Текст книги "Время пришло стать слабее"

Глава 7

Москва

За все время на пути к Москве, Алика и Алексей, находясь в одном купе, не сказали друг другу ни слова, и даже имен друг у друга не спросили, представляете?!

Ну, так уж получилось, что когда Алексей проснулся днем, оделся, даже позавтракал и выпил чаю, то Алика в это время крепко спала, отвернувшись к стене, и укрывшись с головой, и ни разу не просыпалась. А когда Алексея сморил дневной сон – тут уже Алика проснулась и, обнаружив своего попутчика спящим, осторожно, стараясь не шуметь, выпила ту бутылочку воды, и даже, с трудом жуя, съела то вкусное печенье, что увидела на столике. И посетив санитарную комнату, вернулась обратно в купе, прилегла на свою полку и снова уснула. До вечера.

Они оба проснулись, лишь, когда в их дверь постучала деликатная проводница и предупредила что скоро конечная остановка – Москва!

Поезд подъезжал к Москве, приближаясь к Павелецкому вокзалу, и Алексей и Алика непроизвольно, одновременно вдруг засуетились, и не глядя друг на друга, отворачиваясь, в молчании начали готовиться к выходу. Алексей даже ненадолго покинул купе, деликатно предоставив возможность своей странной и угрюмой попутчице спокойно одеться.

Алика, сменив ненавистные тапки мужа на свои легкие кожаные кроссовки, вылетела из вагона первой. Она, ступив на перрон вокзала, энергично сделала несколько шагов и вдруг замедлила, остановилась, ежась от холодного, пронизывающего ветра.

Темно, незнакомо, холодно, поздний вечер…. Она растерялась от мысли – а куда, собственно ей идти? Так странно было осознавать это, пришедшее ей в голову непонимание своего дальнейшего пути. Странно и непривычно.

И вдруг раздавшийся позади нее мужской голос вывел ее из оцепенения:

– Ну, что? Никто не встретил?

Алика искоса взглянула на своего попутчика, задавшего этот вопрос, и обреченно кивнула в ответ. Ну не признаваться же мужику, что ей попросту некуда идти.

Вы не поверите, но прожженному жизнью Алексею, повидавшему за свою жизнь огромное количество самых разных женщин, вдруг стало, нестерпимо жаль эту странную тетку. И совсем не ту огромную бабу, какую он напридумал себе и ожидал увидеть, а вот эту маленькую, испуганную, дрожащую на московском ветру, «бабенку» неопределенного возраста. Да еще и кем-то жестоко избитую.

И эта «бабенка» была удивлена еще больше, когда он вдруг сказал:

– Н-да…. А поехали со мной?! Я тут неподалеку от Москвы живу, в деревне. И у нас там свободных домов много, один уж точно найдется. – Алексей с жалостью оглядел маленькую женскую фигурку, так нелепо выглядевшую сейчас на перроне Павелецкого вокзала в этой своей огромной мужской куртке, старушечьем платке на голове, странной юбке и в модных молодежных кроссовках на ногах, и добавил: – Поживете там немного, в себя придете, а потом уже отправляйтесь по своим делам, с Богом. – И замер в ожидании, что ответит эта «тетеха».

Знал бы он, насколько Алике сейчас стало легче. И дышать и мыслить и просто жить. Да, ей жизненно необходимо прийти в себя, обрести снова уверенность и силы. Передохнуть, совсем немного, а потом…. И она, обрадовавшись такой свалившейся на нее удаче, такому неожиданному предложению (пусть даже и от этого деревенского мужика, пропахшего рыбой), согласно, кивнула ему в ответ. Молча. Она сейчас была не в состоянии произнести ни слова от накрывшей ее радости.

Алексей снисходительно принял ее согласное кивание, усмехнулся и, поправив свой рюкзак за спиной и подхватив мешок с рыбой, предложил ей двигаться за ним к выходу, и скомандовал:

– И не отставать!

