Текст книги "Пион уклоняющийся"

Решение посетить кабинет генерального она, конечно, приняла, но одно дело решить, а совсем другое это решение выполнить. Поэтому Нина по-прежнему придерживалась тактики уклонения. Даже представляла себя хитрым пионом. Через неделю она записалась к психологу, единственному своему другу и советчику, чтобы похвастаться достигнутыми результатами. Разумеется, записалась на среду, так как друг и советчик принимал в клинике исключительно по средам. В остальное время он писал докторскую диссертацию и какие-то учебники.

В субботу она беспрекословно выполняла все требования матери, вытерпела вечерние поползновения супруга и все воскресенье отрабатывала роль прислуги в собственном доме. Правда, надо отдать должное мужу, он теперь послушно следовал за ней по универсаму, грузил и оплачивал продукты на неделю, а потом даже пропылесосил все полы в квартире. Домашние обязанности и поездка на дачу не доставили Нине обычного раздражении, так как мыслями своими она была занята рассказом психологу, какая она молодец, и как ловко решает проблемы по мере их поступления. Кроме того в воскресенье после обеда она заехала в парикмахерскую санатория, куда записалась заранее, чтобы обновить причёску, маникюр, педикюр и эпиляцию. Полдня, проведенные там, с лихвой окупили все моральные затраты выходных.

Однако в понедельник Нину прямо с утра вызвали к генеральному. Она по обыкновению уклонилась и отправила вместо себя свою заместительницу Марину. Марина вернулась отчего-то злая и сказала, что генеральный желает видеть главного бухгалтера лично. Нина завязала себя в узел и пошла. Ну, не съест же он её, в конце концов. В крайнем случае, если уж совсем невмоготу станет, она всегда может применить тактику сопротивления принца Гамлета. То есть, вдарит генеральному по самое не балуйся, как учил её папа, и как недавно она поступила с любителем курортных романов в санатории. Ну, уволят, конечно, после этого. Подумаешь. Хотя, нет, разумеется, не подумаешь, такого развития событий ей совершенно не хотелось бы. С работой сейчас плохо. От мужа денег на всякую красоту не допросишься. Но мало ли, чего нам хочется!

Когда она зашла, генеральный вскочил, подошёл к двери своего кабинета, крикнул в приоткрытую дверь секретарше Кате:

– У нас важное совещание, никого не пускать! – После чего закрыл дверь на ключ.

Нина замерла как тот самый кролик в присутствие удава.

– Я гляжу, Иванова, ты меня совершенно игнорируешь.

– Ну, что вы, Александр Александрович, просто работы много. Ошибочки кое-какие в квартальном исправить надо, пока время есть, вы же понимаете, лучше поздно, чем никогда…, – забубнила Нина. Почти заскулила. И лицо сделала жалостное-жалостное. Раньше её жалостное лицо всегда вызывало у него приступ бешенства.

– Иди сюда. – Он распахнул перед ней дверь своей личной комнаты для отдыха.

«Мама, дорогая»! – подумала Нина, но послушно прошла вперед.

Он закрыл за ней дверь и ухватил её сзади в точности, как это делал похотливый курортник. Так да не совсем.

Нина уже изготовилась нанести ему сокрушительный удар поддых, как вдруг по телу хлынули мурашки, её бросило в жар. Чего-то такое он с ней делал своими руками, что ей совершенно расхотелось бить его. Наоборот, захотелось, чтобы он продолжал. В организме вдруг что-то неожиданно щёлкнуло, по телу прокатились странные волны, Нина вскрикнула и забилась как пойманная рыба. Вот тебе и раз-два и готово! Готово да ещё как!

– А ты, Иванова, горячая штучка, – сказал начальник, закончив своё чёрное дело. – Такое сокровище под носом чуть не упустил.

Как ни странно Нине хотелось продолжения. Она с трудом пришла в себя, поправила причёску и всё остальное. Он сунул ей в руки какие-то бумаги, распахнул перед ней дверь своего кабинета и строгим голосом сказал:

– И чтоб к среде у меня все цифры были! Ты поняла, Иванова?

