Текст книги "Грехи и подвиги"

Глава 8. Посланец Старца горы

– Посмотри-ка! – произнес смуглый, быстрым взглядом окидывая палатку. – Здесь кто-то был! Кто-то сорвал со стены мой мешок.

Высокий вздрогнул и тоже с беспокойством огляделся.

– Да нет! – возразил он, тем не менее снимая с плеча лук. – Никого тут не было – я видел паутину в проломе, через который мы влезали. Если бы кто-то забрался сюда прежде нас, ее бы не было.

– Да в это помещение можно пробраться и через мельницу! – смуглый говорил по-французски с каким-то странным гортанным акцентом. – Другое дело, кто это был: обычные грабители, либо кто-то похуже. Ты уверен, Гийом, что твой брат ничего не подозревает?

– Конечно, уверен. Его год с лишним вообще не было во Франции, и он никак не мог за мною следить. А твой мешок содрал со стены какой-то зверюга. Вон, смотри, на земле отпечатались лапы. Дикий кот, скорее всего. Ну да, и колбаса, что я тебе принес, пропала. А тряпка, в которую я ее заворачивал, вон, валяется! Эти коты что хочешь достанут!

– Хорошо бы так, – смуглый продолжал осторожно осматриваться и даже, как показалось Луи, нюхать воздух. – Хорошо бы так… В любом случае, я сегодня уйду отсюда. И мы с тобой встретимся, если все пройдет удачно, уже в замке. Когда твой брат должен покинуть Францию?

– Дня через три, – ответил высокий, поднимая кожаный мешок и старательно связывая порванную лямку. – Он бы сюда не приехал, но Алиса…

– А что Алиса?

– Да ведь это она сбежала из Парижа к барону де Брюи, потому что ей, видите ли, не хочется ехать в Мессину. Она, видите ли, уверена, что король Ричард не любит ее и сама якобы никогда не хотела выходить за него замуж! Ну, моему брату и пришлось гнаться за нею сюда. Ведь вот-вот в Париж прибудет рыцарь со свитой. Тот, которого Филипп-Август отправил из Мессины.

– Тот, что должен привезти Алису Французскую к Ричарду Львиное Сердце? – в голосе смуглого прозвучала некая скрытая угроза. – То есть тот человек, который мне и нужен?

Луи слушал, все более и более изумляясь. Они говорили о нем! Более того, поручении, которое ему дал король! И человек в куцем плаще тут же подтвердил это, причем заговорил о таких вещах, которые уж никак не могли быть безразличны графу Шато-Крайон.

– Однако если ты убьешь рыцаря, то что потом скажешь королю Филиппу-Августу, который его послал? Король ведь непременно спросит, отчего с его сестрой приехал совершенно другой человек?

– Пускай спрашивает. А я скажу, что рыцарь захворал либо получил рану, а я – его друг, и он просил меня завершить данное ему поручение. И потом, если французский король будет слишком подозрителен, то придется лишь немного ускорить события!

Высокий поежился:

– Ты и его собираешься убить? Не много ли дел для одного лишь слуги Старца? Ведь ты говорил, что главная твоя цель – король Ричард…

– Да! – голос смуглого чуть дрогнул, но не от страха или сомнения – в нем прозвучала ненависть. – Пока Львиное Сердце жив, ни один воин Аллаха не может спать спокойно! Но король Франции тоже силен и могуч, у него большая армия, и если он не оставит в покое земли правоверных, то придется дать вашей стране другого короля… Кто там ему наследует?

– Если для тебя все так просто, – проговорил человек в куцем плаще, – то зачем тебе вообще понадобился в этом деле я? За что ты мне заплатил? И почему уехал из Парижа, потащился со мной в Шампань, а оттуда – в эти лионские дебри? Не проще ли было в Париже дождаться этого злосчастного рыцаря, раз ты сумел подкупить даже кого-то из свиты принцессы?

Смуглый рассмеялся, но его смех казался еще мрачнее и неприятнее предыдущей мрачной мины.

