Текст книги "Крылья. Сборник русской духовной и патриотической поэзии. Современные поэты Подмосковья. Выпуск первый"

Гусли

Посвящается гусляру Любови Басурмановой

 
Как из былины стародавней —
Родною вестницей Садко,
На гуслях, струн касаясь плавно,
Играла девушка легко.
И родниками поднимались
Мелодии сквозь время к нам,
Со всплеском звуков приближались
Слова напевные славян…
 
 
Княгини в обручах жемчужных
Несли потомственную речь,
Мужья их в панцирях кольчужных
Клич рассылали: – Русь беречь!
Во имя новых поколений
Их зов к единству призывал…
С могучей силой гуслей пенье
Объединяло чуткий зал.
 
 
На гуслях девушка играла…
Звук в Русь седую уводил,
Сердца в ту память погружая,
Где голос предков в гуслях жил.
 

Маргарита Пермякова

Речение о слове

 
С ходом времени
Бесконечного
Притомилося,
Призадумалось
Слово вещее…
Много хожено-перехожено,
Много видано-перевидано,
Много братьев-слов искорежено
От нашествия чужеземщины…
 
 
Но слова росли – развивалися,
Ратной силою наливалися,
Славой доброю разбегались вширь
По горам-долам да лесам в Сибирь,
По снегам прошли в хмурь Камчатскую,
Жизнь соленую, ох, несладкую…
Всё ж рождалися на земле отцов
Корни новые от славянских слов,
А в трудах когда да в любви росли,
Мастерство свое за моря несли.
 
 
Слову мудрому дальше б пышно цвесть,
Красоту труда на весь мир вознесть,
Да напал на Русь снова враг лихой,
Благодатный мир жесткой смял рукой…
Земли русские опалилися,
Воронье над битвами закружилося…
По краям родным Слово клич несло,
Вышли стар и млад… Вон снесли ярмо!
 
 
Слово ранено, но хотело встать,
Позади удар принудил лежать.
От родных удар: деток-семени,
Зависть в ком росла с лет безвременных.
И, простерши длань, повернулося
Слово к чадушкам… улыбнулося:
– Жаль слепых умом вас, детинушки,
Все вы плоть моя, все кровинушки,
Что ж вы матерь-Русь разрываете,
Родословную в тлен кидаете?!
К чему кладезь слов поразорили,
А язык отцов опозорили,
 
 
Приютив слова чужеземные,
Свои вытеснив, как презренные,
На весь мир пустив рой слов матерных,
Оскорбительных да ругательных?!
Братьев с сестрами не жалеете,
От чужих монет сатанеете…
Вы дурманом люд в корне губите,
Сатане с мошной ибо служите,
Дабы чрев набить на особицу,
Люд стравили на межусобицу.
Где затейница, где любимица
Буква «ять» в букваре-кириллице?
Где же сын мой – i – с главкой-точкою,
С миром связанный звездной строчкою?..
Где братья мои: грош с копеечкой,
Сирых чем кормил люд, жалеючи?
Рубль за пенсы их по делу пьяному
Продаете за джинсы рваные…
Род свой в алчную пасть кидаете,
Гнев Всевышних Сил навлекаете!
В Русь доходит стон: смерч-беда идет,
Но с сиротских слез вас погибель ждет,
Вас погибель ждет неминучая,
Ибо гнев растет в рать могучую…
Срам такой за вас, что нет силы встать,
Впору сгинуть в пыль,
В прах времен бежать…
 
 
Кто отца жалел, те пробилися,
Подняв на руки, обратилися:
– Ой ты, гой еси, Язык-батюшка
Со землей родной, Русью-матушкой,
Не гневись на нас, не рассыпься в прах,
Не держи в душе ложный стыд и страх.
Разве были мы все продажные?
Есть в роду славян и отважные.
С корнем выполем мы сорняк лихой,
Чужеродный здесь, средь красы земной.
Нежных слов вернем мы жемчужины
 
 
Для тепла души в будни нужные,
Буквы-символы – связь с вселенною,
Для познанья Письма Священного!
Гость прославит Русь Хлебосольную,
Самобытную и привольную!
 

