Текст книги "Потерянные в Майнкрафте"

Оксана Иванова-Неверова, Ольга Ефимова-Соколова, Ирина Мошева, Лариса Тихонова
Потерянные в Майнкрафте

© Авторы, текст, 2023

© Софья Новосад, иллюстрация, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Юные консультанты

Оксаны Ивановой-Неверовой:

Александр Иванов

Ольги Ефимовой-Соколовой:

Михаил Сухомлин

Мелентий Сухомлин

Ирины Мошевой:

Михаил Мошев

Святослав Мошев

Ларисы Тихоновой:

Андрей Тихонов

Артём Тихонов

Ничто не предвещало беды, когда любители «Майнкрафта» в разных уголках страны кликнули на заветную иконку.

До компьютеров, планшетов и телефонов все они добрались по-разному. Семикласснику Тимону пришлось выдержать натиск недовольной бабушки, Захар Жарков решил порубиться полчасика перед сном, вегетарианка Настя заглянула в планшет соседа, Тоха Максимов прогулял школу, а Демьян Евстигнеев включил комп просто от нечего делать – шел дождь, задача не решалась.

Общим было только одно: они начали свою игру в крайне неподходящий момент. Каждый из них мог бы сказать, что наступил конец света. Если бы, конечно, хоть один из них мог после этого говорить.

* * *

– Совсем уже сдурели на этом «Маркрафе»! – пробурчала пенсионерка Нина Глебовна, спускаясь по лестнице к мусоропроводу.

Мальчишка на ступеньках потеснился, прижался плечом к стене, но глаз от планшета так и не оторвал. «Ходят тут всякие мамонты», – подумал он с досадой. Мальчишка как раз паркурил по исчезающим блокам, и ему требовалась предельная концентрация.

– Сидят тут всякие малолетки, – прогудела Нина Глебовна как бы самой себе, но так, чтобы бестолковый ребенок услышал. – Матерям помогать не идут, играют, гляди-ка, по подъездам. «Маркраф» им важнее!

Внук поправлял ее миллион раз, и на самом деле Нина Глебовна прекрасно запомнила, что вся эта глупость называется «Майнкрафт». Но она нарочно коверкала название, выражая неодобрение. Нина Глебовна специально гремела ведром как можно дольше. А когда с грохотом захлопнула дверку мусоропровода, вдруг… ослепла.

Вспышка была настолько яркой, что Нина Глебовна выронила пустое ведро себе на ногу и даже не охнула. Она была уверена, что сейчас сгорит в охватившем ее пламени.

Однако гул в затылке утих. Нина Глебовна ощупала голову, проморгалась, обернулась к ребенку и сразу поняла: припадочный. Мальчишка валялся на лестнице, раскинув руки. Одна нога была вытянута вдоль стены, другая – согнутая в колене – упиралась в планшет.

Нина Глебовна поспешила в квартиру – вызывать скорую помощь. Диктуя адрес, она услышала шум и решила, что на лестничной клетке собираются соседи.

– Я уже звоню! – крикнула она.

Но никто не ответил. Никто не забежал в открытую дверь, не бросился к ней с расспросами. Нина Глебовна, схватив одеяло, метнулась на лестницу и беззвучно осела на кафельный пол: никакого мальчика на площадке больше не было.

Санитары скорой помощи нашли по указанному адресу пенсионерку – совершенно не в себе. Она бормотала что-то про зависимость, «Майнкрафт», планшеты, ребенка, который доигрался до…

Тут бабушка терялась, вращала глазами и снова проклинала игру.

Никакого ребенка в подъезде не обнаружили, но вызов нельзя было назвать ложным: бабушке явно требовалась помощь. Ей посветили в глаза, померили давление, задали несколько вопросов.

– М-да, – пробормотала молоденькая медсестра, доставая успокоительное. – Совсем уже дети съехали на этом «Майнкрафте»…

Оксана Иванова-Неверова
Глава 1
Краденые дети

Оставайтесь, пожалуйста, в номере

Вот и сбылись страшилки про черный гроб на колесиках. Чатики разрывает от историй про черный фургон без номеров, который крадет детей.

