Текст книги "Гранатовый дом"

– А о чем вы хотите? – Константин смотрел на нее в упор.

– Здесь подают не кофе, а бурду, – прищурилась Аля.

– Тогда, может, пойдем в другое место? Где есть хороший кофе?

– А зачем? – Она тоже уставилась на него в упор. Было ясно, что ее не так-то просто будет обмануть.

– Вы мне понравились, – прямо сказал Константин.

– Меня это не интересует, – лицо Али оставалось ледяным.

– А что интересует?

– Вы знаете, чем я занимаюсь? – Было понятно, что Емельянов заинтересует ее только в том случае, если станет ее клиентом. – Я работаю в костюмерном цеху.

– И что же вы продаете? – так же прямо спросил опер.

– Все, что вас интересует. – Впервые за все вре-мя разговора губы Али тронула легкая ироничная улыбка.

– Тогда ваше время.

– Не уверена, что правильно понимаю вас.

– Я сказал прямо. Уделите мне время и дайте небольшой шанс. Может, я и сумею вас удивить.

– Но вы мне неинтересны, – девушка пожала плечами.

– Не судите по первому взгляду. Вы можете ошибаться.

– Я никогда не ошибаюсь. И это как раз такой случай.

– Что ж, ценю прямоту! Желаю удачи, – поднявшись и картинно поклонившись, Емельянов развернулся и ушел к своему столику.

На лице Али застыло недоумение. Было видно, что она не привыкла к такому. Большинство ее кавалеров вели себя нагло, хамили, принимались настаивать. А такое явное равнодушие совершенно сбило ее с толку.

Посмеиваясь про себя, Емельянов направился к своему столику. Немного посидев, взглянул на часы и, изображая, что торопится, вышел. Пора было приступать ко второй части его плана.

Он спрятался в подворотне, прямо напротив красного автомобиля, и стал внимательно наблюдать. Ждать оставалось недолго. Вскоре возле машины остановился служебный автомобиль ГАИ. Двое милиционеров направились в здание киностудии, еще двое остались в машине.

Минут через десять из здания киностудии двое гаишников вывели раздраженную Алю. Держали они ее под руки. Девушка при этом что-то бесконечно говорила и пыталась вырваться.

– Вы не имеете права! Я объяснила вам ситуацию! – кричала она. Лицо ее было уже красным, как вареный рак.

К сожалению, до Емельянова доносились только отдельные слова, и большую часть реплик Али он не услышал. Тем более, что бормотала она их не прерываясь, вообще без всяких пауз.

– Автомобиль мы забираем на штрафплощадку, вы нарушили… – бубнил гаишник, слова которого опер тоже едва слышал.

Крики, суета… Внезапно Аля вырвалась из рук милиционеров и стукнула одного из гаишников сумкой по голове. В тот же самый момент ее бросили на автомобиль и надели на нее наручники.

Емельянов решил, что момент подходящий, и вальяжно вышел из своего укрытия.

– Простите, а что здесь происходит? – резко вмешался он. – За что вы надели наручники на мою знакомую?

– Арестована… сопротивление работникам милиции, – заученно начал было гаишник, который не знал Константина, но знал, что участвует в «спецоперации».

Аля смотрела на Емельянова полными слез глазами. Было понятно, что она раздавлена и уничтожена. Всю надменность сняло с нее как рукой. Теперь это была самая обыкновенная испуганная женщина.

– Можно вас на минуточку? – Взяв милиционера под локоток, опер отвел его в сторону, так далеко, чтобы девушка не могла слышать их разговор.

Проговорили они минут десять. Все это время Аля стояла у автомобиля с руками, скованными наручниками за спиной. Вернувшись, милиционер снял их с нее.

– Извините, ошибочка вышла! – бросил он и сел в машину.

– Не плачьте при них, – шепнул украдкой Але Емельянов и протянул ей носовой платок.

Машина с милиционерами уехала. Девушка повернулась к Константину, губы ее дрожали.

– Как?.. – Слезы безостановочно текли по ее щекам.

– Теперь можете плакать, – улыбнулся Емельянов. – Но машину отсюда придется убрать. Давайте вы развернетесь, и мы поедем в сторону парка Шевченко. Там есть шашлычная, и кофе в ней неплохой.

