Текст книги "С легким наваром"

Глава 9

– Ника, хватит дрыхнуть, проспишь все царство небесное, – громыхал счастливый папаша прямо в ухо Веронике.

– Который час? – спросила она, широко зевая и потягиваясь.

– Уже семь тридцать, мне на работу пора отваливать, так что вставай. Завтрак уже на столе, пошли перекусим, а вот чем твою болонку кормить, я не знаю.

Ника соскочила с дивана и пошла в ванную. Дуська тут же последовала за ней, но потом передумала и шмыгнула в кухню. Когда Ника, умытая и причесанная, вошла туда, Виктор уже сидел за столом и ловко орудовал вилкой, уплетая картошку с мясом.

– Фу, Витя, с утра и мясо? Как оно тебе в горло-то лезет?

– Я, Никуся, всегда с утра заправляюсь под завязку. Потому как пообедать не всегда удается и приходится до самого ужина терпеть, пока домой притащусь. Ну ты как себя чувствуешь? Отрубилась вчера в одну секунду. Я, когда глянул на тебя, прям испугался, бледная как смерть, но врач успокоил. Это, говорит, нервное. Пусть спит, не нужно ее будить. Я домой уже под утро приехал, так спать и не ложился. Сейчас приеду, попробую у начальства отпроситься.

– Витя, расскажи мне, пожалуйста, о тех четырех случаях. Помнишь, про которые я у тебя спрашивала, про «счастливчиков»? – перебила его Ника.

– А тебе зачем?

– Раз спрашиваю, значит, нужно, – вспыхнула она.

– Мало ли, что тебе нужно. Это, между прочим, служебная тайна, – фыркнул Виктор.

– Хватит баламутить, Витенька, если это и тайна, то не твоя. И потом, ты же сам мне сказал, что об этом вся желтая пресса орала на каждом углу. Так что не пытайся мне мозги запудрить, давай выкладывай.

– Я, конечно, не знаю, для чего тебе все это нужно, но могу сказать точно – наши эксперты пришли к выводу, что эти смерти совершенно между собой не связаны. Первого «счастливчика» сбила машина и укатила с места происшествия. Пока была паника, то да се, кто-то шустрый упер «дипломат», в котором, как потом выяснилось при следствии, были деньги. Этот «дипломат» видел у пострадавшего один из свидетелей. Второй умер от передозировки. Он был наркоманом, но начинающим. Его подруга дома обнаружила, когда пришла с работы, они вместе жили. Денег никаких не нашли, но то, что он их получил, выяснили точно. Видно, отдал долги, наркотики – дело дорогое. Третий утонул в реке, экспертиза показала, что спиртным он был накачан по самую макушку. И как его угораздило полезть в воду, осталось загадкой. Родственников у него никого не было, поэтому не особо старались что-либо раскрыть. Следователь, который вел это дело, выяснил, что накануне утопленник выиграл «Джек-пот», и хотел в этом деле покопаться поглубже. Но его загрузили другими делами по самое некуда, поэтому утопленника отнесли в раздел «несчастный случай», как и предыдущих. И вот сейчас еще один. Совсем молодой парень, студент, мать инвалидка. Но здесь уже дело посерьезнее будет, его застрелили.

– Вить, неужели действительно никакой связи между этими случаями нет? Что-то мне не верится.

– Я, Ника, тоже, между прочим, об этом думал, особенно после последнего случая. Здесь, ты права, есть связь, но о ней почему-то вскользь было сказано, считают, что это чистое совпадение, а я думаю, что именно за нее и нужно уцепиться.

– Какая, Вить?

– У всех «счастливчиков» не было родственников, только у последнего есть мать, но она инвалидка, парализованная лежит.

– Уже не лежит, – прошептала Вероника.

– Что значит, не лежит? – удивился он. – Выздоровела, что ли?

– Да нет, Витя, умерла она, вчера ночью умерла.

– А ты-то откуда знаешь?

