Текст книги "Гобелен княгини Воротынской. Часть вторая"

ГЛАВА 42 Пропавший гобелен княгини Воротынской

Калина тем временем, продолжая искать источник неприятного запаха, учуял носом, что из камина несёт палёной шерстью, выволок оттуда тлеющие обрывки ковра и затушил их носком сапога:

– Так вот что так воняет!! – раздраженно произнёс он. – Представляете, кто-то бросил в камин эту тряпку!!

– Тряпку? – Ольга из любопытства подошла ближе. – Что за тряпка?

Глаза её невольно сделались круглыми от изумления:

– Что это?… – она присела над обугленной тканью и вдруг испуганно схватилась за грудь. – Не может быть!!! Идите все сюда!! Скорее!!

– Что такое?

– Вы не поверите! Но это матушкин ГОБЕЛЕН!! – воскликнула Ольга.

– Что-о-о? Гобелен?? – ринулся вперёд Миклос, расталкивая всех, и склоняясь над обгоревшими кусками.

– Вернее, то, что от него осталось… – добавила сокрушённо княжна.

– О, Боже!! Это, в самом деле, он!! Это кайма с крестами нашего Братства, я узнаю её!!! – кричал Миклос.

– Вот так находка!!

– Что за колдовство?? Как он здесь оказался??

– Что с рисунком? Аккуратнее! Надо посмотреть, сохранилось ли хоть что-то?

– Сейчас узнаем…

Миклос, обжигая руки, принялся расстилать по полу обрывки ковра, пытаясь придать ему первоначальную форму. В ходе его стараний выяснилось, что сохранилась лишь алая кайма с белыми крестами, а посреди рисунка зияла огромная выгоревшая дыра.

Все столпились вокруг дымящегося куска шерстяного ковра, с тревогой и прискорбием рассматривали его жалкие обуглившиеся обрывки.

– Тот самый гобелен?? – удивилась Илва. – Надо же! Как он очутился в камине? И прямо здесь, в этой комнате?? Чудеса…

– Да… Полагаю, если бы князь Друцкий не умер так скоропалительно, он бы пролил свет на эту тайну, – произнёс задумчиво Гурко. – Ну, или его сбежавший приятель. Как он его назвал? … Макар Клещ?

– Теперь уже можно не сомневаться, что он и был ТОТ САМЫЙ купец, – прошептала Илва.

– Похоже, что так.

– Но причём тогда тут князь Друцкий?? – почесал в затылке Калина. – Не понимаю.

– А я, кажется, понимаю, – задумался Андрей. – Князь именно тот, кто был вхож в дом Воротынских в Городёнке во времена, когда была жива Мария Корбутовна. И теперь мы знаем, что их связывало нечто большее, чем дружба. Ведь плод их отношений – это ребёнок, девочка, Анна-Христина.

– Я? – переспросила Илва.

– Хватит!! Я запрещаю вам говорить непристойности о моей покойной матушке!! – рассердилась Ольга. – Лучше помогите с гобеленом! Может, удастся собрать хоть что-нибудь из горелых остатков…

Калина с готовностью откликнулся и покорно присел на пол рядом с Ольгой и Миклосом, разбирать обгоревшие частички гобелена.

Илва с обидой и пренебрежением покосилась на Ольгу:

– Она злится всякий раз при упоминании обо мне, – пожаловалась она Андрею. – Её так коробит, что мы оказались сёстрами?

– Не осуждайте её, – попросил Гурко, аккуратно взяв Илву под локоть и уводя к окну, чтоб их разговор не был слышен остальным. – Ольга сейчас в большой беде. На неё в одночасье свалилось столько несчастий, что ей не до любезностей.

– Ну, да! И главное несчастье, что её сестрица оказалась разбойницей! – насмешливо заметила она.

– А, кстати, Илва, как случилось, что Вы, родившись в княжеской семье, вдруг оказались среди бандитов?

– Я не знаю. Но князь Друцкий сейчас перед смертью сказал, что Кистень похитил меня, когда я была ещё малышкой…

– Вот как?! – Гурко удручённо покачал головой. – Поэтому-то он и считал Вас пропавшей. Но вот Ваша мать Мария Корбутовна об этом не знала; она до самой смерти была уверена, что её незаконная дочь живёт в монастыре Святой Екатерины. И завещала Ольге забрать Вас домой!

