Текст книги "Облом нечаянно нагрянет"

8

Максим быстро шел на поправку благодаря неуемному характеру Марины, которая буквально насильно впихивала в него еду, делала уколы, поила лекарствами и заставляла каждый день вставать с постели и делать хотя бы несколько шагов по комнате. Она ежедневно ездила домой – хотя бы на часок, чтобы у отца не возникло никаких подозрений, почему это ее никогда нет дома. Практически каждый день на дачу приезжала Настя и смотрела раны.

– Ну еще совсем чуть-чуть, и можно будет сказать, что твоя жизнь удалась, – шутила Марина, глядя, как морщится Максим, когда докторша безжалостно отлепляла пластырь, закрывающий рану.

Девушки пока не лезли к раненому парню с вопросами, которые вертелись на кончиках их язычков, а решили дождаться того времени, когда он окончательно поправится.

Прошло восемь дней с того злосчастного вечера. Максим уже чувствовал себя намного лучше. Сам приходил на кухню, чтобы перекусить, сам одевался и даже пару раз самостоятельно прогулялся по саду. Рука его практически не болела, а вот бок пока давал о себе знать ноющей и тянущей болью, которая отдавалась в ногу. По этой причине Максим немного прихрамывал при ходьбе. Марина видела, с каким трудом парню дается каждый шаг, и, когда в очередной раз поехала в город, купила ему один костыль. В первую секунду он возмутился и хотел зашвырнуть его в угол, но, когда все же, поддавшись на уговоры девушки, решил попробовать пройтись с костылем, понял, что был не прав. Ходить стало намного легче, все прошло почти безболезненно, так как тяжесть тела пошла уже не на ногу, а на этот самый опорный костыль. Теперь Максим уже мог себе позволить намного больше прогулок. Однажды утром, когда молодой человек сидел в саду, на лавочке, и подставлял теплым солнечным лучам лицо, Марина присела с ним рядом.

– Послушай, Максим, мне бы хотелось задать тебе несколько вопросов, – осторожно начала говорить она.

Парень открыл глаза и, повернув голову, уставился на девушку пронзительным взглядом своих ореховых глаз.

– Что за вопросы? – спросил он, не отрывая взгляда от лица девушки. Марина немного растерялась от столь прямого взгляда и сказала то, что первым пришло в голову:

– Где ты живешь?

– Ты хочешь сказать, что не посмотрела мои документы? – усмехнулся парень и, не дав ей ответить, продолжил: – Да, это мой адрес, вернее, место моей прописки, но я там давно не живу.

– Почему?

– У нас с моим отцом разные взгляды на жизнь.

– Почему? – снова спросила она.

– Вечная проблема: отцы и дети, – ушел от прямого ответа Максим, неопределенно пожав плечами.

– И где же ты живешь?

– Пока, как видишь, у тебя, – засмеялся парень. – А дальше будет видно.

– Максим, хватит тебе зубоскалить, – оборвала смех парня Марина. – Я хочу знать все. Во всяком случае, все то, что ты можешь мне рассказать. Мне кажется, я заслужила это… в некотором роде.

– Хорошо, Марина, завтра я расскажу тебе все, что сочту нужным, – покладисто согласился парень и улыбнулся. – Еще раз напомню, что я умею быть благодарным и ты никогда не пожалеешь о том, что сделала для меня.

Девушка посмотрела на парня насмешливым взглядом, присвистнув, покрутила пальцем у виска и, встав со скамейки, молча пошла в дом.

– Что сия демонстрация моей недалекости означает? – крикнул Максим ей вслед.

– Не нужно судить о людях по мере своей собственной испорченности, – обернувшись, ответила Марина. – Мне не нужна твоя благодарность, я ждала от тебя откровенности!

– Так я же тебе сказал, что завтра все расскажу, – удивленно произнес Максим. – Ну или почти все, – смущенно добавил он.

