Текст книги "Девушки после пятидесяти"

– Знакомься, это Чучука! – сообщила Вероника и потрясла собачонкой.

– Чучука? – из вежливости переспросила Ольга. – Странное имя для собаки. Это ведь собака?

– Конечно собака! – Вероника выпятила нижнюю губу. – Причем породистая! Йоркширский терьер!

– Йорк по имени Чучука? – удивилась Ольга. Во-первых, собака никак не была похожа на йоркширского терьера, во-вторых, где это видано, чтоб йоркширского терьера звали Чучукой!

– Ну на самом деле она по документам не Чучука, а Чьярелла, или как-то там вроде того…Тьфу, язык сломать можно. Ты же своего Шурале тоже иногда Шуриком называешь. Вот и мы Чучука! – Вероника опять потрясла кудлатой собачкой.

– У нее и документы есть?

– А ты, как думала? Есть, конечно.

– Ты уверена, что это Йорк? Что-то не похоже!

– Еще как похоже! Нам только подстричься надо, мы не стриглись никогда. Но теперь-то подстрижемся и будем краси-и-и-вые! Правда, девочка моя? – Вероника чмокнула собаку в нос.

Тут из гостиной показался Шурале.

– О! А вот и Шурик! – обрадовалась Вероника и опустила собаку на пол. – Иди, Чученька, познакомься с Шуриком.

Собака радостно понеслась в сторону кота. Однако Шурале вдруг изогнулся бубликом, шерсть его встала дыбом, отчего он увеличился в размерах раза в полтора. Он как-то боком пошел в сторону собаки и издал такой грозный рык, что Ольга аж подпрыгнула на месте. Таких звуков от Шурале она никак не ожидала и никогда ничего подобного не слышала. Собачонка испуганно взвизгнула, дала задний ход и с разбегу запрыгнула на руки к Веронике. Та, похоже, тоже перепугалась не меньше свой Чучуки.

– Похоже, нам тут совсем не рады, – жалобно сказала Вероника. – А мы вас пришли звать кофе пить.

Она прижала к себе Чучуку так, как будто Шурале сейчас сожрет их обеих.

– Ну ты тоже молодец, сообразила собаку с котом знакомить! – Ольга закрыла дверь за Шурале, который с достоинством, не спеша, удалился в гостиную. – Погоди, ты что сказала, кофе пить?

– Конечно! Кофе пить по-соседски. Мы ж с тобой вроде как подруги, так теперь еще и соседки. И у меня, между прочим, тоже кофе-машина есть. Не хуже твоей.

– Так ты всё-таки квартиру сняла? – Ольга вдруг почувствовала, что у неё сама собой отвисает челюсть.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – Вероника ухмыльнулась, – а зачем, по-твоему, я у тебя телефон твоей соседки брала?

– Ты и правда уехала от своих!!! – Ольга искренне обрадовалась за подругу, но не верила своим ушам. – Ура! Постой, а как же тебя соседка с собакой пустила?

– Еще как пустила! Я ей залог выплатила и арендную плату за полгода вперед. Твоя соседка уже в Таиланде. Все переживала, что ей теперь придется там дом у перекупщиков снимать. Вот если б раньше я собралась, в начале сезона…. У них, у тайцев, свои сезонные проблемы. Ну, что? Идешь кофе пить?

– Разумеется. – Ольга взяла ключи от квартиры и выкатилась следом за Вероникой.

Соседская квартира оказалась гораздо меньше Ольгиной, но была вполне себе уютной и очень симпатичной.

– Хорошенькая какая квартирка, – отметила Ольга.

– Мне тоже понравилась. Соседка твоя говорит, специально под сдачу купила. Раньше, говорит, улетала в три секунды, а сейчас вот кризис.

Вероника сварила кофе, и девушки уселись за небольшим стеклянным обеденным столом. Кроме кофе Вероника предложила Ольге круассаны с шоколадной начинкой. Ольга не смогла удержаться от такого искушения и решила, что один, пожалуй, съест. Или даже два…

– Угощайся! Они тепленькие, – продолжала тем временем искушать Вероника, пододвигая тарелку с круассанами поближе к Ольге.

– Ты искусительница! У меня талия поплыла уже, – пожаловалась Ольга, откусывая чудесную булочку.

– Тю! Если у тебя поплыла, то что мне говорить, – Вероника махнула рукой.

