Текст книги "Уинстон Черчилль"

Уинстон Черчилль
Биография

Серия «Люди, которые изменили мир»

© ИП Сирота, текст, 2017

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2018

* * *

Уинстон Черчилль

1943 год

Предисловие

Аристократ, истинный британец, наделенный от природы храбростью, живым умом, фантазией и чувством юмора, Уинстон Черчилль не просто с ранних лет интересовался политикой – он был убежден, что рожден для великих дел и больших свершений, что ему предстоит ни много ни мало спасти от гибели страну.

Предчувствия его не обманули: в тот момент, когда Британии действительно грозила смертельная опасность, понадобился именно такой человек, как он: горячий и пылкий сторонник борьбы до последней капли крови, свято убежденный, что защищает все самое дорогое и светлое, что есть на свете.

Именно эта категоричность, не всегда уместная в мирной жизни, была просто необходима премьер-министру военного времени – и Черчилль возглавил страну с единодушного согласия короля, правительства, парламента и народа.

Он никогда не боялся совершать ошибки, его жизнь вовсе не представляла собой гладкое и последовательное восхождение к вершинам власти. Он принимал сомнительные решения, терпел поражения, подвергался критике и нападкам не только врагов, но и самых преданных соратников. Но любой проигрыш становился для него лишь поводом к тому, чтобы работать еще больше и еще упорнее.

Политическую и общественную деятельность он успешно совмещал с литературным творчеством, увлекался живописью и верховой ездой, обожал оружие, пилотировал самолеты на заре воздухоплавания, когда это было смертельно опасно для жизни.

Он фактически создал королевские ВВС, изобрел танк, реформировал флот. Главными вопросами, которые занимали его как политика, были вопросы обороны и укрепления мощи и престижа Британской империи. И, как истинный лев, он всегда был готов издать воинственный рык, едва ему казалось, что родной земле грозит опасность.

Биография Уинстона Черчилля изучена вдоль и поперек, о нем написаны сотни книг, но вот что странно – все авторы из одного и того же набора фактов делают разные выводы, как будто имеют дело с несколькими персонажами, а не с одним и тем же человеком. Этому феномену, однако, есть объяснение. Сэр Уинстон Спенсер-Черчилль был настолько многогранен и непредсказуем, а его жизнь была настолько разнообразной и насыщенной, что каждый новый биограф имеет уникальную возможность – сложить из множества деталей собственного Уинстона Черчилля, открыть его для себя и доказать читателям, что именно таким он и был.

«НАСТАЛ РОКОВОЙ ДЕНЬ. МАТЬ ПОВЕЗЛА МЕНЯ НА СТАНЦИЮ В ЭКИПАЖЕ. ОНА ДАЛА МНЕ ТРИ МОНЕТЫ ПО ПОЛКРОНЫ, КОТОРЫЕ Я УРОНИЛ НА ПОЛ КЭБА, И МЫ КОПАЛИСЬ В СОЛОМЕ, РАЗЫСКИВАЯ ИХ. МЫ ТОЛЬКО-ТОЛЬКО УСПЕЛИ К ПОЕЗДУ. ЕСЛИ БЫ МЫ ОПОЗДАЛИ, НАСТУПИЛ БЫ КОНЕЦ СВЕТА. НО МЫ НЕ ОПОЗДАЛИ, И ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖИЛАСЬ»

(У. Черчилль)

«Я всегда рад учиться, но мне не всегда по душе, когда меня учат»

Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль (именно так звучит его полное имя) родился 30 ноября 1874 года в Бленхейме, родовом замке семьи герцогов Мальборо, принадлежностью к которым сам Уинстон необыкновенно гордился. Девяносто лет спустя его смерть ознаменует собой окончание эпохи – эпохи величия межконтинентальной Британской империи. А вот его рождение было, можно сказать, вполне рядовым событием – не считая, конечно, того факта, что случилось оно семь месяцев спустя после бракосочетания родителей. Сей скандальный факт впоследствии не раз всплывал в обсуждениях и оценках противоречивой фигуры Уинстона Черчилля, но в тот момент младенца благовоспитанно сочли недоношенным. Высказывались даже предположения, что именно по этой причине мальчик впоследствии не блистал в учебе и часто болел.