– И снова напомнил, какой ты весь из себя благодарно злопамятный, – усмехнулась девушка. – Поверь, Крутой Уокер, что я делала все для тебя совсем не ради тебя, а ради себя, любимой, – приторно-ласково начала говорить она. – Чтобы ты не дай бог не скончался в моем доме и не навредил моей репутации хорошей, законопослушной девочки! Мне совсем ни к чему, чтобы впоследствии, если бы ты умер, меня таскали по всяким там следственным отделам и учреждениям. Я, знаете ли, совсем к этому делу непривычная, – продолжала иронизировать девушка, хищно прищурив глаза. – Мне твоя благодарность по барабану, чтоб ты знал! Ты меня нагло использовал, и я хочу знать, для кого и для чего я позволила это сделать.

– Для кого, тебе уже и так известно, – пожал парень плечами. – А для чего? – Он задумался. – Наверное, для того, чтобы я не умер в твоем доме, – ответил он Марине ее же словами.

– Я могла бы вообще не привозить тебя в мой дом, а оставить на улице. Даже несмотря на то, что у тебя было оружие, – фыркнула девушка. – До сих пор не могу понять, зачем я это сделала?

– Ты видела, что мне совсем плохо, и не смогла бы оставить меня на улице, для этого ты слишком порядочная. Я это сразу же просек, как только тебя увидел, поэтому и прыгнул именно в твою машину, – попробовал перевести разговор в шутливое русло Максим, но получилось это у него плохо.

Марина глубоко вздохнула, чтобы окончательно не выйти из себя и не накричать на больного. Она посмотрела на него очень серьезным взглядом и спокойно проговорила:

– Ладно, даю тебе еще пару дней, и уж тогда ты уберешься из этого дома и из моей жизни заодно. Надеюсь, что навсегда, – добавила она и скрылась за дверью.

Максим проводил ее взглядом и тоже встал. Этот разговор был ему очень неприятен, хотя он прекрасно понимал, что рано или поздно он должен был состояться. Ему совсем не хотелось рассказывать всю правду этой девушке, такой заботливой и милой, чтобы не напугать ее до смерти.

– Для тебя же будет лучше, если ты ничего не будешь знать, – тихо прошептал Максим. – Меньше знаешь, крепче спишь.

Он прошел в комнату и прилег на кровать. Боль отбирала у него буквально все силы, но он старался не показывать этого своей невольной сестре милосердия, чтобы лишний раз не волновать девушку.

«Завтра, надеюсь, я уже смогу уйти отсюда, – подумал Максим и вот уже в который раз за эти дни посмотрел на телефон, стоявший в комнате. – Позвонить или нет? – думал молодой человек. – Позвонить или не стоит?..»

Максим дотянулся до аппарата и снял трубку. Набрав нужный номер, он напряженно стал вслушиваться в протяжные гудки, но, как только номера соединили и приятный мужской голос произнес «Алло», он трусливо положил трубку на место. Ему очень хотелось поговорить с отцом, но какая-то детская обида и упрямый характер не позволяли ему сделать шаг в обратную сторону. Он ушел из дома и пока что не хотел туда возвращаться. Немного подумав, Максим снова взял в руки трубку. Он решительно набрал номер и, когда его соединили, внимательно прислушался к голосу, который несколько раз проговорил в трубку: «Алло, алло, говорите, алло, я вас слушаю!»

Когда Максим понял, что на другом конце провода хотят отключиться, он проговорил твердым, угрожающим тоном:

– Готовьтесь к расплате, уроды, я скоро вернусь! – И положил трубку.

Он устало откинулся на подушку и вытер со лба испарину.

– Ничего, ничего, я скоро приду в норму, – прошептал он одними лишь губами. – И все будет нормально!

В комнату заглянула Марина и коротко бросила:

– Иди обедать.

– Спасибо, но мне что-то не хочется, – виновато проговорил парень.

– Что значит – не хочется? – возмутилась девушка. – Никаких «не хочется» я слушать не желаю! Я как белка в колесе кручусь у проклятой плиты в такую жару, а ему, видишь ли, не хочется! Вставай немедленно, пока я силу не начала применять. Я тебе уже, по-моему, объяснила доступным языком, что не собираюсь сидеть здесь с тобой до второго пришествия. Мне срочно нужно в город, а по твоей больной милости я не могу себе этого позволить. Отец может приехать сюда в любой момент, он прекрасно знает адрес дачи моей подруги. Еще не хватало, чтобы он тебя здесь застукал! Мне эти проблемы ни к чему, их и так с избытком. Скажи спасибо, что у моего отца катастрофически не хватает времени, а то бы он уже давно был здесь. Удивляюсь, как он до сих пор не догадался сюда своих амбалов за мной прислать!

