Текст книги "От ненависти до любви"

Глава 28

Всякие я видела деревни. И где жильцов раз-два и обчелся, в основном глубокие старики да старухи. И «пьяные» – сплошь из алкоголиков. Там избы наполовину разобраны, а огороды заросли чертополохом в рост человека. И брошенные, где от домов остались одни фундаменты. Макаровка выглядела иначе. Казалось, ее покинули совсем недавно. Добротные бревенчатые дома неплохо сохранились, лишь краска на наличниках облупилась и крыши мхом поросли. На окнах виднелись выцветшие занавески, во дворах – детские качели, над крышами сараев – скворечники, поленницы дров под навесами. Лишь заборы повалились да огороды затянуло крапивой и вездесущим кипреем. И ни одного звука, обычного для деревни: ни крика петухов, ни мычания коров, ни веселой перепалки соседок… А что вы хотели? Брошенная деревня – она, как покойник, тихая…

Мы ни на минуту не забывали, что где-то поблизости находились люди – чужаки с неизвестными намерениями да Сева к ним в придачу. По этой причине мы осторожничали: передвигались перебежками от одного дома к другому, пригибаясь и озираясь по сторонам. Попутно заглядывали во дворы и палисадники, прислушивались, присматривались, но свежих следов не обнаружили.

Улица вывела к заброшенному кладбищу. Мы обошли его стороной. Заросшая грунтовая дорога миновала развалины длинных строений, похоже, коровников, и нырнула в лесок. Все это время Маркел плелся сзади, но мы его не торопили. Понимали: устал старик. Но, упрямый ведь, отдохнуть наотрез отказался.

Я иногда оглядывалась. Опустив голову, Маркел довольно резво перебирал ногами в стоптанных ичигах. Вместо посоха он приспособил палку с крючком на конце. Замедлив шаг, я пристроилась рядом.

– Дед, далеко отсюда до священной рощи?

– А тебе зачем? – Маркел с подозрением покосился на меня.

– Говорят, там раньше шаманы камлали. Хурулдай обряды проводил…

– Дался тебе Хурулдай, – скривился дед. – Не понятно разве: помер он давно!

Я не стала разубеждать Маркела, что, по некоторым сведениям, шаман скорее жив, чем мертв, потому что сама не очень в это верила, но продолжала допытываться:

– С рощей ничего не случилось? Не высохла, не выгорела?

– Что с ней сделается? – буркнул Маркел. – Мы с Игнатом завсегда ее огибали. Чертовщина там творится!

– Сам что-нибудь видел?

Маркел пожал плечами:

– Может, и видел. Давно это было. Уже и забыл, поди!

И, поправив на плече карабин, ускорил шаг.

– Расскажи, – не отставала я. – Отчего это? Видения разные, голоса… Я понимаю – галлюцинации. Но в чем причина? Когда работала экспедиция, Шихана с его излучателями здесь и в помине не было.

– Что я тебе скажу, если у меня пять классов за плечами? – буркнул дед. – Игната и спрашивай.

– Так нет здесь Игната, – не сдавалась я. – Один ты, все видишь, все знаешь.

– На болоте та роща стоит, – с неохотой произнес Маркел, – а наперед озеро там было. И вроде лет триста, а то и пятьсот назад битва возле него случилась лютая. Князьки местные пастбища, что ли, не поделили? Или с какой другой стати, точно не знаю. А озеро людской кровью захлебнулось. Не зря старики говорят: «Нельзя из-за земли драться. Земля останется, а людей не будет». Вот и озеро то не приняло кровушку. Заросло, затянулось… Трясина получилась… Люди, говорят, долго слышали и стоны, и крики, и звуки сечи… Потом утихло все, а на месте трясины деревья выросли. Только души убиенных не успокоились. И шибко не любят, когда их тревожат. Напасть всякую наводят, морок, чтоб убрались восвояси. Одного Хурулдая не трогали. Находил он с ними общий язык. Шубу свою шиворот-навыворот нацепит, в бубен колотушкой вдарит, и пошла потеха: прыгает, скачет вокруг костра, вопит… А потом замертво свалится, лежит час, два… А все тихонько сидят вокруг, не шелохнутся. Ждут, когда в себя придет и…

Маркел вдруг замолчал на полуслове и вытянул шею, пытаясь что-то разглядеть поверх травы.