Маргарита Пермякова

В начале марта

 
Не откровенны светлые леса.
Март. Тишина. Стиха первооснова.
Друг друга узнаем по голосам,
Поздней – по смыслу сказанного слова.
Спит ветер на сосне-веретене.
Природа ждет, еще ей рано слушать.
Нельзя неверным словом о весне
Обманывать доверчивую душу.
 
 
И я могу на цыпочках смотреть,
Искать весну, как главное желанье,
Но разменяла золото – на медь,
На музыку растратила молчанье.
 
 
В начале марта тихо, как в Раю,
Еще продлись заветное вниманье…
Но я люблю! Вздохну и запою,
Насколько хватит жизни и дыханья.
 

Ирина Рубашкина

Книга лирики

Татьяне Максименко,

руководителю литобъединения «Крылья»

 
У читаемых книг два крыла
И от птицы – блаженство полета
Над холстиной родного угла,
Над цветным одеялом природы,
Над снегами в нелетные дни,
Над пенатами библиотеки…
Чувство слова деянью сродни:
Не ленилась душа в человеке!
 
 
Зажигали лампадную нить
Благовестники, люд невечерний:
Приподнять, веселить, обелить!
Что им ветер, ноябрьский до черни…
У ботвы, огородных дымов,
У костров я без вас… Вдруг – свобода!
Так отпаивай соком псалмов,
Изабель, виноград непогоды!
 
 
Если сердце, как инок, темно,
Стынет в сумерках красное млеко,
Я сырое открою окно
Вашей книге с крылом человека.
В ней для каждого слово нашла
Самарянка, пером золотая.
Книга лирики – в оба крыла!
Ты ее для меня издала?!
Так мне кажется. Боже, я знаю!
 
 
Все стихи-посвященья легли
В шапку сердца, объятого слухом.
Но, пора, высоко от земли
Есть желанная Родина Духа.
Выну зренье иного угла,
Только будет в крылатой деснице
Неприступного Света игла
Над лоскутным покровом трудиться.
Будут снова Поэзии дни
И пенаты библиотеки.
Если слово деянью сродни —
Прорекут, воспарят человеки!
 

Ирина Рубашкина

«Зачем пускать словесный дым…»

 
Зачем пускать словесный дым,
Вязать узлы потоком фразным?
Ведь мир останется простым
И в простоте своей – прекрасным!
 
 
Как мамой связанный платок,
Как сруб избы с резным карнизом,
Он, словно полевой цветок,
Бездонно искренен и близок…
 

Михаил Михайлов

Вынашивает песню тишина

 
Вынашивает песню тишина,
Томясь, страдая, ожидая звука.
Потом уже наполнится струна,
И разольется сладостная мука,
И захлестнет счастливая волна…
Вынашивает песню тишина.
 
 
Она в себя вбирает листопад,
А летом зной, что разгонял прохожих,
Весенние прогулки наугад.
И, сумму одиночества итожа,
Заводит тишина в осенний сад,
Как золото, вбирая листопад.
 
 
И станет мир от немоты больной,
Прорвется звуком таинство рожденья,
И повторится бренный круг земной.
Потом уж мимолетное мгновенье
Оставит след, пленивши времена…
Вынашивает песню тишина.
 

Михаил Михайлов

На ветру

 
На ветру не скажешь шепотом.
На ветру понятен крик.
Не ухмылкой радость – хохотом!
Боль – рыданьем…
Напрямик!
Полутоновые тонкости
Не ухватишь на лету, —
Здесь бы громкости да звонкости,
Интонаций чистоту.
 
 
Есть в покое скуки надолбы,
Вязнет в них квартирный слог.
Нам проветрить душу надо бы
Испытанием дорог.
На Земле искилометренной
Отыскать свои пути,
Вдруг в глазах девчонки ветреной
Навсегда себя найти.
 
