Текст книги "Белая книга Невилов"

Ирина Иванова
Белая книга Невилов

Ритуал I

Элис

Иногда мне снится странный и таинственный сон – темная комната с множеством свечей и зеркало, большое и старинное. Кажется, что комната в нем продолжается, блики свечей углубляют пространство. Неожиданно зеркало туманится и в этой дымке появляется мое изображение. Оно выглядит не как рисунок или фотография, это мое живое лицо. И глаза смотрят прямо в меня, зрителя этого сна. У меня появляется странное ощущение – как будто то, зеркальное «я», пристально вглядываясь вглубь меня, пытается найти во мне настоящей какие-то потаенные мысли, но я смущаюсь, не выдерживаю взгляда и просыпаюсь, может потому, что не знаю, что искать.

Я привыкла к этим снам и воспринимаю их как особенность своего сознания, может я когда-то была шаманом или жрицей, а сон – частички той загадочной жизни. И на окружающую реальность у меня тоже получается посмотреть со стороны. А главное – я могу это видение облечь в словесную форму в виде рассказа, веселого или грустного, но всегда интересного. Мои приятели еще в старших классах предложили мне записывать свои рассказы. Это было развлечением, хобби. Очень приятно было дарить их на дни рождения своим друзьям и подругам.

Серьезно писать я начала после смерти отца, это тяжелое испытание мы прошли вместе с мамой и написали о нем книгу. Это была случайная, трагическая смерть. Переживание потери близкого человека, трагизм одиночества и пустоты, умение переносить свои чувства и мысли на бумагу превратили мое хобби в глубокую и серьезную писательскую деятельность.

У меня было несколько публикаций в журнале, но теперь я делаю новый, большой шаг – пишу книгу. И как у любого писателя – молодого или маститого – у меня бывают творческие кризисы. Очередной кризис начался после новогодних праздников.

Моя подруга Мари, любительница лотерей и розыгрышей, каждую рождественскую распродажу заполняет лотерейные билетики и купоны. Максимум, что она выигрывала – ящик пива и набор канцелярских товаров. Но все равно, она и это считала удачей и многие события следующего года связывала именно с рождественским выигрышем.

В это рождество произошло просто фантастическое событие, Мари выиграла поездку в Аймут на двоих. За красивыми словами скрывалось пребывание в санатории с понедельника по четверг и завтраки в отеле. Осталось только уточнить, что поездка должна быть в феврале, а отель находился на самом берегу Северного моря. Во-первых, февральская погода у холодного моря оставляла желать лучшего, а во-вторых, на поезде дорога займет почти всю ночь, а если ехать на машине, то так устанешь, что все три дня будешь отсыпаться в номере.

Все здравомыслящие друзья и подруги отказались составить Мари компанию, причем аргумент был один – повезло с выигрышем тебе, вот и поезжай одна, может, встретишь там своего принца!

А меня эта поездка как-то зацепила, я представила себе мрачное, серо-черное море, высокие волны с белыми барашками на гребнях и морскую пену на берегу, мне так и слышался мощный рев первозданной стихии…

Смена обстановки при творческом кризисе должна подействовать благотворно. Почему то мне казалось, что именно мощь и трагизм зимнего моря вернет мне вдохновение.

Мари была просто счастлива – такое удачное начало года, отдых в санатории. Когда мы туда приехали и нам дали список бесплатных процедур, она тут же заявила, что на прогулку со мной не пойдет. Она, видите ли, должна все перепробовать: сауну, чистку лица, массаж, замечательный крытый бассейн и, как написано в рекламном буклете, обязательно «предаться неге и мечтам» в уединенных бухточках с шикарными джакузи…

Пришлось гулять и впитывать вдохновение в одиночку. От санатория были проложены дорожки, на них стояли цветовые указатели – красный, значит, дорожка с этими знаками длится 5 км, желтый – 3 км, а зеленый – 1 км. Если уж получать заряд новых мыслей, то по полной программе, и я выбрала красную дорожку, ведущую вдоль кромки моря. Не знаю, сколько я прошла километров, но по времени выдержала только полчаса; всплеск эмоций я получила за первые пять минут, а все остальное время я приходила в ужас от острого ледяного ветра, проникающего во все щелочки в одежде, свистящего в ушах и буквально выгоняющего меня с берега.