– Я же должен был убедиться, что ты меня не обманул, и граф Анри Шампанский на самом деле в предместье Лиона, и что он повезет Алису назад, в Париж, а не отправится с нею сразу же на Сицилию. Что если он решил бы обойтись без рыцаря, посланного королем? Да и ты, любезный Гийом, можешь получать деньги не только от меня.

Человек в куцем плаще обиженно фыркнул, однако не решился спорить со своим зловещим собеседником. Он только осторожно спросил:

– Да отчего ты непременно хочешь поехать с Алисой, подменив ее сопровождающего? Разве тебе так трудно подобраться к Ричарду Львиное Сердце и без такой уловки?

– Трудно! – злобно огрызнулся смуглый. – Он отважен настолько, что кажется безумным, но он, увы, не безумен и не безрассуден. Кроме того, – тут на его толстых губах промелькнула улыбка, – Старец горы часто предпочитает оставаться в тени, когда его рукой Аллах карает неверных или непослушных. Если я буду вблизи короля англичан, то он может умереть и обычной смертью, либо по собственной неосторожности. Скажем, упасть с коня во время быстрой скачки, сильно простудиться, либо еще что-нибудь… А тебе я плачу за то, чтобы было, кому подтвердить мой рассказ в Мессине, и за то, чтобы ты, в случае чего, вовремя остановил своего ретивого братца.

– Анри?! – взвизгнул тот, кого смуглый называл Гийомом. – Уж не хочешь ли ты сказать, что в случае чего поручишь мне его убить?

– А то ты скажешь, что любишь его? – вкрадчиво спросил смуглый.

– Скажу, что ненавижу! Но ни за что не стану с ним связываться… Он укокошит пяток таких, как я!

Смуглый ближе подошел к своему сообщнику и снизу вверх пристально посмотрел в его лицо.

– А знаешь… Как ни ненавижу я короля Ричарда, но не стану лгать и говорить, что в честном бою я мог бы с ним совладать. Однако вполне надеюсь отправить его ко всем его славным предкам! Думаю, если ты научишься шевелить своими куцыми рыцарскими мозгами, то тоже сможешь побеждать тех, кто в открытой схватке победил бы тебя. Прощай. Мне не нравится, что кто-то, пускай даже дикие звери, рылись в моих вещах. Правда, все на месте, но спокойно ночевать здесь я сегодня уже не смогу. Я ухожу, а завтра отправлюсь в Париж. Ты же должен постараться задержать графа и принцессу еще на пару дней, чтобы мне наверняка успеть подменить собой французского рыцаря. Коль скоро Анри Шампанский поручил тебе все сборы в дорогу, ты легко сможешь их немного затянуть. А уж в Париже я сам буду решать, ехать ли тебе со мной в Мессину.

– Я бы лучше остался! – воскликнул Гийом уныло. – Что-то у меня нет никакого желания даже ненадолго становиться крестоносцем…

– Я знаю, что тебе плевать на свою веру и на вашего Бога! – через плечо уронил смуглый, вскинул на плечо мешок и, как тень проскользнув в проем, исчез.

Все это время Луи раздумывал, стоит или не стоит ему сейчас себя обнаружить. В разговоре этих двоих он понял далеко не все, однако главное было совершенно очевидно: загадочный смуглый человек, говорящий со странным акцентом, скорее всего сарацин и относится именно к тем самым страшным слугам Старца горы, убийцам-ассасинам, о которых писал прадед Эдгара, про которых Луи столько слышал от других крестоносцев. Свои намерения смуглый высказал более чем откровенно: он получил приказ своего повелителя убить одного из главных вождей Третьего крестового похода – английского короля Ричарда, а если потребуют обстоятельства, то и короля Франции. А для этого ассасину необходимо проникнуть в стан крестоносцев в Мессине и получить возможность оказаться вблизи христианских королей… Поэтому он собирается выдать себя за посланца Филиппа-Августа, то есть за него, графа Луи Шато-Крайон. Но при живом графе Шато-Крайон он этого никак сделать не сможет, а потому…