Он, невзирая на свой простецкий внешний вид, уверенно, не обращая ни на кого внимания, продвигался по перрону, на ходу набирая в телефоне чей-то номер. Алика шествовала за ним, почти упираясь носом в его спину, стараясь не отставать, и услышала, как мужчина сказал в трубку невидимому собеседнику:

– Алло, Михалыч, привет! Да, я приехал, как и предупреждал. Ты на машине? Отлично! Ну, давай, подхватишь меня у выхода, я уже двигаюсь туда. Всё, до встречи.

Алика совершенно не удивилась и не испугалась. Ей уже было абсолютно все равно куда ехать и с кем – лишь бы поскорее! А все потому, что шагая по продуваемому перрону вокзала, девушка поняла – Москва, это вам не Краснодар и декабрь здесь не тот, что на Кубани.

«И кроссовки не спасают, и юбка не греет…. Холодно, блин! Скорее бы обратно в тепло, ну хоть какого-то дома. Этот мужик с недельной щетиной на лице обещал мне некий приют в неведомой деревне, значит поживу там пока. Вот как жизнь меня бросает – опять круговорот разных мужчин вокруг меня…. Для чего-то, видимо, нужно мне это пройти», – размышляла она, ускоряя свой шаг и пряча свое лицо за платком, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды прохожих.

Так, в смешно выглядевшем тандеме – дружно шагая друг за другом, они вышли из вокзала, и подошли к автомобильной стоянке, а там – уже притоптывая на месте, суетился какой-то мужчина деревенского вида, одетый в пуховик и черную вязаную шапку. Он совершенно не спешил навстречу Алексею, а стоял и вытягивал шею, вглядываясь поверх голов, идущих от вокзала людей, словно кого-то высматривая. А когда Алексей, подойдя к нему почти вплотную, хлопнул его по плечу и проговорил: «Привет, Михалыч!», то этот мужик чуть не подпрыгнул от неожиданности. А затем, с недоверием оглядывая подошедших, даже закашлялся, присматриваясь, но быстро взял себя в руки и произнес – не, то с восхищением, не, то с осуждением:

– Ну, ты даешь, Николаич, как шпион, ей Богу, маскируешься! – А потом перевел взгляд на Алику, кутавшуюся в свою куртку и молчаливо стоявшую рядом с Алексеем. И покачав головой, глядя уже на Алексея, с недоверием в голосе, добавил: – С тобой, что ли?

– Со мной, со мной! Потом расскажу, давай уже грузиться, да поедем. Время позднее, хоть бы в пробки не попасть, – весело ответил Алексей и шагнул к стоявшему у бордюра светлому автомобилю «Нива».

Михалыч тут же, словно ожил, встрепенулся и, перехватывая у Алексея его ношу, приподнял брезентовый мешок, как бы, прикидывая его вес, и одобрительно сказал:

– Добыча что ли?

– Она, родная! – с гордостью ответил Алексей, и тут же похвастался с чисто мальчишеским задором: – Тебе вез! Это малая часть нашего улова! Весь я бы не смог утащить на себе! Там этой рыбы! Завались! – и он развел руки в стороны, чуть не задевая голову этого самого Михалыча.

Мужчины понимающе переглядываясь и посмеиваясь, уложили в багажник все вещи. Алесей, повернувшись к Алике, предложил ей забираться на заднее сидение этой высокой Нивы и, перехватив у нее из рук ее чемодан, впихнул его вслед за ней в салон автомобиля. И тут же, хмыкнув, пояснил:

– Пусть здесь будет, чтоб рыбой не пропах, там в багажнике. – Закрыл заднюю дверь, а сам уселся на переднее сидение рядом с водителем, этим самым Михалычем, и сказал уже для того: – Хотя, это вряд ли поможет. Я, по-моему, своей рыбой в дороге успел провонять весь наш спальный вагон! – и расхохотался весело и задорно. – Удивительно, как это с меня еще штраф не взяли за такую услугу?!