В санаторий я вернулась абсолютно промерзшей, я чувствовала себя сосулькой и с трудом отогрелась. И не успела я проверить, вернулось ли ко мне вдохновение, как свалилась от сильнейшей простуды. Почему нельзя было холод и ветер отдельно, а трагизм зимнего моря отдельно?

Остальные два дня я провалялась в номере с температурой под 40. Врач дал аспирин и сказал, что если температура не пройдет здесь, то дома обязательно надо обратиться к доктору. Температура может держаться три дня, организм сам борется, а так как мне осталось наслаждаться отдыхом всего пару дней, то дальнейшее лечение придется продолжить уже с личным доктором.

Еле-еле я добралась до дома, сил не было никаких, постоянный сухой кашель не прекращался и температура снижаться не собиралась. Спасибо Мари, она купила еды, позвонила маме и записала меня на прием к доктору. И вот я лежу, замурованная в постель, мое одеяло весит, наверное, целую тонну, нет сил его приподнять, а уж вылезти из-под него – и подавно. Лежу, болею, жду маму…

Мама

Звонок Мари меня встревожил. В большей степени тем, что Элис так больна, что с трудом может говорить и лежит в постели. Я отложила все дела и тут же поехала к ней.

Когда заболевает твой ребенок, пусть ему и 26, на тебя опять находят нежные чувства материнской заботы, вроде уж забытые, сразу вспоминаются горчичники, микстуры и градусники. Болезни детей, ответственность за них, мобилизуют силы, отодвигают личные проблемы на задний план.

У Элис был жар, ее лихорадило, она с трудом говорила и почти не ела, ее тошнило… Это признаки уже не простуды, а чего-то более серьезного. Сама она до доктора не дойдет, это точно, надо вызывать скорую.

В больнице у нее взяли анализы, чтобы выяснить, что за инфекция. Ее не лечили до получения результатов, а она уже почти пять дней с температурой 40, ослабленная, почти не ест и не встает, в итоге организм сдался и ночью Элис впала в кому.

Все так быстро, сумбурно, непонятно… Господи, Элис, девочка моя, почему? По словам врачей, мы сильно затянули с госпитализацией и теперь возможны осложнения, но они уже начинают лечение. Жизнедеятельности Элис ничего не угрожает, ей подают питательные растворы, нет причин для волнений, все будет хорошо…

Как же так – за три дня и кома? Она лежит на кровати такая маленькая, бледненькая, все руки обколоты иголками, сердце кровью обливается…

Выяснилось, что у Элис редкий вид пневмонии и хорошо, что успели ее привезти в больницу, без медицинской поддержки она могла бы умереть, а сейчас будет курс антибиотиков и восстановительная терапия.

Курс прокололи, но Элис остается в коме. Ее перевели из интенсивной терапии в палату для коматозников, а там лежат годами…

Я нахожусь в состоянии ступора. Мне говорят, что нужно ждать, организм молодой, сам справится, но может быть через 10 дней, а может и через месяц… В голове вертится одна мысль: «Я живая и здоровая, а мой ребенок нет – где справедливость?» Похожие чувства были, когда два года назад погиб Николос; я долго не могла поверить, что я вот здесь и сейчас хожу, ем, сплю, а его нет и уже никогда не будет. Пережить это еще раз я не смогу. Но девочка моя еще жива. Я сходила в церковь, поставила свечку, заказала молитву…

Все что могу делать – верить и надеяться. Прихожу к ней каждый день, держу за руку, рассказываю интересные истории из детства. А глаза не просыхают, если бы слезами можно было бы вылечить, она бы давно уже очнулась…

Вот думаю, что есть другие способы помочь моей девочке. Если медицина может только поддерживать ее тело, то можно обратиться к целителям, магам, которые имеют более древние знания и воздействуют на ином уровне. Кто-то же должен мне помочь!