Будь у Луи с собой меч или арбалет, он бы не раздумывал. Захватить ассасина, доставить его к графу Анри Шампанскому (тем более, коль скоро граф, оказывается, не в Париже, а здесь, вблизи Лиона, и принцесса Алиса тоже!), а уж там пускай граф, о котором молодой рыцарь слыхал немало восторженных рассказов все от тех же рыцарей, находит способ развязать язык поедателю хашшиша. Спутник этого негодяя, хоть он, по его же словам, брат знаменитого графа Анри, судя по всему, отменный трус и опасности не представляет. Однако, имея только кинжал, вступать в бой с двумя противниками все же рискованно, тем более, если у одного из них мощный лук, а у другого – возможно, отравленный нож. И этот другой – специально подготовленный убийца.

Все это могло бы и не остановить Луи, не будь с ним рядом девушки – о ней он в любом случае должен был позаботиться. И потом, при всей своей отваге молодой рыцарь вовсе не был так уж бесшабашен, чтобы не сознавать, какую важнейшую тайну он сейчас подслушал и как необходимо предотвратить заговор ассасинов, то есть успеть предупредить двух великих королей.

«Как хорошо, – подумал Шато-Крайон, – что мои конь и сокол остались по другую сторону мельницы и эти двое их не могли заметить. Не то мое присутствие было бы обнаружено сразу, а тогда они нипочем не стали бы вести здесь своих разговоров. Еще чудо, что не догадались посмотреть за кусты! Кошачьи следы сбили их с толку!»

И тут, стоило только Луи вспомнить про кота, как тот сам о себе напомнил. Да еще как! За время совещания заговорщиков Саладин успел отъесть солидный кусок от остатков колбасы, но переусердствовал и в конце концов выронил оставшуюся часть под ноги рыцарю. Это привело зверюгу в бешенство, и он испустил отчаянный вопль, снова принявшись царапаться и брыкаться.

Гийом в это время уже собирался покинуть развалины. Вероятно, он выжидал, чтобы дать уйти подальше смуглому, которого не без оснований побаивался. Пронзительное «мя-а-а-а-у-у» заставило негодяя вздрогнуть. Он начал растерянно оглядываться, с одной стороны понимая, что это вопил всего лишь кот, с другой стороны почувствовав нечто неладное: просто так и кошка не подаст голос, раз орет, значит, есть причина, и этой причиной может быть человек!

Весь напрягшись, оглядываясь по сторонам, будто застуканный воришка, заговорщик шагнул сперва к проему, в котором исчез смуглый, затем метнулся в противоположную сторону – крик кота явно раздался из кустов жимолости.

– О Боже, он увидел нас! – прошептала девушка, и Луи, хотя и не касался ее, ощутил, как она задрожала.

Однако Гийом вначале не мог их видеть, а вот услыхать ее шепот мог вполне. И, вглядевшись, вероятно, заметил цветные пятна в зеленой завесе ветвей.

– Выходи! – завизжал он, выхватывая из колчана стрелу и стремительно натягивая лук. – Кто бы ты ни был! Выходи или я выстрелю!

– Стреляй!

Луи выступил вперед, и его грудь оказалась на расстоянии туазы [13]13
  Туаза – мера длины, принятая в то время в ряде европейских стран. Составляла около 180 см.


[Закрыть] от железного наконечника стрелы. Он понимал, что не успеет даже обнажить кинжал. Однако у него нашлось оружие не хуже. Замахнувшись, юноша со всего размаху швырнул прямо в лицо Гийому дико завопившего кота.

Саладин не подвел ожиданий рыцаря. С лету он вцепился в физиономию заговорщика всеми четырьмя лапами, то есть двадцатью острейшими крючками своих великолепных когтей.

– А-а-а! – заорал Гийом.

Стрела, сорвавшись с тетивы, улетела куда-то вверх, а сам заговорщик с отчаянными воплями рухнул и покатился по земле, изо всех сил пытаясь оторвать серое чудовище от своей головы. Впрочем, Саладин почти сразу его выпустил и с новым воинственным кличем взлетел по стене, откуда разразился целым залпом кошачьих угроз и проклятий.