Марина хитрила, говоря об этом. Отец понятия не имел, где находится дача Светланы, и он не знал, что, уезжая, подруга оставила ключи его дочери. К тому же Марина подстраховалась. Практически каждый день, заскакивая домой, она звонила отцу, зная, что у него телефон с определителем номера. Отметившись таким образом, она пулей летела обратно на дачу подруги к больному. Марина делала эти звонки, потому что в самом деле боялась до обморока, что отец может что-то заподозрить и дать указание своим охранникам проследить за ней. После ссоры, которая произошла у них по поводу ее предстоящей свадьбы, Марина позвонила отцу сразу же, как только отвезла Максима на дачу. Пересилив себя, девушка попросила у отца прощения, и родитель благосклонно принял ее извинения.

– Охрану, что ли? – нахмурился Максим, услышав про амбалов.

– Их, родимых, – сдвинув брови, подтвердила Марина. – Не только у тебя папаша с охраной ходит, мы тоже не из простых плебеев! Так что давай-ка не выкобенивайся, вставай и – шагом марш на кухню! Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее поправился и оставил наконец меня в покое. Если тебе совсем плохо, я сюда поесть принесу, – сменив гнев на милость, сделала предложение девушка.

– Не нужно, сейчас я сам приду, – хмуро ответил Максим. – Чего уставилась? Иди, сказал же, что приду сейчас, – грубовато сказал раненый, боясь, что девушка увидит, насколько ему тяжело и больно вставать.

Марина прекрасно поняла, чего именно не хочет показывать гордый парень, и, тяжело вздохнув, скрылась за дверью.

9

Марина проснулась оттого, что ее рот зажимала чья-то сильная рука. Вытаращив глаза до безумных размеров, она задрыгала ногами, задрав их вверх, одновременно пытаясь обеими руками отлепить от своего лица перекрывшие дыхание чужие руки.

– Тише, не дрыгайся, это я, Максим, – услышала она шепот возле своего уха. Ладонь его чуть приподнялась с ее лица, и девушка лихорадочно вдохнула.

– Ты что?.. – заорала было она, но тут же его рука снова заткнула ей рот.

– Молчи, сказал же, – прошипел парень. – Быстро вставай. – И он сдернул ее с кровати с такой силой, что она почти кубарем слетела на пол.

Ничего не понимая, она таращилась на Максима, а тот, прижимая пальцы к губам, показывал ей, чтобы она молчала. Он взял ее за руку и начал продвигаться вдоль стены. Марина инстинктивно тоже прижалась к стене, хотя совершенно не понимала, что происходит в доме. Раскрыть снова рот, чтобы спросить у Максима, в чем дело, она уже не решалась, помня выражение его глаз. Они почти сумели добраться до окна, но тут в комнату ворвался какой-то верзила и начал стрелять в их сторону. Их спасло лишь то, что в комнате было совершенно темно и нападавший не сумел сразу сориентироваться. Этого секундного замешательства вполне хватило Максиму. Девушка увидела, как он поднял руку и тоже выстрелил. Человек согнулся пополам и рухнул чуть ли не к ногам девушки.

– А-а-а-а!!! – завизжала Марина не своим голосом, присев на корточки и закрыв голову руками. Максим схватил ее прямо за ворот пижамы, которая была на ней надета, и с силой приподнял.

– Прекрати орать! Бежим быстрее, – срывающимся голосом прошипел он ей на ухо и потащил Марину к распахнутому окну.