Не знаю, кто первый запустил этот мем, но с каждым днем он обрастает все более жуткими подробностями. По популярности черный фургон давно переплюнул смертоносную комету.

Страшное дело было, когда она появилась. Потому как рассчитали, что она на Землю шмякнется. А потом ее траектория несколько изменилась. И пока что – пока! – падать на нас комета не собирается. Мимо пройдет. Я так думаю… Меня, кстати, Игнат зовут. Так вот, я думаю, комета изначально не планировала делать великий шлеп, но вы же понимаете, какой это повод для хайпа.

Сразу оживились сектанты и мошенники. Разные психи стали ходить по квартирам и рассказывать про конец света. Одни призывали немедленно раскаяться, а другие просто тырили у старушек что могли. Когда люди перестали отвечать на домофон даже своим, кометная волна сошла на нет. И поднялась черно-фургонная.

Все это было до того похоже на заговор, что отличить правду от выдумки стало нереально. Фургон действительно видели. И дети действительно пропадали. Ну, так говорили.

Причем существовала какая-то связь между фургоном и электрическими неполадками. Фургон, как утверждали влиятельные блогеры, которые расшеривали поступающую инфу, приезжал не просто так. Сначала что-нибудь коротило: зарядка взрывалась, чайник, микроволновка… В общем, редкие очевидцы наблюдали вспышку. Молнию или несколько. Но, что странно, – ни одного пожара.

Кто-то даже клялся, что видел, как в окно влетела горящая петарда, прошла сквозь стекло и взорвалась в помещении. А стекло осталось целым. Если, конечно, верить человеку, видевшему эту самую как бы петарду.

Так или иначе, все пришли к выводу, что замыкание в сети, или взбесившиеся электроприборы, или чумовые сквозные петарды – короче, то, что порождает молнии, – это предупреждение. А потом на улице появляется черный фургон, и… кто-то становится его жертвой.

Объявились даже «краденые дети», которые будто бы побывали внутри фургона-призрака. Только все они почему-то молний никаких не наблюдали. И рассказывали всякую чепуху. При этом она вообще ни разу не совпадала с показаниями других потерпевших. Из чего мы с Тохой сделали вывод: гонят. Врут кто во что горазд. Тоха, правда, высказал предположение, что фургон пытался их пожрать, но не переварил. И потому они ни черта не помнят.

Я не знал, что и думать. В соцсетях, известное дело, можно найти подтверждение всему. А в жизни вокруг меня по-настоящему еще никто не пропал. Самое близкое, чему можно относительно доверять, новость из Тохиной группы. Он после летнего лагеря из чата не вышел. Так вот, туда маякнули, что исчез какой-то пацан. Во двор не выходит, связи нет. Мать его вроде как подавлена, но не колется. Говорит, сын к бабушке уехал.

В дороге совершенно точно все было нормально, его вторая бабушка сопровождала – городская. А вот потом, в деревне уже, оп – и соединение прервано. Они, в смысле одноклассники, не будь дураки, пробили деревенскую бабушку через соседей. Изменили голос питч-шифтером, прогнали тему – типа подруга детства ищет подругу детства… В общем, никого там нет по искомому адресу – ни пацана, ни бабуси. Пустая хата, огород не полит. И одна соседская старушенция божится, что видела на улице «черную скорую помощь».

В истории с этим пацаном – Тим, что ли, его зовут – смущают замыкания. В доме ничего не возгоралось. Но, как выяснилось, старушенция конкретно за соседями шпионила. И сказала, что сначала «эти обезьяны по огороду скакали во время грозы, потом затихарились, а когда вылезли – обормоты пустоголовые – стали какие-то салюты запускать, и она – старушенция то есть – плюнула на них смотреть». Ушла к другому окну, где и узрела в сумерках «посланника смерти». На черной-то машине известно зачем едут – души собирать. Тут она здорово струхнула и бросилась сама себе мерить давление, так что дальнейших передвижений фургона не видела.

