Текст книги "Беги, а то заколдую!"

Он оскорбительно оглядел ее и бросил, отворачиваясь:

– Я не спорю с девчонками.

– Так и скажи, что струсил, – фыркнула она. – Неужели хваленые Вудхаусы – трусы?

Раздался шум и гул, но эльф только покачал головой и невозмутимо, к разочарованию Эбигейл, сел за стол.

Однако известие о предложенном пари и отказе Вудхауса катилось по академии, а затем и по городу, обсуждалось в знатных домах на выходных. Папа Горни на воскресном обеде хлопал дщерь по плечу и громогласно хвалил, что она утерла нос выскочкам.

А в понедельник Вудхаус перед лекцией объявил, что согласен на пари. И пусть потом Эбигейл случайно услышала, как его кузины обсуждали шепотом, что его заставил отец – дабы не уронить честь Вудхаусов. Она просто не поверила этому – ее папа никогда ничего ей не запрещал и не заставлял. Она же его обожала и хотела радовать постоянно. Собственно, и место придворного мага ей было нужно, чтобы порадовать папу.

Вудхаус проиграл пари, пусть все, включая Эби, и понимали, что отставание на одну десятую балла – это несущественно. Перед выпускным он трижды прокричал на площади перед академией, что гномы лучше эльфов в магии. Вид у него был настолько высокомерный, а тон таким – чтобы было понятно, что он имеет в виду совсем другое.

Но каким трудом ей далась эта победа! И Эби прекрасно отдавала себе отчет, что не будь у Натаниэля непереносимости к некромагии, он вполне мог бы стать лучшим. А сама она, признаться честно, вполне бы удовлетворилась должностью простого мастера амулетов. Но должность придворного мага, помимо возможности порадовать папу, стала еще одним способом утереть нос Вудхаусу. От таких должностей не отказываются.

* * *

Эбигейл почесала облупившийся на горном солнце нос, которому не помогали никакие заклинания, потом укушенную каким-то зловредным насекомым спину, вытерла мокрый от пота лоб и лоснящиеся щеки. На них наверняка остались грязные полосы. На руки вообще было страшно смотреть – черно-серые, погрубевшие. Да, даже её ладони, привыкшие к молоту, и пальцы, легко гнувшие подковы, были в меру ухоженными и приятными на ощупь – до того как она появилась в этом демоновом предгорье! Эби ругнулась и полезла дальше в гору. Компас, как заколдованный, показывал дорогу в Долину Пегасов исключительно через самые крутые и обрывистые склоны, непроходимые ущелья и осыпи.

Обычному человеку быстрее было бы обойти по низинам, но гномы чувствовали землю и легко выбирали безопасные места на самой крутой осыпи. Но это не исключало тяжести похода.

В первый день она бодро пропрыгала по валунам и быстрым шагом пошла к горам, казавшимся близко-близко. Однако прошёл почти весь день, солнце клонилось к закату, а горы только-только стали нависать над ней сердитыми великанами. Эбигейл шла, пока совсем не стемнело, сотворила заговор ночного зрения и начала устраиваться на ночёвку в неглубокой впадине у подножия горы, которую ей предстояло одолеть завтра. Разожгла костер из небольшого валуна волшебным огнём, очистила одежду и себя, достала припасы: тонкую косичку солёного сыра, копчёный окорок, гномские походные лепёшки. Поставила на огонь котелок и, поколебавшись, добавила туда хорошую порцию бальзама на семидесяти семи травах и гномском самогоне. Даже если захмелеет и начнет болтать, услышать ее тут могут только камни.