– Поняла, – просипела Нина и пошла по коридору, прижимая к себе бумаги.

Разумеется, она позвонила в клинику и отменила свой визит к психотерапевту. Вот что после этого она должна ему рассказать? Где тут уклонение, и сопротивление?! Сплошное сгибание под ударами судьбы. О, Господи, но как же это было! Пожалуй, Нина теперь готова так сгибаться под этими ударами как можно чаще.

Весь вечер, следующий день и утро среды Нина прожила, как в тумане. Она представляла, как пойдет к начальнику, и там с ней это случится опять. Вот ведь странное дело. Генеральный директор ей совершенно не нравился. Ну, ни капельки, ни на миллиметр. Конечно, он не плешивый, как её муж, но не менее толстый и по большому счёту совершенно противный. Одни пальцы чего стоят. Толстые, короткие, волосатые. Бррр. Неужели это от страха с ней такое происходит?

В среду он вызвал её с отчётом. Нина взяла те самые бумаги, которые он сунул ей в руки прошлый раз, и последовала к нему в кабинет. К её удивлению всё действительно повторилось. И безо всяких там длительных процессов, а именно, раз-два и готово.

– У тебя загранпаспорт есть? – спросил он, провожая Нину к выходу из кабинета.

– Нет. – Нина удивилась. Зачем ей загранпаспорт, если она никуда дальше санатория в своей жизни не ездила. Вот у мужа загранпаспорт имелся. Он из заграничных командировок не вылезал.

– Катя, – обратился генеральный к секретарше, выкатившись вместе с Ниной в приёмную. – Оформи Ивановой ускоренно по нашим каналам загранпаспорт и визу шенгенскую. Приказ оформи. Она со мной в Париж поедет.

От слова Париж Нина впала в нечто, что, наверное, можно было бы сравнить с комой. Во всяком случае, сама для себя она свое состояние обозначила как бессознательное. И в этом своём бессознательном состоянии задала совершенно идиотский вопрос:

– Зачем?

– Иванова, ау?! – ответил генеральный. – Ты только матом, что ли понимаешь? Я тебе чего только что вдалбливал?

Нина представила, чего он ей только что вдалбливал, и покраснела. Она стояла и растеряно хлопала глазами.

– Кто проверит, как новая программа с твоей дурацкой «один эс» стыкуется?

Нина чуть не спросила, какая такая новая программа, но вовремя спохватилась, видимо вышла из бессознательного состояния.

Далее всё происходило как при просмотре фильма на повышенной скорости. Регулярные визиты в кабинет генерального, оформление загранпаспорта и визы, злые взгляды сотрудниц, удивление на лице супруга, командировка в Париж – это нечто из ряда вон, скандал с мамой, требовавшей отвезти её к врачу именно тогда, когда Нина предполагала находиться в Париже. Наконец, внезапное повышение зарплаты, от размера которой Нина опять погрузилась в бессознательное состояние, однако быстро вынырнула оттуда, подсчитав, что с такой зарплатой она купит полушубок к осени без особых проблем. И ещё много чего себе купит. Нина вспомнила дочь. Вот оно как. Вот оказывается, зачем её детка убежала за итальянским хмырём. Хмырь, правда, в отличие от генерального являлся несомненным красавчиком. Наверное, поэтому сам требовал содержания. Нина подумала, что ей невероятно повезло. Она получает от генерального не только удовольствие, но ещё и бонусы. После этих раздумий, она перевела дочери денег. Та тут же перезвонила.

– Мам, ты не заболела? – спросила она из своего далёкого Рима.

– Нет. Всё в порядке. Береги себя. И помни, что удовольствие всё-таки должно быть взаимным. Случается такое. Я точно знаю.

Нина чувствовала себя умудрённой опытом и хотела помочь всем женщинам мира.

