Текст книги "Гобелен княгини Воротынской. Часть вторая"

ГЛАВА 7 Казначей и хранитель Тивунского Братства

Миклос, видя, как Ольга продолжает сидеть каменным изваянием, наконец, не выдержал и подсказал:

– Сестрица! Извини, но прежде, чем продолжать разговор, я должен увидеть знак хранителя.

Она в ответ онемевшей от страха рукой перевернула медальон, позволяя ему взглянуть на знак Братского креста.

– Теперь всё в порядке, – заключил Миклос и радостно воскликнул. – Вот так везение!! А ведь я уже приготовился к тому, что придётся разыскивать Вас неизвестно где! И вдруг такая удача!! Случайно встретиться на дороге! Я несказанно рад, сестрица!!

– Так значит, ты никакой не путешественник? – растерянно пробормотала она в глубоком разочаровании.

– Почему? Я – путешественник! Самый настоящий!

– А как же Тивунское Братство?

– Одно другому не мешает! – весело сообщил он. – Я ничуть не солгал, говоря, что пять лет жил в Италии, и что теперь направляюсь в Москву. В желании написать книгу о быте московитов, я проделал неблизкий путь из Рима и уже пересёк почти всё княжество Литовское, как в Брянске меня настигло послание от Золтана, нашего Главного казначея, с заданием: срочно отыскать седьмого хранителя и вывезти охраняемую им часть казны в безопасное место! Потому-то мне и пришлось немного отклониться от намеченной цели!

– Вывезти казну?? – Ольга побледнела ещё больше. – Но для чего?

– Не знаю, – беспечно пожал плечами тот. – Братство не объясняет причин своих заданий, оно лишь требует от нас выполнять их беспрекословно! Ведь так, сестра?

– Да, – беспрекословно подтвердила она.

– В своём послании Золтан сообщил, что седьмой хранитель – девушка, и зовут её Ольга Воротынская. Однако, в лицо я Вас, милая княжна, конечно, никогда не видел…

– Как же Вы узнали меня?

– Да ведь Вы сами назвались Ольгой, когда перевязывали мне рану! А в Барятине я услышал, как управляющий назвал Вас княжной Воротынской!! – воскликнул он.

– Ах, да…, – с досадой вспомнила Ольга.

– Счастливая случайность!

– Да, да…

– Мы ведь могли разминуться! Я был нацелен ехать за Вами в Воротынск.

– В Воротынск? Почему не в Городёнку? – насторожилась она.– Ведь там условленное место.

– Видите ли, Золтан велел мне ехать в Воротынск, потому что предыдущий посланник-казначей в условленном месте Вас, пани Ольга, отчего-то не нашёл.

– Пред-дыдущий… посланник? – переспросила Ольга, заикаясь.

– Да. Вы ничего о нём не знаете?

– Н-нет! – категорично ответила она.

– Представляете? Уехал и пропал!! Ни слуху, ни духу!

У Ольги потемнело в глазах. Она слушала Миклоса, затаив дыхание. А он охотно продолжал:

– А, впрочем, ничего удивительного, если учесть какие бесчинства тут на дорогах творятся! Я и сам сегодня чуть не сгинул!! Не подоспей во время на выручку ваши приятели-московиты, и всё! Назавтра можно было бы и про меня говорить то же самое: мол, пропал, и ни слуху, ни духу!!

Ольга судорожно сглотнула. Миклос поправил повязку на руке:

– Н-да… Будь ты хоть каким славным бойцом, но, если тебя атакуют сразу шестеро, неминуемо рискуешь с жизнью попрощаться… Я ещё легко отделался. То, что бандиты забрали все мои деньги – это полбеды! Оно эти оболдуи в качестве трофея прихватили клетку с почтовыми голубями!! Не понимаю, на что они им сдались?! А вот я остался без связи с Главным казначеем! Впрочем, нет худа без добра! Именно этот случай свёл меня с Вами, сестра Ольга!! А значит, во истину, наш Бог помогает нам!

– Да…, – подтвердила Ольга. – Но я узнала бы Вас сама, будь на Вас перстень с Братским крестом.

– Ах, да… Перстень, – он подышал на камень и заботливо потёр его о сукно кафтана.

– Почему Вы держите его в чалме?