– Знаю, раз говорю. Это знакомая моя, Зинаида Григорьевна, я ее проведать приехала, а она уже умерла. Сразу после этого я поехала в магазин, чтобы продукты купить, там меня и заминировали.

– Что, кхе, кхе, что сделали? – закашлялся Виктор, поперхнувшись куском мяса.

– Заминировали, глухой, что ли? Я же вчера почему к вам приперлась на ночь глядя? Потому что пережила сильный стресс. А вы здесь рожать вздумали и чуть совсем меня не угробили.

– Ну знаешь, моя дорогая, это ты нас чуть не угробила. Открываю дверь, а тут на меня ты, как мешок с картошкой, сваливаешься. «Витя, меня хотят убить», – и отключилась. Светка прыгала, прыгала вокруг тебя и допрыгалась. Слушай, ты что, серьезно про минирование или прикалываешься?

– Витя, посмотри на меня повнимательней. Как ты думаешь, мне сейчас до шуток?

– Да тебя хрен поймешь, когда ты серьезно говоришь, а когда…

– Слушай, Краснов, заткнись, а, не до смеха мне.

Виктор внимательно посмотрел на нее и уже серьезно сказал:

– Рассказывай.

Вероника выложила ему все. И про то, что Королев ее буквально выкинул из дома, и про то, как она заехала в кафе и столкнулась с парнем, выигравшим «Джек-пот», и про все остальное. Единственное, о чем она умолчала, это о голубоглазом юристе. Когда Ника закончила, Виктор минут пять сидел молча, потом протянул:

– Ну и дела-а-а!

– Как мне быть, Витя, посоветуй. Ты же знаешь, что воля умершего – это закон, но в то же время я настолько боюсь, что уже ничего не хочу. Вчерашний случай с машиной настолько меня потряс, что я боюсь лезть в это дело.

– Ник, это нельзя просто так оставлять. Может, к нам в убойный отдел придешь и все расскажешь?

– Нет, Витя, Зинаида Григорьевна сказала, что в милицию не стоит обращаться, все равно толку не будет. Она мне вчера должна была что-то рассказать, но не успела. Про какую-то папку говорила, но я не знаю, что это за папка. А теперь еще и на меня покушаются, а почему, ума не приложу. Так что, как говорится, полный швах! Ты, пожалуйста, пробей там сегодня у себя насчет «Жигулей». Узнаю, чья это машина, может быть, дальше ниточка потянется. Вот тогда и будет с чем к вам прийти. Ты только никому пока у себя там ничего не говори.

– Да мне-то что? Мое дело маленькое, шоферское. Это только считается, что я работник милиции, а на самом деле водила и есть водила. Да мне, между прочим, и лучше так, спокойней. Стреляют, правда, иногда и в нашего брата, но чтобы Светка не беспокоилась, я ей об этом никогда не говорю. Просто за тебя сейчас переживать буду. Ты смотри, на рожон-то не лезь, потихонечку, полегонечку, может, и правда что разнюхаешь. И меня в курсе дела держи, вдруг мужская сила понадобится, это я завсегда, вроде силушкой бог не обидел.

– Ладно, Вить, совсем мы с тобой заболтались, а я хотела еще в то кафе заехать, может, что новенькое удастся узнать. Ой, мамочки, я же Дуську покормить забыла. Ты только посмотри на нее – сидит и молчит, даже есть не просит.

– Еще бы ей просить, ты пока в ванной была, она у меня целый кусок мяса спроворила. Сама с наперсток, а жрет, как крокодил.

– Нечего было мясо давать. Вон, целая сумка собачьих консервов. Я же вчера к вам сразу после магазина завалилась.

– А я ей и не давал. Захожу на кухню, а она в моей тарелке сидит, увидала меня, со стола, конечно, спрыгнула, но кусок мяса из пасти не выпустила.

– Дуся, неужели тебе не стыдно? Разве можно на стол лазить? Если еще раз такое повторится, я тебя в приют для невоспитанных собак отдам, – отчитала Вероника болонку.

Та пригнула голову к полу и виновато поскуливала.