Летели в Париж бизнес классом. Секретарь Катя, правда, при заказе билетов затребовала приказ, так как в положении о командировании сотрудников, перелеты, суточные и лимит проживания главного бухгалтера никак не регламентировались. Главный бухгалтер вообще там не упоминался. Потому что предполагалось, что ему некуда и незачем летать. Вообще-то такой приказ должна была бы затребовать сама Нина как главный бухгалтер, но у неё голова шла кругом, и ей как-то было не до того. Зато всем остальным сотрудницам вдруг непременно понадобилось знать, на каком основании и за каким бесом главная бухгалтерица вообще летит в Париж да ещё летит бизнес классом! Нина задумалась, скольких сотрудниц своего предприятия генеральный директор уже осчастливил, а сколькие ещё мечтали бы оказаться на месте Нины? Вот уж точно хозяин прайда. Ну, или петух в курятнике, а то и вовсе козёл в огороде.

– Ты же понимаешь, – сказал он в самолёте, оглаживая её коленку и не только коленку. – Мне в должности главного бухгалтера нужен доверенный человек. Верный.

– Но я же вроде никогда вас не подводила! – удивилась Нина.

– А теперь тем более не подведешь.

В номере Нине понравилось, даже сравнивать нельзя с номером, в котором она проживала в санатории. Правда, генеральный всё время ворчал. То ему было не так, а это не этак.

Когда Нина увидела, как он выглядит без костюма, ей стало нехорошо. Он весь был покрыт шерстью, в точности как обезьяна. Ну, да! Он же самец примат. Нина вспомнила психолога и затосковала. Однако примат быстро вылечил её от тоски, и вскоре она уже скакала на нём, постанывая от восторга, как и положено настоящей самке обезьяны. А уж в магазинах потом она его практически полюбила уже чисто по-человечески.

Муж неожиданно встретил её прямо в аэропорту, вручил цветы, что за ним никогда не водилось, принял чемодан и пакеты с покупками, строго посмотрел на генерального. Тот, ни капельки не смутившись, оскалился и крепко с чувством пожал супругу руку. Сказал, что давно мечтал познакомиться. Потом плёл ещё что-то про то, что Нина является уникальным специалистом, и что, наконец, у предприятия появилась возможность по достоинству оценить её деловые качества. Нина, которая при появлении мужа вдруг густо покраснела, тут же пришла в себя и поверила, что и правда является очень ценным кадром, без которого никак не обойтись тем более в Париже. По дороге домой в такси муж держал Нину за руку, гладил ей коленку и шептал на ухо, как он соскучился. Нина всю дорогу думала, что в целях сохранения семьи и всеобщего спокойствия от неё не убудет, если и этот примат будет на ней изображать из себя героя-любовника. Про психолога она даже не вспоминала. Ей почему-то было стыдно.

В субботу на даче мать всё-таки припахала её к посадкам. Нина сидела в парнике на грядке, высаживала рассаду и вспоминала генерального примата. Она уже предвкушала, как после оперативки в понедельник он попросит её остаться, заведет в свою комнату отдыха, и там они уже досконально закрепят достигнутые на оперативке решения.

– О чём ты всё время думаешь? – раздраженно спросила мать. – Всё в облаках витаешь. Кучней сажай!

– Куда кучней? Чтоб потом удивляться, почему на моих грядках всё величиной с кулак, а у тебя мелочёвка растёт? – возмутилась Нина. – Организму, чтобы расти, нужен простор и питание.

– То-то я смотрю, твой организм в одном месте уж больно разросся! Не иначе, как силикону тебе туда в твоём санатории накачали. Или это по Парижам силикон накачивают?

– Ничего мне никуда не качали! – Тут Нина соврала, потому что косметолог сделала ей специальный укол геля в губы, после которого губы у Нины разгладились и налились, как вишни. Даже в восемнадцать у неё не было таких красивых губ. Хотя, кто его знает? Может, и были, только Нина об этом ничего не знала. Никто не сказал.

– Как же! У тебя с роду такой груди не было.

– Да что ты говоришь? Грудь та же, бюстгалтер новый. Грамотный. Вот такого у меня с роду точно не было.

– Не ври матери. Софи Лорен выискалась. Это она говорила, что лифчик надо на размер меньше покупать, тогда грудь большой кажется. У тебя вон, тоже вываливается отовсюду как у кормящей. Может, ты беременная?