Я посмотрела в том же направлении и резко остановилась. Нет! Это невозможно!

– Что с тобой? – с тревогой посмотрел на меня Маркел.

Спазм мешал говорить. Слова пришлось выдавливать, как пасту из тюбика.

– Это… Это поле я уже видела. Во сне… Раскоп… Там, где работали археологи…

Дед нахмурился.

– Какой раскоп? Заросли ямы ерником, обвалились! Мы его сторонкой обойдем. Доведу вас до карьера – и айда домой! Дальше сами разбирайтесь, как знаете.

– Так ты не поможешь нам? Не останешься? – поразилась я.

– Нет, на таковские дела я не подписывался! Не приведи господь с чертовщиной тягаться!

– Так ты вроде ладишь с чертями? Самогоном поишь их, кормишь…

– Тьфу на тебя, Марья! – рассердился дед. – Я духов кормлю. Оне водку как жертву принимают, очищаются ею, веселятся. А черти – те черти и есть. От водки лютуют. Спьяну такого нагонят, век маяться будешь! – И перекрестился.

– Маша! Дед Маркел! Что случилось?

Олег быстрым шагом возвращался обратно.

– Чего остановились? – спросил он, поравнявшись с нами.

– Да вот Марья говорит, что поле это во сне видела, – неохотно пояснил дед.

– Видела, в том сне, где летала. Я хочу побывать на раскопе. Может, яму найду, в которую упала…

– Зачем? – в упор посмотрел на меня Замятин. – Лишний раз убедиться, что тебе ничего не привиделось? Хочешь, пойдем. Только не забудь, почему мы здесь! И что для нас важнее!

– Все! Вопрос исчерпан! – махнула я рукой. – Больше к нему не возвращаемся!

– Странно, но Севка с приятелями, кажется, и впрямь убрался. Никаких следов! – Олег окинул взглядом поле. – Может, и не заглядывали в Макаровку?

Я с удивлением посмотрела на него.

– Переживаешь?

– Нет, – Олег прищурился, – не люблю, когда все идет как по маслу. В конце концов такую клизму получишь – с патефонными иголками! – И посмотрел на Маркела: – Ближе дороги нет до каменоломни?

Дед запустил пятерню под шапку, почесал затылок.

– Есть одна тропа. По берегу Кайсыма. Километров на пять короче. Вы сразу в камни полезете?

– Вряд ли, – сказал Олег, – сначала нужно осмотреться.

– К вечеру до места дойдем, а поутру осмотритесь. Мнится мне, что к вечеру дождь зарядит.

Дед вскинул на одно плечо винтовку, на другое – «сидор» и двинулся в противоположную от раскопа сторону. Мы молча последовали за ним.

* * *

Короткая дорога не значит легкая. Старая заброшенная тропа вилась над обрывом. Внизу бушевал Кайсым, бился в порогах. Глядя на огромные буруны, я подумала, что только в безумии можно решиться преодолеть его на лодке.

Маркел шел первым. Шел быстро и лишь иногда останавливался: предупреждал об опасности. Большей частью путь нам преграждали осыпи. По ним мы передвигались чуть ли не бегом, чтобы те не пришли в движение. Пару раз пришлось обходить кучи огромных камней – следы обвалов. Но вскоре тропа пошла в гору, заросшую чахлым лесом. Идти стало легче, и мы ускорили шаг.

Медленно подкрадывался вечер. Небо затянули тучи. Маркел то и дело с беспокойством поглядывал вверх.