– Тебе жрать меньше надо. Это факт! – Ольга не стала щадить чувства подруги.

– А я вот думаю, курить начать, как ты. Ты ж вон и не толстеешь почти. А Элинка не курит, вот и сидит на одной капусте. Ты бы видела, чем она питается! Как птичка. А что поделать? Элинке фигуру надо беречь.

– Тебе тоже фигуру надо беречь, а мне здоровье. Я вот думаю, не бросить ли мне.

Честно сказать, про здоровье Ольга пока еще особо не задумывалась, но вот потемневшее и огорченное лицо устойчивого и основательного Николая, а также его слова про то, что курящие женщины нестерпимо воняют, никак не выходили из её головы.

– Чего бросить? – не поняла Вероника.

– Курить! Вот чего. Можно? – Ольга достала сигареты. Разумеется, это было совершенно нелогично, но что поделаешь, курить-то хотелось.

– Конечно можно! Мне теперь всё можно. У меня и пепельница есть. – Вероника подпрыгнула с места, пошуровала в кухонных шкафчиках и поставила перед Ольгой пепельницу.

– Мне один мужчина сказал, что от курильщиков невозможно воняет и целоваться с ними неприятно, – сообщила Ольга прикуривая.

– Вот гад какой! Все-таки все мужики сволочи.

– Не все! Я надеюсь, что не все, а надежда умирает последней. Лучше расскажи про свою Чучуку. Откуда она у тебя? – Ольга погладила кудлатую псинку, которая во время беседы подружек угнездилась на соседнем стульчике и внимательно следила за круассанами.

– Этот притащил! Развозчик пиццы. Мол, ребенку нужна собачка. У него какой-то дружбан купил для девицы, а девице не понравилось. А нам-то все нравится, что в руки плывет, особенно если на халяву. Только ребеночкам собачка нужна для игры, а ухаживать за собачкой кто будет? Ясен пень, теща! Кто ж еще-то? Теще на работу ни свет – ни заря, так она, дура такая, сначала бежит с собачкой гулять, а потом на работу. Вечером тоже пока теща с работы не притащится, никто с собачкой не погуляет. Все заняты. Тесть телевизор смотрит, сам доставщик пиццы в танчики играет, а наша «яжемать» детьми занимается – мультики им включает и по телефону с подружками контачится.

– Погоди! Так с Йорками вроде не гуляют, они на пеленки одноразовые свои дела делают.

– Еще как делают! Но пеленки убирать надо? А кто этим заниматься будет? Опять некому. Так и лежат, воняют, да детки их по всей квартире растаскивают. А мне легче погулять с животиной, чем убирать потом всю эту красоту. Я пока с Чучукой гуляю, на звезды смотрю, о жизни своей думаю. Вот и додумалась… – Вероника тяжело вздохнула. – Пришлось девочку с собой брать. Никому она кроме меня не нужна. Угробят её там.

Собака, как бы в подтверждение слов Вероники, тихонько тявкнула. Ольге сделалось нестерпимо жаль Веронику и её собаку.

– Чего дальше думаешь делать? – поинтересовалась она.

– Жить буду, дышать буду, радоваться буду! – Вероника широко улыбнулась, и сразу стало видно, что не зря она в свое время считалась девочкой-мечтой.

– Это правильно. Но не будешь же ты всю жизнь квартиру снимать.

– А чего? На Западе многие так живут. Снимают.

– Мы ж не на Западе. И тебе не восемнадцать лет.

– Я ценный специалист! Начальство мое, особенно директор наш Полянский, до жути боится, что я на пенсию уйду внуков нянчить. Говорят, таких специалистов нынче днем с огнем не сыщешь! Сейчас хорошие инженеры в цене, не то что раньше. Это только кандидаты наук никому не нужны.

– Правильно. Науки-то нет! – согласилась Ольга. – Погоди! У тебя ж вроде мамина комната в коммуналке осталась? Может, денег добавить да однушку типа этой прикупить?

– Точно! – Глаза Вероники вспыхнули, и Ольга в очередной раз пришла в восторг от красоты подружки. Всё-таки девушкам за пятьдесят очень идет быть счастливыми. – Ипотеку возьму!