Всю дорогу они с этим мужиком, который оказался весьма простецким, понимающим и довольно ироничным и юморным, обсуждали все возможные способы и преимущества зимней рыбалки. Под их негромкие голоса, Алика задремала и не слышала, как Алексей тихонько пояснил своему приятелю, отчего и почему он везет с собой в деревню эту странную тетку. Как не слышала и о том, как он попросил Михалыча помочь устроиться женщине в пустующем Сенькином домике. И о том, как Михалыч, странно краснея и извиняясь, начал отнекиваться и просить Алексея оградить его от такой обязанности. Свой отказ он объяснил просто:

– Дык, прикинь, Николаич, моя Люська, меня вдруг взревновала. Требует, чтоб я нынче же, сегодня, возвращался к ней. Я уж и так и сяк ей объяснялся, что ты в отъезде и что дом твой без присмотра не могу бросить, а она ни в какую. А тут ты позвонил, что, мол, возвращаешься раньше. Вот я и пообещал ей, что сегодня же и вернусь домой. Так что ты уж прости, но давай сам с этой теткой разбирайся, – он поглядел в зеркало заднего вида на спящую Алику и добавил Алексею, успокаивающе: – А чего там разбираться – дом Сенькин я сегодня протопил, там тепло. Посели ее в него, а утром она сама там со всем хозяйством освоится, чай не маленькая девочка! – И видя, что Алексей не возражает, усмехнулся и, подмигивая, ободряюще ткнул своего приятеля в бок, шутя и подначивая: – А ты подсобишь, коли чего! – И они засмеялись уже оба, от несуразности и нелепости данного совета.

В итоге всё так и вышло – Алику, полусонную, почти вытащили из машины и проводили с ее чемоданом в небольшой домик на деревенской улочке, где и оставили одну, хором пожелав ей доброй ночи и заверив, чтобы она ничего и никого не пугалась, так как их деревня очень мирная и спокойная. Здесь даже двери не запирают!

Вот и всё! Алика осталась одна в теплом простом деревенском доме. И в этом доме, оказывается, была печь, от нее и шло тепло! Алика с улыбкой огляделась, пытаясь рассмотреть одно большое помещение. Просто и незатейливо – печь, стол, буфет, небольшой холодильник, какая-то кровать, шкаф у стены, два стула, еще какая-то каморка за печкой просматривается – вот и весь интерьер. Хотя чисто везде и приятно пахнет какими-то травами!

Что это за деревня, как она называется, как выглядит и где находится – Алика не успела спросить у этих странных мужчин и решила все вопросы отложить на утро. А сейчас – сняла с себя всю одежду (которая действительно, «благодаря» этому Алексею, пропахла рыбой за то время, что она находилась с ним в одном купе) и сложила на полку в небольшой кладовке, которую обнаружила рядом с комнатой-кухней – пусть проветрится. А сама, открыв чемодан, вынула из него ноутбук и, найдя розетку над столом, поставила его на подзарядку. Свой телефон за последние сутки она даже ни разу не включала, и сейчас не собиралась этого делать. Потом, все потом….

Достала из чемодана пижаму, чистую и приятно пахнущую духами, и со вздохом наслаждения скользнула в нее. Вместо домашних тапочек надела носки и, выключив верхний свет в комнате, подошла к кровати, откинула одеяло, провела рукой по простыне в милый голубоватый цветочек и, выпустив из головы все мысли, дала себе установку – спать до утра, легла и, как ни странно, но сразу же уснула.

Правда, ночью она проснулась – ей внезапно стало холодно и она, найдя на вешалке какие-то куртки и ватник, набросала все это поверх своего одеяла и, уже согреваясь, опять провалилась в сон.

Глава 8

В деревне

Утро в деревне у Алексея добрым не получилось.

Утром чуть свет у него зазвонил телефон и он, еще не проснувшись окончательно и плохо понимая, кто звонит, услышал заполошный голос своего заместителя Кирилла. Срочные и неотложные дела требовали его немедленного участия и присутствия на своей фирме. И Алексей, чертыхаясь, спешно стал приводить себя в порядок, одеваться и собираться, чтобы ехать в Москву уже сегодня, сейчас – в воскресенье. А не завтра в понедельник, как и планировал, но…. Как всегда обстоятельства требовали. И нечего было настраиваться на неспешные выходные, и что-то планировать. Отдыхать после отдыха, видите ли, он размечтался! А нет!

Уже выгнав свой джип из двора и, запирая за собой ворота, Алексей заметил медленно бредущую по запорошенной ночным снежком дороге знакомую фигуру. Это оказалась их местная достопримечательность, Ядвига, которую за глаза, а порой и в глаза все называли просто – «наша Яга».