Все гномы знают, что дышать чистым горным воздухом и ароматом ночной лаванды куда приятнее, если примешать к ним запах готовящейся еды. Эби сняла тяжёлые башмаки, подсунула под спину туго скатанное одеяло, скрестила ноги и приступила к трапезе. Потрескивал костёр, грея натруженные ноги, отблески плясали на скалах, мясо было вкусным, горячий напиток – бодрящим. Но самым прекрасным и замечательным было отсутствие Вудхауса, разумеется. Эби представила, как он спит, непременно завернувшись в одеяло, вышитое барашками, в ночном колпаке, на пяти пуховых подушках, как и полагается такому неженке и белоручке (и плевать, что она неоднократно видела, как он спит на голой земле во время тяжелой практики), и усмехнулась:

– Спи, и пусть тебе снится, как ты становишься придворным магом. Хотя бы во сне порадуйся, бедняжка!

Это прозвучало несколько ненатурально, да и совесть уколола, и Эби поспешно представила кабинет магистра, то есть почти свой уже, окинула хозяйским взглядом. И вскоре уже вовсю мечтала:

– Вот те стеллажи, что слева, где ингредиенты для зелий хранятся, нужно переделать… Убрать верхний ярус, а то неудобно пользоваться. Или нет, заказать лесенку, как в моей мастерской, тогда до полок с книгами и справочниками легко добираться. Стол нужен ещё один, третий, в дополнение к письменному и лабораторному. Для инструментов, чтобы спокойно амулеты делать… Прямо как у меня в мастерской! Большое увеличительное стекло нужно, свет, ну, тут специальные лампы пригодятся, как я себе в мастерскую брала. Еще горн и наковальню. Надо будет из мастерской забрать…

Эби тяжело вздохнула. Как всё-таки у нее в мастерской всё хорошо приспособлено, оборудовано. Жалко даже бросать… И у придворного мага вряд ли останется много времени на изобретения и усовершенствования.

Тут Эбигейл совсем пригорюнилась. Магистр Корнелиус потому и взял себе двух помощников, что совершенно не имел времени на магические разработки. Огромный зал-мастерская за его кабинетом использовался, дай Пряха, на сотую часть.

Магистр сопровождал королеву при визитах и обеспечивал магическую защиту. Присутствовал на королевском совете, давал оценку магическим изобретениям, творил лично для её величества разные заклинания и готовил зелья. Каждый день подписывал кипу каких-то бумаг и надиктовывал горы писем. Два года Эби слышала, как он сетовал на рутину и отсутствие времени на собственные проекты, а последнее время вслух мечтал, чем займётся после отставки. Эти размышления навеяли на Горни грусть и толику сомнения – стоит ли вообще эта должность того, чтобы за неё бороться?

С другой стороны – это почётно. Эби представила лучащегося от гордости папу и всю родню, смотрящую на неё с уважением – ещё бы, Горни никогда так высоко не взлетали, ибо короли Эринетты старались не выделять ни одно из враждующих семейств. Опять же, она, а значит, весь род, утрёт нос этим выскочкам Вудхаусам и конкретно Белоручке Нату. И деньги! Пусть Горни не бедствовали, но когда это гном откажется от звонкой монеты? Да и жалованье придворного мага пойдет на ее изобретения и редкие ингредиенты, на которые до сих пор она просила у папы, ибо денег от продажи амулетов не хватало. А дядюшки что-то ещё говорили о протекции при продвижении их, гномских, дел и начинаний. Тут она немного задумалась о законности сего рода сделок, но отмахнулась – папа плохого не сделает, по крайней мере, для своей бусинки.

– А время на амулеты я найду, – сказала вслух не совсем уверенно. – В конце концов, мэтр Корнелиус – он же старый. Ему целых пятьдесят два года! А я молодая, успею больше.

И с этими утешительными мыслями Эбигейл улеглась, сунула под голову кожаную подушечку, укрылась и уснула.