Он спокойно уселся в машине. Аля села за руль, развернулась и поехала в сторону парка Шевченко.

– Я должна вас поблагодарить, – через пару минут сказала она. – Но все-таки – как вы это сделали?

– Проще простого, – Емельянов вспомнил Тищенко. – Я работаю юристом в горкоме партии. Так что…

Впервые Аля покосилась на него с интересом. Глаза ее все еще были полны слез.

Глава 10

…Аля тихонько всхлипнула во сне, прижалась к руке Емельянова. Он нежно погладил ее по плечу, натянул на нее одеяло. Длинные волосы Али разметались по подушке. Спала она тихо, как ребенок, только всхлипнула несколько раз, но, возможно, просто она так дышала.

Эта бесконечная ночь подходила к концу, сквозь неплотно задвинутые шторы пробивались первые полоски рассвета. Как всегда после таких ночей, Константин испытывал пустоту и удовлетворение.

Когда они приехали в парк Шевченко, оставили машину и вошли в шашлычную, Аля была уже настолько ручной, что готова была есть из его рук. И это даже немного его удивило – он думал, что она окажется более неприступной.

Но, возможно, Аля настолько изголодалась по мужским поступкам, что восприняла все происшедшее всерьез. Так бывает, когда в нужном месте пробьешь броню, покрывающую независимых женщин. А Емельянов в каждом человеке умел пробивать броню, это было его работой. С Алей он сработал вполне профессионально. Только вот результат немного его испугал. Не то чтобы она вызвала у него добрые чувства – Константин ни к кому не испытывал добрых чувств, просто девушка была уж очень необычной – даже для той ситуации, в которой он оказался. И ему было легко проводить время с ней.

Они ели шашлык, пили грузинское вино. И говорили на абсолютно отвлеченные темы. Аля ничего не рассказала Емельянову о своем сбежавшем режиссере, а он не спрашивал ее об этом.

А вот о самоубийце-монтажере ему удалось получить некоторую информацию.

– Наверное, он был под воздействием наркотиков, – предположил Константин.

– Я слышала другое, – вино уже развязало Але язык. – Говорят, он проходил курс какого-то экспериментального лечения. И в качестве эксперимента ему давали новые, еще не одобренные наукой препараты. И оказалось, что они вызывают такой результат.

– А что за лечение, от чего? – удивился Емельянов.

– Я не знаю, – Аля пожала плечами, – может, от алкоголизма. А может, и еще отчего-то. Он неплохой человек был. Для жены духи у меня покупал. А то, что за воротник закладывал, так не больше, чем все в этом мире. В кино все пьют.

– У него были проблемы с женой? – нахмурился опер.

– Нет, они очень хорошо жили. Она даже не пилила его за то, что он пил. Он ей подарки хорошие делал, когда удавалось зарабатывать больше, чем обычно. – Видно было, что Алю действительно умиляло это качество погибшего монтажера, возможно, потому, что ей самой никто не дарил подарков. – У него просто не было причин для такого поступка. Так что всему виной экспериментальные лекарства.

– Печально все это, – сокрушенно произнес Константин. Ему понравилась версия про экспериментальные лекарства, она могла быть верной. – А кто же ему лекарства давал? – Изобразил он удивление. В районной поликлинике или в какой-нибудь больнице?

– Говорили, что это частный врач, – пожала плечами Аля. – Такие разговоры ходили. Но я не знаю, насколько это правда.

Емельянов задумался: рассказ Али отлично укладывался в картину происходящего. Врач-экспериментатор и незаконные лекарства – Это уже что-то. Ну в любом случае лучше, чем ничего…

Потом они заговорили о другом. С Алей Емельянову общаться было легко. У нее был цепкий ум, она с ходу улавливала различные нюансы, чувствовалось, что у нее богатый жизненный опыт. Время с ней пролетало мгновенно.

В разгар беседы опер отлучился – якобы в туалет. На самом деле он направился к служебному телефону – в шашлычной отлично знали, кто он такой, и были вынуждены играть по его правилам. По телефону Емельянов получил исчерпывающую информацию: за то время, что он общался с Алей, ее успели хорошо «пробить», как говорят опера.