Опять же вопрос: все ли у подглядчицы дома и не заливают ли те, кто с ней разговаривал. В любом случае «свидетели» Фургона – мои ровесники – насоздавали отдельных форумов и пилили истории похлеще фанфиков. Я сам хотел написать в наше сообщество, даже с Тохой условился. Он хоть местами и двоечник, но мыслит нестандартно. Мы, кстати, одному чуваку сурово влепили по дизлайку. А не надо тухло сочинять! Да еще и выступать по-хамски: «Вы, дураки, все врете, а там просто бошки облучают, я знаю». Заспамил всех уже своим знанием, после каждого поста отметился. Жалко, что мы с Тохой так и не успели видосик на тему фургона смонтировать до командировки.

Ах да, у меня же мечта сбылась! Отец берет меня с собой в командировку, и теперь я буду законно школу прогуливать. Спать как не в себя и сдавать зачеты дистанционно, потому что уезжаю, может быть, на целую четверть. А все остальные будут мучиться на уроках и проходить дебильные медосмотры. Нас в последнее время просто загоняли по медкомиссиям – такая программа в рамках поддержки учащихся. Мама говорит, нечего отлынивать, время от времени полезно проходить полное обследование. Отлично, говорит, что все врачи прямо в школу приезжают, не надо по поликлиникам таскаться.

Впрочем, мне это все равно не грозит. Я у-ез-жа-ю! Адьос! Отца пригласили в исследовательский институт на севере, а меня – пиу-виу! – оказалось совершенно не с кем оставить. Потому что мама уехала за бабушкой после ковида ухаживать.

Мой отец – нейрофизиолог. Профессия вроде ничего так, но о работе он в последнее время рассказывает неохотно. Да мне с фургоном без опознавательных знаков и так не до семейных новостей. По-моему, отец порицает наше школьное увлечение страшилками. На фоне всех этих внезапных энергетических вспышек мы вместо домашки обсуждаем жуть страшенную. Ну, про то, как люди от электричества мутируют. Или про биологически активные вирусы, которые детям в фургоне подсаживают.

Папа со своей строгостью в какой-то момент меня чуть не подвел. С нездоровой активностью пытался родного сына вместо командировки к родственникам пристроить. Но я натурально взбеленился. Мир надо познавать не по учебникам!

Немного я познал, если честно. С тех пор как мы на базу приехали, меня даже на собаках ни разу покататься не отпустили. Хотелось бы прихвастнуть, но по факту, независимо от погоды, мы никуда не выезжаем.

Зато кормят как в рестике. Антураж – научно-фантастическое кино. Я впервые подумал, что отец реально перспективную профессию выбрал. Спортзал, бассейн, сауна… полный санаторий, проще говоря. Похоже на лечебницу для психов – все в халатах ходят, пейджеры какие-то для внутренней связи – и удрать нельзя, за окнами все одно жизни нет.

Мне по кайфу сначала было. Обитание в мегаполисе подзадолбало слегка. Там же, куда ни захоти, надо добираться. Пока доберешься, уже перехочешь. И школа у меня с математическим уклоном вообще не рядом с домом. А здесь… вау! Как микромир в колбе. Все, что нужно для сохранения баланса, присутствует.

Только… ну, это уже не так важно, все равно мы тут временно, пока у отца командировка не закончится. Короче, моих ровесников здесь нет. Вернее, есть одна. Ровесница. Но стра-а-анная… Напуганная какая-то все время, будто мы не на базе с кучей ученых, а в отеле «Оверлук» из любимого Тохиного «Сияния». Я к ней сам подошел один раз во время обеда, спросил, можно ли рядом сесть. Но она не расположена была общаться. Ела молча и осматривалась пугливо, словно ей запретили со мной разговаривать.

Немодная, кроссовки каждый день одни и те же. Футболки разноцветные, но все одинаковые. Ключицы под ними тонкие, как тростниковые палочки. Каре – то ли белое, то ли серое. Невнятное, в общем, знакомство. Зато имечко – вот сейчас не падайте – Элеонора Царедворская. И лицо этой Леноры все время загорожено планшетом так, что видны только глаза – стальные, как река на закате.

Я отца спросил потом, кто у нее родители, но он отмахнулся, бросил: «Не связывайся». Я так понял, что они истерики какие-то. И ее замордовали, что, впрочем, заметно невооруженным глазом.