Ольга расхохоталась и постучала себя кулаком по лбу:

– Кто тебе ипотеку-то даст? Ты конечно девушка, еще хоть куда, но все-таки девушка за пятьдесят. Таким ипотека не положена. Банкиры боятся, что ты помрешь, а ипотеку погасить не успеешь. Правда, пенсию тебе тоже не дадут, потому как продолжительность жизни неуклонно растет и женщины могут вполне себе вкалывать лет до шестидесяти. Такое вот противоречие.

– Тогда потребительский кредит возьму!

– Под двадцать процентов?

– Что ты предлагаешь? – Вероника нахмурилась.

– Может, у Элинки в долг попросить? Она ж у нас богатая и самая умная.

– Да ну, неудобно. Но мысль интересная. Я подумаю, у кого попросить.

– Только не у Еремеева твоего! – Ольга сделала испуганные глаза. – Ему ведь проценты натурой отдавать придется.

– Тьфу! Прости господи! Помяни черта, он и явится. Я дура по-твоему окончательная?

– Все мы…

– Ты лучше скажи, чего по субботам делаешь, я от свободного времени полностью отвыкла, так что поначалу тебе на хвост сяду. Будешь меня учить бездельничать.

– По субботам я по хозяйству, а вот в воскресенье иду в фитнес. Могу тебя с собой взять в бассейне поплаваем.

– А дорого?

– Бесплатно. У меня по клубной карте положены гостевые визиты. Типа, приведи друга, чтоб он у нас потом карту купил. У меня эти гостевые обычно пропадают, а теперь мы вместе можем пойти.

– А чего там еще есть, кроме бассейна?

– Тренажерный зал есть, сауна есть, хамам и бассейн-джакузи.

– Класс! Никогда не была. Так там же, наверное, шапочка нужна и справка?

– Темнота! Ничего такого не нужно, там столько химикатов, что ни один микроб не прорвется! Купальники и то растворяются, правда, не сразу, а после нескольких посещений. Купальник-то у тебя есть?

– Имеется. Слушай, а может мне, пока ты по хозяйству, подстричь Чучуку? Не знаешь, где это делают?

– Точно. У нас салон для животных на соседней улице, я там Шурале иногда мою, сейчас тебе телефончик скину, – Ольга достала мобильник и переслала Веронике контакт.

В воскресенье, когда Ольга зашла за Вероникой для совместного похода на фитнес, оказалось, что Чучука действительно «йорк», причем весьма и весьма симпатичный. Собаке самой явно нравилась её стрижка, она с гордым видом выхаживала туда-сюда по большой прихожей и периодически вставала на задние лапы, чтобы посмотреться в зеркало.

Вероника экипировалась для фитнеса по полной программе, даже надела нечто напоминающее лыжный костюм. Разумеется, полусапожки тоже присутствовали. Как же без них-то?

– Купальник не забыла? – поинтересовалась Ольга, разглядывая огромную спортивную сумку подруги, стоящую посередине прихожей.

– Взяла! – Вероника со значением слегка пнула сумку ногой.

– У тебя там случайно не гири?

– Какие такие гири? Там два полотенца, мне никогда одного, чтобы полностью вытереться, не хватает, фен, как без фена-то? С мокрой башкой я по улице шастать не собираюсь. Ну и еще по мелочи: тапки спортивные, шлепанцы, шампуни там, мочалка, в баню же пойдем.

– А тапки спортивные для чего? Ты в тренажерный зал еще решила сходить?

– Упаси боже! Где я и где тренажерный зал?! Тапки для сменки! Не в сапогах же я там выступать буду.

– Вынимай! – скомандовала Ольга.

– Ты чего? Зачем вынимать? – Вероника округлила глаза.

– На сапоги свои при входе ты наденешь бахилы – это раз!

– Знаю я эти ихние бахилы. – Вероника изобразила ручкой нечто замысловатое. – Порвутся, и будут потом черные следы кругом!

– Это тебе в государственной поликлинике за пять рублей бахилы дадут такие, что порвутся, а в нашем фитнесе бахилы прочные. У нас фитнес элитный. И полотенца вынимай, там дадут тебе.

– Два?

– Хоть пять! И халат дадут махровый, чтоб ты в нем до бассейна дошла. Насчет мочалки только не знаю. Я у нас там с мочалками баб ни разу не видела. Предполагается, что все уже чистые приходят, слава богу, удобства у всех теперь имеются, горячая вода и все такое прочее.

