Текст книги "Твоя безумная фанатка"

– А потом я тебе кое-что куда засуну, – пригрозил ей Матвей.

– Уже пробовал, забыл? В следующий раз не снотворное будет, а слабительное. В лошадиной дозе.

– Тебя когда-нибудь ремнём воспитывали?

– Я вас обоих сейчас ремнём воспитаю, – очки вернулись на законное место. Никитич грозно рыкнул. – К доске, оба. Отыгрывайте свои любовные игрища с пользой для остальных. И только попробуйте недодать нужный уровень. Оба потом месяц на выходных будете помогать волонтёрам в детском театре.

Класс. Делать нечего – пришлось тащиться на маленькую сценку. Из высоченной стопки бумаг на преподавательском столе были выужены нужные листы и вручены провинившимся: каждому по экземпляру.

– Клеопатра и Марк Антоний. Страница пять. С третьего абзаца.

– Коварная соблазнительница? – хихикнул Бондарев, пробежав глазами по тексту. – Это вот эта коварная соблазнительница, с татухой на моське? Кого она в таком виде может соблазнить? Учебник по русскому языку?

Пылаева злобно попыталась ещё разок его пнуть, но не рассчитала и отбила себе пальцы.

– А-а-а! – захныкала она, снова запрыгав на одной ноге и в отместку с размаху заряжая Бондареву по плечу кулаком. – А-а-а! – повторно захныкала она, нянча ушибленные костяшки.

– Хех, метод майора Пейна: сломать ногу, чтобы не болел палец, – назидательно закатил глаза тот.

– Пошёл в жопу.

– Очень поэтично, – вздохнул Чудик, включая электрический чайник. Практичный преподаватель по сценическому искусству давно облюбовал себе уголок у окна с чаем, кофе и угощениями. И красивыми подарочными бутылками с кое-чем покрепче. Так что в кабинете своём частенько оставался допоздна. – Начинаем. Мы все ждём в нетерпении.

Все? Судя по тому как лениво потягивался и сонно клевал носом народ, даже не обращая на них внимания, происходящее мало кого интересовало. Актёрам на сцене тоже было неохота вживаться в роль и изображать эмоции не по настроению, однако альтернативы не имелось. Никому не хотелось попасть на выходные в рабство Никитича.

Следующие пару часов Нелли проходила с клеймом на лбу и кривыми кошачьими усами, строя планы мести. А когда потратила весь обед, изведя флакон лака для волос и всю бутылочку ацетона, пытаясь отмыть послание хотя бы на лице, дошла до того уровня ненависти, в котором мысленно трижды расчленила Бондарева и расфасовала его тело по пакетам.

Фанатка, значит.

Ладно.

Хочешь фанатку, получай.

Чокнутую, невменяемую фанатку без тормозов. Сам напросился.

***

– Ты всё это время лгал. Ты использовал меня! Я была лишь средством для получения денег.

– Может сначала так и было, но ты правда княжна. Поверь мне…

– С чего вдруг? Ты с самого начала лгал, а я не только верила тебе, но и…

– Стоп, стоп, стоп!!! Где чувства!? – в сотый раз орал на них Никитич. – Мне нужны чувства!!! Ты уже в него влюблена! Ты разочарована предательством, ты зла, но ты влюблена! А это что за Снежная Королева на минималках?

– Да влюблена я, влюблена!  – злилась Пелька.

– Даже рядом не стояло. Я вижу презрение, ненависть, но не влюблённость! А ты чего такой довольный? – строгий зырк на Матвея. – Тебя это тоже касается, Макар! Ты не то, что не влюблён, ты её как будто боишься.

– Так я её и боюсь! Щас как ножик достанет из лифчика и пырнет ненароком, – уже даже не обращая внимания на коверкание его имени возмутился Матвей.

– Это я могу, – согласно закивала Пелька.

– А я могу вас обоих вышвырнуть из Академии быстрее, чем вы тявкнете "мяу". Среди нас троих бояться вы должны больше всего меня. Дубль!!!

– Да хоть десять. Не поможет, – буркнула Пылаева, возвращаясь на исходную позицию, которая по задумке потом будет украшена декорациями парижского театра.

– Что ты там сказала? – опасно прищурился Чудик.

– Говорю: будет сделано, сэр.