В планшете у нее, если интересно, «Майнкрафт». И рубится она в него, по ходу, не переставая. Я вообще заметил, что здесь довольно много поклонников этой игры. В общей столовой до меня изредка долетают специфические слова. Не знаю, может, взрослые так расслабляются после рабочего дня. Я, правда, думал, здоровые мужики играют во что-нибудь суровое, но офисные эпидемии – забавная вещь. У мамы на работе, например, все потихоньку режутся в «Ферму». Включая заведующего складом – огромного дядьку шестидесяти лет. Как-то раз он даже на главбуха наорал, потому что из-за его звонка две свиньи сдохли.

Про «Майнкрафт» я отцу походя заметил. Он нахмурился – не любит геймерские темы, всегда психует, когда время бездарно сливают. Насчет коллег ничего не сказал, только спросил, под каким ником я играю. Озабоченно так спросил, будто это экстремальный паркур, а не компьютерная игра. А я не играю, меня не забрало ни разу. Естественно, я «Майнкрафт» установил еще сто лет назад, когда до нашего класса ажиотаж дошел. Честно втыкал в игру часа полтора – не-а, не зацепило. Видимо, не мое. Ленорино.

Из-за Леноры, кстати, я постепенно понял одну вещь: некоторая часть помещений для нас совершенно недоступна. Ладно, признаюсь, я ходил по базе и типа случайно пытался натолкнуться на сероглазую. Вот тогда и выяснилось, что половина дверей второго этажа запаролена намертво. Мне еще и влетело от проходящих сотрудников. И отец добавил в тот же день, чтобы я не болтался без дела, отвлекая людей от работы. Надо же, нежные какие, сразу и нажаловались.

Наконец меня начала утомлять эта домашняя кошачья жизнь. Город больше не казался таким уж выматывающим. Там, кстати, все чаще видели черный фургон. Говорят, даже в нашем районе. Без меня, елки-палки! Может, зря я вообще на базу поперся…

Короче, я хотел в народ, к большим свершениям. Тем более что Тоха про черный фургон в одну персону запустил. Он еще интереснее придумал, чем мы планировали. Типа этот фургон без номеров его пасет. Мне обидно стало, но все же я нашел в себе силы на коммент и признал, что это круто. А он мне в личку: «Чел, я без шуток! Я его уже два раза видел!» Я прямо локти готов грызть из-за того, что весь этот движ там без меня происходит.

Нервный я стал. И остальные тоже слегка не в себе. Сегодня особенно напряженные из-за какого-то тестового запуска. Я давно подозревал, что база связана с космическими исследованиями. Но отец мне еще дома сделал втык – не соваться с расспросами, если хочу поехать. И вообще максимально не отсвечивать. Не очень-то и хотелось, я и так примерно представляю, что отцовская сфера – исследование поведенческих реакций. Бла-бла-бла, скука.

Про реакции, кстати, замечу, что люди вокруг триггерятся по каждому пустяку. То ли проект такой сложный, то ли им, как мне, надоел этот однообразный ландшафт.

Я отправился в библиотеку, чтобы не провоцировать. Я давно понял, что отцу непросто было меня сюда протащить. В общем, я забрался за дальний стеллаж и лег на пол – поразмыслить. Я и не предполагал, что место уже обитаемо.

– Пс-ст, – зашипели из-за соседней полки. – Игнат!

– Ну? – Я не особо приглушался, достала эта странная конспирация.

Сероглазая – как обычно, с планшетом – перебралась в мой ряд, я сел. И тут она спросила странное:

– Ты веришь в переселение душ?

Э-э… что? Так начинают разговор, поднимая человека с пола?

– Ты когда-нибудь думал, возможно ли в принципе находиться телом в одном месте, а другим телом, типа воображаемым, в другом? Но чтобы все ощущать при этом реально-приреально, а не по-глупому, как в пять-дэ-киношках?

О, ну прикольно. Моих ответов, видимо, не требуется. Она придвинулась ближе, как будто знала меня все пятнадцать лет. Теперь мы сидели бок о бок и касались друг друга плечами, словно в какой-нибудь мелодраме. Я уставился на ее худую коленку, торчащую сквозь прорезь на джинсах. Она прищурилась:

– А здание ты хорошо знаешь?!