Я обращалась к трем или четырем целителям, все говорят, что могут провести ритуал по фотографии, но не гарантируют результата. Наиболее эффективно работает с комами и параличами Элтон Макдафф, маг чуть ли не в 10-м поколении, работает с древней книгой заклинаний 15-го века.

К нему меня записали только на следующую неделю. Офис находился в престижном пригороде, в красивом особняке. Работает маг только с состоятельными клиентами.

Макдафф был маленький, толстый человечек с головой, похожей на бильярдный шар. Он сидел на крутящемся стуле за большим столом, а за спиной у него стоял полукруглый, видимо изготовленный по специальному заказу, шкаф, за стеклянными дверцами которого стояли на полочках необычные старинные предметы: колбы, прозрачные шары разных размеров, свечи и множество книг, древних и ветхих, почти черных от старины. Казалось, что этот человек и его микромир существуют в другом измерении в отличие от современной, модно обставленной приемной, где я ожидала приема.

– Мадам э-э-э Келли, ваш случай не первый, помочь смогу. Цена стандартная – ваш автомобиль. Вам он не скоро понадобится, а ваша дочь купит себе новый, – проговорил Макдафф. Его голос звучал спокойно и завораживающе, с такой уверенной интонацией, будто он уже заглянул в будущее и все узнал.

– Да, мистер Макдафф, если моя девочка будет снова здорова, то мне не жалко машины, – покорно проговорила я.

– Вам придется провести несколько дней в этом доме в комнате для гостей. Это сложный ритуал, требующий от вас некоторой подготовки.

– А как же Элис? Вдруг придет в себя, а меня нет, я бы хотела дежурить возле нее какое-то время, – жалобно начала я просить, но тут же осеклась. Почувствовав его пристальный взгляд, я тоже посмотрела ему в глаза. Это были бездонные колодцы, мгновенно превратившие меня в кролика перед удавом и подчинив себе мою волю. С громадным внутренним усилием мне удалось отвести взгляд.

– Если ваша дочь, мадам Келли, очнется, а она не очнется (опять заглянул в будущее), то вам позвонят, телефон будет у вас, и вы спокойно вернетесь в больницу, – сказал Макдафф и одарил меня широкой и загадочной улыбкой чеширского кота.

Описывать ритуал он не стал и вообще назвал магическое действо «процедурой», как будто стоит вопрос не о жизни и смерти, а о простой чистке организма. К нему люди приходят в полном отчаянии, для них знание подробностей не имело большого смысла, главное, чтобы результат был достигнут. Я тоже не стала уточнять, к какой магии относится ритуал, к белой или черной, мне было все равно. Главное, чтобы моя дочь очнулась и стала жить нормальной жизнью.

Но суть «процедуры» маг все-таки объяснил, должна же я понимать, что будет происходить после ее окончания. Дело в том, что отрицательная энергия болезни Элис перейдет ко мне, а моя здоровая энергия, соответственно, к ней, после чего запустится процесс выздоровления и она продолжит жить, а я постепенно начну болеть и двигаться к смерти, и в конце концов, умру.

Я не сильно расстроилась, я хочу, что бы моя девочка жила и мне совсем не страшно уходить, там меня ждет мой муж Николос. Я по нему очень тоскую, может такая смерть более разумна, чем самоубийство, мысли о котором меня иногда посещают.

Подготовка к ритуалу заключалась в постной диете, чтении книг и очищении энергетических каналов.

Из больницы так и не позвонили. В день ритуала я переписала машину на мага.

Саму «процедуру» почти не помню, я была в трансе, как будто в наркотическом сне. Звуки слышались издалека и глухо-глухо, а может, это голос мага говорил в моей голове… От каждой горящей свечи шел лучик, и если поворачивать голову из стороны в сторону, то получался световой зигзаг. А свечек было много и в глазах были сплошные световые линии.