Даму его сердца звали Елена Тарасенко. Сама она себя называла Аленой, Алей. Родилась в селе в Кировоградской области, в Одессу приехала в возрасте 16 лет, поступила в швейное ПТУ. Со временем стала заниматься валютной проституцией в гостинице «Красная». Пообтершись с иностранцами, поняла, что сама может продавать вещи. Завязала с проституцией и устроилась работать в костюмерный цех на Одесской киностудии, так как все-таки умудрилась закончить швейное ПТУ. Имела хорошие связи в криминальном мире. Машину подарил один из ее любовников – криминальный авторитет вор Лаша Батумский, который уже пятый год находился в тюрьме…

Лашу Батумского Емельянов знал – он специализировался на краже дорогих машин, однако сел за вооруженный разбой. В процессе следствия активно стучал на своих подельников, и в знак благодарности был отправлен в «черную» зону.

В последние годы Аля жила одна, постоянных связей с мужчинами у нее не было. Снимала квартиру на Пушкинской.

В эту квартиру они и направились после шашлычной, оставив машину на стоянке возле кафе в парке, так как Аля выпила довольно много вина. Для Емельянова было удивительно, что такая прожженная дама так сразу повела его к себе домой. Но, возможно, ей просто было одиноко.

Квартирка, против ожиданий, оказалась довольно скромной – однокомнатная, в полуподвале, почти в самом конце длинного проходного двора. Обставлена она была тоже более чем скромно. Константин остался на ночь. Все было как всегда… После этого Аля доверчиво заснула на его плече, поцеловав и обняв за шею…

Емельянов проснулся, когда первые полоски рассвета упали на пол комнаты сквозь неплотно задвинутые шторы. Убедившись, что Аля крепко спит, он тихонько поднялся с постели, взял ее сумку и отправился на кухню. Удача ждала его сразу же.

В сумке среди всякой косметики – тюбиков, баночек, пудрениц – Емельянов обнаружил записную книжку. Там было множество адресов и телефонов. И – та-дам! – бесценный приз на букву «Е»: Евгения, Вознесенский переулок. Адрес дома, квартира – все то, ради чего он искал эту Алю. Подруга Евгения, баба Кашалота.

Константин снова тихо пробрался в комнату, вернул сумку на место и улегся обратно в постель. Глядя на лицо спящей Али, он думал о том, что эта девушка – продукт своей эпохи, и что ее за это винить нельзя. Просто ей очень хотелось жить лучше, а шансов на это у нее не было.

Впрочем, у многих их не было. Зато было лицемерие. Черное, плотное, вязкое, как смола, застойное лицемерие советских вождей. Видя жизнь изнутри, Емельянов сохранил очень мало иллюзий. Он был одним из тех людей, которые не понаслышке знали изнанку советского строя. Несмотря на то что Константин внимательно слушал все политинформации, он имел свое собственное мнение по любому поводу. Тем более по поводу внешней и внутренней политики этой страны.

Состоявшийся четыре года назад, 14 октября 1964 года, Пленум ЦК КПСС освободил Хрущева от всех обязанностей. В газетах его отставка была названа добровольной. Его уход с политической арены не вызвал никаких акций протеста в стране. Общество отреагировало на отставку Хрущева, с которой в СССР завершился процесс либерализации общественно-политической жизни, абсолютным молчанием.

К власти пришли новые, молодые политики, сформировавшиеся в годы войны. Первым секретарем ЦК КПСС стал Леонид Брежнев – мало кому известный партийный деятель, до этого занимавший руководящие посты в Молдавии и Казахстане.

Именно он и участвовал в организации смещения Хрущева. Как человек крайне консервативных взглядов, Брежнев пытался добиться стабильности общества. И делал он это, замораживая все свободные, демократические процессы в стране.

Вместе с Брежневым, сторонниками крайнего консерватизма во всем выступали члены Политбюро Михаил Суслов – идеолог партии – и Александр Шелепин – председатель Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов. Для того времени это была невероятно знáчимая должность. Достижение стабильности общества они связывали с полным пересмотром политического курса Хрущева, замораживанием реформ, отказом от десталинизации.

Избрание Брежнева первым секретарем ЦК КПСС многие партийные и государственные деятели расценивали как временное. Выполняя решения Пленума о разделении высших должностей в партии и государстве – для предотвращения монополизации высшей власти, – пост Председателя Совета Министров занял Алексей Косыгин, руководивший ранее Госпланом СССР, Министерствами финансов, легкой и текстильной промышленности. Он и Юрий Андропов, секретарь ЦК КПСС, являлись сторонниками продолжения экономических реформ и дальнейшей либерализации общественно-политической жизни.