– Ну… я видел план эвакуации. В столовой висит.

Ленора посмотрела на меня, как на бродячего котенка, – с жалостью и сомнением.

– Ты вообще интересовался, что здесь происходит?

Честно говоря, не слишком. Я поначалу был очень спортзалом увлечен. И бассейном. Она покусала губу и еле слышно выговорила:

– Тебе… отец что-нибудь рассказывает?

В смысле?! Само собой, мы общаемся. Но от отца многого не приходится ожидать, такой человек. Мама – единственная, с кем он подолгу может разговаривать. Я не знал, как ответить, и пожал плечами.

Нам совсем чуть-чуть удалось пообщаться. Когда мне действительно стало интересно, от двери раздалось строгое:

– ЭЛЕОНОРА!

Она вздрогнула. Мать у нее заполошная, что ни говори. Орет, как будто дочь не в библиотеке, а на пустыре где-нибудь в дурной компании. Ленора аж дышать перестала. Толкнула меня к стене, мол, не высовывайся, а сама потихоньку проползла вдоль стеллажа и уже потом, в центральном проходе, встала.

– Иду, мама!

Чего она трясется все время? Тут и накосячить особо не в чем – готовить не нужно, уроки не загнешь, а в жилых боксах горничные убираются. Мы здесь если только нахамить можем, но для этого тоже причина нужна.

Я вспомнил настойчивый, какой-то горячечный шепот Леноры. «Ты же смотрел фильмы про людей в виртуальной реальности? Вот эти все аватары, которыми можно управлять, погружаясь в транс? Как думаешь, современная наука уже способна это осуществить? Не чтобы как в виртуальных очках, где не выйти из рабочей зоны, а… по-настоящему?!»

Судя по всему, девочка крепко заигралась. И вроде бы не какие-то особенные вопросы поднимает. Но глаза при этом по плошке, будто тема запретная. И планшет на нервной почве в проходе оставила.

Я глянул. В планшет-то. Отчего бы не глянуть, если он даже не запаролен? Мне было интересно, как выглядит ее майнкрафтовский персонаж. Прокачан ли по моде? Прическа, прикид… Короче, мне хотелось узнать, как она себя видит. Но странным образом я увидел не картинку «Майнкрафта».

Экран заполняли результаты поискового запроса о молниях без грозы. Внезапных молниях средь бела дня. Молниях в квартирах. Молниях, ударявших из ниоткуда.

Я повращал глазами, сунул планшет под мышку и поплелся к себе. До обеда оставалось двадцать минут, а поскольку я бухнулся в кресло, не выпуская планшет, то в него я и уставился.

– …жители Юго-Западного округа Москвы стали свидетелями массового появления шаровых молний. К счастью, множественные светящиеся шары не произвели разрушений. Однако объяснить их возникновение в таком количестве метеорологи затрудняются…

Я немедленно написал Тохе: может, этот гад не только фургон, но и молнию без меня застал. Тоха не откликнулся, сообщение не было прочитано. Ох, до чего же захотелось домой.

В продолжение странного дня обед подали в жилые боксы. А отец вообще не пришел. Мало того, когда я попытался выйти с подносом в общую гостиную, горничная напряглась и вежливо, но настойчиво попросила:

– Оставайтесь, пожалуйста, в номере.

Уж этого я не мог стерпеть. Ленору, надо понимать, в номере заперли еще раньше меня, сразу из библиотеки. Но она может загрузить «Майнкрафт» и незаметно провести там день-другой. А я не геймер. Я должен был родиться поколение назад, поскольку абсолютно иммунен к залипанию в экран.

Оп. Ошибочка вышла. Не может мадемуазель Царедворская загрузить «Майнкрафт». Я задумчиво постучал ногтем по планшету. А потом совершил неблаговидный поступок. Вскрыл отцовский сейф.

Комбинацию цифр я подсмотрел давно. Не нарочно. Просто с моей кровати хорошо виден шкаф, и сейф находится на уровне глаз. Не думайте, что я тиснул золото или оружие, ничего такого в сейфе не было и в помине. Я всего лишь взял запасной пропуск. И нет, меня не пугало такое нарушение этики. И будущее нарушение границ тоже не пугало. Мне нужно было добыть хоть каплю тайны, чтобы Тоха не задавался.