Уже и не вспомнить – как она появилась в их деревне, и кто первый так назвал эту женщину, и по какой причине. Да, пожалуй, по той простой причине, по которой в нас с самого детства закладываются определенные образы и стереотипы. А все дело было в том, что у этой женщины, живущей в их деревне, на самой ее окраине, на спине был небольшой такой горб. А еще она медленно передвигалась, тяжело опираясь на свою палку и, ходила, клонясь в бок, и порой, гневно поглядывала на окружающий мир. И одевалась несколько странно для деревенской жительницы…. И жила одна в своем домишке, никого к себе в гости не приглашая, ну разве, если кто по делу или с какой просьбой мог заглянуть. Им-то она не отказывала, но и дальше коридорчика не пускала. К ней привыкли, ее приняли в их деревне и никто особо не интересовался ее личной жизнью. И ее возрастом не интересовались. Не любопытничали, да и всё.

Ее почему-то немного побаивались немногочисленные местные жители, от стариков до детворы. Причем последние, а именно маленькие мальчишки, от страха дразнили ее на расстоянии, боясь подойти близко. А та в ответ лишь весело грозила им своей палкой.

Никакой агрессии или колдовства за ней не наблюдалась, но вот приклеилось, же такое прозвище – Яга – и по-другому женщину уже никто и не называл. Хотя, справедливости ради, не все, но многие жители их деревеньки эту самую Ягу уважали. И даже угощали ее порой своими деревенскими незамысловатыми гостинцами – салом, яйцами, молоком или творогом. Ядвига с душевной благодарностью принимала такие дары, была очень доброй и участливой к людям и никогда и никому не отказывала в помощи.

Вот и Алексей был не единственный, кто обращался к ней уважительно и по имени. А другим в их головы свои мозги не вставишь. Пусть сами свое мнение о ней составляют, считал мужчина.

Он всегда старался за добро платить добром, да и как ему было не уважать Ядвигу, когда однажды зимой он провалился на местном озере в полынью на слабом льду и набрал полные ботинки воды, простудился, и свалился с жутким кашлем. Даже на работу не смог уехать. И именно она – Ядвига вылечила парня тогда своими травами и растираниями. И не отходила от него и чаем поила и кашей кормила и разговоры разговаривала. С чего бы ему было ее не любить после этого?! Любить как друга! И общаться как с другом и работенку, какую-никакую ей подбрасывать изредка, для ее особенных мозгов – чтоб не застаивались!

Сейчас, увидев Ядвигу, Алексею вдруг пришло в голову попросить ее об одном одолжении и он, на миг, приостановив самого себя и свой отъезд, окликнул ее:

– Ядвига, привет ранняя пташка! Ты что, утренние пробежки решила осваивать?

– Беру пример с тебя, дорогой! – в тон ему, криво улыбаясь, неразборчиво, ответила женщина, кивнув на его джип, и слегка проглатывая звуки при произношении. Ну, такая уж невнятная у нее почему-то была речь, но Алексей ее слова отлично понимал.

Их обычное общение состояло из обоюдных, незлых подколов и шуток. Они словно оттачивали мастерство остроумия друг на друге и оба получали от такого общения огромное удовольствие.

– Ну, раз ты у нас бодрячком, то, пожалуйста, сделай доброе дело. Я вчера одну тетеху неопределенного возраста в пустующий дом поселил. Ну, в этот, Сенькин, который тот продавать решил. Так вот, ты уж найди минуту, загляни к ней, помоги ей обустроиться на первое время. Я бы и сам, но…. – он развел руками. – Дела. Труба зовет!

– А что за тетеха такая? Любовница новая, что ли? – засмеялась Ядвига, озорно блестя глазами из-под надвинутого на лоб платка.

– Да если бы! – ухмыльнулся Алексей, – а то тетка какая-то дремучая, из Краснодара вроде. И странная. Мы с ней в одном купе поезда ехали, до Москвы, так она двух слов не сказала, молчит все время и глаза прячет. Я сумел только выяснить у нее, что ей в Москве остановиться негде вот и предложил временно пожить пока в этом доме. У нее, похоже, что-то случилось. Что – не знаю. Это уже ваши женские заморочки. Ну, как, поможешь?