 
Нам бы рокота, не ропота,
Жизнь не пишет черновик.
На ветру не слышно шепота —
На ветру понятен крик!
 

Михаил Михайлов

Покуда мы поем псалмы

 
Одни на всех слова молитвы,
На всех – небесные огни.
И Отчий край, и поле битвы
На всех одни, на всех одни.
И нам печалиться не надо,
Еще не час кромешной тьмы,
Покуда теплится лампада,
Покуда мы поем псалмы.
 
 
Душа трепещет и струится.
Ее питает жизни нить.
Ей жадно хочется открыться
И что-то главное открыть.
О, это редкая отрада —
Найти тепло среди зимы,
Покуда теплится лампада,
Покуда мы поем псалмы.
 
 
Уходят ввысь слова пророка,
Слетая с наших грешных губ.
И радость полнится до срока,
Проклюнув толщину скорлуп.
И мир спешит в объятья сада,
Словами, как росой, умыт,
Покуда теплится лампада,
Покуда мы поем псалмы.
 

Михаил Михайлов

По мотивам псалмов

Пойте Ему на десятиструнной псалтири… Пс. 32

 
Пойте любимому, пойте ребенку,
Пойте на гуслях, пойте вполголоса,
По волосам проводя гребенку,
Утром, вечером – с шелестом колоса,
С моря рокотом, пчел гудением,
Пойте – как ветер, как поле – шепотом…
И предстанет чудным видением
Ангел с тысячелетним опытом.
 

Собираются, притаиваются,

наблюдают за моими пятами,

чтобы уловить душу мою… Пс. 55

 
Никого не боюсь, ибо что сделают мне человеки?
Наблюдают за моими пятами, чтобы уловить душу мою.
Но душа моя под присмотром Твоим навеки,
Я – Тебя по дыханию узнаю.
Ты – мой щит, а это значит,
Ты от бед защитил меня;
Увидев, что раба Твоя плачет,
Каждую слезинку
в сосуд положил,
как жемчуг храня.
 

Да ликуют все дерева дубравные… Пс. 95

 
Посмотри майским утром на эти дубравы,
На поля, на зеркальные реки!
Ими Бог любовался…
Стоят величавы
Храмы наши,
стучат дровосеки,
Возводя то часовню,
то княжеский терем…
Богомольцы согнулись в поклоне…
 
 
Нет числа ликованьям и горьким потерям…
Зрим светящийся крест на небесном амвоне!
 

Что унываешь ты, душа моя,

И что смущаешься? Пс. 42

 
Душа жива. Душа осталась прежней:
Вечерний свет, незамутненность вод.
Душа моя – и океан безбрежный,
И Млечный Путь, и в звездах небосвод.
Но ведь болит! И боль всё круче, крепче,
Как в синеве предутренний мороз.
И вновь разлука обнимает плечи
И освежает ливень горьких слез…
Кто враг тебе, кто друг, скажи на милость,
Ты отчего волнуешься, душа?
Ты так во тьме светилась, так томилась,
Хлебнув пьянящей влаги из ковша,
Что вот теперь – бессмертна и крылата,
Неуязвима – ловишь воздух ртом!
Душа моя, вот и пришла расплата
За безмятежность в веке золотом.
 

Я заблудился, как овца потерянная… Пс. 118

 
Я, грешница, покаяться хочу:
Хочу припасть к родимому плечу
И прошептать: – Прости, грешна я, Боже…
Я не желаю ни обиды множить,
Ни зависти чадящий уголек
Бросать в поленья…
Путь мой так далек —
Теряется в глубинах мирозданья.
Я, искренне идя на покаянье,
Блаженна духом, ибо дух мой нищ.
Я отсекаю те из корневищ,
Что причиняют боль и беспокойство:
Гордыню, Божьим миром недовольство…
Я, блудная овца, имею свойство
Теряться… Но когда меня найдет
Мой пастырь, радость встречи возрастет!
Он, на плечах неся овцу до дома,
От молний защитит ее и грома.
…С тех пор я кротко следую за Ним:
И что мне лета зной и холод зим!
 

