Текст книги "Брови на миллион. Как построить бизнес на красивом взгляде!?"

Принимать жизнь, но быть верной себе

Ирина: После училища я вернулась домой. Мне было тогда почти 18. Помня свое самое любимое занятие, я сказала маме: «Я буду парикмахером». Но мама в ответ воскликнула: «Только через мой труп! Пусть этим занимаются двоечники. А ты – умная!» Поскольку мама была очень категорично настроена, я устроилась юристом на наш стекольный завод.

Дальше было замужество. Подкатил ко мне первый парень на деревне, красивый, на красном мотоцикле, водитель и местный диджей. Подружка говорила: «Выходи замуж, погуляем, белое платье у тебя будет». И я тоже подумала: «Белое платье, класс». И выскочила замуж.

Муж сразу после свадьбы детей захотел. Я не очень понимала, зачем мне сейчас нужен ребенок, и убеждала: «Я работаю, у меня планов громадье!» А он отвечал: «Я буду помогать».

Беременность я очень легко перенесла, вела активный образ жизни до самых родов. У меня было ощущение, что родила я будто между делом.

Мои родственники действительно стали помогать, поэтому нянек у меня было много.

• В деревне было так принято – и в 18 лет я вышла замуж и родила ребенка. А через три месяца поняла – все. И вернулась к своей работе.

Родственники мужа ожидали, что я физически буду работать, как они. А тогда я хотела быть юристом.

Наталья: Помню Ирину свадьбу. Это был для меня такой праздник! Родные приехали из Украины, привезли всякие диковинные яства. Первый раз попробовала яйцо, запеченное в фарше в виде рулета. В те трудные времена я такой вкусноты даже и не пробовала!

• Ирине было всего 19, но она всегда говорила: «У меня все в порядке, я со всем справлюсь».

И вроде как всего километр между нашими домами был, но мы жили, как-то не тревожа друг друга.

В силу молодости и установленных правил порой вовлекаешься и проживаешь предсказуемые события. Главное – прислушиваться к своему внутреннему голосу и возвращаться к тому, что для тебя самой является наиболее важным.

Преодоление

«Делать то, что кажется невозможным…»

Проявлять смелость

Ирина: Я работала помощником юриста на стекольном заводе – главном предприятии в нашей деревне. Директор – хороший, толковый руководитель – очень хотел вырастить для завода настоящего образованного юриста. И во мне он видел именно такого специалиста.

В то время в Москве как раз открылась первая платная юридическая академия. Директор выделил средства на первый год учебы, и я поступила. Однако так случилось, что через год директор умер.

С новым директором я ездила в командировки в Москву – ему нужна была помощь в переговорах с клиентами. У меня это хорошо получалось, и я очень гордилась своей работой. В свои 20 лет я чувствовала себя ценным юристом.

Все было хорошо до того момента, пока я не узнала, сколько стоит второй курс обучения в академии. У завода таких денег не было, и новый директор учебу оплатить не мог. Для сравнения скажу, что моя зарплата была 75 000 рублей, а за учебу надо было заплатить по тем временам 1,5 миллиона в течение двух месяцев! Мои родители были скромными тружениками, муж работал простым водителем. Я поняла, что мне негде взять такие деньги. Приехав на занятия, сообщила однокурсникам, что вынуждена попрощаться с ними.

• В некоторые моменты жизни мы можем сказать: «Ладно, нет так нет». А можем найти смелость и поступить по-другому.

В нашей группе учился парень, азербайджанец. Он занимался частным бизнесом, который тогда в стране только зарождался. Парень сказал мне: «Не волнуйся, научу тебя, как заработать». И повез меня на рынок, в Лужники. «Видишь юбку? Не бери, потому что купишь за 50, а продашь за 100. Видишь кофту? Не бери, потому что купишь за 30, продашь за 60. Видишь резиночку для волос? Бери, потому что купишь за рубль, продашь за 10».

Так парень преподал мне первый урок по маржинальной торговле.