– Ну отчего же не помочь человеку, у которого беда? Помогу! – и тут же хитро прищурилась: – А ты мне чо?

– А я за это любое твое желание исполню, моя королева! – шутливо поклонился ей Алексей, и уже садясь в джип и заводя двигатель, спросил напоследок: – Ну что, договорились?

– Договорились! – ответила ему Ядвига. И долго после этого стояла посреди дороги, глядя вслед стремительно набирающему скорость автомобилю.

А Алексей, тут же выбросив из головы весь свой разговор о незнакомой тетке, переключился на заботы о делах фирмы. Он даже позабыл о том, что только что опрометчиво пообещал Ядвиге исполнить ее желание. Ну, какое там у этой непритязательной барышни могло быть желание? Ну, конечно же, какая-то ерунда, на которую вовсе не стоило тратить силы своего драгоценного мозга.

«Надо будет – исполним», – отмахнулся от своих мыслей мужчина, и все внимание сконцентрировал на скользкой дороге и на тех делах и проблемах фирмы, что требовали его участия.

Глава 9

Алика и Ядвига

А Ядвига, постояв немного на деревенской улице, меж двух домов – Алешкиным и Сенькиным – и вздохнув, решительно повернула к Сенькиному, помогать или спасать (ну это уж как потребуется!) какую-то тетку, как и обещала Алексею.

Ворота дома были не заперты, и Ядвига, прошла прямо в дом, который тоже оказался свободен к доступу. Она, минуя коридорчик, осторожно постучала о дверной проем и заглянула в комнату.

В большой единственной комнате было светло от солнечных лучей робкого утреннего солнца, но отчего-то неуютно. А неуютно, потому что в доме было холодно. Она подошла к печи и потрогала ее рукой – остыла печь, видимо ее не протопили с вечера, оттого и неуютно в доме.

Вошедшая женщина обвела взглядом комнату, с удивлением отметила, что на столе лежит современный ноутбук, а у стола виднеется старенький клетчатый чемодан. И еще заметила какой-то ворох из одежды, сваленный кучей на кровати. Но когда она подошла к этой кровати, чтобы разглядеть что это там находится, эта куча вдруг зашевелилась и из-под нее высунулась рука. Маленькая такая рука с аккуратно постриженными розоватыми и чистыми ноготками. Ребенок что ли? – мелькнуло в голове у Ядвиги, и она осторожно начала снимать лежавшие грудой вещи, наваленные друг на друга – куртки, ватники и одеяло и обнаружила под всем этим съежившуюся от холода маленькую фигурку в тонкой пижаме и с платком на голове.

От прикосновений Ядвиги эта спящая незнакомка мгновенно проснулась и резко села на кровати, со страхом уставившись на Ядвигу, щуря один глаз. Ядвига невольно вздрогнула, увидев ту, которую только что разбудила и не менее испуганно уставилась на незнакомку, оказавшуюся не ребенком…., а странной теткой.

Они обе пребывали в легком шоке от увиденного зрелища!

Ну, представьте себе, Алика спала и вдруг проснувшись, увидел, что над ней стоит непонятная бабка, сгорбленная, с перекошенным лицом, длинным носом, в жутком платке и не менее жутком ватнике и в каких-то толстых штанах вместо юбки. И еще на палку опирается…. Баба Яга, не иначе! Взрыв мозга!

А теперь представьте ощущения Ядвиги, когда она увидела лицо этой проснувшейся. Одна половина лица была сине-фиолетового цвета, левый глаз полностью скрылся под опухшей щекой, на голове намотан платок, а из-под платка выглядывает длинная черная косичка. Одета тетка была в какую-то детскую пижаму, а на ногах…. желтые носочки. Чудо-юдо какое-то!

Молчаливое сканирование друг друга длилось примерно минуту, а потом обе, словно очнулись и заговорили, перебивая друг друга.

– Вы кто такая? – спросила Алика.

