Текст книги "Место, где я умру. В четверг четвертого числа в четыре четверти часа"

Арсеньев

Этот год объявлен годом В. К. Арсеньева.

Вместе с группой я отправилась из Владивостока в город Арсеньев, чтобы пройти по маршруту, по которому шел В. К. Арсеньев и Дерсу Узала, а еще посетить те места, где проходили сьемки фильма Акиры Куросавы «Дерсу Узала». Все было великолепно, вплоть до того момента, как мы поднялись в гору. Маршрут к сопке «Обзорная» был продуман тщательно, природа была сказочной, но подъем был не по моим силам. Было очень скользко и снег рыхлый по колено, если бы я была в сапогах, в которых собственно и приехала, то все прошло бы отлично. Но в горы на каблуках нельзя, я же не могла всем рассказывать, что падаю назад в сапогах без каблуков. И что каблуки – это не блажь, не дань моде, просто мои ноги не могут ходить в обуви без каблуков. Сапоги, которые мне дали для подъёма в гору, были сказочные, теплые и высокие, но… без каблуков, на плоской подошве. Ну вот, организаторы дали мне сапоги без каблуков, досточки для сидения на снегу, палки. Чужие сапоги так скользили, что палки не помогали. Впрочем, я была виновата сама в том, что отправилась в путешествие без специальной обуви. Было три казака на группу. В путь наверх меня вел один казак, в путь назад возле меня были все три. Группа давно ушла, а я все ползла, я не могла дышать, кисти болели от палок, поэтому я отдала палки одному казаку, а второй просто тянул меня за руки, третий разведывал путь, чтобы я не упала. В общем, я конечно была как принцесса, но мне было стыдно, что все три казака, которые были выделены на группу, были сейчас со мной. Двое-мальчики 16 лет, третьему лет сорок. Конец пути прошёл как в страшной сказке, я останавливалась через две-три минуты ходьбы, потому что не могла дышать. Наконец мы вышли на площадку, куда нас, четыре часа назад привез джип. Джипа на месте не было и мы пошли ему навстречу, дорога была прямой, я повеселела, и тут, бамс, я поскользнулась. Сапоги получили свое уже под занавес. Я долбанулась головой. Суета, мои слезы, наконец меня подняли и подъехал джип. Зря я волновалась о том, что задержала группу. Когда мы съехали вниз и подъехали к казачьей базе, народ из группы пил самогон и водил хоровод.

На базе организаторы с меня сняли насквозь мокрую куртку, перчатки, шапку, все это развесили над настоящей русской печью, которая была такой горячей, что я почувствовала блаженство, разрешили вернуть свои сапоги. Привели врача. Я сказала, что все хорошо. Народ все пил самогон и пел, все целовались и братались. Все были такие весёлые и расслабленные, что мне тоже стало хорошо, хоть и издалека. Присоединиться к веселью не было сил, к тому же боялась отходить далеко от печки, еще бил озноб. Через полтора часа сели в автобус, поехали, и тут часы на руке стали издавать непривычные звуки, я посмотрела, на часах был красный экран, мой пульс был критически повышен. Я испугалась, но что могла сделать? О том, чтобы сообщить руководителям, что мне плохо и испугать их, не могло быть и речи. Я начала глубоко дышать, вроде пульс снизился. Дома я конечно сказала, что все было отлично.

Пришло время спать и тут я поняла, что не могу лечь на подушку, боковые мышцы шеи получили растяжение, когда моя голова откинулась от удара на льду. Ну вот, наутро болело все тело, сейчас проблема только в мышцах шеи, я пыталась днём лечь, не могу, очень больно. Меня конечно ввели в заблуждение, путь который обещали, что будет всего 2 километра, таким не был. Впрочем, по прямой наверное так и было бы, но мы поднимались по рыхлому снегу, по снежной, иногда узкой дорожке, которая, то вела круто верх, а потом обрывалась вниз, поэтому наверное мне и показалось, что все было гораздо длиннее. Я не неженка, дома я хожу на гораздо более длинные расстояния, чем два километра, но это по прямой. Если бы я знала каким будет путь к сопке «Обзорной», то не согласилась бы на путешествие, ну что сделано, то сделано, но зато я шла по пути, которым шел Арсеньев и Дерсу Узала.