– Ты только глянь на нее, вот хитрая! Да, бабы, они и в Африке бабы, хитрость – это у вас в крови, что у собак, что у людей женского рода, – сквозь смех проговорил Виктор.

Ника подвезла Виктора до управления и, договорившись с ним, что позвонит во второй половине дня узнать насчет «Жигулей», повернула машину в сторону кафе. По дороге она завернула к знакомому дому, но заходить не стала, а только посмотрела на него издалека. У подъезда никого не было, и Вероника, решив, что заедет к разговорчивой старушке немного погодя, после кафе, тронула машину с места.

Когда она ехала сюда от управления, заметила в зеркало заднего обзора машину, которая следовала за ней, но не придала этому значения. Мало ли машин ездит? Но, увидев сейчас ту же машину, она почувствовала, как сердце стремительно подскочило к горлу.

«За мной что, следят? – подумала Ника. – Только этого мне и не хватало». Она занервничала и начала ерзать на сиденье, но потом увидела, что авто свернуло в какой-то переулок, и успокоилась.

– В потолке открылся люк, не пугайся, это глюк! – процитировала Ника, нервно хихикая. – Так недолго и в психушку угодить, столько событий за три дня. Муж бросил – раз, из дома выпроводил – два, сую нос куда не нужно – три, и меня хотят грохнуть – четыре. А что же у меня в плюсе? Я за это время влюбилась, попала в частные сыщики, получила в наследство собаку и научилась принимать роды. В принципе баланс неплохой, фифти-фифти.

Вероника припарковала машину на стоянке у кафе и постояла некоторое время на улице. Дуська опрометью ринулась в кусты и через некоторое время вышла оттуда удовлетворенная.

– Ну что, сделала свои дела? Теперь быстро ко мне на руки, в приличное заведение идем, и имей в виду, что вести себя ты должна тоже прилично. На столы не лазить, к людям не приставать и не попрошайничать. Все поняла?

Дуська посмотрела на нее преданными глазами.

Вероника вошла в кафе, неся на руках болонку, и села уже за знакомый столик. В мгновение ока к ней подбежала официантка и подала меню. Ника совсем не хотела есть, так как позавтракала вместе с Виктором, поэтому заказала только чашечку кофе с пирожным и порцию мороженого.

Девушка узнала ее, поздоровалась и тут же заговорщически зашептала:

– Представляете, Зинаида Григорьевна умерла. Помните, я вам говорила, это мать того парня Игоря, которого убили? Вот беда-то!

– Меня Вероника зовут, а вас как? – улыбнулась Ника девушке. – А то мы с вами разговариваем и даже не знаем, как обращаться друг к другу.

– А меня Катя, я рада с вами познакомиться. У нас здесь в основном парочками заходят, с ними не поболтаешь, у них свои разговоры, а вы, я смотрю, одна, да и по возрасту мы с вами, наверное, одногодки. Вам сколько лет? Мне, например, в этом году двадцать восемь будет.

– Я чуть-чуть постарше, на целый год, – засмеялась Ника.

– Здорово, значит, я угадала.

– А от чего же умерла Зинаида Григорьевна? – осторожно спросила Вероника.

– Говорят, сердце, да это и не удивительно, такое пережить. Ведь она три года назад мужа похоронила, а сейчас вот с сыном такая беда. Разве материнское сердце может такое выдержать.

– Катя, как вы думаете, кто мог убить Игоря? Ведь его же поджидали в парке, вы мне сами вчера сказали, что застрелили его из пистолета с глушителем. Значит, это был человек, который знал о выигрыше. И Игорь наверняка знал того человека.

– Почему вы думаете, что знал? – вытаращила глаза Екатерина.

– Ну вот вы, например, пошли бы с незнакомым человеком в кусты, имея при себе такую сумму денег?

– Я-то? – наморщила лоб официантка. – Я, конечно, нет, у меня сроду таких денег не будет.

– Ну, а если бы были?

– Откуда? – упорствовала Катя.