– Правда??

– И Ольга даже ездила в этот монастырь. Но никакой Анны-Христины, конечно же, там не нашла.

– Она ездила в монастырь? И хотела меня забрать к себе? – приятно удивилась Илва. – Как это трогательно.

– Ольга – добрая девушка. Поверьте, когда вся эта скверная история с гобеленом уладится, мне кажется, вы сумеете подружиться, – заметил Андрей.

– Погодите, а что же с гобеленом? – вспомнила Илва. – Почему мы нашли его ЗДЕСЬ, у князя Друцкого? Мне показалось, что Вы что-то поняли, но не успели сказать…

– Я могу лишь предположить, – поправил её Гурко. – Думаю, что князь, будучи близок с Марией Корбутовной, знал о тайне гобелена. И после смерти княгини решил попытать счастья, добраться до сокровищ Братской казны.

– А-а… Так это ОН был заказчиком??

– Полагаю, что да. Вы же слышали от Якоба, что князь и Макар Клещ были приятели. Наверное, сам князь не рискнул явиться в Городёнку, чтоб кто-нибудь из прислуги его не вспомнил. И поручил Клещу найти для этого воришку. И выбор пал на Вашего приятеля Нечая.

– Почему же Клещ размозжил князю голову и сбежал, бросив ковёр в камин?

– Не знаю. Должно быть, они что-то не поделили.

– Не поделили? Сокровища? – предположила Илва. – Думаете, им удалось добраться до тайника?

Гурко в ответ лишь пожал плечами.

В это время Миклос сокрушался над обгорелыми остатками гобелена, которые он тщетно пытался сложить на полу в знакомые очертания:

– Нет. Это бесполезно. Рисунок уже не собрать!! Всё выгорело!!… Сестра Ольга! Надеюсь, Вы хорошо помните, что здесь было изображено? – с надеждой спросил он, оборачиваясь к княжне.

– Лес, растения, цветы…, – пробормотала она. – Вот тут понизу была изображена речка. А там выше – деревушка…

– Тогда не будем терять времени! – распорядился Миклос. – Я вижу, тут у князя полно бумаги и угля. Садитесь, княжна!! И рисуйте! Всё, что сможете вспомнить!!

Ольга растерянно развела руками:

– Признаться, я не слишком хорошо умею рисовать…

– Рисуйте, как умеете!! – приказал казначей таким строгим тоном, что Ольга тут же покорно присела на лавку, взяла в руки уголь, и начала неловко, но очень старательно, царапать по бумаге.

Миклос навис над нею, точно Дамоклов меч:

– Рисуйте всё до мелочей!! Сколько было деревьев? Сколько домов? Сколько цветов??… – зудел он непрестанно, тыча пальцем её под руку.

Гурко тем временем наклонился к Илве и шёпотом произнёс:

– Вот, что… Пока все заняты восстановлением рисунка, самое время скрыться.

– Что? – не поняла она.

– Я говорю, уходите незаметно через тайную дверь, – и он подтолкнул её к выходу.

– Уходить?? – удивилась она.

Андрей возмутился:

– А чего Вы ждёте?? Расправы от Братства за кражу гобелена?

– Но ведь ковёр нашёлся!!

– Не будьте наивны!! Эти обуглившиеся кусочки вряд ли спасут Ваше положение. Так что, пока есть возможность – бегите!!

Но она, вопреки его настойчивости, отчего-то медлила и будто нарочно искала поводы, чтоб задержаться:

– Постойте. А как же…

– Что ещё?! – рассердился он.

– Я всё думаю, о князе Друцком…

– Что??

– Он пообещал оставить мне наследство, – пролепетала она. – Как это понимать? И что с этим делать?

– Шутите?? – вытаращил глаза Андрей. – ЭТО Вас сейчас заботит?

Илва пожала плечами:

– Да…

– Обдумаете это в лагере Кистеня, когда будете в безопасности!! – отрезал ей Гурко, подталкивая к двери. – Если успеете уйти!

Она неожиданно обиделась:

– Почему Вы так настойчиво хотите избавиться от меня?

– Вы сами просили меня защитить Вас!! – напомнил он ей строго. – Не говорите потом, что я не пытался это сделать!

В это время у них за спиной не смолкал диалог Миклоса и Ольги:

– Внимательнее! Какие именно цветы и сколько? Где они были? Всё это имеет значение!!