Харбин. Май

Это было несколько лет назад, ещё до ковида.

Ездила с другом, его зовут *.

1.05

Выехали из дома рано, потому что * показалось, что приехала какая-то важная шишка и поэтому перекрыли движение, а это была просто подготовка к празднику. В восемь десять утра мы уже были в здании автовокзала, в восемь тридцать пошли на регистрацию. После регистрации двинулись в зал ожидания, но, чтобы пройти в него, нужно было снять обувь и куртку,*, как всегда, не удержался от своих шуточек, женщина, сидящая за монитором, обиделась. В зале ожидания сидели не очень долго. Диктор объявила что-то весьма неразборчиво по громкой связи, и я догадалась, что это приглашение на посадку. Дежурная подтвердила мою мысль и добавила, что в зале ожидания ждут посадки только пассажиры летящие рейсом Владивосток-Харбин. Места нам достались хорошие, у окна. Бортпроводницы раздали наушники. По телевизору шел какой-то фильм, но наушники не помогли, ничего не было слышно. По сравнению с прошлым годом, полет длился бесконечно, хотя время в пути всего один час десять минут. Скорее всего, это мне так показалось. Из кармашка сидения торчал журнал, я его достала, там были письма Элизабет Прайс, статья о Вере Комиссаржевской и ее гастролях во Владивостоке и статья о поэте Арсении Несмеловом. Когда вышли из самолета, в лицо пахнуло теплым ветром. Ветер был очень сильным, как еще самолет умудрились посадить? На летном поле было пустынно, как в книге о Лангольерах Стивена Кинга. Мы оказались в составе группы, в которой насчитывалось то ли 11,то ли 19 человек. Пока стояли в очереди, подошел таможенник, естественно китайский и, сунув нос в список, пробежал его и что-то спросил у женщины стоящей впереди меня со списками. Та показала на пожилую женщину, которая ехала со своей пожилой дочерью. Быстро сообразив, таможенник велел женщине встать к другому окошку. Таким образом, наверно, была проявлена забота. Я много раз наблюдала, с каким почтением и любовью китайцы относятся к своим пожилым людям. Женщине в очереди повезло, сегодня эта любовь распространилась и на нее. Ее и тех, кто стоял за ней, таможенник подвел к другому окошку. Мы стояли в третьем. У женщины, которая летела с нами на самолете, но была не из нашей группы, дрогнула рука и она уронила пакет со спиртным. По залу тут же поплыл резкий запах. Женщину жалко, спиртное-нет. Встречающие, из турфирмы Летний сад, нас уже ждали. Нас встретил довольно высокий китаец, который представился Юрой. Недалеко стояла китаянка Амелия, она встречала кого-то другого. Так как я видела Амелию аж год назад, я уточнила у Юры, действительно ли это она. Это была Амелия, только довольно похудевшая. Так как она вряд ли меня помнила, я подошла к ней. Радости на ее лице я не увидела. Они такие, китайские организаторы поездок, пока ты рядом и платишь деньги, ты лучший друг, но проходит время… Короче, поговорка, с глаз долой из сердца вон, справедлива была и в данной ситуации. Расстались с улыбкой. Нас ждал микроавтобус с помощником Юры – Володей. Ехали безумно долго, дольше того времени, что провели в воздухе. Таких пробок в Харбине в прошлые годы не было. Было душно, и болела голова. Наконец показалась набережная Сунгари. Уф, почти родной дом! Приехали! Вероятно, у китайцев тоже был какой-то праздник. Несмотря на поток уговоров помощника Юры, который носил редкое русское имя-Володя, мы остались непоколебимы. Володя обещал бесплатный транспорт, чуть ли не бесплатные экскурсии, естественно, по тем местам, куда так любят возить китайские гиды, фабрика жемчуга, чайная церемония и т. д. Но в этом году появилось кое-что новенькое. Как с гордостью сказал Володя, открылась новая фабрика фарфора. Китаец женился на русской. Русская возглавила фабрику фарфора. Володя аж задохнулся от восторга, сообщая эту информацию, а вот мы с @ почему-то нет. Еле отбившись от навязчивого китайца, мы, наконец, двинулись кушать. Что это, завтрак или обед, судить не берусь, если считать по нашему времени, то… Нет, наверно, лучше считать по… В общем неважно. В ресторане «Катюша», что был за углом гостиницы, кормили вкусно, но почему, то порция котлет состояла из трех штук. Несмотря на то, что проголодались, половина заказанного осталась на столе. Было вкусно, но слишком много. Ресторан держали казашки. Повариху звали Катя, в честь нее ресторан и назвали. Женщины обосновались в Харбине давно, по-китайски говорили свободно, во всяком случае, семье китайцев, зашедшей вслед за нами, они свободно объяснили особенности