Текст книги "Хозяйка замка"

Глава 9

Кеннет Кастл датирован…примерно…тысяча двести…тридцатым годом. Изначально это был один из замков кольца Эдуарда, я не помнила, какого по счету?! И пропустила этот коварный факт. Типичный замок …тех лет постройки. Четыре башни. Высокая стена. Ров. Ворота…

Экскурсии ужаснее, стены Кеннет Кастл не слышали.

Супружеская пара, путешествующая в свой отпуск по побережью и имевшая несчастье заглянуть к нам в замок, взирала на меня с нескрываемым недоумением в глазах.

Я провела их по внутреннему двору. Постаралась вспомнить хоть что-то из тех интересных фактов, которыми всё время развлекал меня Джон, но всё было тщетно. В итоге, заметив, что женщина продрогла, я пригласила экскурсантов внутрь и, проведя в общую комнату, предложила им по чашке чая.

– Я должна принести свои извинения, – призналась я, – в замке я работаю реставратором, и никогда раньше не водила экскурсий.

При слове «реставратор» экскурсанты немного оживились. Меня начали спрашивать о внутреннем убранстве замка, понадеявшись, что я могу заниматься чем-то интересным, но я снова разочаровала туристов.

– Я работаю над картиной. Один из портретов семейной галереи. Если хотите, я могу показать его вам.

Пара согласилась. Хотя, полагаю, больше из вежливости, чем из интереса. Надеюсь, Джон не будет против.

Я провела гостей в свою мастерскую. Там, наполовину очищенная от лака, красовалась леди Джулия.

– Это леди Джулия Кеннет, – представила её я, – портрет работы неизвестного художника. Датирован 1865 годом. До меня прошел примерно три реставрации. Это можно определить по структуре рельефа красочной живописи, а так же по тональности пасты.

И я стала рассказывать дальше, и дальше. Про свою работу над портретом леди Джулии. Про особенности реставрационной работы. И даже не заметила, как перешла на наиболее интересные и курьезные случаи реставрации в своей практике.

– В Ростовском этнографическом музее нам отдали на реставрацию картину «Барин». В свое время она принадлежала частной коллекции, и хозяева пробовали свои способы реставрации. Так к моменту её возвращения в музей картина оказалась наклеена на кусок линолеума… И для её реставрации нам пришлось отпаривать линолеум с помощью утюга…

Мои экскурсанты удивились, даже ужаснулись, а я промолчала о том, что утюг – это еще не все приемы русской реставрационной школы, где подчас дается сложное задание, но забывается про должное финансирование.

– Расскажете о вашей любимой работе? – раздался вопрос.

Я вздрогнула и увидела Джона: он стоял, прислонившись к дверному косяку, кажется, уже давно и внимательно слушал то, что я здесь несу. На его губах играла легкая полуулыбка. Будто он говорил: «И ты упрекаешь меня в чрезмерной увлеченности замком!» Но, между тем, Джон всё понимал. Я видела это по его глазам. Да, похоже, мы два сапога пара…

– Одна из наиболее запомнившихся работ была в Рязани. Мы реставрировали ряд икон, датированных двенадцатым веком. Такая реставрация – не мой профиль: иконопись с её особенностями требует других навыков. Но один человек, которого я очень уважала, пригласил меня в свою группу. По его мнению, реставратор должен знать больше, того, чему обучался по специализации. И я поехала. Реставрация заняла почти год. Но результат в конце был ошеломительным.

Я замолчала, подбирая слова. Мой учитель, Игорь Мишин, реставрировал икону Божьей Матери, отданную храму из частной коллекции. А если говорить правду, икона лежала на чердаке одного сельского дома, куда она, видимо, попала во время коммунистических гонений на религию. Хозяева долгое время даже не знали о её существовании. Затем чудом нашли и снесли в местный храм за ненадобностью самим. Благо, перед этим они не подумали о высокой цене иконы. Хотя есть вариант, что передача была осознанной. Этого аспекта я исключить не могла. Так или иначе, лик был вычернен. Краска почти везде полопалась. Местами встала буграми. Как я уже говорила, мы потратили на реставрацию почти год. Время, в течение которого икона не только приняла свежий вид, но даже больше…

– Иконопись в России – особенное искусство, – попыталась объяснить я, – в ней очень много внимания уделяют глазам лика. В начале работы весь образ был едва различим, а в конце, – я снова запнулась, пытаясь подобрать верные слова.