Рэндольф Черчилль, отец Уинстона, стремился сделать политическую карьеру, а мать, Дженни Джером, была дочерью американского богача и светской львицей. Оба они являли собой типичный пример родителей того времени. В аристократических семействах не было модно заниматься детьми. С одной стороны, отпрыски представляли собой немалую ценность – они должны были продолжать знатный род и умножать благосостояние и славу семьи. По крайней мере, именно это от них ожидалось. С другой стороны, сам процесс воспитания наследников титула принято было перекладывать на плечи нянь и гувернанток. Отцы нередко ограничивались тем, что вели с сыновьями высоконравственные поучительные беседы (и это было уже много!), матери же лишь целовали обожаемое дитя перед сном. Любовь, ласка, внимание, забота – все это в аристократический родительский набор не входило. Но это не значит, что Черчилль вообще не познал всего этого. У него была миссис Эверест.

Пока леди Дженни блистала на балах, а лорд Рэндольф делал политическую карьеру, их отпрысков, старшего, Уинстона, и младшего, Джека, растила няня. Добрая, чуткая, всегда внимательная к любым детским нуждам, способная окружить мальчиков искренней заботой, она, несомненно, сыграла огромную роль в формировании характера Уинстона. Он был взрывным – она учила его спокойствию. Он был скор на расправу – она учила его доброте. Он был склонен забывать о нуждах других – о на напоминала ему, что настоящий мужчина должен быть внимателен и великодушен.

«Мать всегда казалась мне сказочной принцессой – лучезарным существом, всемогущей владычицей несметных богатств. […] Она светила мне, как вечерняя звезда. Я нежно любил ее – правда, издали. Моей наперсницей была няня» (У. Черчилль)

Вся дальнейшая жизнь Уинстона Черчилля состояла из этих противоположностей. Он позволял себе невероятные по своей резкости высказывания в адрес коллег, друзей, женщин, политических противников, да что там, целых народов и наций – и всегда был готов бескорыстно помогать нуждающимся, близким или далеким, умел поддерживать, прощать, воздавать должное, останавливать занесенную руку. Он отдавал жестокие приказы, но первым призывал к милости для побежденных. Он совершал роковые ошибки – но всегда находил силы признать их и пойти дальше. Именно в этом был его секрет и его сила как политика. И за это он должен был благодарить миссис Эверест.

«НЕ БОЙТЕСЬ БУДУЩЕГО. ВГЛЯДЫВАЙТЕСЬ В НЕГО, НЕ ОБМАНЫВАЙТЕСЬ НА ЕГО СЧЕТ, НО НЕ БОЙТЕСЬ. ВЧЕРА Я ПОДНЯЛСЯ НА КАПИТАНСКИЙ МОСТИК И УВИДЕЛ ОГРОМНЫЕ, КАК ГОРЫ, ВОЛНЫ И НОС КОРАБЛЯ, КОТОРЫЙ УВЕРЕННО ИХ РЕЗАЛ. И Я СПРОСИЛ СЕБЯ: ПОЧЕМУ КОРАБЛЬ ПОБЕЖДАЕТ ВОЛНЫ, ХОТЯ ИХ ТАК МНОГО, А ОН ОДИН? И ПОНЯЛ – ПРИЧИНА В ТОМ, ЧТО У КОРАБЛЯ ЕСТЬ ЦЕЛЬ, А У ВОЛН – НЕТ. ЕСЛИ У НАС ЕСТЬ ЦЕЛЬ, МЫ ВСЕГДА ПРИДЕМ ТУДА, КУДА ХОТИМ»

(У. Черчилль)

Первые годы жизни Уинстона прошли в Ирландии, в Дублине, где Рэндольф Черчилль занимал должность секретаря при своем отце, герцоге Мальборо, в 1876 году назначенном вице-королем Ирландии. В автобиографии «Мои ранние годы» Черчилль вспоминал забавный эпизод той поры. Его няня, миссис Эверест, очень боялась фениев – революционно настроенных ирландцев, и у мальчика сложилось впечатление, что фении – скверные люди и способны на все, дай им только волю. Как-то раз Уинстон ехал на ослике в сопровождении миссис Эверест, а навстречу – колонна фениев. Все до смерти перепугались, особенно ослик: он взбрыкнул и сбросил мальчика на землю. Уинстон ударился головой и получил сотрясение мозга. Таково было его первое знакомство с ирландским вопросом.