Излишне говорить, что «храбрец», падая, уронил свой лук, и рыцарь сразу завладел им. Он обнажил и кинжал, не столько опасаясь Гийома, сколько думая, что смуглый, уйдя не так далеко, мог их услышать и повернуть назад. Но ассасин не появился в проеме, а его сообщник, едва избавившись от кота, вскочил на ноги и, схватившись обеими руками за свою окровавленную физиономию, ринулся наутек.

Луи никак не ожидал такого немедленного и позорного бегства. Впрочем, он мог бы попытаться догнать негодяя, но, во-первых, решил не бросать свою спутницу, во-вторых, не тратить времени на беготню по лесу.

– Улю-лю! – крикнул он вслед убегавшему.

И повернулся к кустам жимолости.

– Выходите, мадам! Мы с доблестным Саладином победили врага.

Девушка выступила на свет, и тут рыцарь увидел на ее румяных щеках дорожки слез. Она плакала не от страха, что-то иное было причиной ее рыданий.

– Мерзавец, вот мерзавец! – повторяла она, всхлипывая и пытаясь вытереть слезы рукавом рубашки. – Скотина, предатель!

– Вы об этом герое, что сбежал от кошки? – небрежно спросил Луи. – Он назвал себя не больше не меньше как братом знаменитого графа Анри Шампанского.

– Да он и на самом деле только называется его братом, – пытаясь справиться с собой, сказала красавица. – Граф Эдмунд Шампанский был женат дважды. Он дал свое имя сыну первой жены, но почти все деньги и графство Шампань оставил Анри. Гийом старше Анри на десять лет и ненавидит его, как первого врага. Однако кто бы мог подумать, что он дойдет до такой… такой… такой мерзости! Послушайте, нужно скорее послать кого-то в Париж! Этот страшный человек… тот, что был с Гийомом, ведь убьет рыцаря, которого прислал Филипп.

– Не убьет, – покачал головой юноша. – Не убьет потому, что в Париже этого рыцаря нет. И не будет. Рыцарь здесь. И в настоящий момент перед вами.

– Вы?! – она была так поражена, что даже перестала всхлипывать. – Вы и есть тот, кто?…

– Ну да, мадам, я и есть. Я ведь говорил вам в начале нашего знакомства, что еду с поручением от его величества. А вот кого и в самом деле нужно предупредить и как можно скорее, так это графа Анри и принцессу Алису, если они и вправду остановились где-то поблизости.

– Граф Анри остановился в замке Брюи. – голос девушки звучал уже твердо, и совершенно твердым стал ее взгляд. – Если вы возьмете меня к себе в седло, мы будем там меньше, чем за полчаса. Только нужно поймать Саладина…

– Попробуем!

И, подобрав упавший кусок колбасы, Луи поднял его как можно выше:

– Кис, кис, кис! О, повелитель магометан и сокрушитель заговорщиков! Идите-ка сюда: вы кое-что потеряли.

Кот перестал завывать, принюхался и с гордым видом слетел по стене вниз.

– Прошу, ваше высочество! – Луи низко поклонился. – Ведь я не ошибаюсь: вы – принцесса Алиса?

– Вы не ошибаетесь, – ответила она. – Думаю, нам стоит подождать, пока Саладо прикончит колбасу, а после поедем как можно скорее. Хотя… – и тут она презрительно сморщилась, – Гийом сейчас уж точно не вернется в замок. Он – полное ничтожество.

Глава 9. Граф Анри

Замок Брюи стоял так удачно, как только может стоять любой замок рыцаря. На небольшом, почти круглом островке посреди озерца, тоже очень небольшого, но глубокого, так что копать рвы вокруг цитадели баронов Брюи необходимости не было. Напротив, лет сто назад с восточной стороны замка была устроена насыпь, приблизившая берег к его воротам и позволившая соорудить подъемный мост. До того и к замку, и от него плавали на лодках. Это было очень удобно, если цитадель приходилось защищать, и очень скверно, если нужно было преследовать отступающего врага – ну-ка, переправь быстро и без потерь, под возможным обстрелом с берега, полсотни воинов! А бароны де Брюи были воинственны и редко ограничивались тем, что просто давали своим недругам отступить…