меню. Нет, путаю, это было на третий день. Мы пошли тогда не обедать, а ужинать. В первый же день, нашими соседями по ресторану оказались курящие соотечественники, поэтому мы ушли из ресторана довольно быстро. Никотин, как добавка к головной боли и усталости от перелета, был явно уже перебором. Ресторанчик был довольно популярен, я это сужу по тому, что милая женщина обслуживающая наш столик, дала нам визитку и посоветовала перед тем как собираться к ним на ужин, позвонить. Случается так, что люди приходят, а мест в ресторанчике нет. А три года назад, когда мы только первый раз были в Харбине и жили в отеле возле магазина Чурин, таксист, которому мы на карте показали этот ресторан, так и не смог его найти, высадил нас посредине Арбата и был таков. Вообще-то Арбат-эта знаменитая пешеходная улица, она имеет свое официальное название «Центральная», а название Арбат, это русский народ, туристы, я так понимаю, придумали. Сказать, что на набережной было черно от людей, значит, ничего не сказать. * стал ныть, что не любит такое скопление народа, а мне было хорошо. Я чувствовала себя как рыба в воде. Любимые запахи и суета. Отдыхали почти целый день. Но ни к чему хорошему это не привело, ссора назревала неизбежно. Если в стекле трещина, то, как бережно к нему не относись, оно все равно разобьется. Часов в шесть вечера решили пройтись по Арбату. Путь проходил со стонами, жалобами и нелестными комментариями в сторону толп народа. Веселье било ключом. Художники рисовали прохожих, зеваки толпились вокруг мольбертов и обсуждали каждый мазок живописцев. Возле витрины одного из магазинов толпа была особенно плотной. Расчехлив фотоаппарат, я врезалась в толпу. * остался сзади, переминаясь с ноги на ногу. Даже не пытаясь протестовать, китайцы покорно расступились передо мной. Три высокие китаянки демонстрировали в витрине магазина свадебные платья, бедным девушкам наверно было тяжело стоять часами неподвижно, изображая манекены. Веселая толпа тыкала пальцами и издавала восклицания. У первой девушки лицо было неподвижным, вторая улыбалась, у третьей на лице застыла раздраженная гримаса. Толпа стояла, не делая попыток сдвинутся дальше, а мне было некогда, у меня было всего четыре дня. Нет, уже три с половиной. Первый день уже клонился к вечеру. Жадно выискивая новые впечатления, я почти бегом двинулась дальше. Ботинки у меня были старушечьи, без каблуков, я чувствовала себя в них неловко, но они позволяли мне идти и идти, не боясь натереть ноги. * тащился сзади и изображал мученика. Следующее скопление народа так же легко сдало позиции, торопливо расступившись перед ненормальной русской с фотоаппаратом. То есть передо мной. Молодой человек, обряженный в женскую национальную одежду и обмазанный тоннами грима, был настолько похож на девушку, что мне не пришло бы и в голову подумать о нем, что он представитель иного пола, если бы он не заговорил мужским голосом. К сожалению, я подошла уже к концу его выступления, и поэтому для меня осталось загадкой, в каком жанре он выступал, пел китайскую оперу или развлекал зрителей чем – то юмористическим. Вздохнув с сожалением, я выбралась из толпы. Мне хотелось идти и идти вперед, наслаждаться теплой, почти жаркой погодой, наблюдать за обилием и многообразием толп текущих к набережной Сунгари, впитывать в себя их речь, краски одежды, улыбки, праздничное возбуждение. Но у * окончательно разболелась нога (или это была рука?) и мы вынуждены были повернуть назад. Стараясь не показывать свое раздражение и разочарование, я покорно повернулась, пытаясь сдержаться и не вспылить. По дороге назад мы обратили внимание на крошечную лавочку торгующую хлебом и копченой колбасой. Рецепт и того и другого был бережно сохранен еще с того времени, когда в этих домиках, стоящих вдоль улицы, жили русские купцы, а на другом берегу Сунгари были дачи богатых русских Харбинцев. Хлеб в Китае сладкий и, поэтому, войдя в лавочку, я долго сомневалась, брать его или не брать, ведь попробовать мне естественно его никто не дал. Взяв к хлебу еще копченой колбасы (что тоже было экспериментом) мы двинулись к гостинице. Однако эксперимент, как позже оказалось, удался. Было безумно вкусно. Но вернемся к улицам Харбина. Темнота падала стремительно, но никто не спешил домой. Наоборот, чем темнее становилось, тем больше народу растекалось по набережной. С тоской обернувшись на то место, где кипит веселье, я вошла в холл. Мне казалось преступлением сидеть в номере гостиницы, когда там, за окнами, кипит жизнь.