Он поставил передо мной зеркало. Я не узнала себя в отражении, из зеркала на меня смотрела безумная старуха с горящими глазами (или это уже будущее?), а рядом поставил фотографию Элис. Теперь мы обе смотрели в одно зеркало, он что-то бубнил, а я качалась в такт его слов, мне нравились лучики свечек, они успокаивали. В какой-то момент я в зеркале увидела лицо моей девочки на больничной кровати. Я замерла, мой взгляд сконцентрировался на лице Элис, какая-то сила непрерывно удерживала изображение, потом поверхность зеркала затуманилась, секунд через пять дымка исчезла, и мне показалось, что веки Элис дрогнули, совсем чуть-чуть. Я из последних сил вглядывалась в лицо дочери, может быть, она откроет глаза, но в этот момент в моей голове все потемнело, больше я ничего не помню.

Я очнулась на кровати в гостевой комнате. Не знаю, сколько времени я провела в обмороке, продолжался ли тот самый день или уже наступил следующий, было уже не важно, первым делом я позвонила в больницу.

Элис

Мне снилось лицо мамы, она смотрела на меня долго-долго, потом ее лицо исчезло и стало светло-светло, как будто я смотрю в упор на лампу дневного света и действительно я смотрела на лампу, она была прямо надо мной. Я перевела взгляд: окно, с другой стороны прозрачная стена и там ходят люди. Вокруг так тихо или я просто ничего не слышу, пока не понятно. Ощутила боль. Вначале я почувствовала боль в руке, там иголка от капельницы, потом внизу живота, и она такая мучительная… мне кажется, я закричала, но звук не услышала. Рот открывался или нет?

Мой мозг думает, что управляет телом, но никаких подтверждений от тела нет, может звук есть, а я не слышу? Кошмар какой-то… Одно точно, глаза моргают и двигаются, уже хорошо, надеюсь, все остальное тоже придет в норму. Но мне очень больно, как же крикнуть? Мозг помнит, как надо кричать, но делает ли это тело, ведь я ничего не слышу… В отчаянии пытаюсь пошевелить хотя бы чем-нибудь и вот уже чувствую, что пальцы на руке дергаются, а один нет, что-то мешает, еще раз пытаюсь, неожиданно изменился свет в помещении, стал пульсировать зеленый.

В палату тут же вбежали люди из коридора, убрали иглу из руки, проверили зрачки, померили пульс, сделали укол, и я провалилась в темноту.

Проснувшись, я увидела маму, на сердце стало хорошо и спокойно, она нежно гладила мою руку, и я чувствовала ее теплые прикосновения. Я начинаю ощущать мир вокруг…

Следующая пара недель прошла в восстановительных процедурах. Мама меня очень поддерживала в больнице, потом дома за мной ухаживала весь следующий месяц, пока я окончательно не поправилась.

А выздоравливала я быстро, врачи говорили, что первый раз видят такой скорый и успешный выход из комы.

Ко мне вернулось вдохновение, я писала по 5–6 страниц в день. И еще одна прекрасная новость заключалась в том, что мой издатель сообщил мне об удовлетворении запроса на грант, моя книга будет издана.

Складывалось впечатление, что у меня открылось второе дыхание, что все проблемы остались в той, добольничной жизни.

Расстраивало только одно, у мамы начались головные боли, перешедшие в приступы мигрени, она стала быстро уставать и выглядела очень бледной. Говорит, что машину она продала только потому, что ей теперь тяжело концентрироваться на дороге, да и мое лечение с финансовой поддержкой было гораздо эффективнее. Но мы с ней договорились, что как только выйдет моя книга, она поедет поправлять здоровье в санаторий.

В середине апреля, когда все цвело и пахло, вышла моя книжка. Как приятно держать в руках плод трехлетнего труда со скрипящими листочками, пахнущими свежей типографской краской, в душе сразу появляется окрыляющее чувство радости и самоудовлетворения.