Как объяснить людям то явление, что порой глаза ликов написаны так, будто смотрят и видят тебя?

– Нам удалось добиться удивительного сочетания цвета, особенно живыми стали глаза, – наконец подобрала я слова, – и икона вся будто ожила.

– Как она? – спросила меня женщина, указывая на леди Джулию за моей спиной.

Этого вопроса я не ожидала и повернулась к портрету.

– У неё тоже прекрасное сочетания цвета! – заметила довольная собой туристка.

Это было правдой. Темные глаза леди Джулии сияли даже на выцветшем полотне, и сейчас они были совсем, как живые…

– Думаю, мы должны поблагодарить нашу прекрасную Анию, – подошел к нам Джон, подмигнув мне.

Затем он развернулся к туристам.

– Я лорд Кеннет, хозяин этого замка.

Он протянул мужчине руку для пожатия, затем галантно, хоть и слегка шутливо, поцеловал руку даме.

– Позвольте, я сам покажу вам замок.

Туристы были в полном восторге. Я же намеревалась вернуться к реставрации, когда Джон окликнул и меня.

– Пойдем, Аниа. Я открою ряд парадных залов, чтобы тебе было о чем рассказывать следующим экскурсантам, – с улыбкой договорил он.

И, не дожидаясь моего «да» или «нет», Джон увлек меня за собой.

Джон как всегда был на высоте. Он рассказывал о замке увлеченно и с душой. Сегодня, то ли в силу своего хорошего настроения, то ли чтобы загладить мой экскурсионный провал, Джон открыл для посещения несколько парадных залов замка.

Среди них были бальный зал, он же зал общих собраний, находящийся на первом этаже и отделанный в готическом стиле, со сводчатыми окнами и лестницей всадников, по которой в зал некогда могли заезжать прямо на лошадях.

Зал трофеев, наверное, классический атрибут любого рыцарского замка, с огромным камином и сотней чучел животных, развешанных вокруг него.

Не безызвестная мне картинная галерея и, напоследок, как самое вкусное, по словам Джона, парадная столовая.

Расположенная на втором этаже и оформленная много позже интерьеров первого этажа, столовая была просто огромной. Два ряда окон, верхний и нижний, были разделены колоннами. А в нишах между ними, и вверху, и внизу, красовались рыцарские доспехи. Они словно были стражей, охраняющей Кеннет Кастл днем и ночью. Огромный камин был сложен из редкого белого мрамора, и Джон рассказал, что, когда в камине разжигают огонь, то камень становится слегка розовым.

Посреди залы стоял длинный стол. Такой, что мог вместить за собой около пятидесяти персон. Из верхних окон, украшенных витражами, лились разноцветные лучи, даря всему вокруг ощущение магии. Но больше всего меня поразило то, что я уже читала об этом месте. В дневнике Гвендолин. Ведь эта та самая зала, где лорд Кеннет устроил обед после побега племянников!

Странное ощущение дежавю полностью накрыло меня. Я смотрела на все эти вещи впервые в жизни, но, с другой стороны, могла поклясться, что уже была здесь однажды.

– У тебя слишком живое воображение, – всегда говорила мне бабушка.

Наверное, так оно и было.

Туристы увлеченно фотографировали интерьеры, а Джон тем временем подошел ко мне сзади и прошептал на ухо.

– У тебя тоже была интересная экскурсия, не менее увлекательная, чем мои. Возможно, мне стоит взять тебя в напарники? – поддразнил он меня.