ВНИМАНИЕ

Памятка для себя самой. Если мне опять захочется поехать в Китай с *,добрым, но уставшим от жизни и старым (не по возрасту, а душевному складу, человеком), желательно прочитать все вышенаписанное и вспомнить мою тоску. Тоску и обиду от того, что пролетев столько километров, я вынуждена была сидеть в тесном номере, вместо того, чтобы гулять и наслаждаться жизнью. Сидели, ругались, таращились в телевизор. Наконец терпение иссякло, и я пошла в Велмарт, супермаркет, который был недалеко от гостиницы. * естественно побрел за мной, мужественно преодолевая усталость. Я не жестокая, мне жалко *,но какой смысл в поездке, если сидишь в номере и с тоской прислушиваешься к шуму на улице, но ничего не слышно. Гостиница старая и респектабельная. Ни единого звука не пропускают ее старые стены. На улице шел дождь. Я все перепутала. Солнечно и ярко было уже второго мая. А первого было душно, ветрено и немножко сумрачно. И вот итог, дождь. Но он не помешал мне, вернее нам, дойти до Велмарт. Не так я представляла его посещение, нет, не так. Я мечтала, что буду долго бродить по его этажам, наблюдая за покупателями и разглядывая товары. Но * конечно внес свои коррективы. Похватав какие-то товары и еще больше расстроившись, через несколько минут я уже стояла на эскалаторе, который понес меня вниз. Я так подробно и безжалостно описываю все это, чтобы ни забыть и не утонуть снова в иллюзиях, если в следующий раз * снова предложит мне съездить в Китай.