Есть некоторая ирония в том, что первые отчетливые воспоминания Уинстона связаны со страной, в судьбе которой ему впоследствии довелось принимать участие. Сторонник великой и неделимой Британской империи, Уинстон Черчилль не одобрял любых форм сепаратизма и, разумеется, был против разделения Ирландии и дарования ей независимости. Но даже он, с его волей и способностью влиять на умы, не мог противостоять общемировой, можно даже сказать, цивилизационной тенденции. Не исключено, однако, что его «имперские замашки» уходят корнями в том числе и в эти первые разрозненные впечатления детства, ясно свидетельствующие: пусть не самая приветливая и благополучная, это тоже – «наша земля».

Спустя еще четыре года, однако, политика впервые вмешалась в размеренную жизнь маленького Уинстона. Партия консерваторов во главе с Дизраэли, к которой принадлежал и Рэндольф Черчилль, и его отец герцог Мальборо и к которой впоследствии будет принадлежать и Уинстон (хотя в его случае все будет не так просто), потерпела поражение на выборах. Новая метла, как известно, по-новому метет. Герцог Мальборо был отправлен в отставку, и семейство вернулось в Англию, в Бленхейм.

С переездом беззаботное детство закончилось, и перед мальчиком замаячил призрак неведомой, но грозной опасности под названием «школа». Будущий премьер-министр с удовольствием избежал бы этой повинности. Добиравшиеся до него разнообразные слухи о «прелестях обучения» не вселяли ни капли оптимизма. Многое из того, что он слышал о школе, оставляло малоприятное впечатление.

Предчувствия Уинстона не обманули: его первые школьные годы иначе как кошмарными не назовешь. Его отдали в подготовительную школу Сент-Джордж, где процветали муштра и физические наказания. Два-три раза в месяц учеников выстраивали в шеренгу, объявляли фамилии провинившихся, после чего этих несчастных уводили в соседнюю комнату и секли до крови. Оставшиеся в ужасе слушали их вопли. Маленький Уинстон, однако, ни разу не пожаловался на жестокое обращение, впервые явно проявив ту самую стойкость характера, которая впоследствии не раз помогала ему переживать самые жестокие поражения.

Маленький мальчик, с одной стороны, страстно желавший не разочаровать отца, но, с другой стороны, неспособный выносить никакое давление и принуждение, мог противопоставить подобной жестокости только тихий саботаж. Все, что можно было не делать, он делать отказывался, несмотря на угрозу быть наказанным и не получить отцовского одобрения. Из школы Сент-Джордж его забрали через два года после серьезной болезни. До этого слезные просьбы миссис Эверест – няня больше не могла безучастно созерцать следы от розги на теле воспитанника – не производили впечатления на родителей Уинстона.

ОДНАЖДЫ ОДНОКЛАССНИК В ШКОЛЕ БРАЙТОН НАБРОСИЛСЯ НА УИНСТОНА И УДАРИЛ ЕГО НОЖОМ В ГРУДЬ. К СЧАСТЬЮ, НОЖ ВСЕГО ЛИШЬ ПРОКОЛОЛ КОЖУ, НЕ НАНЕСЯ ОПАСНЫХ УВЕЧИЙ. РАССЛЕДОВАНИЕ ПОКАЗАЛО, ЧТО ДРАКУ НАЧАЛ УИНСТОН

Его отдали в куда более приветливую школу сестер Томсон в Брайтоне. Но дело было сделано, отношение к учебе сформировалось. Учителя, конечно, подозревали, что он отнюдь не такой тупица, каким выглядит на уроках. Более того – к десяти годам он читал взрослые книги, интересовался политикой, следил за карьерой своего отца в парламенте и уже тогда мечтал пойти по его стопам. Но учиться из-под палки Уинстон не желал. В новой школе он точно так же не блистал успехами, а по поведению и вовсе был худшим из худших.