– В ночь, когда на меня напали тати, я, будто предвидя беду, снял его с пальца и спрятал в чалму, чтоб уберечь от грабежа! А потом позабыл надеть!! – искренне сообщил он, сопровождая свои слова жестом покаяния. – Тут Вы правы, это моя промашка!

Тем временем на счастье княжны, на опушке показались Гурко с Калиной, они возвращались с трофеями; им удалось подстрелить трёх жирных куропаток, а, стало быть, сытный ужин был обеспечен. Княжна, увидев друзей, тут же поднялась, исполненная тревоги:

– Подождите, брат Миклос. Я сейчас…, – пробормотала она и, как была, босиком заспешила навстречу московитам.

ГЛАВА 8 Мы все тут – братья

Друзья сразу заподозрили что-то неладное, когда Ольга подбежала к ним бледная, как полотно. В глазах её читался страх, пальцы рук были переплетены и сжаты в жесте, молящем о защите:

– Это ОН!! – выпалила она, готовая лишиться чувств от страха.

– Кто?

– Этот Миклос, он из Тивунского Братства!! Он – посланник Главного казначея!!

– Не может быть!! – ахнул Калина. – Вот так новость!

– И он узнал меня, потому что в доме князей Барятинских услышал моё имя!!

Гурко бросил взгляд на наблюдающего за ними издали литовца:

– Что Вы ему успели рассказать, Ольга?

– Пока ничего.

– Про гобелен? Про Клауса?

– Нет-нет, ничего!! Я растерялась… И счастье, что вы вернулись так быстро…

– Постойте. То, как он узнал, что Вы – Ольга Воротынская, понятно, а как Вы поняли, что он – казначей?

– Он мне сказал условленную фразу: «В часы заката над Тосканой от Флоренции до Сиены нет ничего прекраснее белых роз и жёлтых лилий».

– Вот оно что. А как же насчёт Братского креста?

– У него перстень.

– У него не было перстня, – уверено произнёс Гурко.

– Уже есть… В прошлую ночь, опасаясь ограбления, он спрятал перстень в чалму. И лишь сейчас, оставшись со мной наедине, надел его на руку.

– Спрятал?… – переспросил Гурко, и вдруг задумался, озарившись какой-то идеей.

– Андрей, что будем делать? – спросил его Калина.

Тот в ответ протянул ему куропаток:

– А ну, подержи!

Сам сунул руку в карман кафтана, вынул оттуда платок, связанный в узел, развернул его аккуратно – там, среди прочих мелких вещей, аккуратно лежал перстень убитого Клауса. Гурко взял его и уверено надел себе на безымянный палец.

– Что Вы делаете? – ахнула Ольга.

– Тише! – осадил её он. – Вот что я придумал! Притворимся, что мы все трое состоим в этом самом Тивунском Братстве.

– Все трое??

– Да. И мы с Калиной помогаем Вам, сестра, искать пропавший гобелен.

– Но у меня-то нет Братского знака, – напомнил Калина.

– Скажем, что ты только готовишься к посвящению.

– Рискованно… Что, если этот Миклос нас разоблачит?

– Тогда придётся его убить.

– Что?? – ахнула Ольга.

– Княжна, Вы же сами просили защитить Вас, – напомнил ей Гурко.

– Да, но…

– Итак, запомните: началось всё с того, что у Вас, Ольга, украли гобелен, и по этой причине Вы уехали из Городёнки искать помощи у кого-то из братьев! Нас с Калиной Вы нашли в Воротынске. И теперь мы вместе ищем похитителя! Я вижу в этом единственный способ попытаться Вас спасти от жестокой расправы Братства! Ну, или хотя бы попытаться её оттянуть на какое-то время…

Ольга в страхе напряженно моргала:

– Вы уверены?

– У кого-то из вас есть другой план? – Гурко строго взглянул на княжну, затем на Калину. – Итак, сейчас в разговоре с Миклосом, лучше оба молчите! Рассказывать буду я, а вы лишь подтверждайте то, что я говорю!!

– Но…

– Всё! Довольно болтовни! – оборвал он их. – Идёмте. Этот Тивунский брат уже подозрительно смотрит в нашу сторону.

Подойдя к Миклосу, Гурко изобразил на лице широкую приветливую улыбку, продемонстрировал перстень и затем радушно протянул литовцу раскрытую ладонь:

– Здравствуй, брат! Извини, что не сразу показал тебе перстень.