Перевалив сопку, тропа затерялась в траве. Минут через десять дед оглянулся и крикнул:

– Смотри!

Взгляду открылся лысый бок горы. Казалось, кто-то огромный откусил приличный кусок склона, разжевал его и выплюнул. На каменных отвалах проросли березы, а щебенку затянули заросли крапивы и кипрея. Но зелень не смогла скрыть уродство, сотворенное людьми за долгие годы добычи камня.

– Нужно срочно лагерь разбивать. Того и гляди гроза вдарит, – сказал дед и предупредил: – Под ноги смотрите. Тут ямы на каждом шагу. Порода проваливается…

Спуск занял у нас с полчаса. Тем временем погода заметно испортилась. Подул холодный ветер, закрутил листья на деревьях. Дед и Олег первым делом бросились устанавливать палатку, а я перетащила вещи под выступ скалы. На всякий случай, если начнется ливень.

Олег боролся с палаткой. Ветер надувал ее, как парус, и рвал из рук. Наконец Маркел не выдержал и гаркнул:

– Брось! Без нее обойдемся! Разведем костер, лапника натаскаем вон под ту скалу, – кивнул он в мою сторону. – Марья, вишь, правильно место выбрала. И от ветра защита, и от дождя.

Мужчины занялись костром, благо, что хвороста валялось вокруг в изобилии. А когда огонь запрыгал по поленьям, у меня окончательно спало внутреннее напряжение. И хотя впереди нас ждала ночь, а завтрашнее утро было столь же туманным, как и перспектива отыскать клад, на душе у меня полегчало. Может, в предвкушении отдыха? Или по той причине, что в тот вечер я была не обременена заботами и могла исподтишка наблюдать за Олегом? В последнее время это доставляло мне неописуемое удовольствие.

Что бы он ни делал, все у него получалось ловко, сноровисто, быстро. Со стороны казалось, что он и дрова рубил играючи, и чай у него мигом закипел, и банки консервные вскрыл чуть ли не одним взмахом ножа. Над поляной растекся запах тушенки и лаврового листа. Это Олег вывалил мясо в котелок и добавил немного воды для бульона. Блюдо на скорую руку, но зато вкусное и сытное!

Увлекшись подглядыванием за Олегом, я забыла обо всем на свете. Яркий росчерк молнии ударил по глазам, и следом – будто небо обрушилось – грохнул гром и сразу привел меня в чувство. Я вскочила на ноги. Все кругом загудело, налетел ливневый шквал. Сквозь мутную завесу не пробивался даже свет молний.

Олег подхватил котелок и бросился в укрытие. Один, потому что Маркел исчез. Только что крутился в поле зрения, разжигал костер – и в мгновение ока словно корова языком слизнула! Я вглядывалась в сплошную стену воды, падавшую с уступа, но бесполезно! Деда и след простыл!

– Во дает! – весело прокричал Олег и вдруг обнял и крепко поцеловал меня в губы.

Я тотчас забыла о Маркеле. Оказывается, так классно целоваться под дождем! Плевать, что ветер пробирает до костей, а холодные брызги обдают с головы до ног. Главное, что губы у любимого теплые и нежные, а руки – сильные и надежные.

Не знаю, сколько прошло времени, но, опомнившись, мы с удивлением обнаружили, что дождь прекратился. Тучи, отступая на север, все еще сотрясали раскатами небо, а в их глубинах блистали разряды молний. Уже проглянуло небо необыкновенно густой синевы. Тут и там сверкали первые звезды – крупные, точно хризантемы, которые Сева подарил мне на день рождения…

Это воспоминание крайне мне не понравилось. С чего вдруг Сева? Какие цветы?

– Что с тобой? – быстро спросил Олег.

Беспокойство промелькнуло в его глазах. Мне показалось, что он прочитал мои мысли.

– Маркел куда-то пропал, – сказала я, чтобы отвлечь его от разглядывания моей физиономии.