Все это было для меня новым, со страхом я спросила: «А если не продам?» Он ответил: «Резиночку за 1 рубль ты всегда продашь и свое – вернешь».

Он объяснил мне всю систему и сказал: «Сейчас ты вернешься домой и зарегистрируешься как предприниматель».

И вот я приезжаю из Москвы и сообщаю, что буду предпринимателем. Мой муж был хорошим парнем – домашним, заботливым, хозяйственным. Но он очень боялся перемен. У него все должно было быть просчитано и понятно. Он был, как тормоз в автомобиле, а я – газ. Муж занял такую позицию: «Сама затеяла, сама и разбирайся».

Так началось мое предпринимательство. Я работала юристом и, чтобы совмещать эти два дела, по выходным ездила в Москву: уезжала в субботу ночью, в воскресенье делала покупки на рынке, и следующей ночью – обратно, чтобы в понедельник с утра быть на работе.

Покупала клетчатые сумки, трусы, разную мелочевку. Помню плотные пакеты с рисунками, они тогда только в оборот входили. Я тоже быстро поняла, что это хорошо пойдет. Брала их по рублю, а продавались они уже по пять. На выходных я на нашем деревенском рынке торговала. А если видела кого-то с завода, где работала, – пряталась под прилавок.

• Хоть все это было для меня новым, я действовала, как моя мама. Физически было тяжело, но не было мысли о том, что трудно. Это было интересно.

Муж не помогал, и я с тремя-четырьмя большими сумками ездила по ночам. Но у меня не было ощущения: «Боже, я устала». Я то в автобусе посплю, то за прилавком. Вдохновляла мысль: «У меня вчера было 150 000, а завтра будет 1,5 миллиона».

Как-то решила продать прямо в заводской конторе, где я работала, все, что можно было. Бизнес пошел. И ровно через два месяца, когда нужно было платить за учебу, я привезла в институт 1,5 миллиона рублей. Дата в дату. Ни у кого ничего не просила и не одалживала. Осталась без копейки, но и из института не вылетела.

Тогда я почувствовала свою мощь и силу как предприниматель.

• Это были мегастрессовые условия, которые дали мне возможность испытать себя. И я поняла, что мне все – море по колено.

Я продолжила работать юристом – строить карьеру было важно для меня. И торговала. Стала много всего покупать – себе, маме: стенку, стиральную машинку, какую-то технику. Мы зажили хорошо. Наташа тогда еще подрастала, и я сама занималась своим предпринимательством.

Некоторые события в жизни могут казаться препятствиями. Но их можно принять и как вызов, и как возможность открыть и проявить себя. И получив результат, почувствовать свою силу.

Максим Батырев: Полностью поддерживаю позицию Ирины в стремлении не сдаваться. Для меня настоящим вызовом был 2020 год. Выручка большинства компаний – моих коллег – за этот год упала на 60–80 %, кто-то вообще закрылся. Это происходило только по одной причине: люди заняли позицию «наблюдать и тихо умереть». Я решил быть той лягушкой, которая, попав в кувшин со сливками, взбивает масло. Делал все, что можно, давил на все кнопки, на которые можно было давить. И в пандемийный год мы выросли по сравнению с предыдущими годами, реально подтвердив, что, действуя, можно добиться всего.

Кто он, твой соратник?

Ирина: Продолжая поездки в Москву по работе, я между делом знакомила клиентов со своим бизнесом. Моя активность их воодушевила, они предложили мне помочь перебраться в Москву. Девушка, которая работала в компании-клиенте, сдавала мне крохотную комнатку на время экзаменов. Тогда я поняла, что в Москве можно так жить. Это был 1994 год, мне было 22, и я задалась целью – найти работу в столице.

Я сказала об этом мужу, и он, конечно же, был против. Против была и моя мама. Неожиданно она проявила консерватизм: с одной стороны, мама одобряла предпринимательство, но, с другой стороны, для нее мое решение было чем-то новым, неизвестным. Она выразила свое опасение: «Кому ты там нужна?»