У нынешнего владельца замка и окрестных земель, Жерара де Брюи, тоже была дружина, но она уже никак не насчитывала пятидесяти человек, да и половины того в ней не было: часть дружины взяли с собой в Крестовый поход двое сыновей старика Жерара. Оба они были живы здоровы, по крайней мере таковые известия ему привозили уже пару раз, и барон клял себя на чем свет стоит, что не удосужился обучить наследников грамоте – могли бы ведь и сами написать отцу, но тот и другой едва умели выводить собственные имена. Еще у барона было целых четыре дочери, и троих он уже удачно выдал замуж, а четвертая, которой только-только минуло четырнадцать, жила пока при отце и считалась в скором будущем неплохой невестой – хоть богатства семьи и подтаяли, однако за Матильдой было что дать жениху.

Но дочь есть дочь, с ней не поедешь на охоту, не побьешься на палках во дворе замка, не выпьешь под хорошую дичь выдержанного вина. Жерар де Брюи скучал в своих владениях, особенно после смерти старого приятеля и вечного должника Гюи Шато-Крайон. Поэтому приезд, пускай и на самое короткое время, графа Анри Шампанского стал для него подарком.

Правда, вначале, как снег на голову, явилась с небольшой свитой и с самой небольшой охраной принцесса Алиса и объявила, что просит защиты в стенах замка Брюи. Оказывается, ей сообщили, что ее брат, король Филипп-Август, вот-вот пришлет за нею кого-то из своих рыцарей, чтобы привезти сестру в Мессину и выдать за Ричарда Львиное Сердце. А она отлично знает, что Ричард вовсе не любит ее и руки ее добивался только, чтобы заключить прочный союз еще с их отцом королем Луи Седьмым.

Барон растерялся. С одной стороны, просьба дамы, да еще царственной особы, налагает на рыцаря обязательства. Выставить принцессу из замка он уж никак не мог. С другой стороны – а что если Филипп-Август узнает, куда скрылась сбежавшая из Парижа сестрица, и пришлет за ней, да еще, может, не одного, а десяток рыцарей? Всякому понятно, вассал не сможет противиться воле короля!

Поэтому, когда к замку подъехал всего с двумя оруженосцами добрый знакомый старого барона, владелец богатой Шампани граф Анри, старик очень ему обрадовался. Да и Алиса, искренно любившая своего славного родственника, не рассердилась и не слишком расстроилась. Последние два месяца граф, вернувшийся из-под стен Птолемиады, в осаде которой он участвовал целый год, жил в Париже и много общался с принцессой. Ее бегство не удивило храброго вояку, он не стал поднимать шум, решив, что успеет догнать, уговорить и вернуть беглянку до приезда королевского посланца, а если тот и приедет раньше, то подождет. На этот случай граф распорядился как следует принять и устроить рыцаря в королевском замке. Хотя история была неприятная и глупая (в душе Анри жалел Алису, но понимал, что ехать в Мессину ей нужно для своего же блага: надменный Филипп никогда не простит сестре неповиновения).

– Проходите, проходите! – старая полная служанка, будто сарацин, повязавшая голову целой простыней, даже не смутилась, увидав рядом с принцессой совершенно незнакомого молодого человека. – Мессир граф уже заволновался: вы ведь отправились гулять пешком, мадам!

И вдогонку крикнула:

– А кто это с вами, ваше высочество?

– Посланный его величества! – не оборачиваясь, отвечала Алиса.

Брюи напоминал графу Шато-Крайон его родовой замок, хотя и был куда богаче и ухоженнее. В нем не замечалось и следа того разорения и запустения, до которого бедность довела владения его отца, однако расположение построек, система лестниц и дворов, – все это было весьма похоже почти во всех замках, построенных примерно в одно время. Поэтому Луи не удивило, что Алиса повела его к донжону [14]14
  Донжон – в данном контексте центральная башня замка или крепости. Иногда донжоном называли также тюрьму.