Проснулась она от странных звуков. Кто-то страшно дышал ей в ухо и трогал за лицо холодными лапами. Даже не проснувшись толком, Эби метнула куда-то за плечо заклинание столбняка и только потом открыла глаза и огляделась. Костерок, так и горевший ровным невысоким пламенем, давал достаточно света, чтобы разглядеть местность на пять локтей от неё. Ничего похожего на зверя, человека или монстра. Эбигейл пожала плечами и решила на всякий случай ощупать всё вокруг руками – вдруг на том, кого она услышала, было заклинание невидимости? Руки натыкались только на то, что видели глаза – рюкзак, камень, одеяло.

– Ничего не понимаю! – пробормотала Эби, укладываясь обратно и пытаясь заснуть. Однако через короткое время опять послышалось сопение и топотание.

– Тролленок, что ли, привязался? – сонно подумала Горни. Надо бы ему дать монетку, но спать очень хотелось. Бояться она и не подумала – вот ещё. Гномке и магичке бояться в горах – это просто смех какой-то. Пусть Вудхаус боится, если когда-нибудь сюда попадёт, конечно. Неизвестный между тем опять сопел в ухо.

– Я хочу спать! – проревела Горни и вскочила. Толстый сурок, с упитанного бобра размером, доселе, видимо, прятавшийся под рюкзаком, деловито продолжал тянуть вещи из него, перегрызя лямку с замком.

– Вот же наглец, – восхитилась Эби. – А если я тебя сейчас в камень превращу?

Но вместо этого достала из недр мешка кусочек сыра и лепешку, отнесла по другую сторону костра вместе с сурком и строго приказала, стараясь не улыбаться:

– Жри. И учти – больше не дам. Ещё раз разбудишь – заколдую! – она на всякий случай создала вокруг костра невидимую стену, устроилась поудобнее и наконец-то заснула спокойно до самого рассвета.

Глава 7
О том, как важно хорошо подкрепиться

Визит нашего оркского гостя сулит прорыв не только в экономике нашего славного города, но и продвинет вперёд культуру. Ведь орки любят путешествовать, так пусть все дороги ведут к нам! При правильной постановке дела мы сможем совершенно преобразить Вемлис. Гостиницы, стоянки для паромобилей и воздушный порт дирижаблей – только ничтожная часть будущих ослепительных перспектив!»

Из статьи мэра в «Новом времени Вемлиса».

Все следующие дни Эбигейл упорно лезла по горам, карабкалась, скользила вниз на спусках на воздушной доске, почти не отдыхая, только два раза устроив небольшой привал возле прозрачных горных ручьёв. И наконец через несколько дней к закату дошла до крутого перевала, за которым, как утверждал магический компас, лежала эта лошадиная долина.

– Интересно, что сейчас поделывает Вудхаус? – спросила у себя Эби, когда отправила письмо с отчетом магистру. На миг ее посетило видение, как Натаниэль стоит за плечом наставника, которому нажаловался, и с удовлетворением смотрит, как тот читает ее откровенное вранье о совместном с эльфом путешествии и разочарованно качает головой.

Но тут же она мотнула головой – Вудхаус всегда решал свои проблемы сам.

Она настороженно оглядела горы, будто Нат мог появиться на склоне в любой момент, и быстрее затопала вверх по расщелине.

Однако после захода солнца темнело в горах быстро, и даже магический ночной взор не помогал. Эби цеплялась ботинками за камни, запиналась и чуть не упала, чудом сбалансировав. Кроме того, хотелось пить, есть и еще кое-что, так что она остановилась там, где распадок становился шире и даже переходил в скальный уступ. Там сгущалась тень, будто…

– Похоже, пещера, – обрадовалась Эбигейл, ускоряясь. – Отлично, там и заночую.

Она рассчитывала на углубление в скале или небольшую пещерку, однако попала в настоящие хоромы. За первой пещерой, в которой прямо из каменного потолка бил небольшой водопад, образуя в полу углубление в виде ванны и уходя ручьем вниз по склону, была вторая, большая, сухая и теплая. А в ней… горел костёр и булькал котелок, от которого пахло сытной ухой! Этот запах показался сейчас желаннее горячего копчёного окорока и поджаренной грудинки!!!