– О!… – удивился тот и обернулся к Ольге, – Сестра, почему Вы мне сразу не сказали? Здравствуйте, братья!! Как же приятно! Оказывается, мы все здесь «свои»!! Андрей! Так ты – тоже казначей?

– Да. Но признаюсь, я только в прошлом месяце принял обряд посвящения. И ещё не удостоился чести, получить от Золтана хоть какое-то задание. Поэтому я совсем неопытен. А Богдан и вовсе только-только готовится к своему обряду вступить в Братство, и потому он без Тивунского знака, – уточнил Гурко, незаметно подмигивая Калине.

Ольга с Богданом замерли, приготовившись к худшему. Однако, все эти выдумки Гурко, кажется, не вызвали у литовца подозрений.

– Понимаю, понимаю, – кивнул им в ответ Миклос. – Я разыскиваю Ольгу по поручению Золтана! И несказанно рад тому, что случайно встретил её по дороге. А вы, братья, как здесь оказались?

– Мы сопровождаем Ольгу по дороге в Городёнку.

– Для чего?

– Сестра обратилась к нам за помощью.

– За помощью? – насторожился литовец. – Разве у неё что-то случилось?

– А она тебе ещё не сказала?

– О чём?

Гурко сочувственно вздохнул:

– Дело в том, брат Миклос, что… у Ольги украли гобелен.

Тот переменился в лице:

– Что-о???…Украли гобелен??…

– Поэтому она была вынуждена покинуть Городёнку и искать помощи у «братьев».

– А Золтан? Знает?

– Нет.

– Что? Как??… Вы его не известили?? – лицо Миклоса вытянулось от изумления.

– Мы надеемся отыскать гобелен.

– Отыскать?? – завопил литовец и с возмущением обрушился на Ольгу. – Сестра! Вы что, забыли свои обязанности?! Какие поиски?? Какие «братья»??! Зачем Вы кинулись искать у кого-то помощи?

Она вжала голову в плечи:

– Я испугалась.

Миклос в гневе сжал кулаки:

– Так! Немедленно! Рассказывайте всё по порядку!! Как это произошло?? Как у Вас украли гобелен??

Ольга растерянно обратила взгляд на Гурко.

– Позволь, Миклос, я сам всё расскажу, – любезно предложил тот. – Сестра Ольга слишком напугана и взволнована. Будем к ней снисходительны.

Тот не стал возражать:

– Ладно. Рассказывай ты!

И Андрей взялся за рассказ, очень старательно подбирая сюжет:

– Итак, две недели назад некая подруга нашей княжны Екатерина Мосальская известила Ольгу о том, что едет погостить к ней в Городёнку. Учитывая, что дороги в верхнем поочье просто кишат разбойниками, Ольга с сопровождением выезжает подруге навстречу. И тут же в её отсутствие в Городёнку неожиданно прибывает некая девица и называется Екатериной Мосальской. Управляющий поместьем, зная, что княжну с таким именем ждут в гости, пускает её в дом, предполагая, что она с Ольгой просто разминулась где-то по дороге. Девица в тот же день таинственно исчезает из Городёнки, а вместе с нею исчезает гобелен! Вскоре княжна Ольга, воротившись в имение вместе с настоящей Екатериной, узнаёт о случившемся и впадает в отчаяние!! Она знает, что неподалёку проживают «братья» – я и Богдан. И устремляется к нам за помощью. Но в имениях нас не застаёт, так как мы с Богданом в это время были на пути в Воротынск, по поручению Великого князя московского. Ольга, узнав об этом, берёт Катерину, и они вместе едут за нами в Воротынск! Нагоняют нас по пути в деревне Бышковичи. Мы, узнав о несчастье, постигшем нашу «сестру», конечно, берёмся ей помочь…

– Как?? Как вы собирались ей помочь?? – с досадой воскликнул Миклос.

– Прежде всего, мы намеревались выяснить, кто эта девица, что прикинулась Катериной и выкрала гобелен.

– Выяснили?

– Пока нет.

Казначей схватился за голову:

– Хватит! Это всё никуда не годится! Надо непременно оповестить Золтана!… Надо сейчас же отправить ему голубя, – и он решительно метнулся к своему коню, но тут же чертыхнулся. – Чёрт! Я совсем забыл, что эти олухи забрали у меня клетку с птицами!