Я приложил ухо к двери, вслушиваясь в приближающиеся шаги.

– …девчонка очень забавная. Преинтересный способ взаимодействия с игровым миром.

Это про Ленору, что ли? Девчонка у нас тут одна. С миром она взаимодействует через спутник. Взрослые должны перестать этому удивляться.

– Чуликова? Да, занятная. И держится молодцом. Бабушку откачали? Палыч сказал, их не успели сразу подобрать. Они даже выкарабкаться как-то умудрились. Но пока наши приняли координаты по этой деревне в медвежьем углу, всех повторно закоротило.

Какая еще Чуликова? Кого закоротило? Так, ладно, я уже понял, что ничего не понял. Главное, чтобы из коридора ушли. Раз не поздоровались с горничной, значит… путь свободен! Сейчас я быстренько все разведаю, а если запалюсь, скажу, что Ленору искал – планшет отдать.

Завеса тайны приоткрывается, но я по-прежнему ничего не понимаю

На базе было непривычно тихо. То есть нормально тихо, ведь для сотрудников рабочий день был в самом разгаре. И все же… словно какое-то напряжение стояло в воздухе.

Мне даже прятаться особо не пришлось, один только раз задержался у лестницы. Двери в конференц-зал были затворены, но я слышал посторонние звуки. Там что-то происходило. Я прижался к щели между створками и зажмурил левый глаз. Экзамен, что ли, какой? Вот почему они такие нервные с утра. Вышибут всех за профнепригодность, да еще и бабушку уморили.

Ракурс не позволял мне увидеть то, что транслировали на экран. Только свечение со сцены. И в этом свечении сидели люди – каждый за отдельным столом. Некоторые в наушниках, некоторые с ноутбуками. Все они что-то писали или фиксировали. В общем, ничего особенного. Я даже рассердился на отца, что он меня не предупредил. Я и сам не стал бы мешать, я же не ребенок.

«Но раз я уже выполз, – подумал я злорадно, – нет мне преград». И поднялся по лестнице на закрытую территорию. Я не знал, какие двери открывает карта отца. Но собирался узнать. И приложил карту к первой подходящей – как нарочно расположенной в углублении-закутке. В окружающем безмолвии коробочка замка пикнула так, что у меня колени дрогнули. Я поскорее приоткрыл дверь, сунул туда голову и просканил полутемное помещение на предмет третьих лиц. Никого, только приборная панель со множеством работающих мониторов. Я проскользнул внутрь, дверь щелкнула.

О-чу-меть. Вот ничего себе у них сервер! Точно космическая база! Только… НЕ ПОНЯЛ.

Это что, «Майнкрафт»?!

Я глаза зажмурил, настолько меня шибануло. Это сисадмины вместо работы так развлекаются?! Три ряда мониторов… Все с разными биомами, игра запущена. Не ясно только, кто играет. Или это записи транслируются?

Я сместился правее, к основному столу. Компьютеры мягко шумели в темноте, два монитора показывали непонятную мне информацию.

На одном огромной простыней мигали игровые ники. Они загорались разными цветами, как новогодние лампочки. Некоторые время от времени высвечивались красным и увеличивались в шрифте: TimON, StigA, TohaZloi, Chulik, MishanyaMolodets, Babule4ka… У меня зарябило в глазах.

Второй монитор отражал какие-то кривые, которые выстраивались и перестраивались прямо по ходу действия. Очевидно, была запущена сложная статистическая программа. На пиках иногда всплывали обозначения параметров: сердечный ритм, когнитивная гибкость, рейтинг адаптивности, обработка пространственной информации…

– Не вздумай орать! – прошипели сзади.

Чья-то рука схватила меня за загривок, чья-то ладошка зажала мне рот. Я чуть ее не укусил, эту психованную Ленору. Совсем уже обезумела, так и гикнуться можно.

Она вдруг замерла и потянула меня в глубь комнаты, под стол, с которого свисали бумажные ленты, похожие на распечатки электрокардиограмм.