– А я возьму на всякий случай! Знаешь, финская баня – дело такое. Ходишь вроде бы чистая, а пропотеешь там, и выяснится, что без мочалки никуда!

– Хорошо! Только я с тобой в сауну не пойду, меня нельзя сильно нагревать.

– Как это? Почему нельзя?

– По кочану! Я климакс жду, а он приходить отказывается. Врач сказала сауну и солярий нельзя.

– Надо же! У меня ведь тоже, сволочь, приходить отказывается. Сопротивляется, гад. Только я у врача не была, некогда было. Может и мне в сауну не ходить? На всякий случай?

– На всякий случай не ходи. Правда, я в солярий все равно схожу. Мне не понятно, чего там нагреваться может в вертикальном солярии с поддувом со всех сторон? Наоборот, как бы не замерзнуть?!

– Там и солярий есть?

– Есть! И солярий, и массаж, только за деньги!

– Давай сходим, а? – Вероника жалостно заглянула Ольге в глаза.

– Давай! Только ты выкини все лишнее из сумки, а вот кошелек не забудь.

Вероника молниеносно схватила сумку и исчезла в комнате. После недолгого шебуршания за дверью, сопровождающегося серией матерных выражений, Вероника явилась с совершенно другой, небольшой и довольно-таки симпатичной сумкой.

– Где такую милую сумочку надыбала? – поинтересовалась Ольга.

– Прежние жильцы оставили, у нее молния сломанная была. А я не гордая, отнесла вчера в ремонт, пока Чучуку стригли, мне там дядька новую молнию вставил, ничуть не хуже.

– Ты у нас хозяйственная, как крошка-енот Ухти-тухти! – сказала Ольга с восхищением. – Тебя вот еще приодеть бы. Я тебе честно скажу, сапоги эти твои недоделанные видеть не могу!

– Чего это они недоделанные? Прекрасные сапоги, добротные, – Вероника притопнула ногой, демонстрируя добротность полусапожек.

– Разве что добротные!

В фитнес-клубе Веронике явно понравилось, особенно ей приглянулся бассейн-джакузи. Она валялась там тюленем, пока Ольга наматывала свои бассейны. Ольга обычно проплывала двадцать бассейнов – десять туда и десять обратно. Конечно, она могла бы и больше, но занятие это казалось ей нестерпимо скучным. Поэтому честно проплыв свои полкилометра, она с чувством выполненного долга присоединилась к подруге. Вероника, зажмурившись, подставляла под струи джакузи то один бок, то другой.

– Вот кайф! Никакого целлюлита не будет, – сообщила она Ольге, приоткрыв один глаз!

– Целлюлита скоро не будет по биологическим причинам. Вот только дожить бы. У Элинки одна знакомая так и померла от сердечного приступа, не дождавшись этого чертова климакса!

– Ага! А мне одна баба у нас на работе, ну она на десять лет постарше, сама понимаешь, тоже ценный специалист, говорила, что всё как в юности будет, только наоборот. Потихоньку, как начиналось это самое, так и сойдет на нет.

– Дура какая! Куда ж на нет, когда фигачит и фигачит! В юности никогда такого не было.

– Может и не дура, может, у нее так и было, она же старше. А у нас питание уже другое или еще чего.

– Еще скажи регулярная половая жизнь! Хотя у тебя, может быть, и регулярная…

– Это с кем она у меня регулярная? С Гришкой что ли?

– Нет?! – удивилась Ольга.

– Нет!

– Ты ж Гришку своего всегда любила?

– И сейчас люблю. Большой христианской любовью. Но для секса этого мало.

– Да ну?

– Вот тебе и «да ну»! Для секса человека еще уважать надо.

Ольга задумалась. Пожалуй, Вероника права. Как без уважения? Она вспомнила Олега. Зря она думала, что если б Николай тогда не прогнал Олега под Новый год, то она бы сдалась. Может быть, в квартиру-то и пустила. Наверняка пустила бы. А вот секс. Это уже вряд ли. Уж кого-кого, а Олега она не уважает теперь ни капельки. Однако раньше она как-то про уважение в вопросах секса никогда не задумывалась. А теперь, ишь ты поди ж ты, воображала какая! Может, это всё-таки климакс подступает? Как говорят доктора, снижение полового влечения. Этого самого, как его? Либидо!