Близость его тела и теплое дыхание отчего-то вызвали во мне непривычную дрожь. Хотелось либо прижаться еще ближе, либо отстраниться совсем. Я выбрала второе.

– Красивый зал, – сказала я, оборачиваясь к Джону.

– Это ты еще моей спальни не видела, – ответил он, но тут же осекся, осознав, что сморозил весьма несуразную вещь.

Однако надолго это Джона не смутило.

– Я тебе покажу. Как-нибудь. Исключительно как исторически-культурный объект, – продолжил он.

Я начала смеяться, а Джон, шутя, подмигнул мне, вызвав у меня новый взрыв смеха.

После Джон показал экскурсантам конюшню и замковую часовню. И пара наконец покинула нас, пребывая в полном восторге от увлекательного времяпровождения.

Мы с Джоном вновь остались наедине. Я хотела вернуться к леди Джулии, или же дневнику Гвендолин, который тайком читала перед сном, но Джон предложил совместный ужин, и более того он обещал сам его приготовить. Поэтому я не смогла отказаться.

За чтение дневника я принялась только поздним вечером.

«Врач, которого вызвал по мою душу лорд Кеннет, подтвердил растяжение суставов. Мне прописали примочки и компрессы, а еще полный покой ноги в течение нескольких дней.

Всё это время лорд Кеннет был чрезвычайно внимателен к нам. Он играл с мальчиками, вывозил меня на прогулку в специальном кресле, а когда на второй день разразилась гроза, и погода резко вернулась к привычному английскому лету, Артур взял за обычай проводить с нами время в комнате для занятий. Пока я читала мальчикам или что-либо рассказывала им, он внимательно слушал. А во время письменных упражнений разговаривал со мной. Когда же нога моя пошла на поправку, и я снова смогла не ограничивать свою свободу передвижений, Артур часто присоединялся к нам на вечерних прогулках вдоль побережья.

В один из таких вечеров, когда мальчики играли, запуская воздушного змея, а мы спокойно следовали за ними, я решилась поднять давно волнующую меня тему.

– В одну из тех недель, что вы отсутствовали, у Томаса и Эшера был небольшой конфликт, – сказала я, не упоминая, что тогда мы насилу растащили подравшихся мальчиков.

– Правда? – лорд Кеннет выжидающе посмотрел на меня.

–Мы смотрели военные награды, и Эшер решил, что одна из них могла принадлежать его отцу.

Лорд Кеннет нахмурился.

–Мальчики повздорили на этой почве. По правде говоря, Томаса расстроили переданные Эшером ваши слова, что их отец готов продать кого угодно.

Лорд Кеннет прервал меня.

–Я вижу, к чему вы ведете разговор, – сказал он, и тон его был много более холодным, чем я когда-либо слышала от него, – но позвольте мне самому решать, что и кому я буду говорить о людях.

Следующее, что сделала и сказала я, полностью показало, насколько глупа я бываю. И, вместе с тем, я не могла не ответить. Пусть даже это и стоило бы мне места.

– Безусловно, сэр, вы имеете полное право думать и говорить о людях, как считаете нужным. Но не перед детьми. Для них этот человек – всё равно их отец. Каким бы никчемным вы его не считали. И подрывая авторитет родителя, вы так же подрываете и свой авторитет в их глазах.

Артур Кеннет побледнел, и в глубине его глаз вспыхнул нехороший огонек. Тот, которого я ранее никогда не видела. Затем рука его до боли сжала мой локоть. Мы остановились.

– Любезная мисс Баррет, позвольте напомнить вам, что ваше место в этом доме – место гувернантки. Никак не советчика в моих личных делах.

– Безусловно, я помню это, – ответила я, выдергивая у лорда Кеннета свою руку, – именно поэтому я и беспокоюсь о мальчиках, прошу вас, не портить им те детские воспоминания об отце, что еще хранятся в их памяти.