Ты избавил душу мою от смерти,

Очи мои – от слез,

Ноги мои – от преткновенья. Пс. 114

 
Что слезы? Их ручьи уже иссякли.
Душа бессмертна – Бог ее хранит!
Но падает, как дождевая капля,
Слеза на отшлифованный гранит.
На нем видна за датою рожденья
Другая дата – страшная, одна…
И вот, теряю я земное зренье,
На небеса любви вознесена.
И вновь – на землю… Охнула, вздохнула:
Жива ли? Не устану повторять:
Я лишь на кущи райские взглянула —
И молодые глазоньки опять!
 

Человек подобен дуновению:

дни его, как уклоняющаяся тень… Пс. 143

 
Чем жизнь длиннее, тем короче тень…
И человек подобен дуновенью:
Вчера еще персидская сирень
Цвела в саду,
Сегодня – легкой тенью
Ушла от нас еще одна душа…
И соловьи умолкли, и прохлада
Напоминает: нужно чуть дыша
Цвести,
А после уходить из сада
На цыпочках…
Один протяжный вздох,
Такая малость – шелест, дуновенье…
И я исчезну…
Как бы ни был плох
Мой век,
Но в нем царило вдохновенье!
 

Татьяна Максименко

Светлый день

 
Светлый день на крыльях к нам спустился
И мою надежду разбудил,
Родником по камушкам струился,
Полный вдохновения и сил.
Черпаю и свет, и вдохновенье:
Их вовек не вычерпать до дна!
Снова напрягаю слух и зренье:
Рядом пела птица – где она?
Улетела в тайное гнездовье.
Ну, а я шагаю по стерне.
Пела птица – искренне, с любовью,
Как – дай Бог! – пропеть стихи и мне.
 

Татьяна Максименко

Черновики

 
Черновики – отставники!
Что вы для будущих стихов?
От совершенства далеки,
Как угли от огня костров.
 
 
Чтоб угли хладные разжечь,
Чтоб запылал костер в стихах,
Частицу сердца надо сжечь,
Порыв души вдохнуть в меха…
 

Виталий Калерин

Мелодия

 
По снегу иду не спеша.
Рябина мне веткой кивает.
Как будто волна наплывает —
Мелодию слышит душа.
Мелодия эта знакома,
И кажется, кто-то поет
О том, что родимого дома
Свет к сердцу из детства идет.
 
 
Становишься как-то спокойней,
Надежней и даже сильней.
И хочется жизни достойной
С мелодией этой своей.
 
 
И хочется встречи сердечной
С товарищем верным в пути.
И думаешь даже, что вечно
Так можно идти и идти.
 

Олег Волошин

«Внутри тишина…»

Сергею Никитину

 
Внутри тишина…
В глубине под ресницами
Незримым смирением тихо свечусь.
От всепожирающей, липкой, дотошной,
Постылой дневной суеты я лечусь.
 
 
С тончайшею грустью
Столь редких мгновений
Тебе, одиночество, гимны пою;
Тебе, о молчанье, опять, во спасенье
Вверяю я хрупкую душу мою.
И волны прозрачные стихотворенья
Мной правят легко, как приливом Луна.
И брезжит желанное выздоровленье,
Отрадна печаль, и внутри тишина…
 

Елена Стюарт

Почти манифест

 
Опять зовет осенняя дорога,
Где те же тополя… размытый путь…
Раскинув руки, птицей возле стога,
Споткнувшись, упаду когда-нибудь.
Под шум дождя и шорохи туманов,
Добавив горлом где-нибудь на треть,
Средь рифмачей, шутов и графоманов
Я мог бы хором плакать, жить и петь.
 