– Катюш, мы же сейчас не о деньгах говорим, а о ситуации. Конечно, это только мои догадки, но почему-то мне кажется, что убийцу Игорь знал. Вы, например, не видели – вчера никто из ваших за Игорем не пошел?

– Вероника, да вы что, кого-то из наших подозреваете? Это же бред, нет, наши все на месте были.

– Я никого не подозреваю, Катенька, мы с вами просто разговариваем и анализируем ситуацию. Представьте себе, что вы являетесь сыщиком, который расследует это дело. Какая мысль первой пришла бы вам в голову?

– Ну, что парня убил тот, кто знал про выигрыш.

– А дальше?

– Дальше, конечно, думала бы точно так же, как вы сказали.

– Ну вот видите, а вы говорите, «наши». В таком деле не может быть ваших и наших, здесь есть убийца, жертва и факты.

– Да милиция уже все факты проверила, нет, среди наших никого не заподозрили.

– Катя, ведь не обязательно человека своими руками убивать, достаточно сказать, что тогда-то, с такой-то суммой, в такое-то время, ну а там дело техники. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Понимаю, конечно. Только из нашей смены никто не знал о выигрыше, пока Игорь не получил деньги и к нам сюда не забежал. В тот день, когда он выиграл, наша смена отдыхала. Деньги-то он только на следующий день получил. А про ту смену я вообще ничего не могу сказать, практически и не знаю никого, мы очень редко пересекаемся. У меня там только одна знакомая, тоже официантка, у нас с ней дети в сад в одну группу ходят. Вот с ней я почти каждое утро вижусь, но только это знакомство, можно сказать, шапочное. Перекинемся парой слов, вот и все.

Вероника улыбнулась.

– Катюш, по-моему, мы с вами заигрались в детективов. Ведь милиция этим делом занимается, наверняка все узнают и всех найдут. Что нам-то с вами голову забивать? Я тоже идиотка, начала говорить всякие глупости, вы уж извините меня. Я вам признаюсь в своей слабости. До умопомрачения люблю читать детективы, особенно Донцову, я прямо тащусь от нее. Вот и вообразила себя Виолой Таракановой. Меня иногда заносит, так что на это не стоит обращать внимания.

– Я тоже детективы читать люблю, только времени нет, сын маленький, муж, работа. Некогда иной раз причесаться, не то что читать. Если б хоть работала где-нибудь подальше, по дороге, глядишь, книжечку и раскрыла бы, а то два шага от дома.

– Спасибо вам, Катенька, за компанию, мне уже пора ехать. Может быть, я вечером на ужин загляну, так что я с вами не прощаюсь.

– Конечно, заезжайте, мы своих постоянных клиентов любим, я попрошу повара для вас что-нибудь повкуснее приготовить. Вы что любите, мясо или птицу?

– Я люблю рыбу, – улыбнулась Вероника.

– Будет вам рыба, обязательно приезжайте, – клятвенно пообещала Екатерина.

– Ну, раз будет рыба, то я обязательно буду, – в свою очередь, поклялась Ника и вышла из кафе.

Прежде чем сесть в машину, она присела на корточки и заглянула вниз.

– Дуся, как ты думаешь, нас сегодня еще не заминировали?

Болонка соскочила с рук Ники и встала у двери машины, интенсивно виляя хвостом. Это говорило о том, что ей не терпится запрыгнуть на заднее сиденье.

– Значит, можно спокойно ехать, теперь мой «миноискатель» всегда при мне, – усмехнулась Вероника и распахнула дверцу, пропуская Дуську вперед.

Глава 10

Вероника откинула голову на подголовник сиденья и задумалась.

– Что же дальше? Во-первых, нужно заехать в поликлинику и узнать, где живет Нина – медсестра, которая вчера должна была делать укол Зинаиде Григорьевне. И попробовать что-нибудь разузнать.

Ника не стала спрашивать про Нину у Кати, побоявшись, что та заподозрит ее в чрезмерном любопытстве. Девушка еще может пригодиться, ведь она живет рядом с домом, где произошло преступление, поэтому наверняка будет в курсе всех сплетен. И так пришлось выкручиваться, когда Вероника поняла, что ее занесло с вопросами. Поэтому она быстренько свалила.