6 декабря 1964 года в газете «Правда» была опубликована статья, в которой Ю. В. Андропов высказал мысль о необходимости внедрения современных методов руководства экономикой, о поощрении демократии, самоуправлении в общественной жизни. Впрочем, весьма сдержанно он предложил ограничить властные полномочия партии, сосредоточить внимание партийных органов на общем политическом руководстве.

Андропов также был сторонником прекращения гонки вооружений, ставшей тяжелой ношей для советской экономики, и расширения экспорта советских товаров на мировой рынок.

Однако и Ю. Андропов, и А. Косыгин были против радикальных преобразований в обществе. И предложения Андропова не встретили поддержки нового партийного руководства – он был удален с поста секретаря ЦК партии, но поскольку был выгоден новому правительству, то получил очень высокую должность, одну из самых важных в стране: в 1967 году Андропов занял должность Председателя КГБ.

А вопрос о выборе пути дальнейшего развития общества был решен в пользу умеренно-консервативного курса в политике и идеологии.

В «хрущевский» период СССР растерял высокие темпы развития из-за экономических и административных преобразований, идеологических экспериментов. Результатом допущенных просчетов стали технологическое отставание СССР от стран Запада в эпоху научно-технического развития и прогресса, спад в темпах прироста экономических показателей и серьезная продовольственная проблема.

Накопившаяся усталость советского общества от волюнтаристских решений, преобразований, проводимых в «пожарном порядке», превратилась в преграду на пути назревших реформ. Новое руководство страны сделало выбор в пользу стабилизации советской системы, выработало особый, консервативный тип реформирования, впоследствии названный «застоем».

В основу взятого правительством Леонида Брежнева курса на поддержание стабильности существующих в СССР экономических, социальных и политических отношений легла разработанная в конце 1960-х годов концепция «развитого социализма», который понимался как обязательный этап на пути продвижения СССР к коммунизму, в ходе которого предстояло добиться соединения всех сфер общественной жизни.

Устранению недостатков современного общества должна была способствовать политика «совершенствования» социализма. Новые пропагандистские лозунги, ничего не имеющие общего с жизнью, позволили Брежневу отказаться от знаменитых заявлений Хрущева: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», «Догнать и перегнать Америку!».

Говоря объективно и честно, эта теория «развитого социализма» стала удобным прикрытием для полного безволия и неумения действовать нового советского руководства.

Да, в 1960-е годы СССР вышел на первое место в мире по производству цемента, а с 1966 года заметно опережал по этому показателю в расчете на душу населения США и Великобритании. Однако это стало единственным значительным достижением советской экономики и никак не сказалось на качестве жизни людей.

В СССР вообще очень любили говорить о достижениях, да что говорить – буквально трубить об этом. Так, население СССР к 1960-м годам увеличилось на 42 миллиона человек, при этом квартплата не превышала 3 % от семейного дохода. Пытались добиться успехов и в других областях, например, в тракторостроении. Советский Союз экспортировал тракторы в сорок стран мира, главным образом – в социалистические и развивающиеся. И предметом гордости советского руководства был постоянный рост обеспеченности сельского хозяйства тракторами и комбайнами. Но при этом урожайность зерновых была почему-то намного меньше, чем в капиталистических странах… Повышения урожайности никак не удавалось добиться…

А еще в развитии народного хозяйства СССР стала обнаруживаться тенденция к заметному снижению темпов роста национального дохода. Говоря сухим языком: прирост национального дохода не обеспечивал ни требуемых темпов роста жизненного уровня народа, ни интенсивного технического перевооружения производства.

Эффективность используемых сырьевых ресурсов была крайне низкой. Говорить об отставании от Запада в развитии отраслей науки вообще не приходится – положение в вычислительной технике в те годы можно охарактеризовать одним словом: «катастрофическое».

ЭВМ – электронно-вычислительные машины – выпускались на устаревшей элементной базе. Они были ненадежные, дорогие и сложные в эксплуатации, у них была слишком маленькая оперативная и внешняя память. А надежность и качество периферийных устройств вообще были несравнимы с массовыми западными. По всем показателям эта научная отрасль СССР отставала от западной минимум на 15 лет. И разрыв, отделяющий страну советов от мирового уровня, стремительно возрастал.