– Дед! – негромко позвал Олег. – Где ты? – И затем громче: – Маркел! Куда подевался?

Дед не ответил. Мы с беспокойством вглядывались в наступавшую по всему фронту темноту.

– Этого я боялся, – глухо сказал Олег. – Абсолютно непредсказуемой ситуации. Откуда нам знать, куда испарился Маркел? Просто сбежал или грохнулся на мокрых камнях и теперь лежит где-нибудь в кустах без сознания.

Олег бросил взгляд на залитое водой кострище.

– Черт! Костер не разжечь! И туман этот вдобавок!

И правда, по-воровски тихо подкрался туман.

Олег обнял меня.

– Ничего! Выкрутимся! Соединим спальники в один. Тесновато спать, но зато теплее.

– А как же Маркел? – беспокойство не оставляло меня. – Вдруг ему помощь нужна?

– Смотри! Где его «сидор» и карабин? – усмехнулся Олег. – С собой прихватил. Зачем?

– Дед говорил, что доведет нас до каменоломни и уйдет. Но что за спешка? Мог бы спокойно до утра переждать.

– Интересно, как он дорогу в этом «молоке» найдет? – сказал Олег и, приложив ладони ко рту, крикнул пару раз: – Маркел! Маркел!

Видно, для очистки совести. А затем, потянув меня за руку, предложил:

– Давай перекусим, а то супчик уже остыл.

Мы быстро похлебали холодное варево. Тайгу, камни, кусты вокруг – все поглотила желтовато-грязная мгла, оставив нам крошечное пространство под каменным козырьком. Ничто не нарушало, казалось, вязкой на ощупь тишины. Не ухал филин, не шелестела листва, не журчал ручей, не подавал голос зверь. Только тяжелые капли, падая с выступа, мерно, как метрономы, стучали о камни, отсчитывая секунды нашей жизни.

Олег достал сигареты, но они отсырели и ломались, так что перекур перед сном не удался.

Мы забрались в спальник. Увы, охапка лапника не спасала от острых камней. Кое-как мы устроились: полусидя, привалившись спинами к скале.

– Постарайся уснуть, – Олег обнял меня и прижал к себе. – Кожей чувствую, завтра придется попотеть.

– Не сомневаюсь! Тридцать лет пропасть народа искали клад, не нашли. И тут мы! Раз – и в дамки! Так не бывает!

– Маша, – я почувствовала, что Замятин улыбается, – я верю Шихану. Если сказал старый проходимец: «Здесь!» – значит, клад близко. Может, в двух шагах от нас. – Наклонившись, он поцеловал меня в щеку. – Не будем ломать голову! Утро вечера мудренее!

– Не будем, – сказала я и пристроилась на его плече. – Утром, конечно, все по-другому смотрится. Но меня беспокоит Маркел. С чего он вдруг сорвался? Странно это!

– Пока тепло, спи! – приказал Олег. – Я покараулю! Мне его уход тоже не нравится! Очень смахивает на побег.

Глава 29

Мне показалась, что я на миг закрыла глаза, и тут же кто-то встряхнул меня за плечо.

– Вставай!

Протерев опухшие со сна глаза, я огляделась. Туман стал реже: тут и там проступали темные пятна – кусты, окружавшие наше убежище. Посветлело. Значит, мы с Замятиным дожили до утра!

Олег сидел рядом на корточках и настороженно прислушивался, удерживая карабин на коленях. Вид у него был крайне озабоченный.

– Что? – спросила я одними губами, выбираясь из спальника.

Потянулась к карабину, но Олег прижал палец к губам и грозно посмотрел на меня.

Но я все-таки взяла винтовку и осторожно приблизилась к нему.

– Кто-то ходит! – прошептал он едва слышно и показал на выступ, нависший над нашими головами.

– Маркел? – тоже шепотом спросила я.

– Вряд ли, – покачал головой Олег. – Он бы голос подал.