– А! Так это были почтовые голуби? – догадался Калина.

– Ну, конечно!! – Миклос в отчаянии топнул ногой и вернулся. – Ума не приложу, что теперь делать??

– Я знаю. Пока окончательно не стемнело, надо развести костёр, и приготовить ужин, – здраво рассудил Гурко.

ГЛАВА 9 Макар Клещ и Стефан Друцкий в поисках клада

Как ни старался Клещ подобрать способ выманить дочку атамана из бандитского логова, так и не смог придумать ничего дельного. Ведь он даже не знает её в лицо! Выход был только один – внедряться в банду и действовать изнутри на свой страх и риск.

Понурый и обречённый с этими мыслями приехал он на постоялый двор «Анна-Христина». Князь Друцкий встретил его, как всегда, любезно и гостеприимно. Но сегодня Клеща это не радовало.

– Я только прошу тебя, Стефан, не бросай меня на съедение этим головорезам!! – взмолился он. – Обещай, что вызволишь меня оттуда по первому моему зову!

– Конечно, я тебя не брошу! – заверил его тот. – Я же не хочу терять преданного друга!!

– Спасибо. Но как мы сможем поддерживать связь, пока я буду находиться в банде?

– Давай поразмыслим. Писать записки ты не сможешь, – рассудил Друцкий. – В разбойничьей среде владение грамотой вызовет подозрительность.

– Пожалуй.

– Значит, надо условиться о встречах.

– Сомневаюсь, что мне удастся бегать из их логова к тебе сюда, – посетовал Клещ.

– Ты прав. Отлучки среди бела дня могут накликать беду. Поэтому встречаться будем ночью. Ведь по ночам тати покидают лагерь и идут на разбой. И ты, стало быть, будешь выходить вместе с ними.

– Это, если всё пойдёт хорошо.

Стефан в размышлении потёр ладони:

– Нам надо выбрать место для встреч где-то на разбойничьем маршруте.

– Я пока не ведаю об их маршрутах.

– А где ты встретился с ними в прошлый раз?

– На медынской дороге у моста через Шаню.

– Отлично! Отсюда недалеко. Я без труда мог бы выбираться туда каждую ночь. И выжидать твоё появление в каком-нибудь укромном месте.

Клещ продолжал тревожиться:

– Что, если я за всю ночь не смогу туда добраться? А, если и окажусь, то, как мне тебя найти?

– Нам нужен условный знак, – задумался Друцкий. – Макар, ты умеешь подражать какой-нибудь ночной птице?

– Могу крикнуть филином, – предложил тот, и продемонстрировал, сложив ладонь уголком, прижал её к губам. – У-ух!!

– Неплохо! – кивнул Стефан. – Вот это и будет нашим сигналом. Но я надеюсь, ты справишься со своей задачей быстро, и мне не придётся долго дежурить по ночам на этом мосту.

– Очень сам на это надеюсь.

– Когда ты намерен выйти на поиск разбойников?

– Не знаю.

– Макар, поторопись! Я хочу быть спокоен, зная, что нет ни одного свидетеля нашей кражи гобелена. Ведь ещё неизвестно, кому эта девчонка могла рассказать о тебе?

– Она меня не видела!!

– Ты в этом уверен??

Клещ насупился:

– Хватит меня упрекать!

– Я беспокоюсь о нашей с тобой безопасности!!

– Так и быть, я отправлюсь завтра же ночью.

– Сегодня, Макар! – настойчиво велел ему Друцкий. – Можешь не ездить в Медынь. А отправляться на поиски разбойников прямо отсюда! У хозяина постоялого двора раздобудем тебе убогую одежду. Я дам тебе ещё один пузырёк с ядом. И, как стемнеет, можешь выходить на медынскую дорогу.

Но Клещ не разделял его оптимизма, он был угрюм и озлоблен:

– Ладно. Сегодня, так сегодня. Но, прежде, чем я пойду, мне хочется знать, как продвигаются дела по поиску сокровищ. Что у тебя с подбором рисунков? Есть какие-то проблески?

Князь Друцкий потёр руки:

– Да. Я, наконец-то, собрал рисунки со всех имений Воротынских с изображениями побережий.

– Так. И что? Есть совпадения?

– Пока не знаю.

– Не знаешь??