– Я тут Гришку своего застукала, когда он с соседкой с третьего этажа кокетничал, – тем временем продолжала Вероника. – Тащу, как обычно, сумки с продуктами после работы, а у нас лифт отключили. Ну куда деваться? Карабкаюсь помаленьку, матерюсь, конечно, про себя тихонечко. Тут слышу знакомый голос и хихиканье. Оказалось, Гришка мой перед соседкой распинается. Она-то ничего такая бабенка, симпатичная, да и помоложе меня вроде. Думаю: «Дура, ты дура! Ну чего тебе этот старый козел предложить может?» И тут меня, знаешь, как по башке шарахнуло. Это кто из нас еще большая дура? Она-то стоит хихикает, а я полные сумки тащу, чтобы козла этого повкусней накормить. И так я разозлилась, так разозлилась, что на всю лестницу рявкнула, мол, старый пень, кончай с малолетками кокетничать, бери продукты, и дуй наверх! Соседка точно меня испугалась, сразу в квартиру свою шарахнулась. Ну, и этот засюсюкал сразу же, мол, что ж я не позвонила, он бы меня встретил. Как будто такое было хоть когда? Ему сумки таскать всегда неотложные дела мешают. Это мне за мою зарплату вечно делать нечего, лишь бы по магазином шастать, а у него за двенадцать тысяч в институте постоянно какие-то важные дела по вечерам происходят. И как назло именно в те дни, когда мне его помощь нужна! А ты говоришь – секс! Еще и секс ему после этого? – Вероника сложила из пальцев дулю и ткнула ей в пространство, потом охнула и схватилась за правый бок.

– Ты чего? – испугалась Ольга, решив, что у подруги от переживаний заболело сердце. Хотя сердце вроде бы должно находиться слева.

– А, ерунда! Сейчас пройдет. – Вероника села поудобнее, и гримаса боли ушла с ее лица. – Желчный иногда пошаливает.

– Камни что ли?

– Ага! Бриллианты, не иначе.

– А чего не удалишь?

– Это раньше всем подряд удаляли, как аппендицит, а сейчас врачи говорят, что лишнего в организме нет.

– Ну, так наверное тогда жрать все подряд не надо! Ты ж и кофе, и печеньки…

– А картошка жареная? До чего ж вкусно! Я и вареную люблю пожарить, и сырую с лучком. – Вероника мечтательно закатила глаза и сглотнула слюну.

Ольга тут же представила сковородку с жареной картошкой и чуть не захлебнулась.

– Да ну тебя, Вероничка! Ладно, желчный. А фигура?

– Ну для кого мне эту фигуру беречь? Для Гришки или для Еремеева? Тьфу, пропади он пропадом. – Вероника расхохоталась. – Это раньше без секса жить невозможно было, а сейчас я лучше картошки слопаю. Вот это удовольствие, так удовольствие! «Есть в возрасте любом хорошее», – пропела она с чувством. – Всегда!

– Не согласна! Рано еще на себе крест ставить. Вдруг встретишь мужчину своей мечты?

– На шестом десятке?

– Во-первых, шестой десяток у нас с тобой только начинается, а во-вторых, посмотри на молодых девок. – Ольга кивнула в сторону бассейна, где как раз началась аквааэробика. – Лица плоские, глаза тусклые, фигуры ровные, без жопы и талии.

– Зато сиськи какие! В наше время таких не было.

– Это да, – согласилась Ольга. – Что есть, то есть.

– У них, у девок этих, в отличие от нас выбор больше. Им и малолетки сгодятся, и солидные дядьки нашей мечты, и старые пни, навроде моего Гришки. Мужики они странные. Их молодость притягивает сильнее красоты. Думают так от смерти убежать.

– Не все. Вот взять, к примеру, нашу Элину. На нее все западают – и молодые парни, и дядьки, и дедушки. Хотя, на меня иногда тоже юноши еще реагируют. Но мне ж в первую очередь с человеком поговорить надо. А о чем мне с этим дитём говорить?

– Вооот! А сама говоришь – секс, секс. Тебе вот поговорить надо, а мне лучше картошечки жареной навернуть, да с грибочками солеными или с капусткой квашеной. Мне, оказывается, одной в тысячу раз лучше. Я, можно сказать, только сейчас жить начала.