Жизнь у меня начала бить ключом: презентации, выступления на телевидении, интервью различным журналам и газетам. Уф, совсем замоталась… Пришлось выпросить пару дней отдыха и отвезти маму в санаторий (да, я купила собственную машину). Мама все еще плохо себя чувствует, я честно пообещала навещать ее, как только будет возможность.

Знаки

Первый раз это случилось, когда я просматривала почту. Корреспонденции стало приходить гораздо больше, а я еще два дня отсутствовала, пока отвозила маму в санаторий, писем мне натолкали полный ящик. На одном из конвертов, в пустом промежутке между строчками для обратного адреса было выведено «склеп Невилов Шеффилд», причем надпись была сделана на древнеанглийском языке. Мне еще тогда показалась оригинальной подобная реклама древних архитектурных построек. Может, это почта таким образом помогает сохранить историческое наследие, одним словом, я не придала этому большого значения.

Но эта надпись начала меня преследовать: пишешь текст на ноутбуке, и неожиданно на чистой части листа появляются слова «склеп Невилов Шеффилд», может и так уже рекламу рассылают, пытаюсь внушить себе, а потом надпись стала появляться на стеклах и зеркалах. Выходишь из душа, хочешь расчесаться, а на запотевшем зеркале «склеп Невилов Шеффилд». Кто мог написать? Я дома одна, и даже собаки нет. Ужас!! Меня охватила паника. Может быть, после болезни что-то с головой стало не в порядке и это видения?

Сходила к своему психоаналитику. Он сказал, что надо покопаться в прошлом, может быть, это воспоминания детства или действительно влияние болезни, предложил пропить успокоительные таблетки и записал на прием на следующую неделю.

Как оказалось, надпись была только началом. Вскоре мне стал сниться еще один странный и страшный сон. Ощущение, что я схожу с ума, стало усиливаться. Во сне я себя вижу на каком-то старинном кладбище, иду между могил к склепу, а там маленькая дверь, я наклоняюсь и буквально втискиваюсь в узкий проход, внутри темно, но в руке фонарик. Он выхватывает из темноты могильные плиты, на одной ярко светится надпись «Маргарет Невил 1375–1420 гг.» Это какая-то мистическая надпись, она наводит на меня животный ужас, сердце колотится, меня охватывает дрожь и становится холодно. И я просыпаюсь в холодном поту от стука собственного сердца, просто кошмар!

Сон повторяется через каждые две ночи, как будто какая-то потусторонняя сила, не дает мне окончательно чокнуться от недосыпания. И ничего не помогает, ни алкоголь, ни снотворное, я все равно просыпаюсь от жуткого страха.

Светящая надпись меня манит, зовет. Именно тогда, когда она появляется, на меня находит страх, но не отталкивающий, а таинственно-притягивающий. Убегать не хочется, а хочется узнать, что за ней. Во сне есть что-то древнее и непонятное. Мой первый сон оставлял похожие ощущения, но гораздо в меньшей степени. Может, они связаны? Наверное, я в Шеффилде узнаю разгадку своих снов и таинственной надписи?

Я договорилась с издателем о недельной передышке и сначала поехала к маме. Она очень обрадовалась, но ее радость была какая-то грустная, и вообще, она стала плохо ходить и сильно похудела. Говорит, что все нормально, просто легкое обострение, скоро все будет хорошо.

– Мне надо съездит в Шеффилд с рекламной компанией книги, и буду там неделю, а потом приеду к тебе.