Матвей скорчил ей моську в стиле: подлиза. Та в ответ красноречиво почесала свой нос средним пальцем. Два дурака. И правда, ведут себя как первоклашки, но что смешнее всего, обоим нравились эти дурачества.

Что двигало Нелли понять было сложно: вероятно, она не любила оставаться в долгу, или же просто не могла стерпеть, когда последнее слово оставалось не за ней. Видимо из этих же соображений пару дней спустя притащила в комнату Матвея резиновую секс-куклу. Торжественно вручив подарочек со словами: "лучше её, чем меня", под хохот Тимура и ещё двух пацанов с потока, с которыми ребята не то, чтобы сдружились, но неплохо поладили на уровне "вечерком можно порубиться в подкидного", Пелька с гордым видом удалилась.

Кукла с лицом страшным, как кошмарный сон извращенцев теперь сидела у них в углу, приличия ради наряженная в топик и юбку, одолженную у Дины. Игрушка забавляла Бондарева. Как и сама Пылаева. Непредсказуемая, несдержанная, чуток сумасшедшая… Ну ладно, не чуток, но от этого лишь ещё больше занимающая.

Случай или же судьба, но это была та самая встряска, которой ему не хватало. Иначе ничего не было бы. Иначе бы он давно забил на странную девицу, банально не обращая внимания на её загоны. Однако сумасбродная девочка-хиппи, сама того не ведая, помогала ему отвлечься от прошлых отношений, закончившихся не очень красиво.

Благодаря почти ежедневному нахождению рядом друг с другом, репетициям по четыре раза в неделю, дурашливым разборкам и словесным пикировкам он не совершал опрометчивых поступков вроде бессмысленных звонков, глупых сообщений и спонтанных поездок туда, где его больше не ждали. Дина была права, когда говорила, что он тормознут в плане отношений.

Таков удел однолюбов – переживать разрыв тяжелее остальных, не умея забивать и переключаться. От этого не спасало даже любимое дело, семимильными шагами набирающая популярность группа и полное погружение в её раскрутку. Зато с Нелли, нежданно-негаданно, эгоистичная и любящая только себя (как обнаружилось в последствии) бывшая незаметно для самого Бондарева ушла на задний план.

И, хотя может это только казалось ему, но с недавних пор он начинал подумывать, что Пылаевой двигали схожие мотивы. Они оба словно забывались за своей ребяческой войнушкой. А значит всё не так просто. Значит головоломка куда сложнее. Значит… тогда почему бы не помочь друг другу? Тем более, что дыма без огня не бывает, и Матвей уже начинал медленно, но неукротимо увлекаться нравной девчонкой с яркими фенечками. Причём увлекаться далеко не из профилактически-развлекательных побуждений.

Забавные существа девушки. Они словно чувствуют, когда о них перестают думать, потому что в конце октября, за несколько дней до Хэллоуина, который в России отмечался лишь как очередной повод напиться и потусить, Алина, та самая бывшая, объявилась сама. Позвонила и предложила встретиться. И он согласился. Хотя бы для того, чтобы понаблюдать за тем, как отреагирует.

И… никак. Нет, конечно, что-то ещё внутри трепыхалось, бесследно три года отношений не проходят, однако… однако теперь была лишь приятная лёгкость и пустота там, где недавно бушевало пламя. Он смотрел на красотку, сидящую напротив, и не испытывал ничего, кроме разочарования.

Алина изменилась. Менялась незаметно на протяжении всех этих лет, но сейчас разница между той, с кем он познакомился когда-то на улице, играя с ребятами возле переходов свои первые сырые работы, и той манерной фифой, какой она стала, была просто колоссальной.

Надо же, мы теперь воротим нос от общественных закусочных вроде KFC, в которой они как раз сидели в торговом центре. Давно ли? А кто не брезговал распивать дешёвое пиво в баклажках на лавочках под мерцающими отблесками фонаря? Теперь же обычную бесплатную влажную салфетку трогали с таким видом, словно из мусорки достали. Красивая, когда-то родная и… пустая.

Барби без эмоций, у которой в голове лишь красивые цитаты для постов в Инстаграм, смысл которых она вряд ли понимает. Наглядный пример, когда человека портит популярность. Даже самая небольшая, даже если это просто приносящий доход блог. Приносящий благодаря ему. Выстреливший после того, как группа "Ящик Пандоры" прогремела в сети и начала нарабатывать себе имя.