Ольга вспылила:

– Прошу, Миклос! Вы мне мешаете. Я итак излишне взволнована!

– Хорошо, – он отступил на несколько шагов и нервно заходил по комнате из угла в угол.

– Пожалуй, всё, – сообщила Ольга, спустя несколько минут.

Литовец быстро вернулся, придирчиво изучая сделанный рисунок:

– Нет. Это не годится!!

– Почему?

– Я не смогу его прочитать!! – сердился он. – Здесь полно неточностей!!

Илва неожиданно отвела в сторону руку Андрея, которой тот направлял её к выходу, и вклинилась в разговор:

– Вы правы, Миклос! Деревьев было шесть. А облаков – восемь. И цветы не те…

Все дружно обернулись и уставились на неё с нескрываемым удивлением. Гурко тяжело вздохнул, осознав, что его намерения тихо выпроводить разбойницу провалились. И он, скрестив руки на груди, покорно отошёл в сторону, наблюдая со стороны эту сцену.

– Илва… Вы что, запомнили всё в подробностях? – поразился Миклос.

– Да.

– Когда же Вы успели?

– У меня было достаточно времени, чтобы рассмотреть гобелен очень пристально прежде, чем Нечай отдал его купцу. Я пересчитала все цветы, все деревья и домики, и даже облака. И отлично помню весь узор!! Уж поверьте, память у меня – что надо! – она бросила заносчивый взгляд в Андрея, затем гордо смерила взглядом Ольгу и добавила. – И кстати, рисую я намного лучше! Дай сюда уголь!…

И она, забрав у сестры кусочек угля, уверенными штрихами быстро поправила её рисунок, и вопросительно взглянула на Миклоса:

– Вот так всё выглядело. Что скажете?

– Ольга, дайте мне Ваш медальон!! – решительно потребовал тот, вытянув руку.

И, получив его, приложил камнем вверх на середину рисунка в то место, где была изображена сердцевина цветка, формой, схожая с формой медальона. Выражение лица Миклоса смягчилось:

– Так… Это куда лучше!! Но мне ещё нужна ваша подсказка, – он ткнул в рисунок туда, где была изображена река. – Что за место, вблизи Городёнки, в названии которого бы упоминалось что-то связанное с водой?

Друзья задумались, но ничего не смогли ответить. Миклос взглянул пристальнее на рисунок:

– Тут даже не река, а ручей или родник… Ольга! Каким цветом он был изображен на гобелене?

– Белым, – ответила она.

– Белый ручей? Белый родник? – стал перечислять тот, – Есть такое название вблизи от Городёнки?

– Нет, – переглянулись друзья. – Таких названий нет.

– Может, не белый, а серебряный? Чистый? Светлый? – азартно продолжал Миклос. – Ну? Хоть что-то!

– Может, ледяной? – подсказал Гурко. – Ледяной ключ!

– Верно!! – подтвердили дружно Ольга с Калиной. – Есть такое место!

– Что это такое «Ледяной ключ»?

– Так называется моё имение, – пояснил Андрей. – Это небольшое селение на берегу Угры.

– Оно рядом с Городёнкой?

– Да. Недалеко.

– Всё!! Мы едем туда! – распорядился Миклос. – Если ваш «Ледяной ключ» подходит, то я смогу отыскать тайник!!!

– Правда?? – обрадовалась Ольга, и глаза её засияли надеждой.

Казначей свернул рисунок, старательно пряча его за подкладку кафтана:

– Молодец, Илва! Дельно всё изобразила… – он обернулся и в изумлении завертел головой. – Эй! А где Илва?! Где она?

Друзья в растерянности огляделись. Но разбойницы в комнате уже не было.

– Сбежала!! – воскликнул литовец. – Вот чертовка!! Андрей! Богдан!! А вы куда смотрели??

– Прости, дружище, – развёл руками Гурко. – Виноваты. Упустили…

ГЛАВА 43 Григорий Кистень и Илва

Григорий Кистень сидел в избе и старательно точил лезвие ножа. Он делал это сосредоточенно, и с таким свирепым выражением лица, будто представлял себе, как этим самым ножом располосует всех, кто попадётся на его пути. В такое время, когда атаман точил свой нож, никто, даже верный Потаня, не рисковали тревожить его, чтоб не искушать судьбу.