– Макар, этих рисунков невероятное множество!! Можешь сам взглянуть! Мне предстоит достаточно кропотливая работа. И это не так быстро, как тебе хотелось бы.

– Мне хотелось бы быть уверенным, что я рискую жизнью не напрасно!!

– Откуда такие мысли, дружище?

– Откуда?? Ты меня стращаешь, будто нам грозит чья-то расправа! Но кого именно мы боимся, так и не говоришь!! Я хочу правды!!

– Какой правды ты хочешь? – не понял Друцкий.

– Про этот гобелен. Что мы ищем?? Какие сокровища? Может, их и нет вовсе?

– Есть, Макар, – упрямо возразил тот. – Они есть.

– Почему ты так уверен?

– Я это знаю точно!

– Откуда? Как ты узнал про этот гобелен?

Стефан скривил губы:

– М-ммм… Знаешь, это очень длинная история. Мне не хотелось бы…

– Ну, уж нет! Тебе придётся всё рассказать!! – и Клещ с вызовом присел на скамью и скинул кафтан, деловито закатал рукава рубашки. – До заката ещё далеко. Я никуда не тороплюсь. Так что приступай.

Но Друцкий юлил:

– Видишь ли, я дал слово человеку, что мне её поведал, никому её не пересказывать.

– Стефан! Ты издеваешься?? – вспылил Клещ. – Если я твой напарник, то я должен знать то же, что и ты!!

Князь Друцкий поморщился:

– Да… Но иногда мне кажется, чем меньше ты знаешь, тем безопаснее.

– Хватит! Я хочу знать тайну этого чёртова ковра!! И я требую мне её рассказать!!

– Ну, хорошо, хорошо… Так и быть, – нехотя, согласился Друцкий. – Может, ты и прав. Надеюсь, узнав подробности, ты будешь вести себя осторожнее.

ГЛАВА 10 Князь Стефан Друцкий рассказывает о знакомстве с Марией Корбутовной

Клещ, успокоившись, расположился удобнее и приготовился внимательно слушать. Друцкий сложил пальцы пирамидкой, как он любил делать, когда рассказывал что-то, и начал своё повествование:

– Итак. С чего бы начать? – призадумался он. – Пожалуй, начало этой истории можно связать с событиями, которые произошли очень давно. Я в ту пору был совсем молодой княжич, богат и недурён собой. Отец мой, князь Друцкий ещё был жив, а потому жил я беззаботно, любил ездить на охоту, да танцевать на балах с хорошенькими панночками.

– Что, ж. Могу себе это представить, – улыбнулся Клещ.

– На одном из таких балов у князя Сапеги увидел я женщину, что поразила меня своей красотой и статью, несмотря на то, что была много старше меня, – продолжал Стефан. – Её звали Мария. Мария Корбутовна. И она была женой князя Воротынского. Но меня ничуть не смутило, что она замужем. В своём увлечении этой женщиной я сделался одержим! Я стал расспрашивать о ней всех знакомых, и вскоре знал про неё всё. Она принадлежала к династии Гедеминовичей, и, когда умер её отец, то сам великий князь Витовт стал её опекуном, и сосватал за одного из своих вассалов – Фёдора Воротынского. В то время, когда случилось наше знакомство, Мария с супругом уже имели детей и жили раздельно. Фёдор Львович проживал в Воротынске, и следил за порядком в имениях на правом берегу, с ним жили их взрослые дети. А Мария Корбутовна с младшей дочерью Ольгой, обитала в небольшом имении Городёнка, где присматривала за левобережными имениями Воротынских.

С того времени, как я это узнал, я полюбил охотиться в лесах на левом берегу Угры, хоть и, признаться, места для охоты там никуда не годные! Тайком наблюдая за Марией, я выяснил, что живёт она достаточно свободно; выезжает верхом на прогулку, принимает у себя гостей либо сама наведывается в гости к соседям, и раз в неделю в карете совершает объезд по ближайшим имениям.

Чем больше я издали украдкой смотрел на неё, тем больше разгоралась во мне страсть. До чего же в ней всё было совершенно: и манеры, и жесты, и взгляд, и поступь. Желание, во что бы то ни стало добиться расположения этой прекрасной женщины, затмило мне разум!! И я пустился на хитрость!