– Зачем позвонила? – спросил Матвей, ковыряя хрустящую корочку от куриной ножки. Заказ он сделал, но есть не хотел.

– Соскучилась. Ты разве нет? – красотка без сильного тюнинга, который никогда ей был и не нужен, однако с лёгким косметическим фотошопом брезгливо понюхала кофе в бумажном стаканчике.

– Нет.

– Нет? И даже не думал обо мне?

– Удивишься, но нет, – честно признался Бондарев. Этот месяц, волей и неволей, все его мысли занимал совершенно другой человек.

– А вот я часто начала тебя вспоминать в последнее время. И жалеть. Думаю, мы поторопились расстаться.

– Что, охваты профиля упали?

– Ну зачем ты так? – обиделась та, надувая губы и убирая каштановые локоны за ухо. – Просто мне тебя не хватает.

– Алина, всё кончено. Зачем ворошить то, что трогать уже не надо?

– Точно кончено?

– Это из-за той девчонки, с которой ты целовался на видосе?

Ага. Теперь понятно, откуда росли ноги внезапно возросшего внимания.

– Это не твоё дело.

– Кто она?

Матвей перевёл недоверчивый взгляд чуть выше плеча Алины. Зрение его не обманывает?

– Для тебя, киса, я стану кем захочешь. Ты же такая лапа, – страстно промурлыкала у её уха возникшая не пойми откуда Нелли. Её насмешливый взгляд стрелял через жёлтые стёкла круглых очков наповал. Забавные баранки на макушке с детскими резиночками, фиолетовая помада, серебристая куртка нараспашку, салатовая юбка в полоску – кто бы сказал Бондареву, что он когда-нибудь будет так рад видеть эту девочку-радугу.

Глава 5. С Днём Рождения

– Матвей, кто это? – надменно вздёрнула нарисованную бровь Алина.

– Да, Матвей, кто это? – передразнила её Пелька, копируя высокомерные повадки.

– Девушка, вы обезьяна? Что за кривляния?

– Девушка, а вас пчела укусила? Чего губы такие опухшие? В скорую позвонить, а то воспаление похоже началось, – хмыкнули в ответ, пихая Матвея задом, плюхаясь рядышком на диванчике и по-хозяйски закидывая на того руку.

Красотку задело оскорбление.

– Да кто ты такая?

– Как кто??? – Нелли задрала на себе свитер, тыкая пальчиком в уже почти стёртую, но всё ещё читаемую надпись маркером. – Я его собственность. Поклонница, фанатка, заноза. Правда, пупсик? – она насмешливо взлохматила его волосы. – Мы тут, кстати, новую причёску сделали. Нравится? Как говорится: новая причёска, новая девушка.

– Так ты его девушка?

– Ты тупая? Мне с транспарантом надо было прийти? Проваливай, куколка. Хотя… если очень хочешь, можешь присоединиться. Мы любим эксперименты. Правда, пупсик?

Матвей ничего не отвечал. Он пытался сдержать рвущийся наружу смех.

– Это шутка? – скривилась Алина.

Пылаева поменялась в лице.

– Это намёк, дура. Вали уже отсюда, пока я не взялась за твою причёску.

Причёска инстаблогерше была, по всей видимости, дорога. Да и молчание Бондарева, который и не думал заступаться за экс-девушку, ей совсем не нравилось. Стянув со стола миниатюрную сумочку-кейс, а с сидения пушистую шубку красотка гордо поднялась с места.

– Позвони, когда наиграешься со своей истеричкой, – пренебрежительно дёрнула на прощание плечиком она и, вихляя бёдрами, покинула общепит.

– Какая тугодумная, – Нелли моментально отстранилась от Матвея и, урвав из баскета куриное крылышко, довольно вцепилась зубами в трофей. – Ого. Остренько. Есть запить? – ей потянули стаканчик с колой. – Благодарю. Ну так что, когда ты там со мной наиграешься?

Бондарев едва слышно хмыкнул.

– Что ты тут делаешь?

– Как фто? Фыполфяю сфои обяфаннофти, – ответила та, с удовольствием обсасывая косточку.

– То есть?