Несколько секунд мы с лордом Кеннетом напряженно смотрели друг на друга. У каждого была своя правда и свои причины настаивать на своем. Наконец, Артур отвернулся, посмотрев в ту сторону, где по краю берега, соприкасающегося с волнами, бегали мальчики. Погода вновь была теплой. Томас с Эшером отбросили прочь ботинки. Соленые брызги вылетали из-под их ног. Где-то в вышине летал воздушный змей, подаренный им лордом Кеннетом.

Когда Артур снова посмотрел на меня, взгляд его был несколько мягче.

– Гвендолин, я хочу, чтобы вы поняли… Я люблю племянников. Так же, как когда-то любил свою сестру. Но их отец… Этот человек просто оставил их. Год назад я получил письмо от Джинни. Она писала, что больна, и что муж снова уехал на неопределенное время. Просила меня приехать к ней. Когда же я прибыл, то нашел сестру уже при смерти. У неё была чахотка. И это неудивительно, учитывая ту бедность, в которой она жила с сыновьями. Я проводил сестру в последний путь. Забрал мальчиков. А их отец так не появился. Что вы прикажете говорить об этом человеке?

Я вздохнула. Лорд Кеннет не понимал. Возможно, мало кто когда-либо поймет…

– Говорите, что вам будет угодно. Но только не перед детьми, – тихо сказала я.

Следующее, что сделал лорд Кеннет, было для меня столь неожиданно, что на секунду сердце мое остановилось, и мир перестал существовать.

В его праве было уволить меня, прогнать прочь из замка за дерзкие слова, но Артур лишь взял мою руку и очень тихо сказал.

– Хорошо, милая Гвендолин, я постараюсь».

Глава 10

На следующий же день меня ждал сюрприз.

– Доброе утро, Аниа! Как твои дела? – поприветствовал меня Джон, протягивая чашку кофе.

И уже по этой дружелюбности я поняла: здесь что-то не так.

Аккуратно взяла предложенную чашку и поинтересовалась всё ли в порядке. Джон сделал удивленные глаза и сказал, что всё просто отлично. Он доволен моей работой. И я так бережно отношусь к портрету леди Джулии. И он очень рад, что я живу здесь в замке…

– И…, – протянула я, понимая, что следующей фразой будет нечто вроде: «ты уволена».

– Аниа, – переминаясь с ноги на ногу, продолжал Джон, – я хочу попросить тебя на время фестиваля в замке переехать в южное крыло.

– Это то, которое не отапливается? – уточнила я.

– Нет-нет, что ты! – Джон даже замахал руками, так он хотел меня переубедить, – я включу отопление. И там есть много отличных комнат. Просто на время фестиваля в замок приедут ролевики. Обычно я устраиваю их в общей комнате в башне, иначе без присмотра они разнесут ползамка.

– В комнате много места, – пожала я плечами, – в свое время я жила в студенческих общежитиях, и абсолютно не возражаю против компании.

Джон кашлянул и заметил, что я вряд ли жила в мужских общежитиях. Поэтому ему очень неловко, но он предлагает мне прекрасную комнату в южном крыле.

Аргумент про комнату, полную мужчин, был уместен, хотя Джон и не знал, что я жила с Лиззи, и с ней порой, как в общежитии, а иногда как и в мужском.

– Я могу пожить в «Старом замке», – предложила я.

– Нет! – выпалил Джон чересчур быстро, пересек разделяющее нас расстояние и сказал,

– Я не хочу, чтобы ты уезжала. Даже на время.

Сердце мое уже начало биться сильнее, как Джон прибавил.

– Это может помешать работе.

А, вот в чем дело, в работе.

Ладно. Южное крыло так южное крыло.

К вечеру вещи мои уже были перевезены в весьма презентабельную, а главное, хорошо протопленную комнату. Джон сказал, что летом, когда его семья приезжала в замок, эти комнаты были гостевыми. В комнате были все удобства, а еще милые обои в цветочек, весьма сносная кровать, а также немного антикварной мебели для антуража. Вид из окна был на поле, за которым виднелись очертания городка. И я подумала, что уже скучаю по башне.