Эта дохлятина, в смысле Ленора, оказалась неожиданно сильной. Она меня буквально втянула за собой, пихнула кроссовком, округлила глаза и покрутила рукой в воздухе. К тому моменту я и сам сообразил, что мы влипли. Дверь открылась, чей-то голос обеспокоенно сообщил:

– Антон Палыч, бабушка в порядке. Вторая нестабильна. Вы… тьфу, черт!

Человек пропал. Видимо, понял, что Антон Палыч куда-то отчалил в самый неудачный момент.

– Ключ, – прошипела Ленора, – открывай! Быстро!

Я опустил руку в карман, и… челюсть моя отвисла. Ключа не было. Я выронил его где-то в комнате.

– Мне нечем! – Я развел руками. – Ты же как-то прошла?

Ленора подарила мне испепеляющий взгляд, проворно растянулась на пузе и переместилась под столом ближе к двери. Сжавшись, она слилась с боковиной стола и замерла.

– Бабушки, конечно, здорово напугали. Такие перегрузки в преклонном возрасте… – проговорил, судя по всему, Антон Палыч, переступая порог.

Едва они отошли от полосы света и, миновав стол, двинулись к экранам, Ленора рванула к двери. Бесшумно, как ящерица, она пересекла свободное пространство и… сунула пальцы в сужающуюся щель. ПАЛЬЦЫ, блин! Под дверь с доводчиком. Я практически заорал вместо нее. Но она только перекосилась лицом и резко мотнула мне головой. Дважды повторять не пришлось. Я запретил себе дышать и на четвереньках добрался до двери. Вместе мы расширили проем и вывалились в закуток коридора.

– Вот так, – пропыхтела Ленора, – я и прошла.

Она вдруг подняла вверх указательный палец – красный, но, к счастью, целый. Я и сам слышал шум голосов. Мы попались. Бежать к выходу не имело смысла. Как только мы покинем углубление, нас немедленно сосчитают.

Ленора повернулась ко мне, глаза ее потемнели, и я понял, что сейчас она со мной что-то сделает. Прежде всего она приподняла мою толстовку и сунула под ремень свернутые в рулон листы, которые вытащила из комнаты. Я успел только вскинуть брови в немом вопросе, как тонкие руки взметнулись к моему лицу, зажав мне рот железной хваткой. Не то чтобы я хотел сопротивляться, но в любом случае я бы не смог. Она стиснула меня, как любимую собаку, оставив большие пальцы на щеках, поддерживая затылок ладонями. А потом притянула к себе и поцеловала. По-настоящему, без купюр. Я пришел в себя, когда Ленора прогудела что-то сквозь поцелуй. Конечно, мне надо было обнять ее сразу, чтобы наша театральная постановка выглядела естественно. Но это неважно. Когда подошел отец с коллегами, мне не пришлось разыгрывать ни растерянность, ни испуг. Что меня действительно поразило, так это актерское мастерство Леноры, которая смутилась натурально до слез, выхватила планшет и… бросилась бежать по коридору к лестнице.

– Игнат? – сказал отец. И это дофига означало.

– Я… э-э… думал, тут нас не увидят… Здесь же… никто не ходит.

Ну да, никто не ходит, три человека буравили меня глазами. Наконец одна из женщин не выдержала и прыснула. О да! Смейся, паяц, над разбитой любовью. Я сглотнул и жальче жалкого дернул шеей в надежде рассмешить ее еще больше.

Она действительно расхохоталась. Потом сказала:

– Ну, прости, я не должна была так.

А отец сказал:

– В номер.

И я пошел. По дороге оглянулся на звук: молоденький доктор толкал по коридору каталку. Неужели и правда кому-то плохо? Я перебрал в голове всех сотрудников, которых видел в столовой, и не вспомнил ни одной бабушки.

В номере я вытащил из-за пояса рулон Леноры. Развернул и уставился на план помещения. База была значительно больше, чем я предполагал. Жаль, что Ленора стащила экземпляр без обозначений. Я понятия не имел, для чего могут быть нужны все эти дополнительные площади.