– Не может, – огрызнулась Нина, однако задумалась. Насчет беременности она не волновалась из-за спирали, которая никогда не подводила, но грудь и правда из нового бюстгалтера буквально выпрыгивала. А ведь она купила его совсем недавно. Надо бы к врачу, что ли, сходить. Вот только к какому? В этом вопросе психотерапевт точно не поможет. Разве что одобрит. Нина вспомнила, как он не мог оторваться от созерцания её бюста, и усмехнулась.

– На майские уже можно будет картошку сажать. Гони своего умника на дачу, – проворчала мать. – Пусть потрудится на свежем воздухе. Кандидатам наук полезно грядки копать.

В этом вопросе мать, конечно, права, чего он всё штанги в зале таскает, от лопаты пользы больше, только иди, попробуй его загони куда-нибудь. Сразу найдет сто причин, почему ему в грядку нельзя. Такую базу подведет, что закачаешься! Это у Нины никогда в запасе серьёзных аргументов нет, чтобы от дачной трудовой повинности увильнуть. Тоже мне «пион уклоняющийся». Делиться этими соображениями с матерью Нина не стала, а просто спросила:

– Мам, скажи, зачем мы это всё делаем? На даче надо отдыхать, как все нормальные люди. Вон у соседей везде гамаки, шезлонги, бассейны, мангалы, а мы пашем. Были б бедные, тогда понятно, а так…. Давай, я на рынок поеду и куплю. И картошки, и помидор, и зелени, и редиса, и клубники!

– Ишь ты, купилка! Разве можно сравнить выросшее на своей земле с тем, что басурмане нерусские на рынках продают? Где они это берут?

– Не знаю. В Азербайджане, наверное. Или в Турции. Какая разница?

– Такая разница, что всё у них на вкус пластмассовое, а значит вредное! Химия сплошная.

– Не всё. А к тому моменту, как твой урожай созреет, на рынке тоже всё будет не хуже.

– Вот ленивая ты, Нинка, девка! В кого такая ленивая? Ума не приложу. Лишь бы не работать.

Тут Нина замерла и встала из грядки. Так это она, оказывается, ленивая? Посмотрела на свои треники с вытянутыми коленками, старую рваную футболку, и задумалась. Даже наверх, под стеклянную крышу парника мысленно перемещаться не потребовалось. Вместо того чтобы отдыхать в свои законные выходные, она карячится в грядках, не пойми зачем. Более того, когда все сотрудники и сотрудницы её предприятия разъедутся отдыхать на майские праздники, кто куда, она поедет на дачу сажать картошку! Да она прямо сейчас этой картошки вагон может купить. С новой-то зарплатой.

– Я на майские уеду, – сказала она спокойно, отряхнула колени и вышла из парника.

– Куда это? – Мать вышла следом.

– В Турцию, – сказала Нина первое, что пришло ей в голову.

– Как в Турцию? А кто меня на дачу отвезет?

– Сама доедешь. Вон, на электричке. Хочешь на такси, я тебе денег оставлю.

– Мне твои деньги не нужны!

– Как хочешь. – Нина зашла в дом, сняла с себя рабочую одежду, надела новые джинсы, купленные в Париже, чудесную новую трикотажную кофточку с большим вырезом и джинсовую курточку. Сунула ноги в новые кроссовки на высокой танкетке и глянула на себя в зеркало. Конфетка!

Она вышла на крыльцо. Мать сидела на ступеньках террасы. Она разглядывала свои руки с траурным маникюром под ногтями.

– Мне надо в город, – сказала Нина. – Если хочешь поехать со мной, поторопись.

– Это только такой извращенец как твой отец мог придумать этот выверт. Поставить меня в полную зависимость! Я должна теперь в ногах валяться, чтобы ты меня возила на моей же машине на мою же дачу!

– Ну, эта машина не совсем твоя, – заметила Нина. – Твоя, вернее папина, если ты помнишь, продана и деньги ушли на первый взнос за мою машину. Кредит я выплатила сама. Недавно только последний платеж в банк отправила. Сейчас выходные, но прямо в понедельник пойду к нотариусу и оформлю тебе дарственную на дачу. Справедливость хотя бы частично будет восстановлена. А деньги за папину машину я тебе верну все до копеечки, не сомневайся. Ты меня знаешь, мне чужого не надо. Раз это чужое, как ты говоришь.