Но был единственный в мире человек, который не боялся войти в избушку атамана в любое время.

– Илва! Ну, наконец-то!! – проворчал Григорий. – Ты меня в могилу вгонишь своими выходками!! Куда ты опять пропала?? Тати из замка воротились в карете одни! Говорят, прождали тебя до утра, а ты так и не объявилась. Я уже не знал, что думать!! Решил, что князь Говдыревский тебя разоблачил.

– Нет. Князь Говдыревский ничего не заподозрил.

– Тогда почему ты не вернулась со всеми, как было условлено?

– Мне нужно было съездить в другое место.

– Почему своих не предупредила?

– Не могла.

Кистень поднял на неё тяжёлый суровый взгляд:

– Если ведёшь людей на дело, следуй правилам! Иначе утратишь доверие. Запомни это накрепко, если хочешь, чтоб тебя слушали здесь и уважали!!

– А, если не хочу? – спокойно спросила она его.

Атаман сердито засопел:

– Перестань мне дерзить!! Отвечай, где ты была??

– В гостях.

Гришка нахмурился:

– Опять что-то скрываешь? Сердцем чую, попала в очередную историю?

– Да, – вздохнула она. – Ты прав. Попала. В историю…

Кистень тяжело вздохнул:

– Я так и знал, что эта затея с княжеским домом добром не кончится!! – он отложил нож, вытер руки о тряпицу и уселся удобнее, уставившись на дочь. – Ну? Рассказывай!! Что на этот раз?

Она в ответ молчала, долго и пристально глядя ему в глаза. Потом вдруг подсела ближе, обняла Кистеня обеими руками, прижалась к нему щекой:

– Отец. Я тебя очень люблю.

Григорий оторопел от неожиданного проявления нежностей. И неловким жестом погладил её по голове:

– Ну, ну… Ты чего?

– Ты ведь тоже меня любишь, правда?

Он в ответ промычал что-то нечленораздельное:

– Я…Э-м… П-пф.

В среде разбойников не принято говорить о любви, и Кистень растерялся, не зная, что сказать.

– Я знаю, что любишь, – пришла ему на выручку Илва. – Ты баловал меня с детства, кормил, одевал, обучал наукам. Отдавал мне всё самое лучшее. Никогда ни в чём не отказывал…

– К чему клонишь-то, хитрюга? – терялся он в догадках.

– Не откажи мне в одной просьбе.

– Что на этот раз? – тяжело вздохнул он, предвкушая очередную её затею.

– Ответь честно на один вопрос.

– Какой?

– Зачем ты похитил меня у родного отца?

Вопрос застал Гришку врасплох, и он невольно вздрогнул. И в глазах его Илва на мгновенье впервые в жизни прочитала страх. Но лишь на одно короткое мгновенье. Брови Кистеня тут же строго сдвинулись к переносице:

– Что?? Ты… что?? Ты что говоришь?…

– Ответь, – потребовала она.

Но Григорий сердито засопел:

– И не подумаю!! С чего бы мне отвечать на такие глупости??

– Я всё знаю, – давила на него Илва.

Кистень отвёл в сторону взгляд, побагровел, в ярости сжимая кулаки, ругнулся:

– Ну, Потаня, одноглазый чёрт!! Убью!… – и вдруг осёкся в недоумении. – Постой-ка!… Но ведь Потаня не знал.

И вопросительно взглянул на дочь.

– Нет, – подтвердила она. – Потаня не знал.

– Никто не знал!! – убедительно заявил Григорий. – Тогда откуда… Кто тебе сказал??

– ТЫ, – простодушно ответила Илва. – Ты сам сейчас проболтался. Разве не заметил?

Кистень почувствовал, что его провели, как простака, и рассердился:

– Отвечай!! Кто тебе сказал??

– Мой настоящий отец.

– Этого не может быть!! – решительно возразил он.

– Может! Он узнал меня.

– Враньё!! КАК он мог тебя узнать??

– По крестику.

– … По крестику? – осёкся он.

– Да. Вот по этому, самому крестику! Он сказал, что надел мне его потому, что моя мать просила об этом. Крестик принадлежал моей бабушке, литовской княгине Анастасии… Ну! Что ты на это скажешь?

– Эвон, как! – подивился Кистень. – Литовской княгине?? Ни больше, ни меньше…

– Отец, хватит! – возмутилась Илва. – Я хочу знать правду!!