Очень скоро СССР оказался в состоянии, когда не только не мог копировать западные прототипы, но и вообще был не в состоянии даже следить за мировым уровнем развития…

Хронической серьезной проблемой в стране оставалось недостаточное обеспечение населения продуктами питания, несмотря на большие капиталовложения в сельское хозяйство. Все чаще практиковалась принудительная отправка горожан – студентов, преподавателей, инженеров, рабочих заводов – на сельхозработы и значительный импорт продовольствия.

Колбаса… она стала одним из самых знаменитых символов советского общества. И надо сказать, что этот продукт был очень точно выбран. Не хлеб, не картошка, не селедка – именно колбаса. Все просто: колбаса удовлетворяла одну из самых массовых потребностей населения, ее чаще всего покупали, и возможность ее купить стала казаться действительно каким-то реальным порогом благосостояния. А в СССР купить недорогую и качественную колбасу было проблемой. А если для широкой массы людей покупка колбасы становилась проблемой, то было ясно, что это абсолютный тупик в развитии страны и во власти…

Втором символом советского времени стало слово «дефицит», означающее невозможность купить какой-то товар. Дефицитом стало практически все.

Товарный дефицит, проявляясь в тех или иных сферах в определенные периоды истории существования СССР, сформировал так называемую «экономику продавца». Что это означало: и производители, и система торговли в целом в условиях планового хозяйствования и отсутствия конкуренции не были заинтересованы в качественном сервисе, в своевременных поставках, в каком-то привлекательном дизайне, в поддержании высокого качества товаров… Поэтому понятно, что из продажи начали исчезать самые обычные товары первой необходимости. И не первой тоже…

Это относилось не только к производству товаров массового потребления, так называемому «ширпотребу», но и в значительной степени к крупному промышленному производству, например, автомобилестроению, где фактически весь период «свободной торговли» ее продукцией проходил в условиях строго лимитированных и нормируемых рыночных фондов. Говоря по-простому: ну кто тогда вот так запросто мог купить автомобиль?

Один из главных людей государства – Алексей Косыгин прекрасно понимал, что одним переходом от территориального принципа управления к отраслевому преодолеть негативные тенденции в развитии экономики не удастся. В основе его подхода к руководству народным хозяйством лежала идея о необходимости дополнения административных рычагов элементами рыночной экономики. Новый курс был обозначен в 1965 году решениями Мартовского и Сентябрьского пленумов ЦК КПСС.

Глава 11

В этом новом курсе был намечен ряд мер, которые позволяли бы реформировать сельское хозяйство, усилить материальную заинтересованность колхозников и работников совхозов в росте производства.

План обязательных закупок зерна государством был снижен и объявлен неизменным на предстоящие 10 лет. Закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию повышались в 1,5–2 раза. Сверхплановые закупки осуществлялись по завышенным ценам – примерно 150 % к основной цене. Снижались цены на технику и запчасти. С колхозов и совхозов списывались долги государству. Уменьшались ставки подоходного налога на крестьян. Количество устанавливаемых для хозяйств отчетных показателей ограничивалось. В пределах государственных заданий хозяйствам предоставлялась полная самостоятельность планирования производства…

И эти меры действительно принесли колхозам и совхозам выгоду уже в 1965 году. За сданную продукцию они выручили почти на 15 % больше.

Обосновывая необходимость восстановления отраслевого принципа управления в промышленности, А. Н. Косыгин подчеркивал, что речь идет не о простом восстановлении министерств, а о сочетании централизации руководства с расширением хозяйственной самостоятельности предприятий.

Добиться этого предполагалось путем сокращения обязательных плановых показателей с 30 до 9. Главным показателем работы предприятий вместо объема валовой становился объем реализованной продукции, ставивший производителя в непосредственную зависимость от спроса. Заработная плата определялась уровнем рентабельности, прибыли, перевыполнения планов… Понятно, что этим достигалась большая заинтересованность производителей в результатах своего труда.

В октябре 1965 года были созданы 11 общесоюзных и 17 союзно-республиканских министерств, утверждено Положение о социалистическом государственном производственном предприятии, где определялись новые права и обязанности предприятий.

