свою сотню гривен. А Элбан долго возился со своим кошельком, досадливо ворча:

– Что ж такое-то?…

– Что? – не понял я.

– Должно быть, Золтан нарочно затянул так крепко этот шнурок! – пыхтел он, пытаясь ухватить узел зубами.

– Дай-ка, сюда, – попросил я и, увидев узел на его кошельке, обомлел. – Элбан… Да ведь это же…

– Что?

– Это кошелёк Лоренцо! Это он затянул его таким хитрым узлом!!

– Что за глупости?

– Никакие это не глупости! Смотри, я сейчас его развяжу без труда, – и я, найдя петельку, потянул за неё, и узел распался. – Вот видишь!

– Как ты это сделал? – удивился он.

– Это Лоренцо меня научил! Говорю же, это его кошелёк!!

Элбан скептически закатил глаза:

– Паскаль!… Не мели ерунды! Этого не может быть! – он забрал у меня кошелёк. -Откуда кошельку Лоренцо здесь взяться?? Сам подумай своей глупой головой! Лоренцо вместе со своими деньгами уже далеко отсюда!!

– Постой, Элбан… А, что, если Лоренцо не получил этих денег? – осторожно предположил я. – Что, если… НИКТО из ребят на самом деле не получил денег??

– Как это, «не получил»? Мы же все это видели!!

– Нет-нет, послушай меня, Элбан!

– Что ты опять придумал? – утомлённо вздохнул тот.

– Послушай, какая мысль пришла мне в голову! Что, если Золтан с «братьями» всех нас обманули? И кошельков с деньгами было не шестнадцать! А всего два!! – догадался я. – Просто их всякий раз забирали у одной пары ткачей и отдавали следующей…

– Забирали?!… – нахмурился мой напарник. – Да, никто бы из ткачей не отдал по доброй воле своего кошелька!

– Вот-вот! Правильно. По доброй воле никто не отдал бы, – повторил я. – Значит, у ребят забирали кошельки тайком.

– Тайком? Когда?

– Пока они спали!! – озарился я. – После этого праздничного ужина! Вот когда!!

– В таком случае я ни за что не усну!!! – сурово заявил Элбан, прижав к груди кошелёк. – Моих денег они не получат!!

– Вот видишь! Я не напрасно тревожился тому, что наши приятели-ткачи все до одного засыпали на последнем праздничном ужине! – торжествующе заявил я, гордый собой. – Всё это было подстроено Золтаном и его «братьями», чтобы отнять заработанные нами деньги!!

– Вот шельмы!! – озлобился Элбан. – А я-то думал, какой он благородный, этот Золтан. И деньги выплатил без обмана. И ужин устроил этот прощальный…