Девушка залезла в карман юбки за жвачкой и вытащила вместе с упаковкой тетрадочный листок, который нашла вчера в квартире Зинаиды Григорьевны. Она развернула его и уставилась на каракули, похожие на иероглифы.

– Да, по-моему, здесь без шифровальщика из ЦРУ не разобраться, – проворчала она. Но потом, как следует вглядевшись, вдруг начала понимать, что там написано.

«Верен…и, 5 плетка спр… Пап… найди».

– Что за ребус? Вареники, пять плеток, что это? Спр… может быть, справка? Какие вареники? Что за плетка? Ой, мамочки, нет, тут что-то другое. Я нашла это у кровати покойницы, значит, она пыталась что-то написать. Кому она могла это адресовать? Елки-палки, кроме меня, ей писать некому, значит, это послание для меня. Вареники, это, наверное, Вероника, 5 плетка спр… а может, плитка справа? Пап… это про папку, она же упомянула про какую-то папку. Найди, точно для меня, она просит меня найти убийцу. Итак, что же получилось? Вероника, пятая плитка справа, папка, найди. Интересно, и где же мне искать эту пятую плитку справа? Какая плитка, паркетная на полу, тогда в какой комнате и справа от чего? Может быть, это плитка в ванной или в туалете, а может, на кухне? О, боже, есть от чего сойти с ума! Поеду-ка я к бабульке, вдруг что новенькое узнаю, заодно прощупаю почву на предмет проникновения в квартиру.

Ника решительно завела машину и поехала к многоэтажкам. Бабуля уже сидела на своем посту и самозабвенно щелкала семечки. Она аккуратно складывала шелуху на газетку, которую разложила рядом с собой на лавочке.

– А, доченька, приехала? А я вот на утренний моцион выползла, дай, думаю, посижу на солнышке. Зинаиду-то вчера забрали, ага, в морг увезли, а квартиру хотели опечатать. Только Мария попросила под свою ответственность пока этого не делать. Нужно, говорит, все по-людски сделать, поминки собрать. Участковый-то наш мужик хороший, не стал опечатывать. Да и толку-то от этого? Ленточку на дверь наклеят и думают, что все, никто не залезет.

– А что, могут залезть? – удивилась Ника.

– Дык, лихих людей много, пронюхают, что жилье бесхозное да с добром, быстро захотят ручки погреть. Счас время-то какое?

– Вроде там дверь железная? – не сдавалась Ника.

– Для теперешних воров это не препятствие, куда хошь залезут и что хошь унесут.

– Клавдия Петровна, а как бы нам с вами в квартиру попасть? Мы ведь не воры, просто я хочу еще раз посмотреть, может, удастся какую-нибудь ниточку найти.

– А что, это мы с тобой организуем, ключики у соседки есть, она баба хорошая, никому не скажет, ей только бутылочку поставить надо. Сама-то она не пьет, да муж у ей алкоголик, по утрам изводит бабу до коликов, дай, мол, на опохмелку. Она аж на трех работах горбатится, подъезды моет, а он, леший, все пропивает.

– Зачем же терпит? Взяла бы да разошлась, – удивилась Ника.

– Да они уж давно в разводе, толку чуть. Живут-то в одной квартире, а у него кулак что кувалда, вот она и боится. Легче, говорит, ему, ироду, бутылку купить, чем бегать от него по комнатам. Сын-то в армии сейчас, мать не дождется, когда он приедет, может, тогда этот алкоголик угомонится, побоится сына-то, тот мать в обиду не даст.

– Взяла бы да разменялась, – пробормотала Ника, – что терпеть-то?

– Это легко сказать, детка, а попробуй-ка разменяй малогабаритку-то, не вот получится. Да что говорить, в кажном дому по кому, у кажного свое. На-ка, девонька, газетку эту с мусором в урну брось, и пойдем к Марии подымемся.