Джон закрыл за мной дверь со странным для меня сожалением. Я же разложила вещи и, достав дневник Гвендолин, заботливо спрятанный мною между свитеров в чемодане, продолжила читать.

«Весь замок оживился. Пару дней назад Листон объявил, что через две недели к нам приедет хозяйка замка– леди Джулия. А вместе с ней компания их с лордом Кеннетом друзей».

Я остановилась. Странно, но увлеченная записями Гвендолин, я почти забыла, что та была современницей моей леди Джулии. И неудивительно! Раньше в записках леди замка совсем не упоминалась. А теперь я с нетерпением ждала, что расскажет мне Гвендолин о той, над чьим портретом я работала всё это время.

«И теперь все бегают по замку, суетятся, словно пчелы. Каждая комната намывается до блеска. Полируются столовые приборы. Начищаются сервизы. К приезду хозяйки заказана сотня букетов для украшения комнат. За всё время своего пребывания здесь я ни разу не видела замок таким оживленным. Обычно время течет в Кеннет Кастл спокойно, как воды тихой реки. И один день с трудом можно отличить от другого. Но сейчас этот хрупкий и спокойный мир распался. Даже чинный Листон суетится, стараясь поспеть абсолютно везде и ничего не упустить.

Единственный, кто остается в стороне от общего оживления, это лорд Кеннет, у которого внезапно образовалась масса дел, и он снова заперся в своем кабинете, к огромному недовольству мальчиков.

– Надеюсь, она быстро уедет, – поделился со мной Эшер, когда в их с братом комнате устроили грандиозную уборку в честь леди Джулии.

–Почему? – спросила я. – Разве ты не любишь свою тетю Джулию?

–Она мне не тетя, – нахмурился Эшер, – она просто жена дяди Артура. И я видел её только один раз. В Лондоне. Она очень злая и вредная. Она приказала нам с Томом сидеть тихо и держать спины ровно!

Последнее было сказано с такой яростью, будто ужасная леди заставляла бедных сирот целый день работать и морила голодом.

Я с трудом сдержала улыбку и попросила Эшера дать леди Джулии еще один шанс. Возможно, она окажется очень хорошим человеком. Под стать её мужу. Когда я жила в семье Доусенов, миссис часто обсуждала с мужем Артура Кеннета, превознося его как милейшего человека. О леди Джулии же напротив, всегда говорили очень мало. В основном то, что она необыкновенно красивая. Что ж, скоро у меня появится возможность самой всё узнать».

Я прикрыла дневник Гвендолин. Задумалась.

Основываясь на портрете, могу сказать, что леди Джулия действительно была очень красивой для своего времени. У неё были блестящие темные волосы, обрамляющие нежный овал лица, миндалевидные карие глаза, аристократичная тонкость тела. И, вместе с тем, она была далека от чахоточной красоты, так популярной в то время. Художник не стеснялся показать немаленькую грудь и округлые бедра.

Но взгляд карих глаз был добрым, хотя и немного игривым. И леди Джулия производила на меня впечатление приятного человека. Возможно, Эшер просто преувеличивал, как это часто делают избалованные дети.

Я продолжала читать.

«Забытые всеми, мы с мальчиками проводим время в частых прогулках. Летний сезон подходит к концу, но погода стоит теплая. Одно из любимых наших мест – яблоневый сад мистера Бернаби. Он находится в миле от замка. Это тихое и красивое место. Хозяин делает эль и домашний сидр. Мальчиков же угощают спелыми яблоками и только что выжатым соком. Там, вдали от сумасшествия Кеннет Кастл, мы проводим почти весь день. Выдвигаясь поутру, я беру с собой корзинку для пикника, книги и игры. И нам нет нужды возвращаться до самого вечера, когда мальчики, усталые после целого дня на воздухе, падают в свои постели и крепко засыпают до самого утра».