Ольга опять задумалась. Действительно, с возрастом приоритеты как-то меняются. Во-первых, уже совершенно не хочется тратить своё время на неприятных людей. Тех, с которыми раньше Ольга общалась бы из какой-то дурацкой якобы вежливости. Во-вторых, совершенно не хотелось никого ни в чём убеждать, ведь Ольга поняла, что человека ни переделать, ни научить просто невозможно. Каждый учится на своих ошибках. И ты либо смиряешься с чьими-то недостатками и принимаешь их, либо просто перестаешь общаться. А в-третьих, на первое место уже выплывают твои собственные интересы, ведь ты никому ничем не обязана, и можешь уже позволить себе делать то, что заблагорассудится, не оглядываясь на общественное мнение. В конце концов, и картошки жареной поесть, и покурить, или даже водки выпить. Правда, это вот уже может нанести вред организму, а организм свой надо любить и беречь, это, в-четвертых.

* * *

Николай объявился в «Салоне для своих» в конце января. Он, как и положено, заранее записался через администратора к Ольге на стрижку.

– Вот! Оброс как дикобраз, – сообщил он, усаживаясь перед зеркалом. – В отъезде был, по делам. Существовал соблазн там, в командировке, подстричься, но я ему не поддался. У вас как-то в прошлый раз уж очень хорошо получилось.

– Наша Ольга Викторовна мастер международного класса, – торжественно сообщил Сергунька из своего угла, не отрываясь от стрижки собственной клиентки.

По тому, как это было сказано, Ольга заподозрила, что Сергунька проявил к её новому клиенту серьезный интерес. И интерес отнюдь не профессиональный.

– Вам чаю или кофе? – сладко пропела Оксанка, обращаясь к Николаю.

– У вас и напитки подают? – удивился Николай.

– Бесплатно! – Оксана уже стояла рядом с Ольгиным рабочим местом и улыбалась изо всех сил, заглядывая в глаза Николаю через зеркало.

Ольга строго посмотрела на администраторшу, но та и бровью не повела. Она рассматривала Николая и явно не могла оторваться.

– Бесплатно выдают только сыр в мышеловке, – сообщил Оксане Николай. – Но если вы настаиваете, то давайте кофе.

– Мы настаиваем, – сказала Оксанка и странно хихикнула. – Вам с молоком?

– Мне черный и без сахара, – Николай, как в прошлый раз, во время общения с Олегом, включил командный голос.

– Слушаюсь, товарищ командир! – Оксанка козырнула и исчезла в кухне.

– Следуйте к раковине, – рявкнула Ольга тоже неким подобием командного голоса. Ей странным образом совершенно не понравилось это повальное кокетство собственных сотрудников с мужчиной, который ей и самой уже практически нравился.

Захотелось сделать объявление: «Эй, ребята, я с ним первая познакомилась!», а затем показать всем язык. Нет, кулак! Большущий кулак, или кукиш. Лучше кукиш. Особенно Оксанке.

– Бегу, бегу, – Николай подскочил с места и пересел к раковине.

Ольга стала мыть ему голову и успокоилась. В конце концов, он её клиент. Вот возьмет и выстрижет ему ирокез какой-нибудь!

– Как обстоят ваши дела? – поинтересовался Николай отнюдь не командным голосом. Наоборот, казалось, что он вот-вот заурчит как Шурале. Еще бы! Вон даже зажмурился от удовольствия.

– Скоро стану бабушкой! – сообщила Ольга.

– «Седой каргою с трубкою»? – Николай встрепенулся, широко открыл глаза и попытался взглянуть на Ольгу.

– Насчет седой карги не уверена, а вот по поводу трубки можно подумать. В этом есть стиль.

– Ни в коем случае!

– Почему бы это? Есть ведь и такой вариант: «Моя бабушка курит трубку, трубку курит бабушка моя!»

– Ага! Вам нравится, как пахнет пепельница?

– Честно говоря, не очень. – Ольга даже поморщилась слегка.

– Вот! А трубка пахнет точно так же. Только представьте, что вы постоянно суете в рот пепельницу, да еще дышите всем этим смрадом на ребенка.

– И откуда вы всё это знаете? Ваша бабушка была пиратка?

– Нет. Мой дедушка курил трубку. Мне нравился запах табака. Это точно. Особенно какой-то невероятный с вишневым духом у него был. Но трубка эта вонючая… Ну так дедушки обычно к внукам с поцелуями не особо лезут, а вот бабушки!