– Сейчас, Клавдия Петровна, я только до магазина быстренько доеду, вы же сами сказали, что нужно водки купить. Вот я и куплю, а для Марии тогда, наверное, лучше тортик взять, как вы думаете?

– Возьми, милая, возьми, если денег не жалко. Когда к людям с вниманием, и они к тебе тем же местом, это закон божий, его блюсти надо.

– Да, Клавдия Петровна, еще один вопрос хочу вам задать. Вы точно знаете, что медсестра была незнакомой, или вы просто не разглядели лица из-за маски? В тот день Ниночка дежурила, может, это она была?

– Нет, милая, я хоть и старая, но маразмом пока не страдаю. Нина маленькая и полненькая, а та была высокая и худая. Ниночка никогда просто так не пройдет, всегда остановится, о здоровье спросит, а эта как молния проскочила.

Вероника пошла к машине, а бабулька, кряхтя и охая, поднялась с лавочки и засеменила домой. Дуська мирно посапывала на заднем сиденье машины и даже не подняла головы, когда Ника завела мотор. Она уже привыкла к дорожной жизни, поэтому не реагировала.

Вероника съездила в магазин, купила две бутылки водки, полкило шоколадных конфет и десять штук пирожных. Когда она вернулась обратно к дому, Клавдия Петровна стояла у окна своей квартиры и махала ей рукой, приглашая заходить.

– Ну что, купила водки-то? Я ведь поднялась, под дверьми послушала, этот ирод уже буянит, так что мы сейчас для Марии как ангелы с небес спустимся. Пошли, милая, пошли.

Они поднялись на третий этаж в лифте и сразу услышали отборную брань, глухо доносящуюся из-за двери. Когда Клавдия Петровна нажала на кнопку звонка, буян в ту же секунду замолк, будто подавился. Открыла им женщина с измученными глазами. Она с удивлением посмотрела на странную парочку и пробормотала:

– Здравствуйте, Клавдия Петровна, случилось что?

– Нет, соседушка, слава богу, все в порядке. Мы вот тут с Вероникой в гости к тебе, не прогонишь?

– Проходите, – устало предложила Мария, отступая в сторонку, – только мало радости в гостях там, где покою никакого нет.

– А вот мы и пришли, чтобы ирода твоего утихомирить.

– Его только могила, наверное, утихомирит, – махнув рукой, сказала хозяйка и отступила в глубь квартиры, приглашая их проходить.

Вероника с бабкой прошли на кухню, которая на удивление сияла девственной чистотой. До того она была беленькой и опрятной, что Нике захотелось непременно попить здесь чая с принесенными пирожными. Она выставила на стол покупки и дружелюбно обратилась к хозяйке:

– Давайте пить чай, а это отнесите вашему «квартиранту», чтобы не мешал нам.

И Ника показала на две бутылки водки. Мария схватила их и проворно спрятала под фартук.

– Очень жирно будет, сразу две-то. Сейчас отолью четвертинку, а остальное потом. Он ведь до того допился, что с одной рюмки столбенеет. Так что мне этого литра надолго хватит. Я ему еще иногда снотворное подбавляю, чтобы выпил да спал. Уже никакой силушки нет терпеть все это, скорей бы Сереженька из армии вернулся, может, вздохну тогда. Одного боюсь, как бы тоже не пристрастился, говорят, алкоголизм по наследству передается. Если такое случится, я руки на себя наложу, незачем мне тогда жить на этом свете. Сейчас-то я только ради сына все и терплю, – и она смахнула с глаз набежавшую слезу.

Потом достала из стола пустую четвертинку и, откупорив бутылку, заученным движением ловко налила туда водки. Остальное спрятала и, извинившись, пошла в комнату, из-за дверей которой доносилось злое ворчание.

Хозяйка вернулась буквально через минуту и тут же включила чайник. Потом посмотрела на старушку и спросила:

– Нужда какая привела, Клавдия Петровна?

– Да, Машенька, с просьбой к тебе.

– Что за просьба?

– У тебя ключики-то остались от Зинаидиной квартиры?