 
И знаю ведь – почетней и полезней
Шагать со всеми, не жалея ног,
Но, видно, чисто русскою болезнью
Я с детства безнадежно занемог.
Мне ведомо, как, следуя за строчкой,
Рождаешься, чтоб снова умереть.
И знаю, как в бессоннице полночной
Внезапно синим пламенем гореть.
 
 
И в том моя тревога и отрада,
Печаль, томленье, радость и борьба,
И в том – мой крест, и в том – моя награда,
Привычка, блажь, спасенье и судьба.
 

Сергей Щенников

Лосиный Остров
Размышления на обочине МКАД

 
Скользнув по лезвию Кольца,
Затормозив на кромке острой,
С лицом озябшего мальца
Приду к тебе, Лосиный Остров.
Ведь я навечно обручен
Кольцом асфальтовой дороги
И возвращаться обречен
В твои ольховые чертоги.
Лосиный Остров! Допусти
В свои осиновые кущи,
Природной мудростью прости
За глухоту грехов грядущих,
За суету свершенных дел,
Бесплодность помыслов и мыслей,
За наш наследственный удел —
Страдать, не постигая смысла…
 
 
Я – твой кусочек и ручей,
Здесь мои корни и истоки,
Где крик испуганных грачей
Касается небес высоких.
Позволь испить твоей тиши,
Не сломленной моторным лаем…
Я этим утром согрешил,
Непогрешимым стать желая.
Унизив праведную боль
Холодным окриком рассудка,
Я торговался сам с собой,
Сложив из грусти самокрутку.
 
 
Я знаю – в лоне тишины
Растает исповедь признанья,
Слова всё менее слышны,
И всё мучительней незнанье…
 
 
Не потому ли поутру
Душа цепляется за строчку,
И рвется в небо на ветру
Сухим осиновым листочком?..
 

Сергей Щенников

«Когда тебе уже не тридцать…»

И. Лунькову

 
Когда тебе уже не тридцать,
Когда полжизни на излом
И песня раненою птицей
О землю бьет больным крылом,
Когда, за звук цепляясь, слово
Безумно жаждет тишины,
В тебе я ощущаю снова
Бойца невидимой страны,
 
 
Где смысл и грубая условность
Свой вечный диалог ведут
И где привычная греховность
Штурмует совести редут,
 
 
Где правы все, но лишь отчасти,
И крутишь за витком виток…
И лишь одна тоска по счастью —
В сухом остатке, как итог.
 
 
Итог чему? – и сам не знаешь,
Но понимаешь – надо жить,
Держась за то, что потеряешь,
Творить, бороться и… служить.
И верить, сомневаясь, верить,
Что в каждом миге есть резон,
Что у Любви бывают двери
Во тьму сердечных нежных зон.
 
 
И что придут благие вести,
И что святым не страшен Суд,
И что соломинкою песни
Твои кого-нибудь спасут.
 

Сергей Щенников

Ангел песен

 
О, сколько раз небесный ангел песен
Слетал в мой дом!
Усаживаясь в пыль старинных кресел,
Он пел о невозвратном, о былом.
Мои глаза молили о молчании,
И таял звук
Во вспыхнувшей надежде и в отчаянии,
Впитавшем боль разлук.
 
 
Но ты меня покинул, ангел милый.
О, знаю, отчего!
Ни нежностью, ни ласкою, ни силой,
Увы, не тронешь сердца моего…
 

Елена Царевская

Поэт при дворе Анны Иоанновны

 
Государыня царица красотою не взяла,
Зато ростом взяла – выше среднего.
Страсть любила палить из ружья она,
На охоту Анна Иоанновна ездила.
Вечерами царица метала банк,
А шуты – чудо, что за веселье!
Во дворце по торжественным случаям – бал,
Ночь – попойка, а утром – похмелье…
 
 
Не чуждалась царица и других забав,
Например, изящной словесности.
Так, пиит Тредьяковский, стишки накропав,
Удостоен был аудиенции.
 
 
Государыня пииту велела читать,
Позабавь, дескать, стихотворением.
Тредьяковский без умиления не мог вспоминать,
Чем закончилось это чтение.
 