Работа по-новому позволила успешно начать выполнять Восьмой пятилетний план – с 1966 года по 1970-й. Уже в 1968 году выпуск промышленной продукции увеличился почти на 50 %, и началось приостанавливаться падение среднегодовых темпов роста промышленного производства.

Однако, к сожалению, очень скоро у политического руководства страны интерес к каким-либо реформам пропал. Брежнев прекрасно осознавал неустойчивость положения в стране, поэтому произнес знаменитые слова: «Да вы что, какие реформы. Я чихнуть даже громко боюсь. Не дай бог, камушек покатится, а за ним лавина… Экономические свободы повлекут хаос. Такое начнется. Перережут друг друга».

В таких условиях среди интеллигенции, или интеллектуальной элиты, как очень не любили называть этот определенный класс в СССР, разбуженной «оттепелью», возникло и оформилось диссидентское движение, которое жестко подавлялось органами госбезопасности. Впрочем, масштабы его, как и политических репрессий, были небольшими. Число ежегодно осуждаемых по «антисоветским» статьям значительно уменьшилось. Если при Хрущеве сажали за анекдот или за просто пьяную болтовню, то при Брежневе – только тех, кто сознательно выступал против советской системы.

Схожая ситуация имела место и в религиозной сфере. Тотальная хрущевская антирелигиозная кампания сменилась «точечным» преследованием лидеров и активистов религиозных групп, сознательно игнорирующих дискриминационное «законодательство о культах».

Частью системы идеологического свертывания «оттепели» был процесс «ресталинизации» – реабилитации Сталина. Сигнал был подан на торжественном заседании в Кремле 8 мая 1965 года, когда Брежнев впервые после многолетних умолчаний под аплодисменты зала упомянул имя Сталина.

Еще одним довольно серьезным и страшным явлением был кадровый застой. В соответствии с принципом «доверия кадрам» многие руководители различных ведомств и регионов занимали должности более десяти, а зачастую и более двадцати лет.

Ко всему прочему, в СССР существовала очень строгая цензура. Для деятелей литературы, кинематографа, искусства это была моральная смерть. Все их произведения выходили под неустанным вниманием со стороны партии и оценивались с точки зрения коммунистической морали и ее идеологического влияния на общество.

Но самой сложной в стране оставалась криминальная обстановка. Общее число ежегодно совершаемых преступлений возросло почти вдвое, в том числе тяжких насильственных преступлений против личности увеличилось на 58 %. Разбоев и грабежей – в 2 раза, квартирных краж и взяточничества – в 3 раза. Количество преступлений в сфере экономики возросло на 39 %. Именно тогда в армии появилось такое жуткое явление, как дедовщина.

А еще в период застоя проходил неуклонный рост употребления спиртных напитков. По статистике – с 1,9 литра чистого алкоголя на душу населения в 1952 году и до 4,8 литров в 1968-м.

Борьба с алкоголизмом в период правления Брежнева в СССР велась непрерывно. Так, в рамках борьбы против пьянства предпринималась попытка замены крепких алкогольных напитков на менее крепкие. Методы были разные – ограничить и реализацию и производство водки, и повысить производство виноградных вин и пива. Медицинские учреждения и предприятия должны были выявлять и принимать меры к гражданам, подверженным алкоголизму, а также разрабатывать профилактические меры. Создавались лечебно-трудовые профилактории для принудительного лечения особо злостных пьяниц.

Тем не менее, употребление алкоголя неуклонно росло, и к 1968 году превысило 10 литров на душу населения… А по неофициальным подсчетам, с учетом самогоноварения, употребление алкоголя и вовсе превышало 14 литров. Одновременно с пьянством росла и смертность.

Статистика – страшная вещь. Так, было подсчитано, что за период 1964–1968 гг. значительно увеличилось производство и потребление водки и дешевых вин, в частности, «бормотухи» из плодов и ягод, доходы от их продажи выросли в четыре раза. Соответственно, стало больше прогулов на рабочих местах, повысилась преступность, увеличились заболевания, связанным с чрезмерным употреблением алкоголя… Пьянство в СССР начало принимать масштаб национальной катастрофы.

Правду сказать, рост алкоголизации в это время происходил и в других странах. В частности, во Франции он достигал 17 литров на человека, что привело Шарля де Голля к необходимости принятия антиалкогольных правительственных актов.