А я поняла – еду. С мужем или без. И хотя клиенты, которые помогли мне в Москву переехать, говорили: «Сюда с мужем? Зачем?», я честно искала работу и себе, и ему.

Связей у меня не было, и поскольку я не стеснялась и не боялась любой работы, я устроилась моделью в известное американское агентство. Это агентство предоставляло крупным компаниям девушек для проведения промо-акций. Рабочий день длился примерно четыре часа, утром или вечером. Мы рекламировали бульонные кубики Gallina Blanca, проводили акции для компаний PepsiCo, Coca-Cola. Я неплохо зарабатывала. Вскоре меня заметили и пригласили работать в офис PepsiCo. Так началась моя жизнь в Москве.

Как только я нашла первую работу, то приехала домой к маме. Поставила перед ней пять клетчатых сумок, набитых товаром. Сказала: «Мама, теперь ты – предприниматель».

• Мама сердилась, не хотела меня отпускать, но все же бизнесом занялась. И привлекла Наташу.

Наталья: Я помню: зима или лето, стоишь на рынке, на прилавке разложены заколочки, трусики, кофточки. Мама начала сама за товаром ездить, ассортимент расширился. Правда, Ира не успела ей объяснить, что на кофточках много не заработаешь.

Этот период очень четко запечатлелся в моей памяти. Помню, как до того времени я одевалась во что попало и страдала из-за этого. И вдруг – стала красивой. Одежды немного появилось, но гардероб обновился, был модным. До сих пор помню костюм «травкой» и сапоги, нереально красивые. Правда, они оказались дерматиновыми и лопнули на первом морозе. Замазывала, чем могла, эту трещину, но носила. Модничала, мне это очень нравилось.

Ирина: Примерно в это время, когда я уже жила в Москве и приезжала домой, у нас с Наташей начался новый период отношений. Она заметно подросла, и мы с ней подружились. Мне было 22–23 года, а Наташа была еще подростком, ей было 15–16. Мы вместе шутили, смеялись, что-то обсуждали, у нас появились общие интересы.

Наталья: Мы с Ирой не расценивали наше общение как родственную симпатию.

• Это был период начала нашей дружбы. Такой серьезной, настоящей, пусть и молодой.

С тех пор мы дружим всю жизнь. Может, шутить стали более по-взрослому, но наша крепкая связь, которая началась тогда, остается прежней. Это больше, чем быть просто сестрами.

Ирина: Да, наверно так и есть. Потому что для меня дружба и родственные связи – это не равнозначные вещи. Например, у меня с родителями были разные периоды близости в общении. Случались ситуации, когда родственные связи не мешали мне обижаться на родных. Но с Наташей у нас случилась дружба. Она для меня очень близкий родной человечек, который дорог мне при любом раскладе. И если бы она не была мне сестрой, я бы все равно с ней с удовольствием дружила.

Близкий по духу человек – соратник, партнер по бизнесу – рано или поздно окажется рядом с тобой. Вас могут объединять родственные связи, а может быть – и скорее всего – общие ценности.

Сергей Бехтерев: Очень откликается ситуация с переездом. Ребенком, живя в деревне, я много читал, изучал. Через книги и журналы познавал мир. Решил ехать в Москву практически без ничего, жил в общежитии.

Так и решение Ирины переехать в Москву – поступок очень смелого человека. Взять, сорваться и уехать – это характер. Это умение слышать свою сильную душу, которая говорит: «Я так не хочу». Просто взять и переписать свою судьбу.

Такая способность – брать жизнь в свои руки – первый признак того, что в будущем ты добьешься больших успехов.

Максим Батырев: Очень важно, когда в жизни появляется соратник – друг, партнер, человек, с которым ты связан родственными или семейными узами. Главное, чтоб роли были распределены правильно. Собственно говоря, как у Натальи с Ириной. Ирина – локомотив, Наталья – тыл, поддержка, опора. Я тоже локомотив, и у меня есть человек, на которого я всегда уверенно могу опереться. Это моя супруга, которая параллельно является моим помощником и правой рукой.