Когда девушка, вцепившись в подоконник, вдруг заартачилась, не желая выпрыгивать хоть и с первого, но очень высокого этажа, он практически насильно вытолкнул ее и тут же последовал за ней. Он сделал это достаточно смело, потому что знал, что прямо под окном стоял гамак-качалка современного образца, с большим, упруго натянутым тентом и мягкими подушками. Максим только вчера отдыхал в нем и даже уснул. Он предварительно перетащил его с солнцепека в тень дома, а вечером не стал повторять эту процедуру в обратном порядке, решив, что завтра придет сюда снова. Сейчас он мысленно поблагодарил за это господа, прочитав благодарственную молитву.

«Значит, не совсем я еще законченный грешник, раз удача сегодня на моей стороне», – подумал Максим, выпрыгивая из окна следом за Мариной. Он совсем не обращал внимания на пронизывающую боль в бедре. Ему даже не было страшно умереть. Он боялся сейчас не за себя, а за Марину, за эту ни в чем не повинную девчонку, которая фактически спасла ему жизнь. Он не мог отплатить ей черной неблагодарностью и вовсю старался спасти теперь ее.

В доме, из которого они только что выскочили как ошпаренные, уже со страшным звоном вылетали стекла из окон первого этажа, вдребезги разбитые пулями. Девушка быстро перебирала заплетающимися босыми ногами, стараясь поспеть за Максимом, который крепко держал ее за руку. Она даже не успела надеть тапочки, до того быстро все произошло. Девушка почти не обратила внимания на то, что они безжалостно протопали по клумбе, которую она устроила своими собственными руками только неделю назад, высадив там редкие сорта голландских цветов. Таким образом она решила разнообразить свое свободное время. С небольшим опозданием она лишь подумала: «Хорошо, что я не стала сюда высаживать тот сорт ирисов, сейчас бы от них ничего не осталось!»

Марине вдруг почему-то стало так жаль свои цветы, которые она с таким старанием сажала, что она невольно всхлипнула.

«Сколько времени мне потом пришлось руки отмывать! Больше вообще никогда в жизни не дотронусь до лопаты, – совершенно не к месту думала она. – Хотела Светку удивить: вот, мол, какие я здесь ей красивые многолетние цветы насажала, не хуже всяких дизайнеров! Собиралась сфотографировать их и отослать ей снимок… Вот тебе и дизайнер – сама посадила, сама же и растоптала!»

Когда четыре года назад был построен этот дом, Светлана приглашала сюда дизайнера по ландшафтам, чтобы участком занимался профессионал, поэтому сейчас все выглядело так, будто сад был посажен лет эдак десять, а то и пятнадцать назад. Здесь были всевозможные фруктовые деревья, кусты смородины, крыжовника и малины. Вдоль забора росла густая сирень, а посередине сада, прямо рядом с беседкой, стояли две голубые ели. В самом дальнем углу сада рос дуб. Он пока не был могучим, но дизайнер сказала, что это дерево будет давать силу и энергию хозяевам дома. На противоположной стороне забора был сооружен мини-водопад, обложенный красивыми камнями, а над ним склонились три ракиты. Было очень красиво, и Марина недавно притащила туда скамейку, чтобы по вечерам там можно было посидеть и помечтать. Ей очень нравились Светины дом и сад, разбитый на двадцати пяти сотках. В летнее время года, когда Света с ребенком все время была здесь, они с Настей приезжали к подруге как можно чаще, чтобы отдохнуть душой и телом. И вот сейчас Марина улепетывала из этого райского уголочка на всех парусах, трясясь как осиновый листочек, боясь за свою жизнь, но одновременно не забывая сожалеть о растоптанных ею цветах.

– Ой мамочки, ой мамочки, – шептала девушка белыми как снег губами. Марина бежала, то и дело подпрыгивая от очередных глухих выстрелов, которые все не прекращались ни на минуту и отдавались в голове как раскаты грома.

«Что же это такое? Почему такие страсти происходят именно со мной? Мы же не на Сицилии живем!» – мелькали мысли в ее голове.

– О господи! – взвизгнула она, когда ей показалось, что одна из пуль пронеслась мимо ее уха.

– Тише, не ори, а то действительно пристрелят, – шикнул на девушку Максим и, остановившись, присел за кустами смородины.