[Закрыть], а войдя, стала подниматься на второй этаж. Миновав лестницу, они вошли в просторную комнату и застали там старика-барона и его гостя, которые, сидя за дубовым столом, яростно сражались. То было сражение, при котором не нужно никакого оружия – перед противниками лежала на столе большая квадратная доска, расчерченная на мелкие, светлые и темные квадратики, и в этих квадратиках располагалась армия: маленькие, искусно вырезанные из черного дерева и слоновой кости фигуры – короли, воины, кони, боевые слоны, даже осадные башни. Эту удивительную игру, которую арабы давным-давно узнали от жителей далекой Индии, некоторые из крестоносцев привезли в свои страны еще после Первого крестового похода. Граф Анри слыхал о ней, а находясь в Палестине, научился в нее играть и привез маленькое «поле сражения» в родную Шампань, а потом забрал с собою в Париж [15]15
  Именно так и попали в Европу шахматы, изобретенные, всего вероятнее, в Персии, оттуда попавшие в Индию, а из Индии – в арабские страны.


[Закрыть].

– О! А вот и малышка Алиса вернулась! – воскликнул барон Жерер, отрываясь от игры. – Слава Богу! Я не могу справиться с твоим дядей, девочка: он обыгрывает меня уже в четвертый раз. Эти фигурки, я думаю, заколдованные – они ходят так, как ему хочется, а я, как ни бьюсь, не могу в них разобраться.

– Мессиры! Оставьте пока игру! – повелительным тоном произнесла Алиса. – Со мною пришел человек, которого мы с дядей должны были встретить в Париже.

Полагаю, что полчаса назад он спас мне жизнь.

– А что такое? – резко спросил Анри и поднялся из-за стола.

В эту пору графу Анри де Труа, которого все называли графом Шампанским, минуло двадцать девять лет. Он был среднего роста, светловолос, голубоглаз и, если не красив, то все же по-особому хорош собою – в его ладной, крепкой фигуре ощущались сила и стать, хотя ходил он слегка вразвалку, а сидя, чуть-чуть сутулился.

Алиса называла его дядей, Филипп-Август – «братцем», хотя на самом-то деле и ему, и ей он приходился не братом и не дядей, а… племянником! Он был старше короля на четыре года, а принцессы на десять, но его мать тем не менее была им сводной сестрой, потому что родилась от брака знаменитой Элеоноры Аквитанской с королем Луи Седьмым. Правда, об этом редко вспоминали. И граф Анри, искренне любивший живую непоседливую Алису, кажется, всерьез верил, что он ей дядя.

В Третьем крестовом походе граф участвовал с самого начала и успел прославиться не только своей бесспорной отвагой и воинским искусством, но также удивительной щедростью. Да, он был богат, но многие не менее богатые графы, князья, герцоги не тратили на войну и четверти того, что вложил в нее Анри, твердо убежденный, что для святого дела нельзя жалеть даже жизни, а уж она в любом случае стоит дороже денег. Одни только осадные башни, которые построили для штурма неприступной Птолемиады, обошлись графу в тысячу пятьсот золотых червонцев. Они просуществовали недолго – одна за другой эти великолепные машины сгорели у стен могучей крепости.

Получив серьезное ранение, Анри Шампанский уехал назад во Францию, но вовсе не потому, что решил отойти от Крестового похода: просто ему нужно было выжать из своих владений новые средства на вооружение и боевые приспособления, а также по возможности набрать новые отряды. Два таких отряда он уже отправил из Парижа под командой знакомых рыцарей, и вскоре собирался отправиться назад сам, а тут как раз пришло известие, что Филипп-Август намерен послать за Алисой. Нет, Анри не собирался заменить собою ее провожатого – он вовсе не был уверен, что царственная невеста застанет в Мессине своего жениха. Да и свадьба могла вдруг расстроиться (характер Ричарда Львиное Сердце граф Анри знал очень неплохо!), а в этом случае чего доброго придется везти девушку назад, во Францию, что совершенно не устраивало воинственного шампанца. Но поехать вместе с нею и с ее сопровождающим – а почему бы и нет?