2 мая

Глаза мои резко распахнулись в пять тридцать утра по китайскому времени. По-нашему соответственно было восемь тридцать. На соседней кровати заворочался * привлеченный шумом и светом от телефона, я героически пялилась в экран сотового, пытаясь разобрать со сна, сколько сейчас времени. Так как телефон с вечера пришлось выключить, потому что где-то в 22.30 по-нашему звонил настырный Володя и что-то бубнил про экскурсии, долго ждала пока экранчик осветится и сообщит мне наконец сколько же сейчас времени. Этот шум окончательно разбудил *, и он ехидно поинтересовался моими планами на ближайшие пять минут, напомнив, что по китайскому времени сейчас все-таки около шести утра. Вспыхнул скандал. Собравшись, я вылетела из гостиницы. Мой путь лежал вдоль Сунгари. По (как пишут в путеводителях) парку Сталина. Я давно хотела пройти этим маршрутом. Но в прошлые посещения Харбина, что-то или кто-то стоял на пути к воплощению моей скромной мечты. Сейчас же я шла и вдыхала утренний воздух. Во всех уголках парка кипела уже жизнь. Пожилые и не очень пожилые люди уже приступили к утренней гимнастике. Группами и поодиночке сосредоточенные мужчины и женщины делали плавные движения. И так на протяжении всего моего пути. Полчаса мне понадобилось, чтобы дойти почти до крайней точки парка, полчаса я потратила на обратный путь. К сожалению, в отличие от тренированных китайцев, мои слабые и избалованные ездой в автомобиле ножки очень быстро устали, а ведь еще было только утро, а я так много еще хотела пройти и увидеть. Двинувшись в обратный путь, я все чаще и чаще перехватывала любопытные и дружелюбные взгляды китайцев. Вероятно, русские редко появлялись здесь в такое ранее время. Присев на лавочку, я увидела белок. Кто бы мог подумать? Я даже успела сфотографировать этих смелых зверьков.

Следующее впечатление.

Полянка обсажена кустами. На полянке сидят несколько китайцев и наслаждаются пением птиц. Птицы сидят в клетках. Клетки висят на кустах. Клеток много, штук восемь. Смысл этого ритуала я не поняла. То ли птички были выставлены на продажу, то ли (что наверно вернее), их вынесли на улицу, чтобы насладится окружающим пейзажем под пение певучих пленниц. Слегка прихрамывая и все же беспокоясь об оставленном в номере @ и негодуя от того, что не могу распоряжаться своим временем так, как хочу, я почти добрела до того места, откуда моя утренняя экскурсия началась. * ждал меня, стоя на асфальтированной дорожке и морщась от солнышка, которое уже начало припекать не по-утреннему. Возле стелы, посвященной борцам с наводнением, сидела старушка в белом халате и с тонометром. Вероятно, она поджидала пожилых людей, возвращающихся с утренней зарядки. Зарядку * не делал, но давление измерить это завсегда… Я не знаю как для пожилых спортсменов и спортсменок, но для * измерение давления оказалось платным. Переругиваясь, мы двинулись в гостиницу, навстречу своему первому завтраку в этой поездке. Завтрак был так себе, поэтому останавливаться на нем не буду. Было уже часов восемь утра, когда мы решились, наконец, выйти на улицу. Да, город здорово изменился. Это было видно по тому, как тяжело, оказалось, поймать такси. Раньше, стоило только выйти из гостиницы и оглядеться вокруг, а такси уже тут как тут, на этот же раз… Убедившись, что никто не собирается кидаться к нам с распростертыми объятьями, мы мужественно решили добраться до Софийского храма сами, пешком. Год назад, * вместе с Сашей, мужем моей дочери, совершили такую пешую прогулку, в то время когда мы с дочей были заняты освоением подземки. В памяти у * осталось воспоминание, что дошли они с Сашей довольно быстро и легко, но тогда у них была карта, а сейчас карты не было, зато была великолепная память *,на которую мы положились, но, к сожалению проиграли. Мы шли и шли, а солнце пригревало все сильней и сильней. Харбинцы, которых мы несколько раз останавливали и совали им под нос путеводитель, с удовольствием помогали нам и посылали нас, к сожалению, в совершенно разные стороны. У * заболело плечо и нога, у меня ничего не болело, было просто жарко. Я мысленно еще раз поблагодарила маму, предложившую свои ботиночки. Одень я в дорогу что-нибудь более модное, страдала бы сейчас на пару с *. Долго ли коротко, но мы все-таки добрались до храма. Не скажу, что смогла бы повторить этот путь, если бы мне предложили вернуться к началу. Зрительная память у меня отвратительная. Помню, долго шли по каком – то заплеванному тротуару, объедки устилали мостовую ковром, рядом высились руины свеж разрушенного здания. М-да, ну что же, нас никто не приглашал сюда, к изнанке города. Для русо туристо есть более хоженные, вернее, ухоженные тропы и маршруты. Но вернемся к святой Софии, как ее называли первые русские поселенцы, возводя здесь, в самом сердце Китая, кусочек святой Руси. Последние метры до храма проходили мимо лотков с разнообразным товаром выплеснувшимся почти на проезжую часть. О, чего там только не было. Яркое солнце освещало гудящую толпу покупателей и продавцов.