Марина пристроилась рядом с ним, лихорадочно хватая ртом воздух.

– Максим, что это такое, ты мог бы мне объяснить? Почему расстреливают дом моей подруги? – беспрерывно клацая зубами, задала она вопрос. – Мы с тобой всю мою клумбу помяли, как будто по ней стадо слонов пробежало! Я, между прочим, сама все сажала, мне цветы из Голландии прислали, по каталогу, – нервно говорила девушка, прекрасно понимая, что она несет сейчас сущий бред, но почему-то будучи не в силах остановиться. – Почему они расстреливают этот дом? – снова повторила она вопрос.

– Это не дом твоей подруги расстреливают, это меня расстреливают, – почти спокойно ответил Максим и болезненно поморщился, хватаясь за ноющее бедро. Он немного приподнялся, чтобы увидеть, что творится рядом с домом. Темень была такая – хоть глаз коли, поэтому что-либо рассмотреть не представлялось возможным.

– Ну, что там? Видно что-нибудь? – прошептала Марина, взирая на Максима снизу вверх.

– Нет, ничего не видно. Наверное, они в дом вошли, вон, кто-то фонариком по стенам шарит. Нашли все-таки, гады, чтоб им пусто было! – сплюнул парень и, посмотрев на Марину, тихо проговорил: – Ты уж прости меня, что так все получилось. Ума не приложу, как они могли узнать, что я в этом доме!

– Кто они-то, ты можешь мне сказать? – всхлипнула девушка. – И что мне теперь делать?

– Тебе ничего не остается, как идти за мной, – твердо проговорил молодой человек и, еще крепче схватив Марину за руку, потащил ее в глубь сада.

– Куда ты меня тащишь? – зашипела девушка.

– Когда я гулял по саду, видел в заборе лазейку. Вот сейчас через нее мы с тобой на улицу и выйдем. Жаль, что машины у нас нет, без нее нам трудно придется, пешком далеко не уйдешь.

– Почему это нет? Здесь моя машина есть, только она в гараже стоит, а гараж – под домом. Здесь еще одна машина была – моей подруги, но она сейчас у Насти, – продолжая клацать зубами, сказала Марина. – А до города я могу Сашку попросить нас подбросить, у него тоже машина есть.

– Кто такой Сашка? – не оборачиваясь спросил Максим.

– Это сторож здешний, живет здесь практически постоянно. Молодой парень, у него две собаки; когда я приезжаю сюда, всегда им собачий корм привожу, я люблю собак, – сама не зная зачем, нервно рассказывала девушка прерывающимся от быстрой ходьбы голосом.

– А он не откажет?

– В каком смысле?

– Ну, довезти нас до города не откажется? Ведь поздно уже, ночь как-никак?

– Думаю, что не откажет, он парень ничего. Говорю же, я его собак кормлю, когда сюда приезжаю. У него два ротвейлера. Специально в магазин захожу и покупаю собачью еду, большую упаковку. Привожу ему как бы в подарок, чтобы он за домом присматривал в мое отсутствие. Светка мне ключи оставила, когда уезжала, просила, чтобы я сюда как можно чаще наведывалась, проверяла – все ли в порядке. У нее там мебель хорошая и аппаратура дорогая, сам видел. Представляю, что теперь от всего этого осталось по твоей милости! – всхлипнула девушка и покосилась на парня. – Что я Светке теперь скажу?

– А далеко он отсюда живет? – проигнорировав замечание Марины, задал вопрос Максим, не сбавляя быстрого шага.

– На другом конце поселка. Ой, погоди, Максим, дай передохнуть, сейчас легкие лопнут, – задыхаясь, пропыхтела Марина и повалилась прямо в мягкую высокую траву. – Хорошо, как на перине, – вздохнула она. – Я как раз на послезавтра договорилась, чтобы ее скосили. Должны будут приехать с фирмы, высадить здесь специальную траву, которая даже под снегом остается зеленой. Светка, когда звонила мне в последний раз, задание дала по этому поводу. Говорит, что там, в Германии, у каждого дома на лужайке такая трава растет…