Руслан Гафаров: Мой соратник – это моя жена. Уверенность в себе как в предпринимателе я приобрел после того, как с ней познакомился и начал вместе с ней двигаться. Она меня очень сильно вдохновила и дала понять, что я могу больше, чем я до этого думал. Благодаря ей мы двигаемся гораздо быстрее, чем я бы мог сам, без нее. Она продолжает быть достойной опорой, поддержкой во всех наших проектах, которые у нас существуют, которые мы запускаем.

Попасть в беду и не теряться

Ирина: В 1996 году случилась авария.

• Это было сильнейшее испытание. Но оно в очередной раз показало, что при огромном желании и воле возможно все преодолеть. Даже невозможное.

На мой взгляд, значимым является то, что за четыре года до этого события, будучи беременной, я видела сон. Вспоминая об этом сегодня, понимаю, что сон был вещим, потому что впоследствии место и детали события во многом совпали. Сон настолько хорошо мне запомнился, что каждый раз, когда я шла или проезжала мимо этого места, передо мной оживали картины случившегося.

Хочешь, расскажу, что же мне приснилось? Сканируй код и читай подробности

Аварии предшествовал развод. Я, по сути, сбежала от мужа, когда поняла, что не могу с ним ни нормально поговорить, ни изменить что-то в его жизни.

Он очень переживал. А я уже планировала забрать дочь в Москву. Ей было тогда три с половиной года, и она жила с родителями мужа в соседней деревне.

В один из сентябрьских дней я приехала навестить маму и дочь. Мы с Натальей проведали дочку Лену и возвращались пешком домой. Были сумерки, быстро темнело.

Несчастный случай произошел примерно в 300 метрах от того места, которое я видела во сне. Мотоциклист, и как позже выяснилось, Наташин одноклассник, «летел» по обочине, догоняя нас сзади, и, не заметив в темноте, на всей скорости промчался вплотную между нами.

От силы удара нас с Наташей раскидало в разные стороны. Я очнулась первой, попыталась встать и тут поняла, что случилось что-то страшное: у меня был открытый перелом ноги. По факту нога была почти оторвана. Потом дотянулась до Наташи – она лежала без чувств. У меня началась истерика.

И в то же время было четкое понимание, что происходит и что нужно делать. Я пыталась растолкать Наташу. Боялась, что она погибла.

Наталья: Я помню, что пришла в себя и услышала, как Ира спрашивает: «Наташ, Наташ, ты в порядке?» А я хочу ответить и не могу. Спазм от удара перехватил дыхание: ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни сказать ни слова. Помню, как Ира проговорила: «Мне нужна помощь, Наташ».

Ирина: Историю о том, как я попала к врачам – ночью, в условиях нашей деревенской глухой глубинки, – можно назвать буквально чудом.

Прочитай по QR-коду подробности, мне очень повезло!

Сначала меня привезли в районную больницу. Врачи поняли, что помочь мне не могут. Меня срочно перевезли в Калугу и почти всю ночь делали операцию.

Отошла от наркоза и первое, что помню, – это мой бывший муж (мы с ним еще не были разведены официально). В полудреме слышу, как он мне говорит: «Я тебя очень люблю. Я всю жизнь буду с тобой. Буду с тобой, что бы ни случилось. Всю жизнь буду возить тебя на инвалидном кресле».

Скорее всего, он был уже в курсе всей ситуации, поговорил с врачами.

Четко помню, что тогда, еще не до конца очнувшись, я почувствовала свой жуткий протест и буквально выпалила: «Какое кресло?! Ты в своем уме?! Да я встану!!!»

• Меня его позиция жалости не устраивала. Я хотела бороться.

Несчастья и неприятности приходят неожиданно. Даже если знаешь, что к ним можно подготовиться, – это всегда испытание. Сохраняя внутреннюю стойкость и уверенность, ты помогаешь обстоятельствам быть на твоей стороне.