Ольга призадумалась, может, действительно выстричь ему на затылке чего-нибудь? Она вытерла Николаю голову и отправила его назад к зеркалу. Тут же явилась Оксанка с чашкой кофе.

– Вот, пожалуйста! – медовым голоском произнесла она и поставила перед Николаем чашку.

Тот потянул носом и сказал: – О!

– Ну вы тут пейте пока, а я схожу покурю, раз такое дело!

– Какое дело? – не понял Николай.

– Не буду же я вам в чашку волосы трясти. – Ольга пристально посмотрела на сочащуюся любезностью Оксанку. Оксанка захлопала ресницами и исчезла в подсобке. Ольга вышла на крыльцо во дворе, достала сигареты и прикурила.

«Может, и правда бросить?» – думала она, затягиваясь.

Холодное январское солнце робко осветило двор-колодец. Из-за угла с лопатой наперевес показался дворник среднеазиатской внешности. Какой-то новенький. Ольга потушила сигарету и вернулась в салон.

– Отравились? – поинтересовался Николай. Он уже выпил кофе и сидел перед зеркалом, скромно сложив руки на коленях.

Ольга хмыкнула, завернула его в пелеринку и приступила к стрижке.

Сергунька же как раз свою работу закончил и любовался через зеркало на дело своих рук.

– Сереженька, вы – гений! – Его клиентка тоже ликовала, глядя на себя в зеркало. Она вертела аккуратненькой головкой в разные стороны, и глаза её светились восторженным огнем. – Сколько с меня?

Гений назвал сумму, от которой брови Николая резко взмыли вверх. А чего он думал? Он же не видел, какая мочалка, практически та самая седая карга, уселась в кресло к Сергуньке три часа назад. И вот, пожалуйста, красота вернулась! И молодость вернулась тоже.

Именно поэтому, разумеется, клиентка, не моргнув глазом выложила требуемую сумму и, рассыпаясь в благодарностях, покинула салон.

Сергунька уселся в рабочее кресло и крутанулся на нем.

– Кто там у меня дальше? Где очередь страждущих вечной молодости? – поинтересовался он у Оксанки, которая к тому моменту уже вернулась на свое место и с умным видом пересчитывала деньги.

– У тебя Верочка, – сообщила Оксанка, не отрываясь от процесса. – Как всегда опаздывает!

– Вот если б так деньги не были нужны, я б её послал, ей богу! Минут на сорок ведь опоздает, не меньше, всю запись, зараза, сдвинет. Перед другими клиентами же неудобно.

– А ты её на сорок минут меньше обслуживай. Покрасить, покрась, а стричь не надо, – посоветовала Ольга.

– Ага! Она тогда опять куда-нибудь на ближайшее время воткнется и опять опоздает. Лучше уж за один раз с ней разобраться, чтоб потом месяц не видеть.

– Вы всегда про клиентов сплетничаете? – спросил Николай.

– А как же! Вы ж видите, мои сотрудники ждут, не дождутся, когда вы наконец уйдете, чтоб вам кости вымыть, как следует! Все, готово! – Ольга стряхнула волосы с широченных плеч Николая и сняла с него пелеринку.

То ли от злости, то ли оттого, что волос у него в этот раз оказалось гораздо больше, то есть было, где развернуться, но подстригла она его просто идеально.

– Похоже, что вы тоже гений, – заметил Николай. – И цена тоже будет гениальная?

– У вас опять нет с собой наличных?

– Ну что вы?! Я готовился. Правда, теперь сомневаюсь, что мне хватит.

– Не сомневайтесь. – Ольга назвала ему цену.

– О! Это по-божески. Я имею в виду, по сравнению с той дамой, – сказал он и достал бумажник.

– В отличие от той дамы вам не надо закрашивать седину и делать укладку. Да и волос поменьше. Но если вы настаиваете….

– Нет-нет! Я как-нибудь уж со своей сединой, лысиной и без укладки. – Он положил купюру на прилавок перед Оксанкой, та старательно отсчитала сдачу.

– Приходите к нам еще! – Оксанка улыбалась так, что Ольге показалось, что еще немного и у администраторши порвутся щеки.

– Куда ж я теперь от вас денусь? А скажите, Ольга, – поинтересовался Николай, натягивая куртку, – почему вас в последнее время не видно на вернисажах, презентациях и прочих культурных мероприятиях?