Только она успела проговорить последние слова, как на ее рот легла твердая ладонь Максима. Он крепко прижал ладонь к ее губам, давая понять Марине, чтобы она замолчала. Девушка испуганно вытаращила глаза и, замотав головой, распласталась в высокой траве. Только Максим улегся рядышком, как мимо них с топотом пронеслось несколько пар ног. Марина с ужасом припала к самой земле, уже готовая зарыться в нее, как мышь-полевка. Она крепко зажмурила глаза и старалась вспомнить хотя бы одну молитву. «Отче наш… иже еси… Господи, как же там дальше? Да придет царствие Твое, да будет воля Твоя… Мамочки, я прожила уже почти двадцать пять лет и не выучила ни одной молитвы, какой позор! Спаси нас, Господи! Сохрани и помилуй нас, Господи», – молилась про себя девушка, и все тело ее сотрясала мелкая дрожь. Максим положил на ее плечо руку, стараясь этим прикосновением успокоить девушку. Марина дернула плечом.

«Все из-за него, – подумала она. – Жила себе спокойно, ни о чем таком даже не помышляла. Нет, угораздило же его свалиться именно в мою машину, чтоб ему пусто было! Кто же ты такой, что за тобой целая армия головорезов с автоматами носится? Как там дальше? Хлеб наш насущный дашь нам днесь… Во имя отца и сына… нет, это уже в самом конце молитвы говорится», – продолжала шептать Марина одними лишь губами.

В это время Максим легонько толкнул ее в бок и показал рукой, чтобы она следовала за ним. Он не встал во весь рост, а пополз в сторону на четвереньках. Марина приняла такую же позу и с проворством обезьяны заработала локтями и коленями, чтобы не отстать от Максима. Ее белоснежная пижама из тончайшего батиста с кокетливыми сердечками по всему полю моментально превратилась в экзотический наряд, размалеванный зелеными полосами от травы, желтыми – от одуванчиков и черными – от земли. Только они подползли к той самой части забора, где Максим ранее обнаружил лазейку, как послышались голоса.

– Нет их нигде, успели смыться. Ну гад, попадись мне только! Витьку ранил, сволочь! Говорил же, что стремно втроем ехать, у него тоже оружие имеется. Нужно было всю бригаду подключить. Что будем делать, Крутой?

– А что прикажешь делать? – развел Крутой руками. – После драки кулаками не машут. Пошли к машине, нужно Витьку раненого к врачу везти. Позвони Абрамычу прямо сейчас, пусть все приготовит. А эти никуда не денутся: не достали их сегодня – достанем завтра. Нужно было днем приезжать, а сейчас, если они уже смылись – ищи ветра в поле: темнота, как у негра в заднице.

– Днем нельзя, мы бы сразу засветились, сюда строители приезжают. По всему поселку работы идут, я же говорил тебе об этом. Теперь, думаю, сюда нет смысла возвращаться, здесь мы их уже не найдем.

– Ладно, пошли, сейчас по дороге решим, что делать дальше. А что это за баба здесь живет? Ты ее не знаешь?

– Нет, не знаю и не видел ее никогда. Просто по телефону адрес пробил, и все дела. Сегодня займусь выяснением личности – кто такая и чем дышит.

Марина сидела, прижавшись к Максиму, и затаив дыхание вслушивалась в приглушенные голоса. Когда бандиты удалились на достаточное расстояние, девушка наконец с облегчением выдохнула.

– Вроде пронесло. Что будем делать дальше? – обратилась она к Максиму.

Тот сидел на земле, уставившись в одну точку.

– Это я во всем виноват, – проговорил он. – Не удержался, идиот!

– Ты о чем это? – нахмурилась Марина.

– Три дня назад я позвонил одному своему… гм… «хорошему знакомому» по телефону из этого дома… Теперь я понимаю, что сделал большую глупость. Они вычислили место по номеру! Как иначе они могли бы меня найти? Ты прости меня, Марина. У тебя есть место, где ты могла бы пересидеть, пока я разберусь, что к чему? – спросил Максим.