Выждав день, когда Мария отправится на свою прогулку по имениям, зная наверняка, когда и по какой дороге она станет возвращаться, я разыграл спектакль. Отпустил свою лошадь, порвал на себе слегка одежду и для пущего страху нанёс себе кинжалом рану на ноге. И улёгся на дороге в ожидании кареты княгини. Надо сказать, что дело было накануне крещения. И, если бы что-то пошло не по плану, то я рисковал окоченеть на морозе. Но, на моё счастье, расчет был верный, и в скором времени карета княгини показалась на опушке леса. Кучер остановился:

– Моя светлая пани! – закричал он. – Какой-то человек лежит на снегу.

– Надеюсь, это не разбойник. Пойди, посмотри, что с ним? Только будь осторожен, – услышал я её голос и зажмурился, так как в следующую минуту кучер спрыгнул с козел, и я услышал скрип снега под его торопливыми шагами.

– На разбойника он не похож! – сообщил кучер, рассматривая меня. – Судя по одежде, он литовец. И дворянин.

– Он жив?

– Жив! У него рана на ноге! Что прикажите с ним делать, светлая пани?

– Тащи его в карету, – распорядилась она. – Ведь не замерзать же ему тут…

Я терпеливо изображал бесчувственное тело пока её кучер волок меня к карете и неловко заталкивал внутрь. Наконец, меня уложили на меховую подстилку, и мы тронулись в путь. Слегка отогревшись, я решил, что пора «приходить в себя». Разомкнув глаза, я встретился с её внимательным и пристальным взглядом. Полюбовался им вдоволь и, наконец, произнёс, делая вид, что выпал из забытья:

– Кто Вы?

– Княгиня Воротынская, – ответила она с присущим ей спокойствием.

– Где я?

– В моей карете. Мой кучер подобрал Вас на дороге. Вы помните, что с Вами случилось?

Я обхватил руками голову, будто бы силясь, напрячь память:

– Я охотился… Погнался за зайцем. И тут моя лошадь вдруг понесла…, – сочинял я. – Мы скакали не разбирая дороги, потом я упал… Больше ничего не помню.

– Что ж, Вам повезло. Вы не разбились насмерть. И не замерзли в снегу.

– Да… А куда мы едем?

– В моё имение. Это рядом. Мой лекарь осмотрит Вашу рану. И Вы сможете отогреться.

– О, княгиня! Вы так великодушны. Сам бог послал мне Вас.

– Я лишь делаю то, что должна, – скромно ответила она.

– Простите мою неучтивость, я забыл представиться, – спохватился я и рекомендовался. – Стефан, князь Друцкий.

– Князь Друцкий? – на её лице отразилось изумление. – Постойте-ка… Ваше лицо мне кажется знакомым.

– Возможно, мы могли где-то видеться.

– Да. На осеннем балу у князя Сапеги, – безошибочно определила она.

– Верно! – я был несказанно обрадован тем, что она меня признала. Значит, там, на балу, она тоже обратила на меня внимание! И это был хороший знак.

– Как же Вас занесло сюда, пан Друцкий? Неужели местные зайцы настолько лучше тех, что обитают в ваших лесах? – лукаво заметила она.

Я растаял под чарами её улыбки:

– Сам не знаю, как так вышло. Очевидно, в погоне за дичью я слишком увлёкся…

Мы приехали в Городёнку. Лекарь перевязал мою рану. Меня уложили в постель, обложили подушками. Напоили горячим душистым отваром из трав и малины.

Вскоре меня зашла проведать и сама хозяйка.

– Как Вы себя чувствуете, пан Друцкий? – осведомилась она очень любезно, подойдя к мой постели.

– Благодарю. Великолепно…, – я смотрел на неё во все глаза, наслаждаясь тем, что вижу её так близко, чувствую её запах и даже могу коснуться её одежды.

– Лекарь сказал, что Ваша рана неопасна. Вы скоро поправитесь. Отдыхайте.

– Прошу прощения, я не слишком обременяю Вас своим присутствием?

– Ничуть. Считайте, что Вы у меня в гостях, – она тихо улыбнулась. – Мы живём здесь весьма уединённо. Поэтому рады любому визиту. Можете оставаться до тех пор, пока не поправитесь окончательно.