– Эй! Отзовись, хозяин, где ты есть! Гость пришел под твой кров, на твое угощение! – по всем правилам окликнула Эби, оглядываясь. – Эгей! Я готова отгадывать загадки!

Но никто не отозвался и из каменной стены никто не выступил. Все гномы знали истории о горных троллях, поджидавших одиноких путников в пещерах, а папа Горни даже пару раз (до женитьбы на маме Горни, которая быстро пресекла авантюрные порывы) встречал их. Беднягам было одиноко и скучно, поэтому путников обязательно вкусно кормили и укладывали спать на мягкие постели, а взамен надо было откупиться исполнением желания или загадку отгадать – иначе навсегда останешься жить с каменным чудищем. Эбигейл была совершенно уверена, что справится, а потому, наскоро очистив руки заклинанием, достала походную ложку и подвинула к себе котелок.

* * *

Паромобиль, брошенный Горни, Вудхаус заметил издалека.

– Наконец-то я увижу эту хитрую, наглую, шумную и бесцеремонную пролазу, – пробормотал он, останавливаясь рядом. – Увижу и придушу.

Это прозвучало почти сентиментально, и Нат поморщился. Вкус сырого мяса все еще чувствовался во рту, что не придавало ему благодушия. Он очень надеялся, что у Эби хватит ума писать магистру от имени их обоих – иначе она подставит и себя, и Натаниэля. Вряд ли королева захочет иметь придворным магом того, кого так легко обмануть и усыпить. Скорее, она прикажет удалиться в ссылку им обоим. А Нату вовсе не хотелось обратно в Гнилые Топи или подобную милую деревеньку. Разве что поокунать в болото Горни для прибавления ума и вернуться обратно.

Однако пока что гномки в пределах видимости не наблюдалось. Нат хмыкнул и, достав магический компас, прошептал ему «Долина Пегасов». Ровно в том направлении, в котором остановилась стрелка, на клочке земли у реки нашлись чёткие отпечатки ботинок на толстой подошве. Натаниэль вытащил из паромобиля оба рюкзака-невесомки, закинул за спину и двинулся следом. Очень скоро ему стало понятно, что Горни идёт строго по стрелке, никуда не сворачивая, даже если склон впереди можно обойти понизу.

– Интересно, а в горах также? – со смешком восхитился гномским упрямством эльф. Ну, ему же лучше.

Протянул руку и мысленно позвал к себе парящую в небесах горлицу. Белоснежная птица опустилась к нему на ладонь, Нат погладил блестящие пёрышки.

– Малышка, красавица. – Птица заворковала. – Ты здесь всё знаешь. Покажи мне короткий путь в Долину Пегасов.

Горлица заволновалась.

– А, так твоё гнездо там? Нет, – Вудхаус рассмеялся. – Я не причиню зла твоим птенцам, клянусь. И пегасам ничего плохого не сделаю, обещаю. Так покажешь? – и пристально посмотрел в круглые глаза, мысленно видя тайные тропки и незаметные проходы с высоты птичьего полёта. – Спасибо, маленькая чаровница! Вот тебе от меня подарок, – и отщипнул крошку от эльфийского хлебца.

«Сейчас я, скорее всего, обогнал Горни», – думал Нат слегка самодовольно спустя несколько дней.

Если Эбигейл перла напролом через горы и кручи, то Вудхаус, по показанным птицами тропкам обходя трудные места и маневрируя, двигался гораздо быстрее, а потому добрался до перевала, за которым лежала Долина Пегасов, где-то за четверть часа до захода солнца. О пещере он узнал от орла, свившего гнездо на уступе как раз над входом.

– Отличное место для ночёвки, – Нат с удовольствием осмотрелся. Он вообще любил разговаривать сам с собой: неизбежно начнешь это делать, если дома поговорить особо не с кем. – Есть вода и огонь не будет задуваться ветром.