– Да, не получается как-то. – Ольга развела руками. – Меня обычно подруга на эти мероприятия вытаскивает, но сейчас она в Барселоне.

– Она там живет всю зиму, – сообщил Сергунька.

– Точно! – кивнула Оксанка, не переставая улыбаться.

– А можно будет мне вместо вашей подруги куда-нибудь вас вытащить? – Николай тоже улыбнулся. – Разумеется, если нечто интересное подвернется. Мультреализм, например, или что-то в этом духе. Галерея «Свиное рыло».

– Конечно! – хором сказали Сергунька и Оксана.

Ольга не удержалась, и расхохоталась. Ну как тут из себя недотрогу изображать при таком коллективе.

– Телефон тогда дайте.

– Ага! – Ольга взяла визитку салона, написала на ней свой телефон и протянула визитку Николаю.

Он сунул визитку в карман и направился к дверям, там он обернулся и скомандовал:

– Курить бросайте! Срочно.

– Мы постараемся, – заверила его Оксанка, вытянувшись «смирно».

– Какой мужчина! – восторженно произнес Сергунька, когда за Николаем закрылась дверь.

– И не говори! – с тяжелым вздохом согласилась Оксанка.

– Это мой! – сурово сказала Ольга.

– Да мы уже поняли.

В тот же вечер, когда Ольга, наконец, добралась до дома, нарядилась в уютный махровый халат, достала заначенный с Нового года кусочек запрещенного для российских граждан настоящего пармезана, налила себе бокал сухого красного вина и раздумывала, стоит ли включать ящик или просто посидеть и помечтать про Николая, раздались позывные Скайпа. Сигнал шел из Барселоны от Элины. Ольга расположилась со своим бокалом перед экраном ноутбука и приготовилась к приятной беседе с подругой. Однако ничего приятного не последовало. Элина металась тигрицей по красивой элегантной гостиной своей Барселонской недвижимости и чуть ли не дымилась от злости.

– Ты представляешь, я оказывается не медийная персона! – сообщила она Ольге, не поздоровавшись.

– Я в курсе, – согласилась Ольга, глотнув вина.

– Скажи мне, разве это им было не ясно с самого начала?

– Насчет «них» не знаю, но мы с Вероничкой точно догадывались.

– О чем? О чем это вы с Вероничкой догадывались? – взревела Элина и замерла перед экраном.

– Об этом и догадывались. Ну, что ты не медийная персона, – пояснила Ольга. Она откусила кусочек сыра и зажмурилась от удовольствия.

– При чем тут вы с Вероничкой?! – Элина махнула рукой. – Я об этих…

Надо сказать, что несмотря на гнев Элина оставалась по-прежнему безукоризненной, даже похорошела еще больше и разрумянилась. Хотя, куда там больше хорошеть? Больше хорошеть просто невозможно.

– Каких этих? – вежливо поинтересовалась Ольга. Она решила, что даже если в Барселоне вдруг начался конец света, то это не испортит ей настроения.

– Этих! Рекламщиков хреновых, – пояснила Элина и вдруг противным голосом, явно изображая кого-то, добавила:

– Ну вы же понимаете, вероятность того, что вас выберут, крайне низкая. Вы же не медийная персона. У нас среди претенденток есть известные испанские актрисы и телеведущие.

Теперь Ольга наконец поняла, что речь идет о той самой рекламе испанской косметики, куда Элину пригласили в качестве фотомодели, так сказать, возможного лица компании.

– Это они тебе прям по-нашему сказали, по-русски? – удивилась Ольга.

– Щас! Как же! Это я просто по-ихнему, по-испански мал-мала разумею.

– Может, ты чего-нибудь не так поняла?

– Всё я так поняла.

– Получается, вместо тебя Пенелопа Крус будет? – спросила Ольга для порядка. Ну, во-первых, других популярных испанских актрис она просто не знала, а во-вторых, по её глубокому разумению конкуренцию безукоризненной Элине могла бы составить разве что только Пенелопа Крус. И то…

– Ну, какая Пенелопа Крус? – Элина вытаращила глаза и покрутила пальцем у виска. – Это же возрастная косметика, «для тех кому за…»! А Пенелопе еще до этого «за…», как до неба. Она девчонка еще. Сопливая.

– Тогда, кто может быть лучше тебя?! – искренне удивилась Ольга.