ВНИМАНИЕ: запомнить!!!

Безумное желание, рассмотреть, пощупать и даже, даже, купить, было потушено одним взглядом, измочаленного *. Я даже скандалить и спорить не стала, что толку? Здорово, да? Юани лежат в кармане, жгут тело через ткань, напевают по-китайски: «Потрать, нас!», а я не могу! Ладно бы, денег не было… Боже мой, эти краски, обилие и… В общем, все это так и стоит у меня перед глазами до сих пор. Там были всякие буддийские штучки из красной гофрированной бумаги, там были… Но мы подошли уже к храму. Солнце припекало так сильно, что впору, на манер китайских бомжей, лечь на бордюрчик возле Софии и загорать, но * конечно этого бы никогда не позволил. Он у нас жутко нравственный и законопослушный… когда трезвый. Вытащив путеводитель, я попыталась выяснить у прохожих, где магазин Манхэтэн или Махатун, как называют его сами Харбинцы. В свой самый первый приезд в Харбин дочь и зять жили в гостинице Манхэтэн, мне доча его потом показывала. Вот туда-то заботливые китайцы нас и направляли, после глядения в путеводитель. Я не верила и подходила к следующему китайцы. Но результат был тот же. Вернувшись, домой, я узнала от дочери, что были правы китайцы, а не я. Нужный мне магазин с одноименным названием, находился у подножия гостиницы, куда нас так терпеливо посылали. Но узнала я об этом только дома, сейчас же, палимая солнцем и жаждой, я или может все– таки * (не помню), но кто-то из нас с трудом остановил такси, и мы поехали в магазин Чурин. Вернее, нашей целью был все-таки, не безумно дорогой Чурин, а подземка с детскими вещами, которая, как я запомнила с прошлогоднего приезда, была рядом с Чуриным. И тут я совершила ошибку, нет, чтобы сразу ринуться к детским вещам и хватать детские платьица и кофточки пачками, пока поезд не ушел, то есть, подземка не закрылась или какие там еще катаклизмы могут ожидать бешеных бабушек, дорвавшихся до вещичек для любимой внучки, нет, я решила прикупить себе брючки. Понятия о красоте у нас с * разные, как впрочем, и все остальные понятия, поэтому * понравилось, как на мне лежат брючки одного размера, а мне понравился другой размер. Я настояла на своем, * надулся. Брюки мы купили, но настроение было испорчено. Крохотные вещички для малышки я выбирала под тяжелым и немигающим взглядом *. Выбор был огромным, но купила я мало. Как уже писала выше, настроение было испорчено. Было еще очень рано, когда мы выбрались из подземки, весь день впереди, а видеть друг друга уже не хотелось. Мы взяли такси и поехали к краеведческому музею Харбина. Это была уже вторая попытка найти музей. Год назад вместе с Клавой, мы доехали до улицы Гоголя и, повинуясь жесту таксиста, который ткнул в неизвестном направлении, повернулся и уехал, принялись искать музей. Год назад мы музей не нашли, нашли в этот раз, но он оказался не музеем, а храмом, похожим на Софийский. Кстати мимо этого здания мы в прошлом году тоже проходили, но не знали что… Впрочем, напишу все по порядку. Здания музея было закрыто на амбарный замок, это касается центрального входа, возле другого входа, более скромного, сидели две добродушные китаянки среднего возраста и о чем-то оживленно беседовали. Взглянув на путеводитель, одна из китаянок разразилась пулеметной очередью слов. Конечно, мы ничего не поняли. С другой стороны музея-храма стояла сцена, и там шло оживленное театрализованное действие. Молодые люди, где-то 16—19 лет, были одеты в костюмы разных эпох. Преобладали костюмы царствования разных китайский императоров, но были персонажи из фильмов. Логику театрализованного действия я не поняла, да и не старалась, все это время я была занята тем, что пихала путеводитель с адресом музея разным молодым людям в костюмах и без. Но все они неизменно показывали на здание музея, который оказался не музеем. Смирившись, наконец, с мыслью, что это действительно музей, я стала доставать вопросами китаянок смотрительниц. Одна из женщин засмеялась и повела нас внутрь помещения. Мнимый музей оказался костелом. Внутри было прохладно, тихо и красиво. Висели иконы, но какие-то они были не такие… Поблагодарив добрых женщин, мы снова вышли наружу. Снаружи было жарко и шумно. Потерпев фиаско и в этой попытке найти музей, я сфоталась рядом с бюстом Гоголя, и мы отправились восвояси. Я опять все перепутала, только после неудавшейся попытки найти музей, мы отправились к Чурину и спустились в подземку. Описание ссоры можно посмотреть выше. После подземки мы решили прогуляться к отелю, в котором жили в свой первый приезд, три года назад. Пока * покупал фрукты (которые оказались безумно дорогими), я вошла в отель, но оказалось, что я ничего не помню. Холл отеля не навеял на меня никаких воспоминаний. Еще бы, сегодня 1 июня, а я уже не помню событий месячной давности, все поперепутала, а тут прошло уже три года. Ностальгия ностальгией, но такси мы поймать опять не смогли. Потратив довольно много времени, изрядно пропылившись и вспотев, мы двинулись снова к Чурину и там, с огромным трудом, переругиваясь и язвя, все-таки поймали такси. Отдохнув в отеле, я отправилась побродить по Арбату. Улица-праздник шумела, пела и плясала, то есть танцевала, китаяночки показывали класс владения современным бальным танцем и все это происходило под завывания зазывалы.