Читая эти строки, я была рада за Гвендолин и легко представляла её и мальчиков, отдыхающих под тенью яблонь. Интересно, сохранилось ли это место до сих пор? Я вернулась к дневнику и обнаружила, что следующая запись, датированная на два дня позже предыдущей, написана более торопливым и мелким почерком.

«Бог видит, я вмешалась в то, во что никогда не должна была вмешиваться. Но что мне было делать и как поступить? Разум говорит мне оставаться в стороне. Но совесть шепчет совсем иное.

Сегодня, как и обычно, в эти дни, мы с мальчиками гуляли в саду мистера Бернаби. Пришло время ланча, и Томас как старший помогал мне расстилать плед и вынимать вещи, необходимые для пикника. Эшер в это время играл в саду, гоняясь с сачком за бабочками. Когда же мы с Томом управились, то обнаружили, что Эшера поблизости с нами нет.

Мы принялись звать его, но тщетно. Внутри меня всё сжалось. Кто знает, что могло случиться с ребенком его возраста?

Томас и я безуспешно звали и искали Эшера, как вдруг из-за деревьев появился незнакомец. Высокий мужчина в военной форме. А на руках его сидел ни кто иной, как наш пропавший мальчик.

– Папа! – воскликнул Томас и, мигом забыв обо всём, побежал к мужчине.

Я же стояла словно парализованная, абсолютно не зная, что мне делать в такой ситуации.

Мужчина поставил Эшера на ноги, крепко обнял Томаса, а затем все трое, взявшись за руки, направились ко мне.

– Добрый день, – вежливо поздоровался мистер Прат.

Когда-то красивое лицо его, столь напоминающее лица сыновей, уже было покрыто сетью мимических морщин. Таких, какие часто бывают у людей, обремененных несчастьями. Русые волосы, отросшие почти по плечи, были испещрены сединой. И лишь серые глаза оставались ясными и молодыми.

Военная форма мистера Прата была поношена, а сапоги покрыты пылью. Думаю, лорд Кеннет не преувеличивал, говоря, что сестра его жила с этим человеком в полной нищете.

– Мисс, – слабо улыбнулся мужчина, – возможно, я слишком многого прошу, но молю вас, позвольте мне видеться с моими сыновьями!

Такого прямого и быстрого заявления я не ожидала. Между тем этот мужчина и его дети смотрели на меня с такой мольбой в глазах.

Я знаю, что нарушила все правила. И знаю, что это может привести к моему увольнению. Но я договорилась с мистером Пратом, что завтра мы с детьми снова придем в яблоневый сад».

Я была согласна с решением Гвендолин, но понимала, что неприятностей ей не избежать. Припрятав дневник, я попыталась уснуть.

Утром приехали они. Король Артур. Ланселот. Робин Гуд. И Гай Фокс.

Эти английские супергерои поставили своих железных коней в гараж замка, а сами расположились в комнате, еще недавно занимаемой мною одной.

Свои настоящие имена они наотрез отказались сказать и попросили звать их просто: Арт, Ланс, Робин и Гай. При этом каждый галантно поцеловал мне руку, а затем не менее галантно скользнул взглядом по моей зоне декольте. С собой у гостей были мечи, стрелы и пиротехника, у Гая Фокса, конечно же. Говорили ребята громко и уже во дворе замка начали петь акапеллой «Green sleeve».

Джон объяснил всё тем, что они хорошие ребята и просто любят входить в образ сразу. А еще прибавил, что я привыкну к ним. Я же в какой раз порадовалась, что моя коллега по работе леди Джулия молчалива и тиха.