– Это ты что ли Лешкина пассажирка из поезда? – спросила Ядвига

Алика с трудом разобрала смысл того о чем ее спрашивает эта необычная женщина, вроде старая на вид, а глаза молодые, задорные. Странное такое несочетание…. Но на всякий случай кивнула ей в ответ, а сама, обнимая себя за плечи от холода, тотчас принялась рассказывать, с трудом шевеля губами, что ей в этом доме разрешил временно пожить один странный мужчина, которого зовут «Николаич», они вместе с ним ехали в поезде. И что она поживет тут немного и уедет. Она никому не будет мешать, – все это Алика пыталась донести до незнакомки, торопясь поскорее все объяснить.

Она мечтала сейчас об одном – чтобы эта деревенская любопытная поскорее ушла и оставила ее в покое. Алике было так стыдно за свой синяк на лице, да и холодно стало в доме, нужно как-то попробовать растопить печь, чтобы согреться. Только вот как это сделать – растопить… Алика растерялась и, попытавшись подняться с кровати, замерла в испуге от своей беспомощности. А эта женщина продолжала задавать свои вопросы:

– Ты бомж, что ли? Тебе жить негде? А что у тебя с лицом, дралась?

Алика отрицательно помотала головой, но сморщилась от боли, которая отдалась в глазу от резкого движения и она невольно охнула. А заметив, с какой жалостью, смотрит на нее эта женщина, которую и саму-то в пору пожалеть, Алике вдруг, в самом деле, так стало себя жалко, что даже в носу защипало, и слезы предательски начали литься у нее из глаз. Причем из двух глаз, даже из того, который был скрыт опухшей щекой.

«Ну вот, уговаривала себя быть сильной, а сама-ааа….» И она разревелась, как маленькая….

Алика, прикрыв глаза ладошками, сидела на чужой кровати, в чужом доме, в непонятно какой чужой деревне, перед этой чужой теткой, ревела – и не могла успокоиться. Ужасно стыдно, но девушка не могла остановить этот поток слез. Ну, никак….

И вдруг она ощутила, как ее обнимают за плечи чьи-то сильные руки. Алика вздрогнула и отвела ладони от лица и увидела перед собой глаза той, что склонилась над ней. Да, какие это были глаза! Женский взгляд, в котором было столько участия, столько доброты и понимания, что Алика, громко всхлипнув, внезапно резко успокоилась и взглянула с надеждой своим правым глазом на ту, которая держала сейчас ее своими цепкими руками.

И тогда эта – то ли бабка, то ли молодая женщина, медленно отстранилась от Алики и вдруг… подмигнула. И улыбнулась. И спокойно так, отчаянно шепелявя, выдала:

– Не дрейфь, прорвемся! Бери пример с меня! Я – везучая! И тебе помогу.

И не обращая внимания на изумленную Алику, уже другим, бодрым голосом добавила:

– Давай-ка поднимайся, одевайся и за дело. Нужно печь растопить! Умеешь?

Алика отрицательно помахала головой. Тогда эта женщина сказала, вздохнув:

– Ладно, научу. Тебя как звать-то?

– Алика.

– Красивое имя. А я Ядвига, Яга, чтоб короче. Это по местному. Меня все так кличут, а я и не спорю. И не обижаюсь. Чего зря?

Все это она весело говорила и по ходу подносила дрова к печке, и показывала Алике – что и как нужно делать, чтобы протопить эту самую печь. И когда дрова уже весело горели и трещали внутри маленькой печки, и от самой печи стало исходить тепло, Ядвига вынесла заключение всему своему обучению:

– И ничего страшного, как видишь! Делов-то! Не давай только печке остывать, и в доме будет всегда тепло. И уютно! – и рассмеялась. Звонко и молодо.

Глядя на нее, улыбнулась и Алика, согреваясь и распахивая свою, наброшенную на плечи куртку. А потом, попадая в волны этой обаятельной Яги, которая оказалась вовсе не старухой, а молодой симпатичной женщиной, тоже рассмеялась. И две барышни, вдруг осознав, насколько экзотично они сейчас выглядят в глазах друг друга, расхохотались в голос.