– Я кто? – с азартом из ведёрка было выужено ещё одно крылышко. – Фанатка. Что обычно делают фанатки?

– Просят оставить им автограф на груди?

– Ну хочешь, попрошу. Но что ты там не видел.

– Хочу.

Нелли зависла с курицей во рту.

– Фто, феально?

– Реально.

– Ну ок, – свитер снова без стыда и смущения был задран, но теперь уже так, что оголился бирюзовый лифчик с розовыми вставками.

Матвей, не ожидавший такой послушности, сердито прикрыл женскую работу собственным телом. А то пара столиков уже оценила картину маслом в стиле ню.

– Какого чёрта ты творишь? Психопатка!

Ему строго пригрозили курицей, возвращая одежду на место.

– Ну почему сразу психопатка? Просто фанатка. Твоя безумная фанатка. Всё как ты любишь, сладкий. Ничего личного, не я первая это начала… – долгий пронизывающий взгляд пригвождал её к месту, заставляя испытывать неловкость. – Ну чего таращишься? Я уже всё спрятала.

– Это война? – миролюбиво поинтересовался Бондарев.

– Война.

– Ну и ладно, – в следующую секунду он закинул её ноги себе на коленки, а саму Нелли притянул для поцелуя. Крепкая хватка удерживала её за затылок, на случай, если она вздумает отстраниться. Правда Пылаевой не очень-то и хотелось.

Мягкие губы настойчиво увлекали в водоворот приятных ощущений, отчего внутри восторженно ёкало. Так приятно, когда тебя обнимают руки, которые знают, чего хотят. Забытое волшебное чувство, словно ты в безопасности, словно больше ни о чём не нужно беспокоиться. За последние годы лишь один человек обнимал её похоже…

Пелька сама прильнула ближе, обхватывая лицо Матвея ладонями. Губы, губы, губы. Ласковые прикосновения. Обжигающее дыхание. Нарастающий тугой ком в груди. Предвкушение. И… Она попятилась назад, требовательно смахивая с себя удерживающую её кисть.

Пылаева так тяжело дышала, словно пробежала марафон в противогазе. В противогазе и в ластах. Перед глазами плясали солнечные психоделические зайчики, прискакавшие непонятно из какого сказочного леса.

– Нехорошо, – покачала головой она, потирая занывшие виски и словно разговаривая сама с собой. – Очень нехорошо.

Матвей молча смотрел на неё. Он тоже почувствовал это. Сверкнувшую искру. Взаимное влечение. Не на уровне инстинктов, хотя и это тоже присутствовало, а нечто другое. Нечто большее. Ощущение чего-то только назревающего. Хрупкого и недолговечного, если неправильно распорядиться предоставленной возможностью.

Десять секунд, двадцать…

– Куда? – перехватил Бондарев её за локоть, когда юркая фигурка собралась дать дёру.

– Перекурить. Эту мысль надо перекурить.

– Ты не куришь.

– Ну значит пересидеть. В туалет сходить. Голову помыть. Не придирайся к словам.

– И что конкретно тебе нужно пересидеть?

– Ты не поймёшь.

– А ты объясни.

– Не хочу. Просто давай сделаем вид, что ничего не было.

– Чего не было? Поцелуя?

– Да. Его.

– Ты о том, что мы оба почувствовали?

Нелли бросила на него укоризненный взгляд.

– Акстись, никто ничего не чувствовал. Ничего не было, ясно?

– Вот начинается: ничего не было, я ни на что не соглашалась, нигде не подписывалась кровью. Не надо мне тут. У нас конторка серьёзная: всё законспектировано и задокументировано. Есть камеры. И свидетели. Если что, дадут показания.

Сарказм собеседница не оценила.

– Ну ты и гнида.

– А ты не такая ледяная, какой пытаешься казаться. Что ты здесь делаешь? Только не говори: случайно гуляла поблизости, в окно увидела.

В ответ как-то неоднозначно отмахнулись.

– Кролики не только вкусное рагу, но и длинные уши, – таинственно отозвалась Пелька, не уточняя, что выжала адрес у Тимура, которого припёрла к стенке, краем уха услышав их с Диной разговор о намечающемся «свидании» Пиратика.