– Шеффилд, Шеффилд… Мне что-то рассказывала бабушка о нем. Вроде есть семейная легенда, что моя пра-пра-пра… бабушка жила в Шеффилдском замке, была то ли Невил, то ли Навил, не помню уже, она обладала магической силой и книгой, и то и другое по бабушкиным рассказам похоронено вместе с ней в склепе. Не знаю, как назвать нашу дальнюю родственницу, наверное, колдунья; вот у нее были дочери, и им этот талант передался, ну и от них дальше и может быть, у кого-то из нас есть частичка этой силы. Вот бабушка могла заговаривать от недугов, знала, какая трава к какому заговору подходит, но помогала только невинным детям. Моя мама, твоя бабушка, все отрицала и знать бабулю не хотела; внушала мне, что это все выдумки и сказки. Потом мне самой стало казаться, что все это придумано, а детей вылечивали доктора, а бабушка только травки полезные давала. Когда же я решила сама навестить бабушку, та уже умерла. Жаль, с ней было так интересно. Потом все забылось, сейчас думаю, может, и вправду это были только сказки и легенды.

Вот это да! Ничего подобного я не ожидала, даже представить себе не могла, что могу быть наследницей магического дара. Хотя у меня есть только сны, но мне кажется, что они не просто так мне снятся, и надписи не просто так мне видятся.

Шеффилд

– Простите, мне нужны какие-нибудь сведения о склепе Невилов и о Маргарет Невил, – спросила я у молодого человека, сидевшего за большим деревянным столом, на котором стояли все виды оргтехники.

Видимо это место, где электронные тексты распечатывают, а печатные сканируют и превращают в электронные. Вся эта электроника трудилась, что-то мигало, что-то двигалось и шумело.

Молодой человек, услышав мой вопрос, тут же поднялся со стула, потом уставивился на меня и зачем-то начал отключать всю электронику. Настала такая тишина, что я сразу поняла, здесь – музей, вроде бы и люди кругом, но слишком тихо.

Я еще раз повторила свой вопрос, но гораздо тише. Он продолжал смотреть на меня таким удивленным взглядом, как будто я стояла перед ним в кофточке наизнанку. Я даже осмотрела себя на всякий случай – да нет, с одеждой все в порядке.

– А-а-а, что вы сказали, о ком узнать… о Маргарет Невил, боже, откуда вам известно это имя? – почему-то шепотом спросил он, а его взгляд стал еще более подозрительным.

– Легенду знаю семейную, моей пра-пра… и так далее бабушкой, говорят, и была Маргарет Невил. Вот интересно узнать, есть ли у вас какие-нибудь сведения о ней. Я составляю генеалогическое древо нашей семьи, – тоже шепотом выпалила я.

– Боже! – воскликнул он так, что все обернулись, а потом просто упал на стул, – Вы – потомок Невилов? Э-э-э, живой потомок! Просто невероятно!

И впал в ступор. Наверное, мне надо было окаменеть, чтобы он начал соображать. Музейщикам малоинтересны экспонаты живые и меняющиеся, им привычнее пронафталиненные и инвентаризованные.

– Это всего лишь легенда, может, я никакой и не потомок. Мне как раз интересны сохранившиеся данные о ней, вот и все, – я попыталась вернуть его к реальности, зачем же воспринимать меня как музейный предмет.

Мне удалось, он пришел в себя, протянул мне руку и представился:

– Крис Стюарт, главный хранитель отдела древностей 12–15 вв. Рад познакомиться с родственницей Маргарет Невил, – и не давая мне вставить слово, продолжил, – интереснейшая была женщина, умела читать. А это редкость для средних веков. Незаурядная личность, есть сведения, что она колдовала, но почему-то никто ее в этом не обвинял, наверное потому, что она с мужчинами не имела дела, а женщин тогда мало слушали.

И как только он сделал небольшую паузу, я быстро вставила:

– Это все здорово, э-э-э, Крис, а можно что-нибудь узнать о ней, о месте захоронения, может быть, о ее детях?

– Да, конечно, – видно было, что он расстроился оттого, что его прервали, – я вам все подберу к завтрашнему дню. А как вас зовут, извините, что не спросил раньше?

– Элис Келли, приятно познакомится.

– Мне тоже. Горд знакомством. Приходите завтра сюда в это же время, я вам все покажу. До свидания, наследница Невилов, Элис Келли. Я вас буду ждать.