«Я считал дни и часы до окончания семестра, когда вырвусь с этой ненавистной каторги и дома на полу в детской расставлю своих солдатиков в боевом порядке» (У. Черчилль)

В итоге ситуация разрешилась в точном соответствии с пословицей: не было бы счастья, да несчастье помогло. В двенадцать лет Уинстон снова заболел, на этот раз воспалением легких. У него отказало одно легкое, и доктора уже не чаяли «вытянуть» ребенка. Неизвестно, что сыграло решающую роль: преданная забота миссис Эверест или собственная воля к жизни юного Уинстона, к тому моменту уже уверенного в том, что ему предстоят великие свершения. Так или иначе, но ему удалось выкарабкаться.

«В девять с половиной лет отец дал мне „Остров сокровищ“, и я помню, с каким восторгом я зачитывался им» (У. Черчилль)

Напуганные слабостью его здоровья, родители отказались от идеи отправить его в Итон, опасаясь, что мальчик не выдержит строгих требований престижного колледжа. Вместо этого Уинстона отдали в менее престижную школу Хэрроу.

К этому моменту его отец окончательно поставил крест на непутевом отпрыске и пророчил, что он станет одним из великосветских неудачников. По мнению Рэндольфа, молодому Уинстону не светила ни политическая, ни юридическая карьера. Что оставалось? Армия. В 1889 году его перевели в «армейский класс» Хэрроу, где мальчиков, помимо учебы, готовили к военной службе.

Предстоящая перспектива, впрочем, нисколько не пугала Уинстона Черчилля. Несмотря на явно выраженную склонность к литературе и истории, а может, благодаря этой склонности, наделявшей своего обладателя недюжинным воображением, он со всем пылом юного лорда рвался на подвиги во славу королевы и отечества. Героическая и величественная викторианская эпоха заканчивалась, но он об этом пока не подозревал…

ЧЕРЧИЛЛЬ НЕМНОГО ШЕПЕЛЯВИЛ, НО ЭТА ОСОБЕННОСТЬ НИСКОЛЬКО НЕ МЕШАЛА ЕМУ ПРОИЗНОСИТЬ РЕЧИ. БОЛЬШЕ ТОГО – ОН БЫЛ УБЕЖДЕН, ЧТО НЕБОЛЬШИЕ ДЕФЕКТЫ РЕЧИ, НАПРОТИВ, ПОМОГАЮТ ОВЛАДЕТЬ ВНИМАНИЕМ АУДИТОРИИ

«Мои вкусы просты. Я легко удовлетворяюсь наилучшим»

Начиная разговор об Уинстоне Черчилле, необходимо отдавать себе отчет: говорить мы будем не столько о нем самом, сколько о том образе, который создавался на протяжении многих лет самыми разными людьми. Этот публичный «слепок» великого британца создавали журналисты, писатели, а также его друзья и коллеги, его соратники и противники, и даже члены его семьи. Но самый большой вклад в создание и поддержание «мифа о Черчилле» внес он сам.

На первый взгляд это звучит парадоксально, но стоит поближе познакомиться с Уинстоном, как этому перестаешь удивляться. Всю жизнь им двигало горячее желание прославиться, он не раз признавался, что амбиции – его единственная опора. Стремился ли он доказать отцу свою состоятельность или просто был от природы наделен энергией для великих свершений и был вынужден использовать ее по назначению, чтобы она не разрушила его изнутри, – этого мы не узнаем.

Зато нам хорошо известен факт, подтвержденный множеством эпизодов его биографии: Черчилль прекрасно понимал, что власть и влияние идут рука об руку со славой и признанием. Если о тебе не знают, ты никто и ни на что не способен. А значит, необходимо снова и снова заявлять о себе: яркими поступками, броскими высказываниями, решительными действиями. Необходимо создать себе узнаваемый имидж, чтобы при слове «Черчилль» в голове у каждого гражданина Британии немедленно возникал определенный образ.

Созданием такого имиджа он и занимался на протяжении всей жизни, сознательно и целенаправленно. И это нисколько не обременяло его, как обременяет публичность людей иного склада. Напротив, он получал от этого удовольствие – и немалые политические и финансовые дивиденды. Ему платили огромные деньги за его репортажи, а потом за книги, не только потому, что они были хороши. Куда важнее было то, что их написал Уинстон Черчилль. Его имя на обложке уже было гарантией читательского интереса. Он обожал позировать фотографам, ему нужна была публика – так же сильно, как необходима она актеру. Но для него сценой была его жизнь.