Тут я сама услышала тихое постукивание камешков: кто-то осторожно спускался по склону вниз.

Олег метнулся вправо, а мне махнул: «Налево!» Но я не успела. Что-то большое и черное прыгнуло на Олега сверху. Зверь?! Нет! На камнях, вцепившись друг в друга, боролись двое мужчин.

Я бросилась к дерущимся, но они чуть не сбили меня с ног. Я отлетела в сторону. В этот момент Олег вывернулся, вскочил на ноги и, схватив мужика за грудки, рванул на себя. Тот беспорядочно замахал руками, но Олег ткнул его кулаком под ребра, а затем нанес ребром ладони рубящий удар по шее. Нападавший мешком свалился ему под ноги.

Олег подхватил карабин, но тут из тумана выскочил второй и ударил Олега ногой в живот. Замятин согнулся, шагнул назад… Мужик сцапал его за воротник и, подтянув к себе, ударил по лицу. Олег застонал, тело его обмякло, и мужик, видно, ослабил хватку. И тут же, получив резкий удар ногой, охнул от боли. Он отшатнулся, выхватил пистолет и…

– Олег! – заорала я и что было сил навернула прикладом по голове нападавшему. И хоть удар пришелся по касательной, он упал, а я по инерции вылетела наружу, приземлившись на камни. И зашипела от боли. Мои колени! Еще не зажили ссадины, которые я заработала на пути в заимку. Шум за спиной вмиг отвлек меня от собственных ран. Под скалой опять кипела драка. Я успела удивиться, насколько живучим оказался мой пациент. Видно, инъекция прикладом оказалась не так сильна, как мне хотелось. Морщась от боли, я поднялась на ноги, оглянулась…

Грохнул выстрел. При вспышке я успела разглядеть Севу и пистолет, который он навел на Олега. Еще увидела, как заваливается на спину Олег, как падает на камни, дергается и затихает, раскинув руки. А на тельняшке проступает темное пятно, которое расплывается, расплывается…

Я кинулась к нему.

– Олег!

Сева перехватил меня и завернул руку за спину так, что я закричала от боли и снова упала на колени.

– А, кричишь! – проговорил он злорадно. – Ничего, это еще цветочки.

Он дернул меня за руку, отчего сердце мое чуть не остановилось, а по подбородку побежала теплая струйка. Видно, я прокусила губу.

– Отпусти, – прошептала я, задыхаясь.

Севины глаза побелели от ярости.

– Просишь теперь? – прошипел он и заломил мне вторую руку так, что я уткнулась лбом в колени. – Забыла, как я просил?

– Отпусти, говорю! – закричала я в исступлении и попыталась вырваться.

Но не тут-то было! Сева схватил меня за волосы, развернул лицом к себе. Я почувствовала запах перегара и, видно, поморщилась.

– Не нравится? – захихикал он. – Морду воротишь? – и грубо ткнул меня дулом пистолета в щеку. – В глаза смотри, кому сказал! – И ударил меня по лицу. Рот наполнился солоноватой слюной. Я сплюнула. Нет, не слюна! Кровь!

– Мерзавец ты, Севка, – сказала я устало. – Слава богу, не вышла за тебя!

– Ишь, раскатала губу! Не вышла… – Сева рывком поставил меня на ноги. – Клад мне был нужен, лахудра! Вот и подкатывал к тебе! – и толкнул меня пистолетом в спину. – Пошла! Кому сказал? Пошла! Показывай дорогу!

– Какую еще дорогу?

– Дурой не прикидывайся! – взвился Сева. – Вы ж за кладом сюда пожаловали. Маркел все рассказал!

– Маркел? – опешила я. – Где он?

– Не твоего ума дело!

Сева перебросил пистолет из одной руки в другую. Я поняла, что он нервничает.

– Покажу я тебе дорогу! – сказала я твердо. – Но при условии…

– Ах, ты! – Сева сжал кулаки и подступил ко мне. – Еще диктовать будешь?