Посмотрел на меня уже как на девушку и так обаятельно улыбнулся, что я поняла, он не только экспонаты переписывает и книги сканирует, но и с живыми девушками тоже имеет дело.

Молодой человек произвел на меня хорошее впечатление, я бы даже сказала, интригующее. Он был, конечно, типичный «ботаник»: невысокий, худощавый и в очках; на первый взгляд кажется, что кроме книг его ничего не интересует, но что-то зацепило меня в его взгляде, живой интерес, что ли. Во мне проснулось женское любопытство и желание пофлиртовать. Наследница я Невилов или нет – пусть останется загадкой, ведь в процессе ее разгадки мы сможем побольше узнать друг друга.

Я одела единственное платье, которое взяла с собой (вот уж не думала, что возникнет такая ситуация), и пришла немного пораньше, чтобы успеть посмотреть музей. Но Крис ждал меня у дверей музея, нервно теребя какие-то листочки. Волнуется. Так приятно стало.

Музей я опять не посмотрела, мы сразу обратились к документам, собственно их он и держал в руках. Нашлось только два документа о Маргарет Невил: дарственная на землю за помощь в честь рождения наследника Томаса Невила и разрешение на захоронение в фамильном склепе.

– Остальное – легенды и сказки, – начал рассказывать Крис. – Маргарет была все-таки колдуньей, но помогала только женской части рода Невилов. Официально ее не объявляли колдуньей, рождение наследников было важнее, порчи на мужчин не делала, не проклинала. Все ее колдовство было направлено только на женское тело, деторождение, и вообще на связь между матерью и ребенком. У нее была книга. Очень старая. Это еще одна легенда. После смерти Маргарет, когда поместье перешло к Джону Тальботу, первому графу Шрусбери, фамильный склеп разграбили, все надгробные плиты сместили, видимо искали золото и драгоценности, возможно, забрали и книги. Но после этого стали возникать местные легенды только о темном колдовстве. Можно предположить, что было две книги – белой и черной магии. Понятно, что Маргарет пользовалась белой книгой, которая не несет отрицательной энергии. Больше о ней сведений нет. Склеп существует до сих пор, но вход давно заложен камнями, и вовнутрь не попасть, а трогать нельзя, это исторический памятник.

Речь Криса была завораживающей, слова льются и льются, ты слушаешь и слушаешь, и хочется, чтобы они не кончались. Я уже забыла о своих кошмарных снах, так он зачаровал меня своим рассказом, своим энтузиазмом и эрудицией…

– Как все интересно! А давайте прогуляемся к склепу, посмотрим на него, – предложила я, чтобы окончательно не утонуть в море слов.

Погода была замечательная: солнышко светило, птички пели, кругом весна, тепло. Но когда мы зашли на кладбище, по коже у меня побежали мурашки. В голове сразу определилось место, где надо искать склеп, и если бы сейчас наступила темнота, я бы внутренним чутьем нашла его, меня туда тянуло как магнитом. Вспомнился этот ужас от пролезания в склеп; кругом мрак, могильный холод и горящая надпись на плите. У меня похолодели руки и сердце забилось.

Я стою перед склепом и только усилием воли сдерживаюсь, чтобы не начать растаскивать камни, которыми завален вход. В душе возникло чувство ужаса, смешанное с предвкушением находки. Наверное, такое испытывает хищник, чуя жертву: вот-вот, сейчас я тебя поймаю и удовлетворю свой голод. Вся моя сущность просилась туда, в склеп. Я смогла убедить себя, что сделаю это как можно скорее, и начала лихорадочно думать.

Как туда пробраться? Днем кругом посетители и сотрудники экскурсии водят. Надо поздним вечером, когда темно. Одна я не смогу отковырять вход, а еще страшно находиться одной в темноте на кладбище; с другой стороны, сила, тянущая меня в склеп, не отпустит, пока я туда не проникну. Лучшим помощником для этого дела может стать только Крис. Надо убедить его помочь мне. Включу все свое обаяние и женственность.