– Любопытно. И ты пришла, чтобы…

Вообще-то пришла Нелли исключительно из желания нагадить ближнему и сорвать голубкам встречу любыми доступными способами, включая женский мордобой (возможно). А на деле оказалось, что и срывать нечего. Вот незадача. И как ей проявлять чудеса на виражах своего пышущего энтузиазмом фанатского нрава?

– Я пришла, чтобы уйти.

– А если не отпущу?

– У тебя нет выбора.

– Уверена?

– Я умею убеждать, – она резко подскочила на ноги, заорав вдруг на всё кафе, где в большинстве сидели школьники. – Вы видели, видели?! Это же Матвей Бондарев, солист «Ящика Пандоры»!!! Чего сидите, он согласился со всеми сфоткаться и дать автографы!!!! – прежде чем народ, который до того и не замечал звезду в дальнем углу, осмыслил сказанное, Пелька проворно сбежала через второй вход, ведущий внутрь торгового центра.

Рано радовалась. Бондарев почти сразу догнал её на эскалаторе.

– Ловко. Но не прокатило, – строго пригрозил ей он, перекидывая дорогое замшевое пальто на сгиб руки.

– Я особо и не старалась. Лицо умой. Сливовый не твой оттенок.

Испачканные в помаде губы равнодушно вытерли тыльной стороной ладони.

– Обычно сбегают вниз, а не наверх.

– Так я и не сбегаю. Раз здесь, заскочу в любимый магазинчик. Как отделался от поклонников?

– Встал и ушёл.

– И никто не громоздил живых стен, не пущая кумира грудью?

– Ты себе как представляешь наших поклонников?

– Ну… что-то вроде нашествия голодных зомби.

– Огорчу, по большей части они у нас мирные. Но дотошные, – Матвей нацепил на нос тёмные очки. Собственно, именно так он и пришёл на встречу с Алиной: "К"-конспирация. А то на него уже поглядывали подозрительно.

Пылаева не сдержала смешка.

– А борода накладная где?

– Не смейся. Тебя тоже это ждет.

– Что именно?

– Сложности при появлении в общественных местах.

С чего бы?

– Ты талантлива. Если не сдашься, скоро все про тебя услышат.

Нелли упустила момент, едва не споткнувшись о бортик, у которого заканчивались самодвижущиеся ступени. Бондарев придержал её, не давая полететь вперёд ласточкой. Молчаливый кивок означал, по всей видимости, спасибо.

Яркая неоновая вывеска одного из мини-бутиков приветливо моргнула новым посетителям. Женские побрякушки, кто бы сомневался: бижутерия и косметика. Уже с порога сшибало с ног помесью бюджетных духов.

– Не думаю, что хочу этого… – лишь минут через пять ответила Пелька, ковыряясь в паллете с лаками для ногтей.

Матвей не сразу сообразил, что она имела в виду.

– Почему?

– Не знаю. Мне нравится музыка, я люблю петь, люблю выступать, но не уверена, что это моё.

– Да ты рождена для этого.

– Тебе откуда знать? – Пылаева знаком велела ему сложить ладони вместе, куда загрузила четыре флакончика с лаками: прозрачным, красным, бирюзовым и белым.

– Я тебя видел. И слышал.

– Ну и умничка. Значит со зрением и слухом всё отлично. Окулист и Лор будут в восторге, – как-то без особой уверенности отмахнулась та, переключаясь на украшения, висящие на стендах. Забренчали металлические побрякушки, покрытые радужным напылением.

– Всегда прикрываешься язвительностью когда смущаешься?

– Кто смущается? Не пори горячку, – звонкий браслет, собранный из дутых колец, бусин и цепочек лёг туда же, в мужские руки, играющие сегодня роль корзинки.

– У тебя кончики ушей покраснели.

– И что?

– Когда мы целовались они тоже покраснели.

– Ну так не май месяц на дворе.

– На эскалаторе они были бледными.

Нелли сурово прищурилась.

– И что ты хочешь этим сказать?

Бондарев по-доброму усмехнулся.

– Что, кажется, начинаю понемногу тебя понимать. Это трудно, но я на верном пути.

– Сомневаюсь.

– Тогда помоги мне.

– Каким образом?

– Расскажи о себе. Что-нибудь. Что угодно.

– Например?