– Один комплект милиция забрала, а второй у меня остался. Я на всякий случай дубликат сделала, вдруг, думаю, потеряю. А милиции я не стала про него говорить. Мало ли что, вдруг понадобится. Вот и понадобился. Я сама-то больше туда не заходила, боязно почему-то. А вас, девушка, я видела, когда вы к Зине приходили, а когда вечером пришла больную покормить, поинтересовалась, кто это? Это я про вас спросила. И знаете, что она мне ответила? Всего одно слово и сказала – друг.

У Вероники на глазах навернулись слезы, когда она услышала о себе такое, и в ту же секунду она дала себе слово докопаться до истины, чего бы это ни стоило.

Мария тем временем испытывающе посмотрела на нее и спросила:

– Что-то найти хотите?

– Сама не знаю, но Зинаида Григорьевна что-то мне сказать хотела, да не успела, вот я и хочу посмотреть, может, весточку какую оставила.

– Это правильно, посмотри, девонька, не нравится мне, как умерла Зина, уж больно лицо у нее страшное было, будто от боли скривилось.

– Скажите, Мария, а в тот день, ну в последний, что за медсестра новенькая приходила к Зинаиде Григорьевне?

– Так я и не видала ее, ведь у Зины до девяти часов дверь почти всегда открытой была. А потом или Игорь приходил, или я запирала. В доме-то все знали про ее болезнь, многие заходили к ней просто так, навестить, гостинцев каких принести, вот дверь и не запиралась.

– А не боялась она, что плохие люди могут прийти ограбить, например?

– Я тоже ей об этом говорила, но она только смеялась. Чему быть, говорит, того не миновать. Пусть открыто будет, кому суждено ограбленным быть, тому и бронированные двери с сейфовыми замками не помогут. Вот такой она была человек – Зинаида. Все сокрушалась, что не может мне сейчас помочь с мужем-алкоголиком разобраться, он ее побаивался, когда она еще на своих ногах была. Сейчас принесу ключи, вы их потом себе оставьте, мне они ни к чему. Хотя, правда, хотим мы там с соседями после похорон поминки справить. Ведь сразу два человека ушли, нужно чтобы все по-людски было, я и участкового нашего уговорила пока не опечатывать. Пришлось даже расписку написать и у соседей подписи собрать. А если бы опечатали, значит, входить нельзя. Ладно, давайте чай пить, сто лет я уже пирожных не ела. Стыдно сказать, увидела сейчас, прямо слюнки потекли, – засмеялась Мария.

Вероника с удивлением обнаружила, что когда она улыбается, то молодеет прямо на глазах.

«А ведь она совсем не старая, – подумала Ника, – и очень даже симпатичная. Надо же, до чего может довести человека проживание на одной жилплощади с алкоголиком».

Еще около часа они сидели в уютной кухоньке и просто разговаривали. Потом Вероника поднялась и тепло поблагодарила хозяйку за гостеприимство. Бабулька еще осталась почаевничать, а Ника прошла к двери напротив и с замирающим сердцем вставила ключ в замочную скважину.

Когда она открыла дверь, на нее пахнуло из недр квартиры затхлостью и еще чем-то тошнотворным. Было такое впечатление, что тут уже очень долгое время никто не жил. А ведь на самом деле только три дня назад здесь жила семья, хоть и всего из двух человек, но все равно – это была семья. Вероника не могла вынести этого запаха, начала ходить по всем комнатам и распахивать окна настежь. «Бог не выдаст, свинья не съест», – думала она, подставляя лицо теплому ветерку, который ворвался в открытые окна.

– Будем надеяться, в милицию никто не стукнет о том, что в квартире странные воры, которым стало душно, и они распахивают окна.

Вероника начала обходить квартиру, комнату за комнатой, но ничего интересного не увидела. Она остановилась там, где стояла кровать больной, и решила осмотреть это место повнимательней. В первую очередь взяла в руки тетрадь и вытащила листок, чтобы посмотреть, отсюда ли он. Да, лист был вырван именно из этой тетради. Карандаш так и оставался на полу, и Ника подняла его. Именно им и было написано послание. Значит, все верно, Зинаида Григорьевна, видно, поняв, что умирает, хотела написать Веронике записку. У нее это не очень хорошо получилось, но, слава богу, Ника девушка сообразительная, сумела расшифровать. Правда, она не совсем пока уверена, что разгадала все правильно. В общем, время покажет, права она или нет.