Этим своим обоюдным смехом они словно сливались в одно странное целое, в этот тандем двух женских судеб. Двух единомышленников. Тех, кто не сдается и не пасует перед трудностями. Смеясь, и поглядывая друг на друга, они обе это внезапно поняли, почувствовали, без всяких слов и пояснений – отчего и почему.

Спустя некоторое время, они, отсмеявшись и успокоившись, дружно решили выпить чаю, а так как выяснилось, что в доме, в котором временно будет жить Алика, кроме сухарей да варенья больше ничего к чаю не имеется, то Ядвига с присущими ей юмором и ироничностью, размачивая сухарь в чашке с чаем, сказала Алике:

– Я бы тебя к себе пригласила, но…. Как ты понимаешь на улице тебе показываться пока нельзя, а, то от женихов отбоя не будет! – она хмыкнула: – Так что будем сейчас пить твой «чай лайтовый» – а вечером я тебе что-нибудь вкусненькое принесу. И мази от ушибов принесу. Устрою тебе спа-процедуры, – и добавила свое фирменное: – Не дрейфь!

Алика, осторожно прихлебывая остывший чай, благодарно покивала ей в ответ. Девушке было тепло, уютно и удивительно легко сейчас с этой своей новой деревенской знакомой, словно она знала ее сто лет. Так странно! Тем более странно, что Алике не с кем было сравнить эту Ядвигу, ведь у нее никогда не было подруг….

А Ядвига, словно услыхав, о чем там думает в этот миг Алика, продолжая смеяться, тут же выдала свою версию их случайного знакомства:

– Слушай, глянь, как здорово получилось – подобное притягивается к подобному! У меня давненько не было подруг, ну ты, надеюсь, уже догадалась, глядя на мою неземную красоту, что дружить со мной не очень приятное дело. Я здесь одна живу. А тут – ты, как подарок небес на меня свалилась! Звезда! Такая же красотка неземная! И у тебя тоже, я так думаю, сейчас подруг не наблюдается. Мы как сестры по несчастью, а может, наоборот – по счастью! Два сапога пара! Или две звезды! – и она протянула свою руку над столом навстречу Алике: – Давай дружить, чо ли!

– Давай! – крепко пожимая руку своей новой подруге, радостно выдохнула Алика.

И девушки, немного посидев за столом и больше ни о чем, не спрашивая друг друга, в молчаливом согласии настроившись отложить все трудные разговоры на потом, распрощались до вечера.

Вот так неожиданно у Алики появилось то, чего никогда не было – подруга, по имени… Яга! С ума сойти, как это… классно!

Весь день Алика с интересом знакомилась со своим новым временным жильем – осматривала домик изнутри, но не выходила на улицу, чтобы не привлекать к себе внимания жителей деревни, как предупреждала Ядвига.

Домик оказался славным – он был деревянным! Алика трогала рукой его бревенчатые стены, гладила теплый каменный бок печи, рассматривала домотканые половики на деревянном полу, и у нее возникло ощущение того, что она находится в каком-то затерянном сказочном мире. В прошлом. Тишина и покой этого дома окружали ее со всех сторон. И это осознание вызвало у нее невольную улыбку.

Хотя улыбаться оказалось больно – сразу заныла щека, дернуло глаз, и Алика возвратилась из сказочного мира в мир реальный. Она потрогала свое лицо, вздохнула и, взглянув в окно, направилась к двери. Она решила, что до прихода Яги с ее обещанными мазями, полечит пока себя холодом. Девушка, набросив куртку, приоткрыла дверь во двор и шагнула на ступеньки.

За ночь выпал снег, и он лежал во дворе тонким белым пушистым ковром, блестел искорками от солнца и даже не таял. Красиво! Алика собрала в ладони немного снега, который лежал нетронутым на перилах деревянного крыльца, и приложила к лицу, соорудив себе, таким образом, лечебный компресс. Она несколько раз прикладывала так все новые и новые порции снега, пока щека не онемела от холода и пока боль не утихла. Лишь после этого, девушка вернулась в дом, осторожно промокнула лицо найденным полотенцем и принялась раскладывать свои немногочисленные вещи на полках шкафа. Обживаться!