– Что угодно. Что любишь. Чем занимаешься в свободное время… Что произошло между тобой и Артёмом… – последнее было добавлено с осторожностью, словно в любую секунду мог прогреметь взрыв.

Женские пальцы, хотевшие стянуть с крючка тряпичный ободок, дрогнули промахнувшись.

– Это тебя не касается, – сухо ответила Нелли.

– А кого касается? Твоих друзей-качков? Они знают?

На него пасмурно уставились.

– А то что?

– Да интересно: достойны ли они быть посвящёнными в великую тайну.

– Это не тайна. Мне просто неприятно об этом говорить.

– Так они знают?

– Знают.

– Настоящие избранные.

– Так сложились обстоятельства. Они оказались рядом, когда это было необходимо.

– Жаль меня рядом не оказалось.

– Возможно, – Пелька обернулась к нему с искусственной улыбкой, вскинув на уровень глаз две повязки: одну розовую в горошек, другую салатовую в зигзаги. – Какая?

Ясно. Откровенная беседа завершена. Хорошо, что ещё так мирно. Он ждал истерики и даже рукоприкладства.

– Обе.

Беглый взгляд на ценники.

– Нет. Обе накладно. Я и так понабрала.

– Бери две. Я оплачу.

– Взятка?

– Ответный подарок. Должен же я отблагодарить тебя за Каролину.

– Каролину?

– Ту резиновую красотку в моей комнате.

Пылаева не сдержала смеха. На этот раз заливистого и естественного. Напряжение спало.

– Почему Каролина?

– Так из Страны Кошмаров же. А она правда, уж извиняюсь, страшна. Слабо представляю, кого такое может возбудить. Но как собеседница просто чума. Права не качает, не перебивает. Мечта. Где ты её откопала?

– В секс-шопе, где ещё. Я тебе там ещё кляп присмотрела, если будешь много болтать. Ну такой, с шариком. Скоро, чую, карту постоянного клиента дадут. Кукла, корсет.

– Его ты, надеюсь, не сдала обратно?

– Нет, конечно. Бирки же срезаны.

– Это хорошо. Он тебе идёт. Я бы повторно его на тебе посмотрел.

– Неудачный опыт что, тебя ничему не научил? – долго взвешивая решение, розовую повязку повесили обратно.

– Я куплю.

– Нет. Спасибо, не нужно.

– Не умеешь принимать подарки?

– Не хочу быть должна, – Пелька кивнула в сторону кассы. – Пошли.

– Ты такая непонятная… – покачал головой Матвей. – Вроде нормальная, но одновременно…

– Одновременно?

– Не могу подобрать слово, чтобы не звучало обидно.

– Говори, как есть.

– Дёрганная. Бойкая, за словом опять же в карман не полезешь, но при этом всего боишься. Так не бывает. Биполярочкой не страдаешь, не?

Продавщица, молоденькая студентка, испуганно уставилась на расхохотавшуюся сумасшедшую клиентку.

– Смешно, – дождавшись сдачи и пакетика с покупками, усмехнулась Нелли. – Очень смешно.

– Что тебе смешно?

– Всё смешно.

Офигеть ответ, но тратить время на разъяснения никто уже не собирался. Чудная девчонка, честное слово. Какой-то запутанный клубок ниток, который можно распутать только ножницами.

Больше не касаясь личных тем, они неторопливо вернулись домой. Вообще-то, Матвей приехал к ТЦ на любимой, хоть и старенькой по меркам публичных людей Шевроле, но ему хотелось сейчас подольше побыть с Пылаевой, так что пошли они пешком, наслаждаясь осенним вечером, украшенным городскими огнями. Холодный ветер задувал за шиворот, обещая в ближайшем времени морозы. И, наверное, первый снег.

Но раньше снега Бондарева ждал другой сюрприз.

***

Нежданно-негаданно в канун Хэллоуина и запланированного выступления группы для популярного музыкального канала в честь праздника, обнаружилось, что именно тридцатого октября у Нелли Пылаевой отмечался день рождения. Ну вернее как обнаружилось…

Серенада с басами посреди урока сдала её со всеми потрохами. Любопытные моськи тут же кинулись к окну, наблюдая как внизу топталось с дюжину парней: с воздушными шариками, цветами и ватманами, на которых большими буквами красовалось поздравление. Из космоса увидишь.