 
– На коленях стоял у камина я
Пред Ея Императорским Величеством.
Превзойти, стало быть, в песне хотел соловья,
Хоть не качеством колен, так количеством.
 
 
От волнения в голосе дрожь не унять,
Государыня всласть наслушалась.
А как кончил я вирши Им эти читать,
Высочайшую получил оплеушину!
 

Сергей Мелиоранский

Ушел поэт…

 
Поэт во сне качался на качели,
Над ним сплетали рифмы кружева,
А ритмы распевали птичьи трели,
В строках-обоймах строились слова.
 
 
Поэт проснулся радостным и бодрым,
Спешит чудесный сон свой записать.
День обещает быть сегодня добрым,
Война – войной, но с рифмой не доспать.
Пошел поэт к церквушке деревенской,
В ее тени уселся на траву,
Достал блокнот бумаги белой, венской
И обозначил новую главу.
 
 
Перо привычно по листу бежало,
Мысль воплощалась в стройные слова.
Но небо над деревней задрожало.
Внезапный шквал. И кругом голова…
 
 
Качнуло крест волною от фугаса,
Осколков дробь часовню посекла.
И смерть клюкой с крылатого Пегаса
На Божий Суд поэта повлекла,
 
 
На грань миров, где призрачна граница
В иной простор без «завтра» и «вчера».
Из рук поэта выпала страница,
Застыла мысль на кончике пера…
 
 
Казалось, в поле разбежались рифмы,
Не в силах строки удержать слова.
Но всё, чем жил он, восстановят ритмы,
И в смерти ты, поэзия, права!
 

Борис Жихорев

«Стихом болеть не запретишь!..»

 
Стихом болеть не запретишь!
Да и болезнь ли, в общем, это —
Когда от сердца ты творишь,
Любовь не делая секретом,
Когда ты искренен в добре
И честен сам перед собою,
Когда при утренней заре
Ты продолжаешь быть звездою.
 
 
Порой сомнения гнетут —
А так ли всё на самом деле,
Не подхватил ли где недуг
Здоровый дух в здоровом теле?
Но сомневаться нет причин —
Раз есть вопросы – есть ответы!
От Бога власть – тем выше чин,
Тем меньше страх, тем больше света!
 
 
Стихом болеть не запретишь —
Как ни лечи, не выйдет это!
Когда от сердца ты творишь,
То и зимой бывает лето.
 

Олег А. Вдовин

«Ну что, сладкоголосый сын и внук?..»

 
Ну что, сладкоголосый сын и внук?
В твоей груди земного сердца стук
 
 
Перегоняет кровь, а не вино…
И в Доме Бога не был ты давно.
 
 
Участник и слуга земных забот,
Живущий словом, что в тебе живет,
 
 
Ты вспоминаешь Бога лишь на миг,
Когда тебя не согревает стих.
 
 
Когда уводит в пустоту перо
И зло несешь в суме или добро —
 
 
Душа не в силах разобрать сама.
И пред тобой – Великая стена!
 
 
Ах, сколько стен ты в жизни проломил
При помощи бумаги и чернил!
 
 
Судьба твоя качалась на весах,
Но, как всегда, молчали небеса…
 
 
И снова осень, серые дожди
По стеклам бьют, и холодно в груди,
 
 
И серость мыслей, книг и лучших строк…
И ты не веришь в то, что это Бог
 
 
Твою гордыню тушит злым дождем,
И осень заполняет окаём
 
 
И душу так, что нечему гореть.
Пусть угли продолжают тихо тлеть, —
 
 
Огонь в душе до времени погас.
…И в этот миг ты слышишь Божий глас!
 

Кирилл Ривель

Чистый лист

 
Любовь, страданье, боль и страх,
Желанье жить и умирать —
Всё отражается в стихах,
Когда не можешь не писать.
 
 
Но, исписав последний лист,
Осознаёшь в какой-то миг:
Он до сих пор остался чист,
А ты уже… почти старик.
 