Григорий устал спорить:

– Какую правду?

– Значит, я не твоя дочь??

Кистень молчал, насупившись.

– Зачем ты меня украл? – допытывалась Илва.

– Я никогда не стал бы намеренно красть чужого ребёнка.

– Как это понимать?

Он вздохнул и как-то неловко развёл руками:

– Это вышло случайно.

– Как это, случайно? Расскажи, – пристала она.

Кистень отвернулся. Очевидно, что воспоминания эти были ему неприятны и даже тягостны.

– Пожалуйста, – не отступала дочь.

Но Григорий делал вид, что не слышит, и лишь угрюмо молчал, и катал по скулам желваки. Илва не сдавалась:

– Я просто хочу знать, как это случилось.

– Хочешь знать? – буркнул он.

– Да.

Кистень повернулся. Долго, пристально смотрел ей в лицо, будто испытывал дочь на прочность. Отступит или нет? Она не отступила. Осознав, что деваться некуда и пришло время раскрывать тайны, Григорий сдался:

– Ну, что ж, ладно… Так и быть. Слушай…

ГЛАВА 44 Гришка Кистень рассказывает о том, как Илва стала его дочерью

Он положил руки на стол, крепко сцепил пальцы, приготовился к исповеди. Но, оказалось, что это не так-то просто. Григорий долго подбирал слова, морщил лоб. Затем никак не решался начать, только откашливался и пыхтел. Наконец, из всех этих мучений после долгих протяжённых вздохов тихо возникли первые его слова:

– В те времена я разбойничал в одиночку, – начал он. – Одному сподручнее: сам себе судья и господин. Всё, что добуду – моё. Награбленное добро на базарах сбывал, деньги вырученные в тайник прятал…

Он остановился, поднял тяжёлый взгляд на Илву. Та слушала его внимательно и терпеливо, боясь спугнуть. Кистень ещё немного попыхтел и продолжил:

– Так вот… Однажды вышел я ночью на Мезецкую дорогу. Прошёл её до самой Угры, вижу, едет всадник – неторопливо так, осторожно едет… Пригляделся я, а он в руках короб держит. Ну, думаю, повезло мне! Наверняка, в коробе что-то ценное, и большое. Притаился я у моста, дождался, когда тот ближе подъедет, и со всего маху бросил коню под ноги дрын!!… Конь споткнулся, всадник свалился, через голову перекувыркнулся, а короб из рук не выпустил. Но я ему опомниться не дал, подскочил сзади, да как огрею по затылку дубиной! Тот, как подкошенный, рухнул в траву лицом вниз. А я короб – в охапку, на коня его вскочил и был таков!!…

Илва смотрела на него пристально, не сводя глаз, и внимала каждому слову. Григорий провёл ладонью по лицу, переживая заново старые воспоминания:

– Помню, гнал я тогда коня во весь дух!! Радостный, довольный, аж ветер в ушах!… Только, наверное, спустя верст пять, остановился. Огляделся по сторонам, убедился, что никого поблизости нет, спешился и откинул крышку короба, да так и обомлел!! Там, в коробе-то… – младенец!!

– Что? – оторопела Илва. – Младенец??… Я?

– Ну, да. Представляешь? Меня будто из ушата ледяной водой полоснуло! Вот оплошал, так оплошал… – Кистень немного помолчал и, покачав головой, добавил. – Признаться, в тот момент я и дал себе зарок на будущее: всегда заглядывать в короб, который хочешь украсть.

– Ах, вот откуда взялось это правило! – задумчиво произнесла Илва, и тут же покаялась. – Извини, что перебила. Продолжай!!… Что дальше?

– А что дальше? Признаться, перепугался я до жути… Куда я теперь с ребёнком? Сел на коня и поехал обратно!!

– Ты воротился? – удивилась Илва.

– Да. Воротился.

– И что?

– Путника того возле моста через Угру уже не было…

Она недоверчиво наклонила голову, пытливо осведомилась:

– Это правда??

– Ну, конечно!! – рассердился Кистень. – Зачем мне врать?

– Ладно. И что ты сделал?

– Что мне было делать? Дождался я утра и пошёл в ближайшую деревню. Там спросил, у кого в доме есть кормилица. Мне указали. Я пришёл в эту избу, спросил:

– Не возьмёте ли сиротку к себе?…

И соврал, будто бы жена у меня умерла, оставила новорожденного младенца. А одному мне его не потянуть.