Я ликовал! Всё вышло так, как я и задумывал. Я позволил себе «поболеть» достаточное количество времени, чтобы Мария могла привыкнуть ко мне и проникнуться доверием. Впрочем, с первого же дня я видел, что она ко мне небезразлична. Я замечал, с каким интересом она смотрит на меня, слушает, говорит со мной, заботится обо мне. И каким горячим огнём вспыхивают её взгляд всякий раз, когда я будто бы невзначай касался её руки в тот момент, когда она поправляла моё одеяло или передавала мне кружку с целебным питьём.

Не стану томить тебя долгим пересказом, мой друг, о наших перекрёстных взглядах, случайных прикосновениях, и робких улыбках. Наш интерес с княгиней друг к другу рос день ото дня. И распалился до того, что, когда я было, уже совсем поправился, и выяснилось, что крещенские морозы вошли в полную силу, княгиня сама предложила мне остаться в Городёнке до тех пор, пока погода не станет благоприятствовать моему безопасному передвижению домой.

После такого предложения в первую же ночь я позволил себе тайком от прислуги перебраться из отведённой мне комнаты в её спальню. И с этого времени началась череда наших страстных ночей, проведённых в жарком любовном самозабвении. Сперва мы вели себя крайне осторожно, и старались расстаться задолго до того, как пробудится прислуга, чтобы ни в коем случае не бросить тень на репутацию хозяйки. Но с каждым разом мы всё больше проникались взаимностью друг к другу, и в чувстве своем делались всё ненасытнее. Иногда мы так увлекались, что залёживались в постели уже после наступления рассвета. Тогда Мария приказывала слугам её не беспокоить, ссылаясь будто бы на головную боль. И мы, задёрнув портьеры, продолжали наслаждаться друг другом почти до полудня. Всё это происходило в её комнате, где на стене, как раз, напротив постели и висел этот самый гобелен, безмолвный свидетель наших любовных грехов.

В один из таких дней я неожиданно обратил внимание на кулон, что Мария носила на короткой цепочке и не снимала его даже во время наших страстных игр. Это был крупный зелёный камень в золотой оправе. Я прикоснулся, чтобы рассмотреть его, и обнаружил на обратной стороне медальона изображение необычного креста.

– Он не похож на католический крест. И на православный тоже, – удивился я и пошутил. – Что это? Неужели я сплю с вероотступницей?

Она улыбнулась:

– Не бойся. Я преданная католичка. А это всего лишь украшение.

– Оно что-то означает?

– Возможно, – уклончиво ответила она и пояснила. – Это подарок… брата.

Я обнял её сзади за плечи, прижал к себе. И мы легли на подушки. Её голова покоилась у меня на груди, а взгляд мой невольно упирался в этот гобелен. И я, разглядывая его в который раз, вдруг неожиданно для себя разглядел в узоре на широкой кайме точно такие же кресты. Вот, Макар, ты тоже можешь сейчас их увидеть.

И Стефан указал рукой на изображения крестов с закруглениями по краям, вплетенные в затейливый орнамент каймы. И продолжил рассказ.

– Должно быть, и этот гобелен тебе достался от брата? – спросил я, лаская её плечи и грудь.

– И этот гобелен, и медальон – очень дорогие мне вещи, – подтвердила она. – Я никогда не расстаюсь с ними.

– Должно быть, брат очень любил тебя, раз дарил такие дорогие подарки.

– Они дороги не потому, что дорого стоят. Бывает, что ценность много выше цены.

– Я понимаю, – сказал я, думая, что она имеет в виду память о близких людях.

Но она вдруг рассмеялась и в порыве чувств неловко обронила:

– Дурачок… Ничего ты не понимаешь. Тут всё дело в рисунке. Кто его понимает, тот богаче любого царя!!

– Что?

– Ничего. Это просто такая поговорка, – и она обвила руками мою шею, своими поцелуями заставила тут же обо всём позабыть.

Предаваясь сладостным любовным утехам, мы провели целый месяц. Но наше безрассудное счастье не могло продолжаться вечно. Настало время признать, что я полностью выздоровел и, соблюдая законы гостеприимства и приличия, должен был вернуться домой. И вот одним солнечным февральским утром я покинул Городёнку…

Князь Друцкий умолк. Взгляд его сделался отрешённым. Видимо, он мысленно вновь побывал в тех далёких событиях, где молодой влюблённый княжич прощался с прекрасной княгиней, и позволил себе насладиться этими воспоминаниями.

Клещ терпеливо ждал, пока Стефан изволит вернуться из своих воспоминаний и продолжить повествование.