Четверых качков Матвей узнал без проблем, особенно коротко стриженого блондина, у которого на плече завывала о «настоящей дружбе и пацанах» портативная колонка.  Невероятно, но лицо Пельки расцветало как по волшебству. Неподдельно заблестели глаза, впервые за то время, что Матвей был с ней знаком. А от широкой улыбки округлились и зарумянились щёки.

Серенада всё не кончалась, красноречиво вызывая абонента. Вот настырные.

– Можно? – попросила Пылаева Никитича.

Преподаватель тяжело вздохнул, лишь разведя руками.

– Иди. Что с тобой делать, именинница.

Нелли только и видели, лишь в воздухе мелькнули задорные хвостики. А ещё через пару минут она выбежала к друзьям, в чём была: лёгком свитере и бриджах. За что с готовностью заработала щелбан от блондина. Правда после того, как с ногами запрыгнула на него с объятиями.

– Ну и что, долго будем таращиться? Или у вас у всех день рождения? – поторопил студентов Никитич, привлекая к себе внимание громкими хлопками. – Быстро расселись по парам: Барби, Кен – Барби, Кен. Я с вами не закончил.

Ребята неохотно подчинились. Дина осторожно коснулась локтя брата, сверлящего оконное стекло прожигающим взглядом и, кажется, даже не услышавшего преподавателя.

Развернувшись, он молча вылетел из класса, наплевав на не полученное разрешение.

– Вот так, девочки и мальчики, выглядит ревность, – назидательно вскинул перст Чудик. – Запомните и повторите мне на следующем занятии.

***

На урок Пылаева так и не вернулась, вообще отпросившись с последних двух пар. Потоптавшись под окнами учебного корпуса шумная толпа исчезла вслед за ней. Как и серебристая куртка из шкафа в женской спальне. Для именинницы выходные уже начались. Остальные же с нетерпением дождались вечера, чтобы пуститься во все тяжкие.

Едва на улице начало темнеть, народ активно засобирался: гримировался, галдел и заряжался энергией в виде допинга на следующие десять-двенадцать часов. Академия стремительно заполнялась вампирами, развратными феями, мертвяками, мумиями, мушкетёрами, похотливыми медсестрами и прочими мутными личностями, чьи костюмы смогли найтись на просторах онлайн-магазинов. Азарт и предвкушение витали по коридорам. Народ шумными компаниями высыпался с территории и разбредался кто куда: кто по клубам, кто на закрытые тусовки, кто на домашние вечеринки.

Нелли последний раз праздновала бесовщину нечисти, он же День Рождения, вот ирония, на первом курсе. Они тогда с Никой вырядились в секси-ангела и не менее секси-демона: она надела рожки, чёрное типа кожаное платье, чулки в сетку, а лучшая подружка нацепила крылышки и нимб. М-да, кто бы знал, что этот ангел окажется таким подлым и двуличным. В архивах соцгруппы клуба где-то до сих пор хранились их фотки втроём: две девушки целовали в щёки парня, раскрашенного под скелета – пресловутый Артём, чтоб ему икалось.

На следующий год Хэллоуин она провела уже в больнице, а после интерес к празднику в любом его проявлении окончательно угас. Уже не хотелось ни веселиться до утра, натирая пятки в новых туфлях, ни напиваться коктейлями до вертолётов. Прошлую днюху она бы в прицнипе не отмечала, если бы её не потащили через силу в океанариум, а оттуда в караоке. Максим не мог допустить, чтобы она провела такой день прячась под одеялом.

В этом году праздник удачно совпал с пятницей, так что даже не пришлось придумывать отговорок: работу никто не отменял, тем более в такой день, когда обещался особый ажиотаж. Ну как работу… скорее подработку с почасовой оплатой, однако она нравилась Пылаевой. Пока не закончит учёбу другого и не надо. Ну а потом да, придётся думать.

Однако и сегодня Макс извернулся так, чтобы всё успеть. Трогательные серенады под окном, куда он собрал всех ребят из зала, плавно перетекли в поход на пейнтбол, где, поделившись на команды, они носились как угорелые по тематическому парку. Несмотря на прохладную погоду, с раскрасневшейся и запыхавшейся Пельки успело сойти сто потов. После она долго приходила в себя, давясь слюнями от запаха, пока парни готовили на мангале шашлык.