Нина положила на стол террасы ключи от дачи и пять тысяч рублей. На всякий случай. Вдруг мать надумает всё же на такси ехать.

– Ах, ты! – Мать резво вскочила со ступенек. – Да, как ты смеешь?!

– Что я смею? – Нина вдруг поняла, что устала. Смертельно устала от всей этой невероятной глупости. Поняла, что ещё немного такого напряжения, и она сдуется как воздушный шарик. Буквально сморщится и выпадет из своей красивой одежды. – Ты едешь или нет?

– Убирайся! Убирайся вон отсюда! Ты мне не дочь!

Нина села в машину и выехала с участка. Она представила, что теперь скажут соседи, и решила, что лучше уже ей этого не знать, и по возможности никогда. По дороге она позвонила младшей даме и поинтересовалась, куда обращаться, если на майские праздники вдруг взбрело в голову поехать в Турцию.

Дома она застала мужа. Он почему-то не упражнялся со штангой в зале, а валялся русалкой на диване перед телевизором.

– Чего-то ты рановато сегодня. – Он потянулся, зевнул и поинтересовался: – Как раскопки? Нефть обнаружили?

– Люди теперь новая нефть. От них казне пользы больше. А ты чего не в зале? – в свою очередь поинтересовалась Нина.

– Сейчас пойду.

– Иди. Я в душ. – Она предвкушала, как примет сейчас душ, на который не стала тратить время на даче, уж больно ей хотелось убраться оттуда поскорее, а потом позвонит агенту, телефон которой её выслала эсэмэской младшая дама.

– Тут такое дело, коллеги предлагают мне с ними в Геленджик на майские поехать, в пансионат. У нас там квота от предприятия. Хороший коллектив подбирается, интеллигентные люди. Я подумал, ты всё равно на даче торчать будешь со своей мамой. Может, я поеду? Мне же тоже надо как-то отдыхать.

– Езжай, конечно! – Действительно, надо же ему как-то отдыхать, а то переработался штангу таскать.

Нина зашла в ванную и захлопнула дверь перед его носом. Разделась, покрутилась перед зеркалом, отметила, что грудь и правда как-то изменилась: то ли выросла, то ли округлилась. Решила на следующей неделе обязательно попасть к врачу. Всё конечно красиво, но кто его знает? Виданное ли дело, чтобы у человека в её возрасте почти на пятом десятке грудь вдруг стала расти. Надо, кстати, у младшей дамы и телефон хорошего врача попросить. У неё точно есть. С этими мыслями Нина встала под душ и смыла с себя весь скандал с матерью. Прямо чувствовала, как с водой уносится всё неприятное. Вышла она из ванной как новенькая и с чувством лёгкого голода направилась на кухню. Однако на пути к холодильнику она с удивлением обнаружила собственного мужа.

– С кем это ты в Турцию наладилась? – строго спросил он, преграждая Нине путь. – Думала, не узнаю? Мне твоя мать звонила!

– Ни с кем я не наладилась. Я ещё вообще никуда не наладилась. Только звонить узнавать собиралась, возможно ли. Это ты вроде у нас уже точно наладился.

– Ты про Геленджик? Так поехали вместе, если ты на дачу не едешь!

– «Замечательный мужик меня вывез в Геленджик», – пропела Нина, неизвестно откуда взявшиеся в голове слова. Наверное, по телевизору такую муть слышала. – Я не хочу в Геленджик. Я хочу в Турцию. У нас на майские многие в Турцию едут. Говорят, хорошо там. Вот и я хочу посмотреть. Загранпаспорт у меня теперь есть.

– А почему мне ничего не сказала, ну, что в Турцию хочешь?

– Так ты не спрашивал, ты меня сразу на дачу с матерью определил.

– Нет, так не годиться. Надо вместе ехать. Мы же семья – ячейка общества. Куда же я тебя одну отпущу?

– То есть, в грядку одной можно, а в Турцию нет?