Из-под чертежа торчал еще один лист. Длинный список фамилий. Сотрудники базы? Нет. Ни моей, ни Ленориной фамилий не было. Зато обнаружилась Чуликова. Что там про нее говорили? Неважно, потому что… Взгляд зацепился за знакомое имя. Максимов. Антон Корнеевич. Думаете, у многих отец – Корней? Лично я знаком только с одним. Как раз Максимовым. У меня глаза изнутри об череп стукнулись.

Ленора что-то знает, это точно. А у меня даже ее телефона нет. Я пошарился в соцсетях, но поиск не дал результатов.

А потом пришел отец и сказал, что интернет мне больше не нужен.

И вот я лежу на диване, одним глазом смотрю в книгу, а другим – внутрь себя. И вижу я в себе тотальную смуту: игровые экраны, «Майнкрафт»-локации, чужие ники… Тоху, так и не прочитавшего мое сообщение. И зачем-то коленку в прорези джинсов. Да.

Она мне не сказала

Отец вернулся в номер поздно. Измотанный, но довольный, это читалось в отсутствии складок на лбу. Надо понимать, его порадовали какие-то профессиональные результаты. Я на секунду даже поверил, что он забыл про мою послеобеденную вылазку. Но он не забыл. Скользнув взглядом по нетронутому ужину, он покачал головой:

– Послезавтра поедешь домой. Будет транспорт, тебя проводят, посадят на самолет.

Что тут сказать? Нет, не поеду? Возмутиться? Мы оба знаем: нарочно или нет, но я пересек границу запретной зоны. И пока еще можно было избежать последствий. Раз отец не едет со мной, значит, его не отстранили от работы. Да и с чего бы? В целом все выглядело безобидно и серьезных опасений не вызывало: глупые подростки забурились в рабочее крыло. Однако на всякий случай меня решили изъять из системы.

– А Лен… Элеонора?

– Почему тебя это интересует?

Отец посмотрел на меня и сам понял, что сморозил глупость. Судя по тому, что он видел в коридоре возле лабораторий, меня это должно интересовать до истерики. До какого-нибудь дикого подросткового протеста. Может быть, даже не вполне безопасного. В общем, он сообразил.

– Она не поедет.

– В смысле не поедет?! – Я резко забыл о наших с ней как бы отношениях, настолько мне стало обидно за себя. Ленора, значит, останется и все выяснит, а я, как последний лох, отправлюсь к мамочке?!

Отец молчал. Он считал, что сказал достаточно. Я взвесил свои шансы. Может, если резко заболеть, меня не отправят так сразу. Все-таки путь неблизкий. Но я понимал, что успешно симулировать болезнь среди такого количества неглупых людей мне вряд ли удастся.

Ну что же. Остается играть ва-банк. Меня уже практически выкинули с базы, так что, кроме элементарной осторожности, меня больше ничего не сдерживает. Если не палиться в открытую, то можно успеть все выяснить самому, без всяких там Ленор.

Я демонстративно покидал в чемодан основную часть вещей и завалился в кровать. В пижаме, которую до этого не надевал ни разу. Мама положила ее на всякий случай. Она почему-то думала, что если база находится в снегах, то мне непременно будет холодно спать. Вообще, я предпочел бы лечь одетым, но тогда вопросов не избежать.

Отец в этот раз не стал засиживаться за работой, как обычно, а последовал моему примеру и укутался в одеяло.

Убедившись, что он ровно и глубоко дышит, я потихоньку спустил ноги с кровати и засунул их в кроссовки. Самые мягкие бесшумные кроссовки, какие у меня были. Имитируя сборы, я заранее поставил их возле тумбочки.

Везение сопутствовало мне несказанно: чудесным образом я не издал ни звука. Именно поэтому я чуть не обделался, когда взялся за ручку двери, а из темноты предупредили:

– Игнат, не надо.

– Абырвалг! – вырвалось у меня.

Я не это, конечно, произнес. Но вынужден довольствоваться здесь печатными символами. Отец включил ночник. Мой возглас он никак не прокомментировал.

– Сядь, – сказал он.

– Нет, – сказал я.

Открыто конфликтовать я не планировал, тем более что это явно не приблизит меня к цели. Но и садиться, как послушный детсадовец, тоже не хотел.