Пещера явно использовалась путниками и до него. На полу второй пещеры виднелись следы старого кострища, у стены лежали дрова, а в самой глубине, куда почти не доставал дневной свет, было устроено что-то наподобие ложа с наваленными связками сухой травы. Там Натаниэль оставил свои рюкзаки, на всякий случай прикрыв их иллюзией невидимости от диких животных, на старом кострище развёл костер, для разнообразия настоящий, и поставил разогреваться густой наваристый суп из красной и белой рыбы, приправленный острым перцем и душистыми специями. Суп был магически сконцентрирован и занимал в рюкзаке места не больше, чем носовой платок. На привале его всего-то нужно было бросить в котелок, добавить воды и поставить на огонь. Пока ужин сам себя готовил, Нат вышел собрать хворост – ветки кустарника, в изобилии растущего чуть ниже по склону.

* * *

Эби доела великолепную уху, облизала ложку и задумалась – пока не появился тролль, не поджарить ли ещё пару ломтиков грудинки? Сама с собой согласилась, быстренько сотворила из валявшегося под ногами камня решётку на прочных упорах и установила над почти догоревшим костром. Разложила несколько хороших таких, основательных кусков грудинки, с краю добавила ломти окорока – подогреть, а сверху прижала их лепешками, чтобы те стали мягче. Оглядела довольно свой натюрморт и заторопилась к выходу – кое-что организм требовал сделать немедленно. Отошла подальше, а потом долго стояла, задрав голову к небу и любуясь звёздными драгоценностями, которыми оно украшало себя каждую ночь.

Ей вспомнилось, как на третьем курсе, во время практики в горах по отлову для нужд университета каменных горгулий – полуразумных, но ужасно вредных созданий, которые третировали ближайшие села, как мартышки в южных странах, – она так же отошла в сторону от группы, чтобы полюбоваться звездами. И наткнулась на Вудхауса, который сидел на валуне, подперев подбородок кулаком, и глядел в небо. Залитый лунным светом, он выглядел еще великолепнее, чем обычно, хоть костяшки пальцев у него были сбиты, а лицо – в царапинах. Горни сама могла похвастаться синяками и ссадинами. Проклятые горгульи были драчливы, не поддавались магическому воздействию, и ловить их пришлось обычными ловушками. Заодно сдали зачет по немагической боевке.

Первым порывом Горни было уйти, но она осталась стоять рядом – с чего бы ей бежать, пусть эльфы от нее бегут! Вудхаус покосился на нее, но ничего не сказал и тоже остался на месте.

Далекие голоса однокурсников и верещание недовольных горгулий словно растворялось в подавляющей тишине гор. Прямо над ними с неба сорвалась звезда и росчерком понеслась к земле. Эби ахнула от восторга, и эльф снова посмотрел на нее.

– У нас говорят, что когда-то давно Первогном прибил небесную твердь к небесной сфере серебряными гвоздями, – нехотя пояснила гномка. – Но он периодически хлестал эль, чтобы освежиться, работы-то было много. И когда падает звезда – это плохо вбитый гвоздь срывается с неба. Иногда их, сплющенные и обгоревшие, можно найти на земле. Увидеть такое – к удаче.

Эльф хмыкнул, но необидно.

– А у нас считают, что падающая звезда – это душа рождающегося в этот момент эльфа слетает из садов Матери всех эльфов, – отозвался он мирно. – Иногда слишком много падает звезд, и души ждут своей очереди в священных деревьях наших дубрав. Бывает, что душа вселяется в обычное дерево, и, если срубить его, пойдет кровь, и оно закричит от боли.

– Сказки, – отозвалась Эби.

– Возможно, – согласился Натаниэль. – Но красивые.

Она поймала себя на том, что согласна, и все же сбежала – не любила Эби таких мирных моментов с заклятым соперником.