Побеждать вопреки прогнозам

Врач приходил, осматривал меня и разводил руками: «Все плохо».

А я включила свой позитив. Я начала шутить, хохмить, расписала красками гипс. На одной ноге у меня был носок Nike, на второй я тоже написала «Nike», чтобы одинаково было.

Врач говорил: «Что ты смеешься? У тебя все очень плохо, ты даже не понимаешь». А я думала: «Ну и что, что открытый перелом. Полежу 3–4 месяца и выйду».

Насколько мое положение тяжело, я начала понимать позже. Это был оскольчатый перелом с раздробленной костью длиной 15 сантиметров и вырванным куском мягких тканей вместе со связками и нервными окончаниями. По сути, не было, из чего собирать и залечивать рану.

В ночь перед очередной операцией ко мне в палату зашел хирург и предупредил, что в условиях их больницы единственное, что он может, – это отрезать мне ногу. И пришить ступню к ее неповрежденной части, то есть чуть ниже колена. И если у меня есть возможность, надо срочно уезжать в Москву.

Помню, я позвонила своему знакомому – на данный момент уже моему мужу. И он, предварительно договорившись с первой частной израильской больницей в столице, приехал за мной.

• С этого момента началась моя упорная борьба за право быть физически полноценным человеком, за свою свободу.

Я провела в больницах, наверное, полтора года. Мне сделали 15 серьезных операций под наркозом. Больная нога у меня в итоге срослась, но была короче здоровой. Потом мне выравнивали длину, делая повторный перелом и вытягивая ногу специальным новым аппаратом, который тогда только изобрели в ЦИТО.

Наталья: Мои травмы были намного легче. Я пролежала 10 дней в больнице. У меня была отбита почка, из-за этого я с трудом вставала и, прошу прощения, мочилась кровью. Также был ушиб мозга.

Я мало помню этот период своей жизни. Мне кажется, что память специально стерла большинство воспоминаний того времени, чтобы я могла пережить весь ужас.

Помню огромную металлическую штуку и много спиц, которые пронизывали ногу Иры насквозь.

Помню, что она никогда не ассоциировалась с несчастным или болеющим человеком. Моя сестра – живой и жизнелюбивый человек, она никогда не теряет самообладания!

Ирина: Год и три месяца ушли на восстановление. При этом я продолжала на костылях ездить в институт. Индивидуально сдавала экзамены.

• Я верила и с упорством отстаивала свое право на нормальную жизнь вопреки прогнозам.

Все врачи были уверены, что я буду хромать, что я должна сдаться. И даже сейчас, спустя 25 лет после того случая, врачи, ожидая меня на прием и изучая мой снимок, предполагают, что в кабинет заедет человек в инвалидном кресле.

• Я мало на что могла повлиять в той ситуации, но я всегда говорила: «Я буду ходить!»

У меня было дикое желание заниматься спортом, фитнесом, быть здоровой, подвижной. Для меня это было принципиально. И я этого добилась.

Я убеждена, что, даже если чего-то нельзя добиться физически и все говорят, что это невозможно, наш мозг, наше желание, – они способны на невозможное.

Вера, сильное желание и сила воли способны творить чудеса.

Если ты хочешь, ты – встанешь, ты – будешь, ты – сможешь.

Встречать разочарования

Ирина: Авария помогла мне переосмыслить некоторые вещи – о людях и о жизни.

Первое – это правда о друзьях.

В институте я была очень компанейским человеком. Тусовки, различные мероприятия. Мы собирались и проводили время большими веселыми компаниями. И всех этих ребят – парней и девушек – я считала своими друзьями. Мы всегда друг о друге так говорили.

Однако вот как все оказалось в реальности, когда я попала в аварию.

Первую неделю в больницу в Калуге ко мне приезжали по 10 человек в день – был буквально проходной двор. Прошло полмесяца, и за неделю ко мне уже приехало всего 10 человек, через три недели – максимум два человека, через месяц – один. А через полтора месяца мной уже никто не интересовался, кроме парочки человек.