– Где мне искать эту пятую плитку справа? Пойду-ка сначала на кухню, посмотрю там.

Ника облазила всю кухню, ощупала плитку за плиткой, но результат был нулевой. Она устало плюхнулась на стул и опять вытащила записку. Ничего нового она не обнаружила и, когда уже собиралась сунуть листок обратно в карман, увидела на обороте еще какие-то буквы. Их было всего две, «цв», и все.

– Что это за «цв»? – задумалась она.

Она прошла обратно в комнату и взяла тетрадь. Перелистала ее листок за листком, но ничего не обнаружила.

«Сейчас у меня крыша точно поедет. Пойду-ка я опять к Марии, нужно Дуську на улицу вывести и покормить, небось исскулилась вся».

Вероника позвонила в дверь соседней квартиры и услышала радостный лай. Как только Мария открыла дверь, Дуська с разбега кинулась к ней на руки.

– Надо же, как она полюбила вас! – подивилась Мария. – Я уже ее покормила, только не гуляли еще. Хотела с обедом управиться и пройтись с ней до парка, – улыбаясь, проговорила она. – Все мечтаю, когда Сережа мой женится, буду с внуками гулять. У нас парк хороший, летом со всех домов там народ собирается. Детей полно, старики туда приходят, даже мужики себе столик соорудили, в домино играть.

– Спасибо вам большое, я сейчас сама с ней прогуляюсь, а то что-то у меня голова разболелась.

– Ну, нашли что-нибудь? – поинтересовалась Мария.

– Нет пока, приду еще посмотрю. Я там все окна раскрыла, чтобы проветрить. Это ничего? Ведь соседи знают, что там никого нет, как бы чего не подумали.

– Ничего, если кто заинтересуется, скажу, что я раскрыла, не переживайте, я вас не подведу.

– Спасибо еще раз, Мария, я тогда пойду, погуляю с Дуськой. Кстати, может быть, вы присоединитесь?

– Да нет, у меня бульон на плите, еще с полчасика нужно, и первое будет готово. Моему уроду бесполезно говорить, чтобы выключил, спит уже без задних ног.

– Ну тогда мы пошли, – улыбнулась Ника.

Она спустилась во двор и не пошла к своей машине, а направилась к парку пешком. Дуська бежала рядом и останавливалась возле каждого цветка, нюхала его и смешно чихала, крутя головой. Видно, ей это очень нравилось. Ника смотрела на нее, улыбалась и думала: «Почему я раньше не завела себе собаки? Ведь какая прелесть эта Дуська. Вон вчера от смерти меня спасла».

Вероника вдруг представила, что могло случиться, не будь с ней вот этого маленького существа, и ладони ее моментально вспотели.

Через десять минут они благополучно дошли до парка, и Вероника уселась на лавочку, где уже сидела молодая девушка и читала книгу. А болонка понеслась к кучке детишек, которые возились в песочнице. Ника облокотилась на спинку лавочки и прикрыла глаза.

Хорошо-то как, воздух свежий, травой пахнет, цветами. Жизнь продолжается, несмотря ни на что. Никому нет дела до того, что совсем недавно вот в этом самом парке был убит молодой юноша, у которого, казалось, вся жизнь впереди.

И тут Нику осенило.

«Так, насколько мне не изменяет память, Зинаида Григорьевна обмолвилась о том, что муж ее не сам умер, а помогли ему, и что сына не из-за выигрыша убили. Потом она вскользь сказала, что боялась, когда Игорю двадцать один год исполнится, и еще эта папка. Наверняка там какой-то документ, обнародования которого она очень боялась. Брр, вот мешанина-то. Как, интересно, я со всем этим разберусь, и получится ли?»