Разумеется, он никогда не стал бы тем, кем мы его знаем, если бы умел только пускать пыль в глаза. «Миф о Черчилле» опирался на реальные черты его характера, на его подлинные привычки и склонности. При создании своего имиджа, случайно или сознательно, он опирался на архетип «типичного британца» – но в определенном смысле он и был таковым. В нем присутствовали те качества, которые жители Туманного Альбиона традиционно ассоциировали с национальным характером. Уинстон всего лишь позаботился о том, чтобы их подчеркнуть.

«Мое самое заветное желание – завоевать репутацию мужественного человека» (У. Черчилль)

Что же это были за качества? Во-первых, личное мужество, которого он никогда не упускал случая продемонстрировать. Он с энтузиазмом направлялся в «горячие точки» и до начала политической карьеры успел повоевать на четырех континентах, у него над головой свистели пули, он стрелял и убивал. Ни один премьер-министр до него со времен Веллингтона не участвовал так активно в боевых действиях. Поэтому когда в 1940 году он призывал нацию к сопротивлению фашистской гидре, люди поверили ему. Он позировал фотографу с пистолетом-пулеметом Томпсона в руках, и эти снимки облетели весь земной шар. Позировать с оружием в руках? Такого не мог себе позволить ни один политик, кроме Черчилля. Британцы смотрели на это фото и видели: этот человек знает, с какого конца браться за пулемет и как с ним обращаться. Будучи храбр, он мог требовать храбрости от других.

КОГДА ВО ВРЕМЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ КАПИТАН А. Г. ТАЛЬБОТ УПРЕКНУЛ ЧЕРЧИЛЛЯ В ПРЕУВЕЛИЧЕНИИ КОЛИЧЕСТВА ПОТОПЛЕННЫХ СУБМАРИН, УИНСТОН ОТВЕТИЛ: «В ЭТОЙ ВОЙНЕ, ТАЛЬБОТ, ДВА ЧЕЛОВЕКА ТОПЯТ ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ. ВЫ ИХ ТОПИТЕ В АТЛАНТИКЕ, А Я – В ПАРЛАМЕНТЕ. БЕДА В ТОМ, ЧТО ВЫ ИХ ТОПИТЕ В ДВА РАЗА РЕЖЕ, ЧЕМ Я»

Вторым исконно британским качеством его характера было чувство юмора. Выражение «английский юмор» недаром стало устоявшимся. Под ним подразумевается тонкое, изысканное, но ядовитое остроумие. Уинстон, возможно, не всегда был изыскан, но его хлесткие реплики, всегда попадающие в яблочко, запоминались и передавались из уст в уста. Он стал героем множества анекдотов, среди которых не так просто отделить правду от вымысла. Например, диалог с женщиной внушительных форм Бесси Брэддок, парламентарием от лейбористов, действительно имел место. Она сделала ему замечание: «Вы пьяны». «А вы уродливы, – ответил Черчилль, – я же к утру протрезвею». Когда Daily Express составляла рейтинг самых забавных оскорблений в истории, эта реплика Уинстона заняла первое место. А вот история про Нэнси Астор, первого депутата палаты общин, – вымысел. «Если бы я была вашей женой, я подсыпала бы вам яд в кофе», – якобы сказала она Уинстону, на что он ответил: «А если бы я был вашим мужем, то выпил бы его». Но один тот факт, что о нем сочиняли такие истории, говорит о многом. Его считали вполне подходящим персонажем для подобных баек.

«Быть все время на виду, блистать, обращать на себя внимание – именно так должен поступать человек, чтобы стать героем в глазах публики, в этом залог успешной политической карьеры» (У. Черчилль)

Не менее знаменитой стал его ответ лорду – хранителю печати. Тот пришел к Черчиллю, когда он был в уборной. «Скажите лорду – хранителю печати, что я запечатан в своем нужнике и мне хватает своего дерьма!» – прорычал Черчилль из-за двери. Использованная им игра английских слов Lord Privy Seal – sealed in the privy выдает не только блестящее чувство языка, но и умение не лезть за словом в карман. В общем, Уинстон Черчилль умел насмешить британцев, а когда люди смеются, они перестают бояться и начинают больше доверять тому, кто вызывает смех.