Но хозяйка была не слишком рада:

– У меня своих ребятишек двое.

– Где двое, там и трое, – улыбнулся я ей.

– Кто у тебя?

– Девочка.

– У меня два паренька, – ответила она и неожиданно смилостивилась. – Ладно. Оставляй. Девочка в семье – это хорошо. Вырастет, помощницей будет…

Приняла у меня малышку:

– Ох, какая красавица! – стала её рассматривать и вдруг насторожилась. – А пелёнки—то, какие тонкие да белые. И рубашечка не простая, с кружевами. И гляди-ка, крестик тут из золота с яхонтом! – и испугалась. – Эй, мужик! Откуда у тебя этот ребёнок??…

Я молчу. А она вмиг прозрела:

– Он ведь не твой… А чей??

Я рассердился:

– Не твоё дело!

– Да, как не моё-то?? От тебя сейчас след простынет. А мне потом отвечать?!

– Перед кем?

– Почём я знаю!! Чей ребёнок-то?? Говори!!

– Не знаю.

– Родители её где??

– Нет у неё никого. Поверь!

– Да как же поверить, если я тебя впервые вижу! Вдруг ты лиходей какой?!

– Ты, что меня исповедать вздумала? – вспылил я. – От тебя только одно требуется – приюти сиротку. И бог тебе воздаст за доброту!!

– Как бы мне моя доброта боком не вышла! – отрезала кормилица и вернула мне ребёнка. – Вот что! Ступай-ка ты лучше прочь отсюда!! А я, в случае чего, тебя никогда не видела!!

Илва, проникшись его рассказом, не могла сдержать любопытства:

– А ты чего же?

– Отчаявшись, я пошёл дальше. В другом селении нашлась добрая женщина, которая, сжалившись, покормила малышку и дала мне с собой молока. Но взять себе – отказалась. И посоветовала отдать сиротку в монастырь, мол, там монахини за ней присмотрят. Ближайший монастырь был далеко, в городе Вильно. Но выхода у меня не было, поэтому сел я на коня, прижал короб, как люльку, к груди и, не спеша, отправился в путь.

– Ты повёз в меня в Вильно? – удивилась Илва. – Постой… А как назывался этот монастырь?

– Я уже не помню.

– Может, монастырь Святой Екатерины?

– Может быть. А что?

– Занятно… – улыбнулась она. – Ну, ну. Продолжай.

– А что продолжать? До монастыря я не добрался.

– Почему?

– На второй день пути, на Дмитровской дороге встретились мне тати.

– Тати?? – Илву это развеселило. – Они, что же, на этих дорогах испокон веку?

– Да! Наверное, – усмехнулся Кистень. – Я их издали ещё заприметил, так как глаз у меня на это дело был намётанный. Подъехал поближе. Остановился возле большого раскидистого дерева и говорю громко:

– Выходи, парень! Вижу тебя.

Тот вышел мне навстречу, с усмешкой:

– Ишь, глазастый какой! – и угрожающе достал дубинку из-за спины. – Давай, слезай с коня! Выворачивай карманы! Если есть, что ценное, лучше сам отдай, а то хуже будет!!

– Ну, иди сюда. Держи! – ответил я и вручил ему свёрток с младенцем.

Тот шарахнулся:

– Чего это??

– А это и есть самое ценное, что у меня есть.

– Дурак ты что ли?! – отступил назад разбойник.

– Это ты, братец, дурак!! – отчитал я его. – И дружки твои! Эй!! Вы! Там, на пригорке! Сперва шуршали на весь лес, что за полверсты слышно было! А теперь чего притихли?? Выходите уже!

Двое из них в ответ на мою дерзость поднялись, воинственно двинулись в мою сторону.

– Третий! Тоже вставай!! – распорядился я.

Он, делать нечего, вышел из укрытия и присоединился к остальным:

– Откуда такой умный взялся? Чего раскомандовался?

– Остыньте, – говорю. – Я такой же разбойник, как и вы.

– Вон оно что! – они вдруг заулыбались. – Так ты, стало быть, свой?

– Ну, да.

Они с интересом меня окружили. Завязался у нас разговор.

– Давно грабежом занимаетесь, ребятушки? – спрашиваю их.