После Второй мировой войны, приблизительно с середины 1950-х годов, когда были залечены основные раны, во всем мире, но особенно в Европе и в Северной Америке, вместе с ростом материального достатка начался неудержимый рост потребления алкоголя. Благополучная Швеция, к примеру, увеличила употребление спиртного на 129 %.

Однако, кроме тотальной алкоголизации общества, были в СССР и явления, о которых не писали серьезные, читаемые всеми газеты, а правдивые данные были тщательно скрыты и охранялись неусыпным оком КГБ. Это были массовые беспорядки и протесты против власти, которые время от времени вспыхивали в разных регионах страны.

Конечно, они часто не носили ярко-выраженного политического характера, но были явным протестом против системы, против советского строя и повального круга лицемерия, жесткой цепью сковавшего не только все верхушки власти, но и все общество.

Чаще всего эти беспорядки прямо были направлены на правоохранительные органы – охранные, силовые структуры власти, связанные с политикой и социальным строем и выступающие от имени власти.

Для Советского Союза, где круговая порука молчания, принятия и подавления любых протестных выражений, проявлений личности, даже микроскопических, на всеобщем фоне огромной страны выражения народного недовольства и массовых бунтов были явлением поистине уникальным.

Очень часто они озадачивали власть, которая искренне не понимала, как в стране, где по душам и жизням людей словно асфальтным катком прошлись системой, не удалось совсем погасить, истребить эти крошечные искры народного гнева.

Таких массовых волнений, с которыми очень тщательно боролась власть, стараясь, чтобы они не переросли в более масштабные проявления недовольства, можно выделить несколько.

3 июля 1967 года крупные беспорядки произошли в Армении, в городе Степанакерт. В них принимали участие более трех тысяч человек. Толпа, возмущенная мягким приговором суда убийцам маленького мальчика, напала на конвой и отбила трех осужденных. Прямо на улице конвоиров убили и сожгли. Милиция применила боевое оружие. Жертвы – один убитый, 9 раненых. Позже 22 зачинщика предстали перед судом…

8 октября 1967 года 500 человек напали на отдел милиции в городе Прилуки Черниговской области. Причиной стало убийство сотрудниками милиции задержанного по подозрению в краже – его насмерть забили в райотделе. Помещение райотдела милиции было разгромлено, сотрудники подверглись нападению. Толпу удалось разогнать спецсредствами, без применения боевого оружия. 10 человек зачинщиков привлекли к уголовной ответственности.

12 октября 1967 года в городе Слуцке около 1500 жителей сожгли здание народного суда. Двое судей были убиты, еще трое сотрудников получили ожоги. Причиной поджога стало недовольство населения вердиктом суда – слишком мягким приговором за нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть пострадавшего, и хранение огнестрельного оружия. Толпу разогнали с помощью оружия. Убитых, к счастью, не было. К уголовной ответственности за призыв к беспорядкам привлекли 12 человек.

13 июля 1968 года около 4 тысяч жителей города Нальчика собрались на городском рынке. Причиной стало то, что в пункте милиции жестоко избили задержанного подростка. Образовавшаяся толпа ворвалась в помещение пункта милиции и убила участкового милиционера. К уголовной ответственности были привлечены 33 человека, в том числе трое – к высшей мере наказания…

И таких примеров было достаточно, когда, возмущенные действиями правоохранительных органов, судов, при полном укрывательстве властей, местные жители чинили самосуд, выступая не только против своих обидчиков, но и против самой системы, никогда не стоявшей на защите интересов человека.

Провозглашенный XXII съездом КПСС принцип мирного сосуществования был положен в основу внешней политики СССР. Он получил дальнейшее развитие в виде Программы мира. В основу этой Программы были положены следующие положения: запрещение оружия массового поражения и сокращение его запасов, прекращение гонки вооружений, ликвидация военных очагов и конфликтов, углубление и укрепление сотрудничества с государствами с различными общественно-политическими системами.

Для советской экономики гонка вооружений являлась тяжелым бременем, она требовала от руководства страны поиска компромисса с лидерами западных государств. В конце 1960-х годов был достигнут военно-стратегический паритет между СССР и США. Руководители стран восточного блока и Запада встали на путь «разрядки международной напряженности» для предотвращения угрозы Третьей мировой войны.