– Не знаю, может, у Насти? – пожала девушка плечами. – В свою квартиру, как я понимаю, мне теперь тоже нельзя? Слушай, а почему я-то должна прятаться и чего-то там пережидать? – вдруг ощетинилась она. – Я-то что им сделала? Если у тебя какие-то проблемы, то я к ним не имею никакого отношения! Пусть меня оставят в покое, я ничего не знаю и знать не желаю, – запальчиво прошипела Марина, не повышая голоса. Она отвернулась от Максима и многозначительно засопела.

– Марин, я, конечно, все понимаю и разделяю твое негодование. Но что сделано, то сделано, и исправить уже ничего нельзя. Тебе нужно спрятаться, пока я буду выруливать ситуацию. Я очень постараюсь сделать это как можно быстрее, – виноватым голосом проговорил Максим, поглаживая девушку по плечу.

– Как ты вообще все это себе представляешь? – снова зашептала Марина. – Что я должна говорить своему отцу? Почему я не живу у себя в квартире? У меня, между прочим, свадьба назначена – меньше чем через месяц, я тебе уже говорила об этом! И что мне прикажешь теперь делать?

– Я не знаю, – пожал Максим плечами. – А нельзя ее отложить?

– Кого отложить?

– Не кого, а что. Свадьбу твою нельзя отложить? Ненадолго, только на то время, пока я во всем разберусь?

– Ты что, совсем уже трехнутый стал после своих ранений? – покрутила девушка пальцем у виска. – Как я буду объяснять отсрочку своему жениху, отцу? И вообще… – безнадежно махнула она рукой, – оставьте меня все в покое, я ужасно устала!

– Марина, дело, конечно, твое, – глухо проговорил Максим. – Только напрасно ты относишься к сегодняшнему происшествию так несерьезно. Как ты успела заметить, эти люди совсем не ради шутки приезжали сюда. Это не голливудский вестерн, это все произошло на самом деле. Они не будут разбираться в том, что ты здесь ни при чем, пристрелят не моргнув глазом. Ты была со мной, и им этого вполне достаточно.

– Они что же, убивают всех подряд, кому выпало «счастье» быть с тобой знакомым?

– Похоже на то, – пожал плечами Максим.

– Бред какой-то, сумасшедший дом, беспредел! – возмущенно высказалась Марина. – Да кто они такие, в конце концов, чтобы вот так запросто распоряжаться чужими жизнями? – вскочила она на ноги, но тут же снова шлепнулась на землю, затравленно оглядываясь по сторонам. – У тебя же отец – большой человек, позвони ему, скажи, что тебя преследуют. Пусть он примет меры, – зашептала она. – В конце концов, ты же его сын, он не может смотреть на все это сквозь пальцы!

– Марина, я не могу тебе сейчас всего объяснить, это достаточно сложно, не думаю, что ты сможешь меня понять. Но звонить своему отцу я не буду. Я должен сам во всем разобраться.

– Да почему? – почти выкрикнула девушка и тут же вновь понизила голос до шепота: – Почему, Максим?

– Не спрашивай, я все равно тебе не отвечу. Пошли, вроде все тихо, – оборвал он неприятную для него тему.

– Куда идти-то? Может, теперь можно вернуться в дом? Посмотри на меня, – расставив руки в стороны, показывая свой ночной наряд, сказала Марина. – Не ходить же мне все время в пижаме? Нужно хотя бы переодеться. Представляю, как удивится Саша, если я завалюсь в его дом в таком виде и попрошу, чтобы он отвез нас с тобой в город. Впрочем, если эти бандиты действительно уехали, тогда можно будет воспользоваться моей машиной. Как бы точно узнать, уехали они или нет?

– Вроде слышно было, как машину заводили, но точно утверждать не берусь, отсюда до дороги далековато. Знаешь что, ты посиди пока здесь, а я на разведку схожу, посмотрю, что там к чему, – предложил Максим. – Если все нормально, я тебе тихонько свистну. Если через пятнадцать минут ничего не произойдет, беги отсюда без оглядки.

– Куда?

– Ну, к этому сторожу вашему, кажется, Сашей ты его называла. Попроси, чтобы он тебя до города довез.