– Ну, а если и недавно, то что??

– Оно и видно! – покачал я головой с упрёком. – Прячетесь плохо! Действуете бестолково!

– Это почему же?

– Чего всей кучей сидите в одном месте?!

– Ишь ты! Гляди-ка, не нравится ему, как мы сидим!! А как надо, по-твоему?

– «Как надо»? – передразнил я их. – А надо вот как! Выберите смотрящего. Вот тебя, к примеру, самого молодого и глазастого, – ткнул я пальцем в одного из них. – Там, на повороте пригорок есть. Видел его?

– Заметил.

– Видимость с него хорошая – самое для тебя место! Сиди там. Как завидишь карету или кого из торгового люда, крикнешь лесной птицей!

– Зачем?

– Подашь знак своим, быть наготове! Бестолочь! Понятно?

Они переглянулись, закивали:

– Дельный совет.

– Конечно. К делу своему надо всегда с выдумкой подходить.

– Как это?

– К примеру, чтоб карету остановить, надо за ранее дерево свалить, путь преградить. Или кому-то из вас лечь поперёк пути, раненым прикинуться. А, когда карета остановится, да шляхтичи из неё выйдут, тут и нападайте!! Разом! Дружно! Один спереди, двое с боков! А смотрящий, аккурат сзади подоспеет!!

Разбойники развеселились:

– Ловко ты всё придумываешь!… Вот, голова!! А звать-то тебя как?

– Григорий.

– Где сам орудуешь, Григорий?

– В разных местах. На Мезецкой дороге, на Медынской, на Калужской.

– Один работаешь или с кем-то?

– Один.

– Небось, несподручно?

– Сподручно!!

– А хочешь к нам в банду?

– Нет, не хочу!

– Ишь, гордый какой. А живёшь где?

– Нигде. Оттого и разбойничаю. А у вас будто у всех дома имеются?

Они переглянулись:

– У нас логово своё есть, тайное. За болотами…

– Вот в этом вы молодцы, – искренне похвалил я.

– Слушай, Григорий! Идём к нам! В лагере места на всех хватит!! Мы тебя приютим, а ты нас научишь своим премудростям в разбойничьем деле. Годится?

– Некогда мне, – отмахнулся я. – В Вильно еду.

– Зачем тебе в Вильно?

– В монастырь. Хочу дитя пристроить.

– Чьё дитя-то? Твоё?

– Моё, – говорю.

– А мать где?

– Нет матери.

Один из них (Потаня) тут же взял на руки младенца:

– Сын?

– Дочка.

– И не жаль тебе её монашкам отдать??

– Жаль. А что поделать? Куда я с ней?

– К нам, в лагерь.

– А как же?…

– Не переживай! – заверил меня Потаня. – У нас в лагере бабы имеются; по хозяйству хлопочут. Присмотрят и за твоей дочкой. Выходим, вырастим! Кормилицу ей найдём!!

– Я знаю одну! – тут же подхватил другой разбойник. – В деревне неподалёку. Хорошая баба! Не откажет!

– Вот видишь! – обрадовался Потаня. – Как дочку-то звать?

– Илва.

– Красивое имя. Ну, что? Решай, Григорий!… Остаёшься с нами?

Посмотрел я на них. Хорошие они показались мне ребятами. Подумал я, подумал… И, вправду, жаль мне стало в монастырь девчушку отдавать. И согласился.

Вот так я и оказался здесь, в лагере на болотах, скрытом от посторонних глаз. За хитрость и смекалку тати вскоре выбрали меня атаманом. Не думал я тогда, не гадал, что задержусь надолго. А вот вышло так, что прожил среди них всю свою жизнь, – он искренне взглянул на Илву. – А к тебе я душой сразу прикипел. Даже подумал: а не случайно ли Господь послал мне тебя в ту ночь, чтобы возместить мне потерю родной дочери?

– Дочери? – переспросила Илва. – Так у тебя была дочь?

– Была, – сдержанно ответил Григорий. – Я потому и имя тебе дал её. Илва…

– А что с ней случилось, с твоей Илвой?

– Погибла.

– Как?

– Вместе со всеми, когда деревню нашу татары сожгли. Вся моя семья тогда погибла. Отец с материю, братья, жена и дочь. Я один в живых остался оттого, что в деревне меня в ту ночь не было – я три дня охотился, по лесам скитался в поисках зверья.