– Ты больше во мне нуждаешься, чем я в тебе! Я не пойду, пока не перевяжу Олега. Твоих дружков тоже нужно осмотреть…

– Осмотреть?

Сева навел пистолет на лежавшего рядом с Олегом мужчину и выстрелил ему в голову, затем столь же хладнокровно расстрелял второго.

– Перевязка не нужна! – растянул он губы в ухмылке.

Я тупо уставилась на лужу крови, которая подтекла под его ботинки.

– И тебе помогу… – нагнувшись, Сева приставил пистолет ко лбу Олега. – Ну, что? Жить хочешь, комбат!

– Отпусти Машу, – с трудом шевеля губами, произнес Олег.

– Тебе-то что? Все равно сдохнешь! – Сева передернул затвор. – Была Маша, да вся вышла! Недолго ж ты ее трахал, комбат! – И, выпрямившись, пнул Замятина в бок.

Олег приподнялся на локтях, но, застонав, упал на спину и выругался глухо, сквозь зубы.

Я присела рядом с ним на корточки и снизу вверх посмотрела на Севу.

– Побойся бога! Он же кровью изойдет!

– Не изойдет! – Сева навел на него пистолет. – Сейчас в жмурики сыграем!

– Сева! – закричала я не своим голосом и заслонила Олега. – Оставь его! Ты ж говорил: «В десантуре все братаны!»

Сева смерил меня тяжелым взглядом и махнул рукой:

– Черт с ним, перевязывай!

Он отошел на пару шагов и, присев на спальник, закурил, но пистолет не опустил, так и держал на изготовку. Я не сомневалась: он выстрелит, не задумываясь, если заподозрит неладное. Поэтому я вела себя осторожно, понимая, что провоцировать Севу сейчас неосмотрительно, он и так на взводе.

Я достала из рюкзака аптечку, но Сева вырвал ее из моих рук и бросил на грудь Олегу.

– Ничего, здоровый бугай! О себе позаботится!

– Урод ты, Сева! – Я забыла об осторожности и бросилась на него.

Но он оттолкнул меня. Я упала рядом с Олегом и тут заметила пистолет под одним из убитых. Я потянулась к нему, но Сева с размаху ударил меня каблуком по руке. Я закричала от боли, пытаясь освободить руку. Сева несколько секунд наслаждался моими воплями, затем убрал ногу и поднял пистолет. Осмотрел его и затолкал за брючный ремень.

Я села. Ладонь распухла и посинела на глазах. Жуткая боль не отступала! Сволочь, наверняка переломал мне пальцы.

– У-у, на кого ты похожа! Алкашка с помойки! – Сева ухмыльнулся и сплюнул мне под ноги. – Я ведь и вправду хотел на тебе жениться! Вовремя бог отвел!

– Врешь ты все! – Ненависть распирала меня, искала выход, но пока безуспешно. – Тебе клад нужен был, а не я. Сам только что сказал!

– Для чего ж я твою хибару спалил? Хотел, чтоб ко мне переехала, чтоб жила по-людски, а не в этом сарае.

– Спалил? – Я чуть не потеряла дар речи от неожиданности. – Ты в своем уме? – Я повертела пальцем у виска. – Я, по-моему, четко сказала: замуж за тебя не пойду!

– Ты сейчас куда угодно пойдешь, – Сева ткнул меня пистолетом в плечо. – А будешь брыкаться, я твоему дружку самое драгоценное отстрелю, чтоб ублюдков не плодил. Так покажешь или нет? Учти, я ведь и сам найду, если постараюсь.

– В гроте я не бывала и вряд ли быстро его разыщу, – предупредила я, втайне надеясь, что поиски продолжатся недолго. За короткое время я должна была придумать, как избавиться от Севы и вернуться к Олегу, чтобы перевязать его. Все же я надеялась перетянуть одеяло фортуны на свою сторону, хотя счет был пока не в мою пользу.