Однако даже во время моей работы ко мне в комнату постоянно врывались то Ланселот, то Артур, а Робин с Гаем и вовсе столкнулись нос к носу в дверях, чем вызвали друг у друга немалое негодование. По версии каждого, им просто необходим был какой-либо том из библиотеки. Надо же какие любознательные мужчины. Хотя, полагаю, на деле каждый хотел получше познакомиться со мной, а интересно в Лондоне, откуда они приехали, девушек не было? Впрочем, я не была против. Ребята оказались милыми и дружелюбными. Они изрядно мешали работе, зато веселили меня от души. Вечером же, как и положено по старым английским традициям, мне рассказали историю о белой даме замка.

– Итак, Анна, – по-деловому произнес Артур, разливая по стаканам виски, – не страшно ли вам, такой хрупкой леди, жить в этом огромном, ужасном замке?

Я пожала плечами. Кеннет Кастл, конечно, изобиловал темными коридорами и множеством закрытых комнат, но здесь было нечего бояться. Когда я снимала комнату в спальном районе Лондона, по вечерам мне было намного страшнее.

– А между тем, – напустив на себя мрачную таинственность, продолжил Артур, – здесь в замке обитает самое настоящее приведение!

Я снова не была впечатлена. В Кеннет Кастл я прожила почти месяц, и ни один призрак меня не потревожил.

– Джон не рассказывал о белой даме замка? – поинтересовался Гай.

– Даже не упоминал, – честно призналась я.

– Всё потому, что это полная ерунда, – сердито буркнул Джон, – Кеннет Каст прошел через десяток исторически важных для Англии событий и…

– Да-да, Джонни, мы знаем, – зажал ему рукой рот Ланс, – ты не хочешь пустой славы замка с привидением. Ты такой зануда.

– И всё же призрак есть! – громогласно продолжил Артур.

– Я лично видел его прошлым летом, – вставил Робин.

– Ты видел Дженни в платье средневековой невесты, – сухо заметил Джон, и ему снова зажали рот.

– Я тоже, скажешь, видел Дженни? – поинтересовался Гай. – И Дженни прошла сквозь стену?

– Скажу, что ты много пьешь, – заверил его Джон.

Когда все отсмеялись, Артур заговорщицки подмигнул Робину и продолжил.

– Вы все можете не верить мне, – голос его при этом стал низким, тихим, – наш друг Джон может отнекивается. Но в Кеннет Кастл уже ни одно поколение существует легенда о белой даме.

Робин взял в руки гитару и сыграл несколько мрачно-торжественных аккордов.

– Кто она и как обрела кончину, доподлинно неизвестно. Некоторые говорят, что это леди Елизабет Кеннет, якобы изменившая супругу с конюхом и погибшая от рук ревнивого лорда. Некоторые приписывают дух Катрин Рошвальд, любовнице архитектора замка сэра Освальда. Сторонники этой версии говорят, что Катрин жила в комнате над донжоном, спроектированной сэром Освальдом специально для них. И в один из приездов Эдуарда в свой замок попалась королю на глаза. Конечно же, король осквернил деву, и та покончила с жизнью, сбросившись с одной из башен замка.

– Хорошо, что у Кэтрин был такой большой выбор башен, – задумчиво заметил Гай.

Джон лишь недовольно фыркнул.

– Тем не менее, кому бы ни принадлежал дух несчастной девушки, с тех пор его периодически видят в Кеннет Кастл. Иногда просто в виде слабого белого свечения. А порой очень четко. Говорят, в 1939 году, перед началом второй мировой войны, призрак явился леди Аманде Кеннет. Впоследствии двое её старших сыновей погибли на войне.

– Выходит, появление призрака – это дурная весть для семьи? – поинтересовалась я.

– Выходит, мои друзья обладают очень богатым воображением, – холодно произнес Джон.

Чуть позже, провожая меня в мою комнату, он снова повторил, что призраки – это чушь. И история кажется ему самому просто выдумкой, придуманной кем-то для развлечения.

– Я живу в замке столько лет, – сказал он, – и лично не видел никаких призраков.

Я тоже не верила в приведения. Но то упорство, с которым Джон отрицал простую туристическую сказку, заставило меня задуматься. И в итоге история отложилась в моем сознании много ярче, чем могла бы.