– Как можно сравнивать? Если ты будешь на даче в присутствие матери, мне не о чем волноваться. А вот в Турцию приличные женщины одни не ездят. Узнай, что там предлагается, подумаем, сравним и выберем, куда поехать. Бюджет у нас не резиновый, ты это должна понимать. Звони, давай, куда собиралась.

Нина послушно набрала номер агента и сослалась на младшую даму. Агент выразила свои восторги по поводу многочисленных достоинств младшей дамы, затем внимательно выслушала Нину, после чего незамедлительно выдала несколько вариантов спецпредложений, но одно спецпредложение она выделила особо. Отель являлся пятизвездочным, и туда не пускали с детьми младше восемнадцати лет, ну, чтобы постояльцы смогли отдохнуть без шума, гама и прочего «рам-зам-зам», как сказала агент. Нина не знала, что такое «рам-зам-зам», но выражение ей понравилось. Агент объяснила, что на майские народ валит в Турцию в основном с ребятишками, поэтому в этом отеле имеются горящие скидки. Решать нужно немедленно, так как всё зависит от наличия мест в самолётах. В самолёты-то с детьми допускают, ещё как! Нина взяла полчаса на размышление и огласила супругу требуемую сумму. От цифры глаза супруга стали круглыми.

– Может быть, лучше всё-таки в Геленджик? – спросил он. – Там за проживание предприятие платит, и море тоже имеется. Остается только питание оплатить и билеты. Гораздо дешевле получится.

– Я могу заплатить за себя сама. – Нина пожала плечами. Действительно, новая зарплата позволяла сделать это запросто. Она могла бы и за мужа заплатить, но ему об этом знать не обязательно.

– Тогда другое дело. Хотя и это серьёзная трата. Звони, соглашайся. – Он удалился из кухни, и когда уже Нина давала агенту согласие, вернулся с деньгами.

Нина переслала агенту фотографии загранпаспортов и договорилась встретиться в понедельник, чтобы передать деньги, после чего они с мужем засели у компьютера, читать отзывы и смотреть фотографии отеля. Отзывы оказались превосходными, фотографии впечатлили. Оба ахали и охали, так как мы помним, что Нина нигде кроме санатория не отдыхала, а её муж если и ездил, куда в отпуск, то с какими-то своими друзьями и коллегами в Крым или, вот, в Геленджик. Но одно дело Геленджик и санаторий, а совсем другое дело в загранице отель пять звезд с собственным замечательным пляжем.

Такое хорошее совместное дело как просмотр фотографий, закончилось вполне себе терпимым сексом, после чего супруги дружно отправились в универсам за продуктами, а потом, неслыханное дело, пошли в ресторан рядом с домом. Муж сказал, что таких чудесных выходных у него не было никогда. За всеми этими интересными делами Нина как-то даже забыла и думать о существовании генерального и закреплении достигнутых договоренностей у него в кабинете.

Маммолог, к которому Нина отправилась на неделе по рекомендации младшей дамы, оказался мужчиной. Младшая дама авторитетно заявила, что все лучшие врачи особенно маммологи и гинекологи непременно мужчины. А этот маммолог – профессор, доктор наук, лучший в городе. Нина предполагала увидеть старенького профессора, похожего на доктора Айболита, но врач оказался симпатичным мужчиной средних лет, чем-то смахивающим на красавца психолога.

– Раздевайтесь, – скомандовал он.

Нина послушно сняла свитер и бюстгалтер.

– И что вам не нравится? Прекрасная работа. Когда импланты ставили? – поинтересовался доктор, внимательно рассматривая вызывающую, или как сказал генеральный, вопиющую грудь Нины.

– Какие импланты? – не поняла Нина.

– Свои такие? Красота! Давненько я такого не наблюдал. Так. А что вас не устраивает?

– Меня всё устраивает, только вот растут.

– Так это же прекрасно!

– Но не в моем возрасте. Это настораживает как-то.

– Так, так. А что у нас за возраст?

– Тридцать девять.

– Надо же! А я думал вам лет тридцать, от силы тридцать пять. И дети у вас есть? Кормили грудью?