– Так что такое произошло? Что угрожало Алисе? – спросил Анри, прямо обращаясь к Луи и даже не спрашивая, кто он такой.

Тем не менее Луи назвал себя и во всех подробностях рассказал о случайной встрече с принцессой, о том, как хвостатый Саладин спрятался в развалинах мельницы, и какое страшное открытие они с Алисой сделали благодаря ему.

– Так! – проговорил граф, когда рыцарь умолк. – Ну, спасибо. Знал я и прежде, что мой братец Гийом – последний мерзавец, однако это уже слишком! Продаться ассасинам… Тьфу! Знаете, – тут он пристально поглядел в лицо Луи и улыбнулся, будто почувствовал в нем человека, близкого ему по натуре, – знаете, мессир, я ведь побывал в самом логове этих убийц. И видел Старца горы. Это случилось, когда я, ненадолго оставив лагерь, ехал в один из палестинских городов. Мне встретились сарацины и отчего-то не напали, а пригласили поехать с собою, но когда мы доехали до гор, завязали глаза. Идиоты! А то я по времени и по тому, сколько раз конь шел вверх и сколько раз под уклон, не нашел бы, если надо, того места, куда меня привезли! Я видел и их крепость, и оружие. Видел, что их действительно много – тысячи. Думаю, они и не убили меня потому, что хотели внушить трепет и надеялись, что я моим рассказом напугаю остальных христиан. Не на того напали! Но то, что этот их Старец мне показал, было и впрямь мерзко и страшно. Желая показать, как беспрекословно ему повинуются эти несчастные, одурманенные отравой люди, он приказал одному из них: «Умри!» И тот тотчас пронзил себя кинжалом! [16]16
  Как ни фантастичен этот рассказ, он тем не менее взят из истории, как и многие другие события романа. Граф Анри Шампанский (вполне реальный исторический персонаж) рассказывал о том, как побывал в гостях у Старца горы и тот продемонстрировал ему свою власть над подданными именно таким страшным способом.


[Закрыть] А этот хвастливый разбойник еще ухмылялся: «Если я прикажу, все, кого вы тут видите, тотчас лишат себя жизни!» Меня так и подмывало сказать: «Прикажи!» А уж оставшись с ним вдвоем, я бы показал ему кое-что другое. Но, думаю, он совсем не идиот. Кстати, они называют его бессмертным, хотя я знаю точно, что с момента возникновения их тайного союза, а он возник около ста лет назад, Старцы менялись по крайней мере четыре раза.

– Смертны они или нет, – заметил Луи, не без содрогания слушавший рассказ храброго крестоносца, – но от этого они не менее опасны. Что вы намерены делать?

– Что? – поднял брови Анри. – Ехать с вами и с моей милой тетей-племянницей на Сицилию. Я бы поехал прямо в Палестину, но хочу, раз так, увидеть Филиппа-Августа как можно скорее. Да и Ричарда нужно предупредить, он ведь мне тоже дядя. Гийома сейчас можно не опасаться – вы хорошо напугали эту свинью, и он из одного страха, что я могу узнать о его предательстве, уже не покажется мне на глаза. А вот тот, второй, видимо, очень опасен. Мы выиграли время – пока убийца едет в Париж, покуда убедится, что рыцарь от короля туда не явился, пока узнает, что мы с Алисой уже в пути, нам, возможно, удастся добраться до Мессины. Ассасин наверняка пустится следом – он не остановится и придумает новый план, как подобраться к королю. Поэтому отправимся уже завтра утром. Вы сможете собраться так быстро, граф?

Луи пожал плечами:

– Да мне собственно и нечего собирать. Правда, я хотел поискать себе оруженосца, но, в конце концов, обойдусь.

– Я дам вам одного из своих, – решительно заявил Анри и тут же подмигнул Алисе: – Видишь, девочка, сама судьба хочет, чтобы мы с тобой туда поехали. Любишь ты короля Ричарда или нет, думаю, смерти его ты не хочешь так же, как и мы все. А посему наш добрый барон угостит нас на прощание знатным ужином, даст в дорогу побольше своего славного вина, и на рассвете мы покинем добрую Францию.