* * *

Натаниэль, вернувшись в пещеру, бросил охапку веток к остальной куче, поспешно очистил руки и одежду, а затем повернулся к костру и не поверил своим глазам. Котелок, полчаса назад до краёв полный его изысканным, питательным и вкуснейшим супом, был опустошен и небрежно отставлен в сторону, а на его месте кто-то как ни в чём не бывало разложил какую-то плебейскую сухомятку! И опять мясо! Вудхаус выругался. Однако чувство голода и чувство мести заставили его сесть и взять в одну руку кусок лепёшки, а второй положить на него поджаристый кусь грудинки. Запах был неплохой.

Честно говоря, запах был умопомрачительный, и Нат сам не понял, как это получилось, что, протянув руку за очередным ломтем, он едва не обжегся о пустую каменную решётку. Немного разочарованно, но изящно вытирая пальцы о белоснежную салфетку, Вудхаус прислушался. В первую пещеру кто-то вошёл и сейчас, обходя озерцо, топал по каменному полу как стадо горных коз. На всякий случай Натаниэль встал и сотворил заклинание аркана, готовясь его метнуть, как только неизвестный появится.

* * *

Эбигейл подошла ко второй пещере без всякой опаски. Однако, увидев на полу пару сухих веток, насторожилась и на всякий случай наколдовала воздушный молот – вдруг хозяин пещеры явился в плохом настроении? Тролли считались дальними родственниками гномов, а посему у них тоже бывало плохое настроение.

– Эй, кто здесь?

– А ну, стой!

Эби от неожиданности метнула воздушный молот и лишь потом разглядела, кто перед ней. Лента аркана спеленала Эбигейл от плеч до щиколоток, и пока она распутывала заклинание, Нат тряс головой, с трудом поднимаясь с пола.

– Что ты тут делаешь, Белоручка? – не дожидаясь ответа, гномка уже намеренно метнула в противника заклинание удушающего объятия. От досады.

– Мешаю тебе выиграть нечестно, – эльф ответил воздушной волной, прокатившейся у неё под ногами и сбившей с ног. – Смотрю, поступать недостойно – это ваш семейный стиль.

– Это называется военная хитрость! – Эби, не поднимаясь, мстительно наслала на него сразу икоту и щекотку. – И не трогай мою семью! И вообще, как ты меня догнал? У меня была отличная фора!

– Не всегда прямая дорога самая короткая, Напильничек, – Нат отбил пущенные ею заклинания и метнул в нее стаей летучих мышей, до того мирно висевших вниз головой под потолком пещеры. – А тебе лучше бы сказать мне «спасибо». Я спасаю твою задницу от гнева её величества!

– Тролля с два! – Эби создала небольшой вихрь, который сначала вымел из пещеры мышей, а потом, огибая костер, собрал с пола золу и пыль и закрутился вокруг Ната, мгновенно расчихавшегося. Однако это не помешало ему наколдовать веревку, связавшую гномке обе щиколотки, и вздёрнуть Эби кверху ногами высоко над ним.

– Апчхи!

– Гад эльфийский! – кричала она, раскачиваясь.

– Апчхи!

– Чтоб тебе на мосту провалиться прямо троллю в зубы!

– Аааааапчхи!

– Тысячу гвоздей тебе под одеяло!

Эби распутала треклятое заклинание и по инерции рухнула на эльфа, отчего пыльный вихрь саморазвеялся.

– Слезь с меня, Гвоздильня, – гнусаво потребовал Нат, чувствуя, как колено гномки упирается в самое дорогое. К груди его прижималось нечто более приятное, и он бы насладился, не ворочайся Горни так опасно.

– А ну не трогай, белобрысый! – Эби убрала его руки со своей задницы.

Оба вскочили и некоторое время отряхивались, тяжело дыша и сверля друг друга гневными взглядами.

– Переживаешь за свою честь, Горни?

– Поцелуй мой молот, Вудхаус!