– Дочь у меня имеется. Кормила её практически до года, у меня молока много было. Только потом грудь как-то съёжилась, а тут опять…

– Ну-с, посмотрим. – К большому смущению Нины доктор начал ощупывать её грудь и так и этак. – Вроде на ощупь всё хорошо. Теперь приляжем на кушеточку и как цивилизованные люди посмотрим на УЗИ.

Укладываясь на кушетку, Нина подумала, что цивилизованным людям можно было бы, наверное, прямо с этого и начать, а не тискать грудь пациентки, как это делают обыкновенные приматы без докторской степени. Правда, следует отметить, что действия этого примата выгодно отличались от действий её супруга, который постоянно наминал Нине грудь, как будто пытался замесить тесто. Ну, так профессор же, доктор наук!

– Кстати должен вам сказать, что грудь в большинстве случаев растёт не от болезни, а от хорошей жизни. Полноценное питание, регулярная половая жизнь, нормализация гормонального фона. – Заметил доктор, нанеся на одну грудь Нины холодный гель, и принялся елозить по нему какой-то штуковиной. Затем проделал то же самое со второй грудью. Это, конечно, оказалось не так приятно, как первичный осмотр на ощупь.

– Ну, что ж! Вытирайтесь, одевайтесь и подождите в коридорчике, пока я вам вынесу заключение.

– А без заключения, что скажете? На первый взгляд.

– И на первый взгляд, и на второй вы, девушка, совершенно здоровы. Так что пусть грудь ваша растёт на радость окружающим. Чем больше грудь, тем больше счастье. Однако! – Доктор протянул руку в сторону Нины, будто бы хотел её опять потрогать, но передумал. – Ко мне через годик милости прошу. Провериться никогда не вредно.

Надо сказать, что и генеральный директор, и муж Нины видимо полностью разделяли сентенцию маммолога о связи размеров груди с размерами счастья. Ну, так чего с них взять, с приматов?

В Турцию Нина с супругом летели чартером среди орущих детей и довольных, полупьяных соотечественников. Конечно не бизнес класс, но зато весело. Однако к концу полёта Нина с мужем не переставая радовались, что в их отель всю эту публику точно не допустят. И действительно! К их отелю отдыхающих от самолёта вёз не огромный автобус, а небольшой микроавтобус, в котором кроме Нины с мужем оказались еще две пары. В микроавтобусе было прохладно, никто не визжал, не требовал есть, пить и писать.

Отель в реальности оказался ещё лучше, чем на фотографиях. При размещении муж Нины сделал строгое лицо и потребовал номер с видом на море. Ему разъяснили, что в отеле все номера исключительно с видом на море. Номер превысил все ожидания Нины. Конечно, в отзывах она читала, что Турция это вам не Европа и тамошняя пятерка с трудом дотягивает до среднеевропейской трешки. Нине так не показалось, но она решила, что бывалым туристам виднее, так как она всего-то была в Европе один раз. Мужу тоже всё понравилось, хотя он по своим командировкам знал европейские гостиницы отлично особенно трешки.

На балконе слышно было, как шелестят пальмы, поют птицы, и ещё пахло морем. Нина так бы и сидела там целый день, глядя на яхты и кораблики, бороздящие водную гладь. Муж обнаружил в номере мини-бар, а в нём воду, пиво и белое вино. Пока Нина разбирала багаж, он тщательно изучил найденную в номере инструкцию на предмет того, что всё-таки включает в себя это самое «всё включено», потом, не поверив своим глазам, спустился вниз на рецепцию, откуда вернулся совершенно счастливым. Оказалось, содержимое мини-бара тоже включено во «всё включено», поэтому он тут же вскрыл бутылку пива, глотнул, и со словами «сойдет для сельской местности» отправился на балкон. Нина закончила развешивать и раскладывать вещи и тоже вышла туда. Она села на пластиковый стульчик и уставилась на море.

– Может, и мне нальёшь? – поинтересовалась она у мужа.

– Ты пьёшь пиво? – удивился супруг.

– Почему пиво? Я вина хочу.

– Вина? А тебе можно?

– А почему нет? Я разве похожа на малолетнюю, больную или беременную.

– Да, нет. Ты просто не пила никогда.