– А как же ты? Нет, я без тебя никуда не пойду, – вцепившись в парня обеими руками, взволнованно и торопливо заговорила Марина.

Максим осторожно отцепил от себя ее руки и улыбнулся.

– За меня не волнуйся, я сумею найти выход, если, конечно, меня не пристрелят раньше времени. Делай так, как я тебе сказал, и не смей мне перечить, – строго прошептал он, увидев, что она уже раскрыла рот, чтобы возразить.

Максим встал во весь рост, посмотрел на девушку сверху вниз, подмигнул ей, чтобы немного приободрить, и, тихо ступая, пошел в сторону дома. Марина напряженно следила за его продвижением, пока это было возможно, но через несколько шагов Максима уже скрыла непроглядная темнота. Девушка снова опустилась на траву и, сорвав травинку, засунула ее в рот.

– Вот влипла так влипла, – пробормотала она. – В дом не могу войти без опаски! Докатилась до ручки, другого определения не найдется. Права, наверное, Настена, безалаберная я до невозможности. Притащила в дом неизвестно кого, и вот результат! Хотя здесь я не совсем права, – сама себе возразила девушка. – Кого я притащила в дом – как раз это теперь известно, но сути дела, к сожалению, это не меняет. Его преследуют какие-то головорезы с пистолетами, ну и меня – за компанию. А спрашивается, я-то здесь вообще при чем? С какого боку припека? Я его знаю без году неделя, провались она, эта неделя, куда-нибудь подальше! И за каким дьяволом я поперлась в тот день в это проклятое казино? Делать мне, что ли, было нечего? Хотя… если брать по большому счету, тогда все правильно: от судьбы не уйдешь, не убежишь и даже на самолете не улетишь. Не поехала бы я в казино – не поссорилась бы с Мальцевым. Не поссорилась бы с Мальцевым – через месяц уже вышла бы за него замуж. Вышла бы замуж – была бы разнесчастной женой картежника, – лениво рассуждала Марина, продолжая лежать в густой и мягкой траве. – А с другой стороны, не было бы сейчас этого кошмара и со мной не происходили бы все эти чудовищные вещи. Вот и думай теперь, что лучше – черное или… тоже черное? Что же это так тихо-то вокруг? – перевернувшись на живот, пробормотала девушка. – Интересно, пятнадцать минут уже прошло? Максим сказал: если через этот промежуток времени он не появится, надо бежать отсюда, и как можно быстрее. Может, мне сейчас действительно пойти к Саше и попросить, чтобы он отвез меня в город? Заявлюсь к отцу и все ему расскажу. Он человек не глупый, что-нибудь придумает. Может быть, даже и Максиму сможет помочь? – шепотом размышляла Марина, нервно покусывая травинку. – А чтобы отец не четвертовал меня прямо у порога, сразу же скажу, чей Максим сын. Как ни прискорбно это осознавать, но мой отец слишком ценит внимание сильных мира сего, – вздохнула она.

Девушка снова с беспокойством посмотрела в сторону дома, который по-прежнему стоял в полном безмолвии.

«Кажется, мне пора сматываться отсюда, – таращась в темноту, подумала Марина. – И чем быстрее я окажусь под защитой своего родителя, тем лучше будет для моего здоровья. Наверное, это самое разумное решение. Мне больше не к кому за помощью обращаться, кроме отца. Не убьет же он меня за это, в конце концов? Что сделано, то сделано, назад, как говорится, пленку не отмотаешь. Точно, нужно отправляться к отцу, другого выхода я не вижу!»

Приняв такое решение, девушка поднялась с травы и собралась уже пролезть в щель забора, как вдруг услышала тихий свист. Она резко остановилась и прислушалась – не показалось ли ей? Через десять секунд свист повторился, и Марина, осторожно ступая по траве босыми ногами, поминутно озираясь по сторонам, пошла в сторону дома. Она дрожала всем телом – то ли от страха, то ли от холода, но упорно продвигалась вперед. Она не знала наверняка, Максим это свистел или кто-то другой, но все равно шла, напряженно всматриваясь в ту сторону, где возвышался большой двухэтажный дом.