– Крис, вы так красиво все рассказываете, давайте сегодня вечером погуляем, посидим где-нибудь в баре. Вы мне город покажете, а потом еще что-нибудь расскажете, – я говорю, сдерживая дрожь в голосе, получается неплохо, как будто я разволновалась от увиденного и услышанного.

– С удовольствием, Элис. Я вам и половины легенд не рассказал. Род Невелов – это как раз тема моей диссертации.

Ужас! Опять будут слова, потоки слов… Как же его на действия подвигнуть? Придется внимательно слушать, подпаивать, и главное, не пропустить момент и позвать на вскрытие склепа Невилов. Думаю, что любопытство исследователя должно победить над ответственностью за исторический памятник.

Прогулка по Шеффелду обещала быть замечательной, но я сильно нервничала и суетилась, все время хотела зайти в какой-нибудь паб. Крис тем временем целеустремленно показал мне основные достопримечательности: ратушу и развалины замка, в котором в конце 16-м веке находилась в заключении Мария Стюарт. И, наконец, совсем уставшие мы приземлились в одном из пабов.

За пинтой эля Крис рассказал мне одну историю. У Маргарет Невил был магический дар, передающийся только по женской линии. У Маргарет было две дочери, и только одной он передался, хотя обучала она их вместе, и знания были одинаковые. И вот, говорят, что именно вторая дочь, не получившая дар, после смерти матери хотела завладеть книгами. Видимо считала, что с ними и дара особого не надо. И по всей видимости, она каким-то образом участвовала в разграблении склепа. Видимо, она нашла черную книгу, потому что именно в этот период появились сведения о колдунье и темной магии. Она могла совершать только простые ритуалы и заговоры, и большую часть ее клиентуры составляли простые крестьяне, поэтому сведения о ней сохранились в фольклоре и сказках.

Возможно, никакой белой книги там просто не было, она осталась у сестры, но сведений о ней нет. Склеп долгое время был местом паломничества бездетных дам, но в конце концов вход замуровали.

«Что я должна найти в склепе, белую книгу Невилов? Зачем?» – задавала я себе вопросы. Итак, пойдем последовательно: начнем со склепа, может там, за могильной плитой просто амулет или еще что-то, если и найдем какой-нибудь предмет, то Крису в музей отдам или сны и знаки дальше подскажут, что делать… но лучше уж прекратились бы…

– Крис, вы бы хотели посмотреть, что там внутри склепа? Допустим, что я, как потомок Маргарет скажу, что не просто так приехала сюда, что это она меня позвала, поманила – знаками, снами.

Он на меня смотрел опять так же, как в первый раз. Даже выпитый алкоголь никак не смягчил взгляд, думаю, что он стал наоборот еще трезвее.

– Элис, я знал, что вы не просто так приехали сюда, вернее догадывался. Есть музейная байка, что иногда сюда приезжают сумасшедшие старушки, называют себя пра-пра-пра…внучками Маргарет и пытаются проникнуть в склеп, но они как правило попадают не дальше машины скорой помощи. И вот вы здесь и тоже хотите в склеп, но вы не старая, а даже совсем наоборот, и не сумасшедшая. Что же там спрятано?

Значит, не мне одной эти сны снились… Интересно-интересно, конечно, еще пару недель таких ночей, и я тоже стану одержимой и истеричной, а потом – прямой путь в психушку.

– Вы хотите узнать? Давайте попадем туда, давайте раскроем тайну склепа Невилов. А то еще несколько дней и я тоже сойду с ума. Помогите мне, я вам отдам, то, что мы найдем, а? – с надеждой выпалила я.

– Хочу ли раскрыть тайну склепа Невилов, написать об этом в диссертации, но при этом испортить историческую ценность, за что штраф превышает две моих зарплаты… Даже не знаю, с другой стороны, совсем не хочу, чтобы вы как-то пострадали. Судя по всему, вы последняя наследница Маргарет Невил, и помочь вам – моя прямая обязанность, – с пафосом закончил он.