После обеда пришла Ядвига и развила бурную деятельность! Она явилась не одна, а в паре с… огромным мешком! Этот мешок она, оказывается, привезла на…. детских санках. Такие санки когда-то были и у Алики в детстве – алюминиевые, легкие, с сидением из красно-желтых дощечек. На вопрос Алики – откуда у Яги такие санки, та, только махнула рукой и весело пояснила, что у нее на чердаке всякого разного добра – завались, и эти санки именно из числа этого добра! И что она еще не все вещи там разобрала, может там и ступа даже найдется.

Когда она втащила в дом свою ношу и распаковала ее, то Алика ахнула – чего там только не было! – старая симпатичная дубленка, войлочные короткие сапоги, свитер, теплые штаны, типа тех, что были надеты на Ядвиге, и еще какие-то туески и банки со съестным. А также пакеты и свертки, термос, банка кофе и бутылка с какой-то мутной жидкостью. Ядвига, по-хозяйски раскладывала на столе то, что вынимала из мешка и, смеясь, сопровождала комментариями каждый предмет:

– Это тебе одежда, на первое время, взамен твоей модной и стильной! Я так понимаю, что ты не весь свой гардероб сюда с собой привезла? – она иронично скосила глаз на ее чемоданчик, так и стоявший у стола, – ну значит, походишь пока в этой, моей, а там решим. Ну, а это вкусняшки всякие деревенские – «шуп, шало, шамогон»! – она смешно произнесла названия и подмигнула Алике, но заметив, что Алика машет головой, успокаивающе произнесла: – Да не дрейфь, никто тебя самогон пить не заставляет! Это я для компрессов и растирок. Пить кофе вон будешь – с печеньем и конфетами.

Она все доставала и доставала свои многочисленные свертки и с юмором рассказывала о том, что там в них завернуто. А в конце вынула небольшой пакет и сказала:

– Ну а вот это самое главное, то, что тебе необходимо сейчас в первую очередь – мое колдовское снадобье. Будем твою красоту неземную восстанавливать, чтоб можно было тебя людям показать! А то наши-то, деревенские – народ взыскательный, драчунов да пьяниц на дух не переносят, а ты ну прям под их любимый тип сейчас подходишь со всей своей боевой раскраской. Индеец вылитый!

Алика только грустно усмехнулась на ее слова. Яга перестала веселиться и уже серьезно спросила:

– Кто тебя так?

– Муж….. – прошептала Алика, опуская глаза

– Вот сволочь какая! – эмоционально отреагировала Яга, и тут же махнув рукой на новость, опять стала веселой и заявила: – А, не будем об этом. Главное что жива и здорова, а красота – это у нас у девочек – проблема легко восстановимая. Так что, если не возражаешь, давай приступим! – но заметив, что у Алики подозрительно заблестел глаз и что она зашмыгала носом, собираясь плакать, тут, же переключила свою энергию в другое русло: – Хотя нет, давай сначала перекусим, силы физические восстановим. – Она засуетилась, убрала все лишнее со стола и требовательно, строго приказала Алике: – Чего стоишь? Давай, чаек завари, тарелки доставай и ложки. Я тебя грибным супом буду кормить, – она хмыкнула: – из мухоморов!

Ядвига, украдкой глядя на девушку, которая, чуть встрепенулась и даже начала робко улыбаться и вроде реветь уже не собирается, и сама тут же энергично включилась в процесс подготовки к обеду.

Алика удивлялась сейчас сама себе – она, взрослая и смелая, врач со стажем, такая волевая и сильная, всегда сама принимающая решения – что и как делать – и вдруг попала под влияние малознакомой Яги и вот уже с радостью выполняет ее команды.

«Ну надо же, как это быстро я начала слушаться совершенно незнакомых мне людей – сначала того Николаича, попутчика из поезда, теперь вот эту странную Ягу. Хотя…, – она улыбнулась мысленно, – хотя, это оказывается и не так уж страшно быть порой слабой и принимать чью-то заботу».

И уже поддавшись веселью и заражаясь жизнерадостной энергией, которая ключом била из ее новой подруги, Алика и не заметила, как начала весело отвечать на смешные шутки этой деревенской девушки.