С этими словами они и разошлись: Нат собрал свои вещи и убрался в первую пещеру с водопадом, Эби сгребла имущество поближе к лежанке, разулась и легла, мстительно сопя и продолжая мысленно ругаться.

Натаниэль сложил рюкзаки у стены, достал парочку энергокристаллов и большое полотенце, разделся, запустил заклинание очистки и аккуратно сложил одежду на большой камень. А затем спустился в чашу под водопадом. Энергокристаллы прекрасно подогревали воду, и он чувствовал себя почти что в собственной купальне. Струи приятно массировали тело, текли по спине, по груди, и думалось тоже о приятном.

Он отогнал мысли о самом приятном и заставил себя думать о чуть менее волнующем – но куда более вероятном.

Кабинет придворного мага просторен и хорошо оборудован, но в нём недостаёт комфорта, так важного для размеренной успешной работы. Простора, растений… Так что стоит купить удобные кресла, добавить ламп и устроить нормальную туалетную комнату с душем. Кстати, надо заодно забрать один кабинет у помощников магов – все равно Горни будет в ссылке – а в освободившемся устроить лечебницу для животных…

Он хмыкнул, подумав, что без гномки и их стычек станет скучновато, и вновь приказал себе вернуться к размышлениям о цели.

…Вообще, в королевстве из рук вон плохо поставлено лечение домашних животных и диких зверей, а ведь они так же нуждаются в помощи, как и разумные существа! Даже его отец, хотя для эльфов природные способности естественны, не понимал его.

– Дражайший мой наследник, тебе стоит сосредоточиться на тех направлениях магии, что более почетны и способны привести тебя ближе к трону, – вещал он. – Ну что удивительного в эльфе-целителе, заклинателе растений или анималисте! А вот эльф-боевой маг, эльф-мастер защиты уже имеет шанс стать магом придворным, – он делал выразительное движение руками. – А это близость к королеве и честь для нашего рода! Жаль, конечно, что мы, эльфы, плохо переносим некромагию, а ты после того случая – особенно плохо, но ведь боевыми заклинаниями тоже можно упокаивать нежить, сжигая ее, например, или заливая кислотой.

Когда оказалось, что магические способности у Ната гораздо выше среднего – идея сделать сына придворным магом стала для отца навязчивой.

– Побудешь у трона лет десять, – сказал он, – сделаешь протекцию нужным эльфийским семьям, и можешь уезжать в лесное поместье, лечить своих зверей. Предварительно женившись и обеспечив мне внука, конечно. Обещаю, что после этого не буду от тебя требовать участия в делах семьи.

К сожалению, требовать отец имел возможность: все младшие члены эльфийских семей при наступлении совершеннолетия приносили в священной роще клятву: жить ради блага семьи и рода и ставить их цели на первое место. И при невыполнении прямого требования, направленного на благо семьи, эльф переставал слышать природу – а это было как потерять зрение, вкус, слух. Страшнее пыток. Но глава фамилии мог и освободить от клятвы, если перед Матерью Эльфов заявит, что отпрыск достаточно сделал, весомо отдал долг роду.

Натаниэлю не была интересна политика, интриги, противостояние. Он и в гонку с Горни ввязался-то только ради будущей свободы, и на спор с ней в академии согласился только после прямого требования отца не ронять честь Вудхаусов. И когда Эби обошла его на полбалла и пришлось нести чушь о том, что гномы лучше эльфов, отец почти с месяц выказывал свое разочарование. Особенно когда стало известно о распределении.

Матушка, правда, всегда была на стороне сына, хвалила за добрые намерения и восхищалась тем, что он мог вылечить любую болезнь или рану. Нашла в семейном архиве старую-старую рукопись по целительству тварей и подарила ему на двенадцатилетие. А отец сказал, что придворному магу она вряд ли понадобится и едва не отобрал. Пришлось срочно делать тайник и прятать.