Третьей исконно английской чертой Черчилля была его устойчивость к выпивке, которой британцы гордятся испокон веков (хотя многие народы могли бы оспорить у них пальму первенства). Выпивка сопровождала Уинстона на протяжении всей его жизни. В молодости в Индии он приучил себя пить разбавленный виски. Пить местную воду было опасно для здоровья, а получившийся напиток был безопасен и к тому же бодрил. Позже Уинстон отказался от крепкого алкоголя и перешел на вино и шампанское. Его любимой маркой был «Поль Роже». Он мог появиться на каком-нибудь приеме подшофе, но это ничуть не вредило его репутации в глазах избирателей. Напротив, они начинали больше его уважать. Черчилль производил впечатление человека, знающего толк в удовольствиях, и этим подкупал простых смертных.

И наконец, четвертым качеством, которое британцы ценят в людях, была его эксцентричность. Возможность делать что хочется и вести себя как вздумается, если это не нарушает покоя других, англичане полагают своим исконным правом. Своими странными шляпами, бабочками в горошек, забавными комбинезонами собственного изобретения, в которых он был похож на младенца-переростка; своими рискованными увлечениями оружием, верховой ездой, пилотированием самолетов; своими «товарными знаками» вроде привычки опаздывать, курить сигары, поднимать пальцы буквой V в знак неизбежной победы – всем этим Черчилль будто утверждал: да, мы такие, и мы останемся такими, и никакие завоеватели не смогут этого изменить.

«В политике успех зависит не столько от того, что ты делаешь, сколько от того, как ты себя ведешь» (У. Черчилль)

Именно эта «близость к народу» позволила Черчиллю в критический момент взять на себя управление страной. Он стал премьер-министром в тот момент, когда решалась судьба страны. Сдаться нацистам, заключить перемирие или продолжать сопротивляться? Для Черчилля ответ на этот вопрос был очевиден: «Ни шагу назад!» И он был тем единственным человеком, который мог требовать от людей сплотиться перед лицом опасности и пойти на жертвы ради великой цели. В этот момент и пригодились ему его репутация, его чудачества, его публичный образ эксцентричного, жизнерадостного, решительного человека, знакомый каждому. Личный пример, военная карьера плюс дар оратора сделали из Черчилля не просто премьер-министра, но лидера нации.

Черчилль всегда верил в то, что историю творят великие личности, он мечтал стать одним из ее творцов, и его час пробил в 1940-м. Англия продолжила сражаться.

Как изменилась бы судьба Европы, России и всего мира, если бы в тот момент британское правительство возглавлял не Черчилль и оно приняло бы решение о заключении перемирия или капитулировало?

История, как известно, не знает сослагательного наклонения, и все же мы можем высказать несколько обоснованных предположений. Весьма вероятно, что в этом случае США не присоединились бы к борьбе с Германией в Европе, ограничившись боевыми действиями в Тихом океане против Японии. Не было бы ленд-лиза и британских конвоев, пробирающихся по Северному морю в Мурманск, чтобы доставить продовольствие, оружие, технику и лекарства. Возможно, не было бы и «Свободной Франции» де Голля – армии сопротивления, созданной на территории Британии и принимавшей активное участие в боевых действиях. Не было бы открытия второго фронта в Нормандии. И даже если победа над Германией была неизбежна, она далась бы куда более тяжелой ценой. Выходит, что роль личности в истории и в самом деле оказалась решающей, и Уинстон Черчилль не зря готовил себя к великим свершениям.

ПАМЕЛА ПЛОУДЕН, ЖЕНЩИНА, ДРУЖБУ С КОТОРОЙ ЧЕРЧИЛЛЬ ПРОНЕС ЧЕРЕЗ ВСЮ ЖИЗНЬ, ОДНАЖДЫ СКАЗАЛА О НЕМ:

«ТОЛЬКО ПОЗНАКОМИВШИСЬ С УИНСТОНОМ, ВЫ СРАЗУ ВИДИТЕ ЕГО НЕДОСТАТКИ, НО ВСЮ ПОСЛЕДУЮЩУЮ ЖИЗНЬ ВЫ БУДЕТЕ ОТКРЫВАТЬ ЕГО ДОСТОИНСТВА»

Теперь мы попробуем подробнее рассмотреть, как он шаг за шагом шел к своему триумфу, совершая ошибки, терпя поражения, но каждый раз вновь возвращаясь на политический олимп и продолжая неустанно трудиться на благо империи.