Из большой компашки всего три девчонки, включая её, остальные парни. Игра вышла весёлой, но сумбурной. Для неё точно, так как Нелли, новичок в таком деле, изначально с трудом уловила правила и, если уж говорить откровенно, ни бельмеса не понимала в стратегии. Только что целиться более-менее умела, и то благодаря их летним походам в лес и стрельбе по банкам. Отдельная благодарность пацанам, подстраховывающим непроходимую бестолочь. Особенно Максу, всю игру проработавшему личным телохранителем именинницы.

Наверное, со стороны они смотрелись странно: девчонка и четыре парня. Горячий восточный Давид, братья Филипп с Никитой, и красавчик блондин Максим Майер. Тот самый, которого так невзлюбил Матвей. Друзья… ну, если говорить откровенно, Нелли не была до конца уверена, что их общение можно назвать дружбой. Иллюзий ложных она не питала, понимая, что если бы не Максим с остальными она бы и не зналась. Слишком разные интересы. Хотя первым, кстати, познакомилась Пелька как раз-таки с Филиппом, когда он снёс вынырнувшую из-за угла девчонку на инвалидной коляске.

Пылаева на тот момент медленно сходила с ума, уже больше двух недель живя в больнице. Реабилитация после операции проходила успешно, но мучительно медленно, однако врач, наконец, дал добро встать с койки. Правда выходило это с трудом. Вот она и решила развеяться, выпросив у медсестры коляску, которой управлять-то нифига не умела. Развеялась. Пока Филипп бесконечно извинялся, к нему присоединился брат, а там и Макс. Слово за слово и на следующий день Майер навещал в больнице не только Давида, схлопотавшего на местных закрытых боях сотрясение.

Незапланированная встреча стала роковой. В хорошем смысле. Нелли понятия не имела, как бы выкарабкалась из всего того дерьма, в котором увязла без поддержки ребят. Они ежедневно приходили, развлекали её всеми мыслимыми и немыслимыми способами, силком стаскивали с койки, заставляя чаще гулять на улице, а после выписки вплотную занялись прописанной пациентке физиотерапией, не позволяя лениться.

Только благодаря их мотивирующим тренировкам с ультимативным: «а ну встала – упор лёжа приняла, нечего хныкать», она так скоро снова начала лихо бегать на своих двоих. А иначе кто знает, насколько бы это затянулось, потому что морально Пылаева тогда почти сдалась. Слишком много всего навалилось разом: и предательство, и сломанные отношения, и…

А тут её рыцари. В прямом смысле. Пелька и не представляла, что такие ещё существуют: парни старой закалки. Такие, что при появлении девушки встают с места. Которые всегда платят за них, хотят те того или нет. Которые галантно подают руку при необходимости. Обращаются с прекрасным полом как с леди, даже если не имеют на неё видов. И никогда не позволят себе нажраться в слюни, чтобы потом вести себя как скотина.

Рядом с такими джентльменами и сама Нелли становилась другой: спокойнее, мягче. Не сказать, что притворялась, однако чисто на уровне рефлексов подстраивалась под их спокойный темп. Так повелось с самого начала. Вероятно, сказались обстоятельства знакомства и непростой период, на который то пришлось. Это не напрягало, но привычного разбешайства порой не хватало. Такого, какое она позволяла себе с Бондаревым. Вот где душа отрывалась по полной.

Максим же… Нелли знала, что по первой нравилась ему. Не единожды он давал ей это понять, включая неудачную попытку поцелуя, но тогда она была не готова. Какие чувства, если Пылаева училась чуть ли не заново ходить? А потом… а потом находились другие проблемы и снова что-то её тормозило, хоть симпатия была и обоюдной. В такого, как Майер было невозможно не влюбиться. Мечта любой девчонки. Идеал. Настоящий принц.

Получив несколько отказов, попытки её добиться прекратились. Однако Макс остался рядом, от чего их отношения окончательно запутались. Вроде друзья, но друзья так не обнимаются при встрече, не пишут таких сообщений и не ночуют практически в обнимку, как делали они. Нелли могла лишь предположить, что нравилась Майеру до сих пор, но сказать с уверенностью не могла. Во всяком случае за последнее время у того было несколько неудачных попыток начать отношения с другими, но больше ни одного намёка в её сторону.