Я размышляла, почему мои друзья перестали приезжать, думала: «Ну ладно, я далеко, Москва – Калуга, сильно не наездишься, тяжело».

Но когда меня перевезли в Москву, ситуация не изменилась. По сути, меня навещали только мама с Наташей. Они периодически приезжали ко мне из деревни, хотя для них это было очень накладно. Со мной оставались мой будущий муж и еще два человека: парень из института и девочка, с которой мы сдружились, когда работали в модельном агентстве.

И в свои 24 года я вдруг поняла, что, когда у тебя все хорошо, вокруг тебя много друзей. А когда у тебя что-то случается, не стоит ожидать, что тебя будут поддерживать люди, которых ты считала друзьями.

• Это было болезненное разочарование: дружба на самом деле может быть ненастоящей.

Когда я спустя больше чем год снова появилась в институте, однокурсники приветствовали меня словами: «О, Ира, как ты там? Давай на тусовку!» А я уже была совсем не той Ирой.

Я полностью пересмотрела само понятие дружбы. Я по-прежнему осталась компанейским человеком, но сегодня у меня очень мало близких друзей.

Второе сильное разочарование произошло во время судебного разбирательства по факту аварии – я разочаровалась в нашей судебной системе.

Когда началось рассмотрение дела, мы сразу поняли, что документы подделаны. Моя травма была очевидной, а медицинское освидетельствование травм Наташи было явно сфальсифицировано.

Наталья: В результате травмы у меня был ушиб головного мозга, почек и разрыв икроножной мышцы. Но в документах, представленных в суде, было записано, что у меня был только ушиб ноги. Это был подлог.

Ирина: По решению суда парню дали несколько месяцев условно и лишили водительских прав на один год. Как юрист я была в ярости.

Собрав все документы, я подала апелляцию. Я защищала себя сама, приходила на слушания на костылях. Добилась отмены приговора за чрезмерной мягкостью наказания. Это был хороший результат, потому что такая формулировка разрешает пересмотреть дело и увеличить степень наказания.

Дело пересматривали уже не в нашем районном суде, а в Калуге. И парню снова дали условный срок – год или два. И в зале суда по амнистии освободили.

• Оказывается, «закон, как дышло, – куда повернул, туда вышло». И повернуть его можно легко – в пользу виновного.

Уголовное дело мы проиграли. Но у нас еще было гражданское – по возмещению ущерба. В лечении мне полностью помогал мой будущий муж. И за весь период наши расходы составили около 45 000 долларов. По тем временам сумма равнялась стоимости двухкомнатной квартиры в Москве.

Мне очень хотелось выиграть это дело, добиться справедливости. Тем более что, согласно Гражданскому кодексу, если последствием причиненной травмы является увечье, требующее лечения, то должно быть полное возмещение расходов.

И что нам сказали в суде? Что мы могли лечиться и бесплатно, используя нашу отечественную медицину. А то, что бесплатно мне могли только отрезать ногу, не учитывалось. И когда я объясняла, что ездила отеки снимать на Мертвое море, потому что только там мне могли помочь, мне отвечали, что у нас есть свои здравницы. Нам не возместили ни-че-го. За исключением суммы урезанной зарплаты, которую нужно было получать на протяжении долгого времени мизерными частями.

После такого вердикта я разочаровалась в нашей юриспруденции полностью.

• Я понимала, что могу стать успешным адвокатом, защищая виновных, – я была красноречива и знала, как это делается. Но я не желала идти таким путем. А защищать пострадавших – дело бесполезное, потому что проигрывать, как проиграла я, – горько.

И впоследствии, устраиваясь на работу по своей специальности, я уже не могла работать с той самоотдачей и воодушевлением, которые меня вдохновляли раньше.

Разочарования в жизни неизбежны. Они возникают тогда, когда открывается ясный взгляд на реальность. Да, они болезненны, но они помогают пересмотреть жизненные ценности, а порой подсказывают, что нужно изменить цели.