3 мая.

Утро началось неожиданно спокойно. Съездили снова в подземку около магазина Чурин, поменяли брюки, которые купили вчера, что оказалось совсем не легким делом, так как в этом переплетении коридоров и ходов тяжело найти то, что ищешь, а тем более тяжело найти конкретный лоток и китаянку, которая продала товар. Но мы все-таки нашли. Хозяйку товара нашли, брюки поменяли, я осталась опять недовольна, на что китаянка сказала, если что-то не нравиться, рядом комната, где все перешивают. Подшили брюки за пять юаней, а вот ушив пояса, обошелся в 25 юаней. Молодые ребята, которые забегали погладить утюгом, только что купленный товар, тоже платили по пять юаней. Просидели мы там около часа. Остальной день прошел не примечательно, где-то к середине дня @ начал проявлять признаки нетерпения и намекать на то, что неплохо бы выпить. Я, как могла, пресекала эти попытки, но если * что-то задумал, он не отступится. Тем более что, гуляя по Арбату, нам везде-везде встречались кафе, где пили пиво и закусывали морепродуктами и другой, преимущественно, китайской пищей. Обратный путь домой был в точности похож на путь в Харбин, поэтому описывать не буду. Все эти события случились несколько лет назад, перечитывая написанное, думаю о том, какая же я была вредная и нетерпеливая. Но что поделать, какая есть, такая есть.