– Так никто не предлагал, – резонно заметила Нина. – А сейчас хочу выпить.

– Ты очень изменилась после своего санатория, – сказал муж, уходя с балкона.

Он вернулся с бокалом белого вина и поставил его на столик перед Ниной. Нина глотнула вина, оно оказалось кисловатым. Старшая и младшая дамы угощали её каким-то другим. Но второй глоток пошёл уже лучше, а третий и вовсе покатился как по маслу. В Париже генеральный пытался учить Нину, как выбирать вино, но времени на то, чтобы научиться было всё-таки маловато, и кроме того тут выбирать не приходилось, что включили, то и пей. Нина повеселела и потребовала ещё бокал.

– А тебе не хватит? – спросил муж, пьющий уже вторую бутылку пива.

– Почему мне должно хватить?

– Ну, приличные женщины обычно пьют мало.

– Откуда ты знаешь? – ответила Нина, а про себя подумала, что уж её муж точно знает всё на свете и имеет обо всём своё непререкаемое суждение. – Налей, пожалуйста, или тебе жалко?

– Мне не жалко, всё включено, просто я волнуюсь.

– Волнуешься, что я начну петь песни, танцевать на столе или меня вырвет на кровать? Ты вон вторую бутылку пива хлещешь, может, и мне пора волноваться? – Нина сказала это как заправская сварливая жена из телесериала.

Раньше она бы никогда не стала спорить с мужем. Сказал нет, значит, нет. А тут даже абстрагироваться и мысленно отъезжать никуда не пришлось. Как-то автоматически получилось. Вряд ли это психолог на неё так повлиял. Раньше она к мужу относилась с уважением, а сейчас её переполняло лишь раздражение. Психолог, конечно, сделал своё дело, научил Нину в первую очередь уважать себя, а вот завершил процесс скорее всего генеральный. Нине теперь было с чем и с кем сравнивать. Уж генеральный точно первым делом предложил бы ей вина. Ну, и ещё кое-чего непременно учудил бы, как только в номер пришли.

– Так это ж пиво. Чего волноваться? – неожиданно для Нины муж стал оправдываться. – С пива разве напьешься до невменяемого состояния? Это слабоалкогольный напиток, чтобы окосеть, его надо выпить целый ящик или бочку. А кроме того пиво выводится из организма очень быстро, не зря же после его употребления так сильны позывы к мочеиспусканию.

– А ты когда-нибудь представлял, как ты воняешь после употребления этого слабоалкогольного напитка независимо от скорости его выведения из организма?

– Воняю?

– Именно воняешь! Вульгарно. Хорошо хоть не писаешь в штаны от своих позывов к мочеиспусканию. А кроме того от пива толстеют. Это же жидкие углеводы. Ты, как мне помнится, вроде у нас худеешь на диетическом раздельном питании. Паровые тефтели и всё такое… – Нина сходила к мини-бару за бутылкой, вернулась и налила себе полный бокал. Ей стало весело. Однако двумя бокалами она всё-таки решила ограничиться. Впереди маячил ужин. Да и позывы к мочеиспусканию от белого вина, видимо, ничуть не слабее, чем от пива.

Перед отъездом Нина встречалась с младшей дамой, и та, узнав, в какой именно отель Нина едет, дала ей исчерпывающие инструкции, что брать с собой из одежды.

– Турция многолика! – пояснила она, внимательно рассматривая фотографии с сайта отеля. – Отель отелю рознь, где-то и ресторан вылитая столовка, а где-то таких канделябров понавешают, что без приличных шмоток будешь чувствовать себя голой. Это, похоже, именно тот случай. С канделябрами. Правда выпивка везде говно, но если дашь официанту доллар на чай, то есть большая вероятность, что нальют из правильной бутылки.

– Доллар? Да за доллар мой удавится!

– Напрасно. Тогда придётся пить уксус, хоть и в вечернем платье.

Соответственно к ужину Нина принарядилась в новый чёрный сарафан из дорогого магазина и скептически оглядела мужа в футболке, шортах и шлёпанцах. Увиденное никуда не годилось и канделябрам категорически не соответствовало.