Дмитрий Ярошевский

«Опять исписанный листок…»

 
Опять исписанный листок
Разорван в клочья по причине:
«Не оправдал себя, не смог»,
И вот набросок мой в корзине.
И снова с чистого листа
Я начинаю путь исканий.
 
 
Моя задача непроста:
Поймать потоки созерцаний,
На поле белом расплескать
Благие рифмы осторожно,
Такие, чтобы разорвать
Их стало просто невозможно!
 

Алексей Изюмов

«Я сегодня в поднебесье…»

 
Я сегодня в поднебесье
Новые стихи развесил.
Завтра поднимусь, поправлю,
Где замажу, где исправлю.
Свежей мыслью обласкаю,
Пусть томятся, вызревают.
Пусть впитают неба вечность,
Ветра вольную беспечность,
Свет луны и звезд колючесть,
Белых облаков летучесть.
Пусть получат одобренье
Господа, и в то мгновенье
С радостью сочту за честь
Вам стихи свои прочесть.
 

Алексей Изюмов

«В стихах и песнях изливая душу…»

 
В стихах и песнях изливая душу,
Я окунаюсь в Мир Иной.
Не хочешь слушать, так не слушай,
А хочешь, окунись со мной…
Останови свое дыханье,
Осмысли чувством каждый слог,
Пройди со мной все испытанья,
Сумей понять – что между строк:
Здесь есть любовь, и есть разлука,
Людская радость и печаль,
 
 
Успех, надежда, вера, мука,
Понятья: «здорово» и «жаль».
Средь красок жизненной палитры
Здесь суета есть и покой.
Добро пожаловать в Мир Рифмы,
А это, право, Мир Иной!
 

Алексей Изюмов

«Тебе Творцом дано летать…»

 
Тебе Творцом дано летать,
В полете проживать мгновенья,
Крылами небеса ласкать
Назло земному притяженью.
Под облака! Под облака!
Ты поднимаешься всё выше,
На нас взирая свысока,
Всю многогранность жизни видишь.
Я не завидую тебе,
Твоим полётам и пареньям.
Я сам летаю по весне
На белых крыльях Вдохновенья.
 

Алексей Изюмов

Исканий всех моих итог

Кто?

 
Кто разлил на зеленую ниву
Голубую пастель незабудок
И дыханьем своим терпеливым
Каждый день колыхать ее будет?
 
 
Кто на небо плеснул алым цветом,
Горизонт зажигая зарею?
Кто вращает всю нашу планету
И несет облака над землею?
 
 
Кто нас манит в туманные дали,
Увлекая путями морскими?..
– Мы Его никогда не видали,
Но шептали всегда Его Имя.
 

Владимир Мелешкин

«Пока последний лист не вздрогнет…»

 
Пока последний лист не вздрогнет,
Срываясь вниз,
Еще не стынет – только мокнет
В дождях карниз,
Пока круги рисуют птицы
В тугих ветрах,
И солнце долгий день искрится
На куполах,
Пока лишь грусть – подруга сердцу,
А не тоска,
И до заката можно греться
В тепле песка,
Пока со мной, меня кто любит,
Кто мной любим, —
Мне каждый день из серых будней
Необходим.
Пока не впущена тревога
В глаза и в стих,
Я верую в раденье Бога
О днях моих.
 

Нина Синицына

«Не приведи, Господь, солгать…»

 
Не приведи, Господь, солгать
своим духовным идеалам,
уверовав, что смысла мало
их преданно оберегать.
 
 
Сегодня совесть не в чести,
ей в Action не найти работы —
вершит такие обороты
ворьё, что, Господи, прости!
 
 
Но ей, бедняжке, уголок
в судьбе моей всегда найдется,
где лучик праведного солнца
мне – поминутно – копит срок.
 
 
И знаю я, с его концом
из всех богатств возьму с собою
лишь совесть под святым венцом,
обожествленную судьбою.
 

Нина Синицына