– Выходит, у тебя когда-то была семья?? – поразилась Илва. – И ты никогда мне ничего о них не рассказывал! Почему??

– Нечего мне рассказывать, – угрюмо буркнул в ответ Кистень. – К чему эти воспоминания? Только боль одна…

Она смотрела на него взволнованно и растроганно:

– А кто схоронен в той могиле, на которую я хожу, будто бы к матушке?

– Никто, – смутился Кистень. – Это я велел Потане соорудить могилку в лесу. Просто ты, когда чуть подросла, всё спрашивала меня, где мама, что с ней?… Вот я и…

Он столкнулся взглядом с дочерью и умолк. Оба долго и мучительно помолчали. Наконец, Кистень поинтересовался:

– И кем он оказался, твой отец?

– Князем Друцким.

– Ох, ты! Князем?? – многозначительно заметил он. —… Выходит, ты – княжна? Значит, теперь уйдёшь от меня? Будешь жить у него?

– Он сегодня умер.

Кистень опешил:

– Что? Как, умер??

– Да. Так вышло, – прискорбно кивнула Илва. – Но перед смертью он назвал меня своей дочерью и наследницей…. И я не знаю, что мне теперь делать?

– Как, что делать…, – развёл руками Кистень. – Надо ехать в Вильно к стряпчему. Он всё сделает. Но для этого нужно чтоб кто-то подтвердил посмертное завещание твоего князя.

– Подтвердил? Как это?

– Ну… Был кто-то при вашем разговоре, когда князь тебя наследницей назвал?

– Да. Были. Трактирщик постоялого двора «Анна-Христина», – сообщила она. – А ещё два московита Богдан Калина и Андрей Гурко.

– Андрей Гурко? – насторожился Кистень. – Помнится, я уже слышал это имя.

Илва внезапно покраснела, смутившись:

– Мы однажды встречались, я тебе говорила…

– Постой-ка… А не тот ли это парень, что побил людей Воротынских в ночь, когда ты ограбила Городёнку? – вспомнил Кистень.

– Да. Это он.

– Выходит, что вы с ним уже не однажды встречались, раз он…

– Довольно! – неожиданно резко перебила его Илва, вскочила и ушла в другой угол комнаты.

Григорий её отстранение истолковал по-своему:

– Скажи, ты …меня ненавидишь?

– За что?

– За то, что украл тебя, и лишил богатой княжеской жизни в замке у родного отца.

Она грустно улыбнулась:

– Богатой жизни?… Ну, это ещё неизвестно. Я ведь оказалась незаконно рожденным ребёнком.

– Ого! – не смог сдержать удивления Григорий. – А кто твоя мать? Он сказал?

– Да, – кивнула она. – Княгиня Воротынская.

– Это которая?… Уж не Мария ли Корбутовна?

– Да.

– Та, что жила в Городёнке?

Илва в ответ удручённо хмыкнула:

– Она самая. Представляешь, по какой-то нелепой случайности я украла гобелен у своей матушки, ныне покойной!!

– Ну и чудеса! – произнёс Григорий. – Это что же, получается, что Мария Корбутовна в своё время с князем Друцким…

– Так, что не думаю, что они были рады моему появлению на свет, – подытожила Илва. – И неизвестно, какую участь мне уготовили. Наверняка, в ту саму ночь, что вы повстречались, князь вёз меня в монастырь, чтобы скрыть их общий с княгиней грех!!

Атаман молчал, заново переживая в душе все те события семнадцатилетней давности. Илва приблизилась и присела рядом, тихо улыбнулась ему:

– И, может быть, вовсе не на горе, а на моё счастье ты задумал ограбить одинокого всадника в ту злополучную ночь…

Кистень растрогался:

– Спасибо, дочка.

Илва взяла его за руку, преданно заглядывая в глаза:

– Отец. Я на тебя не сержусь. Но в лагере я больше не останусь. И тебя здесь не оставлю! – и, предвидя его возражения, тут же пресекла их. – Не перечь мне!! Я всё решила! Довольно с нас этой разбойной жизни. Забирай все свои сбережения, и мы уходим!! Сейчас же!

– Куда же мы пойдём?

– Сперва в Вильно. Заявим свои права на наследство князя Друцкого. И, если я получу в наследство его замок, мы поселимся там вместе!